Лу Хан попытался открыть дверь совершенно беззвучно. Прокрался в прихожую, молясь, чтобы сигнал замка не разбудил соседа. Тишину ему удалось поймать ровно до тех пор, пока Лу Хан не сделал шаг к кухне, успокоенный и довольный собой.
Он включил свет и едва не закричал. Ифань стоял, небрежно опираясь плечом на холодильник, окруженный аурой недовольной домохозяйки.
Лу Хан попытался независимо налить себе воды из чайника. Ему помешала мелочь — чайник оказался совершенно пустым.
— Не спится? — светским тоном поинтересовался Лу Хан.
Ифань неопределенно хмыкнул.
— Мы просто поговорили, — Лу Хан отодвинул соседа от холодильника и добыл последнюю банку колы. Покосился на Ифаня и поставил ее обратно.
— Не обязательно обо мне заботиться. Я в норме. Я взрослый человек и могу сам разобраться в своей жизни.
Ифань хмыкнул еще раз. Пожал плечами и ушел.
— Мы просто поговорили! — крикнул Лу Хан вслед и мстительно цапнул последнюю колу снова.
Нырнул в свою комнату и заперся. Жестянка жгла руку, как орудие преступления. Лу Хан пообещал себе купить упаковку колы завтра, и открыл банку. Кола зашипела. Лу Хан замер, как вспугнутый заяц, прислушался. Шорох за стеной подсказывал, что Ифань не спит. Может, опять смотрит эротику без наушников, которые Лу Хан подарил ему на день рождения.
Лу Хан вздохнул, прикоснулся к губам, к шершавому следу запекшейся крови в уголке, размотал шарф. Хорошо, что в квартире прохладно, и Ифань не удивился. Или хотя бы сделал вид.
Телефон завибрировал.
«С тебя упаковка. И купи тональник, тряпка»
— Чтоб тебя, Ифань… — проворчал Лу Хан и запихал телефон под подушку…
…От вьевшегося в кожу запаха кофе закружилась голова. Лу Хан наклонился над дизайнерской черной с серебром раковиной, набрал полные ладони ледяной воды, плеснул в лицо. Поднял голову и уставился на свое отражение. Отражение было бледным, с черной бездной в зрачках и поблескивающим холодными каплями в волосах отчаянием. Кофе пропитало все вокруг, стягивало горечью горло. Пальцы ныли от холода. Голова закружилась сильнее. Лу Хан отвернулся от собственного отражения, опустил голову, разглядывая мраморный рисунок на черном кафеле…
…Они не сказали друг друга ни слова лишнего тогда, на выставке. Бэкхен улыбнулся ему. Дверь за Лу Ханом медленно закрылась, он приблизился. Вдохнул знакомый до последней нотки жаркий аромат, который Бэкхен отказывался менять годами. Бэкхен придвинулся, положил ладони на грудь Лу Хана. Прикосновение обожгло сквозь тонкий кашемир.
Шарф Бэкхена разматывается легко, будто сам собой. И знакомые мягкие губы терпко пахнут монозерновым отличным кофе. Лу Хан давится этим вкусом, благодаря Бэкхену он не выносит кофе в любом виде. Но сам Бэкхен разрывает поцелуй, проводит точеными тонкими пальцами по шее. Лу Хан откидывает голову, позволяет впиться в кожу больно и сильно, оставить пульсирующий след. А потом Бэкхен подхватывает свой шарф, прикасается к щеке Лу Хана и исчезает, оставив его в пустой раздевалке…
…Дверь за спиной открылась. Лу Хан вздрогнул, вскинулся, в панике глядя на входящего. Бэкхен тоже казался удивленным. Лу Хан сжал губы, шагнул к выходу, собираясь просто уйти. Их рукава соприкоснулись только на секунду, искра статического электричества пронзила руки обоих. Бэкхен схватил китайца за руку, с силой сжал запястье. Лу Хан развернулся мгновенно, прижал к стене, ловя вспыхнувшие восторгом искры в темных опасных глазах. Губы Бэкхена на вкус совершенно другие, и Лу Хан не мог отделаться от мысли, что это след Чанеля. И к черту. Бэкхен больно укусил его, рот наполнился солоноватым вкусом крови, Лу Хан задохнулся от нахлынувшего желания. Оттолкнул Бэкхена и сбежал, хлопнув дверью, едва не ударив створкой Минсока, который уже тянул руку, собираясь войти.
Он долго прятался где-то на втором этаже чужого дома, пустом и темном. А потом пришел Кенсу и ухватил его за руку, больно, как преступника, отволок на первый этаж. Кенсу что-то говорил, много, мягко. Лу Хан не слышал ни слова. Он думал только о раскосых глазах Ким Минсока, удивленных и насмешливых. И о том, что тот наверняка встретил Бэкхена. Может, они даже разговаривали…
— Где Ифань? — спросил Лу Хан, перебивая Кенсу на полуслове.
Тот сверкнул глазами, но ответил спокойно. Лу Хан только кивнул.
Конечно, Ифань ушел. Это кто еще тут тряпка…
— А Ким Чунмен? — на всякий случай уточнил Лу Хан, но получил только раздраженный жест. — Прости. Я слушаю.
— Ни черта ты не слушаешь, — рявкнул Кенсу так громко, что Чонин примчался с другого конца зала проверить, что стряслось с его драгоценным хеном.
Лу Хан фыркнул. Если бы Чонин мог, он бы приковал Кенсу к себе коротким поводком, навесил маячок и обмотал колючей проволокой, а поверху пустил ток. И бегал бы вокруг двадцать четыре часа в сутки, виляя хвостом в сторону Кенсу и рыча на каждого, кто подходит слишком близко.
— А-а-а… — протянул Чонин, теряя интерес при виде Лу Хана, и снова ушел.
— Это что значит?! — оскорбился китаец.
Кенсу окинул его медленным и на редкость грубым взглядом с ног до головы и хмыкнул. Лу Хан проникся и обиженно поджал губы. Уголок вспыхнул от боли, он поморщился и прикоснулся к укусу.
— И черт с тобой, сам разбирайся, — сказал Кенсу и тоже ушел.
Наверное, его кто-то позвал. Лу Хана такие мелочи не интересовали.
Он опять остался один. В зале, где Бэкхен разбивает сердце Чанеля, даже если тот еще этого не подозревает, а возмутительно красивый Чондэ дожидается Ким Минсока. Возмущенный и красивый Ифань не может смириться с тем, что кто-то позарился на Ким Чунмена, которого сам Ифань не решается пригласить выпить после работы битый год. А еще счастливый Чонин не способен провести десять минут без Кенсу, а Тао с Сехуном забили память обоих телефонов совместными фото, но до сих пор не обменялись номерами. Никакого рождественского настроения.
Лу Хан вздохнул и пошагал к бару, где ждали те, кто никогда не предают.
Джек, Джонни и Джим.
Не успел сделать и двух шагов, когда его перехватил вернувшийся из ниоткуда, пропахший уличным холодом и табаком Ифань, схватил за плечи и прижал к стене.
— Какого черта они все время рядом? — прошипел он.
— Мне не докладывают! — Лу Хан попытался вырваться, — иди и спроси.
— Я не могу, я слишком зол, — честно признался Ифань, но руки убрал. — Ты спроси.
Лу Хан закатил глаза, толкнул его плечом и уверенно пошагал к Чунмену. Вежливо поклонился спутнику Чунмена и повернулся.
— Привет, — непринужденно заявил Лу Хан, — Ифань свихнулся от ревности, так что иди и скажи ему, что вы с этим человеком просто друзья.
Чунмен, который всегда казался ему до невозможности слабохарактерным, усмехнулся и притянул спутника, имени которого Лу Хан не уловил, ближе.
— Исин, а разве мы просто друзья?
Лу Хан обернулся к незнакомцу.
— Он имеет в виду, что мы хорошие друзья, — сказал тот на китайском, прислоняясь к плечу Чунмена, — никакого сексуального подтекста.
— Поздно, — злорадно сказал Лу Хан на родном языке.
И кивнул на Чондэ, который только что выпил полный бокал глинтвейна залпом и уже тянулся ко второму. Исин неловко отодвинулся.
— Я не думал, что он расстроился, — пробормотал он.
— Вы знакомы? — вообще-то Лу Хан не собирался работать доброй феей, когда Бэкхен на диване только что перебрался с подлокотника на колени Чанеля, а укус в уголке губ саднил все сильнее.
— М-м-м… он мой заказчик. Я занимаюсь посудой, — начал объяснять Исин и осекся, когда Лу Хан засмеялся.
— Чашками с котами?
— Кто-то говорил про чашки с котами? — Чондэ возник за плечом незамедлительно.
И первым развел руками.
— Я не могу это контролировать.
— Они друзья, — бросил Лу Хан на корейском, хлопнул Чунмена по плечу и продолжил тернистый путь к бару.
Юноша в белоснежной рубашке, которая напомнила Лу Хану Сехуна, а вовсе не форму бармена, тоже его расстроил.
— В алкогольном меню только глинтвейн, айриш-кофе и имбирный эль. Горячий.
— Я не хочу горячего! Я хочу горячительного, — возмутился Лу Хан и вздохнул, — глинтвейн.
— Как насчет айриш-кофе, у нас свежий помол… — заикнулся было бармен, но был остановлен широким жестом.
— Никакого кофе!
— Тебе нравится бариста, но не нравится кофе, как интересно…
— Исчезни.
Ифань устроился на соседнем табурете поудобнее.
— Я не твоя галлюцинация, чтобы исчезать.
Лу Хан закрыл глаза ладонями, с силой надавил, а потом ущипнул себя за кончик уха.
— Хочу проснуться.
— А звезду с неба? — Ифань неестественно громко и хрипло засмеялся.
Лу Хан огляделся в поисках Чунмена. Не обнаружил его (и Исина) поблизости и повернулся к Ифаню.
— Сколько ты выпил?
— Смотря чего, — разумно заметил тот. Тоже огляделся и утомленно вздохнул, — они меня бесят.
Лу Хан неопределенно хмыкнул.
— И ты меня бесишь, — решил Ифань. — Я подозреваю, что твой лис не телепат. Пойди и скажи ему.
Лу Хан дернул плечом.
— Там Чондэ, — не поворачиваясь, угадал он.
— Затащи его в туалет, в привычную тебе обстановку, — предложил Ифань и снова захохотал.
Лу Хан начал подозревать, что глинтвейном сегодня Ифань не ограничился.
— Иди домой.
— С чего бы это?
— Я думал, ты уже ушел. Кенсу сказал, что ты ушел.
— Еще раз, я не твоя галлюцинация и твоим иллюзиям не подчиняюсь.
— Очень даже жаль.
Ифань помрачнел так заметно, что Лу Хан едва не свернул себе шею, выглядывая Чунмена еще раз. Тот как раз помогал Исину уложить шарф.
— Я в самом деле пойду, — буркнул Ифань, похлопал себя по карманам, — одолжи сигаретку?
— Очень смешно.
— По дороге куплю. Много не пей. Ну, пока.
Лу Хан помахал соседу.
— Лу-ге!
Вздрогнув, Лу Хан обернулся. Минсок смотрел на него поверх бокала с айриш-кофе и улыбался.
— «Ге»?
— Так мило звучит, — протянул Минсок и кивнул на оставленный Ифанем табурет, — свободно?
— К-конечно… — почему-то севшим голосом пробормотал Лу Хан.
Минсок так близко и пахнет кофе. Только не раздражающе и до боли горько, как Бэкхен. Тепло и терпко. Почему-то Минсок и его кофейня ни разу не ассоциировались у Лу Хана с Бэкхеном и его кофеиновой зависимостью.
— Я ненавижу кофе, — выпалил Лу Хан.
Прикусил язык, едва не вскрикнув от резкой боли, и отвернулся, скрывая пылающие щеки.
— Кофе? — Минсок усмехнулся. — Или того, кто кофе готовит?
Лу Хан покраснел еще сильнее, горячая волна прилила к щекам, к шее, захлестнула даже кончики ушей. Минсок улыбался ему.
— У тебя кровь на губах, — подсказал Минсок.
Лу Хан подумал, что покраснеть сильнее просто не способен, поэтому просто закрыл лицо руками, уверенный, что алые щеки не слишком подходят его тщательно уложенным светлым волосам.
Нет, это выглядит не по-гейски, это стильно, ясно?
Бэкхен вот пользуется подводкой и ничего, никто еще не жаловался.
Лу Хан сам не понял, как его мысли съехали на Бэкхена.
А потом сфокусировал взгляд и понял, что Бэкхен не далее, чем в трех метрах. Без Чанеля.
Бэкхен поставил локти на стойку и горячо обсуждал что-то с симпатичным барменом. Лу Хан поморщился. Он отлично видел, как профессиональная улыбка бармена сменяется теплым взглядом.
— Он просто такой, какой есть, — сказал Минсок.
Лу Хан вздрогнул.
— Чанель этого не знает… — протянул он.
— Узнает, — отрезал Минсок и стукнул бокал Лу Хана своим. — Тебе не кажется, что глинтвейна маловато для такой ночи? Хочешь свалить отсюда?
Лу Хан подавился горячим напитком.
— А как же Чондэ? — выпалил он раньше, чем убедил себя отдаться на милость обстоятельств.
Минсок казался удивленным.
— Чондэ? Ким Чондэ? А что Ким Чондэ? У тебя с ним какие-то планы?
— Нет… — выдохнул Лу Хан и засмеялся, смущенно закрывая рот костяшками пальцев, — ничего.
Минсок хмыкнул, поставил бокал на стойку и поманил его за собой.
Чондэ подкрался, бесшумно переступая ботинками на мягкой подошве.
— Исин… — позвал он, дождавшись, пока такси с надоедливым невысоким корейцем отъедет, — ты спешишь?
— Нет, — ничуть не удивленный, Исин повернулся к нему. — А ты?
— Немного голоден. Любишь кальбитан?
— Не очень. Но если ты хочешь, можем поесть вместе.
Лу Хан фыркнул, сжимая руку Минсока, чтобы тот не заговорил и не вышел из тени.
— Смотри, — прошептал Лу Хан на ухо бариста, — они уезжают вместе.
— Я рад за них, — Минсок ловко высвободил руку и махнул ею, — и мы тоже поедем.
— А куда? Тут рядом полно баров…
— Ко мне, — спокойно сказал Минсок и обернулся полюбоваться реакцией Лу Хана, — у меня дома тоже неплохой бар…
…Лу Хан лежал на своей постели, смотрел в потолок и подбрасывал пустую банку из-под колы. Объяснять ничего Ифаню не хотелось. Наверное, утром тот будет недоволен, но это совершенно неважно. И, пожалуй, в самом деле стоит купить тон. Просто так, на всякий случай.
— Дашь мне полотенце?
— Тише, у нас тонкие стены.
Лу Хан вскинулся. Кажется, Ифань вовсе не смотрел фильмы в своей комнате. По крайней мере, не один. Лу Хан очень старался выбраться из постели (и из комнаты) бесшумно. И ударить по выключателю ровно в тот момент, когда Ифань показывал Чунмену полку с полотенцами.
— Ага! — жизнерадостно завопил Лу Хан.
— Хорошо, — с тяжелым вздохом Ифань кивнул ему и показал на дверь комнаты Лу Хана. — Можешь не покупать мне колу.
Не забудьте оставить свой отзыв: https://ficbook.net/readfic/3851457