(Выдержки из книги доктора Эно Каллиджини «Оракулы, авгуры и откровения в древнем мире»; издание Туринского университета, 2003)
Пещера Сивиллы
Кумы, Неаполитанский залив
Кампанья, Италия
Июньские ноны (1-е июня), тридцать седьмой год правления Августа Цезаря (10 год от рождения Христова)
Я Северин, сын Такта, решил поведать о своем схождении в Аид[6]и, коль будет на то воля богов, возвращении оттуда, дабы потомки могли прочесть о столь замечательном путешествии. Я делаю это не с легкой душой, но по необходимости.
Знаю, многие пересекали реку Стикс и уже не возвращались. Знаю, сколь дорого это предприятие. Я купил у священников в Байе[7]трех волов и трех барашков для жертвоприношения, а еще много уток и цыплят, дабы выбрали авгуры самое благоприятное для схождения в подземный мир время[8].
Поспрашивав, я убедился, что никто еще не входил в подземный мир, не навестив прежде сивиллу в Кумах, что к северу от Байи, и не спросив, вернется ли он живым[9]. Зенита достигла колесница Аполлона, когда остановился я у входа в пещеру в ожидании одного из ее прислужников, дабы он препроводил меня к пророчице. Глядя на светлые и темные полосы, отмечавшие вход, снова и снова задавался я вопросом, мудро ли поступаю, затевая сие предприятие. Единственным разумным шагом представлялось мне посещение провидицы. Может быть, она сумеет предсказать, что станется со мной в Аиде.
Лишь одного желал я: дабы дала она ответ на мой вопрос и избавила от необходимости предстать перед тенью покойного моего отца. Такт был человеком трудным и не делился своими тайнами ни с кем. Дав мне и братьям в учителя раба-грека, обеспечив нас одеждой, пищей и жилищем, он не оставил больше ничего, хотя и был одним из богатейших в Риме торговцев. По смерти его в прошлом году мы с матерью и братьями не обнаружили ни товаров, ни денег, а лишь жалкие крохи. Тщательные поиски и расспросы работников, как свободных, так и рабов, не помогли. Осталось лишь одно: сойти в мир мертвых и спросить его самого[10].
Местом отдохновения, убежищем от знойного римского лета сильные мира сего избрали Байю не только из-за тамошнего мягкого климата, теплых серных источников и жирных устриц. Борделей здесь больше, чем храмов, игорных притонов больше, чем общественных зданий. Еще за двести лет до нас Сенека-младший назвал этот город «гостиницей всех пороков» и «прибежищем разврата».
Но не на приятной прохладе здешних ветерков и не на красоте здешних шлюх стоял этот город.
Здесь был вход в Аид.
Мысли мои вновь повернули к сивилле. Говорили, что она старше людей, что боги даровали ей вечную жизнь, а вот о вечной юности она попросить не подумала, и именно этим упущением объясняется то…
Какое-то движение в пещере прервало мои размышления. Закутанная в накидку фигура, то ли мужская, то ли женская, медленно шла ко мне. Или нет? Она то приближалась, то исчезала, словно дух, но, возникая, каждый раз становилась ближе[11].
Безмолвно подняла она руку, направляя меня вперед.
Часть вторая
Глава 5
Северный Кайкос, острова Теркс и Кайкос
Британская Вест-Индия
Январь
Струйка серебристых пузырьков лениво потянулась к поверхности; крошечные шарики воздуха на мгновение зависали на губах объемной губки и фунгии над головой Джейсона. Даже здесь, на глубине сорок восемь футов, яркое тропическое солнце оставляло пеструю палитру цвета на стене каменистого обрыва, уходившего на сотни футов вниз, в туманную синюю бездну.
Глаз художника не замечал окружающего великолепия. Неподвижно повиснув над пропастью, мужчина пристально наблюдал за крохотной щелью, в которой спрятался морской паук. Туловище его было невелико, но длинные паучьи лапки и клешни содержали столько мяса, что его вполне хватило бы на двоих. Ничего слаще этого мяса Джейсон не пробовал. Но чтобы полакомиться им сегодня, паука требовалось каким-то образом вытащить из укрытия. Краб заполз довольно глубоко, а пику охотник оставил в лодке. Оставалось только запомнить место и вернуться сюда позже.
Он решил, что меткой может послужить ветка черного коралла, и, пошевелив ластами, неторопливо двинулся дальше.
Судя по часам, у него оставалось еще минут двадцать; дальнейшее пребывание на глубине грозило бы кессонной болезнью. Мимо, грациозно покачивая плавниками, проплыл леопардовый скат.
И тут Джейсон услышал резкий, словно жужжание электробритвы, звук. Звук приближался. Моторка. Он нахмурился. На таком малонаселенном острове, как Северный Кайкос, мест для рыбалки хватало всем, и тот район, где он обычно нырял, популярностью не пользовался. Сейчас они увидят его лодку и, может быть, проплывут мимо.
Может быть…
Но вряд ли.
Подозрения подтвердились, когда Джейсон услышал плеск и увидел якорь, мягко опустившийся на песчаный выступ сорока футами выше. Мотор стих. Джейсон смотрел вверх, ожидая увидеть грузило и популярный у местных рыболовов тройник, чтобы сориентироваться и не зацепиться за крючок. Но ни леска, ни грузило, ни крючок так и не появились.
Странно.
Разве что человек в лодке и не собирался рыбачить, прибыв сюда по какому-то другому делу.
Джейсон раздраженно сжал зубами мягкую резину регулятора. Причина, по которой за ним послали кого-то, могла быть только одна. А ведь они обещали не беспокоить как минимум три месяца. Два задания в год, так они договаривались. После того дела на Сен-Бартсе прошли считаные недели.
Вообще-то его вполне устроило бы, если бы они забыли о нем и на пару лет. Работа хорошо оплачивалась, и он мог позволить себе пожить без дела в каком-нибудь тихом местечке, где нет подоходного налога. С претензиями внутренней налоговой службы его наниматели разбирались сами, располагая средствами, о происхождении которых Джейсон предпочитал не думать, но ответственность за сохранность доходов в том месте, где он жил, лежала на нем самом. Место, где он жил сейчас, было его домом с тех пор, как прежняя жизнь перевернулась с ног на голову и полетела в тартарары, как будто боги встряхнули бумажный пакет и вывернули содержимое. С тех пор…
Джейсон отогнал неуместные мысли и сердито посмотрел на покачивавшуюся на поверхности лодку. Ладно. Если уж им так сильно что-то нужно, пусть подождут, пока он закончит со своими делами.
Может быть, тот краб все же выползет из своего убежища.
Две проплывавших мимо рыбешки остановились и с любопытством уставились на него, выкатив блестящие круглые глаза-пуговки.
Двадцать минут спустя Питерс вынырнул у своей лодки и бросил в нее краба, за которым последовали ласты и пояс с утяжелением. Панглосс отчаянно залаял, отступив к корме и стараясь не приближаться к сучившему лапками морскому пауку. Крабов пес ненавидел и боялся. Врожденное любопытство не раз и не два подталкивало его к попытке познакомиться поближе с этими членистоногими, но каждая попытка заканчивалась для него весьма болезненными ощущениями. Тем не менее Панглосс упрямо рвался сопровождать хозяина в его морских прогулках и, не желая оставаться на берегу, забегал в воду и оглашал окрестности жутким воем. По-видимому, возможность полаять на дельфинов и чаек была достаточной компенсацией за часовое сидение в лодке, пока хозяин выискивал под водой лобстеров или крабов.
Забравшись в свой двенадцатифутовый «Бостонский китобой», Джейсон демонстративно повернулся спиной к покачивавшемуся рядом суденышку.
Вдалеке на горизонте виднелась рыболовецкая лодка. «Скорее всего, чартер из Провиденсиалеса», — решил Джейсон. Какой-нибудь богатенький идиот заплатил тысячу долларов ради сомнительного удовольствия погоняться за марлином, который, как хорошо известно всем местным, появится в этих краях лишь через несколько месяцев. Солнечный луч отразился от чего-то стеклянного, возможно, иллюминатора. Сидевшая у кормы женщина поправляла перед зеркальцем макияж. Что-то с этой лодкой было не так, что-то не соответствовало привычной картине. Что-то…
Ход мыслей прервал голос, в котором ясно звучали присущие уроженцам островов музыкальные нотки:
— Привет, Джейсон! Похоже, не рад меня видеть, а?
Джейсон ослабил ремни, сбросил баллон и лишь затем неторопливо повернулся к лодке. Перед ним стоял чернокожий мужчина неопределенного возраста, с широкой, как всегда, доброжелательной улыбкой. Хмуриться и злиться, столкнувшись со столь искренним проявлением радушия и благожелательности, было глупо, и Джейсону стало неудобно из-за того, что он заставил человека так долго его ждать. В конце концов, посыльный ведь ни в чем не виноват.
— Я всегда рад тебя видеть, Джеремия. Просто ты каждый раз приносишь плохие новости.
Джеремия с улыбкой кивнул:
— Наверное, так. Но телефона у тебя в доме нет, а как иначе до тебя добраться?
Джейсон оставил при себе язвительный комментарий, смысл которого сводился к тому, что отсутствие телефона как раз и означает нежелание вступать в какие-либо контакты.
— Будь у меня телефон, я бы не имел удовольствия видеть тебя, Джеремия.
Питерс невольно усмехнулся — улыбка посыльного была заразна, как чума. Будучи единственным представителем островной почтовой системы, а также «Юнайтед парсел сервис», «Федерал экспресс» и «Ди-эйч-эл», он относился к своим обязанностям со всей серьезностью. Если клиент лично оплачивал доставку, Джеремия строго следовал должностным инструкциям.
Джейсон протянул руку:
— О’кей, давай что там у тебя. Сейчас распишусь.
Довольный тем, что несговорчивый клиент не стал чинить препятствий в исполнении обязанностей, Джеремия вручил ему плотный конверт, успев свободной рукой погладить по носу пса.
— Теперь, наверное, уедешь. Ты же всегда уезжаешь, когда получаешь такие письма.
Джейсон рассеянно кивнул и, вскрыв конверт, обнаружил пригласительную открытку на детский утренник по случаю дня рождения. Согласно дате на почтовом штемпеле, ее отправили три дня назад. У кого-то в конторе явно развилось нездоровое чувство юмора.
Небольшую лагуну, на берегу которой стоял дом, защищал растянувшийся на полмили и ощетинившийся острыми зубьями коралловый риф. На то, чтобы пройти его, не повредив лодку, привязать «Бостонский китобой» к бую и сойти на берег вместе с Панглоссом, Джейсону потребовалось двадцать минут.
Дом из двух строений стоял на сваях, что должно было защитить его от возможного наводнения. Соединял строения деревянный мостик, крышей которому служили тесно переплетшиеся побеги бугенвиллеи.
Задержавшись у ступенек, Джейсон взял шланг, открыл кран и смыл с ног песок. Панглосс воспользовался случаем, чтобы поплескаться в ручейке прохладной, чистой воды. Приведя себя в порядок, оба, человек и пес, поднялись по ступенькам в ту часть дома, которая служила кухней, гостиной и студией. За годы островной жизни Джейсон понял несколько немудреных истин: дай волю ветрам и отдели требующие света помещения от спальных, нуждающихся в защите от тропического солнца.
Не обращая внимания на раскинувшуюся за окном панораму золотистого пляжа и синего моря, Джейсон прошел к столу и еще раз, уже внимательнее, изучил полученную пригласительную открытку. В офисе компании ему доводилось бывать нечасто. Предыдущие задания, не более одного-двух в год, передавались лично, из рук в руки, через курьера. С чего бы вдруг такая перемена? Он бросил карточку на стол и повернулся к передней стене из прочного дымчатого стекла.
Само положение дома, его развернутость к берегу и морю определялись не только эстетическими пристрастиями владельца. С высоты мостика открывался круговой обзор, что позволяло вести наблюдение за всеми подходами. Прямо перед ним лежала неглубокая лагуна, окруженная молчаливыми часовыми, коралловыми рифами, которые разорвали бы днище любого суденышка, незнакомого с местным фарватером. С тыла к дому подступало солончаковое болото, напоминающая желатин топь, способная поглотить даже забредшую по неосторожности игуану. Слева берег заканчивался непроходимыми мангровыми зарослями, справа на добрых три мили растянулась полумесяцем песчаная отмель.
Именно это, последнее, направление требовало особого внимания, поскольку предлагало единственный практически осуществимый подход к дому. И пусть выбравшему этот маршрут пришлось бы пробиваться через колючие кусты и идти по острым камням, что лишало такое путешествие всяких прелестей, Джейсон считал за лучшее предвидеть любую возможность.
Джейсона не удивило, что Джеремия предпочел доставить письмо морским путем, а не тащиться вдоль берега к дому, который, на взгляд человека стороннего, был всего лишь симпатичным коттеджем. В том бизнесе, которым занимался Джейсон, трудный вариант всегда имел предпочтение над легким.
Он прошел в кухню, достал большую кастрюлю и наполнил ее водой из бака. Бросил в воду краба, все еще подававшего признаки жизни. Ополоснул акваланг. Покончив с этим, вернулся в комнату и открыл сосновый кабинет, в котором помещалась стереосистема. Через несколько секунд помещение наполнили звуки моцартовского «Кончерто гроссо».
Джейсон повернулся к стеклянной стене, казавшейся огромной рамой с ярким пейзажем побережья. Между ним и стеной стоял мольберт с холстом. С зеленого куста бугенвиллии на зрителя настороженно смотрел дневной геккон. Здесь же, на поддоне, лежали тубы с акриловыми красками и кистями. И незаконченная картина, и кисти, и краски, все как будто застыло во времени. Улетая тогда в Штаты, они с Лорин и представить не могли, что она никогда уже не вернется.
С минуту Джейсон тупо смотрел на картину, такую же незавершенную, как и его собственная жизнь. Сколько раз он подходил к мольберту и брал кисть, чтобы начать снова? Много. Не сосчитать. И каждый раз видел не ящерицу и цветок, а Лорин, такую же притягательную, как и холст с красками. И каждый раз откладывал кисть, потому что не мог сосредоточиться. Дважды он давал себе обещание выбросить незаконченную картину и дважды рука не поднималась уничтожить свое последнее при жизни Лорин творение. Он не только не мог ни закончить, ни уничтожить этот холст — картина как будто опустошила его, высосав все прежние страсти и желания. Кисти воспринимались как что-то чуждое, непонятное и незнакомое; беря их в руки, он чувствовал себя так, словно вооружился древней палицей.
Порой Джейсон со страхом думал, что и талант ушел навсегда. Порой эта мысль не вызывала никаких эмоций.
Рассеянно, как будто не вполне отдавая себе отчет в том, что делает, Джейсон вышел из гостиной и прошел по мостику в то здание, что служило спальней. Укрытое от солнца ставнями, помещение сохраняло едва ощутимый запах плесени, избавиться от которого можно было, всего лишь открыв окна вечернему бризу. Вентилятор под потолком лениво гонял теплый, влажный воздух. Джейсон щелкнул выключателем и вошел в гардеробную.
Одежды было мало. С одной стороны висело несколько летних платьев из разряда тех, в которых ходят на пляж или в другие места, где обувь совсем не обязательна. Джейсон не раз давал себе зарок избавиться от них, передать в местную церковь для раздачи бедным, но, снимая то или другое с вешалки, чтобы положить в коробку, вспоминал, когда Лорин надевала его в последний раз. Вот это, белое в красный горошек, было на ней в тот на редкость ветреный вечер, когда они вернулись на моторке с соседнего острова; а то, зеленое, с короткой юбкой, она выбрала для вечеринки по случаю дня рождения их общего друга, и местные женщины, те, что постарше, цокали языком и неодобрительно качали головой; или вон то, в голубую полоску… Все эти платья сохраняли — или ему это только казалось? — ее запах, сладковатый, с ноткой мускуса, неизменно ассоциировавшийся у него с сексом. Прошли годы, а запах остался, словно она только вышла из гардеробной.
Нет, нечего и думать. Он никогда не расстанется с последним физическим напоминанием о женщине, которую все еще любит. Он не только не мог выбросить ее вещи, но и не мог войти сюда без горького чувства утраты.
Джейсон отвернулся и расстегнул мешок, в котором хранилось то немногое, что еще осталось от его делового костюма. Снял костюм из тонкой шерсти, кашемировое пальто. Нахмурился. Как он ни старался, моль, не уступавшая в прожорливости кружащим у рифа акулам, проникла и сюда. Пожалуй, пальто лучше взять с собой, пусть и с дырками. Там, куда он направляется, будет холодно.
Ему понадобилось еще несколько минут, чтобы отыскать две единственные рубашки и галстук. Теперь бы вспомнить, куда он убрал чемодан…
Глава 6
Той же ночью
Его всегда удивляло, сколько всего надо сделать, прежде чем уехать с острова. Договориться насчет регулярной заправки генератора, чтобы не разморозить холодильник; попросить снять постельное белье, чтобы не завелась плесень, которая разводится во влажном воздухе во всех темных местах; условиться, чтобы кто-то присматривал за цистерной, а иначе к его возвращению в ней совсем не останется воды. И еще найти будильник, чтобы не проспать и вовремя добраться на «китобое» до Провиденсиалеса, откуда можно долететь до Майами. А самое главное, передать Панглосса, с достаточным для пропитания пайком, одной местной семье, где за ним присмотрят должным образом.
Панглосс.
Пес уже скребся в дверь, горя желанием присоединиться к собиравшему вещи хозяину, но впускать его Питерс не собирался. Панглосс знал, что такое чемоданы и для чего они нужны, и, руководствуясь своей собачьей логикой, полагал, что если он растащит вещи по комнате, то хозяин никуда и не уедет. Однажды Джейсону уже пришлось возвращать с берега свое белье и искать носки в мангровой чаще. Тогда он и принял решение: собираясь в дорогу, оставлять Панглосса за дверью.
Закрыв чемодан, Джейсон приступил к поискам обувного крема, баночку которого купил, если ему не изменяет память, всего лишь несколько месяцев назад. Крем обнаружился под раковиной в ванной. Устроившись на полу, Джейсон попытался удалить плесень, уже принявшуюся за его единственную пару приличных туфель.
Из динамиков стереосистемы доносились звуки оффенбаховской увертюры к «Орфею в аду». Питерс не получил никакого музыкального образования, но в симметрии композиторов-классиков было что-то умиротворяющее. Современные музыканты — поп, рок или, вот ужас, рэп — делали упор на вокал, обычно повторяющийся и банальный, на ритме ради ритма. Все это, на взгляд Джейсона, было не более чем шумом. Он еще мог вынести звучание биг-бэнда, мелодии предвоенной и послевоенной поры, в большинстве своем давно позабытые, но по-настоящему его увлекала только классика прошлых столетий. Только она погружала его в соответствующее настроение, легко, ненатужно, даже без необходимости понимать слова.
Для него это была музыка, под которую думалось.
Веки тяжели; обычно он ложился раньше.
Панглосс уже не только скребся, но и глухо ворчал. Джейсон отложил туфлю, поднялся и открыл дверь. Пес злобно скалился, обнажив длинные, острые зубы. Увидев хозяина, он еще и дважды сердито гавкнул.
Питерс прислушался и услышал — короткое, негромкое попискивание пробивалось через звуки танцующих скрипок. Эту систему он установил во всех комнатах, кроме ванной. И именно ее сигнал так встревожил собаку, сигнал беспроводных трансмиттеров детекторов веса, расположенных с равными интервалами вдоль берега. По мере приближения кого-то к дому устройство звучало все громче.
Гостей Джейсон не ждал.
На память сразу пришла рыбацкая лодка, которую он видел утром в море. Почему она привлекла его внимание? Потому что за ней не было следа. Лодка стояла на месте. Вспышка, которую он заметил, была отражением. Кто-то наблюдал за ним через бинокль или подзорную трубу. Их интересовали не марлины, которых еще ждать да ждать. Их интересовал он сам. Такая промашка могла дорого ему стоить.
Но как?..
Ключи от лодки, которую он взял напрокат на Сен-Мартене, чтобы добраться до Сен-Бартса? Эти ключи были у Пако, когда его схватили. Кто-то из приближенных Алазара опознал его по смазанной фотографии на копии паспорта, которую сделали в прокатной конторе? Размышлять над собственными просчетами было некогда — опасность приближалась.
Он быстро шагнул к ящику комода и достал устройство, напоминающее пульт от телевизора, и не вполне обычной конфигурации бинокль. Наклонившись, вытащил из-под кровати большой деревянный ящик с цифровым замком. Набрал комбинацию, откинул крышку. В ящике лежало три уже собранных и готовых к применению ствола.
— Близко, — сказал Джейсон, обращаясь к Панглоссу. — Близко же они подобрались.
Выбор оружия определяется ситуацией. Джейсон отодвинул китайскую копию «АК-47» и «Хеклер & Кох МР5А2», короткоствольный, скорострельный пистолет-пулемет, отлично подходящий для ведения огня в ограниченном пространстве, предпочтя им военную модель «ремингтона», полностью автоматического дробовика. Созданный в расчете на использование при подавлении городских беспорядков, дробовик и прозвище получил соответствующее, «Уличный чистильщик». В обычных условиях из него стреляли резиновыми пульками, не причинявшими особого вреда, если не считать сильных болевых ощущений. У Джейсона их заменял смертоносный свинец.
Безлунное ночное небо расстелилось над островом черным шелком, усыпанным бриллиантовой крошкой. Нырнув с веранды под перила, чтобы его силуэт не проступил на фоне неба, он вернулся к другому зданию. Панглосс не отставал. Пройдя в кухню, Джейсон тут же вышел через заднюю дверь и сбежал по ступенькам в помещение, изначально задумывавшееся как гараж. Выйдя оттуда, человек и собака двинулись в обход дома.
Питерс прислушался — ничего. Только тихий плеск набегающей на берег волны да жалобные вздохи ветра, заплутавшего в чахлых деревцах неподалеку. Поглаживая пса, он поднял бинокль ночного видения и прошел взглядом по берегу. Тоже ничего. Только накладывающиеся одно на другое грязно-зеленые поля. Если в тени что-то и таилось, то определенно не живого происхождения — инфракрасные датчики уловили бы тепло почти мгновенно.
Джейсон уже начал успокаиваться, когда в темноте проступило зеленое пятно. Человек. Человек с каким-то длинноствольным оружием. Пистолет с глушителем. Но зачем нужен глушитель, если до ближайших соседей несколько миль? Впрочем, искать ответ на этот вопрос было некогда — вслед за первым по ступенькам веранды поднялись еще четверо.
Пятеро против одного? Противник определенно воспринимал его всерьез, и в другой ситуации такое внимание, наверное, даже польстило бы Джейсону. Но сейчас думать следовало о другом.
Прежде чем действовать, он еще раз проверил прилегающую к дому территорию. И не зря — шестой притаился в засаде, в нескольких футах от берега.
— Работают наверняка, — прошептал он. — Черт! Шестеро — это чересчур.
В любом достойном коробки попкорна боевике герой вроде Брюса Уиллиса или Арнольда Шварценеггера расправился бы со всеми, продемонстрировав силу, меткость и сноровку, но, увы, в эту ночь никого из них под рукой не оказалось. В реальном мире шестеро хорошо вооруженных мужчин имели подавляющее превосходство и все шансы выйти победителями из схватки с одним-единственным врагом.
Можно было бы просто уклониться от столкновения, исчезнуть в ночи. Но что дальше? Если они нашли его здесь, то не прекратят поиски, обнаружив дом пустым, а на островах спрятаться особо негде. Нет, он покончит со всем этим здесь и сейчас, а потом поселится где-нибудь еще. Спешить некуда. В глубине души Джейсон всегда знал, что этот момент придет, как бы ни была неприятна мысль покидать острова. Он только надеялся, когда подготавливал дом к обороне, что прибегать к крайним мерам не придется.
Джейсон вздохнул. Эта война с самого начала была войной личной. Он испытывал удовлетворение, видя выражение на лицах людей, понявших, что они вот-вот умрут. Удовлетворение от осознания совершенной мести. Сегодняшнее убийство будет безличным и ни в малейшей степени не утолит его чувства мести.
За одним, может быть, исключением.
Зажав в зубах пластмассовое устройство и держа в руках дробовик, Джейсон подкрался к часовому и, когда их разделяли уже считаные шаги, поднялся.
— Добро пожаловать на Северный Кайкос, — негромко сказал он.
Пауза длилась долю секунды, ровно столько, чтобы противник успел повернуться и, еще с надеждой выжить, начал поднимать оружие. Вспышка выстрела на мгновение ослепила Джейсона. Шесть унций свинца, разорвав часовому грудь, отбросили его назад, и он упал, вскинув руки, словно в последнем, отчаянном обращении к Создателю.
Не теряя времени, Джейсон нажал одну из кнопок на пульте, включив все освещение в самом доме и вокруг него. Сам он оказался вне пределов круга света, обратившего окружающий песок в сияющую серебристую гладь.
Ошеломленные выстрелом и застигнутые врасплох внезапно вспыхнувшей иллюминацией двое незваных гостей выскочили на веранду с оружием на изготовку. На лицах обоих застыло испуганное выражение. Раскрытый рот одного напоминал в ярком свете черный овал.
— Ну же, смелее! — крикнул Джейсон. — У меня для вас подарок!
К первым двоим присоединились еще двое, и теперь уже четверо всматривались в окружающую дом тьму. Джейсон подождал и, когда один из гостей указал на него, бросился на песок, нажав одновременно другую кнопку.
Ярчайшая вспышка ударила по глазам. Джейсон не столько услышал, сколько почувствовал взрыв. Подняв голову, он увидел сыплющийся с неба дождь из мелких обломков и плывущие, словно снежинки, чешуйки пепла. Там, где стоял дом, рухнувшие балки взметнули к небу столбы искр, напоминавшие праздничный фейерверк. Выжить в этом аду не мог никто, включая и недавно обосновавшихся здесь мышей.
Панглосс тихонько тявкнул.
Питерс поднялся.
— Похоже, дружок, нам пора, — сказал он, поглаживая пса по спине.
Глава 7
Национальный аэропорт имени Рейгана
Вашингтон, округ Колумбия
На следующий день
Грязные клочья облаков выдавливали из себя маслянистую жидкость, стекавшую ручейками по иллюминатору «Боинга-717». Джейсон затянул ремень безопасности — перед заходом на посадку самолет попал в изрядную болтанку. За жирными пальцами тумана появились серые дома, черные тротуары и сухая, мерзлая трава.
Даже не верилось, что день начинался с великолепного тропического рассвета, пусть и омраченного запахом обугленного дерева, исходящим от его бывшего дома. Неужели это сегодня он давал объяснения единственному на весь остров констеблю Стаббсу и говорил об утечке газа из баллона, что, несомненно, и стало причиной взрыва? И сегодня же под внимательным взглядом кассира пересчитывал деньги, снятые со счета в отделении «Барклэйз бэнк», и раскладывал банкноты по кармашкам денежного пояса?
В полной мере оправдывая свою кличку, Панглосс с готовностью обнюхал просторную клетку и даже повилял хвостом, когда его заперли в ней. Оставить пса на острове на неопределенное время, не зная, когда сможет вернуться за ним, Джейсон не мог.
Казалось, он совершил путешествие не только в пространстве, но и во времени. Сколько раз ему доводилось прилетать сюда? Сотни? Но этот был особенный, не похожий на другие. Он уже не возвращался домой. Ни самого дома, ни Лорин в Джорджтауне уже не было, как не было и той, прошлой жизни.
Питерс расстегнул ремень. Самолет остановился; пассажиры поднимались, доставали вещи с полки и уже толпились в проходе. У него багажа не было, только то, что на себе; все остальное сгорело в пожаре. Впрочем, об этом Джейсон думал меньше всего. Можно зайти в любой магазин и купить все, что только пожелаешь. Денег в поясе хватало.
Салон почти опустел, и Джейсон наконец поднялся. Из открытой двери дохнуло холодком. К счастью, таможенный досмотр он предусмотрительно прошел в Майами. Оставалось только забрать клетку с Панглоссом и поймать такси. Но прежде чем они доедут до отеля или заглянут в магазин, будет еще одна остановка.
Джейсон взял с багажной полки сумку с туалетными принадлежностями, бельем, чистой футболкой и запасной парой носков. Все это он купил в «Вест-Индис трейдинг», единственном на Северном Кайкосе галантерейном магазине. Сдавать сумку в багаж Джейсон не стал по двум причинам. Во-первых, будучи опытным путешественником, он хорошо знал, что вещи, вверенные заботам авиакомпаний, слишком часто сами проникаются духом странствий. Второй причиной была недавно выработанная привычка. Человек, ждущий багаж у карусели, лишен свободы маневра и не может, к примеру, быстро уйти, если того требует ситуация. Оснований для отказа от привычек — как старых, так и новых, — Джейсон не видел.
Глава 8
Двадцатью минутами позже
— Остановитесь! Остановитесь на минутку!
Таксист удивленно-недоверчиво посмотрел на пассажира в зеркало.
— Это же Пентагон, мистер. Здесь не останавливаются.
Питерс уже выскочил из салона и, словно не слыша сердитых гудков, пробился через плотный поток машин к тротуару. Несколько секунд спустя он уже застыл перед тем, что многие называли самым уродливым административным зданием в мире.
Здесь, у западной стороны, о случившемся напоминал лишь обугленный замковый камень, перед которым лежали цветы, одиночные и в букетах. Пробежав по ним взглядом, Джейсон без труда нашел длинные зеленые ножки белых гладиолусов. Ее любимые. Их клали сюда каждую неделю.
Простенькое золотое колечко, которое он носил на цепочке, — больше от нее не осталось ничего. Не было даже обычной могилы, какого-то другого физического места, куда он мог бы приходить, чтобы излить свое горе. Здесь, на другой стороне улицы, в здании не самой симпатичной архитектуры, она прожила последние секунды, и здесь он был так близок к ней, как только может быть близок живой к мертвому.
Ремонт провели так, что следы произошедшего мог найти только тот, кто знал, где искать. Следы, напоминавшие о том утре осеннего дня, самого черного дня в американской истории, когда в это здание врезался самолет.
Теперь 11 сентября казалось таким далеким, что Джейсон и вспоминал о нем, как будто о событии из далекого детства. В тот день его, первого лейтенанта Дж. Питерса из мало кому известного подразделения «Дельта форс», направили сюда с временным поручением. Его жена, Лорин, младший партнер одной из бесчисленных юридических фирм округа Колумбия, специализировавшейся на лоббистской деятельности, приехала сюда пораньше, чтобы встретиться с представителем крупнейшего партнера фирмы, армией.
Они впервые поехали на работу вдвоем. В местах, само название которых считалось секретным, Джейсону доводилось бывать нередко. Лорин скучала без него, да и назвать эти места райскими садами никто бы не рискнул. Картины Джейсона уже вышли на рынок и пользовались популярностью; ее собственные, унаследованные от матери, инвестиции возросли настолько, что требовали постоянного внимания.
В конце концов они решили, что каждый уйдет со своей нынешней работы в течение ближайших двенадцати месяцев, и жить потом попеременно в двух местах: холодную и сырую вашингтонскую зиму проводить в Британской Вест-Индии, а жаркое и влажное лето — в Джорджтауне. Они построили второй дом на Северном Кайкосе и провели там чудесный месяц. Обоим такая жизнь пришлась по вкусу.
Они уже считали дни.
11 сентября 2001 года около восьми утра Джейсон показал жене свой временный офис во втором крыле Пентагона. До встречи, которой она дожидалась, оставалось несколько минут.
— Тебе принести что-нибудь из кафетерия? — спросила она.
Лишь много позже он вспомнил, что и его последние, обращенные к ней слова были столь же банальными:
— Обязательно. Большой стакан кофе.
Лорин кивнула и ушла. Навсегда. Побудь она с ним еще минут пять, осталась бы живой. Эта мысль мучила его по ночам, не давая уснуть, как мучает и терзает каждого выжившего чувство вины.
О том, что и где именно случилось, Питерс узнал через пару минут после атаки. Больше всего тогда досталось пожарным — человек, обученный убивать, как будто слетел вдруг с катушек. В конце концов наряду военной полиции удалось оттащить несчастного от того ада, что поглотил его супругу.
Исчерпав заряд адреналина, он расплакался, как подросток. В его гневе смешались боль потери и беспомощность ярости. В «Дельта форс» ведали о большинстве мировых мерзавцев. Еще до выступления президента Джейсон знал, что случившееся есть дело рук одной или нескольких террористических групп. И тогда он дал себе клятву — поквитаться.
Но как?
…Нить воспоминаний оборвалась, когда кто-то коснулся его плеча. Питерс повернулся и оказался лицом к лицу с полицейским, глядевшим на него с нескрываемой симпатией.
— Послушайте, мистер, вы, похоже, потеряли здесь кого-то. Сюда многие приходят. Если хотите, я остановлю движение, чтобы ваше такси проехало на стоянку? Может быть, эти придурки военные позволят вам постоять там пару минут. К тому же вы, по-моему, замерзли.
Джейсон был в футболке и легких хлопчатобумажных брюках, но даже не замечал, что температура упала до пятнадцати с небольшим. К сожалению, в пожаре сгорело даже побитое молью кашемировое пальто.
Он выдавил из себя улыбку:
— Спасибо. Я уже ухожу.
Что-то влажное и холодное поползло вниз по щеке, но ветер здесь был ни при чем.
Джейсон повернулся и пошел к такси.
Глава 9
Чеви-Чейз, Мэриленд
Следующее утро
Отель с клеткой для Панглосса Джейсон нашел в Кристалл-Сити. Вечер для обоих получился унылый: пса удручало ограничение свободы; Джейсон, подумывавший поначалу заказать столик в «Кинкейде», одном из лучших столичных ресторанов, специализирующихся на блюдах из морепродуктов, в конце концов от этой идеи отказался, чтобы не будить воспоминания, и перекусил в обеденном зале, в полной мере оправдывавшем все те шуточки, что отпускают обычно насчет цены ресторанных блюд.
Утро выдалось ясное, и город стекла превратился под лучами солнца в город золота, что подняло Питерсу настроение. Панглоссу перемена погоды облегчения не принесла. Пес жалобно залаял, когда хозяин, заглянув в клетку, оставил его в заточении. Взяв напрокат автомобиль, Джейсон первым делом отправился в ближайший магазин мужской одежды. Там он купил два свитера, слаксы и плащ «берберри» с отстегивающейся подкладкой, после чего выехал на кольцевую и повернул на север.
Через некоторое время он съехал с многополосной автострады и сбросил скорость, предавшись воспоминаниям двух-трехлетней давности.
Пейзаж разнообразили причудливые городки, торговые галереи и громадные моллы, соперничавшие друг с другом за свободное пространство. Фермы давно превратились в «мак-особняки»[12]на крошечных участках. Счастливое сочетание навигационных навыков и слепой удачи помогло ему в какой-то момент заметить бегущую змейкой кирпичную стену, служившую границей нужного ему бизнес-парка.
Скользнув взглядом по единообразным табличкам-указателям, Джейсон обнаружил ту, что искал — «Нарком Инк.». Само название, как и многие другие, ничего не говорило о функциях компании и ничем не отличало ее от соседей. Единственной, пожалуй, особенностью была подземная парковка, потребность в которой представлялась сомнительной при наличии свободного пространства в бизнес-парке. Съезд преграждал деревянный шлагбаум, поднимавшийся лишь после приобретения билетика.
На этом сходство с привычной, стандартизованной реальностью заканчивалось.
Джейсон знал, что, пока он стоит в ожидании билета, встроенные в пол весы взвешивают автомобиль. В считаные доли секунды компьютер сравнит его реальный вес с тем, что указан производителем, учтет поправки на максимальное заполнение бензобака, водителя и количество пассажиров. Если полученный результат превысит показатель, представляющийся системе нормальным, с потолка упадет стальной барьер, который помешает проехать дальше, а расположенные на стенах датчи