- Луна, Луна, Луна, Луна! – пел Фириан, кружась и выписывая пируэты в воздухе.
Спустя две недели, как она оказалась дома, Фириан всё ещё радовался.
- Луна, Луна, Луна, Луна! – он закончил свой необыкновенный танец размахом собственных крыльев, а после приземлился на свои коготки прямо в центре ладони Луны. Он низко поклонился. Луна, вопреки всему, улыбнулась. Вот только её бабушка лежала в постели, болея – всё ещё. Она заболела с той поры, как они вернулись домой.
Когда пришло время ложиться спать, она поцеловала Глерка, пожелала ему спокойной ночи и отправилась в дом с Фирианом, что не должен был бы спать в постели Луны, но, вне всяких сомнений, сегодня это и сделает.
- Спокойной ночи, бабушка, - промолвила Луна, склонившись над спящей старушкой и поцеловав её в тонкую, как бумага, щёку. – Сладких снов, - добавила она, чувствуя, как сломался её голос. Ксан не двигалась. Она всё ещё посапывала во сне – и веки даже не дрогнули.
И именно потому, что Ксан не могла этого видеть, Луна сказала Фириану спать в её постели у неё в ногах, как и в старые добрые времена.
- О, радостная радость! – вздохнул Фириан, прижал к сердцу передние лапы и едва ли не замертво рухнул.
- Но, Фириан, я тебя пну, если ты будешь храпеть! И ты почти сжёг подушку в прошлый раз.
- Я не буду храпеть! – пообещал ей Фириан. – Драконы не храпят, я в этом совершенно, абсолютно уверен! Или, может быть, Огромные Драконы не храпят! Вот тебе моё слово, как Огромного Дракона! Мы старый, славный род, наше слово связывает нас…
- Да ты так всегда говоришь, - вздохнула Луна, заплетая волосы в тугую чёрную косу и спрятавшись за занавеской, чтобы надеть сорочку.
- Ну, нет! – обиженно отозвался он, а потом вздохнул. – Что ж. Может быть. Мне так хочется, чтобы иногда здесь бывала моя мама. Было бы неплохо общаться с хотя бы ещё одним драконом, - её глаза округлились. – Нет, не то чтобы тебя было недостаточно, моя лунная Луна! И Глерк учит меня столькому… И тётушка Ксан любит меня больше, чем могла бы любить самая лучшая на свете мама! Тем не менее… - он вздохнул и ничего не сказал. Вместо этого он забрался в карман ночной сорочки Луны и свернулся в комок. Луна подумала, что это походило на вытащенный из угля камень, который она положила себе в карман, вот только всё равно немного утешало.
- Ты такая загадка, - прошептала Луна, положив руку на изгиб спины дракона и погладив пальцами по жару его чешуи. – Ты моя любимая загадка… - что ж, Фириан, по крайней мере, отчасти помнил собственную мать. Но у Луны зато были её сны. Она, конечно, не могла поручиться за их точность… Зато Фириан видел смерть собственной матери – но ведь он хотя бы знал! Так что теперь он мог безо всяких сомнений любить свою новую семью…
Но ведь и Луна любила свою семью. Она любила их.
Но у неё были вопросы.
И всего этого было слишком много – она забралась под одеяло и уснула.
К тому времени, как лунные лучики миновали подоконник и заглянули в комнату, Фириан храпел. А к тому времени, как луна забралась в окно, поджёг ночную сорочку девочки. А в тот миг, когда кривая луна коснулась противоположного края оконной рамы, дыхание Фириана оставило ярко-красный знак на её бедре – ожог.
Она вытащила его из кармана и переложила на край кровати.
- Фириан, - невнятно пробормотала она во сне. – Убирайся…
И Фириан ушёл.
Луна осмотрелась.
- Ну? – прошептала она. Он вылетел в окно? Точно сказать было невозможно. – Это было довольно быстро…
И она представила себе, что лёд тает вокруг её ладони, прижала её к ожогу, пытаясь впитать боль – и когда та немного отступила, Луна наконец-то уснула.
Фириан не просыпался, пока Луна не закричала, громко-громко. Он вновь видел этот кошмарный сон. Его мать пыталась ему что-то сказать, но она была так далеко, а воздух гремел и был преисполнен дыма, так что он не мог её услышать. Но, прищурившись, мог разглядеть, как она стояла с другими замковыми магами и как стены рассыпались вокруг них.
- Мама! – срывал во сне Фириан голос, но его слова искажал дым. Мать позволила невероятно старому мужчине забраться на её спину, и тогда они полетели в вулкан, такой неистовый и воинственный, и вулкан ревел, вулкан грохотал, вулкан плевался лавой, пытаясь вытолкнуть их обратно.
- Мама! – вопил Фириан, чувствуя, как слёзы градом стекали по его лицу.
Он не свернулся рядом с Луной, уснув, не отдыхал в своём драконьем мешке, подвешенном над болотом, где можно было шептать Глерку спокойной ночи снова и снова. На самом деле Фириан понятия не имел, где он оказался. Он знал лишь то, что его тело было неимоверно странным и походило на раздутое тесто для хлеба, за миг до того, как его кулаком обратно втолкнут в бочку. Даже его глаза, казалось, вздулись.
- Что происходит? – спросил Фириан вслух. – Где Глерк? Глерк! Луна! Тётушка Ксан! – но никто не ответил, ведь он был один-одинёшенек в лесу.
Он, должно быть, летел во сне, хотя прежде во сне он никогда не летал. А сейчас взмахнуть крыльями не получилось – он пробовал раз за разом, но не взлетел. Он так сильно бил ими, что деревья по обе стороны от него согнулись и потеряли свои листья (разве так бывает? Наверное, да), а грязь на земле закрутилась огромными смерчами вокруг его крыльях. Они были неимоверно тяжёлыми, и тело его было необъятным, и он просто не мог летать.
- Так всегда бывает, когда я устаю, - твёрдо сказал себе Фириан, хотя отлично знал, что это не так. Крылья его всегда работали, и глаза его всегда видели, и лапы его всегда были в нормальном состоянии, так что, в любой ситуации он мог либо ходить, либо ползать, либо хотя бы очистить собственную кожу зрелыми плодами гуджо, ну, или хотя бы полазить по деревьям вокруг. Все части его тела обычно были в хорошем состоянии, по крайней мере, большинство… Так почему же его крылья сейчас не помогали летать?
Его сон оставил в сердце занозу. Его мать была красивым драконом, воистину красивым. Веки её были украшены крошечными драгоценными камушками, и все они казались разноцветными. Её живот был словно свежее прекрасное яйцо. Когда Фириан закрыл глаза, он почувствовал, ка касается её гладкой шкуры, чувствует остроту её шипов. Он чувствовал сладкий запах серы – запах её дыхания.
Сколько лет прошло? По правде, не так уж и много. Он был всего лишь маленьким дракончиком (но всякий раз, когда он думал о времени, голова начинала болеть).
- Ау? – позвал он. – Есть кто-нибудь дома?
Он покачал головой. Разумеется, дома никого не было. Ведь это не дом. Он был в середине глубокого, тёмного леса, куда летать не разрешалось, и, вероятно, здесь он и умрёт – и во всём этом он сам виноват, даже если не помнил, как именно всё это случилось. Летал во сне, вероятно. Хотя ему казалось, что прежде он не умел этого делать.
- Когда ты почувствуешь страх, - говорила его мама сколько-то там лет назад, - гони его прочь! Спой ему. Драконы умеют петь лучше всего на свете! Все так говорят, - и хотя Глерк уверял его в том, что это не так, а драконы в первую очередь были мастерами самообмана, Фириан использовал любую возможность, чтобы ворваться в песню. И это заставляло чувствовать его лучше.
- Я здесь! – громко запел он. – Посреди ужасающего дерева! Тра-ля-ля!
Он громыхал, бил отяжелевшими лапами по земле. Были ли его лапы когда-то до такой степени тяжёлыми? Должны быть, по крайне мере.
- И я не боюсь! – продолжал Фириан. – Ни капельки! Тра-ля-ля!
Это не было правдой. Он был в самом настоящем ужасе.
- Где же я? – громко спросил он. И словно в ответ на его вопрос из темноты появилась фигура. В голове Фириана мелькнула мысль о чудище. Нет, по правде, чудища его совсем не пугали. Ведь Фириан любил Глерка, а Глерк был чудищем. Тем не менее, это чудище было куда выше Глерка. И затенено. Фириан сделал шаг вперёд. Его большие лапы всё тонули в грязи. Он попытался взмахнуть крыльями, но всё равно не были в силах оторвать его от земли. Чудище не двигалось. Фириан подошёл ближе. Всё шумели и стонали деревья, а их большие ветви сгибались под тяжестью ветра. Он прищурился.
- Да ты не чудище! Ты дымоход. Труба без дома…
И это было правдой. Труба стояла ровно посередине болота. Казалось, дом сгорел около года назад. Фириан внимательно рассматривал его. Верхние камни украшали резные звёзды, испод – почерневшая копоть. Фириан заглянул в верхнюю часть дымохода и столкнулся с гневной матерью-ястребом, что сидела над перепуганными птенцами.
- Прошу прощения! – пропищал он, и ястреб ущипнула его за нос, заставляя кровь закапать по чешуе. Он отвернулся от дымохода. – Ох, какой маленький ястреб… - размышлял он. Впрочем, он осознал, что оказался очень далеко от земель гигантов, и тут всё было совершенно нормального размера. В самом деле, он просто встал на задние лапы и вытянул шею, а уже заглянул дымоход.
Он огляделся по сторонам. Он стоял посреди разрушенной деревни, среди остатков домов с центральной башней, среди стен, которые прежде могли быть местом поклонения. Он видел драконов и вулкан, и даже маленькую девочку с волосами цвета звёзд.
- Это Ксан, - однажды сказала ему мать, - и она позаботится о тебе, когда меня не станет, - и он полюбил Ксан с самой первой встречи. У неё был веснушчатый нос и сколотые зубы, а её длинные звёздные косы заплетались с красивыми лентами. Но это не могло быть правдой… Ведь Ксан – старенькая женщина, а он совсем молодой, юный дракон, и он уж точно не мог знать её тогда, когда она была до такой степени молодая!
Ксан взяла его на руки. Щека её была испачкана грязью. Они оба воровали сладости из кладовой замка.
- Но я не знаю как! – воскликнула она, а потом заплакала. Как самая настоящая маленькая девочка.
Но она не могла быть маленькой девочкой. Или могла?
- Ты сможешь. Узнаешь, - промолвил нежный драконий голос матери Фириана. – Я в тебя верю.
Фириан почувствовал, как в его горле застыл какой-то странный комок. Две гигантских слезинки навернулись на его глаза и принялись капать на землю, очищая два пятна мха. Как давно это было? Кто может дать ему ответ? Время было сложное и скользкое, словно грязь.
И Ксан предупреждала его о печали.
- Печаль опасна, - повторяла она раз за разом, хотя он так и не смог вспомнить, зачем она говорила ему об этом.
Центральная башня ненадёжно кренилась в сторону. Несколько камней с подветренной стороны фундамента уже осыпались, поэтому Фириан присел низко-низко и заглянул внутрь. По правде, там что-то было, и он увидел какой-то проблеск по краям. Он протянул лапу и вытащил это, взвесил в лапах. Они были такими крошечными, помещались на подушечках его пальцев…
- Обувь, - прошептал он. Чёрные сапоги с серебряными пряжками. Они были такими старыми… Должны быть. Тем не менее, они сверкали, словно их только что отполировали. – Они выглядят точно так же, как сапожки из старого замка… - промолвил он. – Но это не могут быть они. Они слишком малы. А обычно они были гигантскими, и носили их гиганты…
Когда-то давно маги изучали подобные сапоги. Они положили их на стол, рассматривали их с помощью инструментов и специальных стёкол, порошков, тканей и ещё чего-то. Каждый день они экспериментировали над ними, наблюдали и делали записи. Сапожки-в-Семь-Лиг, вот так их называли. И ни Фириану, ни Ксан не позволяли к ним прикасаться.
- Вы слишком малы, - отвечали другие маги Ксан, когда он пыталась их тронуть.
Фириан покачал головой. Ну нет же, такое точно не могло быть правдой! Ксан была совсем уж не мала, в конце концов, разве нет? Ведь не могло пройти столько времени…
В лесу что-то заворчало. Фириан вскочил на задние лапы.
- Я не боюсь! – пропел он, чувствуя, как дрожат колени, а ровное дыхание сменилось удушьем. Мягкие-мягкие шаги приближались. Он знал, что в лесу живут тигры. По крайней мере, они жили здесь совсем недавно.
- Я очень жестокий дракон! – крикнул он, и его голос обратился тихим писком. – Пожалуйста, не трогайте меня… - стал умолять он.
И тут он вспомнил. После того, как его мать растворилась в вулкане, Ксан рассказала ему об этом.
- Я буду заботиться о тебе, Фириан. Всегда. Ты моя семья, я твоя семья. Я наложу на тебя заклинание, что будет держать тебя в безопасности. Ты никогда не должен заблудиться, но если это вдруг случится, если ты вдруг испугаешься, тебе надо будет просто трижды промолвить "тётушка Ксан", и тебя притянет ко мне быстрее, чем молнию к дереву.
- Как? – спросил тогда Фириан.
- Это сделает волшебная верёвка.
- Но ведь я её не вижу!
- То, что ты её не видишь, совершенно не означает, что её не существует на самом деле. Ведь некоторые самые замечательные на свете вещи кажутся нам невидимыми. Уверовать в их невидимость – сделать их мощнее и чудеснее. Вот увидишь!
Фириан никогда не пробовал.
Рычание приближалось.
- А-а-а! Тётушка Ксан, тётушка Ксан, тётушка Ксан! – прокричал Фириан. Он закрыл глаза, потом открыл их, но ничего не произошло. В горле забилась паника. – Тётушка Ксан, тётушка Ксан, тётушка Ксан!
Ничего не случилось. Приближалось кошмарное рычание, а в темноте светились два жёлтых глаза. Что-то огромное сгорбилось в далёкой темноте.
Фириан вскрикнул. Он попытался взлететь, но его тело было слишком большим, а крылья слишком маленькими. Всё было не так. Почему это произошло? Где же его исполины, его Ксан и его Глерк, где его милая Луна?
- Луна! – вскричал он, когда зверь рванулся вперёд. – Луна, Луна, Луна!
Он почувствовал, как его что-то потянуло вперёд.
- Луна! Луна! Моя Луна! – кричал Фириан.
- Почему ты так вопишь? – спросила Луна. Она открыла свой карман и вытащила оттуда Фириана, что свернулся в клубок.
Фириан без конца дрожал – и теперь выдохнул с облегчением. Он был в безопасности. Он едва не зарыдал от облегчения.
- Я испугался, - прошептал он, сжимая зубами ночную рубашку.
- Хм-м… - протянула девочка. – Ты храпел. А потом ещё и обжёг меня.
- Я? – шокировано переспросил Фириан. – А где же?
- Да вот здесь, - ответила она, - минутку… - она села и присмотрелась. Больше не было следа поджога, хотя осталось отверстие на сорочке, и ожога на её бедре тоже. – Он… Он был здесь, - медленно промолвила она.
- Я был в странном месте. И там был монстр. И моё тело не работало так, как надо, я не мог взлететь. А ещё я нашёл сапожки! И оказался здесь. Мне кажется, ты меня спасла, - нахмурился он. – Только я не знаю, как.
Луна покачала головой.
- Ну, как я могла это сделать? Наверное, нам обоим просто приснились кошмары. Я не горела, а ты всегда был в безопасности – вот и ложимся сейчас же спать!
И девочка, и её дракон, свернувшись под одеялом, уснули в тот же миг. Фириану ничего не снилось, он не храпел, а Луна этой ночью даже не вертелась во сне.
Когда Луна вновь проснулась и открыла глаза, Фириан всё ещё крепко спал на сгибе её руки. Из его ноздрей тонкими лентами вырывались две струйки дыма, а губы растянулись в сонной улыбке. Никогда ещё Луна не видела дракона до такой степени удовлетворённым. Она высунула руку из-под его головы и села, но Фириан не пошевелился.
- Ну, - прошептала она. – Соня. Просыпайся, соня.
Фириан всё ещё не шевелился. Луна зевнула, потянулась, а после легонько поцеловала Фириана в кончик его тёплого носа. Дым заставил Луну чихнуть, но Фириан не шевелился, и девушка просто раздражённо закатила глаза.
- Лентяй! – упрекнула она его, выскользнула из кровати, ступила на прохладный пол и принялась искать туфли и одежду. День был прохладным, но ничего, скоро потеплеет. А от прогулки Луна однозначно почувствует себя легче. Она потянулась к направляющим канатам, чтобы подтянуть кровать к потолку. Фириан не возражал просыпаться на убранной кровати, более того, он чувствовал себя куда лучше, когда его день начинался с кровати, привязанной к верху. Этому её научила бабушка.
Но как только кровать поднялась вверх, и она закрепила её, Луна заметила что-то на земле.
Большая пара сапог.
Они были чёрные, кожаные, довольно тяжёлые – тяжелее, чем выглядели. Луна едва-едва смогла их поднять. А ещё у них был странный и смутно знакомый запах, хотя откуда бы Луна могла его знать? Подошвы оказались толстыми, сделанными из материала, который она даже определить толком не смогла. И ещё у них были на закаблуках странные письмена.
"Не носите нас", - гласила левый каблук. "Помни об этом", - подтверждал правый.
- Что это на земле? – громко спросила Луна. Она взвесила в руке один сапог и попыталась рассмотреть его по внимательнее. Но прежде, чем она смогла хоть что-то понять, в её голове, прямо в центре, вспыхнула дикая боль. Она швырнула её на колени. Девочка прижала руки к черепу, пытаясь затолкнуть боль внутрь, чтобы голова не раскололась на части.
Фириан всё ещё не шевелился.
Она лежала на полу некоторое время, пока головная боль не утихла.
Луна посмотрела на свою кровать.
- Да сколько же можно валяться! – издевательски протянула она. Заставив себя подняться на ноги, она подошла к небольшому деревянному сундучку под окном и ногой открыла его. Она держала там памятные сувениры да игрушки, с которыми когда-то развлекалась, одеяльце, которое любила больше всего, странного вида камушек с вырисованными на нём цветами, книги в кожаном переплёте с нацарапанными на них мыслями и вопросами, а ещё тетради с вопросами, рисунками и эскизами.
А теперь там были сапоги. Больше, чёрные сапоги. Со странными словами, странным запахом, что причинял ей сильную боль. Луна закрыла крышку и выдохнула с облегчением. Казалось, в этот миг перерезало всё, что привязывало её к головной боли, и голова больше не болела. Она больше не вспоминала даже о боли – так сказал бы Глерк.
Фириан всё ещё посапывал.
Луна почувствовала сильную жажду. И голод. А ещё она беспокоилась о своей бабушке. И хотела увидеть Глерка. А ещё много чего следовало сделать. Подоить коз. Собрать яйца. И что-то ещё…
Она остановилась на пути к кустам с ягодами.
Она собиралась о чём-то спросить. А о чём?
Впервые за свою жизнь Луна поняла, что не может вспомнить об этом.