— Можете встать.
Учитывая, что Траакс умен и проницателен, Гелдон понимал, что ему отпущен лишь один шанс должным образом выполнить поручение принца; поэтому начал свою речь, тщательно подбирая слова.
— Избранный прислал меня, чтобы выяснить, как исполняются его указания. Этот человек, — он повел рукой в сторону своего спутника, — маг принца Тристана Джошуа. Где бы мы смогли побеседовать без помех?
Командир Фаворитов провел их в отдельное помещение и предложил подкрепиться после длинной дороги. Только в этот момент карлик понял, как сильно проголодался.
— Принеси нам вина и закуски, — велел Траакс подошедшей к столу крылатой женщине. Искоса взглянув на Гелдона, он добавил: — Будь любезна.
Карлик с трудом сдержал улыбку.
Перемены даются с трудом, понял он. Фавориты никогда никого не просили — только требовали, жестоко карая за ослушание. Однако теперь волшебницы мертвы, и весь мир крылатых воинов, созданных как страшное орудие уничтожения, перевернулся с ног на голову.
— Я готов выслушать твой отчет, — сказал Гелдон, обращаясь к Трааксу.
— Как видите, восстановление Цитадели продолжается, — начал тот. — По моим расчетам, на эту работу уйдет около года. Женщины теперь свободны, то же самое относится и к галлиполаям. Однако не все в стране обстоит так же хорошо.
«Это нам уже известно, — подумал карлик. — Но не следует облегчать ему задачу».
— А в чем дело? — спросил он, придав своей физиономии выражение недовольства.
— После уничтожения волшебниц стали происходить странные вещи, — ответил Траакс. — Неожиданно и необъяснимо мы подверглись нашествию водяных крыс. Эти твари постоянно совершают набеги, а потом прячутся в глубинах невесть откуда взявшихся заводей и озер. Для борьбы с ними я сформировал отряды охотников из местных жителей.
Тем временем на столе появилась еда, ее принесли двое: мужчина и женщина. Аромат зажаренного на вертеле мяса кабана защекотал ноздри изрядно проголодавшегося карлика.
Крылатая женщина с великолепным формами улыбнулась Джошуа. Выставляя на стол закуски, она слегка задела его лицо длинными темными волосами. Гелдон был уверен, что это произошло не случайно. «Маг резерва» густо покраснел и неловко заерзал в кресле.
— Берегись! — воскликнул командир Фаворитов. — Получив свободу, наши женщины заметно осмелели. У них теперь появился обычай — сначала убедиться, на что мужчина «способен», и только потом решать — оставаться с ним или нет. Судя по твоему виду, я не уверен, что ты выдержишь испытание. — И он с такой силой хлопнул злополучного «мага резерва» по спине, что тот закашлялся.
Траакс с Бактаром расхохотались, и Гелдон уже хотел было сделать им выговор за столь фамильярное поведение, но решил не искушать судьбу.
«Кроме того, — подумал карлик, провожая взглядом статную женщину, — по существу командир Фаворитов прав».
Когда она скрылась, Джошуа, растерянно взглянув на своего спутника, принялся за еду. Гелдон последовал его примеру и, проглотив несколько кусков превосходного мяса, продолжил расспрашивать Траакса.
— Как обстоят дела у простых жителей Пазалона?
Лицо командира Фаворитов омрачилось, и Гелдон понял, что его ожидают скверные новости.
— Люди боятся водяных крыс и не решаются уходить далеко от дома. Кроме того, население по-прежнему не слишком нам доверяет. И у меня не поворачивается язык осуждать пазалонцев. Мы делаем все возможное, чтобы завоевать их доверие и уважение.
Как будто прочтя только что промелькнувшую в голове карлика мысль, Траакс спросил:
— А наш новый господин не мог бы оказать нам помощь? Мне кажется, что его появление в Пазалоне было бы весьма полезным. В особенности для местного населения. Фавориты сильны и храбры, но они воспитывались как воины и мало чем могут похвалиться в делах, требующих иных качеств.
Гелдон все больше проникался симпатией к командиру Фаворитов.
— Мы непременно передадим твою просьбу Избранному. Но пойми, что сейчас, после нанесенного Евтракии серьезного урона, у Тристана масса неотложных дел у себя на родине. — Далее карлик решил сменить тему. — Руфус, командир отряда, восстанавливающего Гетто, сказал, что ваши корабли стоят у мыса Орлиное Гнездо. Думаю, принц Тристан будет рад узнать, что они находятся в боевой готовности.
— Мне хотелось бы обсудить еще один вопрос, — вмешался в разговор Джошуа. Траакс выжидательно взглянул на него. — Ты знаешь воина по имени Окс?
Командир Фаворитов улыбнулся.
— Да. Этот воин считается одним из самых надежных.
— Я хотел бы взять его с собой в Евтракию, — сказал «маг резерва».
Гелдон постарался не показать своего удивления. «Будем надеяться, этот "маг резерва" знает, что делает», — подумал он.
Траакс нахмурился.
— С какой целью, если мне позволено задать подобный вопрос?
— Он получил ранение во время охоты на водяную крысу, — ответил Джошуа.
— И это все? — Командир Фаворитов насмешливо фыркнул. — Обычно мы сами лечим своих раненых. Сражаться, получать раны или умирать — для этого, собственно, мы и существуем! — Он бросил взгляд на карлика, пытаясь понять, что тот думает по данному поводу.
— Но это не простая рана, — объяснил молодой маг. — Водяная крыса откусила ему часть ноги. Если мы доставим его в Евтракию, маги Избранного смогут приживить ее, и Окс будет здоров.
— Вы умеете делать такие вещи? — потрясенно спросил Траакс.
— В том-то и дело, что я — нет, — признался Джошуа. — Но по ту сторону моря есть маги, которым это по плечу.
Командир Фаворитов взмахнул рукой, и перед ним тут же, щелкнув пятками, возник порученец.
— Послать за воином по имени Окс, — приказал ему командир Фаворитов.
Спустя некоторое время появился Окс, тяжело опиравшийся на грубо сделанный костыль. Лазурное мерцание магии окружало культю его ноги.
— Я живу, чтобы служить. — Воин попытался опуститься на колено здоровой ноги, что явно причиняло ему немалую боль.
Гелдон вздрогнул от сочувствия; ему захотелось вмешаться, сказав воину, что сейчас можно не следовать обычаю Фаворитов. Однако Траакс опередил его, остановив Окса жестом.
Раненый воин выпрямился и застыл, преданно глядя в глаза своему командиру. Карлик не сомневался, что мужественный воин, получи он на это приказ, смог бы простоять так, не двигаясь, сколько угодно времени.
— Посланцы нашего нового господина хотят взять тебя с собой в Евтракию. Возможно, там смогут полностью исцелить твою ногу. Что скажешь?
Чувствовалось, что сама мысль о приживлении отсеченной конечности кажется Оксу дикой. Тем не менее он ответил:
— Если ты прикажешь, командир, я готов выполнить это.
— Прекрасно. — Траакс перевел взгляд на «мага резерва». — Но у меня есть одно требование.
Джошуа поставил бокал и пристально посмотрел ему в глаза.
— Избранный не привык к требованиям, — холодно произнес он.
Гелдон замер. «Может, этот человек храбрее, чем мне казалось, — подумал он. — Во всяком случае, учится он быстро, как и говорил Виг».
«Маг резерва» не отводил взгляда от командира Фаворитов.
— Что ты хотел попросить?
— Если Оксу суждено умереть в вашей стране, пусть его тело предадут огню, а пепел развеют, в соответствии с нашими обычаями.
Задумавшись на мгновение, Джошуа сказал:
— Мы выполним твою просьбу.
— Прекрасно. — Гелдон решил, что пора снова перехватить инициативу. — В таком случае, можно считать, что вопрос решен. Мы пробудем здесь еще некоторое время, и я собственными глазами хочу увидеть, насколько успешно идет восстановление Цитадели. — Он с улыбкой перевел взгляд на «мага резерва» и лукаво добавил: — А Джошуа, возможно, захочет поближе познакомиться с женщиной, которая обслуживала нас.
Сидящие за столом рассмеялись, лишь молодой маг покраснел и недовольно нахмурился.
Глядя на Окса, карлик пытался представить себе, какой будет реакция магов, когда из портала выйдет раненый Фаворит. Эта мысль невольно заставила Гелдона улыбнуться.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Рагнар с наслаждением потянулся и взглянул на женщину, которой только что грубо овладел. На протяжении трех столетий он приводил в Пещеру многих женщин и, как правило, достаточно быстро охладевал к каждой из них. Некоторые задерживались здесь на несколько дней, иные на месяцы — в зависимости от того, насколько хорошо им удавалось ублажать охотника за кровью. Но ни одна не могла сравниться с той, которая сейчас лежала рядом с ним.
Эту он никак не хотел отпускать от себя, а «чары времени» позволяли ему предаваться наслаждениям сколь угодно долго.
Вообще-то идея одарить «чарами времени» эту изумительную женщину принадлежала не Рагнару. Ему приказали сделать это.
Улыбаясь, охотник за кровью подумал о том, как сказочно ему повезло и как удивительно и своевременно события сплелись в красочный гобелен мести, которая, наконец, вот-вот осуществится. Еще немного, и работа ткацкого станка судьбы будет завершена, и Рагнар сможет от души насладиться результатом.
— Теперь ступай, — велел он. — Меня ждут дела.
Не глядя на него, женщина медленно поднялась и накинула шелковый халат.
Протянув руку к столику, стоящему у постели, Рагнар окунул палец в сосуд с желтой жидкостью и жадно лизнул его, чувствуя, как по телу разливается знакомый сладостный жар.
— Сумел ли я на этот раз доставить тебе удовольствие? — спросил он, заранее зная ответ.
Женщина вздрогнула.
— Нет, — ответила она, не оборачиваясь. — То, что происходит между нами, вызывает у меня отвращение, и так было всегда. Даже если это будет продолжаться еще несколько столетий, ничего не изменится. Хорошо хоть, что ты не в состоянии наградить меня ребенком. — Она повернулась к Рагнару, стиснув кулаки и яростно сверкая глазами. — Я скорее предпочла бы умереть, чем носить твое дитя.
Охотник за кровью готов был ударить ее, но разлившаяся по телу нега уняла его жестокость.
— У нас впереди бесконечность блаженства, моя дорогая.
— Так я могу уйти? — спросила женщина, и в ее голосе сквозь требовательные нотки пробивалась мольба.
— Сейчас — да. Однако вскоре здесь появятся Избранный и Виг. Я хочу, чтобы ты присутствовала при нашей встрече. — Рагнару доставило удовольствие внезапно возникшее выражение удивления на ее лице.
Он злобно улыбнулся. — Для меня важно, чтобы оба они увидели тебя.
— Зачем? Я понятия не имею, кто они такие и зачем окажутся здесь. Какое значение может иметь мое присутствие?
Никогда прежде он не вовлекал наложницу в свои дела, и это внезапное желание обескураживало и пугало ее.
Рагнар вскочил и отвесил женщине пощечину, причем с такой силой, что она едва удержалась на ногах; глаза ее полыхнули ненавистью.
— Есть многое, чего ты не знаешь, моя дорогая, а еще больше такого, чего тебе и не положено знать. Но если ты еще раз проявишь неповиновение, я отдам тебя Скрунджу, он уже давно просит меня об этом. Мне не хочется делить тебя ни с кем, но если ты вынудишь меня...
По щекам женщины заструились слезы. Она не могла не заметить двусмысленных взглядов, что, не таясь, бросал на нее Скрундж. Мысль о том, чтобы стать еще и его игрушкой, заставила ее съежиться от страха.
— Хорошо, — прошептала она. — Я сделаю, как ты велишь.
— Разумеется, сделаешь. — Рагнар улыбнулся, блеснув зубами. — И будешь делать впредь. Иди к себе и надень свое лучшее платье. За тобой придут.
Без единого слова наложница открыла дверь и вышла. Улыбаясь, охотник за кровью слизнул еще одну каплю желтой жидкости.
«Ждать осталось совсем недолго, Верховный маг, — подумал он. — Совсем недолго».
— Они уже близко. — В темных глазах Николаса сверкнули искорки злорадства. — Я чувствую их кровь. Оба без сознания, что как нельзя лучше соответствует нашим планам.
Рагнар внимательно разглядывал своего господина, облаченного в простое белое одеяние. Со времени их последней встречи он повзрослел; сейчас ему можно было дать лет пятнадцать. С каждым днем Николас становился все больше похож на своих родителей: темные, шелковистые волосы и волевой подбородок — от отца, высокие скулы и миндалевидные глаза — от матери.
Рядом с ним лежал раскрытый Манускрипт.
«Зачем он принес сюда эту книгу? — удивился охотник за кровью. — Не затем же, чтобы отдать ее Избранному и магу?»
— Как раз с этой целью, — произнес Николас. — Я хочу, чтобы они унесли Манускрипт с собой. В конце концов, за ним они сюда и явились. Это меньшее, что мы можем для них сделать. — Он улыбнулся. — Манускрипт в их руках принесет нам определенную пользу. Кроме того, я уже прочел этот трактат. Мне, в общем-то, не нужны ни Манускрипт, ни этот их Парагон, красивая игрушка, которую они ценят столь высоко. Без Манускрипта я могу обойтись и сейчас, а скоро и Камень потеряет для меня всякое значение.
Рагнар и стоящий рядом с ним Скрундж недоуменно переглянулись и снова воззрились на восседавшего на троне юношу.
— Не понимаю, — сказал охотник за кровью. — А если они воспользуются Манускриптом себе во благо?
— Теперь им уже ничто не поможет, — отозвался Николас. — Колесо истории вращается в одну сторону, и возврата нет — ни для кого из нас.
Переплетенный в прекрасно выделанную кожу белого цвета Манускрипт был настолько велик, что его едва смогли бы поднять два сильных человека. Рагнар не сомневался, что ослабевшие маг и принц будут не в состоянии унести книгу. Совершенно сбитый с толку, он снова вопросительно взглянул на своего господина.
— Не волнуйся насчет того, каким образом это произойдет, — произнес тот, словно читая мысли слуги. — Я знаю способ, как доставить книгу. И именно ты сообщишь о нем. Они, конечно, не поверят, что ты хочешь помочь им. Но, в конечном счете, возьмут книгу. Я же не покажусь магу и принцу, однако, разумеется, буду свидетелем вашей беседы. Открыться Избранному пока еще не время. — Губы Николаса сложились в загадочной улыбке. — Это произойдет в более подходящий момент.
Рагнар молча внимал его словам.
— Оба они сильно ослабели от потери крови, — продолжал Николас — Их силы восстановятся, но позднее, и пока они не представляют для тебя опасности. Вместе с ними сюда доставят чашу с кровью принца. Какое-то время она будет храниться у тебя. — Он наклонился вперед, пристально вглядываясь в лицо охотника за кровью. — Лазурная кровь Избранного — вот что важнее всего. Тщательно охраняй эту чашу. Если хоть одна капля его крови прольется, тебя ждет медленная мучительная смерть.
— Я все сделаю, как ты желаешь, мой господин, — заметно нервничая, ответил Рагнар.
— Хочу сообщить тебе еще кое-что, — продолжал Николас — Птицы, которые доставят наших гостей, отличаются от тех, с которыми ты был знаком ранее. Они принадлежат к новому поколению и вылупились из тех яиц, что я вам показывал. Таких, как они, — способных владеть оружием, мыслить и облекать свои мысли в слова — у меня целая армия, которая ныне базируется на севере. Они будут подчиняться вам.
«Зачем ему столько Птиц, — недоумевал Скрундж, — пока мы еще не отловили всех "магов резерва"? И зачем ему, в таком случае, "маги резерва"? »
— Птицы мне нужны, потому что нас ждет великая битва, — сказал Николас. — И на земле, и в небе. Манускрипт предсказывает ее, но умалчивает о том, чем она закончится. Это открывает возможность завершить ее по собственному усмотрению. — Он сделал небольшую паузу. — А вот зачем мне нужны «маги резерва», тебе, Скрундж, знать не следует.
— Могу ли я задать еще один вопрос, мой господин? — спросил Рагнар.
— Ты хочешь спросить о лазурной жиле, которая тянется по стенам Пещеры?
— Да, мой господин.
— Силу, пульсирующую в ней, я вытягиваю из Парагона, а затем черпаю ее понемногу, потому что вобрать в себя всю эту мощь сразу не могу даже я. Камень, который являлся опорой для всех обученных магии людей «одаренной» крови, теперь отдает свою силу мне одному. Вот почему достаточно скоро он уже будет не нужен мне: вся мощь Парагона окажется внутри меня. — Николас помолчал, давая своим слугам возможность осмыслить услышанное. — Именно притоку силы от Парагона я обязан своим быстрым взрослением и мудростью, — продолжал он. — Манускрипт помог мне ускорить этот процесс, а чтобы он протекал без помех, я прячусь здесь, под землей. Вскоре я стану единственным магом, в равной степени владеющим и Законом, и Капризом, а все остальные, обученные магии жители Евтракии утратят свое могущество. Когда это произойдет, Камень погибнет. Виг останется в убеждении, что к этому причастен ты, Рагнар. У него возникнет на сей счет множество вопросов, на которые мы ответим так, как нам выгодно. Использование силы Парагона — не самоцель, а лишь ступенька на пути к великим свершениям.
— Значит, я тоже начну терять силу по мере того, как будет угасать Камень? — спросил охотник за кровью. — Я уже почувствовал, что происходит что-то неладное, но даже представить себе не мог, в чем дело.
— Не волнуйся насчет этого, — ответил Николас. — По причинам, которые выше твоего понимания, ты избран моим слугой и, как таковой, сохранишь свое могущество. — Он улыбнулся и на мгновение прикрыл глаза. — Эта женщина... Она, конечно, будет присутствовать при вашей встрече?
— Да, мой господин.
— И ей по-прежнему ничего неизвестно о моем существовании?
— Да.
— Прекрасно, — сказал Николас. — То, как ты собираешься отомстить магу... Мне это нравится. Придумано удачно. Но, согласись, посредством нее ты уже отомстил Вигу, и как! Когда они покинут Пещеру, эта женщина снова окажется в полном твоем распоряжении. Истинное наслаждение для ума и тела, не так ли?
— Несомненно, мой господин, — ответил Рагнар, коснувшись незаживающей раны на правом виске.
— Они уже совсем рядом, — с улыбкой произнес Николас.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Они уже у самого входа! — радостно воскликнула Шайлиха, стоявшая рядом с Феганом на балконе.
— Отлично сделано, моя дорогая, — от всей души похвалил ее маг, отдавая мысленный приказ двери открыться, и двенадцать бабочек яркой радугой влетели в нее.
— Вели им приблизиться, — попросил он принцессу.
Буквально через несколько мгновений на перила рядом с Шайлихой уселась дюжина путешественниц, в такт открывая и закрывая изумительно красивые полупрозрачные крылья.
«Ей удалось этого добиться! — пораженно подумал увечный маг. — Принцесса послала бабочек за пределы Редута, и они вернулись по ее зову, не заплутав в бесконечных коридорах».
Он пока что не рассказывал Шайлихе о своих предположениях относительно того, что ее новые способности были результатом «отсроченного заклинания». Сначала следовало во всех деталях изучить трактат Эглофа. Ранее «отсроченные заклинания» рассматривались исключительно как легенда, и требовалось досконально разобраться в этом вопросе, прежде чем представить свое толкование на суд Вига и Избранного.
Сам Феган уже не сомневался, что «отсроченное заклинание», наложенное на принцессу волшебницами, пробудило к жизни какое-то случайное событие. И чем дольше он наблюдал за Шайлихой, тем сильнее проникался уверенностью, что дело обстоит именно так. Скорее всего, рассуждал он, таким событием стал первый контакт принцессы с бабочками. Сама она понятия не имела, каким образом внезапно обрела способность понимать эти создания и отдавать им приказы.
По мнению мага, это лишний раз подтверждало его теорию.
Была и еще одна причина того, почему Феган не обсуждал свое открытие с Шайлихой. Он решил, что будет лучше рассказать о нем, когда принц и Верховный маг вернутся в Редут с Манускриптом. «Если, конечно, они вернутся», — подумал старый маг, стараясь отогнать обуревавшую его тревогу.
С того момента, как они ушли, прошло слишком много времени. Им бы уже следовало вернуться — если не возникли какие-то непредвиденные осложнения, и Феган чувствовал, что именно так и произошло. Если бы он был здоров, то отправился бы вместе с Тристаном и Вигом, и, возможно, сейчас все они уже были бы здесь, в Редуте.
Тем не менее, увечный маг был полон решимости делать то, что в его силах. Последние два дня он только тем и занимался, что пытался выяснить пределы вновь открывшихся поразительных способностей Шайлихи. К его восхищению, они развивались прямо на глазах. Нынче принцесса с легкостью устанавливала мысленную связь с бабочками.
И это было жизненно важно для Фегана, поскольку в катакомбах Редута не осталось никого, кого бы он мог послать на разведку за его пределы: Джошуа и Гелдон все еще не вернулись из Пазалона, что же касается Вига и Тристана... Вспомнив о них, увечный маг тяжело вздохнул.
Вернувшийся в Редут Шеннон рассказал о том, чему им троим пришлось стать свидетелями ночью в Оленьем лесу. Феган не сомневался в преданности Малютки и все же не решался использовать его в качестве своих глаз и ушей: поведение и без того запуганных жителей Евтракии было непредсказуемо, доведись им случайно увидеть гнома.
Именно «полевые красавицы» представляли единственную надежду увечного мага узнать хоть что-то о происходящем во внешнем мире. С этой целью он объяснил принцессе, что она должна добиться того, чтобы эти создания научились самостоятельно покидать Редут и возвращаться в него.
Как будто прочтя его мысли, Шайлиха спросила:
— Каким образом бабочки смогли сдвинуть валуны, преграждающие выходы из туннелей?
— Нам с Вигом пришлось слегка изменить заклинания, наложенные на валуны и «излучающие камни», таким образом, чтобы их могли приводить в действие не только люди с «одаренной» кровью. Конечно, это довольно опасно, но другого выхода у нас не было, учитывая, что в любой момент могла возникнуть необходимость выйти наружу тому из нас, в чьих жилах она не течет. — Феган перевел взгляд на «полевых красавиц». — Для того чтобы валуны открылись, нужно всего-навсего прикоснуться к ним. Именно так поступал Гелдон. Только эту дверь бабочки не смогут открыть сами из соображений безопасности. Я как раз обучал их покидать один из коридоров и проникать в него обратно, когда открылись твои необыкновенные способности... А теперь расспроси бабочек о том, что они видели.
Шайлиха повернулась к сидящим на перилах «полевым красавицам» и постаралась сосредоточиться. «Скажите, — мысленно обратилась она к ним, — что сейчас снаружи, день или ночь? »
И тут же в голове принцессы зазвучал знакомый голос; теперь она уже знала, что все двенадцать бабочек отвечают ей хором.
«Ночь, госпожа».
«Скажите то же самое магу, — безмолвно приказала она. — Он не может слышать вас, как я».
И тут же четыре бабочки опустились вниз, подлетели к черному кругу с алфавитом и одна за другой опустились на буквы: Н-О-Ч-Ь.
— О чем ты их спрашивала? — спросил Шайлиху увечный маг.
— Что сейчас снаружи, день или ночь.
— Отлично. — Феган довольно потер руки. — Теперь давай предпримем еще одну проверку. — Согнув указательный палец, он сделал Шайлихе знак наклонить к нему голову. — Не забывай, они понимают, когда ты обращаешься к ним вслух, — зашептал маг. — По крайней мере, это относится к нам с тобой; думаю, вряд ли они смогут понять человека обычной крови. Я шепну тебе на ухо, о чем следует их спросить. А ты попросишь их ответить, используя алфавит. — Задумавшись на мгновение, он прошептал: — Спроси «полевых красавиц», где они были, прежде чем оказались в Редуте.
«Скажите, как называется место, где вы обитали, прежде чем оказались в Редуте», — мысленно повторила Шайлиха, обратив взгляд своих карих глаз на бабочек.
«Полевые красавицы», казалось, были в раздумье. Огромные крылья бабочек перестали двигаться; складывалось впечатление, будто они не уверены, что могут правильно ответить. Затем несколько грациозных созданий взлетели и начали по очереди приземляться на буквах алфавита. П-Р-И-3-Р-А-Ч-Н-Ы-Й Л-Е-С.
Принцесса хотела заговорить с магом, но тот приложил палец к губам, призывая ее к молчанию, и, улыбаясь, кивком головы указал на бабочек. Те взлетели в воздух и, немного покружив, начали снова опускаться на буквы. И-Е-В-Т-Р-А-К-И-Я.
— Отлично! — воскликнул донельзя довольный Феган.
— Они ответили! — в восторге вторила ему Шайлиха.
Однако, заметив лукавое выражение в глазах мага, она поняла, что, видимо, не до конца понимает все значение происшедшего.
— У меня было две причины задать именно этот вопрос. Как думаешь, какие?
Принцесса задумалась.
— Ты хотел проверить, слышали ли они твой шепот, — воскликнула она наконец. — Видимо, нет, поскольку ответили только после того, как я задала вопрос.
— Тут я с тобой не совсем согласен, — покачал головой увечный маг. — Слышать меня бабочки, скорее всего, могли, однако выполнили не мое, а твое поручение. Ну а вторая причина?
На этот раз Шайлиха думала дольше. Потом взглянула на «полевых красавиц», все еще сидящих на буквах, и мысленно приказала одной из них подлететь к ней. Фиолетово-желтая бабочка, уже успевшая стать ее любимицей, вспорхнула и опустилась на протянутую руку принцессы. Шайлиха улыбнулась и сказала:
— Они помнят. Бабочки не только ответили, где жили до того, как оказались в Редуте. Они назвали и Евтракию — свою родину, где триста лет назад стали такими, как сейчас. Это означает, что «полевые красавицы» в состоянии ориентироваться во времени. — Принцесса посмотрела на бабочку, которая, по-видимому, опять что-то говорила ей. — Они помнят все, начиная с того дня, как впервые попробовали воду Пещеры и стали существами «одаренной» крови.
В карих глазах молодой женщины светились уверенность и понимание своей силы.
«И придет Избранный, вслед за тем, что явился прежде, — вспомнил увечный маг очередную цитату из Манускрипта. — Шайлиха — Избранная, это не подлежит сомнению. Если бы Шабашу удалось сделать из нее пятую волшебницу, мы не смогли бы их одолеть».
— Феган, я знаю, эти создания принадлежат тебе, так не будешь ли ты возражать, если я дам имя одной из них? — спросила принцесса.
Фиолетово-желтая бабочка спокойно сидела у нее на руке, грациозно открывая и закрывая крылья.
— Бабочки не принадлежат никому, — отозвался маг. — Я всего лишь их опекун.
— А ты знаешь, кто из них мужского пола, а кто женского? — спросила принцесса.
— Я никогда не задумывался об этом, — признался он. — Как-то не было необходимости.
Шайлиха перевела взгляд на сидящую на руке бабочку.
— Она только что сказала мне, что она женского пола.
— Понятно. И как ты назовешь ее?
— Причуда, — ответила принцесса. Феган улыбнулся.
— Причуда так Причуда. — Лицо его снова приобрело серьезное выражение. — Есть одна проблема, которую нам нужно сейчас обсудить. Пожалуйста, отпусти Причуду.
Принцесса слегка качнула головой, и бабочка, взлетев с ее руки, присоединились к остальным. Шайлиха посмотрела на мага.
— Меня сильно тревожит отсутствие Тристана и Вига, — сказал он, не в силах более скрывать охватившее его беспокойство. — Они не вернулись вовремя, и, скорее всего, им угрожает страшная опасность.
Принцесса прикусила нижнюю губу, на ее лице проступило выражение решимости.
— Ты догадываешься, что могло с ними произойти? — спросила она.
— Нет, — ответил Феган. — Но что-то произошло, в этом я не сомневаюсь. И больше мы не имеем права бездействовать.
Шайлиха задумалась, пытаясь понять, что у него на уме. Наконец она спросила:
— Ты хочешь, чтобы я послала бабочек на их поиски? И еще ты хочешь, чтобы я все время поддерживала с ними мысленную связь, верно?
— Да, — ответил увечный маг. — Сейчас ночь, они будут в безопасности, если будут лететь достаточно высоко и успеют вернуться до рассвета. Я не хочу, чтобы их кто-нибудь заметил. Кому-нибудь наверняка придет в голову идея поймать одно из этих удивительных, почти мифических созданий. Заодно выясним, на каком расстоянии ты сможешь поддерживать связь с бабочками.
— Это несложно, — сказала принцесса. — Если, конечно, они не погибнут, пытаясь... — Феган понимал, что Шайлихе совсем не хочется подвергать опасности полюбившиеся ей создания; но он знал также, насколько сильна ее любовь к брату и Вигу. — Хорошо. Объясни, что нужно делать.
— Спасибо. И помни: я не меньше тебя люблю «полевых красавиц». Позови Причуду.
Принцесса подняла руку, и Причуда тут же подлетела и опустилась на ладонь своей госпожи. Маг не уставал удивляться: то, что могла Шайлиха, было недоступно даже ему самому.
— Сейчас я скажу тебе, что им нужно будет сделать, — произнес он. — Пусть шесть бабочек во главе с Причудой покинут Редут и последуют на большой высоте в сторону Пещеры Парагона. По дороге пусть они рассказывают тебе о том, что попадает в их поле зрения. Пусть они ищут принца и Вига и, если заметят их, тут же сообщат об этом. Повтори им мои слова и попроси Причуду, в знак того, что она поняла их, дважды открыть и закрыть крылья. — Через несколько мгновений полупрозрачные крылья Причуды медленно дважды сложились и раскрылись.
— Она все поняла, — сказала принцесса и подняла руку. Бабочка взлетела. — Возвращайся скорее, Причуда.
Феган открыл дверь, и шесть бабочек выпорхнули в туннель.
На лице Шайлихи возникло выражение беспокойства.
— Неужели Тристан и Виг действительно находятся в опасности? — спросила она.
Увечный маг улыбнулся, пытаясь скрыть собственную тревогу.
— Не стоит недооценивать их. Вместе, я думаю, они способны на многое. Знала бы ты, через что им пришлось пройти, чтобы найти тебя и доставить обратно в Евтракию! Уверен, они справятся и на этот раз.