— Молчать! — хриплым шепотом потребовал молодой Бедвир и прижал к губам палец свободной руки.
Мужчина с любопытством взглянул на него и продолжил свое занятие, словно возможность пленения даже не приходила ему в голову.
Лютиен взмахнул в воздухе мечом. Человек, неожиданно выйдя из ступора, расширил глаза и выпрямился. Решив, что тот собирается закричать, Лютиен ринулся вперед, собираясь прижать меч к горлу незнакомца.
Но незнакомец действовал быстрее, а его движение оказалось более простым. Его рука оторвалась от дерева и нырнула под полу плаща, чтобы выхватить талисман. Герцог взмахнул им в воздухе сверху вниз, и, откуда ни возьмись, перед ним появилось голубое искрящееся сияние.
Сила инерции оказалась слишком велика, чтобы юноша успел остановиться. Наконечник «Ослепительного» коснулся голубого поля, высек искры и отлетел назад, больно ударив по руке Лютиена. Однако юноша все еще продолжал двигаться вперед и видел, что ему не миновать щита. Он вскрикнул и выставил вперед плечо, пытаясь прикрыться, так что в итоге он едва коснулся голубого свечения. Однако этого оказалось вполне достаточно. И молодой Бедвир полетел спиной вперед, врезавшись прямо в гущу деревьев.
Довольный смех чародея оборвался почти мгновенно, когда тот ощутил укол в живот. Он опустил глаза и увидел Оливера, стоявшего по его сторону голубого щита, уперев ему в живот острие шпаги.
— Ага! — вскричал хафлинг. — Я обошел твою глупую магию, и вот я внутри твоего такого хитрого барьера! — Сияющее выражение на лице Оливера внезапно померкло, и он опустил глаза. — И мои прекрасные башмаки промокли! — взвыл он.
Человек действовал быстро. Но и Оливер не медлил, собравшись более ощутимо уколоть противника. Но к ужасу хафлинга, единственное слово мага превратило лезвие его шпаги в змею, которая повернула к нему голову, явно намереваясь напасть.
|
|
Да еще к нему приближались огромные и могучие руки чародея! Прямо к горлу!
Оливер вскрикнул и отшвырнул шпагу, затем попытался увернуться. Однако нападения не последовало, поскольку клинок, превратившийся в змею, ударился о голубой щит, отскочил от него и полетел прямо в лицо чародею. Теперь настала очередь герцога Ресмора кричать, панически шарахнувшись от извивавшейся змеи.
Оливер проскользнул между ног противника и вцепился в полы его плаща. Он вскарабкался по ним, заняв место змеи, когда человек швырнул ее на землю. Оливер схватился за одно ухо человека в поисках поддержки, и голова чародея откинулась назад, а рот широко открылся в крике. Оливер немедленно засунул туда свою свободную руку.
Лютиен обежал вокруг края щита, сжимая в руках «Ослепительный». Некоторые из оставшихся позади циклопов двигались в их сторону, крича: «Ресмор! Ресмор!» Лютиен понимал, что им пора уходить, и быстро, а если этот колдун Ресмор начнет взбрыкивать, Лютиен просто-напросто убьет его.
— Мои перчатки, они кожаные, не так ли? — спросил Оливер.
— Да.
— Но он прокусил их насквозь! — взвизгнул Оливер. Он вытащил руку, и чародей не стал терять времени.
— Та Аррефи! — закричал он.
Почти в двадцати футах от них откликнулась толпа циклопов.
Лютиен в два прыжка подскочил к человеку и ударом в челюсть уложил того на месте, заставив Оливера отскочить в сторону, прямо в колючие кусты.
|
|
— Одноглазые! — заорал хафлинг, вскакивая на ноги, однако он обрел некоторую надежду, обнаружив, что змея вновь стала нормальной шпагой. — Хватай его идиотскую шляпу — и бежим!
Лютиен потряс окровавленной рукой и быстро шагнул вперед, сообразив, что значок на шляпе и вправду может пригодиться. Однако юношу остановила следующая фраза хафлинга:
— Ты чувствуешь, чем тут завоняло?
Лютиен на мгновение замер и действительно ощутил до боли знакомый запах. Серный, ядовитый. Молодой Бедвир взглянул на Оливера, затем повернулся через плечо, чтобы проследить за взглядом приятеля, и увидел вращавшийся шар оранжевого пламени, быстро принявший форму двуногого пса с козлиными рогами и глазами, светившимися красными, демоническими огнями.
— О, только не это, — в отчаянии простонал хафлинг.
Рев монстра потряс ночную тьму.
— Позволь-ка, — сухо поинтересовался Оливер. — Ты и есть Та Аррефи?
Тварь не казалась особенно большой, не более четырех футов с головы до хвоста, но его аура — то чувство, которое окружало, пожалуй, каждого демона, — была почти подавляющей. Лютиен и Оливер достаточно сталкивались с подобными созданиями, чтобы понимать, что они угодили в серьезные неприятности. И факт сей стал гораздо более очевидным, когда чудище разинуло свою отвратительную пасть, достаточно широкую, чтобы проглотить Оливера целиком.
Над ними всеми сквозь плотное черное облако пролетело сверкающее копье, которое показалось недостающей частью этой дьявольской пьесы. Неожиданный отблеск света показал, что вокруг них собрались уже все циклопы. Твари прятались за деревьями, стараясь держаться на почтительном расстоянии, перешептываясь, что здесь Алая Тень.
|
|
Лютиен едва заметил циклопов, сконцентрировавшись, как и следовало, на демоне в собачьем обличье.
Из огромной пасти высунулся раздвоенный язык, раздалось хриплое шипение, и со скоростью, поразившей друзей, Та Аррефи ринулся вперед, словно танцуя под злобную симфонию яростного шторма.
Оливер заорал. Лютиен также не удержался от крика, выхватывая из ножен «Ослепительный», хотя и понимал, что никакая, даже сверхъестественная, реакция не поможет отразить нападение.
А затем он ослеп, и то же произошло с Оливером, впрочем, как и с циклопами, когда прямо перед ними в землю ударила молния. Лютиен почувствовал, как напряглись его мускулы, как зашевелились и встали дыбом волосы и как его неким чудовищным рывком подняло с земли. Каким-то образом он вновь встал на ноги и даже удержался на них, хотя и шатаясь, но, впрочем, тут же сообразил, что при нападении демона, наверное, гораздо разумнее было бы упасть на бок.
Но ожидаемой атаки так и не последовало, и прежде, чем к Лютиену вернулось зрение, он услышал, что вокруг, среди деревьев, уже кипит схватка. Он слышал звон эльфийской тетивы, громоподобные крики гномов, вопли изумленных циклопов, встречавших скорую погибель.
Наконец зрение Лютиена окончательно прояснилось и он увидел, что Та Аррефи больше не было, — не осталось ничего, кроме раздвоенного языка, валявшегося на земле возле ног младшего Бедвира.
Столь же неожиданно, как и удар молнии, на землю обрушился ливень. Дождевые струйки зашумели среди деревьев. Лютиен машинально натянул на голову капюшон своего алого плаща, совершенно не осознавая, что делает, поскольку был полностью выбит из колеи.
Стон Ресмора вновь вернул Лютиена к действительности. Он мгновенно взял себя в руки и подошел к пленному герцогу. Юноша не смог удержаться от смеха, взглянув на Оливера, сидящего возле пленника: курчавые волосы хафлинга распрямились и стояли дыбом.
— Молния… — пробормотал легкомысленный хафлинг и обессилено повалился прямо на герцога. Толчок привел пленника в чувство. Лютиен поспешно навалился на него сверху, чтобы удержать на месте.
— Я лично передам вас в руки короля Гринспэрроу, — взревел пьяный и ничего не понимающий Ресмор.
Лютиен ударил его, чтобы заставить замолчать, и, когда пленник затих, прикрыл их всех волшебным алым плащом. Ему хотелось вскочить и ринуться в бой, но он прекрасно понимал, что для него сейчас куда важнее оставаться на месте, оберегая бесценного пленника и не давая ему возможности вновь пустить в ход свою колдовскую силу, которая могла бы повлиять на исход сражения.
Кроме того, Лютиен скоро понял, что эльфы и гномы прекрасно справятся сами. Чаща наполнилась звуком топоров, ударами молотов. Да и кто мог сражаться во тьме лучше эльфов, кто лучше них мог пускать смертоносные стрелы. Циклопов застали врасплох, и, что было куда важнее, они находились в ярко освещенном пространстве и почти ничего не могли разглядеть сквозь ночь, скрывавшую их врагов.
Однако Лютиену показалось, что ему все же придется вступить в схватку, когда один из циклопов проломился сквозь кусты и, шлепая по увеличивающимся лужам, ринулся прямо к невидимой груде тел. Младший Бедвир медленно повернулся, чтобы не нарушить маскировки, и заметил, как циклоп, нервно оглянувшись назад, вломился прямиком в защитное поле Ресмора.
Одноглазого отбросило назад, и он сшиб с ног сразу двух гномов, выскочивших из кустов.
— Вот не думал, что у него хватит смелости напасть! — взревел один из гномов, вскакивая на ноги и поднимая топор, вознамерившись перерубить позвоночник циклопу.
— Да и я тоже, — откликнулся второй, занося молот над черепом ошарашенного циклопа.
— Его детям следовало бы гордиться своим отцом! — объявил первый гном.
— Его дети будут сиротами! — заорал второй, и оба, счастливые донельзя, ринулись искать новых противников, чтобы сполна насладиться местью.
Лютиен отполз назад, как можно более тщательно окутавшись плащом. Он решил, что гораздо лучше оставаться на прежнем месте.