Одно время я снимал комнату в Москве. И мой телефон часто соединялся с часами точного времени. Это очень мне мешало. Люди звонили мне на рассвете и поздней ночью. Я устал от этого кошмара и уже приготовился поменять квартиру, как тут мне пришла в голову мысль…
Узнать человека, который попал случайно к тебе вместо часов точного времени, ничего не стоило. Звонящий ждёт и тяжело дышит. Со временем я мог безошибочно отгадывать — кто куда опаздывает.
В зависимости от настроения я прибавлял от десяти до тридцати минут к основному времени. Скажем, звонит кто-нибудь в 7.30 утра, а я отвечаю: «Восемь часов одна минута». Раздаётся вскрик: «Бля!» — и вешается трубка. Это, я знал, он опаздывает на поезд. Если звонят в одиннадцать вечера, я отвечаю: «Одиннадцать часов двадцать три минуты». — «Еб…» — бросается трубка: человек опаздывает на самолёт
Кстати, матюг никогда звонящими не договаривался до конца за неимением времени.
Когда мне звонили, скажем, в 6-7 вечера, то это обычно было связано со свиданием. Тут я лавировал. Если приятный голос, я уменьшал время минут на тридцать и слышал в трубку: «Лида, так я ещё успею маникюр сделать». Или: «Слава Богу, а я думала, что опоздала». Мужчины часто говорили, когда им преуменьшали время: «Слушай, так у нас ещё до хера времени, можем пивка попить».
Многие люди страшно недовольны, когда к ним по ошибке звонят. Но человек же не нарочно попадает к тебе.
Мне часто приходилось слышать раздражённое:
— Вы не туда попали, набирайте правильно номер.
— Это не учреждение, а квартира.
И все так зло, как будто ты виноват, что телефон неправильно соединялся. Я, наоборот, успокаивал звонящего и старался шутить. Если звонила женщина, я ей говорил, что она сегодня прекрасно выглядит, а если мужчина, то я его поздравлял с наступающим Новым годом, хотя это был май месяц.
|
|
Как-то позвонил человек и спрашивает:
— Вам тара нужна?
— В общем нужна, — говорю я.
— В каком количестве?
— Да, — отвечаю, — трудно сказать, в каком количестве.
— Двор у вас есть, куда складывать тару?
— Да, двор есть.
— Есть ящики и есть бочки.
— Очень хорошо.
— Так мы вам привезём и ящики и бочки.
— Хорошо, — согласился я.
— Вы можете платить наличными или по хозрасчёту? — спросил он меня.
— А как вам лучше?
— Конечно, лучше нам получить от вас наличными.
— Конечно, — подтвердил я, — это всегда лучше, кто же спорит.
— Так когда вам завезти тару?
— А когда вы можете?
— Ну хоть сейчас.
— Сейчас так сейчас. Последовала длинная пауза.
— Это плодово-ягодный трест?
— Нет, это частная квартира.
— Так какого хуя ты со мной разговариваешь? И долго нецензурно ругался в телефонную трубку.
— А почему бы нам не поговорить? Мы не так часто говорим с тобой, а человек человеку — друг и брат, — восторженно закончил я свою короткую речь.
— Да пошёл бы ты со своим родством, — сказал он мне на прощание и повесил трубку.
«ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ…»
Я в своей жизни очень редко встречал счастливую семейную пару. Наверное, счастливых семейных пар на свете много, просто мне не повезло, при первом знакомстве — все в ажуре, но когда поближе познакомишься, — это кошмар! Такое впечатление, что люди сходятся с целью отравлять друг другу жизнь. Люди теряют свою свободу, ложь сопровождает их на каждом шагу. Кто придумал это? Мои знакомые супружеские пары постоянно друг к другу в претензии:
|
|
— Почему ты мне не позвонил (позвонила)? Где ты был (была)? ты знаешь, что я волнуюсь. Оба начинают фантазировать, где они были, почему они не позвонили и вовремя не пришли домой. Оба врут.
У некоторых пар секс становится дополнительной проблемой. Жена ночью не подпускает к себе мужа, мотивируя тем, что он был груб с ней днём. Это запрещённое, но весьма употребительное оружие женщин. Допустим, мужчина был по отношению к жене днём в чём-то несправедлив. Не приготовь ему обед, придумай ещё какую-нибудь месть, но не надо же замахиваться на самое святое…
Я считаю, что мужчины, вступив в брак, должны жить с женой только один медовый месяц, а потом искать другую и снова устраивать медовый месяц. Этот месяц — самый приятный период, а дальше начинается настоящая семейная жизнь со всеми мрачными сторонами.
Для многих женщин секс — это обуза, они с ужасом ждут ночи. Они бы с удовольствием вместо секса говорили о книгах, о цветах, о красивой жизни, но ещё лучше о тряпках. Мужья же более всего думают о сексе, даже если он им противопоказан.
Какие женщины симпатичные до замужества, и какие они уставшие, озабоченные в семейной жизни. Бедные женщины! Им необходимо, чтобы рядом с ними был мужчина. Зачем обязательно муж? Идеальный вариант: мужчина-любовник, женщина-любовница. Оба живут друг с другом, беспечно хохочут… Как только кто-нибудь заговорит о том, что так долго продолжаться не может, надо как-то узаконить отношения, — немедленно разбегайтесь. Ищите опять хохотунью или хохотуна и беспечно любите друг друга до первого серьёзного разговора. Вопрос с детьми осложняет ситуацию. Конечно, они нужны… Но опять же проблемы… С появлением ребёнка женщина всю свою жизнь посвящает ребёнку. Сексуальная проблема ещё больше осложняется. Отец, претендующий на секс, выглядит пошлым, несерьёзным. Он вынужден искать партнёршу по сексу, идти к другой женщине, которая не так озабочена, как его жена. О, если бы можно было договориться с женщиной, чтобы она родила двух детей: одного для себя, а другого для тебя. И потом жить в разных районах и встречаться, как любовники. Это все из области фантастики. Жизнь построена иначе. Живут люди вместе, обманывают друг друга, ссорятся, мирятся, ревнуют, расходятся, сходятся, любят друг друга, как родные, и укорачивают друг другу жизнь, как чужие.
|
|
За то, что Бог придумал женщину, я бы дал ему Нобелевскую премию. Если женщина с грустными глазами — виноват мужчина. Женщины должны бежать от нудных, скучных и пессимистичных мужчин. Никакие деньги не спасут женщину, если она живёт с богатым, но занудливым, без юмора мужем. Весёлые женщины — красивые. Так как я люблю женщин, нежно к ним отношусь, мне хочется пожелать всем женщинам здоровья, но если есть недуги, не говорите о своих болезнях. Этим лучше всего делиться с врачом, он за это деньги получает и может помочь, а какая польза от нас. Зачем мне нужно знать, что простужены придатки?
— Вы знаете, я простудилась, и у меня воспаление мочевого пузыря.
— Я не знаю, что я съела, но у меня уже начались поносы. И т.д. После этих слов мужчина не только сексом не может заниматься, у него пропадает аппетит. Зачем это говорить? Поговорили и хватит.
Мой самый близкий друг Аркадий Толбузин — красивый талантливый артист, который в фильме «Новые приключения неуловимых» сыграл роль полковника Кудасова, был женат на артистке Зое Земнуховой. Он любил выпить, и как только брал рюмку и подносил её ко рту, она кричала: — Брось пить, тебе нельзя! Ты погибнешь, сволочь!
И так далее в том же духе, он был добрым, щедрым, компанейским, интеллигентным человеком, и этот скандал под маркой «я блуду твоё здоровье» был намного хуже, чем если бы он выпил три литра.
В Москве, в нашем доме артистов в Каретном ряду, жил музыкант Романов — средней руки пианист, интеллигентной внешности мужчина в роговых очках с красивой сединой. Он аккомпанировал артисту Афанасию Белову. Романов оставил свою жену с двумя детьми, чтобы жениться на молодой женщине, очень пикантной, но, по его словам, типичной самке. Она в жизни любила только секс и была ненасытна в любви.
— Это же хорошо, — отреагировал я на признание Романова.
— Дело в том, Борис Михайлович, что я импотент, — признался он. — Чтобы удовлетворить её, я вынужден принимать импортные пилюли. После каждой такой пилюли я в состоянии удовлетворить её, но под утро у меня начинаются адские головные боли и тошнота.
Он поведал, что одна пилюля стоит пятьдесят рублей, и он весь в долгах, Неплохой ад себе придумал пианист-импотент Романов. Я вспомнил писателя Прута, который шутил, что с тех пор, как он стал импотентом, у него гора с плеч.
Как-то после очередной гастрольной поездки я зашёл к Романову и не узнал своего соседа. Обычно спокойный, приветливый, он был свиреп, как рысь, выяснилось, что его жену соблазнил Афанасий Белов. Ради него она бросила Романова.
— Подумать только, так подло поступить со мной! Рыжая сволочь! Сколько подлецов на свете! Я молчал, а так хотелось объяснить ему, что он должен поставить Афанасию Белову памятник при жизни за то, что он избавил Романова от адских головных болей, от тошнот и от материального банкротства. Вот что такое дурацкое мужское самолюбие. Уверен, что его мало волновал уход этой самки. Противно было, что тебе предпочли другого.
ВИЛЛИ КАРЛИН
Джон Кембелл, секретарь Коммунистической партии Шотландии, ставший потом редактором газеты «Дейли Уоркер», имел много детей. Один из них Вилли, воспитанный в коммунистическом духе, решил переехать в Советский Союз, на родину Владимира Ильича Ленина, чтобы быть к нему поближе. По приезде в Советский Союз он взял себе псевдоним — Карлин.
Он был небольшого роста, с тяжёлой англосаксонской челюстью, нос картошкой и вечно весёлые глаза. Вилли был само обаяние, его профессия — артист-эксцентрик. Сразу после приезда в Москву Леонид Осипович Утёсов взял его к себе в оркестр, а в кинофильме «Весёлые ребята» он сыграл эпизодическую роль: перепутав, его бьют метлой по голове и спрашивают, где дирижёр. Потом я с Вилли работал на эстраде, и мы были с ним очень дружны.
Когда Вилли приехал в Москву, он знал безукоризненно английский язык и ни одного слова по-русски. В оркестре у Леонида Утесова все музыканты говорили на лабухском жаргоне. И Вилли, изучая с утра до ночи этот кошмар, не сомневался, что это именно тот русский язык, на котором говорил Ленин. Прошло немного времени, и Вилли приобрёл гонорею. Ударник оркестра Утесова Самошников повёл Вилли к венерологу. Венеролог спрашивает у Вилли, когда это было, и кто она, эта соблазнительница. Вилли не понимает, о чём говорит врач, Самошников переводит ему:
— Вилли, что это за чувиха? Вилли:
— Клёвая чувиха для баранства, клёвые матральники, хиляльники, поберляли, кирнули. Самошников переводит врачу:
— Он говорит: «Хорошая девчонка для любви, прекрасные глаза, ноги, поели, выпили…» Врач:
— Это было за деньги? Самошников, обращаясь к Вилли:
— Ты башлял? Вилли:
— Башлял. Самошников врачу:
— Да, он платил. Врач:
— Спросите у него, она ушла или осталась у него на ночь? Самошников:
— Она похиляла или вы друшляли? Вилли:
— Друшляли. Самошников врачу:
— Да, она оставалась на ночь. Вилли пытался вставить какую-то крылатую фразу из своего лабухского языка, но Самошников ему сказал:
— Качумай.
И Вилли замолчал. Вилли никак не мог понять, почему Самошников переводит его. — Неужели врач не русский? — спросил он у Самошникова. Диалог был намного длиннее, но, к сожалению, я не успел выучить лабухский язык, а сейчас не до этого.
Этот случай не единственный.
Здесь, в Америке, мне рассказали, что в одном русском ресторане работал официантом китаец, который прекрасно говорил на идиш. А когда обращались к хозяину ресторана, еврею по национальности, и спрашивали, как могло получиться, что китаец говорит на идиш, и с большим удовольствием, хозяин отвечал:
— Вы ему ничего не говорите, он думает, что изучил английский язык.
Вилли Карлин был предельно скромным человеком, хотя мог жить прекрасно за счёт имени своего отца. Вилли неудачно женился, и жена заставила его пойти к председателю Коминтерна товарищу Дмитриеву, который хорошо знал Вилли и дружил с его отцом, чтобы Дмитриев предоставил Вилли Карлину комнату в центре города. А когда они с женой разошлись, он как благородный англичанин оставил ей жилплощадь, а сам пошёл скитаться по углам.
Второй раз Вилли женился очень удачно, по любви. Несмотря на преклонный возраст, лицо её носило отпечаток прежней красоты, она была балериной в прошлом, с красивыми ногами и на две головы выше Вилли ростом. Она не выговаривала букву «р» и относила это к своему аристократическому происхождению. Если идти по этому пути, то на Брайтоне живут одни аристократы. Звали её Лена Мордвинова. Лена Мордвинова жила у Никитских ворот, занимая комнату в большой густонаселённой квартире. Лена полюбила Вилли за все: за то. что он маленького роста, весёлый, без комплексов, англичанин с обаятельным акцентом, за то, что он любил её и боготворил. Это была самая нежная и влюблённая семейная пара, которая встретилась мне в моей жизни. Мы вместе работали, дружили, я у них жил большое количество времени и ни разу не слышал, чтобы кто-то из них сердился. Никто друг другу не возражал; что бы ни сказал Вилли, Лена его поддерживала; о чём бы ни завела разговор Лена, Вилли ей поддакивал. Доходило до абсурда. У Лены Мордвиновой всё было не так, как у людей, а чуть выше. Её бывшие знакомые, с кем она встречалась, были на уровне Алексея Толстого, если она встречалась с артистами, то это были Качалов, Тарасова и так далее в этом плане. Допустим, разговор заходит о простуде, и Лена всем сообщает:
— Вы знаете, у меня болезнь протекает не так, как у всех людей. Если у меня выступает лихорадка, так только на жопе.
Вилли тут как тут и подтверждает:
— Да, у Лены лихорадка только на жопе… Дальше Лена прищуривает свои глаза, смотрит на тебя в упор и медленно покачивает головой, что, наверное, должно означать: «Понял, какая я необычная?» Удержаться от смеха удаётся с большим трудом. Лена Мордвинова всегда заводила разговоры о прошлом. Она часто повторяла с большим достоинством:
— Вы даже не представляете себе, какая я была блядь! Вилли не даст соврать. Вилли (влюблённо):
— Да, она была большая блядь! Лена:
— Я была блядью высшего класса. Вилли (с гордостью):
— Да, она была блядью высшего класса. Лена:
— Я не всем давала. Вилли:
— Не всем, далеко не всем… Лена:
— Я была куртизанкой. Я часто водила мужиков за нос, но если уже отдавалась, то так, что они помнили на всю жизнь.
Вилли:
— Да, мужики помнили всю свою жизнь. Лена:
— Разве сейчас есть куртизанки? Одни потаскухи! А я, действительно, была настоящей блядью. Вилли:
— Блядь высшего класса!!! Мы с писателем Драгунским, идя домой после встречи с ними, от души хохотали.
Когда Виллин папа приезжал в Москву на какой-нибудь партийный съезд или что-нибудь другое, он жил на своей даче (вся иностранная партийная элита имела свои дачи рядом со всеми советскими вождями, включая Сталина). Поначалу по своей наивности Вилли не мог понять, почему он не может встретиться со своим папой Джоном Кембеллом. И вот однажды он из газет узнал, что его папа в Москве заседает в Колонном зале. Он бросился в сторону этого здания, чтобы повидаться с отцом, но пять кордонов милиции и человек триста в штатском преградили путь Вилли к отцу.
Вилли выбрал место у служебного входа, и как только вышли молотов, Каганович, папа, секретарь коммунистов Англии, и Сталин, Вилли с криком: «Папа!» — рванулся сквозь строй и мгновенно был сбит с ног кулаком одного из штатских. А когда он приземлился, четверо сапог наступили ему на руки и на ноги. Он потерял сознание и лежал на мокром асфальте распятый, как Иисус Христос.
Секретарь коммунистов Англии, который нянчил Вилли, обернулся на Виллин крик и обратился к его отцу:
— Джон, по-моему, это Вилли.
Вся шеренга остановилась. Джон Кембелл сказал, что это лежит его сын. За всей шеренгой с огромным заплывшим глазом, который менял цвета, в бессознательном состоянии понесли сына, который хотел полюбить Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, каждого как родного отца.
Со временем наивность прошла, пришла трезвость, отца он обманывал, рассказывая, как ему хорошо в Советском Союзе, и что он все делает, чтобы приблизить светлое будущее, то есть коммунизм.
Больше Вилли Карлин не пытался увидеть своего отца в Колонном зале, у него на даче и в других местах.
Как-то папа должен был проехать на машине мимо Манежной площади. Вилли стоял в толпе, и когда появился кортеж машин, а Вилли полез в карман за сигаретой, «топтун» решил, что он полез за оружием, и нанёс Вилли удар между глаз, чем вывел его из строя на месяц. Он не только ничего не видел, а ещё и ничего не слышал.
В дальнейшем Вилли по приезде отца в Москву в большинстве своём отсиживался дома или, находясь на улице, поднимал руки вверх и не шевелился.
АРКАДИЙ ТОЛБУЗИН
Мой друг Аркадий Толбузин зашёл ко мне со своей женой и говорит:
— Как будем себя веселить?
— На все согласен, — ответил я.
— Тогда давайте рванём в Киев. У меня там Вася Фесенко, мой фронтовой друг. Он и жена будут счастливы нашему приезду.
И через пять минут мы с жёнами были уже в машине и катили из Москвы в Киев.
По дороге Аркадий долго хвалил Васю. Он, по его словам, был настоящим другом, великолепным музыкантом, гостеприимным, и жена — прекрасная актриса — была под стать Васе. Оба работают в театре. Живут много лет душа в душу.
Подъезжая к Киеву, я сделал предложение: жить в гостинице, а не у Васи. И встречаться с ними. Я не люблю быть в гостях, понимая, что людям это хлопотно.
Все со мной согласились и пошли по гостиницам искать номера. Но не тут-то было. Потеряв бессмысленно время, мы вынуждены были пойти к друзьям Аркадия.
Они, действительно, очень обрадовались. Жена предложила поужинать у них, но я дипломатично уговорил всех пойти в ресторан. Вася в свои пятьдесят очень хорошо выглядел. Анжела, которой, вероятно, было не меньше лет, чем Васе, смотрелась не хуже. Правда, ей не очень шли усы. Из-за них она выглядела намного мужественнее. Этакий витязь в тигровой шкуре.
В ресторане было весело. Потом дома мы пили кофе, рассказывали анекдоты, смеялись и поздно легли спать. День прошёл замечательно.
Утром пришли соседки посмотреть на нас, артистов. А потом женщины завели разговор о женских модах, и так увлеклись, что забыли про нас. Не обращая на нас никакого внимания, говорили о нижних юбках, задирали друг другу платья. Мы, как три рыцаря, поняли, что им сейчас никто не нужен, и начали играть в преферанс.
Вдруг, оборвав на полуслове женский разговор, Анжела грубым диктаторским голосом закричала во весь голос:
— Прекратите играть в карты! Аркадий робко спросил:
— Почему?
— Я не могу видеть Васю за игрой в карты. Когда он играет, у него блестят глаза, он находится в возбуждённом состоянии.
— Ну и что? Кому это мешает? — спросил Вася.
— Мне это мешает, — продолжала распаляться Анжела. — Ты же возбуждаешься только во время игры в карты. Я ни разу не видела твоих возбуждённых глаз, когда ты бываешь со мной. Я женщина (слово «женщина» было произнесено так громко, что все мужчины немного вздрогнули, а я посмотрел, нет ли поблизости кинжала) и хочу видеть у своего мужа страстные глаза, когда он бывает со мной близок. Нормальный мужчина, когда он смотрит на свою жену и желает её, должен дымиться!
Мы от неловкости опустили головы.
Пауза длилась долго. Мы с Аркадием молчали.
Заговорил Вася:
— Ты невоспитанная женщина. Ты всегда меня позоришь. Зачем ты на вечере Восьмого марта читала свой, так называемый, фельетон, где строила свой юмор на том, что я, мол, импотент. Ты же знаешь, что это не правда! Это наглая ложь. Зачем ты меня выставляешь на посмешище перед всем Киевом? Я не только всегда хочу, но и всегда могу. Я мог бы быть с тобой ежедневно. Позавчера почему ты мне отказала?
— Когда ты лезешь на меня? Когда я после стирки…
— Допустим. А что тебе мешало вчера?
— Вася, вчера я мыла полы. Вася в полном недоумении:
— Товарищи, откуда я должен знать, когда на неё лезть? Анжела:
— Был бы внимательным мужем, знал бы.
— Хорошо, я согласен, я невнимательный. Но это не основание, чтобы распускать слухи по всему Киеву, что я импотент.
Чем Вася больше говорил, тем больше он заводился.
— Когда мы хоронили Люсю Трофимову, у меня на похоронах встал. Такое бывает редко даже у молодых.
— Чем ты хвалишься, выродок? — не унималась дражайшая половина. — Это же патология, если у тебя покойницы вызывают эмоции.
— Что ты передёргиваешь? Я не это имел ввиду.
— Ты же сексуально озабоченный человек, ты можешь возбудиться, увидев дамского портного. Мы втроём вышли на улицу покурить. Аркадий полушутя заметил, что весь этот сыр-бор не стоит выеденного яйца, и посоветовал Васе прекратить препирательства. Мы молча вернулись в комнату.
Наступила затяжная пауза. Настроение было не из лучших. Минут через десять, когда все решили попить чайку, и скандал вроде бы отошёл на второй план, Вася вдруг неожиданно брякнул:
— Анжела, правильно сказали Аркадий и Борис, что ты говно. Мы оба обалдели. Во-первых, мы этого не говорили, а во-вторых, зачем ему потребовалось реанимировать инцидент? Через большую паузу Анжела обратилась к нам:
— Уважаемые Аркадий и Борис. Я очень перед вами звиняюсь, я действительно проявила бестактность, мне стыдно перед вами, очень прошу меня простить.
Опять большая пауза, все успокоились. Анжела повернулась к Васе:
— А ты, сука дистрофичная, когда Аркадий и Борис уедут, попляшешь! На следующее утро мы поспешили в Москву. Конечно, отдохнуть мы не отдохнули, а удовольствие от семейной жизни Васи и Анжелы я получил огромное.
Праздновать надо не свадьбу, а развод. И праздновать широко. С женой жить только один медовый месяц и переходить к другой на медовый вечер. Жизнь должна быть медовой.