В сентябре 1965 года Брюс, Линда и маленький Брэндон возвратились в Сиэтл, к родителям Линды. Брэндон все еще плохо спал по ночам. Его крики в течение дня время от времени сливались с ворчанием матери Линды, которая усвоила привычку рассуждать вслух о том, когда же Брюс найдет себе приличную работу.
Для Брюса настало время обратить мысли вглубь себя, хотя амбиции, толкавшие его вперед, становились все более сильными. Он читал все, что мог найти о различных видах единоборств, не забывая в то же время изучать учение Будды, Лао‑цзы и Кришнамурти. Во время этого вынужденного бездействия у Брюса начались боли в спине.
Не успело еще семейство Ли вновь обосноваться в оклендском доме Джеймса Ли, как позвонил Уильям Дозьер, чтобы сообщить, что «Бэтмен» оказался настоящим хитом и что он через три месяца приступает к съемкам «Зеленого шершня».
В марте 1966 года Ли переехали в Лос‑Анджелес, в маленькую квартиру на Вествуде, в дорогой западной части города.
Это был первый собственный дом Брюса и Линды. Узнав, что теперь за участие в каждом из эпизодов нового сериала ему будут платить по 400 долларов, Брюс сделал то, что на его месте сделал бы каждый мужчина, – отправился в автомобильный магазин и купил новую машину – скромную синюю «chevy nova».
«Зеленый шершень» был самым популярным радиосериалом еще с 1930 года. Сценарий написал Джорж Трендл. Главный герой приходился племянником другому вымышленному персонажу – Дэну Рейду, больше известному как Одинокий рейнджер из другого популярного сериала, принадлежащего перу того же автора. По ночам Бритт Рейд (которого играл Бан Уильямс), менял свой деловой костюм на зеленые одежды и маску, чтобы стать грозой всех преступников. Брюс играл шофера и друга героя, Като. Он носил черный костюм и черную маску и водил автомобиль «черная красавица».
|
|
Тридцать получасовых эпизодов были уже распланированы. Естественно, Брюса больше всего волновал вопрос о том, как будут поставлены острые моменты. Вначале драки решили снимать в тяжеловесной манере вестернов. Брюс отказался следовать подобной традиции (очевидно, вспомнив свой бой с Вон Джак Манем), заявив, что сутью кунг‑фу является эффективность. И тут же предложил компромисс – для этих сцен будет применена замедленная съемка (скоро этот прием стали повторять многократно). Однако, когда дело дошло до самих съемок, Брюса попросили замедлить темп движений, так как на пленке появлялось только смазанное изображение, когда он работал со своей нормальной скоростью. Брюс снизошел к просьбам режиссера и согласился продемонстрировать несколько эффектных ударов в полете, но только после того, как объяснил, что в настоящем бою это может привести лишь к большим неприятностям.
Премьера сериала намечалась на 9 сентября 1966 года. И вот, под аккомпанемент джазовой версии «Полета шмеля» разнесся исполненный драматизма голос: «Еще одно испытание для Зеленого шершня, его друга Като и их крепости на колесах – «черной красавицы»! Полиция бессильна поймать матерого преступника. Зеленый шершень – не кто иной, как Бритт Рейд, владелец и издатель газеты «Дейли Сентинэл».[9]Его второе лицо известно только его личному секретарю и окружному прокурору. И вот, чтобы защитить покой мирных граждан, мчится, как вихрь, Зеленый шершень!» Этот голос принадлежал самому режиссеру, Уильяму Дозьеру.
|
|
Первый эпизод знакомил американского зрителя с кунгфу. В первой сцене второго акта Шершень и Като замечают трёх подозрительных типов в надвинутых капюшонах. Шершень опрокидывает в их сторону деревянный ящик. Возникает замешательство, и этого времени как раз достаточно, чтобы начать действовать. Драка короткая и впечатляющая – несколько быстрых ударов ногами и мощный удар кулаком. В следующей сцене Като одерживает верх над двумя вооруженными пистолетами преступниками, метая в них отравленные дротики. Кроме дротиков у друзей имеется пистолет, стреляющий сильнодействующим, но не смертельным газом. «Жало» Шершня – это складное устройство, излучающее ультразвуковой пучок достаточной силы, чтобы разнести металлический лист в куски. Като пускает в ход в основном кулаки и ноги, но в одном из эпизодов он знакомит зрителя с китайским оружием – нунчаку, представляющим две короткие палочки, соединенные крепкой веревкой. «Крепость на колесах», на которой разъезжали друзья, представляла собой матовый черный «крайслер империал», приобретенный Голливудом за 50 000 долларов. Машина была оснащена ракетами и другим оружием массового поражения.
Передние фары были зелеными, что позволяло героям видеть при помощи специальной камеры ночью то, что происходит за четыре мили впереди. Машина скрывалась в подземном гараже Бритта Рейда, подвешенная на вращающейся платформе в перевернутом состоянии, но готовая в любую минуту быть приведенной в полную боевую готовность, если Шершень собирался в путь. Вход в «замок» Шершня открывался через щель в рекламном щите мятных карамелей (одна из первых попыток скрытой рекламы в кинематографе).
|
|
Сериал отличало то, что искусство кунг‑фу впервые было столь широко представлено на Западе. До этого подобную технику можно было видеть только в кинотеатрах китайских кварталов. Подростки были поражены увиденным. Настоящая звезда сериала «Зеленый шершень», Брюс Ли, скоро стал разъезжать по всей стране, иногда посещая по несколько городов за один день. Он проделывал обычный раунд – посещал местное радио, выступал в телешоу, посещал выставки, ярмарки и принимал участие в открытии супермаркетов. Он появлялся в парках и на соревнованиях по различным видам единоборств.
Брюс Ли был прирожденным шоуменом и даже позером, но все же определил для себя границы, в которых демонстрировал свои таланты, хотя и получал за каждое появление на публике кругленькую сумму в тысячу долларов. Он объяснял снова и снова, что у него нет времени на «трюки» по разбиванию досок и добавлял: – «Доска никогда не даст сдачи». Хотя его, где бы он ни появлялся, всегда окружали молодые «фаны», его лицо вряд ли стало широко известным благодаря роли Като, никогда не снимающего маску!
Удивительно, но почти половину восторженных писем он получал от молодых девушек. На одно из таких писем Брюс ответил:
Дорогая Вики! Искусство, которое ты видела по телевизору, – вовсе не каратэ. Это предшественник каратэ – гунфу. Оно китайского происхождения (как, впрочем, и каратэ).
Разбивание досок и кирпичей – это просто трюки, которым никому не стоит учиться, особенно девочкам вроде тебя.
Техника – это не главная цель, к которой нужно стремиться, и если ты хочешь что‑то разбить – примени лучше молоток.
Спасибо, что написала. Я очень обрадовался твоему письму.
И хотя молодежь восхищалась этим шоу, взрослые восприняли фильм более сдержанно, предпочитая более банальный «Бэтмен». Никто не мог всерьез воспринимать образы Като и Зеленого шершня. Несколько иронично говорилось, что впервые боксерское мастерство показывают по телевизору не на боксерском ринге.
Демонстрация сериала «Зеленый шершень» заканчивалась 14 июля 1967 года на двадцать шестой серии, в которой Шершень и Като встретились с Бэтменом и Робином (как прелюдия к запуску второго «бэтменского» сериала).
Вначале Шершень и Като поколотили Бэтмена и Робина (кто может сравниться с двумя непревзойденными мастерами кулачного боя!) Но затем режиссер, из уважения к симпатиям поклонников более раннего сериала, позволил Бэтмену и Робину дать ответный бой, в котором не поздоровилось уже Шершню и Като. Померившись силами, вся четверка объединилась для борьбы с негодяем и грабителем, клейменным ворюгой полковником Гаммом. Когда Брюс читал последние страницы этого сценария, то не смог скрыть иронической ухмылки.
В день съемок Брюс хранил ледяное молчание, но глаза его горели сквозь прорези маски, красовавшейся на его лице. Пару раз актер Берт Уард, исполняющий роль Робина, делал слабые попытки шутить. Когда начали снимать сцену боя, Брюс стал медленно и зловеще наступать на своего противника. Уард отступал, повторяя дрожащим голосом, что это только телешоу.
Брюс игнорировал его слова и продолжал сокращать расстояние. Где‑то сзади раздался истерический возглас. Брюс расхохотался. Не в состоянии больше играть, он сказал с кривой усмешкой: «Тебе повезло, что это только телешоу».
Шершень и Като еще раз появились на телевидении в «Шоу Мильтона Берли» (1966–1967 гг.). Это был пародийный фильм, где Берли играл роль каскадера, якобы снимавшегося в сериале «Зеленый шершень».
Съемки завершились, и семейство Ли снова ожидал переезд, Брюс присмотрел большую квартиру на двадцать третьем этаже в соседнем квартале и, хотя снимать ее было немного не по карману, договорился с хозяином о снижении аренды в обмен на уроки кунг‑фу.
Брюс собрал почти всю почту, приходящую в ответ на сериал «Зеленый шершень», но новая роль ему пока не светила.
Он чувствовал себя так, словно сделал шаг назад. Время от времени он появлялся на публике в роли Като, но основную энергию направлял на то, что знал и умел лучше всего, – на преподавание кунг‑фу.
Задача Брюса‑учителя заключалась в том, чтобы открыть ученику его уязвимость. Но сам он не хотел мириться со своей уязвимостью. Сосредоточение и бездействие сменились успехом, а затем снова разочарованием. Снова и снова Брюсу приходилось играть с неустойчивым равновесием между собственными амбициями и собственным искусством.
Глава 11. Джит Кюн До
Однажды Брюс и Дэн Иносенто ехали на машине, обсуждая искусство фехтования на шпагах. Брюс сказал, что самым эффективным способом контратаки в фехтовании является так называемый «стоп‑удар», то есть отражение выпада и контрудар, соединенные в одном движении. Идея заключается в том, что самый экономный способ нанести ответный удар – это прервать действия противника в их кульминационной точке.
«Мы должны назвать этот способ "стилем кулачного стоп‑удара" или "стилем опережающего кулака", – предложил Брюс.
«А как это будет звучать по‑китайски?» – спросил Иносенто.
«Это будет называться джит кюн до», – ответил Брюс.
Не раз впоследствии Брюсу Ли приходилось сожалеть о том, что он изобрел термин джит кюн до. «Это только термин, – говорил он. – Не стоит обращать на него слишком много внимания. Нет такой вещи, как стиль, если ты понимаешь саму суть боя». Брюс Ли совершенно не собирался создавать новый стиль единоборства.
Однажды кто‑то сказал о религиях следующее: «Соберите Великих Учителей в одной комнате – и они во всем придут к согласию. Соберите их учеников в этой же комнате – и они будут спорить из‑за всего!» Это же можно сказать и о боевых искусствах. Брюс Ли предвидел, что та же судьба может ожидать и его учение. Он часто говорил о сходстве между религией и боевыми искусствами. Он считал классическое искусство столь же ограничивающим и оторванным от жизни, как и догмы ортодоксальных религий.
Точно так же Брюс не считал, что один человек должен навязывать свою веру остальным или, напротив, пассивно ждать, когда ему покажут истинный путь. Нет, человек должен нести ответственность за свою жизнь. Когда его однажды спросили, верит ли он в Бога, Брюс ответил: «Если Бог есть, то Он – в каждом из нас. Вы не можете просить Бога дать вам какую‑то вещь, Бог – для вашего внутреннего мира».
Брюс строил свое отношение к жизни на вечных принципах даосизма и буддизма и больше всего его занимала мысль о воплощении живого духа, которым пронизаны подлинное искусство, религия и философия. Но этот дух жив только в тот момент, когда ты соприкасаешься с ним. Духовное просветление или философское озарение могут быть поняты человеком только в момент непосредственного переживания, а не при чтении о чьем‑то чужом опыте. Брюс Ли знал, что искусство боя может быть постигнуто только через непосредственный опыт. Не следует никакое описание (в том числе и это) принимать за жизненный опыт.
В основе этого опыта лежат интимные взаимоотношения между физическим и духовным аспектами энергии (для которых Брюс изобрел выражение «чувство тела») – отражение учения Бодхидхармы о нераздельности духа и тела.
Первым условием является развитие полноценного чувства расслабления. Если вы сбросите напряжение с каждой части своего тела, то тем самым позволите ему ощутить самые тонкие энергии мира. В конечном счете это и есть процесс медитации, которую вы можете практиковать, находясь в покое и в движении, даже во время спарринга и боя. Для этого следует изначально практиковать релаксацию – чтобы прочувствовать ее, и практиковать как можно чаще, чтобы входить в это состояние по желанию, даже в самых стрессовых ситуациях.
Задолго до того, как Брюс открыл все это для себя, врачи и психотерапевты западной школы, Вильгельм Райх и Ф. М. Александер уже поняли, что откровения духа происходят в теле. Осознание позы и осанки, а также ощущение грациозности или неуклюжести служит критерием оценки психического состояния. Любопытно, что английское слово «grace» означает как легкость движений, так и нисхождение духовной энергии. Как сказано в «И‑Цзине»: «Принимая определенную физическую позу мы задеваем звучную струну Духа».
Брюс Ли описывал, как человек, изучающий искусство единоборства, проходит через три стадии. На первой стадии он понимает лишь немногое в этом искусстве. Все блоки или удары ученика во время боя являются лишь «инстинктивными», или автоматическими реакциями, они неконтролируемы и в большинстве случаев неточны. Например, при неожиданном нападении на темной улице бесконтрольная реакция проявляется либо в беспомощном отступлении, либо в безрассудной контратаке, – нетренированный человек застывает на месте или наносит удары вслепую, но никогда не защищается эффективно. На этой стадии действия проявляются не более чем реакциями злости или испуга.
Вторая стадия включает в себя длительный период тренировок, на которых ученик овладевает техникой всевозможных ударов и блоков. Ученик начинает осознавать, что должен начать двигаться и дышать совершенно по‑новому, и это значит, что должен измениться также его способ ощущать и мыслить.
Во время боев или спаррингов возникают состояния «остановки психики», то есть ученик на мгновение замирает, чтобы оценить ситуацию или осмыслить ответ. В этот период ученик теряет способность драться «инстинктивно».
Окончательная стадия, на которой нужные движения возникают автоматически, включает в себя ряд факторов. Переход от некоординированных усилий к умению осуществляется только через постоянную практику данной техники. Это открывает, а затем и улучшает работу определенных биоэлектрических цепей нервной системы. Прежде чем просто думать о возможной стратегии боя, следует овладеть основной техникой и способностью к релаксации.
И хотя релаксация является психическим состоянием, она происходит только тогда, когда разум направлен на тело. Как релаксация, так и повторения могут дать нужный эффект только в сочетании с еще более важным фактором – вниманием.
Разум должен относиться с вниманием к физическим движениям, чтобы те не стали чисто механическими жестами. Таким образом, движения могут стать более отточенными и более действенными.
Внимание также помогает развитию «телесного чувства». В конечном счете оно должно распространиться и на окружающий мир. Это «периферическое внимание» может лечь в основу стратегии боя. Только после этого внимание может быть посвящено решению задач, касающихся атак и защиты противника.
Внимание все реже встречается в наши дни. Музыкальные клипы и короткие выпуски новостей, постоянно транслируемые по телевидению, рассчитаны на тех, кто либо не может, либо не хочет по‑настоящему смотреть или слушать. Брюс Ли знал, что главным для мастера боя является длительный и трудный процесс развития внимания.
Мастерство зависит от способности регистрировать изменение степени внимания (а следовательно, и изменения намерений) противника, благодаря которой боец сознает, когда следует защищаться или атаковать. Стратегия полностью зависит от способности контролировать тело соперника и его внимание. Но пока мы не развили свое собственное осознание, как мы можем влиять на чужое?
Подводя итог, можно сказать, что цель тренировки – заменить плохие или неподходящие рефлексы хорошими или правильными. Вначале ученик сможет наносить удары только по‑старому. Затем в результате долгой практики он откроет для себя новый способ наносить удары. В итоге новый способ станет для него инстинктивным.
Это и является основным смыслом афоризма, который Брюс позаимствовал непосредственно из дзэнской традиции (просто заменив облака и горы ударами и блоками):
До того как я стал практиковать Путь, гора была для меня просто горой, а облако облаком. Когда я изучил Путь, гора перестала быть горой, а облако облаком. Сейчас же, когда я понимаю Путь, гора снова стала просто горой, а облако просто облаком.
Три стадии обучения относятся не только к боевым искусствам. Каждый, научившийся работать на персональном компьютере, водить машину или играть на музыкальном инструменте, может вспомнить, как происходил этот процесс.
Поначалу человек не может ничего; разве что извлечь несколько неблагозвучных звуков из инструмента или до боли медленно напечатать коротенькое письмо. После выслушивания советов и с некоторой практикой положение начнет понемногу исправляться. Но движения все равно останутся скованными, излишне продуманными и напряженными. Будут также наступать моменты, когда человек будет останавливаться и задумываться о том, что делает. На этой стадии музыкант выучивает гаммы и может воспроизводить простые отрывки, повторить несколько простых музыкальных фраз из разных произведений и, возможно, даже умудриться связать пару из них вместе, если они окажутся близки по темпу.
С хорошей практикой и опытом процессом начинает овладевать подсознание. Когда я веду машину и кто‑то внезапно выбегает на дорогу, мне не приходится раздумывать о том, как нажать на тормоза или резко вывернуть руль. Я делаю это рефлекторно. В обычной ситуации я не задумываюсь над тем, что делаю; я могу поддерживать разговор и в то же время прекрасно осознавать, что происходит вокруг и что ожидает меня впереди на дороге.
На этой же стадии музыкант уже может импровизировать, окрашивая музыку различными настроениями, или играть чужие произведения с индивидуальным выражением. У него даже может выработаться свой собственный стиль. Теперь, когда он играет простой отрывок, это не звучит задавленно или неуклюже. В игре ощущается легкость и мастерство, а возможно, и духовность. Возможно, музыкант может удивить сам себя, вдруг сыграв нечто такое, чего никогда раньше не слышал. Возможно, он даже научится чувствовать‑знать, что в некоторых местах следует сделать паузу.
Дэн Иносенто сравнивал этот процесс с обучением чтению.
«Внезапно вы обнаруживаете, что способны сразу воспринимать целые группы слов. Там, где ученик видит три различных движения, опытный боец видит только одно, так как он воспринимает весь поток энергии».
Один профессиональный игрок в гольф говорил во время своего последнего интервью, что ему удается выигрывать, так как он «видит линии энергии», идущие от шара к ямке.
Брюс Ли старался постепенно развивать в своих учениках физическую, эмоциональную и психическую координацию, которая позволила бы им совершать спонтанные и одухотворенные действия во время боя. Короче говоря, он хотел, чтобы люди дрались столь же естественно, как и ловили брошенный в них мяч.
На этом уровне совершенства мастер единоборства стоит выше простою «исполнения» техник: все просто перетекает прямо и непосредственно, согласно той тренировке, которую он прошел. Здесь уже нет различий между бойцом и самим боем.
Мне вспоминается строка из поэмы Уильяма Йитса,[10]который спрашивал:
«Как отличить танцора от танца?» Ответ: «Никак». Так как же может сам танцор или танцовщица провести границу между собственным опытом танца и самим танцем? И снова мы приходим к выводу, что такой границы не существует. То же относится и к бою.
На этом уровне техника и стратегия должны применяться для сражения с самими движениями и намерениями противника. При этом вы не должны идти напролом, противопоставляя его атаке слишком большие усилия, но и не должны постоянно отступать. Гибкий как пружина, боец становится дополнением энергии противника. Осознав и пережив этот переход энергии, мастер уже не может отделить себя ни от своего соперника, ни от боя. Он больше не сражается и не сопротивляется, он просто сливается с другой половиной, создавая единое целое, общий танец. Боец и бой обретают качество неделимости, где нет места для собственного «я» и бой разрешается сам по себе, в соответствии с природой.
Это уровень развития, который невозможно ни предугадать, не предвидеть, он должен раскрыться самостоятельно, изнутри. На него невозможно выйти просто изучая все больше и больше техник. Здесь нужно достичь совершенно нового измерения восприятия – при котором суть вещей кажется гораздо проще.
Брюс Ли полностью отвергал идею о том, что в основе обучения лежит процесс простого накопления. Мастерство достигается не путем обретения все больших знаний, но благодаря отбрасыванию прочь второстепенного. Скульптор, работающий с камнем (в отличие от того, кто работает с глиной), очищает его с помощью своего резца от всего ненужного и таким образом открывает форму, скрытую внутри материала. Развивая эту аналогию, Брюс всегда говорил об ударах как об «инструментах».
Брюс находил обучение «с нуля» как трудным, так и угнетающим процессом. Искусство джит кюн до являло собой концептуальный подход – философию. Оно было полезно опытным бойцам, желавшим продвигаться дальше в своем развитии.
Глава 12. Ученик – Мастер
Переменив в течение месяца несколько временных пристанищ, Брюс Ли открыл свою третью школу в феврале 1967 года на Колледж‑стрит, 628, в Лос‑Анджелесе. Институт располагался в анонимном доме, без всяких вывесок (точно так же, как и Институты в Сиэтле и Окленде). По распоряжению Брюса никакие случайные посетители туда не допускались. Чтобы полностью защититься от посторонних взглядов, оконные стекла были закрашены красной эмалевой краской. Дэн Иносенто был назначен ассистентом Брюса, и в школу допускались только те, кто могли доказать свой талант. Если Брюс находил, что новый ученик имеет достаточные навыки или может использовать то, что ему предлагают, то готов был учить его бесплатно.
Джери Потит, один из первых лос‑анджелесских учеников, вспоминает: «У меня не было лишних денег, и я не мог платить за тренировки. Брюс написал мне письмо: "Приходи к нам, забудь пока об оплате. Заплатишь, когда сможешь, ты искренен, а это главное"».
Брюс убедил своих учеников проводить тренировки в обычной одежде, так как скорее всего они будут одеты именно так, если будут втянуты в драку. И хотя он любил свободную, дружескую обстановку, Брюс умел быть строгим, если того требовали обстоятельства. Однажды он обратился ко всему классу со словами: «Я знаю, что вне школы мы друзья и я для вас «Брюс». Но здесь называйте меня сифу. Дисциплина должна быть и при неформальных отношениях. Если бы такая школа находилась в Китае, то многие ученики недосчитались бы передних зубов».
При изучении классических искусств единоборства от ученика требуется не только развитие силы, но его искренность и терпение проверяют тем, как долго он может простоять в широкой и глубокой «позе всадника». Но Брюсу подобная практика казалась далекой от реальной ситуации боя, и он считал ее столь же бессмысленной, как и «обучение плаванию на суше».
Однако в течение первых месяцев тренировки ученики проходили подобный испытательный период. Занятия по изнуряющей физической подготовке проводились систематически, и только немногие могли выдержать их до конца. Серьезное учение проводилось только для тех, кто оставался.
Дэн Ли, работающий ныне инструктором по тайцзи, в 1967 году был инженером и одним из первых учеников лос‑анджелесской школы Брюса. «Частью высоких стандартов, которые соблюдал Брюс, – вспоминает Дэн, – была индивидуальная программа физической подготовки. Он смотрел на тебя и видел, над чем тебе следует поработать в первую очередь. Он знал свое дело и очень тяжело работал сам. Это был один из самых уважаемых мною людей. Он был прямолинеен, очень целеустремлен, но в первую очередь – честен. Он не припрятывал от нас никаких ударов».
Последнее замечание Дэна Ли было несколько двузначным. Борясь за дисциплину в классе, Брюс также старался обуздать свой вспыльчивый нрав. Однажды вечером после занятий Дэн Ли, Дэн Иносенто и Брюс собрались на кухне у Брюса. Брюс достал боксерские перчатки и предложил Дэну Ли обменяться парочкой ударов. Они немного побоксировали, и Дэну удалось «достать» Брюса. Тогда Брюс принялся за Дэна Ли всерьез и, как вспоминает Дэн Иносенто, «сломал ему челюсть, нанеся серию коротких прямых ударов, и не прекращал бить, пока тот не свалился на пол. Он нанес около пятнадцати или двадцати ударов, по крайней мере, мне так показалось. Все произошло невероятно быстро. Но он при этом контролировал удары».
«Да, все это было именно так, – подтверждает Дэн Ли. – Сколько воды утекло с тех пор! Мне повезло, что я работал с Брюсом».
«Но у Брюса был один недостаток, – прибавляет Дэн Иносенто, – это его характер. Он объяснял свою вспыльчивость тем, что вынужден спешить обучить людей, чтобы получить нужный результат».
У Брюса не было возможности тратить столько времени на закладку той базы, которую он в свое время получил в Гонконге. Он просто не мог обучать людей упражнениям с приклеивающимися руками, чтобы те развили необходимое внимание. С того момента, как ученик появлялся в двери, Брюс начинал работать с ним на высшем уровне. Если у того не было необходимой подготовки, ему приходилось очень нелегко.
И все же Брюс умел проявить сострадательность. «Я был в спортивном магазине с Брюсом, – вспоминает Дэн Иносенто, – и вдруг увидел нужный мне набор гантелей. Я порылся в карманах, и оказалось, что у меня с собой только двадцать долларов. Брюс сказал, что раз уж пришел сюда, то, наверное, возьмет набор гантелей для Брэндона. Я подумал: «Он немного торопится. Брэндон слишком мал, чтобы работать с гантелями». Позже, когда мы зашли ко мне, Брюс сказал: «Я купил этот набор для тебя. Так что можешь начинать качаться». Я чуть не заплакал от его щедрости».
Оклендская история повторилась и в Лос‑Анджелесе; сразу же после открытия школы двое местных мастеров рукопашного боя захотели сразиться с Брюсом. Брюс объяснил задирам, что те прерывают его занятия, и если они так хотят драться, то им придется дождаться конца урока. Он быстро перегруппировал класс, так, чтобы Дэн Ли, один из лучших учеников, оказался прямо перед конкурентами. Во время перерыва в занятиях Брюс лениво подошел к гостям и сказал, что если те до сих пор хотят драться, то могут вначале испробовать себя на одном из учеников. Гости вежливо отклонили предложение и удалились.
Брюс применил здесь новый вид стратегии – «искусство побеждать без боя», как говорил Дэн Ли.
Так как Брюс мог вести только маленькие классы, он решил увеличить свой доход, проводя индивидуальные занятия с людьми, которые могли заплатить по 50 долларов за урок.
Джэй Сербинг уже свел Брюса Ли со Стивом Мак‑Куином, знаменитым киноактером, ставшим первым из «прославленных» учеников Брюса. То, что Брюсу также удалось привлечь для специальных тренировок многих профессиональных бойцов, в том числе и нескольких чемпионов по каратэ, говорило о его растущей репутации.
Каратэ пришло в Америку благодаря американским военным, находившимся на Дальнем Востоке во время Второй мировой войны и обучившимся там этому искусству. Первая американская школа каратэ была открыта Робертом Трайсом в 1946 году. Десятью годами позже каратэ было популяризировано Эдом Паркером, организовавшим тот самый чемпионат на Лонг‑Бич, на котором ценители восточных единоборств «открыли» для себя Брюса. С тех пор даже западные учителя старались изо всех сил как можно точнее придерживаться классических восточных традиций, которые они передавали своим ученикам. Отбросив в сторону традиции, Брюс открыл новую страницу в истории развития боевого искусства. Традиционно смешение различных боевых стилей не получало одобрения мастеров. Но положение изменилось, когда Чак Норрис смешал корейские и японские приемы и доказал преимущества нового стиля.
Джо Льюис встретился с Брюсом Ли в вашингтонской гостинице «Мэйфлауэр». Оба они были гостями национального чемпионата по каратэ 1967 года. Брюс появился там как Като, Льюис же защищал свой титул чемпиона. Но возможность поговорить им представилась не раньше их возращения в Калифорнию. Они разговорились на автомобильной стоянке возле издательства журнала, специализирующегося на боевых искусствах. Джо Льюис вспоминает:
Когда я, выйдя из здания, направлялся к своей машине, Брюс Ли окликнул меня и предложил стать моим инструктором. Он показал мне несколько разнообразных приемов.
Этот маленький паренек пытался поразить меня своим искусством в кунг‑фу. Я сказал себе: «Я чемпион мира по каратэ и этот парень хочет научить меня, как нужно драться!»
Все, что тот говорил, просто влетало мне в одно ухо и вылетало через другое. Он потратил немало времени, пытаясь уговорить меня. Но я просто отгородился защитным экраном.
Но у меня были партнеры Боб Уолл и Майк Стоун (тоже чемпионы по каратэ), и вот однажды Майк стал рассказывать нам о Брюсе Ли, называя его феноменальным парнем во всех отношениях. Для меня странным было слышать комплименты из уст Майка, особенно по поводу такого малоизвестного бойца, как Брюс Ли. Я вообще не слышал, чтобы Майк Стоун хоть раз хвалил кого‑то. Майк рассказал мне о теории Брюса, пытающегося объединить прыжки фехтовальщика и приемы вин‑чунь, чтобы применить это в кикбоксинге, которым я тогда занимался.
Так что Брюс устроил все так, чтобы Майк Стоун, Чак Норрис и я посещали его дважды в неделю. Он продемонстрировал мне множество принципов боя и подчеркивал важность работы ног, а также соблюдение дистанции и подвижности при столкновении с противником.
У Брюса были сотни книг, посвященных боевым искусствам, и десятки фильмов по боксу и борьбе. Он часто анализировал эти фильмы при просмотре.
Самым любимым зрелищем Брюса был бой между Уилли Пепом и Сэнди Сэддлером на чемпионате 1951 года. Во время этой встречи Пеп использовал интересную работу ног, заимствованную у дзюдо. В ходе поединка, который Пеп проигрывал, он не брезговал бить открытой перчаткой, так, чтобы попадать в глаз противника большим пальцем. Раз или два, за спиной у рефери, он использовал дзюдоистскую подножку, чтобы выбить противника из равновесия, да и различные другие «небоксерские» приемы.
Джо Льюис продолжает:
Мы изучали киноленты и ходили на различные состязания, чтобы понаблюдать, как дерутся ребята. После этого я сам выходил на ринг и проверял, насколько все это эффективно.
Трудно представить себе лучшую манеру тренировок. Это был великолепнейший период в моей жизни. Я не думаю, что переживал подобное раньше, и сомневаюсь, что буду переживать впредь.
Брюс обладал шармом, который невозможно увидеть на экране. Я думаю, что здесь уместно слово «магия». Что означает слово «магия»? В разуме каждого жива искра энтузиазма. Брюс умел зажечь такую искру. Он мог разжечь и ваше воображение. Тогда вы только говорили: «Ого! Так в этом и заключается искусство боя. Да, Брюс, ты прав на все сто!» Он мог просто вдохновить вас на любовь к боевому искусству.
Тут уместно слово «вдохновение». Он был невероятно вдохновляющей искрой энергии.
Следует отметить, что эти «ученики» Брюса Ли были непревзойденными бойцами еще до встречи с ним. Джо Льюис завоевал «черный пояс» каратэ и стал победителем национального чемпионата 1966 года за семь месяцев своего пребывания в Окинаве – беспрецедентно короткий срок! Брюс Ли утверждал, что даже великие мастера рукопашного боя признавали его гений, и был совершенно прав. Но он также был достаточно проницателен, чтобы понять, что может научиться у своих «учеников» не меньшему, чем те у него.
Джо Льюис говорит:
Брюс Ли хотел работать с людьми, которые могут выступать и продемонстрировать то, что он хотел доказать. Он рассчитал, что может коллекционировать величайшие имена своего времени и этим подтвердить свою славу инструктора.
Мастера классической системы кунг‑фу смотрели на него сверху вниз. Брюса возмущало такое отношение. Ведь он знал, что все эти авторитеты не смогут выдержать настоящий бой. Я думаю, что он хотел добиться престижа тем, что мог сказать: «Я учитель, а мои ученики – великие чемпионы». Он не испытывал никакого уважения к этим мастерам кунг‑фу и чувствовал себя непонятым окружающими. Он нуждался во внимании и признании своего значения со стороны других. Он не хотел, чтобы на него взирали просто как на эксперта кунг‑фу. Это был тот ярлык, который он хотел стряхнуть с себя.
Он как‑то пришел ко мне и сказал: «Джо, я не мастер, я ученик‑мастер. У меня есть опыт мастера, но я до сих пор учусь. Следовательно, я ученик‑мастер». Эти слова я услышал из его уст.
А вот что говорил по этому поводу Дэн Иносенто: «Брюс никогда не верил в значимость этого слова – «мастер». Он считал, что на мастере можно поставить крест. Не думаю, что он хотел считаться мастером, так как он понимал это».
Брюс Ли занимался кунг‑фу уже большую часть своей жизни и достиг того уровня «мастерства», когда только горстка людей во всем мире могла составить ему конкуренцию. Однако многие традиционалисты единоборств смотрели на Брюса Ли как на выскочку, который сумел добиться немногим большего, чем прославить стиль уличной потасовки. Брюс, безусловно, не страдал неспособностью оценить свои истинные возможности и с большим наслаждением выставлял на вид несовершенство и ограниченность классического боевого искусства. В его школе был установлен бутафорский надгробный камень, на котором красовалась надпись: «Вечная память некогда свободному и ловкому человеку, парализованному и изувеченному классической чушью».
В письме к Дэну Иносенто Брюс писал: «Прибегай к своему здравому смыслу, чтобы отличать настоящее от простого урока рутинного танца. Гунфу – это прямое выражение чувств с минимальной затратой энергии и максимальной простотой линий».
Однажды он продемонстрировал Дэну Иносенто, что именно он подразумевал под этим. Брюс без предупреждения бросил в того какой‑то предмет. После того как его друг мгновенно отреагировал, поймав этот предмет, Брюс объяснил, что так всегда и нужно действовать в любой ситуации. Ведь для этого не стоило принимать определенную позу или надевать униформу.
Брюс с самого начала заявлял, что тренировки должны как можно плотнее приближаться к реальным условиям боя и к тем ситуациям, которые могут возникать на улице. При этом следует использовать самые простые и действенные приемы. Он также говорил, что самый простой способ отработать сильный удар – это постоянно бить. Согласно тому же принципу, наилучшей подготовкой к бою является сам бой или, по крайней мере, жесткий спарринг. В этом нет ничего мудреного и, естественно, никаких правил.
Когда его исключали из множества традиционных братств мастеров рукопашного боя как драчуна, Брюс объяснял, что тот факт, что он не придерживается классических путей, еще не означает его неумелости или «плохой формы». Это значило, что он не ограничивался тем, чему научился, но все время импровизировал и применял новое.