Оливер помнил поездку в Мохаве. Это была, так называемая, незапланированая поездка. У его родителей были друзья, которые жили в Палм-Спрингс, и их дети — несколько испорченных Калифорнийских подростков. Один из них - Брентвуд с косматыми волосами и дорогими игрушками — спросил, хотел бы ли он увидеть Долину Смерти. Был разговор о поиске оставленного заброшенного города, и Оливер ухватился за шанс, так как это было лучше чем просто сидеть, в то время как взрослые напивались на "Кубке Пимма" и говорили о теннисных турнирах.
Сначала он волновался, что сделал ошибку. Грунтовые дороги через каньоны были затоплены ливнями, и что, как предполагалось, было двухчасовой поездкой, стал восьмичасовой одиссеей и чем-то вроде кошмара. Но к счастью, его хозяева, оказалось, были веселы и падки на приключения, вместо того, чтобы дуться и раздражаться, они весело провели время, проезжая обширный пустой пейзаж пустыни, который походил немного на картины, которые он видел на поверхности луны, одинокие, свободные и странные.
- Всё так же как и тогда, когда вы в первый раз были здесь? - спросил Оливер Мими, когда он всматривался в пыльное окно.
- Нет. Всегда по-разному. Я думаю, что это выглядит так, потому что ты со мной. Он использует вещи из твоего ума, который ты можете выработать.
Оливер играл с радио на приборной панели, но единственной музыкой был Вагнер.
- Сопровождение, - сказала Мими. – Хельда его поклонница. Ты мог бы отдохнуть немного. Мы не будем здесь на пару минут.
- Сколько времени мы уже здесь?
- Время не постоянно, - объяснила Мими. - Не то, чтобы оно не шло здесь. В Преисподнии нет прошлого или будущего; есть только сейчас. Мы добираемся туда, когда мы добираемся туда. Это тест на выносливость. Мы могли ездить круга вечно в наказание.
|
|
- Господи.
- Ошибочка, - ухмыльнулась Мими. - Но ты не мертв, и я не являюсь человеком, таким образом, я думаю, Хельда просто играет с нами.
- Что за Хельда, о котором ты постоянно говоришь?
- Она вроде как работает здесь. А место названо её именем.
- Точно.
Оливер немного задремал, но, так как время больше не было фактором, было трудно сказать, как он себя чувствовал.
Действительно ли он был голоден? Он завтракал, но переход в глом вынул много сил из него. Они подавали обед в Аду? Они должны были упаковать закуску? Почему он внезапно подумал о еде? Он чувствовал себя усталым и запутанным; это было так, будто нарушен биоритм, с которым он все еще боролся. Он надеялся, что Мими знала, куда она ехала.
Он согласился пойти с ней. После выпускного, когда Мими услышала, что он отсрочил свое принятие в Гарвард, она предложила ему позицию своего советника, и он принял предложение.
Его родители пытались отговорить его от этого, хотели, чтобы он держал свое положение в Хранилище, где он будет в безопасности.
Но клерки только интересовались хранением и архивированием, готовясь к возможному роспуску Ковена. Это занятие пришло в уныние. Он не был уверен, что произошло бы, если бы вампиры ушли в подполье, а его родители, казалось, и не знали бы. Присоединение к Мими казалось более дерзкой задачей, и он хотел быть полезным. Он не хотел проводить часы, разбирая инвентарь.
Оливеру также становилось ясно, что Мими не могла нести пост регента одна, и она будет нуждаться в твердой руке Кингсли рядом с ней, чтобы вести перевёрнутый Ковен. Оливер взялся за свою обязанность в качестве советника вампиров серьезно. Он не позволил бы Ковену терпеть неудачу, и он был настроен выполнить свою обязанность к Голубой крови, гарантируя, что Мими имела всё, чтобы бережно сохранить Ковен целым и невредимым, независимо от того какую жертву это повлечет за собой с его стороны.
|
|
Кроме того, он считал Мими другом. Они пришли к пониманию, и Оливер был удивлен тем, как хорошо они ужились. Он понял, что под видом принцессы было старое и практическое существо, и он уважал ее. Когда она пригласила его спуститься в Преисподнюю с нею, он схватился за шанс, из обязанности, любопытства, и желания удостовериться, что она была в безопасности. Она могла бы быть внушающим страх Ангелом Смерти, но даже у Мими было сердце, которое могло быть разбито, и Оливер не хотел, чтобы она была одной, если бы она потерпела неудачу в спасении Кингсли. Она нуждалась в друге. Что он теряет?
Он уже потерял Скайлер.
Однако они ехали, казалось, где-то около часа. Миля за милей, по радио не было ничего, кроме «Полёта валькирии», который определенно стал старым после энной карусели.
Оливер мог ощущать нарастающее расстройство Мими, и это было облегчением, когда они, наконец, достигли примитивно выглядящий контрольно-пропускного пункт — только деревянная деревушка напротив дороги — и вне её маленькая бензоколонка.
Два мужчины — Оливер думал, что они были похожи на мужчин, но на более близком расстоянии они не были мужчинами вообще — говорили с Мими на языке, который он не мог понять. Они были почти девять футов высотой, и их большие-большие тела были покрыты спутанным коричневым мехом, в то время как их черты лица были шишковатыми и искривлены с носами картошкой и желтыми глазами как бусинки. Они носили болезненно выглядящие воротники, сделанные из серебряной колючей проволоки.
|
|
Мими произнесла несколько странных звуков, которые звучали, как пехотинские.
Через мгновение мужчины отошли, чтобы посоветоваться с их руководителем.
- Что это? - прошептал Оливер.
- Тролли. Они работают здесь … на демонов.
- Уродливые вещи. - Оливер дрожал. - Эти воротники.
- Единственная вещь, препятствующая им напасть на нас, - сказала Мими сухим тоном.
Воротники были обтянуты плотно вокруг шей троллей, и каждый раз, когда они двигались, текла кровь. Оливер не мог не чувствовать отвращения и жалости к существам.
Он озирался.
- Так эта Хельда, с которой ты встречалась — она демон?
- Нет. - Мими покачала головой. - Она больше походит на их... бабушку.
Оливер побледнел, а Мими продолжала объяснять:
- Она - одна из богинь. Одна из старейших, до того как мы пришли сюда, как та ведьма из Северного Хэмптона.
- Так много того, что я не знаю о мире, - пробормотал Оливер.
Тролли возвратились и двинулись к бензоколонке вне контрольно-пропускного пункта. Мими припарковала автомобиль:
- Подожди здесь, - сказала она.
- С ними? - Оливер уклонялся. Ему было жаль, что он не подумал сразу поднять крышу, но теперь это было слишком поздно. Тролли нюхали его, один наклонился так близко, что Оливер мог чувствовать его горячее дыхание на щеке.
- Человек, - сказал один другому на прекрасном английском языке.
- Живой, - его друг кивнул с хитрой улыбкой.
- Он мой, бестия! Троньте его, и вы узнаете вкус клинка Азраила, - зашипела Мими. Тролли отступили, но Оливер не был уверен, мог ли он чувствовать себя в безопасности. Они все еще смотрели на него, как будто он был обедом.
- Они только дразнят тебя. Они не едят мясо, - она уверила его. Мими забыла добавить, "только души", но Оливер не должен был знать этого, потому что он и так был достаточно испуган.
- Прекрати быть такой тряпкой. Тролли, оставьте его в покое.
Мими пошла к небольшому офису, расположенному позади бензоколонки. Она не хотела говорить Оливеру, но бесконечное вождение обеспокоило ее. Она волновалась, что это был знак, что Хельда не будет позволить пройти на более низкие уровни, а она должна была бы достигнуть седьмого, если бы она собиралась найти Кингсли. Другой тролль, жесткая женщина с бронзовой гривой, охраняла дверь в офис Хелды. Этот тролль носила тяжелый железный пояс, загруженный пулями, и несла то, что было похоже на AK-47. Она осмотрела Мими на предмет оружия.
- Что это? - спросила она, ее рука была на спине Мими.
Удивительно, что тролль нашла иглу, которую Мими хранила в лифчике.
- Это мой меч.
- Вы должны будете оставить его здесь. Вы заберёте его назад, когда вы закончите с Хельдой.
Мими подчинилась и передала свою иглу, таща её из нижней части своей рубашки:
- Теперь я могу войти?
Тролль кивнула и распахнула дверь ударом ноги.
Хельда не выказывала радости, увидев ее. Королева Мертвых была пожилой женщиной, одетой в черное, ее волосы в тугом седом пучке. Ее лицо сморщилось и оттянулось, и у нее были тонкие, морщинистые губы пожизненного курильщика, так же как твердые глаза-бусинки игрока, который потратил свой последний доллар на проигрывающую лошадь. Она не выглядела как её племянница в Северном Хэмптоне. Было что-то жестокое и древнее в ней, как будто она видела мир в его худшем виде и просто пожала плечами. Она сидела позади стола, который был загрязнён бухгалтерскими книгами, квитанциями, смятыми примечания и порванные конвертами. Это было похоже на стол измотанного бухгалтера, который, когда Мими думала об этом, был, каков Хедьда и была, так как Королевство Мертвых немного походило на бюрократию, которая забирала души вместо налогов.
- Ты вернулась, - сказала она категорически.
- Благодаря вашей племяннице, - сказала Мими.
- Которой?
- Эрда.
- Какое разочарование. Эрда всегда была умнее других. Фрейя, она сделала бы это только, чтобы досадить мне. - Хельда встретила Мими прохладно. Мими думала, что Хельда мало чем отличалась от одной из тех богатых женщин, которые управляли комитетами по благотворительности и взяли в удовольствие исключении карьеристов из группы.
- Так. Что ты ищешь в моей обители, Азраил?
- Ты знаешь то, чего я хочу. Ту же самую вещь я хотела в прошлый раз. Я приехала, чтобы восстановить душу из сабвертио.
- Назад за Араквиилом, не так ли? Позор. Он был активом здесь; большая помощь, контролирующая демонов. Нет никакого способа, которым я могу отговорить тебя от твоих поисков?
Мими покачала головой. Хельда ожидала, что она будет верить этой ерунде? Кингсли страдал здесь. Кто знал, какие пытки и муки он вынес. Она не знала, в какую игру Хельда играла, но она решила держать рот на замке, таким образом, старая птица позволит ей пройти.
- На сей раз, ты готова. У тебя есть замена? – спросила Хельда.
- Есть, - сказала Мими, двигаясь к окну.
Хелда осмотрела Оливера, пытающегося наклоняться так далеко от троллей насколько возможно, не будучи похожим, будто он избегал их.
- Понятно, - она вздыхала. - Человек плохая замена для души, которую ты заберёшь от меня. Но очень хорошо. Если ты в состоянии убедить Араквиила возвратиться с тобой, тогда забирай его.
Глава
Сеанс в студии
Адрес, который помощник галереи оставил на ее автоответчике, привёл Аллегру в склад около Маркет-стрит. Она поехала на скрипучем фабричном лифте в мастерскую на верхнем этаже.
Вчера вечером она потратила остаток вечеринки, вспоминая о средней школе с ее старыми друзьями, многие из которых начинали свои жизни в мире: недавно чеканившие инвестиционные банкиры и студенты юридического факультета, начинающие репортеры, наряду с модными ассистентами и самовлюблёнными дамами и господами досуга, которые приняли своё наследие и коротали свои дни в социальном кругообороте — их жизни были последовательностью вечеринок, и прибыли, и фестивалей; толпа, которая часто посещала Уимблдон, Художественный Базель, и Венецианский Кинофестиваль. Ее друзья ворковали о ее новой стрижке и хотели узнать, почему она исчезла из их жизней без объяснения. Такие люди как Аллегра, как предполагалось, не делали таких необдуманных вещей.
Их вид поддерживал контакт из привычки, навсегда пересчитывая дни славы, когда каждый был задирой в Св. Павле или Эндикотте. Она многократно извинялась и обещала встретиться со всеми в Нью-Йорке, как только они бы закончили с ремонтом на таунхаусе на Пятой авеню, где она и Чарльз, как предполагалось, жили после того, как они были связаны.
Лифт открылся прямо в студию Бена.
- Привет?
- Сюда! - позвал Бен.
Она прошлась и нашла его стоящим перед большой картиной, вытиравшим руки о влажную тряпку.
- Ты здесь, - сказал он, как будто он не вполне верил этому. Он убрал тряпку и вытер руки о джинсы. Он был возбужден, она была удивлена обнаружить это. У него не осталось ничего из той свежей беспечности, которую он показал прошлой ночью.
- Ты приглашал меня.
- Я не был уверен, что ты придёшь, - признал он.
- Ну, я здесь теперь. - Она предварительно улыбнулась ему. Она не знала, почему он действовал так странно. Она неправильно прочитала его? Он пригласил ее посмотреть студию, и она думала, что это было искреннее приглашение — не одна из тех случайных, вежливых фраз, которые люди говорят друг другу на званых обедах.
Эта еще одна ошибка? Она проснулась этим утром, взволнованная перспективой увидеть его снова, и надеждой, что он будет одним. Они выдерживали паузу так долго, что Аллегра, наконец, почувствовала, что он был груб:
- Ну, ты собираешься показать мне свою работу?
Бен покраснел:
- Извини, кажись, забыл свои манеры. Пожалуйста, к твоим услугам.
Аллегра обошла комнату. Студия была большой белой мастерской с окнами от пола до потолка, выходящими на залив.
Были канистры красок и кисти повсюду, и пластмасса на полу. Масляный запах гипса заполнил воздух.
- Извини, немного грязно, - сказал он.
Она кивнула, не совсем уверенная, что сказать. Мастерская была заполнена ассортиментом холстов всех размерах, некоторые достигали восемь футов высотой и десять футов шириной. Были картины поменьше, поставленные на мольберты или развешенные на стенах. Некоторые были созданы и заключены в кожух в пластмассу. Поскольку Аллегра озиралась, она заметила одну тему во всех его работах. Каждая живопись — от фрески, которая показывала девочку, лежащую мечтательно на кровати, как современная одалиска, к маленьким, которые походили на тот, который она купила — каждая живопись в студии, была её портретом.
Она шла через всю мастерскую, изучая картины и рисунки в полной тишине и чрезвычайном шоке. Бен следовал за нею бессловесно, ожидая, услышать ее реакцию. Пока, у нее не было её. Она просто обрабатывала информацию, которую он дал ей. Картины содержали широту их короткого любовного романа: Аллегра на кровати, в ее белой кофточке; Аллегра в лесу, ночь ее инициирования в Пейтологиане, "тайное сообщество поэтов и авантюристов", который означал, что они напивались в лесу после комендантского часа; Аллегра, держащая учебник по латинскому, смеющаяся от того, насколько она была ужасна в этом языке; голая Аллегра, повернутая спиной к зрителям. Была маленькая темная картина, вся черная за исключением ярких светлых волос и клыков цвета слоновой кости. Аллегра - принцесса вампиров.
Она поняла теперь. Беззаботный художник и шутливый наследник - это всё была игра прошлой ночью. Поцелуй фамильяра отметил его, изменил его, и чтобы справиться с ее отказом, он создал святыню из неё. Это одержимое воспоминание о каждом моменте их отношений было его способом держать ее ближе к себе. Он рисовал ее много раз так, чтобы он никогда не забыть ее. Это было все там — его любовь и потребность в ней. Это было его истинным сердцем, открытым, выставленным и кровоточащим.
Теперь она поняла то, что его мать попыталась объяснить ей, когда она сказала: "Вы - девочка с картин". Декка Чейз волновалась по поводу ее мальчика, и думала, что возможно, если бы она привела Аллегру к нему, он нашел бы способ быть с нею или обладать ею. Умная женщина.
Бен потоптался, его лицо, постепенно становилось малиновым. Он сглотнул:
- Ну, что ты думаешь?
- Я так сожалею, что уехала, - медленно говорила Аллегра, не совсем способная встретить его взгляд. - Я так сожалею, что исчезла той ночью. Ты не понимаешь — я не свободна …. У меня нет выбора в том, кого я могу любить. Ты должен забыть обо мне …. Так лучше для всех. Для тебя.
Бен нахмурился:
- Нет… нет… Ты не понимаешь.
Но Аллегра вернулась в лифт, и, на сей раз, она не будет возвращаться. Она сделала ошибку, ища его, потому что ставит под угрозу все ее будущее, и она не будет делать этого снова.
Иногда, лучше держать шкатулку Пандоры закрытой.
Глава
Город мёртвых
Это было только после того, как венаторы ослабили свою враждебную позицию, Скайлер, наконец, заметила окружение. Они были в небольшой каменной комнате, и она не была уверена, но выглядело всё так, как будто полки были сделаны из могильных досок, и что две декоративно вырезанных надгробных плиты формировали стол.
- Мы там, где я думаю? - спросила она.
Сэм кивнул, принес извинения за запах, и объяснил, почему они жили в мавзолее, названном Городом Мертвых местными жителями. Они были в восточной части города, на кладбище, которое служило домом для людей, предки которых были похоронены в подвальных катакомбах, или для тех, кто был вынужден из переполненных областей Каира, неспособного предоставлять квартиры, переехать сюда. Было где-то от тридцати тысяч до миллиона человек, живущих среди мертвых, объяснил Сэм. Кладбища были оборудованы минимальными сточными водами и водной системой, в то время как электрические провода соединились с соседними мечетями, обеспечивающих свет и высокую температуру. Так как могилы были построены, чтобы приспособить традиционный траурный период, когда люди оставались на кладбище с их мертвыми в течение необходимых сорока дней и ночей, число живущих в них естественно прогрессировало, когда не было никаких других вариантов.
- Мы следили за нефилимом в Тегеране. Мы поймали его, сделали то же самое в Триполи, затем прибыли сюда, когда мы услышали слухи, что девочки исчезали из Города Мертвых.
Он объяснил, что исчезновения и похищения не соответствовали типичным преступлениям Красной крови.
Была система, даже ритуальные аспекты, которые возбуждали интерес венаторов.
- Они все подписаны Адом, таким образом, мы проживаем здесь, чтобы быть ближе к цели.
- На прошлой неделе мы совершили набег на их гнездо и поймали все, за исключением того, который ушел, - сказала Деминг им.
- Вы думали, что это было я, - сказала Скайлер.
Деминг кивнула:
- Да.
Она не принесла извинения за ошибку. Она перечисляла события в Нью-Йорке, как она поймала нефилима.
- Так это то, чего мы и ожидали, - сказала Скайлер, отдышавшись от новости. - Это должно было случиться, рано или поздно.
Она рассказала им, что они обнаружили во Флоренции, и подтвердили то, что венаторы уже знали о кровавой работе священников петрувиан, которые охотились и убили человеческую женщину, которая были взята Кроатаном, наряду с их потомством.
- У девочки, которая была взята, была марка: три переплетающихся круга, которые содержали символ Люцифера, овцу, и символ союза Голубой крови.
- Пол — нефилим из Нью-Йорка — нес тот же самый символ его руке, - сказала Деминг. - Он был похож на родинку, а не на татуировку. Все нефилимы несут его на телах.
- Но они не рождаются злыми, - сказала Скайлер. - Эти женщины и дети - жертвы порочного преступления; они невинны.
- Я не знаю о невинности, - заспорила Деминг. - Пол Рейберн забрал две бессмертные жизни. Кто знает, сколько вампиров он бы убил за эти годы.
- Так эти Петрувиане … эти смертельные священники, которые полагают, что делают работу Бога, - заговорил Сэм. - Я никогда не слышал о них, пока Деминг не рассказал нам, что сказал тот ублюдок, и я буду держать пари, что никто в Ковене о них не знает, что они не часть официальной истории. Как это может быть? - он спросил своего бывшего командующего.
- Я не знаю. - Джек нахмурился. - Я не был частью Ордена Семи, и я не посвящен в принятие решений.
- Независимо, очистка Петрувиан идёт вразрез со всем в Кодексе вампиров, где главное - защита человеческой жизни, - поддержала Скайлер.
- Нефилимы не являются людьми, - сказала Деминг. - У меня есть шрамы, чтобы доказать это. Она подняла свой рукав, чтобы показать белые отметины, которые она получила в борьбе против врагов.
- Кто-либо видел отчеты венаторов в этой области? - спросил Джек. - Я попытался найти местные офисы Конклава, но никто не смог сказать мне, куда они переместились.
Сэм покачал головой:
- Конклав здесь чуть держится. Многие из их участников были жестоко убиты, их сожгли — не только молодых, но и Старейших. Было нападение в Каирской Башне в прошлом месяце, их штабе. Именно поэтому вы не смогли найти их. Они готовы уйти в подполье. Это всюду. Наш вид отступает — они возвратились в тень.
- Что из последних новостей в Нью-Йорке? - Джек хотел знать.
Деминг и Сэм обменялся взглядами:
- Регент исчез, и предположительно она взяла ключи от Хранилища с собой, чтобы препятствовать Ковену расформировываться. Никто не знает, куда она уехала. Но без твоей сестры, Нью-Йорк не продержится долго, - сказала Деминг.
Так. Мими была регентом. Оливер говорил правду. Скайлер видела, как Джек обрабатывал эту информацию. Она думала, что знает, о чём он думал — что он должен был быть с Мими; без близнецов у Ковена ничего нет.
- Мы думали, что Азраил пошла за тобой, - сказал Тед Джеку. - Для испытания крови, когда ты не вернулся в Нью-Йорк.
- Мы не видели Мими, - сказала Скайлер. - Еще, по крайней мере.
- Что вы делаете в Каире?
Скайлер забоялась сказать точную причину их поездки:
- Мы ищем кое-кого. Кэтрин Сиену, друга моего дедушки. Джек услышал о святой женщине зани, мы думали, она могла бы быть ею. Один из ее учеников, как предполагалось, встретил нас на рынке и отведёт нас к ней. Вы, ребята, должно быть, отпугнули его. Вы знаете, где мы можем найти ее?
- Имя знакомое — где мы слышали его прежде? – спросил Сэм.
- Это - имя жрицы в храме Анубиса, - сказала Деминг. - Где девочки исчезали.
Глава
Белая свадьба
- Куда потом? Карта есть? - спросил Оливер.
Когда он кинул взгляд на лицо Мими, он почувствовал себя наказанным.
- Хорошо, я обещаю прекратить задавать глупые вопросы. Я только пытаюсь завести беседу.
- Будет второй контрольно-пропускной пункт или что-то в этом роде, - объяснила Мими. Они все еще ехали по пустыне, но после нескольких миль, Оливер заметил, что дорога теперь проходила близко к побережью, и он мог видеть синие волны океана, и чувствовать, как дует бриз. Чем дальше они спускались в ад, тем это место казалось лучшим, нежели худшим. Мими ехала, пока они не разыскали изящный отель на пляже.
- Я сплю? Это похоже на Мартас-Винъярд, - сказал Оливер. Он признал отель. Это был самый известный отель на острове. Он наполовину ожидал, что группа нетрезвых подростков сейчас выйдет в футболках с "Чёрной собакой".
Мими заехала и начала озираться с надеждой. Когда никто не подошёл, чтобы припарковать автомобиль, она вздохнула:
- В Аду нет никакого камердинера? - спросила она, заезжая на автостоянку.
Оливер хихикнул:
- Разве это место не выглядит как Винъярд? Что это?
- Мы узнаем достаточно скоро, - сказала Мими. Они вышли из автомобиля и пошли к входу. Была музыка, играющая от струнного квартета, и официантка в свежей белой рубашке и черных штанах, казалось, несущая поднос с шампанским. - Вечеринка на заднем дворе. Присоединяйтесь к нам.
Оливер взял бокал. Шампанское пахло восхитительно — маслянистое и игривое, с намеком на яблоко и землянику, наряду с мускусным откатом чего-то земляного и восхитительного. Он не был удивлен, когда увидел, что на нём костюм цвета хаки и белая рубашка, в то время как на Мими было простое льняное платье и сандалии, и у нее был цветок в волосах.
- Если это жизнь в Преисподнии, это не кажется слишком плохо, - сказал он, чокаясь бокалом с Мими.
- Это то, что ты думаешь, конечно, - сказала Мими, закатывая глаза. - Но подожди, пока ты не видел Рая.
- На что он похож?
- Это было так давно, я даже не помню больше. Только то, что он другой. Мирный, - сказала она задумчиво.
- Скукота.
- Нет. Это не походит на это. Конечно, люди думают, что это скучно, но это не так. Это походит на лучший день твоей жизни, всей твоей жизни, - сказала Мими. - Так или иначе, похоже, что мы здесь на, своего рода, свадьбе.
Они последовали за толпой на задний двор отеля, на пляж, где были построены белые деревянные складные стулья, и песчаный проход вел к решетке в цветочек. Гости были из Новой Англии с румяными щеками — мужчины в легкой ткани, женщины в скромных дневных платьях. Дети бегали вокруг мыльных пузырей. Было красиво и празднично, и не слишком горячо.
Все же было что-то в этой сцене, она была очень знакомой, она была очень близка ему, было то, чего Оливер не хотел признавать, и он ничего не выпил.
- Чья это свадьба? - спросил он сквозь зубы, поскольку струнный квартет начал играть "Все Вещи Яркие и Красивые" - его любимый гимн.
- Наша, конечно, - девушка появилась рядом. Она походила точно на Скайлер. У нее были длинные темные волосы Скайлер и яркие голубые глаза, и она была в своем платье для соединения, того, сшитого из самого бледно-синего шелка, который висел на ее плечах.
У нее были брызги веснушек на щеках, которые всегда появлялись летом, они раньше проводили вместе время прямо на этом пляже.
Оливер не знал, что сделать или куда смотреть. Его щеки горели, и он чувствовал, как будто его сердце было открыто всем, только чтобы быть оскорбленным и разбитым.
- Олли, что случилось? - она выглядела, как Скайлер, и голос был, как у Скайлер. Что это — кто это? Истинный мираж.
"Какая черная магия создала этого двойника", думал Оливер, пытаясь отойти от нее. Где Мими? Он озирался дико, но не мог найти ее. Не-Скай взяла его под руку, также как она и привыкла, и положила свою голову на его плечо.
- Я скучала, - сказала она.
- Я тоже, - повторил Оливер, не думая.
- Я рада, что ты здесь, - прошептала она.
Он забрал свои слова. Это был Ад. Он знал точно, где он был теперь, и точно, что это было. Это было его самым глубоким желанием, его самой глубокой тайной, которую он похоронил глубоко в сердце, он был в состоянии отпраздновать это со своим другом. Теперь, видя как его желания так жестоко реализовались, вынудили его признать, что, даже если он был излечен, даже если он больше не был ей фамильяром, ни ее Проводником, а просто ее другом, он все еще любил ее, и будет всегда любить ее.
Как это было возможно: чувствовать любовь и желание, но никакую боль?
Фрейя, ведьма, которую он встретил в Ист-Виллидже, излечил его кровь от отметины фамильяра, но его сердце будет всегда помнить и всегда тосковать. Пока он живёт, он знал, что будет любить Скайлер Ван Ален.
- Не ненавидь меня, но я не думаю, что смогу довести это до конца. Я люблю Джека. Я люблю. Но, увидя тебя сегодня … Олли … я так сожалею.
Девушка, которая не была Скайлер, заглянула глубоко в его глаза, и он задержал дыхание.
- За что? - спросил он, и тогда он понял, что они переигрывали ту же самую беседу, что у них была ночью, перед ее соединением — но она шла не так, и он знал точно, что она скажет прежде, чем она сказала это, потому что это были слова, которые он хотел, чтобы она сказала.
- За самую большую ошибку в моей жизни - сказала она хрипло, сцепляя свою руку с его. Он мог чувствовать запах ее духов.
Она начала брызгаться ими только недавно, она объяснила тогда. Аромат сделан для Екатерины Медичи, она купила их у женского монастыря Санта-Марии.
- Не надо, - сказал он задушенным голосом, и он натянул свой воротник, поскольку ему внезапно стало трудно дышать. - Не делай этого. Ты не Скай. Оставь меня в покое.
- Нет, ты должен услышать это, - сказала она, и приблизилась к его уху. Он мог чувствовать ее мягкое дыхание, когда она шептала слова, которые он хотел, чтобы она сказала ему в тот справедливый день в декабре в Италии. - Я никогда не должна была уезжать. Я люблю тебя. Я люблю тебя больше.
Тогда она поцеловала его, и это были губы Скайлер, и она пахла точно так же как Скайлер, и ее волосы были шелковистыми и мягкими как у Скайлер, и он знал, что, когда она повернётся спиной, он увидит родинку прямо между лопатками, которая была точно такая же, как у Скайлер. Она была Скайлер, и она возвратила его любовь, и Оливер не понимал, почему он должен был притворяться, что не хотел этого, не хотел ее, не хотел того, что происходило прямо сейчас.
Глава
Служба крови
- Чарльз! Ты уже вернулся, - сказала Аллегра, когда она возвратилась в квартиру. Она не ожидала увидеть его, и когда она снимала свои пальто и шарф, она надеялась, что он не заметить, что ее руки дрожали.
- Все закончилось раньше, чем я ожидал.
Его глаза горели, когда он наблюдал за тем, как она ходила по комнате.
- Где ты была?
- Смотрела картины - сказала она. Так как они могли читать мысли друг друга — до определенного момента — было легче скрыть ложь за полуправдой.
- Ты купила что-то еще?
Он знал о покупке, которую она сделала днём прежде, но не знал, кем был художник, или как она выглядит.
- Не сегодня.
- Хорошо, что ты снова начала интересоваться искусством, - сказал он, улыбаясь ей нежно. Чарльз стал таким, какой он есть сейчас, всего несколько лет назад, вырос. Он, наконец, потерял неуклюжую формальность и чопорность, которую он имел подростком. В эти дни он двигался с уверенностью и изяществом. В двадцать один он овладел существенными трестами Ван Алена, которые составили большую часть из их наследия, и он говорил о строительстве компании СМИ, имеющую значение в мире. Недавно объявленный одним из тех, кто имел право бакалавров Нью-Йорка в популярном общественном журнале, Чарльз Ван Ален был красив и силён, благодаря его иссиня-черным волосам и сильным римским профилем. Он не имел приветливой сердечности Бендикса Чейза, но вместо этого показывал королевскую благосклонность, которая добилась для него уважения и страха вне сообщества вампира.
Он похлопал по пустому месту рядом с ним, и Аллегра прижалась к нему, его рука обвилась вокруг её плеч. Они вместе — они всегда вместе — только надо было много времени, чтобы она поняла это в этой жизни. Она начала расслабляться, чувствовать спокойствие после дня откровений. То, что произошло с Беном, было ошибкой с самого начала, ошибка девочки-школьницы, не достойная ее внимания. Она плохо себя чувствовала с Беном, конечно. Иметь марку фамильяра очень трудно, но Бен будет в порядке. У него были деньги и комфорт, и в своё время он забудет о ней. Если бы она только не ходила в ту галерею.
- Все хорошо со Старейшими? - спросила она. - Чего они хотели?
Темная тень прошла по лицу Чарльза, но оно быстро очистилось, Аллегра даже не заметила.
- Просто обычные проблемы Преобразования. Я даже не знаю, почему они хотели, чтобы я был здесь. Они только тратят впустую мое время.
- Мистер Ван Ален? Ваш автомобиль прибыл, - сказал дворецкий, бесшумно входя в комнату.
- Ты уходишь? - спросила Аллегра, отклоняясь от него. Чарльз знал, что у нее были планы на этот вечер с ее старыми товарищами по команде хоккея на траве, и было естественно, что он имеет собственные планы - Деде?
Чарльз кивнул. Он начал заводит фамильяров, и выглядел здоровым, полным крови и жизни, власти и непобедимости. Как лидер Ковена, ему разрешили определенные привилегии, и у него были фамильяры в каждом городе, девочки в каждом порту. Он был хорошим, забрасывал их подарками, вниманием, и случайными безделушками от Картье или Буччелатти. Аллегра видела счета; она была той, кто платил по ним: золотые часы с алмазной огранкой; сверкающие браслеты, усыпанные сапфирами и изумрудами; тонкие сережки-лепестки от Ван Клифа.
- Ей понравились те часы, которые ты подарил ей на день рождения? - спросила она, думая, что покупка на тридцать тысяч долларов - это очень щедрый подарок. Но с другой стороны, Красная кровь даёт им кое-что намного более драгоценное.
Чарльз заинтересовался её тоном:
- Ты не можешь ревновать, Аллегра. - он казался смущенным, как будто она изменила правила.
- Я и не ревную, - сказала она, слегка улыбнувшись, и взлохматила ему волосы. Это было тем, чем оно было. Это был способ, которым они всегда жили. Способ Голубой крови. Были узы, и ещё был человек-фамильяр. Одни обеспечивали питание для души, другие - питание бессмертной кровью.
Чарльз взял её лицо в свои тёплые руки:
- Ты бледная, и холодная, - сказал он, нежно проводя пальцами по её щеке. - Ты должна поесть. И я не имею в виду обед.
- Я знаю, - она склонила голову.
Это было недосказанное разногласие между ними. Она знала, что Чарльзу не нравилось то, что она не брала фамильяра с той первой катастрофы в старшей школе. Они никогда не говорили о Бене, но она знала, что Чарльз будет освобожден, как только она возьмёт нового фамильяра. Она откладывала это, колебалась, боясь влюбляться в неправильного человека снова и снова — смешной страх, конечно. Она имела тысячи человеческих фамильяров в своих многократных жизнях, но влюбилась только в этого. Была другая причина, конечно — та, что она даже не хотела признаваться — но она не хотела забывать о Бене, а чужая кровь смоет часть памяти об их единении.
Чарльз нахмурился:
- Если ты не хочешь иметь проблемы, всегда есть обслуживание. Позволь Совету позаботиться о тебе. Ты будешь чувствовать себя намного лучше.
Аллегра кивнула. Голубая кровь, фамильяры которой не были доступны или скончались, могли воспользоваться Обслуживанием крови, основанного Советом, где люди были показаны на экранах, а вампиры выбирали по своему усмотрению. Обслуживание не было захудалым Домом крови. Это были клиники, но они мало чем отличались от заказа стейка или обслуживания номеров.
- Я подумаю об этом, - пообещала она.
Чарльз поцеловал ее в лоб:
- Я знаю, что ты все еще волнуешься по поводу того, что произошло в прошлый раз, но ты должна двигаться дальше.
Не было секретов между ними. Больше не было.
Чарльз знал, что она любила Бена, что ее отношения с ее человеческим фамильяром почти подвергли опасности все, включая узы, которые была основой Ковена, и привязывали их к земле и друг к другу. То, что он простил её, то, что он все еще любил ее, было то, с чем Аллегра должна была жить каждый день.
Она опустилась на кушетку, рада тому, что она покинула студию Бена так быстро, как могла. Не было никакого искушения остаться. Она была дома и в безопасности. Она встретила бы своих друзей на обеде и возможно выбрала бы обслуживание, как Чарльз предложил. Пришло время.
- Хорошо. Пусть запишут на мой счёт, - сказал Чарльз. Он прочитал ее мысли, как обычно.
Когда Аллегра возвратился с весёлой ночки с ее старыми товарищами по команде, она нашла записку на своем ночном столике. Это была визитная карточка с названием Обслуживания и номера телефона. Совету можно было доверить выбор хорошего фамильяра, возможно кто-то, кого они могли послать в Нью-Йорк с нею позже. Она подняла трубку, чтобы набрать номер, когда в дверь постучали, и дворецкий появился:
- Письмо для вас, мисс Ван Ален.
Аллегра открыла конверт. Внутри была записка, торопливо набросанная на рельефной монограмной карте. СБЧ. Стивен Бендикс Чейз.
«Встретимся в Комнате Редвуда в Клифте. Пожалуйста.
Это важно.
Бен».
Глава
Циклический дом
Спустя несколько дней после того, как они встретились с венаторами, Джек вернулся с разведки с тревожными новостями.
Человек Совета Аластер Робертсон, тот, что рассказал Джеку о святой женщине, которая могла быть Кэтрин Сиена, был найден убитым в своем доме. Полиция Красной крови была убеждена, что насилие было случайным, вторжение в дом пошло наперекосяк и воры убили его. Но, зная о нефилимах, и то, что Ковен еле волочит ноги, Джек думал иначе. Он объединился с близнецами Леннокс, чтобы разыскать дорогу на Гезиру, остров на противоположной стороне Нила, поскольку грязь, найденную на месте преступления, была красная глина с северного берега реки.
Пока Джек был в отлучке, Скайлер была одна в их гостиничном номере, когда Дехуа Чен ворвалась в дверь. Ангел Бессмертия выглядел нетипично расстроенным. Рукав на ее блузке был порван, и ее лицо было покрыто царапинами.
- Что произошло? - спросила Скайлер, немедленно подпрыгнув и доставая своё оружие.
- Каирский циклический дом под атакой — тот Нефилим, который ушел, возвратился с парой новых друзей, - фыркнула она.