Ваня бравый, Ваня умный;
Всё то сделала вода,
Но взгляните, как одет он –
Это просто срам, беда!
Богатырь, жених царевны,
Весь почти что нагишом:
В грязной старенькой рубашке,
Распояской, босиком.
Воротник на нём расстегнут,
На локтях видны дыры,
Вдоль спины тузом заплаты,
На коленках всё узлы.
Как идти ему к невесте?
Ведь невеста-то Заря
Лишь в дырах его заметит –
В три нагайки со двора. 
Ваня тужит и горюет,
Он не рад уж и тому,
Что получено чрез воду –
Ни дородству, ни уму.
Прежде Ваня не стеснился б
Ни в палатах, ни в гостях,
А теперь навзрыд он плачет:
«Как пойду я? Ах, ах, ах!
Разве может это статься,
Чтобы царь родную дочь
Отдал замуж за нагого?
Нет, скорее он напрочь
Саблей голову мне срубит
За нахальство и обман.
Что наделала ты, Лиска!
Эх, злосчастный я Иван!»
А Лисица только трунит:
«Ваня, Ваня! Слёз не лей!
Заварил когда ты кашу,
То уж масла не жалей!» 
«Нет, Лисица, за сто раков
Я к невесте не пойду».
«Да чего тебе бояться?
Я всего тебе найду».
«Если эдак, то пожалуй»,
Ваня выпустил словцо,
«И давно бы! Я добуду
И одежду и кольцо».
Вот идут они в столицу,
Вот уж видны им дворцы,
Башни, храмы, крепость, трубы,
Крыши, стены и крыльцы.
Тут, вблизи столицы, речка,
А чрез речку эту мост,
Мостик старенький, не мудрый
Был не прочен и не толст.
Как прошли они чрез речку,
Лиска тихо Ване: «Стой!
Разломай-ка, Ваня, мостик,-
Что-то больно он простой».
«Что ты, сваха! Разве можно?
Как увидят, тут беда».
«Так - то так оно, да нужно,
Делай смело, без стыда!»
Ваня свахоньке-Лисице
Попротивиться не смел:
Как тряхнул рукой за сваю,
Мостик в воду полетел.
«Вот так славно! Ай да Ваня!
Ты взаправду богатырь!
Ну пойдём сейчас с дороги,
Где безлюдно, на пустырь!»
Как сошли они в долину,
Сваха молвила: «Ты сядь,
Я ж пойду к царю с докладом,
Что, мол, ваш приехал зять». 
Богатырь-жених остался,
А, Лиса, придя в дворец,
Как к царю Огню явилась,
Зарыдала: «Ах, отец!
Мы в беде, у нас несчастье!»
«Что, где, как?» вскричал Огонь,
«Вас обрали в лесе воры?
Я сейчас пошлю в погонь!»
«Нет, царь, видите ль: как только
Мы с царевичем на мост
С храбрым поездом и возом
Грузно стали, он хробост
И свалился прямо в воду.
Как спасаться, где багры?
Всё погибло и уплыло:
Люди, кони и дары,
Что жених Иван царевич
Вёз невесте подарить».
«Где ж царевич? Он….он также?..
Ты боишься говорить?!
Ах, как жаль! Убьёт невесту!»
«Ти-ш… Царевич спасся, жив».
«Правда-ль?»- «Правда!» - «Слава небу,
Как я рад, как я счастлив!
Что ж Царевич к нам не едет?»
«Он не может: весь в грязи:
Всю одежду перепортил
И сидит вот тут, вблизи,
В старой худенькой рубашке,
Что, спасибо, дал пастух». 
«Будет!» молвил царь Лисице,
И вскричал с восторгом вдруг:
«Гнать тотчас за ним карету!
Отвезти к нему белья!
Отвезти мою порфиру!
Пусть исполнит всё Илья!
Эй, дружина, стража, войско!
Встретить пушечной стрельбой,
Колокольным громким звоном,
С криком «Ой, ура, гой, гой!»
Эй, драгуны, музыканты!
По дороге встаньте в ряд
Марш торжественный сыграйте!
Словом, должен быть парад!»
И по царскому веленью
Всё готово стало вмиг.
С час продлилось ожиданье,
Скоро ль явится жених,
Вдруг гонец воскликнул: «Едет!»-
Пыль, огни, войска, трезвон,
Копья, кони, шлемы, грохот –
Всё смешалось в блеск и стон.
Сам Огонь, царица Молнья,
Дочка красная Заря
Встретить гостя с хлебом-солью
Встали около двора.
Вот толпа дала дорогу,
Подкатил жених к дворцу,
Слез с кареты, поклонился
Наречённому отцу,
Также матери, невесте,
Красным девушкам двум-трём.
И под ручки всеми ими
Был введён в высок терём.
Там Ванюше дали отдых,
Дали завтрак и обед,
А к вечерни пригласили
На смотренье и совет.
Вот жених Иван в палаты,
Вместе с свахонькой Лисой
Пред лицо Зари царевны
Прибыл робко, сам не свой.
Сел, как вкопанный, сожался,
Глаз не смеет повернуть:
Он уставил их в колена
И смекал уж как ульнуть.
«Что Иван царевич скучный?»
Меж тем шепчет вслух семья,
«Хоть кому какое слово,
Смотрит только на себя».
Сваха шёпот услыхала
И тотчас семье в ответ:
«Он стыдится за одежду:
Весь в чужом, своей здесь нет,
Ваша ж, видите, не впору,
И покрой к нему нейдёт,
Потому что поневоле
Глаз с себя и не сведёт».
«Чтоб минутой было платье!»
(Крикнул царь Огонь слугам):
«С позументами, с кистями
И по стати и плечам!»
Меж тем Ванюшку и сваху
Попросили закусить.
Ваня выпил романеи –
И стал весел, стал шутить.
Стал смотреть невесте в глазки,
Спросит что-нибудь Заря,
Ваня нежно ей ответит,
И всё к месту, всё не зря.
Самозваный наш царевич,
Бывший Ванюшка-дурак,
Так невесте показался,
Что не выразить никак.
Сам Ванюша на смотреньи,
Что ты тут ни говори,
Чуть опять с ума не сшибся
От невесты от Зари:
При прощанье же с царевной
Он минутку улучил,
Храбро сделал предложенье
И согласье получил. 
Как в любви жених с невестой,
Так о чём же толковать!-
В церковь Божью их к налою,
Да и свадьбу пировать.
Ведь царю Огню ни пиво,
Ни мёд сычёный варить,
На приданое шить дочке,
Ни перинушку копить.
Так и было – день на третий
Их свозили пред налой,
Обручили, обвенчали,
И начался пир горой. 
Пира царского подробно
В сказке здесь не описать,
А поэтому о пире
Лучше вовсе умолчать,
Только то скажу кратенько,
Что от пушечной пальбы,
От трезвона, восклицаний,
Барабанов и гульбы
Потрясалась вся столица,
Оглухали старики.
И летели вверх под небо
Шапки, зонты, башмаки,
Не была в пиру забыта
И Лисица: чтоб почесть,
Ей к обедам подавали
Лучших куриц что ни есть. 
Баснь 39.
Не было ни гроша,
Да вдруг алтын.
После свадьбы молодые
Стали думать отъезжать,
А Огонь с царицей Молньей
Их до места провожать;
Стали складывать именье
В коробьи и сундуки,
В тюки связывать перины,
Шубки, платье и чулки.
Для охраны и услуги
Взяли множество людей,
И в коляски заложили
Огнедышащих коней.
Сваха, куцая Лисица,
У добрейшего Огня
Под седлом себе спросила
Нарочитого коня.
Как наездница лихая,
Лиска села на седло
И помчалась шибче вихря
Во змеиное гнездо
Возвещать, что вслед за нею
Едет царская чета,
Чтоб везде в змеином царстве
Растворяли ворота,
Чтоб готовились их встретить
С всевозможным торжеством,
Чтоб убрали путь цветами.
Всю столицу и их дом.
Вот катят и молодые
Вдоль дороги столбовой
В раззолоченной карете.
Запряженной шестернёй.
Пред каретой скачут в сёдлах
Трубачи и казаки.
Казаки своей нагайкой
Всем дают на калачи,
Кто с дороги не своротит
Иль поклона не отдаст;
Трубачи же дуют в трубы,
По-каковски кто горазд.
Вслед за царственной четою
Мчатся сами старички,
От неровностей и кочек
Получая взад толчки.
Сзади двух карет тихонько,
Не стараясь их догнать,
На пятнадцати подводах
Провожала стража клад.
Долго ль, мало ли летели,
Молодые, наконец
Прикатили в царство Змея
И увидели овец. 
Овцы были те степенны:
С курдюками на хребтах.
Им царевна удивилась
И вскричала: «Ахти, ах!
Это, кажется, овечки?»
«Точно так-с!» вскричал пастух.
«Как их много и как тучны!
Это чьи же, милый друг?»
«Всё царевича Ивана –
Словом ваши все. Ура!»
Ваня только улыбнулся,
Ничего не говоря,
Но зато его супруга
(Свет не знал её добрей)
Пастуху тому с восторга
Подарила сто рублей.
Едут дальше и вот видят,
Гонят множество коров;
Пастухов Заря спросила:
«Со скольки это дворов?»
«Всё царевича Ивана,
С одного его двора:
Здравствуй, вольная царица,
Наша матушка! Ура!»
С низким до земли поклоном
Дружно грянули все ей.
И опять Заря в награду
Отсчитала сто рублей.
Наконец, царевна видит,
Чьи-то лошади стоят. 
Пастухов она пытает,
Ей всё тоже говорят:
«Всё царевича Ивана
И твои. Ура, ура!»
«Ну, богат же ты!» супругу
Тут заметила Заря,
А Ванюша рассмеялся
И подумал: «Ох, да, да!
Посмотрел бы, в дураках-то
Каковы имел стада!»
Таковы-то впечатленья
Были нашей молодой,
Как она с своим супругом
Мчалась вдоль по столбовой;
Но ещё они приятней
Были также наяву,
Как увидели столицу,
Преклонившую главу.
Все ревнители корана:
Басурманы, татарва,
Пред Зарёй упали в землю
И вскричали: «Ай, Алла!»
Встреча им была такая,
Что и верится с трудом:
Будто сняли их с кареты
И внесли руками в дом.
Баснь 40.
Сколько ни ликовать,
А смерти не миновать.
По приезде новобрачных
Наша красная Лиса
Пробыла у них три ночи
И опять ушла в леса. 
Быть Лисице во столице
У Ивана и Зари
Показалось как-то скучно.
Да, что тут ни говори,
Кто же где на свет родился,
Воспитался и пожил,
Тот всегда туда стремится,
Хоть бы даже не служил.
Так Лисица из столицы
Возвратилась в тёмный лес,
Где опять в одну неделю
Столь настроила чудес,
Что когда бы я надумал
Их подробно описать,
То, наверно бы, прибавил
В этой книжке главок пять.
Но теперь в конце намерен
Рассказать вам лишь о том,
Как Лисица Патрикевна
Подшутила над горшком.
Наш знакомый Вукол Силыч,
Для посева в зиму ржи
Покормив свою Пегашку,
Уладив прочные гужи,
Отлучился на день в поле
Вспарить восемь десятин,
Для еды же, мы заметим,
Молока он взял кувшин.
Поле было возле леса.
Вукол как туда прибыл,
Молоко поставил в кустик,
Дров на топку нарубил,
Трижды крестно осенился,
Чтоб взошло его зерно,
И поплёлся за сохою,
Понукая лошадь: «Но!»
Пробегает тут Лисица,
Слышит запах молока,
Увидала, подскочила,
Тряпку с горла сволокла
И давай в кувшин украдкой
Рыльце вострое макать
Да со сливками густое
Молочко себе лакать.
Как в кувшине стало мало,
Осторожно, чтоб не слить,
С молочком кувшин Лисица
Догадалась повалить.
В это время против горла
Ветер с севера подул,
И в кувшин, почти порожний,
Как попал начался гул,
Точно в трубы затрубили
Сотни ухарских стрельцов,
Иль залаяли собаки,
Собравшись со всех концов.
Лиска струсила и, живо
Притаившись за куста,
С перепугу зашептала:
«Здесь опасные места.
Чу, трубы трубят!
Чу, охотники палят!
Чу, собаки лают!
Лису убить хотят!»
Меж тем ветер прекратился,-
Гул в кувшине перестал.
Но спустя немного снова
Ветер громче засвистал.
Вот Лисица со вниманьем
Стала вслушиваться в гул
И дозналась к удивленью,
Что кувшин её надул.
«А!» Лисица закричала.
«Вздумал ты меня пугать!
Я с тобой ужо расправлюсь,
Как успею долакать».
И Лисица Патрикевна,
Как доела молоко,
Подвязав кувшин на шею,
Хоть и было далеко,
Побежала с ним на речку.
Чтоб до омута доплыть
И кувшин за злую шутку
Там в пучине утопить.
Вот Лисица уж на речке,
Посреди её валов,
На глуби, на самом яре,
Далеко от берегов. 
Тут кувшин пустопорожний
Вдруг наполнился водой,
Стал он в омут опускаться
И Лису тащить с собой. 
Лиска, видя дело плохо,
За соломинку взялась
И вскричала благим матом,
При конце в последний раз:
«Не дури, кувшин молочный,
Пошутила я немножко!»
Но кувшин, водой налившись,
Сел спокойно в самый яр…
И Лисица Патрикевна
Потонула. Жаль, жаль, жаль!
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Десять лет прошло, и что же
Ворон каркал в том лесу? –
Свинку звери растерзали,
Смерть Мурлыке на носу,
Пустолайка тоже стара:
Еле лает, чуть живёт,
И оглохла, и ослепла;
Вот, того и жди, умрёт.
Дрозд с семьёю мною съеден;
Помню, вкусный был обед.
Остальные все здоровы,
И вблизи несчастий нет.-
Царь Огонь с царицей Молньей
Продолжают бодро жить
И врагам непобеждённым
Саблей пламенной грозить.
Мой Ванюша в тёмном царстве
Строит новы города,
А Заря, его супруга,
Как блестящая звезда
Учит подданных добру,
Запрещает поклоняться
Им луне и серебру.
Дарья сгорбилась немножко,
Вукол Силыч поседел,
А его жеребчик пегий
Раскормился, раздобрел.
Маша деток народила:
Детки любо: сын и дочь;
Маша деток страшно любит
И ласкает день и ночь.
Мальчик бегает, лепечет,
Дочь в пелёночках лежит,
Маша зыбочку качает,
Сынку сказку говорит:
«Трень, трень, гусельцы!
Барановы струночки!
Жила-была Лиса красна,
У Лисы была ледяна изба! 
…………………
«Я там был,
Мёд-пиво пил,
По усам текло,
В рот не кануло.
Дали мне кушачок
Да красный башмачок,
Воскову лошадку
Да горохову нагайку,
Ещё лычный шлык –
Да в подворотню шмыг.
Летит синичка,
Собой невеличка,
Кричит: кушак, синь, синь,
А я думал: скинь, скинь!
Взял да скинул,
На дорогу кинул.
Летит сорока,
Сама белобока
Кричит: башмак красный, красный,
А я думал: грязный, грязный!
Взял да бросил
И стал босый.
Вощаного-то коня
Я растаял у огня,
А гороховый-то кнут
Весь склевали куры тут.
Я остался не причём
С одним лыковым шлыком».
НАПУТНОЕ СЛОВО.