- А я ещё не закончил, - с некоторым осуждением ответил он. – Как видишь, новые мобы антифа опасны, но и им присущи недостатки психологического плана, свойственные вообще всем мобам. Строго говоря, я назвал бы их скорее хулиганскими мобами, а не боевыми. Это даже несмотря на вооружение. Всё равно они не готовы сражаться до смерти, у них нет идеалов, за которые можно умереть. Если таких придурковатых неудачников, выдав им оружие и научив стрелять, послать на настоящую войну, они там просто обделаются со страху!
Я вспомнил о своих парнях, о том, в скольких дерби и нападениях на недочеловеков мы испытали и узнали друг друга, приобрели опыт, мысленно сравнил всё это с дьявольскими штуками, о которых только что слышал, и чуть не выругался от ярости и негодования.
- А теперь хочу сообщить тебе о ещё одном антифа мобе, который действительно вызывает у нас серьёзные опасения, - донёсся до меня спокойный голос. – Психологические проблемы… Даже сами жиды из тех, кто финансирует всё это, до сих пор не верят, что удалось решить и это.
- Это как то есть?!
- Некий Григорий, один из людей, причастных к этим всем делам, собрал моб из закоренелых отморозков в количестве аж тридцати человек и вооружил каждого из них пистолетом. Все они употребляют не так давно созданное наркотическое вещество с особым мощным психотропным эффектом. Что-то подобное встречалось и в древности: считается, что порой берсеркеры перед боем съедали грибы особого рода, чтобы забыть обо всём кроме боя, ощутить прилив сил, не чувствовать боли и усталости. О конкретных свойствах нового вещества нам известно очень мало, но мы знаем, что под ним человек способен долгое время находиться в трансообразном состоянии, до тех пор, пока не поступает сигнал убивать, и тогда он бьётся до тех пор, пока либо не уничтожит всё живое, либо не умрёт сам. Может сражаться в течение нескольких часов! Страх ему не ведом совсем, о смерти он не знает. Силы увеличиваются многократно.
- Невозможно!
- Вот так же, слава Богам, считают и те, кто будет финансировать всё это… Пока. Однако Григорий – человек исключительно способный. Он собрался убедить всех в своей правоте, сколь ни курьёзно это звучит, включая и спецслужбы, которые, естественно, к этому причастны. Да, именно наркотики и настораживают всех, ведь вырабатывать вещество приходится самим, процесс дорогостоящий и довольно рискованный из-за официальных запретов, в общем просто так не хотят связываться. В последнее время ведь с этим сурово. Короче, главные жиды не доверяют пока, стоит ли спонсировать компанию торчков. Григорий главным образом за свой счёт выработал определённое количество вещества, и уже выпустил своих вооружённых отморозков на улицы. Он убедил спецслужбы прикрыть глаза на возможные инциденты с их участием. Когда они одержат много побед, это конечно убедит заинтересованных лиц выделить деньги. Сначала постараются уничтожить всех НС, затем будут использовать этих уродов для убийства Русского народа во время своей еврейской революции. Григорий, конечно, тоже заинтересован по многим причинам. Жид по матери, кстати.
Вождь встал, подошёл к карте Москвы, висящей на стене.
- Две недели назад семь наших соратников были убиты на улице Новослободской. Одних застрелили, других зарезали ножами. Это огромная потеря для Русского народа и для нашей партии. Молодые активисты… Но меня интересует сейчас лишь один вопрос: были ли они убиты отморозками Григория, или это что-то другое? Нападавшие растворились в окрестностях так же незаметно, как и появились, ни один из многочисленных очевидцев не сказал ничего вразумительного.
- Мы подозреваем, - продолжил рассказ вождя разведчик, - что это и была первая акция этих наркоманов.
Я подумал, что мой моб кажется теперь группой детей, кидающихся снежками.
- Конечно и мы не в игры играем, - сказал вдруг разведчик. – Мы закупили большую партию оружия на чёрном рынке. Беззвучные пистолеты с глушителями, гранаты. Как только наши люди будут вооружены…
Вождь быстро переглянулся с разведчиком, но тот, пожав плечами, продолжал:
- Теперь бессмысленно секретничать. Дмитрий уже знает больше, чем кто-либо. Да и потом, мы же вооружим их, чтобы повысить их шансы на успех.
Последние слова разведчика вызвали во мне волну страха. Неужели они собираются послать меня и моих парней из провинциального города против этих кровожадных психов?!
- Но не можете же вы… - волнуясь, начал было я.
Вождь резко повернулся:
- Приказываю вам выехать в Москву всем мобом в следующем месяце и уничтожить моб Григория!
Я беспомощно взглянул сначала на одного, потом на другого… Это был приказ покончить жизнь самоубийством.
- Конечно, вы можете отказаться, - мягко сказал вождь, - но в таком случае вы уже не будете частью партии.
- Я объясню, почему именно вы, - торопливо начал разведчик. – В течение многих лет почти все соратники либо попадали к ментам, где их регистрировали, либо засвечивались иным образом. Короче, у нового афа моба имеется база данных многих наших активистов, мы же их в лицо не знаем. Появление даже самого маленького моба наших соратников на улицах теперь чревато нападением на них при совершенно непредсказуемых обстоятельствах! Мы ещё не известили никого о новой опасности, чтобы не деморализовать, но антифа могут не заставить себя долго ждать. Никого из вашего моба они не знают, поэтому вы можете оставаться незамеченными, уж на это-то у вас опыта всяко хватит. Постарайтесь опознать их первей, чем они вас, и убейте их!
Мои старшие соратники, стоявшие передо мной, подписывали мне смертный приговор, и я позволил себе дерзко спросить:
- В таком случае, может скажете, где мы сможем найти этих уродов?
Мой тон явно задел обоих, даже в глазах вождя промелькнуло что-то вроде смущения. Однако его следующие слова буквально ошеломили меня.
- Не знаю. Но вам предоставляется полная свобода действий, также мы дадим вам деньги. Вся Москва в вашем распоряжении.
Я растерянно повернулся к разведчику:
- Не сомневаюсь, что вы располагаете некоторыми данными о том, где они ошиваются. Такой немалый моб должен иногда попадать на глаза хоть кому-то. Должны же они где-то тусить, отдыхать…
- Эх, соратник, - печально улыбнулся он, - эти наркоманы не нуждаются в отдыхе. Они могут передвигаться весь день в поисках жертв, и даже могут не питаться и не пить пиво. Последствия они осознают только после окончания действия вещества.
Это конечно жёстко! Некоторое время в кабинете стояло молчание, потом я едва слышно произнёс:
- Коротко говоря, я должен отправиться со своими двадцатью парнями в неизвестный нам громадный город и убить всех отморозков из совершенно неизвестного нам моба, думающих только о пролитии нашей крови, способных биться без устали, натренированных в стрельбе, и могущих оказаться в любой точке Москвы. Я правильно понял?
- Да, правильно.
Уйти из партии или написать завещание. Вопрос чести.
- Когда в следующем месяце вы прибудете в Москву, а время вам даётся, чтобы подготовиться к долгому здесь пребыванию, мы выдадим вам оружие и деньги. О жилье тоже не беспокойтесь. Наверное, не нужно напоминать, что оружие не должно попасть в руки милиции, и не должна быть установлена ваша связь с нашей партией. При необходимости вы можете вступить в бой и с ментами.
Да, любимая партия предусматривала всё для того, чтобы мы погибли наверняка.
- Итак, если мы столкнёмся с этим мобом, мы будем должны их расстрелять.
- Да, расстрелять. Ну можете топорами зарубить, если вам так удобнее. Потом сообщишь нам. И… никаких телефонных звонков! Зайди потом в штаб и всё расскажешь.
Вождь прошёл к столу и сел.
- Вам выдадут карты Москвы, деньги для передвижений, некоторые инструкции и кое-что ещё. Детали предстоящего дела обдумаете сами. В душе ты не сомневаешься, что я посылаю тебя на верную гибель, не так ли, Дмитрий?
- Да, это так. Но со мной ещё двадцать парней, которым вероятно тоже предстоит погибнуть, если они решатся на это. Никто из них не боится умереть, но тут ведь вообще нет шансов… Неизбежность смерти, да ещё и в чужом городе, никак не назовёшь приятной перспективой.
- Если уж ты так настроен, не буду говорить «до свидания». Слава Руси! – вождь вскинул вверх правую руку.
- Слава Руси!
Я отсалютовал в ответ и направился к двери. Миссия обречённых…
- Дмитрий, если ты думаешь напиться перед отправлением домой, пожалуйста, - сказал сопровождающий меня разведчик. – до твоего выезда из Москвы рядом с тобой будет наш проверенный соратник. Понятно, что ты и сам можешь постоять за себя, но он будет охранять тебя от… тебя самого. Знаем мы про особенность твоих земляков находить неприятности на свою задницу в любом месте и в любое время…
День защитника Отечества
(от лица Николая)
- Приветствую вас, уважаемые радиослушатели. Вы настроились на волну радио «Звёздная Зима». Слушайте нас каждый вторник и четверг в это же время. Сегодня мы в четвёртый раз выходим в эфир, и наша сегодняшняя передача будет посвящена предстоящему завтра митингу, проводящемуся в связи с днём защитника Отечества. Как вы, наверное, уже знаете, мероприятие организовывается лигой молодых антифашистов и поддерживается еврейским культурным центром, а проводится в честь недавно убитых трёх анархо-коммунистов, которые по нашим сведениям на самом деле умерли от передозировки наркотиками. На митинг приглашены всё те же ветераны, которые из года в год рассказывают о «злых фашистских нацистах». Однако непонятно, зачем нам вспоминать о старом, когда Отечество нужно защищать сейчас и сегодня? Очевидно, что нам постоянно напоминают о прошлом, чтобы отвести взгляды от настоящего. А какова же обстановка в настоящем, кто же сегодня защищает Отечество? Кто отбивает посягательства инородцев на свой народ, кто заботится о сохранении культуры своего народа, кто думает о судьбе своего народа? Уж конечно, не эти самые антифашисты и анархо-коммунисты, увлечённые африканской музыкой, гробящие своё здоровье наркотиками и проповедующие теории, ущербность которых показала сама история. Теперь всё иначе, чем шестьдесят лет назад, теперь Отечество защищают те, кого многие привыкли называть фашистами или нацистами. Мы называем их национал-социалистами. Остановить смерть Русской нации и возродить её былое величие, а также добиться социальной справедливости – вот их цели. Кому может быть выгодно выступать против таких целей? Конечно же, врагам Русского народа. Итак, завтрашний митинг организован нашими врагами. Мы призываем всех тех, кому не безразлична судьба его родного народа, его детей и его самого, всех, в ком живы честь и совесть, прийти на этот митинг и помешать его проведению. Активисты Русского национал-социалистического движения приложат все силы, чтобы направить мероприятие в русло, соответствующее нуждам Русского народа, но им нужна ваша поддержка. Приходите завтра на митинг, чтобы отстоять честь Отечества! И помните: умный ходит на митинг, приготовившись к столкновениям. В нашем бандитском государстве можно не сомневаться в предстоящем ментовском беспределе. Но вместе мы победим! Слава Русскому народу!
Я делаю небольшую паузу и говорю в микрофон:
- Вторая часть нашей короткой радиопередачи по уже сложившейся традиции будет музыкальной. Сейчас прозвучат песни Коловрат «Кровь патриотов», Темнозорь «Где небес лазурь разрывает сердца» и Вандал «Наше будущее».
Я даю Олегу знак, и он нажимает на кнопку. Всё, музыка пошла в радиоэфир. Ещё в комнате находится Вован, который и сконструировал нашу радиостанцию, сейчас мы находимся в его квартире.
Собственно, слушают нас вероятно только соратники, которых мы оповестили, на какую волну и в какое время настраивать свои приёмники, ну может ещё и случайный радиолюбитель. Если кто-нибудь не настучит ментам, мы ещё долго сможем вещать на этой частоте, ведь двадцатиминутную передачу на коротких волнах почти невозможно найти, если не искать специально. Здесь, в комнате, стоит передающая станция, на балконе стоит антенна, ещё одна лёгкая антенна парит высоко в чёрном ночном небе, привязанная к шару с гелием. На крышах нескольких домов в отдалённых кварталах незаметно установлены устройства, передающие наш сигнал ещё дальше. Таким образом, мы охватываем своими волнами весьма неплохой кусок города, но нас слушают ещё и в одном из отдалённых районов, куда сигнал доходит через телефонную сеть, и далее транслируется в эфир через известное устройство. Этой альтернативной радиосетью мы планируем покрыть весь город, и передачи станут более длительными и содержательными. Сейчас мы ещё только приобретаем опыт в этом новом для всех нас деле.
Когда последняя заданная композиция закончилась, мы выключили аппаратуру, убрали антенны и распрощались. Надо ещё подготовиться к завтрашней акции. Про неё и так уже все знают, кому надо, знают что-то и мусора, поэтому шифроваться не имеет особого смысла, и наше обращение по радио было лишь формальностью, которая, впрочем, вполне могла способствовать поднятию чьего-либо боевого духа.
От дома Вована мы с Олегом разошлись в разные стороны, потому что живём в разных микрорайонах. Ходить по моей мрачной и грязной улице ночью всегда не очень приятно, а в тёплое время ещё и рискованно. И сейчас, в конце февраля, несколько потеплело, быдлоиды повылазили на улицу. Мелкая шпана неожиданно разбежалась от остановки, а там взорвалось что-то, раскидав куски горящей толи недалеко от меня. Затем обошёл подальше компанию агрессивной гопоты в псевдорэперском прикиде, и уже во дворе своего дома увидел возящегося в снегу окровавленного рэпера, которого наверное те и забили. А потом скажут «скинхэды». Впрочем, теперь это не существенно…
Это была обычная тревожная ночь, каких бывает немало, и в восемь часов монотонное пиканье будильника поднимает меня в холодной квартире, утро встречает тяжёлым серым небом, грозящим сбросить на нас лавину крупного снега.
Два часа до акции. Согреться горячим душем, поесть, одеться, добраться до места встречи. Делаю всё с точностью до минуты.
…Серьёзные лица соратников, постоянный обмен имеющейся информацией, ожидание сигнала о полной готовности и выход. Со всех прилегающих улиц на площадь высыпали большие группы национал-социалистов, так что на площади стало совсем уж тесно от избытка народа. Одновременность появления НС была скоординирована с помощью раций. Сотовым телефонам такие дела не доверяются. В центре площади уже начались стычки наиболее агрессивной Правой молодёжи с антифашистами. Омона и ментов на площади полно, они держатся вместе группами. Главное – прорваться в центр, к трибуне.
Я сейчас в группе соратников, которые клином пробиваются к центру через толпу обывателей. Впереди клина и по бокам – самые здоровые и агрессивные, постоянно бьют кому-то в лицо, некоторые уже сцепились с мусорами. Но клин расширяется, и на подмогу бьющимся приходят новые бойцы. В центре клина Вован тащит одну из своих радиостанций, которая взята отнюдь не зря, также тут идут те, кто желает пока поберечь силы. Примерно пятьдесят человек, мы вскоре оказываемся у трибуны, с которой бритые парни уже согнали всех, кроме разинувших рты, увешанных орденами ветеранов, сидящих на стульях. Я залезаю на трибуну как раз в то время, когда один из наших ораторов, завладев микрофоном, призывает всех сохранять спокойствие и объясняет суть происходящего. Однако с трибуны видно, что на площади отнюдь не спокойно. Почти все НС и сочувствующие уже собрались в центре площади, прикрываясь от ментов группами ничего не понимающих аполитичных граждан, либо вступая с ними в столкновения. Единого фронта нет, его сознательно размывают соратники провокаторы, создают траблы то там, то здесь. Вижу, как двоих наших активистов с окровавленными головами товарищи тащат в центр, где их встречают две девчушки, достающие аптечки и обрабатывающие раны. Вот это умницы! Я бы сам не подумал позаботиться об этом! Вижу, что повсюду образовались анклавы бездельничающих молодых обывателей-тусовщиков, теперь жмущихся друг к другу из-за хаоса вокруг них, создаваемого соратниками и беснующимися мусорами. Но многие взоры обращены на трибуну.
Я вижу, что в микрофон никто уже не говорит, и подхожу к нему. Я не готовился ничего говорить, и это, наверное, к лучшему.
- Приветствую вас, Русские люди! Мы все пришли сюда по одному поводу – это день защитника Отечества. Кто такой, этот защитник Отечества? Это что, профессия такая? Нет, это не профессия. Это долг! Так почему же одни выполняют этот долг – защищать Отечество, а другие – нет, они только ходят раз в год на митинг, как будто в этом защита и заключается?
В толпе поднялся гул. Кто-то заорал: «Слава Победе!» Менты остановились и смотрят.
- Ну что ж, если это так, тогда окажите активную поддержку активным защитникам Отечества, ведь сегодня именно этот день!
Толпа заорала. Наверняка, почти все орущие – это соратники. Но эффект был мощный!
- Итак, кто такой защитник Отечества? А я вам скажу: это обычный Русский человек, который добивается того, чтобы его Отечество, все его соотечественники, все Русские люди, не подвергались каким-либо вражеским нападкам. Защищать – это долг. И только тогда, когда все осознают этот долг и необходимость его исполнения, только тогда возможно добиться по настоящему счастливой и свободной жизни! Только защитив себя!
Толпа заорала, вдалеке подъехали ещё два автобуса с омоном, два бритых парня отобрали у журналиста камеру, и вполне вероятно, что передавали всё происходящее в прямой эфир. Надеюсь, они делают это толково и никого особо не засветят. Но я продолжаю:
- Так почему же мы не живём по настоящему счастливо и свободно? Почему терпим нужду и криминальный произвол? И я вам отвечаю: потому что мы не защищаем себя! Мы допускаем к источникам благ тех, кто распоряжается ими исключительно для увеличения своего благосостояния, а не народного! И они зачастую используют всю свою силу против нас же! Вот кто наши первые враги – это наше правительство!
В толпе заорали «Смерть!» и уже начались вновь стычки с мусорами.
- Да и с чего бы этому правительству, купившему свою власть на украденные у Русского народа деньги, не быть нашими врагами? Ведь они знают, что если чуть-чуть ослабят давление, Русский народ их тут же сомнёт! Ведь у всех у них по два, по три гражданства! Сколько среди них евреев, кавказцев и лиц других национальностей! Конечно, мы им нужны только для того, чтобы нас грабить! Точно так же, как нас грабят их грязные соотечественники, угрюмо снующие по рынкам и синагогам, только под прикрытием закона! Вот где наши враги!
Толпа опять орёт, но внимание частично обращено и в другую сторону, где соратники, не выдержав прессинга омона, начали кидать бутылки с зажигательной смесью. Повсюду дым и сырой запах гари. Небо совсем тёмное, всё вокруг серое, и лишь Правые знамёна ярко выделяются над толпой.
- Так почему вы терпите действия врагов, Русские люди?! Почему не защищаете Отечество? Ведь ваша судьба, вся судьба ваших родителей и детей только в нём! Наше Отечество – это и есть мы, Русский народ!
Все орут: «Слава Руси!» и в то же время почти все находятся в беспокойном движении. Что творится с одного края – вообще не видно из-за чёрного дыма, но шум там стоит сильный. В клубы дыма постоянно забегают соратники, размахивая какими-нибудь аргументами, оттуда же выбегают другие, чтобы прокашляться.
- Итак, Русские люди, я призываю вас потребовать себе лучшей жизни, и отобрать то, что по праву принадлежит вам, у врагов! Вы должны прекрасно понимать, что враги прикрываются демократией или коммунизмом, это и есть их изобретения! Но у нас есть третий путь! Это национальный социализм, и мы, национал-социалисты, призываем вас вместе с нами вступить в беспощадную борьбу с врагами и вернуть всё то, что принадлежит нам! Россия для Русских! – вот наш девиз! Поддержав национал-социалистов, ты защищаешь себя и свою семью! Слава Руси!
Крик «Слава!» смешался с грохотом взрыва гранаты. Видимо её бросил кто-то из наших после того, как менты применили оружие: я видел, как тащили молодого скинхэда с огнестрельным ранением живота, и две девчушки с медикаментами растерянно и испуганно пытались что-то сделать. После взрыва гранаты стало понятно, что пора сваливать. Это поняли все. Фанаты закидали всё дымовыми шашками, и толпа ринулась в одну из сторон, по большой улице. Спрыгнув с трибуны, я стал свидетелем замечательной вещи: Вован и пара соратников, настроив свою радиостанцию на ментовскую частоту, отдали тем приказ освободить ту улицу, куда все понеслись. Судя по всему, менты сразу не поняли, что приказ ложный, и разбежались перед несущейся толпой. Мы побежали вместе со всеми. Среди бегущих были в основном наши соратники, но явно были и другие люди, попавшие под влияние толпы. Сзади, в дыму, оставались самые отчаянные, обеспечивая более-менее спокойный уход основной массе, сдерживая ментов. Были слышны выстрелы. Когда мы выбегали с площади, с неба посыпал сильный снег, своей белизной прорезая тьму сгустившегося на площади дыма.
Я бегу среди соратников, и меня постоянно кто-нибудь одобрительно похлопывает по плечу. Говорят, что хорошо сказал. Я думаю, что всё это очень странно, что я вообще что-то говорил с трибуны, я, мало чем отличающийся от любого другого скинхэда, а не какой-нибудь подготовившийся партийный деятель.
- Колян, здорово, что ты успел всё это сказать! Готовил речь-то? – спрашивает оказавшийся рядом Дмитрий, главный из местного отделения их партии.
- Нет, не готовил. Само как-то… Вы чего сегодня странные какие-то?
- Да так, свои проблемы…
Мне показалось сначала, что партийные что-то задумали, такие у них были задумчивые лица, но видимо нет, потому что когда начались волнения, они проявили себя одними из лучших. Ну, это как всегда. С лидером или без, в партии или индивидуально, главное, что сопротивление есть.
- А где Джинн?
- В первых рядах, с самыми штурмовиками! Дорогу прокладывает!
Толпа несётся по улице, нападая на попадающихся недочеловеков, круша витрины и забрасывая всем подряд ментов. Некоторые сворачивают на боковые улочки, но то, что толпа докатится через всю улицу до другой площади, - это не вызывает сомнения. Я перестал видеть знакомые лица, лишь мелькающие впереди и по бокам сырые от снега бомберы и люди характерного стиля одежды, показывали, что я в гуще событий. Вообще, тоже надо бы сворачивать, я же не собираюсь нестись вперёд при том, что никакой цели уже нет. Мы о себе уже заявили.
До меня доносится гулкий грохот мощнейшего взрыва. Рядом кто-то радостно кричит: «Синагогу взорвали!» Я начинаю смеяться.
Неожиданно движение останавливается, и я натыкаюсь на чью-то массивную спину. Оказалось, что передо мной теперь остались только самые брутальные штурмовые скинхэды, не один десяток раз испытавшие себя в бою. Остановились, чтобы отдышаться перед тем, как прыгнуть. Прыгнуть на отряд омона, вооружённого дубинками и щитами. Космонавты… Многие из наших соратников являются футбольными хулиганами, и именно они теперь собираются разнести на хуй этих долбанных космонавтов. Плечом к плечу, вгрызаясь в сырой асфальт тяжеленными ботинками, сжимая в стальных кулаках арматуру, топоры и кувалды, они несутся теперь на омоновцев, с трудом сдерживающих страх, они взмывают вверх и опускаются ногами на головы и плечи оппонентов. Это как танк сминает пехоту. Море крови и боли. И свободный проход к другой площади.
Марш Защитников Отечества по главной улице города. Я думаю, именно так скажут соратники из других городов. И конечно же, это будет им примером.
ЧАСТЬ III. ПЛАВИЛЬНЯ
Загремели небесные струны,
Продолжаясь потоками ливня.
Неразбавленным басом Перуна
Отзывается Фюрера Имя.
(А. Широпаев)
Герой
В то ясное мартовское утро Максим как всегда вышел на балкон, покурил, плюнул вниз с двенадцатого этажа и пошёл делать зарядку в коридоре. В одной комнате спит жена, в другой – двое малых детей. Максим старается делать всё тихо, чтобы никого не разбудить раньше времени. Разминка суставов, подтягивания на перекладине, качание пресса, отжимания от пола и приседания – вот стандартная программа поддержания себя в форме. Конечно, физические возможности Максима уже не те, что в двадцатилетнем возрасте, однако при том сидячем офисном образе жизни, который он вынужден вести, его результаты очень даже ничего. Через неделю Максиму исполнится тридцать три года. В этом возрасте многие уже отрастили пивное брюхо и не могут ни разу подтянуться на перекладине. Не мудрено, если десять лет сидеть за столом в офисе, в пивной и на кухне, и вставать на ноги только для того, чтобы перенести себя с одного места на другое. Максим понимал всё это, и многое другое, и с тем или иным успехом регулярно занимался спортом с одиннадцати лет. В начале стимулом было конечно вовсе не противодействие сидячему образу жизни, а нечто другое.
«Однажды бабушка попросила меня купить хлеба и дала деньги. Я пошёл в магазин, купил хлеб, осталась сдача. Уже там я заметил двух парней постарше, которые наблюдали за мной. Когда я вышел из магазина, они догнали меня и остановили.
- Э, парнишк, постой! Слышь, ты сам-то откуда?
- Да вот из того дома.
- А, местный… Слышь, у нас тут братишка с зоны тока што откинулся, ему деньгами помочь надо, в натуре. У тя есь скока бабок? Ты тока не пизди нам давай!
- Есть, но это не мои. Родители дали…
- Слышь, а чё те родители? Ну скажешь, что потерял.
- Нет. Ну мне идти надо.
- Э, ты куда пошёл! – они хватают меня. – Слышь, тя чё, отпускали что-ли, урод бля?!
- А чё меня, кто-то держит?
- Ну вот я тебя держу!
Я сбиваю его руку и стараюсь убежать, при этом посылая их на хуй. Один заламывает мне руку, другой бьёт по лицу.
- Это ты нас на хуй послал?! Это ты нас, бля, на хуй послал?!
Я плачу и кричу, мол не бейте, извините. Они бьют, забирают мои деньги и уходят.
- Ещё раз мы тя увидим – прирежем! Ты понял?!
Именно в тот день я понял, зачем надо быть сильным. Тогда бы я их избил. Вскоре я впервые взял в руки гантели.
Те парни были из соседнего микрорайона. Через пять лет я добрался до них, и это было очень жестоко…»
Затем Максим принимает душ и будит жену и детей. Жену он так и не смог приучить к спорту, поэтому она после сна только завтракает и сразу идёт на работу. Хорошо ещё, что она стройная от природы. После завтрака все выходят из дома. Жена на работу, сын Колька в школу, а Максим подвозит Ксюху до детского садика, перед тем, как поехать на работу. Он проводит её внутрь, смотрит на детей и улыбается. Максим вообще очень любит детей, и даже собирается уговорить таки жену родить ему третьего ребёнка, благо достаток сейчас позволяет им это. Он считает, что три ребёнка – это минимум, тем более, что в России сейчас демографический кризис. Пополнение за счёт иммиграции – это ему не нравится, как и то, что в классе, где учится его сын, половина учеников – кавказцы. Раньше такого не было. Максим даже отчасти радовался, когда слышал, что фашиствующие молодчики убили очередного чёрного, но в целом такие действия он не одобрял. Фашисты всё-таки нас уничтожить хотели, война… Лучше самим рожать больше детей. Он уговорит всё-таки жену!
Максим проходит в свой кабинет, начинается обычный рабочий день. Он – начальник планово-экономического отдела. Он стал им два года назад, когда проявил свои способности и целеустремлённость. Он постоянно обновляет свои знания и мотивирует себя сам. Он привык стремиться быть лучшим. Он привык добиваться своего.
Максим чувствует, что может выполнять работу финансового директора, но освобождения вакансии не предвидится еще, наверное, лет двадцать. Не убивать же финансового директора! Пожалуй, надо будет подыскать другую работу. Больше денег, лучшая жизнь для семьи, там глядишь жена и согласится на третьего…
В начале стимулом были конечно не деньги, а нечто другое.
«Когда я начал учиться в университете, я влюбился в девушку, которая училась в одной группе со мной. Я ухаживал за ней, ну там все дела, всё хорошо в общем было. То ли так надо было, то ли по моей глупости, но отношения прервались незадолго до начала первой сессии. Тогда я плакал впервые с тех пор, как стал считать себя не пацаном, а мужчиной. Тогда я просто хотел показать ей, что я лучший, и принялся за учёбу с небывалой решимостью. В школе я всегда получал четвёрки и тройки, а тут – первая сессия и все пятёрки! Потом я так и учился получая «отлично», больше уже по инерции, по привычке, из-за нежелания сдавать позиции, порой давя на преподавателей, или сбивая их с толка. Именно тогда я привык добиваться нужного и делать всё до конца. Эта привычка перешла и на работу. Что задумал – то и сделал. Главное – победить лень и постоянно самосовершенствоваться.»
Максим составляет отчёт о выполнении бюджета за месяц, это достаточно ответственное дело при разнообразии и объёмах хозяйственных операций фирмы. Параллельно с этим он постоянно отвечает на звонки сотрудников, подрядчиков, дебиторов, клиентов и финансового директора. Постоянное напряжение не даёт даже минуту подумать о чём-нибудь своём, поэтому когда наступает время обеда, он с чувством радости выходит на улицу. До ресторана идти пятнадцать минут, и он идёт пешком, несмотря на слякоть таящего снега, хотя другие сотрудники обычно доезжают туда на машинах. Между офисом и рестораном находится рынок – не самое приятное место. Работая рядом уже несколько лет, Максим ни разу не заходил туда он покупает всё в магазинах. Как-то на этом рынке был погром, и Максим даже видел на тротуаре лужу крови. А недавно была предотвращена попытка взрыва этого рынка. Максим и сам не любит чёрных, но он не понимает, откуда у молодёжи берётся столь сильное желание убивать инородцев. Пожалуй, их надо просто выселить. Тогда можно будет быть более спокойным за судьбу своих детей. А то ведь кто знает, чего ждать от этих мусульман?