Наша армия немного сделала для организации повстанческого движения.
Указания общего характера об очередности работы и тактике я дал повстанцам во втором воззвании "Крестьяне". Понятно, что одиннадцать пунктов воззвания не отвечали на все вопросы, которые поднимала повстанческая жизнь.
Посланцы, прибывавшие в штаб дивизии, получали более подробные инструкции и директивы. Для объединения организационной и политической работы среди повстанцев я предлагал Омеляноовичу-Павленко организовать отдельный отдел при штабе армии или передать всю эту работу одной из дивизий при условии, что все отношения с повстанцами будут идти через одни руки. Этот вопрос остался не решенным.
Сам Омельянович-Павленко советовал повстанцам реорганизовываться в общественную самооборону под названием «Сечь». Наиболее серьезные попытки организации "Сечи" предпринимались на Тарашанщине, но неудачно, потому что атаман Куравский и другие, объединив возле себя все активные элементы, ставили себе задачу гораздо шире самообораны.
Не имея разрешения организовать управляющий центр для повстанцев, я выслал сотника К. для налаживания связи со всеми повстанцами. Местом резиденции связного центра выбрали район самой сильной повстанческой организации. На Таращанщину, где уже работал хорунжий Кузьменко-Титаренко, которого я выслал еще из под Вапнярки, послал хорунжего Ивана Бабия, который работал у Куравского, исполняя обязанности начальника оперативного отдела в штабе. Таращанская организация позже показала себя наиболее активно.
Остался и Загроцкий для работы с повстанцами и старшинами Волынской дивизии.
Своими рейдами армия оказывала большое положительное влияние на активность повстанческих организаций. Рейды делали лишь часть того, что было необходимо. Главной причиной недостаточности в работе являлось отсутствие в армии надлежащих кадров, опытных людей, которых можно было бы отправить к повстанцам. Немалую вред работе принесло то, что армия так и не смогла организовать хотя бы маленький орган для связи с повстанцами, чтобы не отдавать этого дела на добрую волю отдельных лиц, которые, кроме положительной работы бесспорно, вносили определенный хаос в повстанческие организации своими зачастую противоположными указаниями и «советами». Тем не менее, из среды повстанческих командиров сами по себе выдвигались люди, которые централизовали на себя управление большими районами.
На Полтавщине в этот период значительную роль играет Левченко. На Черниговщине работал хорунжий Г. Во главе повстанческой организации Холодного Яра становится сотник Василий Степанович Чучупак. Был то видный и энергичный руководитель; можно было надеяться, что Чучупаку удастся стать во главе всего повстанческого движения, но он погиб в марте 1920 года. Был продан провокатором и окружен со всех сторон россиянами. Будучи уже раненным, Чучупак убил себя из револьвера, чтобы не оказаться в плену. На Елизаветщине работала организация Мелешко. В районе Нового Буга руководил Шохин. К этим организациям тянулись меньшие районы. Можно было бы развернуть движение в страшную для врагов силу, но не было для того подходящих людей.
Зимой 1919-20 г. и весной повстанческое движение не имело вождей, которые значительно превышали бы средний уровень. Такие великаны, как Зеленый и Григорьев, погибли. Не было уже и Соколовского и многих руководителей низшего звена. Однако энергия народных масс не унималась. Движение поляков на Украину весной 1920 года в определенной степени деморализовало повстанческое движение. Наименее выдержанные не выдержали и восстали, дав этим возможность полякам двигаться без сопротивления до Киева. Однако значительное большинство, не зная позиции поляков относительно Украины, вело себя пассивно; были и такие организации, которые отнеслись к полякам так же враждебно, как и к русским.
Активно восстали организации Таращанская, Черниговская, Глодосская (Елисаветщина), Ананиевская и некоторые мелкие; остальные организации от выступления в помощь полякам воздержались.
Наш политический центр не использовал повстанческого движения в борьбе против русских в 1920 году. Тогда же среди повстанцев стало заметно определенное недоверие к политическим решениям руководителей нашего центра.
Так осталась неиспользованной энергия повстанцев, которые продолжали борьбу против оккупантов самостоятельно.