Почему же так надо? – Потому что «соединение полов в существующем виде его естественно (падшему естеству). Девство превышеестественно. Следовательно желающий сохранить свое тело в девственности, должен непременно держать его вдали от того тела, соединение с которым требуется естеством. В тела мужчины и женщины вложена невидимая сила, влекущая тело к телу. Приближающийся к женщине непременно подвергается влиянию этой силы. Чем чаще сближение, тем учащеннее, а потому тем сильнее влияние. Чем сильнее влияние, тем слабее делается наше произволение, которым мы намереваемся победить, с Божией помощью, естество» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.5, гл.42). Потому что «Такова наша немощь! таково влияние на нас соблазнов! Они низвергли в пропасть падения и святых пророков, и святых епископов, и святых мучеников, и святых пустынножителей. Тем более мы, страстные и немощные, должны принимать все меры предосторожности; и охранять себя от влияния на нас соблазнов» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.5, гл.5).
Вот такое имели понятие Св.Отцы о подвизании, перед лицом соблазнов. Это понятие родилось у них, из опыта правильно-проходимой внутренней жизни, основанной на смиренном и сокрушенном духе, соединенном с опытным ощущением своей немощи, в этой борьбе. Ибо дар власти, над похотью, Господь подает только такому настрою духа.
И бесы точно так же могут подавать такой дар, но только такому настрою духа, в котором отсутствует ощущение своей немощи, в этой борьбе, и когда подвизание проходится на основании духа самости и гордыни, на духе самоуверенности. – «От некоторых, не только верных, но и неверных, отошли все страсти, кроме одной. Сию одну они оставляют, как зло первенствующее, которое наполняет место всех прочих страстей; ибо она столь вредоносна, что может свергнуть с самого неба» (Лествица сл.26, п.62).
Поэтому, в правилах древних монастырей, содержались указания и запреты на все то, что может внести в монастырь соблазн. Но так как, в итоге, уже ближе к нашим временам, все эти правила были попраны, всеми, то в результате этого произошла деградация монашества и уничтожение его сущности. От него остались только лишь внешние одежды и названия, которые обольщают и обманывают неопытных, начитавшихся книг о древних подвижниках, нарисовавших иллюзию в области мечтательности, и думающих, что эти современные монахи, иеромонахи и епископы, находящиеся посреди мира, перед лицом соблазнов, подобны тем древним подвижникам. В результате чего, таковые попадаются в руки всяких прелестников и обманщиков, лже-старцев и лже-духовников, находящихся в бесовской прелести и самообольщении.
***
О деградации на Афоне
Такая же самая деградация началась и на Афоне, еще в 19-м столетии. Вот что об этом говорит преп.Нил Мироточивый, в своих посмертных вещаниях: «Ныне и среди послушников находятся такие, которые с бесстрашием возделывают пагубные блудные деяния, деяния мужеложцев. Есть ныне и среди новоначальных таковые.
Горе старцам, у которых состоящие под их началом юные имеют промеж себя таковое деяние, а старцы не увещевают их об исправлении!..
Кажется, сами старцы имеют пристрастие к своим юным, а потому и не желают исправлять их... О, несчастные старцы, вы слышите слухом вашим, видите оком вашим, что между какими-либо двумя братиями развивается прелестная дружба, но не делаете пременения их прелестному согласию, т.е. не разлучаете их, или не изгоняете развращающего, чтобы исправить таковое беззаконие и освободить послушников ваших от ига людей развратных, сваливающихся подобно свиньям между собою и увлекающих их в пути мужеложства, в такой пламень огненный, от которого даже бесы трепещут!..
Хотя бесам и свойственно соблазнять естество человеческое в страсть мужеложственную, но когда эта треклятая грязь мужеложства начинает совершаться между людьми, тогда и бесы трепещут, ибо бесов ужасает страшная мука, которая уготована за сие деяние, бесы боятся, как бы за соблазнение в сей грех не заключили и их туда» («Посмертные вещания», ч.3, гл.26).
По причине нарушения святоотеческих уставов преп.Нил Мироточивый обращается к некоторым афонским подвижникам: «О, преподобнейшие священники, священномонахи и вы, досточтимейшие монахи, находящиеся здесь в честном спасительном сосуде! Почему не держите в себе спасительной чистоты и целомудрия, но обрела место среди вас некая нечистота мужеложственная…
Следует остерегаться и сего первого пристрастия (мужеложства в помыслах), доводящего до страшного греха, от которого трепещут бесы, имея страх того нестерпимого пламени огненного... Земля трепещет, когда глядит на сие треклятое деяние мужеложственное; как же вы осмеливаетесь возделывать ужаснейшее беззаконие треклятейших мужеложцев, которые не чувствуют, что станет с ними и что будет им после... Ныне время соблюдать себя от грядущего пламенного огня отмстительного...
Если демоны здесь трепещут, тем более подобает остерегаться сего вам. Но бес ныне кует по обычаю бесовскому, т. е. раздувает угли, накаливает железо плоти человеческой огнем страстей и сокрушает молотом, люди же, слушая такое кование, падают ныне на наковальню бесовскую. Говорим: ложится человек всею мыслью своею под молот блуда, сластолюбия, зависти, неблагодарности, обиды, любостяжания, под молот мужеложства, малакии (онанизма)...
Прежние пустынники, имевшие благодать Всесвятаго Духа, взирая на сей пламень огненный, т. е. видя в себе возгорание страсти мужелюбной и ощутив пламень сего, убегали в горы и пещеры, чтобы не иметь никакого обращения и собеседования с юными, чтобы не настигло их пламя похоти и не повлекло внутрь пламени огненного, которым наказуется сие противоестественное беззаконие. Сие противоестественное беззаконие удаляет человека от Бога. Сие проклятое беззаконие удаляет от благодати Божией! Сие проклятое беззаконие удаляет от благодати Божественного Крещения! Сия проклятая любовь плотского деяния, малакийного беззакония удаляет от благодати девства, растлевает елей целомудрия, гасит светильник молитвы и затворяет врата покаяния» (преп.Нил Мироточивый, «Посмертные вещания», ч.3, гл.27).
Вот как поступали древние подвижники, – «видя в себе возгорание страсти мужелюбной и ощутив пламень сего», вместо похоти по отношению к женщинам, – они вообще «убегали в горы и пещеры», из своих монастырей. Почему они так поступали, не надеясь на свое подвижничество и целомудрие? Потому что они знали немощь естества, и не были самоуверенными и самонадеянными. Они поступали так, чтобы «не иметь никакого обращения и собеседования с юными, чтобы не настигло их пламя похоти и не повлекло внутрь пламени огненного». Они поступали так: потому что «такова наша немощь! таково влияние на нас соблазнов!» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.5, гл.5); потому что «не верь во всю жизнь твою сему бренному телу, и не надейся на него, пока не предстанешь Христу» (Лествица сл.15, п.17).
Вот так поступали древние подвижники. А современные поступают совершенно наоборот, – они живут и гуляют посреди соблазнов, и при чем таких, каких не бывало никогда; они, наборот, если имеют блудную, мужеложественную страсти, то идут в монастыри, где есть великое множество юных и молодых братий и девиц. И таким образом, их подвижничество проходится на основании духа самоуверенности и самонадеянности. Что в итоге, приводит их к падениям и деградации, которая усердно скрывается за маской лицемерия. И такое попрание уставов Святых Отцов привело к тому, что монашество сделалось язвою для христианства, которая, по причине своей духовной слепоты, содействует уничтожению христианства.
И далее, перечисляя причины пристрастия некоторых старцев к своим послушникам, преп.Нил приводит и одну из них: «Если послушник молод, старец прельщается плотским прельщением, дает полную власть послушнику своему и совершенно ему подчиняется. С этим пристрастием к послушнику проникает в старца бес, бес (мужестрастия), до такой степени начиная бороть его, что старец, наконец, побеждается страстью к послушнику, делая ему взоры; послушник, видя, как старец делает ему взоры, творит и сам взоры старцу; старец еще больше воспламеняется любовною страстью плотскою, пьянеет от сей любви плотской, начиная обнимать послушника; послушник, видя, что прельщается им старец, начинает и сам прельщаться своим старцем; так увлекшись, боримы бывают оба, впадают в деяние сваления, валяясь, как свиньи, один с другим... Послушник, увидав, какое дело сотворил с ним старец, получает о нем худое мнение, даже за человека его не считает, считает уже за осла, больше не спрашивая старца, что надо делать и как» (преп.Нил Мироточивый, «Посмертные вещания», ч.3, гл.42).
Затем преп.Нил призывает к покаянию и возвещает Божьи кары тем, которые пали в мужеложство: «О, если бы пребыло в вас непоколебимо соблюдение заповеди целомудрия, о, если бы вы хранили целомудрие, как змей главу! Но храните ли вы таким хранением целомудрие? Вы преступили его, стремитесь духом к безбородым мальчикам и все оскверняетесь ими. Сие преступление заповеди Божией невыносимо для Бога и долее Он переносить не будет. Посему Бог решил послать ангела сатаны, чтобы нашествием своим сей ангел сатаны истребил такое преступление среди вас, творящих его» (преп.Нил Мироточивый, «Посмертные вещания», ч.3, гл.69).
И вот преп. Нил приводит одну историю, в которой видно, как страсть мужеложства проникала на Афон, заражая некоторых монашествующих и старцев. В этой истории очень хорошо видно то, что никто уже остановить этого не мог:
«Некий человек имел в скиту одного безбородого юношу, который был весьма красив лицом и давал много соблазна скитянам. Был же и еще один человек, бессильный бороться с тою страстью, неудержимый в своем злом желании, который услаждался мысленно юношей; мысленно и постоянно был воспламенен мужелюбно страстью к тому юноше.
Так как юноша давал великий соблазн скиту, то некоторые скитяне решили удалить юношу из скита; другие же не хотели того, ибо были влюблены в юношу. Особенно старец юноши предпочитал лучше самому удалиться с Горы, нежели расстаться с юношей; до такого влюбления в юношу дошел старец. Те же, которые не желали юноши, производили большое смятение, чтобы изгнать юношу из скита. Один из них, называемый Лука, смелый нравом, дерзал (т. е. смело настаивал), чтобы изгнан был юноша из скита. Видит некто, бессильный человек (т. е. один небогатый и неславный скитянин, но влюбленный в юношу, которого держало старшее лицо в скиту), видит, что хотят изгнать юношу; что же он тогда делает? Однажды, когда отцы со смелым Лукою должны были собраться, чтобы изгнать юношу, сей мужелюбный подстроил Луке такую штуку, через которую надеялся погасить возмущение против юноши. Притворился он пособником Луке. Лука должен был проходить мимо его дома, чтобы идти на собор; бессильный, увидав, что идет Лука, подозвал его и сказал: «Добрый час, старец Лука». Лука говорит: «Будь здоров. Благослови». Говорит бессильный: «Бог да простит тебя. Отчего ты печален?» Говорит Лука: «Не спрашивай; сам знаешь, отчего я печален: оттого, что этот молодой, безбородый перепачкал скит». Говорит хитрец: «Да и я хотел тебе это сказать; взойди ко мне внутрь». Не ведая хитрости, Лука взошел внутрь. Говорит хитрец: «Поверь, старец Лука, одному Богу только известно, что я терплю из-за этого мальчика». Говорит Лука: «Почему же ты не исповедуешь твоей болезни перед собором, чтобы мы сделали постановление изгнать его из скита». Говорит хитрец: «Что делать, Лука? Боюсь старца его. Не знаешь разве, какой старец его? Лучше иди ты и сделайте постановление, чтобы изгнать соблазн из скита, ибо многие из-за этого соблазна перепачкались». Когда он это сказал, Лука встал, чтобы удалиться; хитрец же говорит: «Постой, выпьем по рюмочке раки». Говорит Лука: «Не хочу; если же хочешь угостить меня, то приготовь немного шербета (варенья с водой). Если мне сейчас выпить раки или вина, станут говорить, что хмель возбуждает Луку делать такую смуту». Говорит хитрец: «Посиди, Лука, пока я сделаю». Лука, не ведая хитрости, присел немного; хитрец же, приготовив шербет, положил в него то, что ныне называют сулемой, положил такую меру, чтобы она подействовала в то время, когда Лука будет на соборе. Лука, не ведая сего, выпил, затем удалился от злодея и пошел на собор, собранный в одной из калив для решения дела о юном. Услыхал Лука, что юношу защищают, хотят, чтобы он оставался в скиту, пока не вырастет борода, не выходил бы из дома и не ходил бы в соборный храм, Лука весьма возмутился этим; одновременно с гневным волнением подействовала во внутренностях его и отрава. Только что поднял он руку свою, чтобы сказать, что не должно быть в скиту юноши, и едва открыл свои уста, тотчас ударила ему в голову отрава, закружилась голова, он упал к ногам собора и скончался там же, на соборе; у ног собора лежало его мертвое тело. Увидав эту внезапную смерть, заседатели собора изумились и подумали, что Божественный гнев нашел Луку и убил его за то, что он немилостиво требовал изгнания юноши.
О, несмысленные и медлительные сердцем! Разве Богу нужно было вожделевать, (дабы пребыл в скиту) сей юноша, разве нужно было делать Богу из-за юноши таковое чудо? Тогда подобало бы отменить слова преподобного Павла, который говорит решительно: «Кто сообщается с безбородыми, не узрит Лица Божия». Тогда нужно было бы отменить правило, по которому от сообщающегося с безбородым или молодым удаляется благодать спасения. Пришлось бы тогда уничтожить не только слова преподобных Павла и Афанасия, но и всех прежних отцов и патриархов, говоривших, что от сообращения с молодыми человек впадает в душевную смерть» (преп.Нил Мироточивый, «Посмертные вещания», ч.5, гл.19).
Вот до чего доводит страсть, до убийства и жестокого обмана всех, выдавая все это за волю Божию. Вот они лже-старцы и лукавые обманщики, которых в наше время уже явилось великое множество.
Вот таковое положение явилось на Афоне, и постепенно стало заражать все большее количество монашествующих. А в наше время Афон превратился просто в туристическую базу, монастыри – в музеи, а монахи – в обслуживающий персонал, зарабатывающий на этом деньги. Когда я в конце девяностых был на Афоне, то монахи, живущие в скитах, о состоянии Афона так и выражались.
И в наше время уже встал вопрос не просто о блуде с женщинами, в среде монашествующих, как это было раньше, а о еще более худшем и страшнейшем грехе – это содомия-мужеложство. Преп. Нил Мироточивый говорит о том, что даже «бесов ужасает страшная мука, которая уготована за сие деяние, бесы боятся, как бы за соблазнение в сей грех не заключили и их туда» («Посмертные вещания», ч.3, гл.26). Этого греха «трепещут бесы, имея страх того нестерпимого пламени огненного» («Посмертные вещания», ч.3, гл.26), куда будут ввергнуты содомиты-мужеложники.