Чрезвычайно показательно, что обращение Р. Докинса к молекулярно-
генетическому уровню живого, где заложены, по его мнению, исходные
причины всех событий органического мира, привело к "машинизирован-
ной", механистической картине эволюционного процесса. Это становится
неизбежным, если считать, что генетические и кибернетические подходы
способны дать объяснения сущности жизни и ее эволюции. Этолог по
профессиональному роду занятий, Р. Докинс предстает в социобиологи-
ческой проблематике как откровенно физикалистски мыслящий ученый.
Парадоксально, но факт, что сложнейшие формы взаимодействия, де-
монстрируемые миром живого, а тем более миром общественных отно-
шений человека, оказываются объектами физикалистского стиля мыш-
ления. Как отмечал сам Докинс в ответах на критику, от него ожидали
признать метафорой главный тезис о том, что человек — машина для
выживания генов. Он же ответил, что это говорится им в буквальном
смысле86. Однако обратимся к содержанию всей концепции8?.
С первых страниц книги "Эгоистичный ген" утверждается, что "все,
что эволюционировало, должно было быть эгоистичным"88. Эгоистичны
молекулы, клетки, животные организмы, человек. Такое господство
"эгоизма" объясняется тем, что в основе всего живого лежат молекулы
ДНК с их способностью к "эгоистичному" воспроизведению себе подоб-
ного. Поэтому содержание эволюции состоит в отборе генов и в создании
ими все новых организмов как "машин для выживания генов". Наибо-
лее характерной чертой живого, предопределенной особенностями гене-
тического воспроизведения, оказывается одна функция — "быть эгоис-
тичным". Понятие функции, столь необходимое в любом биологическом
исследовании, обретает явно мистическое содержание. Если все уровни
организации живого нацелены на все более полное осуществление "функ-
ции эгоизма", то вся проблематика эволюционной теории нуждается
в коренном пересмотре.
Становятся несущественными различия также.в закономерностях
развития таких несхожих целостных образований, как организм, популя-
ция, биоценоз, биосфера; в этой ситуации также можно пренебречь
несходством путей индивидуального и филогенетического развития про-
цессов микро- и макроэволюции и т.д. Единая для всего живого "функ-
ция эгоизма", нивелируя все различия, подчиняет их себе, выстраивает
эволюционный процесс по единой линии усовершенствования способов
реализации этой функции. Очевидно, что такая картина эволюционного
процесса имеет мало общего с дарвинизмом, хотя Докинс, как и все
социобиологи, постоянно заверяет в преданности идеям Дарвина.
'
Обращаясь к собственно социальной проблематике, к поведению
человека, Докинс исходит из той же предпосылки, которую он применя-
ет и в отношении всего органического мира: функция быть эгоистичным
дана от природы, именно она составляет основное содержание эволюци-
онного процесса. Хотя человек и уникален среди живого, но тем не менее
он тоже "машина для выживаемости генов", только более совершенная,
созданная генно-селективной эволюцией в угоду "эгоистичному гену".
В основе развития цивилизации, оказывается, тоже находится реплика-
тор, который обозначен Докинсом термином "мим". "Мим" (от грече-
ского — mimetes) — единица культурной передачи, единица подражания.
"Примерами мимов являются мотивы, идеи, удачные фразы, моды
одежды, способы создания работ или частей здания". "Мимы" рождают-
ся, распространяются и умирают по каким-то своим мистическим зако-
нам, никак не определяемым конкретно-историческими формами дея-
тельности людей.
В лучшем случае, говоря об объективных и доступных научному
познанию основах эволюции "мимов", Докинс снова и снова возвращает-
ся к аналогии с генами. Это даже больше, чем аналогия, поскольку
функционирование "мимов" скоррелировано (правда, не ясно, каким
образом) с функционированием генов, а способы существования и раз-
вития "мимов" целиком копируют закономерности молекулярно-гене-
тического уровня живого. Отсюда следует фатальная неизбежность эгоиз-
ма как ведущей черты человеческих взаимоотношений. Человек как
"машина для выживания генов" не свободен в выборе поведения. Хотя
Докинс в конце книги и призывает к борьбе против "безжалостных
репликаторов", апеллирует к силам культуры и нравственности, но тра-
гизм человеческого существования налицо — будучи биологически запро-
граммированным на эгоизм, человек нуждается в альтруизме, в обще-
нии, основанном на поддержке и взаимопомощи. Увы, выхода из этого
трагического положения нет. Такова неизбежность пессимистической
тональности социобиологических идей Р. Докинса.
Концепция Уилсона о ведущей эволюционной роли альтруизма, напро-
тив, оптимистична и нацелена на активность человека в сопротивлении
чуждым ему силам, искажающим его предназначение, и прежде всего
предназначение к жизни,- Уилсон восстает против угрозы ядерной вой-
ны, против опасности экологического кризиса. Но дело не просто в конт-
расте пессимизма и оптимизма. Концепции Докинса и Уилсона отражают
полярность мировйдения, понимания важнейших мировоззренческих
вопросов. Уилсон непоследователен, противоречив в своих гуманистиче-
ских интенциях (об этом подробнее скажем дальше), но тем не менее
руководствуется ими в определении главных целей социобиологии.
Ему, как ученому, важно возвысить человека и помочь ему осознать
себя. Докинсу же важно дать аналитическое описание эволюции генети-
ческих оснований жизни, к тому же представленных в физико-химиче-
ской интерпретации. Человек как простая "машина для выживания
генов" никак не может претендовать на исключительное и центральное
место в общем процессе научного познания. Тенденция физикализации
биологии, как реальный и во многом плодотворный процесс, не только
абсолютизируется, но и резко противопоставляется тенденции ее гума-
низации.
Так на специфичном материале, предложенном социобиологией,
обнаруживаются общезначимые для современной науки проблемы. Во
главу угла ставится проблема социальной детерминации познания, согла-
сие или несогласие с тем, что оно все больше включает в себя ценностные
аспекты, гуманистичные критерии оценки своей достоверности. Этот
процесс гуманизации познания, его приближение к реальным жизненно
важным проблемам человека совершается далеко не простыми путями.
Преодоление разобщенности естественнонаучного и гуманитарного зна-
ния потребует усилий не одного поколения ученых, причем в непремен-
ном их содружестве с представителями философских дисциплин.