Они все выстроились и перестали стрелять, будто чего-то ожидая. Из толпы вышел один из них и приставил пистолет к моей голове. Секунда — и раздался выстрел, а затем боль в моей голове и звон в ушах усилился…
Я ничего не чувствовала и не открывала глаза.
— Мария, скорее! — я услышала голос лейтенанта, а затем повернула голову к вертолету. Он сидел со снайперской винтовкой и сдерживал ополченцев, давая мне несколько секунд чтобы встать, а затем перепрыгнуть.
С трудом, но я встала. К колющей боли в боку присоединилась ноющая нога. Я, как могла, разбежалась и уже собралась перепрыгнуть, как вдруг страх смерти снова охватил меня. Если не получится перепрыгнуть — я разобьюсь о камни внизу.
— Капитан, я больше не могу ждать! — я услышала Николая. Чёрт. Мало того, что я себя спасти не могу, так ещё и подвергаю других опасности. Это дало мне сил, и я прыгнула.
Летела я не больше секунды, но у меня вся жизнь вновь пронеслась пред глазами. Но всё обошлось, так как я всё-таки допрыгнула до лестницы. Я уже не оглядывалась, но всё ещё слышала выстрелы позади. Я просто что есть силы зацепилась одной рукой за лестницу и прижалась к сержанту, что обхватил меня свободной рукой.
— Николай, мы их забрали! — прокричал кто-то наверху, но я этого уже не осознавала. Сейчас главное, что мне надо было делать — это держать и не отпускать лестницу, хоть я и чувствовала, что силы убывают, и мне становится всё хуже. Кровь медленно стекала по моим пальцам и капала на мои берцы, а с них — вниз. Нас затащили в вертолёт, и я наконец почувствовала твёрдую поверхность под собой. Но вдруг моя голова ещё сильнее затрещала, и я снова отхаркнулась кровью. Всё вокруг словно перестало существовать. Глаза будто накрыло толстой пеленой тумана, а в ушах стоял невыносимый звон. Ничего не осознавая, я потеряла сознание.
Глава 6. «Перекур»
Остров Илиа-Гранде
Юго-запад от Рио-де-Жанейро
21:20
— Ааааа!!! Сволочь! Как же больно! — слушала я пронзительный вопль Гоуста уже полчаса.
Лейтенант сидел в вертолете, Николай и МакТавиш хлопотали вокруг него, вытаскивая пулю из голени, а мы с Роучем вышли на улицу и стояли спиной к вертушке, чтобы ничего не видеть и постараться отвлечься. Но все было тщетно, потому что голос Райли несомненно раздавался даже глубоко под землей.
Я тяжело выдохнула, посмотрев себе под ноги, но мне не стало легче. С очередным криком лейтенанта мое сердце все болезненней сжималось, будто эта пуля находилась в моей ноге.
— Николай, кажется у него задета малоберцовая кость… Какое-то время ему тяжело будет ходить… — уверенно заявил МакТавиш тоном всезнающего доктора.
— Хрень собачья! — выругался Райли, — Просто подлатайте меня и дело с концом.
Николай усмехнулся.
— А ты без боя не сдаешься, приятель.
Я помотала головой, все больше поражаясь бесконечному упрямству Гоуста. Он неисправим, и это определенно точно.
Мой взгляд метнулся к Роучу, который молчаливо снял шлем и отчаянно посмотрел в чистое бесконечное небо. Парень не хотел разговаривать, замкнулся, словно его вина в этой ситуации так же очевидна, как и моя тщательно, но безуспешно скрываемая боль.
— Успокойся, Гарри, — произнесла я, с трудом пошевелив языком, — Ты не виноват. Так получилось, ничего не поделаешь.
Он явно не был согласен с моими словами, я четко увидела это на его болезненно сморщенном лице. «И почему Сандерсон винил себя? Моя вина более заметна, ведь я не сумела вовремя прикрыть Райли. Тугодумка!» — со злостью подумала про себя я, обернувшись к открытому "Пэйв Лоу".
МакТавиш вышел из вертолета, одновременно вытирая коричневой тряпкой испачканные в крови руки. Это кровь Гоуста. И не выразить словами, как мне было жаль. Если бы я могла, то вернулась бы в прошлое и надлежащим образом исправила свою непростительную ошибку.
Проследив в моих потускневших от отчаяния глазах видимый вопрос, капитан тут же безмятежно ответил:
— Порядок. Пулю вытащили. Только теперь придется какое-то время перекантоваться здесь, так что наберитесь терпения, ребятки.
Роуч резко повернулся к МакТавишу.
— А нельзя ли вернуться в штаб? Там безопаснее, и Гоусту легче будет, — в его голосе прозвучала всесильная надежда.
Я выжидательно посмотрела на капитана, который в свою очередь отрицательно помотал головой, метко пульнув грязную тряпку в салон вертолета.
— Нельзя. Останемся здесь. По словам Рохаса, Макаров пытается добраться до одного человека, заключенного в русской колонии и я хочу вызволить его оттуда, чтобы использовать как приманку, поэтому с утра пораньше вылетим к тебе на Родину Виктория к нефтяным платформам. Там сначала обезвредим ЗРК, — он помолчал, остановив напряженный взгляд на мне, — И Шепард зачем-то хочет связаться с тобой.
Я сглотнула, кивнув головой, прекрасно понимая, что новый приказ генерала не заставит долго ждать. МакТавиш отсалютовал, достал из внутреннего кармана серой куртки портсигар и направился в сторону бамбуковых зарослей, насвистывая какую-то песню. Он был, как ни странно вполне спокоен, а быть может, просто вид подавал, ведь капитан отряда и должен быть правильным примером, что у Джона, безусловно, хорошо получалось.
— Маша, как думаешь, Гоуст злится на меня? — вдруг поинтересовался Роуч, проводив взглядом спину МакТавиша.
— Вряд ли, — ответила я и посмотрела в его голубые наивные глаза, — Я не сомневаюсь, что лейтенант спокоен по отношению к тебе. А вот насчет себя не могу сказать того же…
Сандерсон слегка пихнул кулаком в мое плечо, как бы намекая, что все хорошо, в чем я совсем не была уверена. Сержант не посвящен в бурлящую между мной и Райли взаимную неприязнь, усугубленную моей нерасторопностью на задании. Если честно, для Гарри это к лучшему — ему незачем забивать голову подобной ерундой.
— Ладно, пойду, прогуляюсь, а ты пока посиди с Гоустом, — сказала я, решив немного переговорить с МакТавишем.
Парень согласно кивнул и поспешил к вертолету, где Николай все еще старательно перевязывал ногу бурчащему Райли, а я подбежала к курящему сигару капитану, который выдыхал ртом непроглядный дым и разглядывал впереди высокие бамбуковые растения.
— Морем пахнет, чувствуешь? — спросил он, как только я подошла к нему сзади.
— Сейчас нет.
Он повернулся ко мне, изогнув дугой бровь, и задержал руку с сигарой у рта.
— Ты это о чем?
— Сквозь Ваш табачный дым, сэр, невозможно почувствовать что-то еще, — слегка улыбнувшись, пояснила я и мельком подняла глаза на его короткий ирокез.
Губы МакТавиша изогнулись в кривоватой улыбке и встретились с головкой сигары, аромат которой он затянул глубоко в легкие.
— Мария, ты бы переодела эти шорты, — он указал взглядом на мои ноги, — Гоуст уже пожаловался.
— Да ну?! — я залилась смехом, махнув рукой.
Он тоже коротко посмеялся. По крайней мере, мы неплохо разрядили до недавнего времени накаленную обстановку. Однако я собиралась поговорить о другом.
— Капитан, можно задать один вопрос? — Джон утвердительно кивнул, уже с видимым интересом переведя на меня взгляд и все внимание.
Мне необходимо убедиться, что Райли не держит на меня зла. И хоть было все равно, почти все равно, я хотела узнать ответ, ведь в противном случае моим напарникам попросту не избежать словесной перепалки между мной и красноречивым лейтенантом. Я громко сглотнула, прежде чем продолжить.
— Гоуст обещал меня сжечь? — с долей иронии спросила я.
Судя по изумленному выражению лица МакТавиша, он не совсем понял, к чему склонялся мой вопрос, впрочем, спустя пару секунд ответил:
— Он ничего не говорил про тебя, даже не упоминал, поэтому трудно сказать. Может в мыслях и провел этот обряд, — улыбнулся капитан, пожав плечами.
Этот ответ не удовлетворил мой интерес. Скорее даже еще больше завел в тупик, поскольку отчасти Джон прав, если Райли и не скажет, то в голове наверняка выстроит целый коварный план, а затем обязательно приведет его в исполнение. Я озадаченно закусила губу и вгляделась в проплывающие вдали перистые белые облака.
— Я так понимаю, вы с ним все равно не сдружились, — сказал МакТавиш, совершенно забыв про догорающую между пальцев сигару.
— Да и не больно хочется, — грубо выпалила я и грозно скрестила руки на груди, глядя в прищуренные глаза капитана, — Пойду лучше назло всем пожую бутерброд, я прихватила с собой несколько из столовой.
Джон энергично покивал головой.
— Вот таких предусмотрительных сержантов я точно уважаю. К тому же ты сегодня отлично поработала.
Я благодарно улыбнулась, понимая, что доверие МакТавиша завоевать сумела. Роуч тоже был мне как верный друг и помощник, с кем я периодически коротаю долгие вечера за не такими долгими разговорами. В общем и целом остался только неприступный Райли. Только он. Один единственный. И как же расположить его к себе?
***
Берег моря
00:43
Сумерки спустились на землю, погрузив в темноту скалистые берега и большой песчаный пляж с прозрачной бирюзово-изумрудной водой, в отражении которой светилась хрустальная луна. Расслабляющий шум морской волны приносил этому ночному безлюдному месту особую роскошь и благородство.
Я вышла из теплой воды, вдохнув свежий йодированный воздух, и подняла глаза к чистому холодному небу, где мерцали яркие звезды. Как же я наслаждалась этой безмолвной тишиной и спокойствием. Мой взгляд вернулся к земле. Все вокруг было необычайно прекрасным: впереди дикий тропический лес, а за спиной бесконечное море. И мне не хотелось покидать это райское место. От одной только мысли о новом задании Шепарда, который с минуты на минуту должен связаться со мной по рации, я ощущала себя будто связанной по рукам и ногам тугой веревкой. А как я мечтала забыть обо всем, купаться целыми днями в море и смаковать кокосовое молочко. Я бы отдала почти все лишь за несколько таких приятных мгновений.
В кармане моих брюк, лежавших на теплом песке, послышались шумовые помехи — это точно Шепард. Я быстро надела наушники.
— Генерал?
— Сержант Макарова, прием, ты одна? — поинтересовался он обеспокоенным тоном прокуренного голоса.
— Да, абсолютно.
— Что ж, отлично. Я прочел твое письмо и рад, что ты написала его мне, пусть и не сообщив в нем особо важной информации, — генерал прокашлялся, — МакТавиш уже предупредил тебя, что завтра ваш отряд вылетает на Российскую нефтяную платформу?
— Так точно, сэр.
— Слушай сюда. Отряд должен спасти заложников и обезвредить ЗРК, а ты в это время постарайся добыть для меня хоть какую-то информацию о заключенном под номером 627 из ГУЛага на Камчатке. Данные о нем хранятся в компьютерах на платформе.
— Простите за любопытство, генерал, но кто это?
— Давний враг этого бешеного пса — Владимира Макарова, — спокойно ответил он, а по моему телу прошла дрож, — Ты все поняла?
— Да, сэр. Какие еще будут приказы? — я огляделась по сторонам, чтобы перестраховаться.
— Мария, постарайся наладить отношения с Гоустом, иначе ты провалишь все то, что я хочу потребовать от тебя в дальнейшем и придумай себе, наконец, позывной, — твердо объявил Шепард, — Жду от тебя новостей. Конец связи.
Он отключился, и я вернула наушники на место, обдумывая завтрашний тяжелый день. Мне действительно нелегко придется. С поиском информации о заключенном не должно возникнуть особого труда, а вот с чересчур предусмотрительным и недоверчивым лейтенантом выйдет куда сложнее.
Я надела брюки, затянула шнурки берцев, затем, выжав соленую воду из надетого на мне мокрого топа, направилась к «Пэйв Лоу» Николая.
Когда я приблизилась к вертолету, то увидела, как в салоне ярко горит потолочная лампа, освещающая только расслабленно вытянутые ноги Райли. Я осмотрелась: МакТавиш вел какую-то увлекательную беседу с Роучем, сидя возле вертушки на еще не остывшей от дневного солнца земле, а Николай стоял рядом с автоматом в руках и внимательно обследовал глазами открытую тропическую местность.
Перед тем, как я ушла к морю, МакТавиш сообщил мне, что лейтенанту сделают специальный укол для того, чтобы тот спокойно поспал, не чувствуя боли. «Значит, еще спит», — подумалось мне.
Я тихо подошла к аппарели вертушки и, запрыгнув на жесткое сиденье, заметила, что Райли задвигался при виде меня. Честно признаться, я немного вздрогнула от неожиданности.
— Гоуст? Ты разве не спишь? — шепотом спросила я, напряженно уставившись в его хорошо освещенную светом лампы маску.
Он оживился еще больше и, болезненно простонав, приложил руку к голени. Я же просто сглотнула, наблюдая за ним.
— Мне всадили в вену укол. Я поспал, но недолго, — пробормотал Райли и поправил очки, — У Николая аптечка на все случаи жизни, черт возьми.
Я усмехнулась.
— Ну да. Вполне возможно.
Как ни странно, но мне было приятно снова услышать голос лейтенанта с большим самомнением. «И почему этот дурацкий голос вызвал мурашки по телу? Не порядок. Надо глубоко вдохнуть и выдохнуть, тогда все пройдет», — так я и сделала.
— Я хотел сказать… — протянул он, опустив голову, и нелепые мурашки вновь забегали по моему телу, — Спасибо за то, что ты вытащила меня из того дерьма. Эти ублюдки точно бы разделались со мной как с куском мяса, если бы не твоя помощь.
Я была немного ошарашена его благодарной речью, и поскольку во рту у меня резко пересохло, точно в пустыне, мне не удалось что-либо ответить. «Глупо, совершенно глупо. Я похожа на дуру, которая и двух слов связать не может».
Он поднял голову и посмотрел на меня растерянную, молчаливую и наверняка с предательски алым румянцем.
Я решила отвлечь его от своей несуразной в данный момент персоны и перешла на другую, более естественную тему:
— Как нога?
Райли замялся, прижав руку к перевязанной ране.
— Не сказал бы, что лучше, — ответил он недужным тоном, — Но это все полная хрень, скоро заживет.
Я медленно кивнула, поджимая губы и с любопытством осматривая лейтенанта с ног до головы.
— Ты хоть бы снял свою маску и очки, ведь ночь на дворе.
Райли тяжело вздохнул, но ничего не ответил, поэтому, не спросив разрешения, я решила помочь. Подошла к нему, прихватила двумя пальцами его балаклаву, и уже чуть было не сорвала ее, однако меня остановила крепкая, но не настолько, чтобы причинить боль хватка за запястье.
— Не тронь, — сухо сказал Гоуст и аккуратно отпустил мою руку.
Я не могла остановиться вот так. Беспредельное любопытство охватило меня, и справиться с ним мне оказалось довольно тяжело, поэтому я как можно спокойнее произнесла:
— Лейтенант, так ведут себя маленькие мальчики. Что бы ни скрывалось под маской, я обещаю не пялиться.
Череп на балаклаве уставился на меня и фыркнул.
— Я ничего под ней не скрываю, уж поверь.
— Тогда докажи, — выпалила я и плюхнулась обратно на сиденье напротив него, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди. Я решила взять его на «слабо».
— Ты думаешь, что меня можно просто так провести, сумасшедшая? Лучше расскажи про свои руки,— с насмешкой спросил Райли.
Да, Гоуста не проведешь. Мне бы уже давно пора к этому привыкнуть. Я скорчила недовольную гримасу, отвернувшись в другую сторону, а лейтенант, в очередной раз простонав, достал из кармана куртки пачку сигарет, задрал маску вверх и подкурил одну из них.
Я покосилась на него, но четко не сумела что-либо рассмотреть, отчего раздраженно вздохнула. «Смотри-ка, как за свою маску печется напыщенный, самодовольный неумеха. И с чего я должна ему рассказывать про бинты?», — подумала я, сидя к нему спиной на противоположном крае, а руки были сердито скрещены на груди.
Райли безмятежно покуривал в течение примерно минуты, затем оставил сигарету в зубах и внезапно сорвал с лица очки с балаклавой. Такого поворота я никак не ожидала. Мой медленный и как можно более сдержанный взгляд метнулся в сторону Гоуста, который положил свою маскировку на сиденье, вынув сигарету изо рта и любопытно посмотрев на меня.
Глава 7. «Возвращение»
Лейтенант Райли пристально глядел прямо в мои глаза, и я, наконец, хорошо рассмотрела выразительные черты, старалась впитать их в себя, чтобы надолго сохранить в памяти. Слегка бледное мужественное лицо двадцати шести лет, с высокими скулами, аккуратно сужающимися к выдающемуся подбородку, покрытому двухдневной щетиной; манящие, четко очерченные губы, нос с небольшой горбинкой и чуть приподнятым кончиком — все это вызвало во мне мощный спектр чувств. А от его разноцветных внимательных глаз в гармоничном сочетании с растрепанными темными волосами я вообще не могла отделаться, будто какая-то сверхъестественная сила подействовала на меня, заставив сердце забиться чаще. В голове запульсировало, и тело окинуло жаром.
Я потупила взгляд в безуспешной попытке стереть лицо Гоуста, но оно так и стояло перед глазами. «Черт! Я влюбилась в этого выпендрежника?! — мелькнул возмущенный вопрос в моих мыслях, — Спокойно, спокойно…»
Райли почему-то усмехнулся и затянул сигарету, посмотрев в темно-синее небо. Я же чувствовала себя какой-то несобранной, взволнованной и абсолютно не сосредоточенной ни на чем. Щеки вспыхнули огнем, а пальцы теребили край все еще влажной майки. Поведение влюбленной девушки?! Да и черт с этим красавчиком! Мало ли сейчас таких?.. Забыть, забыть, и только забыть. Точка.
— Что такое, Мария? Тебе нравится такой типаж? Или думала, что я страшный? — поинтересовался Гоуст, вернув ясный взгляд ко мне.
Я покрутила пальцем у виска, после чего задумчиво помотала головой, не решаясь посмотреть на собеседника. И это не был ответ на его вопрос, мне просто нечего сказать, будто все мысли вылетели из головы куда-то очень далеко.
— У меня есть девушка, так что расслабься, дорогая, — с насмешкой сообщил он и снова затянул сигарету.
Не могу понять причину, но от его заявления внутри меня сжались все органы и в горле запершило, прервалось ровное дыхание.
— Мне это совсем не интересно, лейтенант, — выговорила я с уверенностью, но в душе сильно сомневалась.
Сейчас я занималась самообманом, ведь понимала, что мои мысли уже пропитались Гоустом.
Райли просиял широкой белоснежной улыбкой, которая раньше мне казалась несвойственной ему. Я сделала вид, что ничего не заметила и снова демонстративно отвернулась от довольного лейтенанта, дабы забыть все, что с ним связано. Хотя это, увы, бесполезно. Его лицо, взгляд и голос отпечатались в моем разуме, мелькая перед глазами призрачными образами.
Я отмахнулась от видений, услышав заводной смех Роуча. Парень эмоционально что-то рассказывал МакТавишу, под его разговор мои мышцы расслабились, а веки начали медленно закрываться. Я провалилась в приятный сон.
Вот бы проснуться на берегу моря, вдохнуть полной грудью морской воздух и быть уверенной, что никуда не нужно спешить. Но из сладкой истомы меня вывел голос.
- Так почему у тебя руки забинтованы?- спросил Саймон. Я не стала поворачиваться,- Сержант?
Я тяжело вздохнула и перевернулась на другой бок, лицом к лейтенанту.
- Мои предплечья – это напоминания о том, кто я на самом деле. С тем, что я прячу под бинтами, связана моя жизнь. Печальная, полная злобы и грусти.
Саймон как-то странно на меня смотрел, то ли сожалел о чем- то, а может и нет.
- Расскажи о себе.
Я широко раскрыла глаза от удивления, а свет в кабине вертолёта, хорошо освещал помещение, так что свои эмоции я не смогу скрыть в тени.
- Рассказать о себе?- переспросила я, не веря, что об этом меня просит именно Райли.
- Ты не ослышалась. Должен же я хоть что-то знать о своей напарнице,- улыбнулся Саймон, с интересом глядя на меня.
- Я в вашем отряде всего на два месяца, зачем тебе что-то знать обо мне.
- Но я хочу,- настаивал лейтенант,- два месяца - это не два дня. Пожалуйста, если тебе не трудно.
Я села на сидении и всмотрелась в лицо Гоуста, пытаясь разглядеть, хотя бы долю насмешки. Но нет, он искренне желал знать обо мне больше. С чего бы вдруг?
- Что ж, что тебя интерисует?
Райли задумался, отведя взгляд в пол, затем вернул ко мне взор:
- Волосы.
Я удивилась и села по- турецки.
- Волосы у меня от природы белые, я их ни разу не красила. Дальше.
- Бинты. Почему у тебя перебинтованы руки?
Я тяжело вздохнула собираясь с мыслями и даже не зная, с чего начать.
- Я пока не могу об этом рассказать…
Я легла на правый бок к стене.
- Доброй ночи, лейтенант.
До меня донесся обреченный вздох и ерзание на сидениях. Кажется, лейтенант тоже отправился на боковую.
Нет, никто не должен знать обо мне больше, чем нужно. Не позволю.
***
— Ты как, Гоуст? — услышала я голос Гарри, открыла глаза и с интересом обернулась, прищурившись от ослепительного солнечного света, который просачивался прямо в салон сквозь небольшой дверной проем "Пэйв Лоу".
Сандерсон с тревожным выражением лица стоял напротив лейтенанта. Я перевела к нему заспанный взгляд и обратила внимание, что он уже сидел в балаклаве и очках. Все как всегда.
— Нормально, воевать смогу, — пробормотал Райли, убрав в карман куртки полупустую пачку сигарет.
К аппарели подошел важный МакТавиш и, облокотившись на вертушку, сурово уставился на лейтенанта. Капитан был явно недоволен никчемным упрямством и героизмом со стороны Райли, поэтому твердо сказал:
— Я связался с Шепардом, он дал согласие на то, чтобы мы подлатали тебя в штабе. Зря только проторчали в этой тропической дыре. Время теряем…
Лейтенант незамедлительно запротестовал, чему я нисколько не удивилась.
— МакТавиш, ты издеваешься?! Я ни за что не вернусь в штаб! Заруби себе на носу! — возмутился он, и его рука вновь потянулась в карман за пачкой сигарет, но вовремя остановилась.
— Это ты заруби себе на носу! Я тут не шуточками с тобой обмениваюсь, Гоуст! Заткись и слушай, что тебе велят! — повысил голос Джон и, выдохнув, добавил, — Мы без тебя не соберемся на задание, расслабься. А вот Мария перевяжет тебе рану.
Райли энергично повернул голову ко мне. Наверное, эта новость была худшей за всю его жизнь. Я же сидела в негодовании, чувствуя, что сон моментально покинул мое скованное за целую ночь тело.
Лейтенант поправил маску и, обреченно вздохнув, вернул взгляд к МакТавишу.
— Так точно, сэр, — процедил он сквозь зубы.
Мне не удалось понять, почему Гоуст даже не попытался переубедить капитана, ведь я не сомневаюсь, что он скорее побежит навстречу врагам, истекая кровью, чем позволит мне проявить хоть малейшую заботу.
Джон кивнул и, окликнув Николая, запрыгнул в салон вертушки, а Роуч последовал за ним, исподлобья поглядывая на впереди сидящего лейтенанта. Я лишь отвернулась от всех. У меня не было желания разговаривать, поскольку мое настроение невозвратно испортилось до паршивости. «И почему я должна сидеть возле задницы этого растяпы? За что все это?» — с отчаянием подумала я и через несколько минут плавного полета, вновь закрыла глаза.
***
Англия. Херрефорд.
Военная база
Гоуст
Я лег на кровать в своей комнате и скорчился, чувствуя, как в ноге заныла рана нестерпимой болью.
— Чертовы ополченцы! — выругался я, сняв балаклаву и очки, которые бросил на прикроватный стол.
Роуч, стоявший рядом, напрягся и этим действовал мне на нервы. «Чего он так уставился, будто на моей голове рога выросли?!» — я метнул к нему угрюмый взгляд, чтобы сержант, наконец, перестал топтаться на месте и вообще вышел из комнаты, но он этого не понял, судя по вопросительному виду.
— Гоуст, может, тебе нужна помощь? — спросил Роуч, отчего я чуть было не взорвался.
Внезапно на пороге появился МакТавиш. Его глаза устремились на мою перевязанную рану, сквозь бинт которой продолжала сочиться алая кровь, а мне было все равно. Это же временное явление, как и почти все в человеческой жизни. Я законченный реалист.
— Ну что, приятель? — поднял брови Джон, проведя пальцем по затянувшемуся на левом глазу шраму, — Пора бы перевязать твою ногу, а то видок уже страшный.
Я фыркнул.
— Ты фильмы ужасов, что ли не смотрел?
— Да было дело. По мне вроде не скажешь, что я мультики смотрю. Ладно, отдохни немного, а после Макарова сменит бинты, — решительно сказал МакТавиш, и не успел я даже рот открыть, как капитан уже скрылся за углом.
Я сжал кулаки, затем посмотрел в пустой потолок, стараясь глубоко и ровно дышать. Не хотел сейчас думать о ней, вспоминать ее проклятый мелодичный голос, который иногда раздавался где-то в подсознании. Мне не до подобных сопливых глупостей. Тем более, я всегда считал, что нельзя идти на поводу у своих чувств и эмоций — это удел глупых и слабых.
— Я так жрать хочу, пойду в столовую, — вернул меня к реальности предвкушенный голос Роуча.
Я одобрительно кивнул и проводил его взглядом, снова вспомнив чертовски милое лицо этой бесстыжей Марии, когда она смотрела на меня без маски. Ее пунцовые щечки выдавали все взволнованное внутреннее состояние, и читать мысли не обязательно. Макарова сама, как открытая книга. «Она влюбилась в тебя, Гоуст», — подумал я, не заметив, что уголки губ неконтролируемо сложились в улыбку.
«А нужна ли она мне? Вот, в чем вопрос. Что я к ней испытываю, симпатию или антипатию, влюбленность или ненависть?» — и я не знал ответа. В любом случае, я понял, что впервые за долгое время только сейчас испытывал весь спектр чувств — от отвращения до интереса. Да, Мария мне интересна, однако не настолько, чтобы я по уши в нее влюбился. Нет, совсем нет. Эта девчонка просто засела в моем разуме, только и всего. И очень скоро я обязательно избавлюсь от этого бедствия, иначе не видать мне долгожданного покоя.
***
Мария
Пока я восседала на стуле за пустым письменным столом моей комнаты и с глупым выражением лица смотрела в окно, разглядывая серые скопившиеся тучи на небе, МакТавиш уже сообщил твердым приказным тоном, что я должна перевязать рану лейтенанту. После чего просто ушел по своим неотложным делам. Ну да, я ведь пришла в отряд не для того, чтобы на снайперской позиции лежать, а непутевой медсестрой подрабатывать. Наверное, это мое скрытое призвание.
Я отчаянно помотала головой, уже представляя недовольного моим присутствием Райли. Однако первое дело любого сержанта — подчиняться приказам. Остальное не важно.
Подойдя к аккуратно сложенным в сумке вещам, все еще не разложенным по полкам в шкафу, я сняла с себя излучающую запах морской соли майку и, надев оливковую фланелевую рубашку с длинным рукавом, направилась в столовую.
Роуч сидел там за большим столом, с аппетитом доедал наверняка очередную порцию макарон с мясом и так увлекся этим занятием, что даже не заметил меня, когда я с улыбкой села напротив.
— Вкусно? — поинтересовалась я, но истинного любопытства не испытывала.
Он поднял ко мне изумленные глаза и, облизнувшись, сказал:
— Я тебя не увидел, извини.
— Да брось, все нормально, — я окинула взглядом просторную и хорошо освещенную столовую, — Лейтенант в своей комнате?
Я посмотрела на Роуча, который снова принялся постукивать вилкой по металлической тарелке, но все же кивнул.
Мое сердцебиение усилилось и сделалось четким, как только я на одну короткую секунду вспомнила выразительное лицо Райли. И лучше бы мне не удалось ничего этой ночью увидеть. Зачем? Только забила себе голову всякими ненормальными мыслями об этой смазливой мордашке. Тем более, я уже не на шутку тревожилась, понимая, что все чаще думаю и о его уверенном заявлении по поводу личного фронта.
Я задумчиво прикусила губу, решаясь расспросить это у Роуча. По крайней мере, если точно узнаю, то не буду больше крутить в сознании изрядно надоевшую мне пластинку. Наверное, не буду.
— Гарри, ты случайно не в курсе, есть ли у лейтенанта девушка? — смущенно спросила я.
Парень застыл в энергичных движениях и с великим интересом посмотрел на меня, будто услышал что-то совершенно странное или постыдное.
Я же отвела от себя всякие сомнения, скрестив руки на груди.
— Да я просто интересуюсь! Что в этом такого?
— Ничего, ты права, — пробормотал Роуч с грустной улыбкой, — Обычный вопрос от девушки, которая, кажется, влюбилась в этого лейтенанта.
Сандерсон получил в ответ взгляд сущего демона, отчего резко откинулся на спинку стула, дабы увеличить безопасное расстояние. И это правильно.
Я выжидательно смотрела в его не особо доверчивые глаза.
— Может, ты лучше спросишь у него? — предложил он и поджал губы, видимо сообразив, что это абсолютная глупость, — Если честно, я не знаю. Мы не говорили с ним на эту тему, как-то беседа не заходила.
— Вы девушек вообще с ним ни разу не обсуждали? Не могу поверить. Или вас девушки не интересуют? — нарочито-подозрительно сказала я, с ехидной улыбкой наматывая на указательный палец каштановую прядь волос.
— Эй, эй, Маша! Тормози. У нас порядок с ориентацией, — твердо заявил Гарри, посерьезнев в один миг.
— Ну тогда я не понимаю… — я старалась вывести его на откровенный разговор.
Роуч пожал плечами.
— Да вроде не обсуждали девушек. Хотя… — парень задумался и посмотрел в левый верхний угол, а я на секунду прервала дыхание, — Я припоминаю. Гоуст как-то сказал, что у него есть любимая девушка и встречается с ней вот уже два года. Любит ее до безумия.