– По многим причинам, Том, поверь мне. Нам с отцом казалось, что мы уже сумели убедить тебя.
– В чем?
– В том, что она тебе не подходит.
Том стиснул зубы:
– Может, мне лучше самому в этом разобраться?
– И все лишь потому, что она первая девушка, которую ты встретил, вернувшись в Австралию…
– Мама, дело вовсе не в том. Она замечательная девушка. Мне с ней интересно, нам очень хорошо вместе, нас многое сближает. – Он не мог не заметить, как Рина и Билл тревожно переглянулись. – Послушайте, в чем дело?
– Том, мне очень не хочется задавать тебе этот вопрос, но это очень важно. – Рина нервно сжала руки. – Ты… спал с ней?
Том вспыхнул, пытаясь сдержать негодование.
– Это вас совсем не касается, – проговорил он сквозь зубы, – но раз уж на то пошло, то – нет. Пока.
– Вот и хорошо! – вырвалось у Билла. – И не надо!
– Папа, не нужно мне указывать, что делать, особенно без причины. – Том старался держать себя в руках, что удается лишь людям с уравновешенным характером. – И, поскольку причиной является лишь жалкий извращенный снобизм, вызванный тем, что Сара – дочь босса, самое лучшее, что я могу сделать, – это не обращать внимания.
– Я говорю тебе, с этим надо покончить!
– А я говорю вам, не выйдет! – Тому с трудом удалось сдержаться. – Послушайте, хоть сейчас и не подходящий момент для таких признаний, но, кажется, я люблю Сару. Не стоит торопить события, но я собираюсь сделать ей предложение. – Он спокойно смотрел на родителей, не обращая внимания на выражение ужаса, отразившееся на их лицах. – Нравится вам это или нет, как бы там ни было, это ничего не изменит!
Том вышел. Обескураженные Билл и Рина смотрели ему вслед. Билл тяжело опустился в кресло.
– Все нормально, нормально, – сказал он, отмахиваясь от поспешившей ему на помощь Рины. – Опять эта проклятая боль в груди.
Рина с ужасом посмотрела на его посеревшее лицо, безжизненные, едва шевелившиеся губы.
– Что нам делать, Билл?
– Что мы можем сделать?
– Рассказать им.
– Как? Как о таком можно кому‑то рассказать? Как, Рина, как?
Глава двадцать первая
В Эдеме рассвело, утро было сырым и холодным. С моря на мыс обрушивались большие серые волны и, с рокотом отступая, вновь набрасывались на берег. Деревья и цветы были окутаны дымкой утреннего тумана, возвещавшего о конце лета и о надвигавшихся днях промозглого холода. Высоко над домом раздался печальный отрывистый крик попугая лори, эхом разнесшийся в воздухе.
В гостиной Сара, вздрогнув, пробудилась от тяжелого сна. Шея и спина болели, нога затекла от неудобного полусидячего положения в просторном кресле. Ее взгляд упал на поднос с пивными стаканами и остатками сандвичей с прошлого вечера. Ей страшно хотелось потянуться и размять затекшие места, но она побоялась потревожить Денниса.
– Сэсс?
– А?
– Ты проснулась?
Сара с трудом села, еле сдержавшись, чтобы не застонать.
– Теперь да, – ответила она.
Деннис лежал в неудобной позе в кресле напротив, его худые руки и ноги были неестественно согнуты, как у выброшенной куклы. Лениво подняв руку, он с отвращением дотронулся до отросшей щетины.
– Никто не звонил?
Сара покачала головой:
– Я бы разбудила тебя.
Мучительно потянувшись, Деннис сел в кресле.
– Могли бы спокойно лечь спать, – сказал он.
– Я бы не смогла.
– Какого черта я не лег. – Он зевнул.
– Я предлагала тебе. Я же говорила, что нам не обязательно сидеть вдвоем. Но ты же такой упрямый.
– Ну что, сестричка, раз ты старшая, скажи, что нам теперь делать.
За этой внешней небрежностью в тоне Денниса угадывалось отчаяние. «Ему страшно, – подумала Сара, – и мне тоже. Не знаю, что и делать. Мама, где же ты?»
Когда вчерашний телефонный разговор Денниса со Стефани неожиданно оборвался, никаких причин для беспокойства не было. Телефонные линии в тропических широтах славились своей ненадежностью. «Что ж это за проклятие, именно в тот момент, когда у нас такое важное совещание, на Орфее приключилась магнитная буря!» – негодовал Деннис. Весь день они прождали звонка Стефани, не сомневаясь, что она позвонит сразу же, как только доберется до телефона.
«Она же понимала, насколько это важно, черт побери, – недоумевал Билл. – Я уже не говорю о том, что она нас здесь бросила, но ведь должна же она поинтересоваться, чем закончилось это совещание».
Шло время, Стефани по‑прежнему не звонила, это все больше озадачивало их. В ответ на все их попытки дозвониться до Орфея, телефонист вежливо отвечал им, что связи с Орфеем все еще не было и восстановительные работы продолжаются. «Но это же не значит, что и на других островах телефоны тоже не работают! – восклицал Билл. – Стеф и вплавь добралась бы до какого‑нибудь из них!» Проверки телефонных линий других островов Большого Барьерного рифа подтвердили, что Билл прав. Связи не было только с Орфеем, на всех остальных островах телефоны работали.
Неожиданно ими овладело чувство страха, однако никто не хотел признаваться в этом первым. Прошло двенадцать часов с тех пор, как Деннис в последний раз слышал голос Стефани, и с наступлением темноты уже невозможно было скрыть тревогу и уныние. Впервые никто не осудил Денниса за его несдержанность, когда он прервал напряженное молчание: «Боюсь, что‑то случилось. Если мы сегодня не дозвонимся до Орфея, завтра утром я лечу туда».
Деннису и Саре было не до сна. И Билл в своем доме в Сиднее тоже не сомкнул глаз. После очередного телефонного разговора они решили больше не звонить друг другу, чтобы не занимать телефон в ожидании желанного звонка. Час проходил за часом. Телефон молчал. И они тоже сидели возле него в молчании, так как все, что они могли сказать друг другу, было уже сказано. Неслышно входил и выходил Мейти, принося им разные напитки и бутерброды, к большинству из которых они так и не притронулись. В конце концов они заснули, но спали плохо. Сара то просыпалась, то вновь погружалась в сон, один тревожнее другого, и ей казалось, что утро никогда не наступит.
– Так что будем делать?
Сара раздраженно посмотрела на брата:
– То же, что и вчера. По крайней мере, для начала. Проверим, есть ли связь с Орфеем, и, исходя из этого, решим.
– А если мы так и не сможем связаться?
– Тогда мы сделаем то, что ты предлагал вчера, – полетим туда.
– И сами узнаем, что происходит, – согласился Деннис и взглянул на часы. – Уже можно позвонить в аэропорт, узнать расписание. Как ты думаешь, туда долго добираться?
– Господи, откуда я знаю? Это зависит от того, есть ли прямой рейс до Таунсвилла. – У нее заныло сердце. Ей вдруг стало не по себе от мысли о предстоящем путешествии.
– Потом нам придется добираться до острова на гидроплане, – говорил Деннис.
– Да не смакуй ты это. Может, нам еще не нужно будет лететь, – резко перебила она его. – Ах, Деннис, и зачем тебе только понадобилось вдохновлять ее на эту поездку? Если бы не ты, то ничего бы не случилось.
– Я вдохновил ее на эту поездку, как ты изволила выразиться, потому что она хотела спасти свой союз с Дэном, – возмутился Деннис. – Ты можешь меня осуждать за мой совет, но где была ты, когда маме было тяжело? Ты была слишком увлечена своим голубоглазым мальчиком.
– Послушай, в тот вечер меня не было дома. Но это не значит, что я в чем‑то виновата перед мамой. И что ты имеешь против Тома? Он не сделал ничего плохого.
– Ошибаешься, – парировал Деннис, – и если бы он не вскружил тебе голову, ты бы поняла, куда он метит.
– И куда же?
– Начнем с того, что он втирается в доверие к маме своей американской трепотней и своим замечательным дипломом. Скажите, пожалуйста, ему понадобилось обучаться бизнесу в колледже! А мама иногда клюет на такие штучки. Затем он с завидным упорством начинает обхаживать дочь своего босса, которая к тому же и одна из самых богатых наследниц Австралии. И тоже очень доверчива. Я единственный из вас, кто видит его насквозь.
– Ты все сказал? – Сара побледнела, на ее шее начали проступать красные пятна гнева. – Я всегда знала, что ты глуп, Деннис, но не подозревала, что ты к тому же еще и злой. В отличие от тебя, предпочитавшего болтаться с мальчишками, изображая из себя мужчину, вместо того чтобы прочесть хоть одну книгу, Том работал и учился. И благодаря этому он чего‑то добился, а ты – нет. Ты завидуешь ему! – Она разрыдалась.
Вскочив с места, Деннис подбежал к ней.
– Не надо так плакать, Сэсс! – воскликнул он. – Я не хотел тебя расстраивать. – Обняв, он утешал ее до тех пор, пока ее рыдания не стихли. Затем он неуверенно произнес:
– Я правда не думал, что он так много значит для тебя.
– Значит, значит! – проговорила она, и слезы вновь потекли по ее щекам. – Понимаешь, Деннис, я люблю его! Не знаю, любит ли он меня… и захочет ли он меня снова видеть… Вчера мы с ним поссорились, это было ужасно. Поссорились из‑за тебя. А теперь мы ссоримся с тобой из‑за него. Это невыносимо!
– Тише, Сэсси, ну, перестань.
Постепенно Деннису удалось ее успокоить. И когда он пытался найти подходящие слова, то вдруг с удивлением понял, что они поменялись ролями. Всю жизнь со всеми своими неприятностями он бежал к Саре, и она выручала его. Она была для него второй матерью, особенно когда Стефани куда‑то уезжала по делам. Теперь ему приходилось утешать ее. Что же ему сказать?
– Все будет хорошо, не волнуйся, – начал он. – Том не дурак, он не разлюбит тебя из‑за такой ерунды.
Сара подняла голову.
– Ты так считаешь? – с сомнением в голосе спросила она.
В это время зазвонил телефон. Этот внезапно раздавшийся резкий звук словно парализовал их, и на какое‑то мгновение они застыли, глядя друг на друга. Затем Сара бросилась к телефону.
– Да? Сара Харпер, я слушаю. Да.
Она долго стояла молча и слушала, бледнея на глазах. Наконец, положив трубку, она повернулась к Деннису:
– Вчера утром мама уехала с Орфея на соседний остров, чтобы позвонить оттуда. Они с Дэном поехали на катере и пропали.
Лучи утреннего солнца осветили маленькую кухню роскошной квартиры на Элизабет‑Бей. «Однако в воздухе уже чувствуется прохлада, – подумал Филип. – Приближается осень». Он торопливо занялся приготовлением завтрака для Джилли: свежевыжатый апельсиновый сок, крепкий черный кофе и сдобные рогалики, за которыми он специально ездил в лучшую французскую булочную Сиднея. Все должно быть именно так, или он рисковал попасть в немилость к Джилли с самого раннего утра.
Почти готово. Филип достал из ящика чистую салфетку и положил ее рядом с тарелкой Джилли. Она как раз появилась в дверях, только что встав с постели и томно, по‑кошачьи потягиваясь. Такой она и нравилась Филипу больше всего – непричесанная и без косметики. Как и многие другие мужчины, он чувствовал себя немного неуютно с холеной и тщательно накрашенной женщиной. А утренняя Джилли была его настоящей Джилли, принадлежавшей только ему. Это все, что он хотел от нее и на что считал себя вправе рассчитывать.
– Кофе, дорогая?
Кивнув, она плюхнулась на стул и взяла апельсиновый сок. Он смотрел, как она с жадностью накинулась на рогалики: сначала разламывала каждый пополам и потом, отщипывая по кусочку, отправляла в рот.
– Какие у тебя планы на сегодня? Она пожала плечами:
– Парикмахерская, магазины, может быть, схожу в кино. А у тебя?
– Боюсь, ничего особо интересного. Мы занимаемся сейчас контрактом одного из наших основных клиентов, и сегодня целый день будет совещание по этому вопросу…
Но она уже не слушала его.
– Давай сегодня вечером вместе пообедаем, – неожиданно предложила она, – в этом новом ресторане, о котором я прочла в газете.
– В индонезийском?
– Ага.
– Тебе же не нравится индонезийская кухня, Джилли.
– С каких это пор? – оторвавшись от завтрака, она сердито посмотрела на него.
– С тех пор, как мы в последний раз пробовали ее около месяца назад, – мягко ответил Филип.
– Ах, Филип, порой ты бываешь просто глуп. Речь шла о том, где мы ели, а не что мы ели. Мне не понравился сам ресторан в коричневых и лиловых тонах, а с едой все было в порядке.
Филип четко помнил, что на самом деле все было наоборот, но благоразумно промолчал.
– Ты ведь не дуешься на меня, Фил?
– Конечно же нет, дорогая.
– Я просто подумала, может, ты обиделся на меня… из‑за того… прошлой ночью.
«Прошлой ночью». Филип грустно улыбнулся. «Может, этого и следовало ожидать. Мужчина, семь лет проживший без женщины, неизбежно становится… как бы это покультурнее выразить… неспособным. Утратившим силу». Он допускал, что это может случиться, особенно в его возрасте. Но он никак не думал, что положение не исправится. В конце концов, он же еще не старый. Он любил свою жену, и даже очень. Она любила его. Ему казалось унизительным, что он так часто не оправдывает надежд жены в их новой совместной жизни. Похоже, она прощала его. Значит, она любит его.
Изящным движением Джилли отправила в свой алый ротик последний кусок сдобы и вытерла салфеткой руки. «Господи, как я его ненавижу, – со злостью подумала она. – Как же я смогу все это вынести? После Джейка теребить противный мягкий старый член Филипа, отчаянно пытаясь заставить его встать, – это все равно что попробовать возбудить фаллос из зефира. Может, я и купаюсь здесь в роскоши, но вся это роскошь честно заработана мною! Знает ли хоть один мужчина, насколько отвратительно женщине видеть, что у него не встает? Вероятно, нет, – цинично думала она, – потому что ни одна женщина не признается им в этом. Наш долг – дать им почувствовать себя увереннее и сильнее после всего этого, успокоить их, лежа при этом и умирая от разочарования. Если бы вся моя сексуальная жизнь ограничивалась Филипом, я с таким же успехом могла бы жить в монастыре!»
– Прошлой ночью! – Филип слегка покраснел. – Кажется, я опять должен извиниться перед тобой, дорогая.
– Забудем об этом, – небрежно ответила она. «Я именно так и сделаю, как только доберусь до Джейка».
В прихожей зазвонил телефон. Филип, извинившись, поспешил взять трубку. Потягивая кофе, Джилли начала планировать свой день: «Сначала прическа, потом к косметологу, затем ленч…»
Филип появился на кухне с бледным, натянутым лицом.
– Дорогая моя, – нервно начал он. – Приготовься выслушать плохие новости. Это касается Стефани. Она, кажется, пропала… Ах, Джилли, мне страшно подумать, как ты переживешь это…
Глава двадцать вторая
«Этого не может быть. Здесь какая‑то ошибка. Это невозможно», – Мейти вновь и вновь повторял про себя то, что уже говорил Саре, цепляясь за эти слова как утопающий за соломинку. Он машинально поставил на поднос кофейные чашки, банки из‑под пива и недоеденные сандвичи, оставленные в гостиной Сарой и Деннисом как свидетельство их ночного бдения. Комната вдруг показалась ему похожей на морг. Подойдя к окнам, он раздвинул тяжелые бархатные шторы и открыл застекленные двери, выходившие в сад. Поднявшееся солнце уже согрело воздух, и этот день уходящего лета обещал быть теплым. Мейти прошел по комнате, расставляя стулья, поправляя подушки и наводя порядок. «Нужно принести цветов, чтобы освежить гостиную, – рассеянно подумал он, – лучше всего розы, они наполнят ее приятным ароматом…»
Словно в забытьи он взял поднос и направился на кухню. Стоя у плиты и поглядывая на сковородку с яичницей, кухарка готовила завтрак.
– Зря стараетесь, миссис Бэкстер, – мрачно сказал Мейти. – Они не будут есть. Мисс Стефани пропала!
– Как? На этом острове? – ошеломленная миссис Бэкстер застыла с вилкой в руке.
– На острове, не на острове – какая разница? Сегодня они собираются лететь туда, узнать в чем дело.
– Какой ужас! – она с испугом посмотрела на Мейти. – Мистер Годфри, уж не думаете ли вы?..
– Нет, – громко сказал он. – Этого не может быть. Здесь какая‑то ошибка. Это невозможно.
Когда после ночи тревог и ожиданий позвонила Сара и сообщила дурные новости, Рина испугалась за Билла. Но он взялся за дело с такой энергией, как будто был вдвое моложе. Наконец‑то они могли за что‑то ухватиться, у них была хоть какая‑то информация вместо этой тягостной неопределенности. Продумывая план действий, давая указания, взяв инициативу в свои руки, он вдруг вновь стал похож на прежнего Билла Макмастера, способного найти выход из критической ситуации, как он это уже не раз делал.
В первую очередь надо было связаться с летчиком компании «Харпер». Билл отдал краткое распоряжение подготовить самолет к срочному вылету в Таунсвилл. Пассажиров будет двое.
– Все санкционирование, Боб, – говорил он в трубку, – все расходы оплачены. Только доставь их туда. Я полагаюсь на тебя.
– Вот так, – вызывающе сказал он, повернувшись к Рине. – Они будут уже в пути, когда Сандерс еще только узнает об этом. А потом этот мерзавец пусть сколько угодно разглагольствует о расточительности, хоть до посинения.
– Билл, ты, наверняка, ошибаешься в нем… Я не могу поверить…
– Ты не знаешь его, Рина, – запальчиво перебил ее Билл. – Ты же не слышала, что он говорил на совещании. Он же иммигрант, а они все подлецы!
Рина вздохнула:
– Знаешь, единственное, что утешает меня в этой ситуации, конечно, я не хотела, чтобы все так вышло, но это дает нам маленькую передышку.
– Передышку? Только не мне.
– Ведь сегодня Сара улетает, да? И ей сейчас совсем не до Тома.
– Да. И у них не будет возможности…
– Никакой возможности, – Рина нахмурилась. – И, может, до ее возвращения нам удастся что‑нибудь придумать…
– Как, опять в Таунсвилл? – спросил авиадиспетчер. – Ты же только что вернулся оттуда. Видно, тебе понравился этот солнечный городок.
– Я работаю, а не развлекаюсь, – сухо ответил Боб Рамсей. Он уже давно работал старшим пилотом в компании «Харпер майнинг», относился к Стефани с большой симпатией и был потрясен ее исчезновением.
– Полетный лист есть?
– Вот он. Сколько понадобится, чтобы ввести его в компьютер?
– Трудно сказать. – Диспетчер уставился на дисплей, как в магический кристалл, предсказывающий судьбу.
– Ну давай, ты же можешь мне что‑нибудь посоветовать, – торопил Боб.
– Послушай, в часы пик там садится столько самолетов, что яблоку упасть негде. – Устало показав на небо, он описал пальцем в воздухе спираль.
– Это очень срочно, – угрюмо сказал Боб.
– Все говорят одно и то же!
– Скажи мне время!
– Иди почисть перышки, птичка, тебя вызовут.
Боб с мрачным видом вышел и направился через летное поле к ангару, где стоял самолет. Как всегда, его сердце взволнованно забилось при виде могучего лайнера, на блестящем фюзеляже которого сверкала эмблема компании – темно‑голубая с белым и золотым.
Механик уже снимал чехлы с двигателей и занимался проверкой приборов. Коротко поприветствовав его, Боб подошел к висевшему на стене телефону и набрал номер «Харпер майнинг».
– Билл? Да, это Боб. Я в аэропорту.
– И как?
– Самолет почти готов, осталось только заправиться и кое‑что проверить…
– Так в чем же дело?
– Ни в чем. Небольшая задержка. Авиадиспетчеры, как обычно, чересчур осмотрительны…
– Ну так поторопи их там!
– Ладно. А ты скажи ребятам Стефани, чтобы они не неслись сюда сломя голову. Раньше чем через два часа мы не вылетим.
После долгой тягостной ночи очередное ожидание казалось Деннису и Саре невыносимым. Словно по обоюдному согласию, они старались избегать очередной ссоры. Деннис был просто потрясен, увидев, какое сильное впечатление произвели на обычно сдержанную и рассудительную Сару его нападки на Тома. Под влиянием растущего страха Сара боялась потерять поддержку Денниса, стараясь не отталкивать его от себя. Однако от напряжения их нервы были натянуты как струны, и их общение сводилось лишь к коротким отрывистым фразам.
Когда стали известны эти печальные новости, Билл сразу же взял на себя организацию их полета и решение всех остальных вопросов, оповестив кого нужно об исчезновении Стефани. Они оба почувствовали облегчение. Никому из них не хотелось взваливать на себя эту ношу, тем более что Билл мог сделать все лучше и оперативнее. Они будто оказались в каком‑то вакууме. Им оставалось только ждать, но все же они не могли расслабиться за книгой или перед телевизором. Для Сары это было верхом мучений.
В конце концов Деннис не выдержал. После короткого телефонного звонка он сообщил, что едет в Сидней попрощаться с Касси. «И найти хоть какое‑то утешение», – с завистью подумала Сара. Она не осмеливалась позвонить Тому после того, что наговорила ему вчера во время их последней встречи: «Если ты так относишься к моему брату, можешь больше ко мне не подходить, То Макмастер!» И тем не менее она слабо надеялась, что он как‑то даст о себе знать. Время шло, но Том не звонил. И вот Деннис поспешил забыться в теплых объятиях Касси. От нее он сразу же поедет в аэропорт.
– А как же я? – спросила Сара, чувствуя себя брошенным беспомощным ребенком. – Как я доберусь до Мэскота?
– Я уже подумал об этом, – ответил Деннис. – Мейти отвезет тебя. Нужно же и ему чем‑то заняться.
Сара была вынуждена согласиться, что будет действительно неплохо чем‑нибудь занять старого Мейти, который все утро не находил себе места.
– Ну ладно, отправляйся к Касси. Во сколько мы встретимся в аэропорту?
– Билл сказал, что Рамсей получит разрешение на вылет не раньше, чем через два часа. У нас с тобой будет достаточно времени, чтобы туда добраться. Спасибо, Сэсс.
Смущенно подойдя к ней, он чмокнул ее в щеку, чего почти никогда не делал. Глаза Сары наполнились слезами:
– Ах, Деннис!
– Не обольщайся! – бросил он на ходу. – Я, может быть, позволю себе такие нежности не раньше, чем через тысячу лет.
Махнув ей на прощание, он быстро вышел.
– Не забудь свой чемодан, – крикнула она ему вслед.
– Не забуду, – едва долетело до нее. Послышался гул удаляющейся машины Денниса.
Положив голову на подлокотник кресла и не в состоянии больше сдерживаться, она дала волю слезам. Вдруг Сара услышала шум быстро приближающейся машины, которая, подъехав к дому, резко затормозила. «Хоть бы Деннис не ездил так быстро! Он наверняка забыл свой чемодан». Хлопнула дверца машины, и она услышала, как кто‑то направился вдоль дома к застекленным дверям гостиной. Сара поспешно вытерла глаза и нос и попыталась придать лицу бодрое выражение.
– Я же говорила тебе…
В комнату вошел Том.
– Сара!
Стремительно подойдя к ней, он опустился возле нее на колени.
– Слава богу, ты еще здесь! Отец сказал мне, что ты уже наверняка уехала. Потом я позвонил Джоанне Рэнделл в «Тару» по поводу полугодового отчета, и она сказала мне, что недавно говорила с тобой. Я тут же сел в машину и рванул сюда.
– Ах, Том, – едва слышно произнесла Сара, – почему же ты не звонил?
– Я боялся, что ты улетела, даже не дав мне возможности извиниться.
– Извиниться? Я же во всем виновата.
– Нет, это моя вина, – пылко возразил Том, – Мне не следовало так нападать на Денниса.
– Но он порой этого заслуживает. А я вела себя как дура.
– Ты была просто прелесть! Ты очаровательна, когда злишься.
– Видно, мне придется почаще это делать, раз тебе так нравится, – сказала она, попытавшись улыбнуться. – Господи, как же я рада, что ты здесь!
Она подняла на него глаза, Том с тревогой смотрел на девушку.
– Все в порядке, правда, – пролепетала Сара, взяв его за руку, – тем более сейчас, когда ты здесь.
Она положила голову ему на плечо, и он бережно обнял ее. Она чувствовала запах его лосьона после бритья, запах его одежды, его тела. Неожиданно ее охватило ощущение хрупкого счастья. Ей захотелось поцеловать его.
В гостиную неслышно вошел Мейти.
– Мне показалось, что подъехала машина! – воскликнул он, словно не замечая их нежных объятий. – Есть что‑нибудь новое, мистер Макмастер, какие‑нибудь новости?
Том смущенно поднялся, он едва удержался, чтобы не отпрыгнуть от Сары, словно школьник, застигнутый врасплох за игрой в карты.
– Ничего нового, Мейти, – вежливо ответил он. – Плохи дела, а?
– Ничего хорошего, сэр. Но не надо отчаиваться. Как говорится – лучше никаких вестей, чем плохие.
– Будем надеяться.
– Я очень надеюсь. Однако я совсем забыл про свои обязанности. Вам что‑нибудь подать, сэр? Кофе? Пиво с сандвичами? Может быть, легкий завтрак для вас двоих, мисс Сара, прежде чем я отвезу вас в аэропорт?
– Благодарю, Мейти, нам ничего не нужно, – ответила Сара. – Мы собирались немного погулять в саду, подышать свежим воздухом. – Разочарованный Мейти с достоинством удалился.
– Бедный старый Мейти, – сказала Сара, выходя на террасу, – он сегодня как потерянный.
– Он больше похож на привидение из какой‑нибудь старой пьесы, – сочувственно заметил Том, – которое всегда является, когда его меньше всего ждут.
– И в самый неподходящий момент, – засмеялась Сара.
Сойдя с террасы, они прошли мимо бассейна и направились по холмистому зеленому лугу к растущим в саду деревьям. Солнце уже поднялось высоко, и было очень приятно после жары очутиться в тени высоких кедров и тюльпанных деревьев. По извилистой тропинке они вошли в джакарандовую рощицу и оказались среди цветущих розовато‑лиловых ветвей. Словно в забытьи, молодые люди бродили, не замечая ни высоких серебристых эвкалиптов, ни ярких золотистых акаций, вбирая в себя окружавшую их красоту.
Им казалось, что сад состоял из множества потайных комнат, выходивших одна из другой. Из душистой гущи гардений и камелий тропинка вела под свод с гирляндами из роз, слегка поникших от полуденной жары. Другая извилистая тропка выводила их на залитую солнцем поляну с искрящимся в солнечных лучах фонтаном, звук струившейся воды, разносившийся среди деревьев, напоминал звон китайских колокольчиков.
Наконец они подошли к маленькой беседке, расположенной в самом центре сада, крошечному цветочному домику из ветвей олеандра, красного жасмина и китайской розы. Взявшись за руки, они, едва дыша, вошли в беседку.
Там стояла деревянная скамейка, словно специально предназначенная для мечтательных влюбленных. Не замечая ее, они остановились под цветущим сводом, вдыхая сладкий аромат жасмина, смешанный с острым запахом олеандра. Переполненная необыкновенным счастьем, Сара купалась в своих чувствах, словно возносясь над своим телом. Она обвила руками шею Тома и замерла в ожидании поцелуя.
Сначала он поцеловал ее, как и прежде, очень нежно и бережно. Но теперь ей хотелось чего‑то большего. В поцелуе она разжала губы и почувствовала во рту его язык. Поначалу испугавшись нового ощущения, она затем все с большим удовольствием предавалась этому страшившему ее наслаждению и интуитивно стала отвечать ему тем же.
Он гладил ее шею, плечи, опускаясь до талии. Она скользнула руками по его спине, с незнакомым ей до этого восторгом ощутив линии мужского тела, которые всегда так волнуют женщину. Чувствуя прикосновение ее рук, Том порывисто прижал девушку к себе. Сара вдруг ощутила его напряженную мужскую плоть.
Ее соски вдруг набухли, а лоно словно вспыхнуло неведомым ей прежде огнем. Ей неожиданно захотелось, чтобы он увидел ее грудь, прикоснулся к ней и пришел от нее в восторг. Взяв его руку, она прижала ее к себе. Вздрогнув, Том было отдернул руку, но она не отпускала ее.
– Ты правда хочешь этого? – прошептал он.
Опустив голову, Сара кивнула. Осторожно высвободившись из ее объятий, он скинул пиджак и расстелил его на густой траве. Затем, взяв ее за руки, он притянул Сару к себе, и она легла рядом, положив голову ему на плечо. Он гладил ее тело, нежно прикасаясь к груди, по животу спускаясь к холмику между ногами и вновь поднимаясь к груди. Через ткань платья его пальцы нащупали ее соски, и от вспыхнувшего в ней желания она застонала. Тело Тома не замедлило откликнуться на этот глухой стон проснувшейся в ней женщины, его сердце часто забилось, отозвавшись пульсацией между ногами. Дрожа от нетерпения и проклиная свою неопытность, он стал возиться с крохотными пуговками на ее платье. Желание Сары росло с каждой секундой, пока Том расстегивал ей платье. Наконец, справившись с этим, он медленно и осторожно спустил бретельку с ее плеча и обнажил грудь.
Ощутив на коже теплый воздух, Сара открыла глаза. Том лежал, опершись на локоть, и жадно любовался ею, нежно водя пальцем по линиям просвечивавших сквозь кожу сосудов.
– Какая прелесть, – очень тихо сказал он.
Взяв ее сосок большим и указательным пальцами, он слегка сжал его. Она вздрогнула от острого нового ощущения, горячей волной прокатившегося по телу.
– Давай снимем это, – хрипло прошептал он.
Приподняв ее, он спустил платье с плеч, затем расстегнул на спине бюстгальтер и, сняв его, аккуратно положил рядом на траву. Когда она легла, он прошептал:
– Приподними бедра.
Он стащил с ее талии платье и оставил на ней лишь трусики, боясь испугать ее излишней поспешностью. Сбросив ботинки, он быстро разделся. Как в дымке Сара успела увидеть его длинное смуглое тело, его вставший пенис, прежде чем Том вновь лег рядом.