Даже вечером того дня, когда Брюс Ли умер, по Гонконгу на волне накалившихся эмоций уже проносились слухи и домыслы. В Пресс‑клубе говорили, что Брюса втянули в большую драку с десятью или двенадцатью людьми, которые избили его до смерти.
При его внезапной смерти, казалось, слышались страдальческие отклики из первых сцен фильма «Яростный кулак», когда Чен Чен обнаруживает, что его мастер умер: «Как может умереть такой здоровый человек!».
Как и в случае Джона Леннона, наверное, было много людей, с которыми Брюс Ли был совершенно незнаком, но которые тем не менее желали ему смерти.
Некоторые, дойдя до абсурдных крайностей, вообразили, что за смертью Брюса стоит Ран Ран Шоу или даже сам Рэймонд Чжоу. Были еще более нелепые предположения о том, что Брюса Ли убили члены «Триад», которым он стал поперек дороги или оскорбил; или что он погиб от рук японских мастеров боевых искусств, которые устали от его не слишком уважительного отношения к каратэ.
Другие выдвигали предположения, что Брюса убили мастера кунг‑фу с помощью техники «прикосновения смерти» из‑за того, что он эксплуатировал это мастерство, зайдя слишком далеко в своих отношениях с Голливудом, и навлек дурную славу на боевые искусства. На самом деле Брюс уже заплатил дорогой ценой за то, что переносил нагрузку конфликтующих энергий, заставляя себя совершенствовать свое мастерство и одновременно стараясь довести его до массовой аудитории.
Почти что за одну ночь вокруг Брюса Ли возник культ.
Журналы для любителей кунг‑фу, неожиданно потеряв основу своего существования, отчаянно искали всевозможные точки зрения, чтобы построить на них сюжет. Нанимались астрологи, чтобы объяснять, почему всем нужно было этого ожидать, и чтобы строить предположения, что Брюс делал бы, если бы он был жив. Некоторые считали, что Брюс вообще не умер, а удалился в горы, чтобы позже снова появиться как мессия.
|
|
Эти теории становились все более нелепыми. Что Брюс умер от приема стероидов (даже хотя его вес угрожающе снизился); или что он умер из‑за того, что ему удалили потовые железы, чтобы он лучше выглядел на съемках! Такие глупости распространялись, и через несколько месяцев Андре Морган из компании «Голден Харвест» получил письмо от женщины из Гус Бэй с Лабрадора, которая писала, что они с семьей только что просмотрели один из фильмов Брюса и узнали, что он уже умер, – не может ли «Голден Харвест» подтвердить, что мафия застрелила Брюса из‑за того, что его стало невозможно контролировать?
По поводу смерти одного из самых натренированных и выносливых в мире людей неизбежно должно было распространяться множество теорий. Брюс всего за два месяца до своей смерти получил серьезную мозговую травму, так что некоторая слабость уже имела место. Начинать нужно с того, была ли эта слабость врожденной или вызванной травмой. При расследовании коронера Рэймонд Чжоу свидетельствовал, что во время съемки своих фильмов Брюс получил много ударов, которые не были включены в сценарии; Чжоу добавил, что некоторые из этих непредвиденных ударов были «очень сильными».
Многое извлекли из знаков и предзнаменований, сопровождавших смерть Брюса. Журналистка Мэл Тобиас заметила, что район Коулун, где находился дом Брюса, означает «Пруд девяти драконов», и предположила, что большим драконам не понравилось то, что среди них находится «Маленький дракон», и они уничтожили его. Между тем по другому китайскому суеверию никогда нельзя включать слово «смерть» в название книга или фильма. 20 июля Брюс планировал продолжить съемки «Игры со смертью».
|
|
Каждому из нас случалось идти по берегу в поисках «подходящего места», для того чтобы позагорать, или ждать «хорошего места», чтобы остановиться на пикник. В своей самой выраженной форме эта интуитивная способность, которую на западе называют «геомантией», на Востоке называется Фэн‑шуй. Искусство и наука Фэн‑шуй[17]позволяет человеку жить в большей гармонии со своим окружением. Строя дом, китайцы уделяют много внимания его соотношению с природными чертами и силами данного района, чтобы он был связан с местной окружающей средой и «был в резонансе» с ней, как орган в здоровом теле. При постройке дома должны учитываться рельеф местности, где протекает вода, направление преобладающего ветра и многое другое. Принципы Фэн‑шуй распространяются даже на расположение и цвет мебели, положение ламп и т. д.
Консультант по Фэн‑шуй, которого пригласили осмотреть дом, приобретенный Брюсом в районе Коулун Тонг, был недоволен. У этого района была репутация места, где разоряются богатые семьи, что символизировалось его расположением в низшей точке впадины ландшафта. Оба предыдущих владельца дома Брюса потерпели финансовый крах. Кроме того, дом находился неподалеку от аэропорта Кай Так, то есть естественные потоки ветра были нарушены; и фасад дома находился не с той стороны. Специалист по Фэн‑шуй придумал решение: на крыше дома была поставлена зеркальная фигура, чтобы отражать плохие воздействия.
|
|
За два дня до смерти Брюса эту фигуру снесло с крыши во время тайфуна.
Подобные события и ситуации, конечно, нельзя считать причиной смерти Брюса Ли, и они не были результатом этой смерти. Эти события просто произошли в то же время. Эти совпадения, или, как их называет Юнг, «синхронизации», не были ни причиной, ни следствием, а находились в резонансе с одним и тем же качеством и отражали природу друг друга. Как сказал писатель Дж. К. Честертон: «Совпадения – это духовные каламбуры».
Дуг Палмер записал свое мнение о смерти Брюса:
Благодаря широте своих взглядов он не поддавался никаким ограничениям ни в техниках боевых искусств, ни в касающихся их условностях. Он первым стал преподавать кунг‑фу не‑китайцам, рискуя недовольством и даже изгнанием из китайской коммуны. В конечном счете вместе с завистью к его потрясающему мастерству и популярности, причиной была его нетерпимость (некоторые называют это высокомерием) по отношению к тем, кто полагался на тайный язык и традицию вместо заслуг и способностей. Я считаю, что все это привело к его смерти.
Взаимная неприязнь между ним и некоторыми из более традиционных мастеров кунг‑фу в Гонконге росла с той же скоростью, что и популярность Брюса. Несколько мастеров из других школ были вместе с Брюсом на телевизионном шоу, – кажется, благотворительном. Как бы там ни было, один из мастеров хвастался своей внутренней мощью, подстрекая Брюса и бросая ему вызов ударить его в живот. Этот мастер стал в боевую стойку, с одной рукой сбоку, а второй указывая на свой живот. Он настаивал, чтобы Брюс ударил его сюда, добавляя, что ему невозможно причинить боль.
Брюс подошел и ударил его прямо в нос. Мастер, испугавшись, отпрыгнул, а затем разозлился и потребовал объяснений того, что Брюс сделал. «Любой может научиться сопротивляться удару, если он к нему готов, – сказал Брюс, – мастер кунг‑фу должен быть готов к неожиданному».[18]
«В последний раз я видел Брюса, – добавляет Палмер, – во время съемки «Игры со смертью». Конечно, он был худой, но он был очень вынослив и натренирован. Я не верю, что он заработался до смерти. Брюс приобрел себе много врагов в Гонконге тем, что открыто презирал традицию, и вызвал потерю репутации – это телешоу смотрели три миллиона людей.
Никто не мог открыто выступить против Брюса; никто не мог победить его один на один, – так что единственным способом избавиться от него, не оставляя никаких улик, это было отравить его».
Другой из самых первых учеников Брюса, Джеймс де Миль, был настолько убежден в том, что со смертью Брюса была связана нечестная игра, что организовал свое собственное расследование. Первыми подозреваемыми для де Миля были китайские кланы вин‑чунь, недовольные тем, что Брюс превращает в вестерн это искусство. В Гонконге люди относились к стилю боя как к глубоко укорененной семейной традиции. Не будучи посвященным в такую традицию, трудно понять глубину связанных с этим чувств, точно так же, как азиатам, наверное, невозможно понять, что соперничество болельщиков соревнующихся футбольных команд приводит к насильственным смертям.
Потом де Миль пересмотрел свои взгляды и сказал, что он считает, что Брюса отравили люди, которых он настроил против себя в индустрии фильмов Гонконга, потому что независимая позиция Брюса расшевелила слишком много амбиций в этой эксплуатирующей индустрии, которая до этого работала как часы.
В книге «Брюс Ли: Король Кунг‑фу» Дон Атио пишет:
Брюс Ли уничтожал репутации,[19]как лосьон после бритья с чешуйками проказы… Для многих тех, кого Ли победил, в бизнесе или на ринге, его самоуверенность супермена была невыносима, его прямая искренность была оскорблением.
Опять же, из‑за Ли многие из его соперников потеряли большие суммы денег. Кроме того, что он перетянул большую часть прибыли от зрителей у признанных киностудий, было много жалоб на то, что в конкуренции с фильмами Ли более мелкие кинокомпании попадали в трудное положение и вытеснялись с рынка.
Ли безвозвратно изменил не только произведения мандаринской индустрии фильмов, но и саму структуру этой индустрии. Как первый мандаринский актер, который взял на себя контроль над своей карьерой, он показал путь к более справедливой доле доходов своим коллегам‑актерам. Конечно, в Гонконге, в начале 1973 года, было много людей, которые были бы очень рады положить конец головокружительному взлету звезды Ли.
Сразу же после смерти Брюса Ли Алекс Бен Блок, который был тогда редактором раздела развлечений газеты «Майами Ньюс», написал книгу «Легенда о Брюсе Ли». Несмотря на то что Блок вообще не имел никакого опыта в боевых искусствах, именно из его книги возникли все истории о тайных отрядах убийц и завистливых мастерах кунг‑фу.
Блок выдвинул много предположений: что Брюса Ли убили те, кто не хотел обнародовать кунг‑фу, или те, кто завидовал его славе; или те, кто злился, что он не одобряет их произведения.
Блок предоставляет нам решать, было ли убийство совершено «одним талантливым врагом, обладающим знанием и волей», или «ниндзя‑отравителями, использовавшими каннабис», или малайзийскими мастерами боевых искусств, использовавшими «технику вибрирующей ладони», или шаолиньскими монахами, которых «огорчил» Брюс и которые использовали смертельное прикосновение с замедленным действием под названием дим мак, и так далее. Эти сумасбродные домыслы из книги Блока вскоре цитировались как «авторитетные» и «исследованные» факты. Журнал «Попстер» обещал раскрыть тайну того, что Брюса убили тайным смертельным прикосновением неизвестные убийцы, – а на следующей странице он пытался ответить на чуть более фундаментальный вопрос: «Что такое кунгфу?.»
Было бы ошибкой считать, что не существует тонких способов использования энергии для того, чтобы травмировать и убивать. В действительности Брюс Ли сам владел этим мастерством, как и мой учитель Дерек Джонс. Дим мак (смертельное прикосновение) – это, наверное, наивысшая форма бил джи (пронизывающие пальцы), в котором противнику может передаваться огромное количество энергии, иногда при минимальном реальном контакте. Сама эта техника выходит далеко за пределы физического мира. Это как бы противоположность акупунктуры, в которой энергетические контуры разрываются и разрушаются, а не гармонизируются и уравновешиваются. Для успеха дим мак требуется знание того, какие области более уязвимы для атаки в разные моменты, – как и для искусства Фэн‑шуй, для него требуется интуитивное понимание энергии и способности находить «подходящее место» в подходящее время. Кроме того, успех дим мак зависит от медитации на желаемых результатах. Его можно даже отнести скорее к оккультному искусству, чем к простым боевым техникам. В некотором смысле, дим мак действует как противоположность духовного целительства. Такое использование энергии зависит от того, как она направляется сочетанием намерения, желания и действия в единую силу. Нужно понимать, что любое неуместное использование этой техники также имеет определенные последствия.
Теперь Алекс Бен Блок – исполнительный директор газеты сферы развлечений «Голливуд Рипортер». «Пересмотрел ли я какие‑то свои взгляды? – говорит он. – В некоторой степени – да, хотя я лично всегда считал, что Брюс Ли умер от естественных причин. Я написал эту книгу за несколько недель, когда никто толком не знал, что происходит. Я просто извлек все, что могло дать какое‑то объяснение. Например, я ни капли не верю тому, что написал в «Пентхаузе» Голдмэн».
Блок говорит о статье Альберта Голдмэна, которая появилась в двух частях в январском и февральском 1983 года выпусках журнала «Пентхауз». В этой статье Голдмэн заявляет, что у Брюса Ли были заметны все классические признаки труса‑задиры, и называет его «перехваленным сопляком шоу‑бизнеса», «философом пирожков с предсказаниями» и помешанным на контроле над другими наркоманами, пристрастившимся к мощной непальской гашишной смоле, которая в конце концов его убила. Основа статьи Голдмэна была выведена из двух телефонных разговоров, одного с Бобом Уоллом и другого – с врачом Брюса, Чарльзом «Доном» Лэнгфордом.
Говорит Боб Уолл:
Голдмэн один раз поговорил со мной по телефону, а затем искаженно процитировал все, что я сказал, с самой негативной точки зрения.
В последний раз, когда я был в маленьком японском домике Брюса в Коулун Тонг, у нас был горячий спор об относительных достоинствах вина и гашиша. Я поощрял его пить вино для расслабления. Я сказал ему, что пара стаканов вина вместе с едой считается полезной, что ему не нужно напиваться и что он может использовать вино, не злоупотребляя им.
Брюс восторгался статьей о расслабляющем действии гашиша, которую он прочитал в «Плейбое». Из‑за того, что Брюс не пил и не курил, ему нравилась идея вкладывать гашиш в печенье. Я сказал ему, что никак нельзя определить источник и качество гашиша, а на бутылке вина всегда есть наклейка с названием производителя.
Брюс возразил, что он покупает все только высшего качества, и, когда Уолл потягивал вино, Брюс ел гашишное печенье. Вечер продолжался, и горячий спор перешел в разговор о боевых искусствах и философии, Брюс стал «добродушным, расслабленным и обаятельным».
Через несколько недель у Брюса был удар в помещениях для дубляжа компании «Голден Харвест», и после лечения врачами в Гонконге он поехал на дополнительные тесты в медицинский центр университета штата Калифорния. В это время Брюс жил в домике в отеле Беверли‑Хилс и несколько раз встречался с Бобом Уоллом. Брюс сказал Уоллу, что он чуть не умер и что, когда он поправился, врачи сказали, что случилось что‑то странное, и, помимо остальной информации, хотели узнать обо всем, что Брюс ел перед ударом. Когда выяснилось, что среди прочего он съел гашишное печенье, врачи предположили, что у него, возможно, произошла неблагоприятная реакция на этот наркотик. Ему посоветовали больше его не употреблять. Очевидно, он не последовал этому совету.
Дон Лэнгфорд уехал из Гонконга в 1989 году по приглашению медицинского факультета, который он теперь возглавляет, в Лафейетте, в своей родной Луизиане. Он к тому же баптистский священник и разговаривает с размеренностью джентльмена с Юга:
Мой первый контакт с семьей Ли произошел, когда ко мне привели Брэндона, потому что он поранил руку, защемив ее в складном стуле. Я не знал, кто такой Брюс, – я просто запомнил отца Брэндона как мускулистого и умного человека. Потом медсестра сказала мне: «Вы разве не знаете, кто это?» Когда я узнал, что их семья живет поблизости, я замечал, как Брюс бегает для разминки каждое утро. После этого я лечил Брюса каждый раз, когда он получал травмы на съемочной площадке.
Дон Лэнгфорд вспомнил статью Голдмэна, в которой его самого цитируют как назвавшего Брюса «истериком» и в которой Брюс будто бы показал им с доктором Питером By образец каннабиса, воскликнув: «Это единственная вещь, которая останавливает время!»
Доктор Лэнгфорд продолжает:
Эта статья вызвала у меня некоторое смущение. Я вспоминаю с досадой, что информация Альберта Голдмэна была неверной. Брюса явно представили хуже, чем он был на самом деле. Брюс скорее был театральным, чем истеричным, – он был драматической личностью, актером – и он иногда разыгрывал сцены своих травм. Мы с Брюсом говорили об этом, он сказал, что, когда он играет, он становится ролью, и наверное, он занимался именно этим, когда был в приемной. Но он всегда владел собой. Я думаю, что другой рассказ об этом был излишне драматизирован.
Ни доктор By, ни я никогда не видели Брюса с каннабисом, но он сказал нам, что он жевал корень. Он сказал, что это немного замедляло время. Я понимаю, почему это привлекало Брюса; каннабис вызывал чувство безвременности, которое могло частично снимать давление предельных сроков, под которым он постоянно находился. Брюс был в контакте с реальностью во всех отношениях – у него было очень реалистичное представление о себе – он не считал себя чем‑то большим, чем он был.
Брюс Ли был человеком с выдающимися способностями, но его возможности, его важность и его слава – все это нахлынуло таким потоком, что у него буквально не было времени справляться с этим. Из второстепенной звезды телевидения он вдруг неожиданно превратился в самого знаменитого во всем мире киноактера. Если бы ему не нужно было выносить всю фальшь этого мира, я думаю, что он мог бы справиться.
Но то, с чем ему пришлось справляться, было больше, чем мог вынести простой смертный.
Пока я не уехал из Гонконга, я каждый день останавливался около местного газетного киоска и просматривал обложки газет и журналов. Не было ни одного дня, когда бы лица Брюса не было хотя бы на одной обложке – даже через шестнадцать лет после его смерти.
Доктор Питер By теперь руководит своей собственной клиникой в Гонконге. Когда я связался с ним, он явно ничего не знал об Альберте Голдмэне и попросил, чтобы ему прислали копию этой позорной статьи. В своих выводах для коронера доктор By придерживался мнения, что в медицинском заключении причиной смерти должна быть указана чрезмерная чувствительность к эквагезику или каннабису. Поскольку причина смерти не была ясна и конопля была налицо, то с реалистичных позиций этот вывод был неопровержим. Но в официальном заключении как предполагаемая причина был назван только эквагезик.
Доктор By добавляет: «Профессор Тиэр был судебным специалистом, рекомендованным Скотланд Ярдом; его пригласили как эксперта по каннабису, и его заключение неоспоримо.
Дозировка каннабиса неточна и непредсказуема, но не известно ни одного случая, когда кто‑то умер просто из‑за того, что принял его».
Опять же, нельзя недооценивать отрицательное отношение к каннабису в Гонконге; ситуация на Востоке и на Западе в этом смысле прямо противоположна. Хотя китайцы либерально относятся к опиуму, конопля считается «зарубежным» наркотиком со зловещим и порочным оттенком. Официальное заключение отражало некоторое культурное или даже политическое давление.
Дон Лэнгфорд цитирует другие причины заключения, к которому в итоге пришло расследование:
Было много беспокойства из‑за страховки Брюса. Я еще долго считал, что, если я скажу что‑то, дело могут снова открыть. Я даже взял записи о Брюсе из папки в больнице «Бэптист Хоспитал», на тот случай, если кто‑то попытается добраться до них.
В каннабисе есть известный химический алкалоид, который может вызывать приступы: его можно извлекать и назначать для того, чтобы вызывать этот эффект. Эквагезик не имел никакого отношения к коллапсу Брюса. Тысячи людей принимают эквагезик без никаких побочных эффектов, тогда как каннабис может оказывать неблагоприятное влияние. Для этого даже не обязательна повышенная чувствительность, просто невозможно определить дозировку. У меня нет ни тени сомнения, что предположительной причиной смерти нужно было назвать каннабис. Я хотел бы, чтобы было вынесено более правдивое заключение. Но весь мир наблюдал за этим расследованием, ожидая, будет ли создан прецедент. Если бы каннабис признали причиной смерти, это бы принесло целую кучу неприятностей, потому что никто до этого не говорил, что конопля может дать такой эффект. Гонконг не хотел создавать такой прецедент, особенно учитывая то, что коронер был непрофессионалом.
Следователь Эгберт Тан был юристом без специальной научной подготовки. По всем рассказам, расследование было полной путаницей, не лишенной комических моментов. Лэнгфорд продолжает:
Он останавливал нас и просил продиктовать по буквам медицинские термины, а потом их записывал. Это было смехотворно.
Делает ли все это из Брюса какого‑то заядлого наркомана?
Конечно, нет! У него были деньги и доступ к чему угодно.
Опиума было в большом избытке; и в сфере индустрии развлечений к наркотикам отнеслись бы без малейшего неодобрения. По‑моему, Брюс просто предпринял очень практичные шаги к тому, чтобы найти то, что сняло бы часть огромного давления, под которым он находился.
Как и в случае с написанными Альбертом Голдмэном циничными биографиями Элвиса Пресли и Джона Леннона, его рассказ о жизни Брюса раскрыл скорее не описываемого человека, а странную психику самого писателя. В мире Голдмэна Брюс Ли тренировался с «запачканными» подвесными грушами и «причудливыми» манекенами – даже тренировку по боевым искусствам можно было наполнить неприглядной атмосферой. Этот писатель, по‑видимому, буквально ненавидел свою работу, презирая популярных героев, о которых он писал, и сожалел о том, что ему приходится скармливать другим их успехи, чтобы зарабатывать себе на жизнь. За голдмэновским портретом Брюса Ли – за провокационными вопросами и надерганными цитатами – всегда чувствуется бессердечное и нереализованное «я» самого писателя. Точно так же, как в действительности нечестная игра не убила Брюса Ли, так и голдмэновская разновидность нечестной игры неизбежно была неудачной попыткой убить правду.
Учитывая перегрузку, давление и отдачу энергии в последние два года жизни Брюса Ли – как бы это ни проявлялось, – что‑то должно было отказать. Были чисто физические усилия проводить бои в отупляющей жаре и влажности, делать дубль за дублем, иногда одновременно с этим создавая сценарий и занимаясь режиссурой. Были постоянно крутящиеся мысли о том, в каком направлении теперь нужно будет двигаться, и напряжение, созданное его мгновенно возникшей известностью и вторжениями прессы.
Его эксплуатировали не только продюсеры и рекламодатели, но и старые друзья и давно потерянные родственники, которые хотели побыстрее получить деньги. Слишком многие смотрели на Брюса и видели только кучу долларовых банкнот.
Он пытался нанести боковой удар тому, что с ним происходило, но этого было слишком много и слишком быстро. Он не только перестал тренироваться, в итоге он даже перестал смеяться.
Глава 26. За пределами
Как спортсмен, Брюс Ли всегда гнал себя все выше, дальше и быстрее. Но ближе к концу он пытался делать это, прикованный к тяжелому грузу роли звезды. Казалось, у него никогда не было желания отдохнуть, даже если были возможности для этого. Только однажды он вообще высказался на тему отдыха, считая это состояние не слишком желательным, неподвижным, застывшим и мертвым. Брюс постоянно, опять и опять прорывался через свои границы.
Когда люди говорят о Брюсе, чаще всего используется слово «интенсивный».
«Он построил себя, – говорит Боб Уолл, – он взял свое тощее слабенькое тело и превратил его в нечто невероятное. Он вложил в него часы тренировок, очень интенсивных, очень насыщенных. Я не знаю, что мотивировало его делать это».
Рассел Кауторн из компании «Голден Харвест» сказал:
Я думаю, первым впечатлением от Брюса была невероятная аура энергии, которая окружала его как энергетическое поле. На самом деле он казался гораздо больше, чем был на самом деле. Создавалось впечатление, что его ноги как бы никогда не касаются земли; казалось, что он стоит на шесть дюймов над землей. Просто встретиться с ним было замечательным переживанием. Интенсивность, которую вы видите в его фильмах, – это всего лишь разбавленный вариант того, что у него всегда было в реальной жизни. Брюс всегда остается в моей памяти как человек невероятной интенсивности, силы и мощи – и настолько мотивированный и несущийся вперед, что иногда казалось, будто он может летать!
Еще один руководитель «Голден Харвест», Андре Морган, говорит:
Он провел целое утро, выполняя один боевой эпизод, где‑то около тринадцати дублей. Мы просматривали съемочный материал; и третий, и четвертый, и шестой дубли были хорошими, но он все равно продолжал, и делал шестой, седьмой, восьмой и так далее, потому что они ему чем‑то не нравились. Как человек он был очень упорным. Отчасти в этом была проблема. Он всегда отправлялся в слишком многих направлениях сразу, чтобы как можно быстрее узнать обо всем, всегда в спешке.
* * *
Существуют «каналы», через которые течет жизненная энергия. Китайцы признают это во взаимосвязи своей религии, медицины и философии. И акупунктура, и кунг‑фу показывают, что эта энергии не второстепенны для жизни, они совершенно необходимы для нее. Поток энергии – это сама основа жизни. Само наше тело и личность как бы образованы из пульсаций и структур энергии. Эти «каналы» выходят далеко за пределы повседневной физической реальности: они проходят через нервную систему, через физический мир и сквозь все существующее.
Иногда человек с феноменальной концентрацией силы воли, силы эмоций или физической решимости прилагает усилия, чтобы выйти за пределы обычного использования тела или ума или за пределы обычных человеческих потребностей, которые обычно касаются только комфорта. Такой человек начинает открывать «более высокие», более универсальные энергии. Это происходит с помощью интенсивной духовной работы или творческих усилий, выполняемых с огромной мотивацией или намерением. Этот процесс заметен в разной степени в жизнях многих великих композиторов, писателей и художников и в жизнях как духовных учителей, так и «могущественных» диктаторов. Частичная связь с этой энергией очевидна в «пристрастии» работоголика или в навязчивых привычках и сверхактивности.
Любой, кто устанавливает контакт с этой энергией, тем самым раскрывает сверхчувственное осознание и начинает воспринимать более широкий мир. Но некоторые люди в итоге доходят до того, что уже не могут направлять эту энергию и выражать ее. Например, художник Ван Гог делал смелые попытки перенести в краски и холст тот ослепительный мир, который сверкал перед его глазами, – пока этого не стало слишком много. Есть греческий миф, описывающий этот процесс: Прометей крадет с небес огонь богов, чтобы вернуть его на Землю, но в конце концов этот огонь поглотает его.
Может быть, Брюс Ли просто сжег себя? Может быть, «неограниченное самовыражение», которое Брюс нашел в своем боевом искусстве, вывернулось наизнанку, так что теперь эти мощные силы двигали им? Может быть, парень, который «никогда не мог усидеть на месте», уже не мог остановиться, так что на очень глубоком уровне его тело не было способно справляться с происходящим? Может быть, испытывая увеличивающийся стресс и требования, его тело оказалось под таким давлением, которого не смогло выдержать? Я считаю, что не только это.
Используя западную терминологию, можно сказать, что Брюс Ли умел направлять архетипические энергии, которые существуют за пределами энергии, ограниченной нашей структурой личности. Он имел доступ к уровням необычайной, сверхъестественной энергии. Такие энергии можно только пережить, получив к ним доступ. Однако этот процесс описан разнообразными способами во многих традициях.
Шаман – это человек, владеющий мастерством доступа к измерениям реальности, которые находятся за рамками обычно воспринимаемых норм. Знахари индейских равнин использовали различные практики, ритуалы и медитации, чтобы выполнять «путешествия видения» для приобретения знаний и могущества. Аналогичным способом китайские воины‑священники обнаружили, что «уроки» и «техники» в боевых искусствах могут давать союзники и духи в других измерениях реальности. В обоих этих традициях такие «учителя» могли восприниматься непосредственно как энергия в теле, но позже описываться как дух животного или какой‑то другой сверхъестественной силы или существа, возможно даже как «демон».
Брюс Ли имел доступ к энергии, которая выходила из глубин его бессознательного, когда он устанавливал связь с этими архетипическими силами, фундаментальными энергиями, которые объединяют весь мир. Другие люди ощущают иллюзорный вкус этой энергии, которая вызывает у нас такие приятные чувства, когда мы смотрим Брюса Ли на экране. Мы как бы получаем от него вторичный заряд, который обладает любопытным воодушевляющим качеством.
Фред Вейнтрауб рассказал красноречивый случай: на премьере фильма «Появление дракона» его друг к концу фильма был настолько наэлектризован, что попросил свою жену одну вернуться на машине в Беверли‑Хилс, потому что он захотел прибежать домой.
В конце концов, наверное, лучшее объяснение того, что убило Брюса Ли, дал сам Брюс. Однажды он сопровождал Стирлинга Силлифэнта в пробежке на три мили. Под конец Брюс сказал, что они теперь «переключат скорость» и пробегут еще несколько миль. Писатель возразил, что ему сорок пять лет и ему это не по силам. Через пять минут дополнительного бега в голове у Силлифэнта кровь стучала, подобно молоту о наковальню.
– Если я пробегу еще немного, у меня будет сердечный приступ и я умру, – сказал он, задыхаясь.
– Так умирай! – сказал Брюс.
Это привело Силлифэнта в такую ярость, что он пробежал дополнительные мили.
Позже, принимая душ, Брюс объяснил:
Если всегда ставить себе границы в том, что можешь сделать, физические или любые другие, можно с таким же успехом быть мертвецом. Это распространится на работу, на мораль, на всю жизнь. Нет никаких границ, только горизонтальные участки стабилизации. Но нельзя на них оставаться, нужно выходить за их пределы. Если это убьет – значит, убьет.
Глава 27. Новый Брюс Ли?
В связи со зрительским спросом 8 августа 1972 года пробная постановка «Кунг‑фу» была показана снова, после чего тысячи писем просто завалили офис кинокомпании. В январе 1973 года она стала еженедельным сериалом и быстро приобрела популярность, став в США телешоу номер один. В течение недели перед 6 мая 1973 года (приблизительно в это время был завершен фильм «Появление дракона»), «Кунг‑фу» собирал аудиторию в 28 миллионов телезрителей.
Этот сериал оказал огромное воздействие на зрителей.
Большинство из нас на Западе впервые увидели китайское боевое искусство (или какое‑то изображение образа жизни в монастыре Шаолинь), – окрашенное отношениями между мастером По и его учеником Кейном, которого называли «кузнечиком».
Наверное, самой запоминающейся частью сериала «Кунгфу» был титульный эпизод, показывающий инициацию шаолиньского воина‑монаха, для которого высшим испытанием было поднять огромную бронзовую ритуальную урну с отчеканенными рисунками дракона и тигра. Наполненная докрасна раскаленными углями, эта урна фактически служила клеймом.
От монаха требовалось взять урну предплечьями и перенести ее в сторону; в результате его левая рука была заклеймена эмблемой дракона, а правая – эмблемой тигра. Такое клеймо было знаком мастерства в боевых искусствах Шаолиня, и хотя мастер никогда открыто не показывал его, этот знак чтили и уважали.
Прежде чем принять роль Кейна, Дэвид Карредайн открыто признавал, что он слышал выражение «кунг‑фу» только два раза и, конечно, никогда не практиковал это искусство. Поразительно, что в книге «Дух Шаолиня» – претенциозной автобиографии, опубликованной в 1991 году, – он самоуверенно заявил, что «никто на планете не был лучше, чем я, подготовлен на стольких уровнях играть роль Кейна».
В своей книге Карредайн также заявляет, что «многие из движений Брюса выполняли дублеры». На самом деле, за всю свою карьеру Брюс использовал дублера только в трех кадрах.
В начальном эпизоде «Появления дракона» гимнаст выполнил сальто; тот же гимнаст потом выполнил сальто назад в вызвавшей споры сцене боя Брюса с Бобом Уоллом. Обратное сальто Брюса в «Яростном кулаке» тоже было выполнено дублером.
Вскоре после смерти Брюса Карредайн оказал ему сомнительную честь: «Этот Брюс Ли, да, он великолепен. Я должен занять его место и продолжить его работу».
И он попытался это сделать. В 1978 году Карредайн приобрел права на «Безмолвную флейту». Так как Карредайн знал, что он «лучше всех на планете готов к роли Кейна», он счел себя «идеальным» для роли Корда‑Искателя, добавив, что «с моей репутацией я был уверен, что смогу сделать этот фильм». Но в в итоге он скромно решил сыграть другие четыре роли, которые сыграл бы Брюс.
По мнению режиссера «Безмолвной флейты», Ричарда Мура, сценарий был «непригодным для фильма». У Мура появились дополнительные сложности, когда Карредайн настоял на том, чтобы использовать своего старого приятеля Джеффа Купера в роли Корда. Как рассказывает режиссер, Купер не мог сыграть даже то, как он выбирается из бумажного мешка. Столкнувшись с трудностями в возможности качественного исполнения роли Купером и в сильном превышении бюджета фильма, Мур предпочел сделать фильм вовремя, хотя он знал, что большинству зрителей будет трудно стерпеть уровень игры Купера.
Прежде чем роль Корда была предложена Джеффу Куперу, она предлагалась Джо Льюису, который отказался от нее, потому что не хотел работать с Карредайном. Льюис говорит: «Я не хотел, чтобы мое имя связывали с таким паршивым мастером боевых искусств. Они все равно сняли фильм, в Израиле, и он получился страшным барахлом!»
Льюису в итоге пришлось руководить пересъемкой нескольких сцен боев и нанимать мастеров боевых искусств для дублирования актеров, снятых в более ранних эпизодах. Льюис нанял Майка Стоуна как дублера Карредайна, который считал это оскорблением, и, по словам Льюиса, результатом были крики, вопли и повреждение оборудования. Тогда Джо Льюис показал Карредайну некоторые из своих ловких, непринужденных движений, которые он использовал в фильме; Льюис также продублировал некоторые из ударов в полете Джеффа Купера в конце фильма.
Вначале фильм был выпущен как «Железный круг». Имя Брюса Ли появляется в титрах не менее пяти раз, хотя фильм был невероятно далек от того, на что Брюс надеялся. До сегодняшнего дня Джеймс Кобурн отказывается смотреть этот фильм и хранит свою копию первоначального сценария.
Конечно, в идеальном мире Брюс Ли сыграл бы главную роль в «Кунг‑фу», в расцвете своих сил, работая с качественными сценариями и режиссурой. Если бы «Безмолвная флейта» была сделана с участием Брюса, она бы не только была на порядок лучше варианта, который был сделан, она была бы лучше некоторых из фильмов, которые Брюс все‑таки сделал. Вместо этого «Кунг‑фу» и «Безмолвная флейта» были искалечены и превращены в рекламу для «паршивого мастера боевых искусств», со смехотворными утверждениями вроде того, что Брюса будто бы «учил бою» «режиссер‑миллионер» Ло Вэй.
В 1986 году был сделан второй телефильм «Кунг‑фу» с участием юного Брэндона Ли (сына Брюса). В 1993 году компания «Уорнер Бразерс» транслировала по телевидению новый телесериал – «Кунг‑фу: легенда продолжается», поставленный в современном американском городе, где Карредайн играет роль внука Кейна. Здесь, как умиротворенный и философствующий отец, он в основном оставляет бои на долю своего сына‑детектива – человека, у которого есть флейта и пистолет.