— Следуй за мной, — оглянувшись на Рагнара, приказал он и устремился к самому верхнему ряду рукотворных ниш; его белое одеяние мягко колыхалось.
Рагнар поднялся в воздух вслед за мальчиком. Только сверху ему стали ясны истинные размеры помещения: в нишах лежали тысячи тел. Охотник за кровью подлетел к одной из них. По мере того как он приближался, бьющее из углубления в скале лазурное мерцание становилось все ярче. Лицо лежащего в нише человека, обрамленное длинной седой бородой, не было знакомо Рагнару. Скорее всего, тот был «магом резерва» много лет и занимал достаточно высокое положение в Братстве мужчин «одаренной» крови. Охотнику за кровью не требовалось поднимать рукав серо-голубого одеяния этого человека, дабы удостовериться, что участок кожи с татуировкой с его руки срезан.
Рагнар прикоснулся к надрезу на своем правом виске. Мальчик обещал даровать ему честь лично подвергнуть наказанию Верховного мага. Жажда мщения разгорелась с новой силой, и это доставляло охотнику за кровью неизмеримое наслаждение. А Избранного уничтожит Скрундж. Но зачем Николасу понадобилось столько «магов резерва»? Этого Рагнар понять пока не мог.
Мальчик парил невдалеке, склонив голову набок, словно размышляя о чем-то. Затем он посмотрел в воспаленные глаза охотника за кровью.
— Я привел тебя сюда, чтобы показать, сколько «магов резерва» мы уже захватили, — произнес он. — По моим подсчетам, на свободе осталось уже немного. Я хочу, чтобы всех их как можно быстрее доставили сюда. Ни один из них не должен вернуться в Редут. Ты хорошо меня понял?
— Да, мой господин.
— А как насчет мертвого «мага резерва»? — спросил Николас — Его уже доставили к Редуту, как я приказал?
— Да, и при нем послание от Скрунджа. Тело «мага резерва» положили так, чтобы оно привлекло внимание принца.
— Прекрасно, — сказал мальчик. — Мой земной отец очень скоро почувствует на себе воздействие того, что Виг по своему недомыслию сам же и создал. В этом есть определенная ирония, не находишь?
Впервые за все время охотник за кровью позволил себе улыбнуться в присутствии Николаса.
— Да, мой господин.
Мальчик жестом велел Рагнару вернуться вниз к Скрунджу и подвел их обоих к большому, богато украшенному порталу в дальнем конце зала.
Поразительно, но следующее помещение оказалось еще больших размеров. Оно также было вырезано внутри скалы, но отделано светло-зеленым мрамором с прожилками черного цвета. Несмотря на огромные размеры этого зала, воздух в нем был теплым и отдавал затхлостью. Такая же, как и в первом зале, ослепительно мерцающая жила тянулась вдоль стен и здесь.
Но самое большое впечатление производило то, что находилось на полу. Там лежали тысячи яиц.
«Птицы Николаса, — с благоговейным ужасом подумал охотник за кровью. — Но зачем ему столько? »
— Сейчас по всей стране идут поиски Избранного, и все же у него осталось еще немало союзников. Нам понадобится вся сила этих созданий, — сказал мальчик, точно прочтя его мысли. — Кроме этих яиц, есть и другие, созревающие на деревьях по всей Евтракии. Именно они помогут нам быстро изловить остающихся пока на свободе «магов резерва».
Каждое из лежащих бесконечными рядами полупрозрачных яиц истекало водянистой лазурной жидкостью, усиливая смрад, витающий в воздухе. Внутри яиц можно было разглядеть скорчившиеся зародыши.
«Николас, видимо, задумал нечто гораздо большее, чем просто переловить всех "магов резерва"», — подумал Рагнар.
— Можешь идти, — сказал мальчик Скрунджу.
— Да, мой господин.
Когда тот удалился, Николас перевел взгляд на охотника за кровью.
— Ты полностью доверяешь ему?
— Безоговорочно, — ответил Рагнар. — Он со мной фактически всю свою жизнь. Я подобрал его совсем мальчишкой. В отличие от нас с вами он не защищен «чарами времени», но в качестве убийцы и шпиона не знает себе равных.
— Хорошо, — произнес Николас. — Ведь если ты — моя связь с Избранными, то Скрундж — наша связь с внешним миром. — Он помолчал, неопределенно улыбаясь. — Поистине, мы и наши противники оказались в схожих ситуациях, пусть и по разным причинам. Избранные и маги скрываются в стенах Редута, а мы — здесь. Однако не сомневайся, совсем скоро они сами явятся к нам.
Внезапно Рагнара охватило жгучее желание сделать глоток пахучей желтой жидкости из незаживающей раны на своем виске. Той самой, на зависимость от которой его обрек Виг; той самой, от воздействия которой совсем скоро будут испытывать страдания и сам Верховный маг, и Избранный. Да, своеобразная ирония в этом определенно имелась.
— Учти, в отношении магов и Избранного, моего земного отца, у меня есть свои планы, — снова заговорил Николас. — Любой из вас пожалеет о том, что родился на свет, если кто-нибудь из них погибнет без моего дозволения. И узнать о моем существовании раньше времени они тоже не должны.
— Да, мой господин.
— А теперь ступай, — велел мальчик. — У меня еще много дел.
Вернувшись к себе, охотник за кровью тут же схватил сосуд с желтой жидкостью и сделал большой глоток, чувствуя, как жаркие волны экстаза разливаются по всему телу.
Ощутив прилив новых сил, он поставил сосуд на место и направился в одну из принадлежащих ему комнат, резко открыв дверь.
Сидящую перед зеркалом женщину он предпочитал всем остальным, кого держал при себе. Она бросила на Рагнара испуганный взгляд и, узрев в его глазах отсветы желтой жидкости, содрогнулась, зная, что ее ожидает.
Бросив наложницу на пол, охотник за кровью долго и жестоко наслаждался ее телом.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Невозможно... Это просто немыслимо!
Феган, не отрываясь, смотрел на Парагон, лежащий на подрагивающей ладони Вига.
— Тем не менее это так, — ответил Верховный маг. Бросив быстрый взгляд в сторону Шайлихи, он убедился, что принцесса мирно спит.
На первый взгляд ограненный кроваво-красный камень выглядел как обычно. Однако обоим магам было ясно, что в нем произошли пусть едва уловимые, но тем не менее существенные изменения. Это подтверждалось и тем, что, избавляя принцессу от последствий заклинания, оба они практически одновременно почувствовали незначительную потерю своей магической силы. Не вызывало сомнений — Парагон угасал.
Последствия подобного трудно было даже вообразить.
— В чем причина этого? — в ужасе прошептал Виг.
— Я этого не знаю, — мрачно отозвался Феган.
Если начавшийся процесс будет и дальше развиваться в том же направлении, это грозит обернуться крахом всему, что им дорого и ради чего они не раз рисковали жизнью. Увечный маг откинулся в кресле; на его обычно лукавом лице возникло выражение полной растерянности.
— Что же все-таки происходит? — спросил Верховный маг. — На протяжении более чем трех столетий Камень носили люди «одаренной» крови, и он неизменно сохранял свою силу. Почему Парагон внезапно начал ее терять?
— Я могу лишь высказать предположение, что на него воздействует кто-то или что-то находящееся за пределами Редута, — ответил Феган. — Это единственно возможное объяснение. Именно от него нам и нужно отталкиваться. Появление Птиц с красными глазами, исчезновение «магов резерва»... Эти события, я уверен, связаны друг с другом. Наверняка вновь появился кто-то, практикующий Каприз.
Он стиснул кулаки.
— Откуда такая уверенность? — Виг скептически вскинул бровь.
Увечный маг закрыл глаза и призвал на помощь свою абсолютную память, дабы найти соответствующее место в Манускрипте.
— «И однажды Камень начнет угасать, как раз тогда, когда появятся красные огни, — заговорил он. — Хранители Камня будут бороться за его жизнь, поскольку, если Камень прекратит существование, погибнут все, практикующие Закон, и победу одержит дитя».
— Снова «красные огни», — задумчиво произнес Верховный маг и осторожно спрятал Парагон под свое одеяние.
— Да. Но гораздо больше тревожит меня повторное упоминание какого-то «дитя». Имеется в виду Моргана?.. Но при чем тут совершенно невинная крошечная девочка? — Феган вздохнул и сокрушенно покачал головой.
— Если твое предположение верно, произойдет нечто, лишенное всякого смысла, — заметил Виг.
— Что же?
Верховный маг назидательно поднял палец, как обычно делал, поучая Тристана.
— По мере того как Парагон будет истощаться, мы будем терять свою силу. Однако Камень воздействует на любую «одаренную» кровь. Выходит, тот, кто стоит за всем этим и, по твоему мнению, практикует Каприз, обрекает на подобное и себя. Тогда с какой стати он готов расстаться со своей магической силой? Только ради того, чтобы и мы лишились ее? На мой взгляд, это не имеет смысла.
Феган нахмурился, задумчиво поджав губы.
— Недурно, Виг. Должен признаться, подобное соображение я упустил из виду. В самом деле, какой прок в таком развитии событий затеявшему их? — Однако в данный момент его больше занимал другой вопрос, несомненно мучающий и Верховного мага. — Если судить по скорости угасания Камня, через какое время наша сила иссякнет полностью?
Виг приложил палец к губам и задумался. Пока что потеря силы казалась совсем ничтожной.
— Самое большее — несколько месяцев, — ответил он. — Потом магия в том виде, как мы ее себе представляем, перестанет существовать.
Увечный маг и сам пришел к такому же выводу.
— Ты отдаешь себе отчет в том, что нужно действовать, несмотря на опасность? — спросил он.
— Да.
Ответ на этот вопрос родился в сердце Вига в первый же момент, когда он заметил начавшееся угасание Парагона. И он искренне радовался тому, что Феган, этот любитель загадок, подначек и шуток, сейчас полностью разделяет его намерения.
«Чтобы пройти через это, потребуется объединить все имеющиеся у нас силы, — подумал Верховный маг. — И нужно как можно скорее поставить в известность Избранных: без их помощи не обойтись».
Не произнеся больше ни слова, маги устремились в бесконечные коридоры Редута — следовало немедленно отыскать принца.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Над горизонтом уже появился краешек солнца, когда Тристан спустился в долину. Следовало торопиться, чтобы вернуться в Редут до того, как его исчезновение будет обнаружено.
Подходил к концу сезон Жатвы. Оранжево-красный ковер листьев шуршал под копытами Озорника. Обычно в такое время крестьяне старались наполнить городские базары плодами своего труда. Однако в нынешнем году дожди и ранние холода уничтожили значительную часть и без того скудного после опустошительного рейда Фаворитов урожая. Сезон Кристаллов обещал быть суровым — прежних запасов явно не хватит... Окруженная с трех сторон непреодолимыми высокогорными хребтами Толенка, а с четвертой — бескрайним морем Шорохов, Евтракия была изолирована от остальных земель. Пока Тристан и Виг воочию не убедились в существовании Пазалона, что лежал по ту сторону моря, они, как и все остальные жители королевства, пребывали в уверенности, что в мире не существует других цивилизаций.
На протяжении многих столетий море Шорохов считалось непреодолимым. Тот, кто осмеливался углубиться в него на расстояние более четырехдневного перехода под парусами, никогда не возвращался назад. У принца не раз возникало ощущение, что морская пучина надежно хранит свои тайны. Когда-нибудь, после воцарения мира в его стране, Тристан попытается их разгадать.
Участвовавший в походе на Евтракию Траакс, первый помощник бывшего командира Фаворитов, наверняка знает, как им удалось пересечь море Шорохов... Но Траакс и крылатые воины остались в Пазалоне.
И хотя эта огромная армия теперь полностью подчинялась принцу, сама мысль о том, чтобы снова увидеть тех, кто убил его родных и оставил за своей спиной руины Евтракии, порождала в душе Тристана бурю противоречивых эмоций. Наверное, поэтому, едва вспомнив о Фаворитах, он гнал эти мысли прочь.
Прежде чем углубиться в один из тайных проходов в катакомбы Редута, принцу захотелось оживить в памяти образ своего прежнего дома, взглянув на дворец снаружи при дневном свете. Добравшись до окружавшего дворец рва, он натянул поводья.
Ошеломленный открывшимся перед ним зрелищем разрушений, Тристан понурил голову. Увы, вся его жизнь изменилась безвозвратно. И тотчас же всплыло едва ли не самое болезненное воспоминание.
«Николас, — шептало ему сердце, — твой первенец, обрел упокоение на чужой стороне. И это тоже твоя вина».
Наконец принц поднял голову, как будто надеясь, что благодаря какому-то чуду дворец предстанет перед ним во всем своем прежнем величии. Увы, этого не произошло.
Внезапно Тристан увидел нечто не замеченное им ранее.
Под наполовину разрушенным подъемным мостом лежало тело обнаженного человека. Принц направил Озорника в ту сторону.
Высокий, атлетически сложенный рыжеволосый мужчина лежал на боку и, совершенно очевидно, был мертв. На его правом предплечье виднелась татуировка с изображением Парагона. Один глаз у «мага резерва» отсутствовал, и в пустую глазницу был вставлен туго скатанный свиток из пергамента. На лбу покойника вокруг маленькой, но глубокой ранки запеклась кровь.
Принц осторожно вытащил свиток и некоторое время раздумывал, следует ли прочесть его содержимое сейчас или же в присутствии магов. Любопытство одержало верх. Когда до Тристана дошел смысл прочитанного, вся его «одаренная» кровь гневно возопила, призывая к мести.
«Мне доставило удовольствие убить этого "мага резерва" и выколоть ему глаз.
Прошу тебя, любезный принц, когда мы встретимся, постарайся быть противником, достойным затраченного на него времени.
С.»
Дрожащими от ярости руками Тристан скатал пергамент. Тот, кто совершил это преступление, был хладнокровным убийцей; кроме того, он посмел угрожать принцу расправой. А ведь убить человека, владеющего искусством магии, было совсем не просто.
Глядя на тело «мага резерва», Тристан пытался вспомнить кого-нибудь из числа своих врагов, чье имя начиналось на «С». Такое имя носила волшебница Сакку, но она умерла на его глазах, и тело ее было сожжено Вигом...
«Я разыщу тебя, кто бы ты ни был, — мысленно поклялся принц. — И не надейся, мерзавец, что я окажусь для тебя легкой добычей».
Не без труда взвалив окоченевшее тело убитого на седло и накрыв его собственным плащом, Тристан, изредка оборачиваясь, повел Озорника в сторону ближайшего скрытого прохода в катакомбы.
Когда принц скрылся за поворотом дороги, из-за груды камней возле полуразрушенного бастиона появился худощавый человек и не спеша направился к крепостной стене, за которой спрятал свою лошадь.
«Прекрасно, — мысленно порадовался он. — Избранный сам нашел "мага резерва" и свиток. Это лучшее, на что мы могли надеяться. Значит, в скором времени можно ожидать его визита».
Человек вскочил в седло и улыбнулся, глядя на прикрепленный к правому запястью арбалет с пятью миниатюрными стрелами.
«Одна из них твоя, принц Тристан, — подумал он. — И этот день не за горами».
Пришпорив лошадь, Скрундж позволил себе расслабиться: умное животное прекрасно знало дорогу к дому.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Маги метали громы и молнии. Именно сейчас время приобретает первостепенное значение, если они хотят, чтобы мир уцелел, и Избранные нужны им, как никогда, а принца с вечера никто не видел. Его постель осталась нетронутой.
Может быть, Тристан провел ночь, приглядывая за сестрой? Маги направились в комнату принцессы, велев Шеннону разбудить Джошуа и привести его туда же. «Тристан, где ты? » — безмолвно взывал к нему Верховный маг, хотя в душе был уверен, что принца нет в Редуте.
Принцесса, в красивом бледно-голубом платье, сидела в кресле-качалке, с улыбкой глядя на лежащую у нее на коленях Моргану. На груди Шайлихи поблескивал золотой медальон с изображением герба дома Голландов. Наконец-то перед Вигом и Феганом снова предстала женщина, на возвращение которой они столь страстно надеялись. Принцесса излучала счастье и способность сострадать — в точности так, как и прежде.
Шайлиха по характеру очень напоминала свою мать, покойную королеву Моргану. Как и ее брат, она обладала незаурядным характером и никогда не боялась высказывать свое мнение.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Феган, заглядывая ей в глаза. — Не ощущаешь ли каких-нибудь недомоганий?
Она широко улыбнулась.
— Все прекрасно, и этому я обязана вам.
— А принц... он заходил к тебе сегодня? — осторожно поинтересовался Верховный маг.
Шайлиха положила малышку в колыбель и повернулась к магам.
— Наверно, я должна вам кое в чем признаться.
— В чем же? — спросил Виг, по привычке засунув ладони в рукава своего одеяния.
— Я попросила брата поклониться могилам родителей, — ответила принцесса. — Если его нет в Редуте, скорее всего он именно там.
Феган посмотрел на своего собрата, недовольно поджав губы. Увечный маг внезапно понял, что ему известно далеко не все. Между тем он принадлежал к тому типу людей, которые любят загадывать загадки, однако терпеть не могут, когда от них что-то скрывают. Во время нашествия Фаворитов Евтракию постигло множество бед, а он, в своем добровольном заточении в Призрачном лесу, не в силах был ничему помешать. После возращения в Таммерланд он, казалось, усиленно наверстывает упущенное.
— Что за могилы? — осведомился Феган.
— Магов Синклита и королевской семьи, — коротко ответил Верховный маг.
Потирая подбородок, он вспомнил ночь, когда принц, не обращая внимания на дождь, несколько часов недвижно стоял перед свежими могилами, а потом сделал ножом надрезы на своих запястьях. Тогда, глядя, как на могилы близких стекает его кровь, Тристан поклялся найти и привезти домой похищенную волшебницами сестру.
— Остается лишь надеяться, что он вскоре вернется. — На морщинистом лице Вига мелькнула тревога. — Вы оба очень нужны нам сейчас, Шайлиха. Произошло нечто ужасное, и каждое упущенное мгновение ухудшает ситуацию.
По лицу принцессы пробежала тень испуга, тут же сменившаяся виноватым выражением — ведь это по ее просьбе Тристан покинул катакомбы Редута.
— Но что же случилось? — встревоженно спросила она.
Феган открыл было рот, но его прервал стук в дверь. В дверном проеме появился Малютка Шеннон, за спиной которого маячил Джошуа.
— Я привел «мага резерва», как вы велели, — изрек гном, выпуская клубы дыма из трубки.
После чего исчез, а Джошуа вошел в комнату и при виде Шайлихи буквально оторопел.
— Моя принцесса! — воскликнул он, отвешивая куртуазный поклон.
— Шайлиха, позволь представить тебе Джошуа из дома Линтонов, — произнес Виг. — Он был среди тех «магов резерва», которых я перед нападением на Евтракию отправил на поиски гарпий и охотников за кровью. Этот человек — пока единственный вернувшийся в Редут, и ему есть что нам поведать.
Шайлиха внимательно посмотрела на высокого рыжеволосого мужчину. Он выглядел худым и изможденным, его правая рука висела на перевязи.
Джошуа подошел к принцессе и, преклонив колени, поцеловал ей руку.
— Принцесса, — учтиво произнес он, — это большая честь для меня...
— Так что же ты хочешь нам рассказать? — спросила Шайлиха.
Феган кивнул, и Джошуа коротко повторил ей то, что с ним приключилось. Слова его звучали совершенно невероятно, и тем не менее принцесса чувствовала, что маги хотят обсудить с ней что-то другое, предназначенное исключительно для ее ушей.
— Надеюсь, я не слишком напугал вас, — сокрушенно сказал Джошуа. — Однако и я, и маги считаем, что эти создания чрезвычайно опасны. Будем надеяться, что существует способ одолеть их.
«Вот оно что», — подумала Шайлиха. Припомнилось, как ее отец, король Николас, брал ее с собой в Палату прошений, и она тихо сидела рядом, пока он решал возникшие у обратившихся к нему людей проблемы.
— Когда-нибудь эта обязанность, как и многие другие, будет возложена на твоего брата, — говорил он ей. — И не исключено, что ему может понадобиться твой совет.
Мысли принцессы вернулись к Тристану, и она в тревоге прикусила нижнюю губу.
— В ученых трудах, хранящихся в библиотеке Редута, я не нашел ни одного упоминания об этих крылатых тварях, — сообщил Виг. — Пока что они являются для нас полной загадкой. Поэтому нам нужно многое обсудить с тобой и Тристаном. Судьба бросает очередной вызов; и в нашем распоряжении очень мало времени, чтобы достойно ответить на него. Однако чтобы ты поняла, в чем дело, предлагаю тебе вместе с нами пройти в другую комнату. Учитывая, что ты не обучена искусству магии, будет лучше, если ты увидишь все собственными глазами.
Шайлиха взяла со стола широкую матерчатую перевязь, сшитую для нее женами гномов, и, надев на шею, пристроила в ней Моргану. Затем принцесса последовала за Феганом. Верховный маг замыкал процессию.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Николас, которому сейчас на вид можно было дать уже лет четырнадцать, парил в нескольких футах над полом. Его обнаженное тело окружало лазурное сияние.
Настало время вобрать в себя мощь лазурной жилы, пульсирующей в камне стен. Поднявшись выше, мальчик зажмурил глаза и, раскинув руки, начал медленно поворачиваться, словно пребывая в магическом экстазе. Николас делал это по указанию своих истинных родителей, находившихся там, в Вечности.
Наливаясь энергией, его тело начало содрогаться в такт с пульсацией лазурной жилы. Чем сильнее трепетал и извивался лазурный поток вдоль стен помещения, тем все более и более возрастала скорость вращения Николаса и дрожь его тела.
В какой-то момент жила словно расплющилась и как будто начала стекать вниз, образуя на полу гигантского помещения нечто вроде лазурного водоворота. Скорость вращения лазурных вихрей все возрастала. Могучий энергетический смерч поднялся снизу и достигнув Николаса, окружил его словно коконом. В тело мальчика ударили сотни насыщенных энергией молний.
Бешено вращаясь в воздухе, издавая яростные крики, он впитывал в себя магическую энергию. Молнии ударяли снова и снова; казалось, им не будет конца. Однако спустя некоторое время их интенсивность резко пошла на убыль, смерч утихомирился, а затем и лазурная жила приобрела свои прежние очертания.
Николас, медленно вращаясь, опустился на пол и громко рассмеялся, радуясь ощущению своего невероятного могущества, а затем произнес свои мысли вслух:
— Избранный, мой отец в этом мире, человек с лазурной кровью, знай — приближается время нашей встречи. Это ты извлек меня из утробы матери-волшебницы, благодаря чему я вознесся до высот Вечности, где нашел своих подлинных, обладающих безмерной мощью родителей. Тебе не следовало оставлять меня. А теперь ты будешь валяться у моих ног, умоляя сохранить жизнь себе и своему народу, и зальешься горькими слезами, когда поймешь, что сам виновен в гибели всего, что так любишь и пытаешься защищать... Слишком поздно на тебя снизойдет понимание того, что я, совершенно неожиданно для тебя, выжил...
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Отыскав нужный валун, Тристан прикоснулся к обозначенному магами месту. Огромный камень медленно отодвинулся, открывая вход в потайной туннель, ведущий к Редуту.
Отведя по нему Озорника в подземную конюшню, принц взвалил тело убитого «мага резерва» на спину и направился в помещение, которое его отец, король Евтракии, использовал для ведения секретных переговоров. Каково же было его удивление, когда он обнаружил там Вига, Фегана, Джошуа и Шайлиху с Морганой на руках. При виде покойника Шайлиха крепко прижала к себе малышку; маги явно были удивлены, но сохраняли спокойствие.
Тристан положил тело на низкую скамью у стены и, понимая, что ему предстоит тягостное объяснение, уже открыл было рот, но Виг, вскинув руку, остановил его.
— Нам уже известно с какой целью ты покидал Редут этой ночью, — характерным для него назидательным тоном заявил он. — Тебе осталось лишь объяснить это, — и Верховный маг указал на труп «мага резерва».
Шайлиха подошла к брату.
— С тобой все в порядке? — с участием прошептала она.
Тристан сразу же понял, что сестра наконец-то полностью освободилась от заклятия волшебниц. Вся она просто излучала силу и уверенность. Слезы выступили у него на глазах, и принц крепко обнял сестру. Оказавшаяся между ними Моргана недовольно заворочалась.
— Они сумели добиться этого, верно, Шай? — со счастливым видом спросил Тристан и слегка отодвинул принцессу от себя, внимательно вглядываясь в ее лицо. — Ты свободна?
— Да. — Она радостно улыбнулась. — Маги исцелили меня.
Тристан поцеловал ее и Моргану и подошел к старикам, внимательно изучающим раны на теле мертвого «мага резерва».
— Ты нашел его уже в таком виде? — спросил Феган.
— Да, — ответил принц. — Он был мертв. Рана на лбу похожа на след от стрелы, но значительно меньшей по размеру, нежели обычные. Что касается глаза...
Тристан вытащил из-под жилета окровавленный свиток, развернул его и положил на стол, давая остальным возможность прочесть послание. Лицо Шайлихи стало белым, как мел, маги, окаменев, погрузились в свои невеселые мысли. Джошуа тоже молчал. В тишине слышалось лишь потрескивание дров в камине да негромкое урчание голубого кота Фегана. Спустя некоторое время Виг прервал молчание.
— Джошуа, ты знаешь этого человека?
— Нет, — ответил тот; в глазах молодого «мага резерва» плескалась боль. — По-видимому, смерть его была ужасна.
Феган не сводил взгляда с пергамента.
— Это не пустое бахвальство, — заметил он. — Совершенно ясно, что кто-то хочет, раздразнив принца, выманить его из убежища.
Тристан снял перевязь с дрегганом и повесил ее на спинку кресла.
— И они добились своего! — с потемневшим от гнева лицом воскликнул он. — Это вызов, и я не собираюсь притворяться, будто не заметил его. Тот, кто совершил это злодеяние, заплатит за него сполна.
Шайлиха удивленно посмотрела на принца. Ей еще никогда не доводилось видеть в нем такой решимости. Время, проведенное с волшебницами, помнилось ей довольно смутно, а брат, которого она знала до этого, производил впечатление беззаботного, чтобы не сказать безответственного человека. Сейчас же Тристан казался зрелым и целеустремленным мужчиной, и эта перемена произвела на нее огромное впечатление.
«Да, он и в самом деле Избранный, — подумала принцесса. — И все же в нем чувствуется былая порывистость. Может, по крайней мере в этом я смогу помочь ему».
Она накрыла его руку своей и мягко сказала:
— Тристан, прежде чем предпринимать что бы то ни было, следует выслушать магов. Есть многое, чего ты не знаешь, и это может изменить твой взгляд на случившееся.
Виг, заметивший, что слова сестры подействовали на принца успокаивающе, улыбнулся.
— Однако прежде я хотел бы задать несколько вопросов, — сказал он. — Первый из них: могилы остались нетронутыми?
— Да. — Тристан печально улыбнулся Шайлихе.
— Как ты считаешь — смерть этого «мага резерва» и появление крылатых созданий, о которых говорил Джошуа, связаны между собой?
Принц на некоторое время задумался.
— Пока не знаю, — сказал он наконец. — Правда, оба факта имеют отношение к «магам резерва», но это не означает, что они непременно должны быть взаимосвязаны.
— Где ты нашел его? — осведомился увечный маг.
— Рядом с подъемным мостом дворца.
Маги переглянулись.
— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Феган.
Принц решил, что это очередная проверка.
— Во-первых, кому-то стало известно, что я вернулся в Евтракию. Мы пытались сохранить это в тайне, но, по-видимому, не сумели. И во-вторых, эти люди знают, что мы прячемся неподалеку от дворца, раз тело мертвого «мага резерва» было положено именно у подъемного моста.
— Правильно. — Виг назидательно поднял палец.
— Что-нибудь еще произошло во время твоей прогулки? — спросил Феган, сверля принца взглядом.
Тристан посмотрел на сестру и задумался, стоит ли рассказывать магам о женщине, которой он помешал броситься вниз с обрыва. По причинам, до конца не ясным даже ему самому, он решил этого не делать.
— Нет. Ничего существенного.
Принцесса, однако, сморщила носик, безмолвно показывая ему, что догадалась — брат о чем-то умалчивает.
«Она всегда понимала меня лучше чем кто-либо, — подумал принц, и эта мысль вызвала в его душе радость. — Шайлиха и в самом деле снова с нами».
— Прекрасно. — Виг характерным движением заломил бровь.
Он тоже не полностью поверил Тристану, но сейчас не хотел углубляться в детали.
— Нам нужно сообщить тебе кое-что крайне важное, — серьезно начал Феган, — и, боюсь...
Но только ему удалось завладеть вниманием принца, как в дверь негромко постучали. Тристан мгновенно выхватил один из своих ножей и, подойдя к двери, резко ее распахнул.
На пороге стоял Гелдон, явно удивленный подобный встречей. Принц, извиняюще улыбнувшись, убрал нож в колчан, а Виг жестом указал карлику на свободное кресло.
— Прошу прощения за вторжение, — произнес Гелдон, — но у меня есть одна чрезвычайно важная новость.
Тристан впился взглядом в лицо карлика и мгновенно понял, что его сообщение вряд ли доставит удовольствие собравшимся.
Гелдон, не произнося более ни слова, достал из-под рубашки пергаментный свиток с обращением и изображением принца и расстелил его на столе. Пока собравшиеся разглядывали то, что принес карлик, тот, в свою очередь, ознакомился с посланием от некоего «С». Затем Гелдон подошел к телу, лежащему на скамье, увидел рану на лбу бывшего «мага резерва» и ужаснулся страшной догадке, промелькнувшей в сознании. «Скрундж! Без сомнения, это его рук дело!»