Пещера Сивиллы
Кумы, Неаполитанский залив
Кампанья, Италия
Июньские ноны (1-е июня), тридцать седьмой год правления Августа Цезаря (10 год от Рождества Христова)
Ноги мои словно налились свинцом — я столь же боялся того, что услышу, как и приближающегося неумолимо схождения в подземный мир. Проводник мой молчал, и тишину нарушали лишь стук сандалий по камню и воркование голубей[18].
Я глубоко вздохнул, ощутив несвежий запах плесени, смешанный с прогорклым запахом лампового масла. Передо мной открылась большая, созданная человеческими руками пещера. Свет проникал сюда через широкие, расположенные с равными промежутками окна, отчего темные тени казались чернее, и проводник мой растворялся в них. Впереди понемногу прояснялось, оттуда донесся протяжный, стонущий звук, подобного которому я еще не слышал.
Потом я увидел ее.
Она сидела на каменном полу в тесной комнатке — иссохшая старуха, женщина, испросившая у богов вечной жизни, но не юности. Трепещущий свет лампы явил ее лицо, опавшую плоть которого бороздили глубокие, вековые морщины. Волос на голове давно не осталось, из беззубого, провалившегося рта стекала слюна[19]. Сотни дубовых листьев устилали пол. На одном из них она начертала что-то и, отложив, подняла другой. Еще лет сто назад Вергилий говорил, что так она записывает свои пророчества. Разметай ветер листья — собирать их она уже не стала бы.
Сивилла подняла глаза, тусклые, как необработанный камень, и я увидел, что они накрыты бельмом.
Но как писать, если…
То ли увидев, то ли как-то иначе ощутив мое присутствие, она подняла руку, вытянула крючковатый, с распухшими суставами палец и в следующее мгновение упала на спину и задергалась с живостью, удивительной для ее возраста. С губ ее срывались невнятные звуки, понять которые я не мог. Лишь потом, когда мы вышли из пещеры, мой проводник повторил ее слова, изложенные стихом и звучавшие примерно так:
С отцом ты встретиться пойдешь,
Хотя и нет его внизу,
Беды не жди,
Коли тот ты, кто верит[20].
Я ждал, когда же она закончит, но по прошествии некоторого времени понял, что сивилла уснула.
— И как мне быть? — обратился я к священнику, когда он изложил ее пророчество.
Вместо ответа прислужник, что встречал меня у входа, протянул глиняное блюдо, дабы я оставил плату богам за явленное мне предсказание.
Я сунул руку в subucular [21], где лежали мои деньги.
— Но я не знаю, что она сказала. Это же какая-то бессмыслица.
Что ж, у сивиллы смысл не ищут.
Легенды и стихи донесли до нас немало загадок, предложенных Дельфийским оракулом и Кумской сивиллой. В передаче священника ее бормотания были изложены почти идеальным трохеем[22].
Подстегиваемый нетерпением и раздражением, я бросил на блюдо золотой динарий. Неясное пророчество, конечно, не стоило того, но, имея дело с богами, скупиться не подобает.
Выйдя из пещеры, я поднялся по пологому склону к храму Юпитера или, точнее, к храму Зевса, поскольку Кумы, как и почти всё на юге Италии, строили греки. Была ли сивилла здесь уже тогда? Как бы то ни было, еще один золотой я оставил у ног статуи бога, устремившего взгляд в сторону моря и будто высматривающего где-то там Энея, бегущего от руин Трои. Сделав все возможное, я спустился по тропинке к городским вратам, где оставил на попечение конюха свою лошадь. Далее меня ждало путешествие в Байю.
И схождение в Аид.
Часть третья
Глава 13
Северный Кайкос, острова Теркс и Кайкос
Британская Вест-Индия
Следующее утро
В очереди, выстроившейся к сложенному из шлакобетонных блоков зданию, которое «Барклэйз бэнк» делил с «Айленд хэйр энд бьюти», Джейсон оказался не только единственным белым, но и единственным мужчиной. Находясь здесь далеко не в первый раз, он тем не менее чувствовал себя чужаком. Прошлую ночь Питерс провел в курортном отеле на Провиденсиалесе, куда прилетали едва ли не все направляющиеся на острова туристы и где у него не было ни одного знакомого, а утром нанял перевозчика, чтобы моторкой добраться до Северного Кайкоса.
Накануне, после визита к доктору Камито, Джейсон отправился в один из лучших приютов для животных, где перед поездкой за границу оставляли своих питомцев состоятельные горожане и где за четвероногими клиентами ухаживали так, чтобы облегчить душевные терзания их двуногих хозяев. Номера в некоторых отелях — причем хороших и недешевых — порой обходились ему в меньшую сумму, чем временное жилище Панглосса. Разумеется, те номера редко обеспечивались системой звукоизоляции, гостей там не прогуливали по расписанию и им не полагался персональный служитель. В приюте даже стояли видеокамеры, так что беспокоящиеся о состоянии любимцев хозяева могли зайти на соответствующий сайт и понаблюдать за ними в режиме реального времени.
Роскошное тропическое утро не улучшило мрачного настроения Джейсона, объяснявшегося отнюдь не только расставанием с верным псом. Обычно у бездомных есть какая-никакая коробка или ящик, уголок улицы или мост, некое знакомое место — нечто, создающее ощущение принадлежности к миру, соединяющее человеческую душу с реальностью. Питерс был бездомным в полном значении этого слова. На свете не было места, куда бы его тянуло, с которым бы что-то связывало. Злясь на себя за такие мысли, он сунул руку в карман, чтобы проверить, на месте ли паспорт и чековая книжка. Бездомные не стоят в очередях, чтобы снять что-то с шестизначного счета. На душе полегчало.
Можно было бы, конечно, перевести деньги по телеграфу, но все, что делается через компьютер, теоретически может стать достоянием других. Если его новые враги — «Эко» или кто-то еще — узнали, что он жил здесь, то логично предположить, что теперь они ждут именно такого перевода, чтобы узнать его новое местожительство. В отношении последнего никакого определенного плана у него пока не было.
Оставались и еще кое-какие дела. Он намеревался поручить Джеремии продать моторку и заработать политический капитал, пожертвовав затем вырученные средства четырем или пяти местным церквям. В какой-то момент его необъяснимым образом потянуло к сгоревшему дому — пройтись по пепелищу, покопаться в золе, удостовериться, что там не осталось ничего, что напоминало бы о Лорин.
Но он знал — там ничего не осталось.
Джейсон планировал задержаться на островах не более чем на полдня, а уж затем браться за настоящее дело. Даже если за островами наблюдали, он рассчитывал справиться с делами и убраться отсюда прежде, чем враг успеет нанести удар.
Дверь открылась, и с десяток местных женщин устремились внутрь. Как оказалось, в банк было нужно только ему.
Кассир с печальным лицом страдальца сосчитал деньги, внушительную стопку стодолларовых банкнот. Джейсон попросил об этом заранее, когда звонил в главное отделение на Гранд-Терке. Выполнить эту просьбу было не так уж и трудно, поскольку главной валютой на островах являлся именно доллар, имевший преимущество даже перед британским фунтом. Выходя из банка, Питерс заметил констебля Фелтона, представлявшего собой все полицейские силы острова.
Видеть Фелтона в полной полицейской форме, накрахмаленном белом мундире и синих брюках в красную полоску, Джейсону доводилось и раньше. Необычным было то, что на черном ремне висела кобура со стареньким «уэлби». Поскольку подавляющее большинство совершаемых на острове правонарушений составляли появление в пьяном виде, драки и мелкие кражи, ношение оружия это не требовало. Приговоры, которые выносил Фелтон, представляя судью, прокурора и бюро присяжных в одном лице, сводились к одному-двум дням содержания в гостевой комнате констебля, получавшей на это время также статус тюрьмы. Отбывая срок, заключенный сражался со своим тюремщиком в домино.
Еще более неожиданным было присутствие в компании констебля двух молодых людей в полицейской форме.
«У кого-то серьезные неприятности», — подумал Питерс, уже догадываясь, кем может оказаться этот «кто-то».
Фелтон и его спутники остановились, преградив ему путь.
— Привет, — сказал констебль, старательно отводя глаза.
— Привет. Что-то случилось?
Полицейскому было явно не по себе в роли глашатая дурных вестей.
— Боюсь, что да. Пару дней назад в полицию Гранд-Терка поступил анонимный звонок. Некто сообщил, что перед тем, как взорвался дом, там были убиты несколько человек.
Завтрак из кофе и местных фруктов пушечным ядром осел на дно желудка. Гадать относительно личности анонима не приходилось.
— С Гранд-Терка прислали людей. Информация подтвердилась. Под руинами нашли человеческие останки. В полиции считают, что ты сжег дом, чтобы скрыть улики.
— Зачем мне это? Если бы я хотел избавиться от тела, утопил бы его в море или сжег подальше от собственного дома.
Фелтон кивнул, признавая логику объяснения.
— Может, и так, но они хотят поговорить с тобой на Гранд-Терке. — Он достал пару заржавевших наручников. — Извини. Мне это самому не нравится, но тебе придется пойти с ними.
Попытаться сбежать? Нет, не пойдет. Даже если получится, спрятаться на острове негде.
— Если меня арестуют, я ведь имею право на один телефонный звонок.
— Можете позвонить с Гранд-Терка, — сказал один из полицейских.
Констебль защелкнул наручники на запястьях Питерса и облегченно вздохнул, довольный тем, что снял с себя ответственность.
— Поверь, мне самому это не по душе.
— Ты не виноват, — бросил через плечо Джейсон. — Вот вернусь — и постучим костями.
Старый знакомый улыбнулся:
— То-то будет денек!
В то, что так и будет, Фелтону, похоже, хотелось верить еще больше, чем самому Джейсону.
Глава 14
Американо-канадская граница
Близ Сумаса, штат Вашингтон
Тот же день
Рассович подал в окошко свои канадские водительские права и паспорт. Ни имя, ни адрес настоящим не соответствовали. Изготовление фальшивых документов на территории к северу от американо-канадской границы уже давно превратилось в бизнес.
Полноватый чиновник вернулся в небольшое придорожное строеньице, в котором размещался офис службы иммиграции и натурализации. Проверки по базе данных на предмет сравнения с известными террористами Рассович не боялся. Обзаведшись новым именем, он уже ни о чем не беспокоился.
Чиновник и впрямь скоро вернулся с документами.
— Гражданин Канады?
Рассович кивнул:
— Да, сэр.
Больше от него ничего не потребовали.
Благодаря самым мягким в Западном полушарии иммиграционным стандартам, численность иностранцев в Канаде достигла нескольких миллионов, так что Рассович и его группа никаких подозрений не вызвали. Законодательство о социальном обеспечении здесь тоже не отличалось строгостью, и теперь они, воспользовавшись предоставляемыми государством льготами, могли всецело посвятить себя тому делу, ради которого сюда и приехали.
Даже после того, как неподалеку от этого места в декабре 1999 года задержали Ахмеда Рессама с грузовиком взрывчатки, канадские власти не сделали ничего для укрепления режима безопасности. Зато забеспокоились американцы. Своей целью Ахмед Рессам выбрал не какой-то объект в Канаде, а лос-анджелесский аэропорт. Преследование и даже экстрадиция обвиняемых в терроризме противоречили провозглашенной страной политике открытых дверей. Политике, создававшей угрозу южному соседу, к чему большинство канадцев относились едва ли не с ликованием. Пребывание в апатии, излюбленном времяпрепровождении канадцев, сменилось поношением США.
Не обижать, не вмешиваться, не впутываться. Присказка, повторяемая в национальном масштабе. Национальный характер, соперничающий в мягкости с творогом. А почему и нет? Любой внешней угрозе противостояли бы не только малочисленные и преимущественно церемониальные вооруженные силы Канады, но и вся военная мощь Соединенных Штатов Америки. Как и большинство благополучателей, Канада относилась к благодетелю с обидой, полагая, что сможет избежать глобального конфликта, оставаясь в рамках политкорректности и постоянно поддерживая своего защитника по каждому вопросу.
Офицер махнул в сторону границы — проезжайте, и Рассович улыбнулся, показав желтые зубы. Никто не попросил у него ключи от багажника. Это было бы расовым профилированием, хасслингом[23]человека, для которого английский не родной язык. Америка, оплот демократии, не могла позволить себе относиться к меньшинству иначе, чем к большинству.
А вот собакам привить политкорректность еще не смогли. Черный лабрадор походил, принюхиваясь, вокруг машины и дружески помахал хвостом. Разумеется, в машине не было ничего, что пес мог бы учуять. Только сам Рассович, намеревавшийся стать бомбой более эффективной, чем несколько сотен фунтов взрывчатки.
Он пожелал офицеру всего доброго и въехал на территорию Соединенных Штатов. Удалившись на некоторое расстояние от пограничного пункта, остановился на обочине двухполосного шоссе, пропустил тяжелый лесовоз и лишь затем щелкнул зажигалкой и сжег водительские права и паспорт. Потом свернул на восток и начал долгое путешествие к противоположному побережью.
Глава 15
Гранд-Терк
Тот же день
В свои прошлые посещения этого острова Джейсон успел убедиться, что не каждый закат в тропиках восхитительно красив. Гранд-Терк был центром офшорного банкинга, привлекая корпорации и частных лиц, которые щедро платили за возможность скрываться от налоговых служб и юристов, обслуживавших эту весьма специфическую клиентуру. Одноэтажные офисные здания, преимущественно из блочного бетона, теснились на одной стороне Фронт-стрит. Их цветовая гамма отличалась большим разнообразием, причем в выборе того или иного цветового решения строители исходили прежде всего из наличия краски в данный конкретный момент и уже во вторую очередь руководствовались эстетическим вкусом. Защищенный усталыми пальмами пляж на другой стороне улицы выгибался когда-то изящной дугой. Теперь же золотистый песок был покрыт мусором, качавшимся на лазурных волнах прибоя, словно напоминание о закончившейся вечеринке великанов.
Бизнесом Гранд-Терка был бизнес. Живописные виды лучше искать где-нибудь еще.
Джейсон сидел на заднем сиденье старенького «Форда» между двумя плотными полицейскими, от которых разило потом и табачным дымом. Тюрьма занимала два блока в наименее престижном городском квартале. Окружавшая ее каменная стена высотой десять футов была усыпана битым стеклом, неуместно весело сиявшим в этот солнечный день.
По прибытии Питерса провели в тесную, душную комнатушку с сильным запахом щелочного глицерина. От химического состава слезились глаза, но он не мог перебить жуткую вонь от несвежей мочи, фекалий и отчаяния. Двое полицейских раздели задержанного и обыскали, а потом сняли отпечатки пальцев, используя инструментарий, списать который по причине ветхости потребовал бы даже Эдгар Гувер[24]. Одежду вернули, изъяв пояс и шнурки. По тому, как вытаращился полицейский при виде денег, Джейсон понял, какое направление приняли его мысли.
— В банке осталась квитанция с указанием выданной суммы, — сказал он. — Не хотелось бы подавать иск на недостачу.
Полицейские переглянулись, и Джейсон понял, что предостережение их не убедило.
— И мне все еще положен телефонный звонок.
На него посмотрели так, словно он заговорил по-китайски.
— Телефонный звонок, — повторил Джейсон, для наглядности прижав к уху кулак.
Один из полицейских ухмыльнулся:
— Здесь тебе не отель.
Другой кивнул:
— Точно. И номера тут не обслуживаются.
Первый завел Джейсону руки за спину и подтолкнул вперед:
— И вид из окна у нас не выбирают.
Его провели по коридору к закутку, разделенному на двенадцать клеток, по шесть с каждой стороны. Джейсона опять толкнули в спину, и он, споткнувшись, влетел в темноту и ударился о дальнюю стену.
— Зато отдельный «люкс»!
Шутка явно удалась. Зарешеченная дверь захлопнулась, и пара шутников со смехом удалилась.
Джейсон огляделся. Камера примерно шесть на шесть футов. Койка с замызганным матрасом занимала целую стену. Напротив входа, под самым потолком, узкое зарешеченное оконце. Под ним — стульчак и почерневший унитаз. Беглый осмотр показал, что стены сложены из местного известняка, материала пористого и пропускающего воду в сильный дождь, но достаточно прочного, чтобы воспрепятствовать бегству.
На одной из стен обосновалась колония плесени.
Джейсон внимательно осмотрел дверь. Замок, хотя и старой конструкции, выглядел достаточно крепким и содержался в хорошем состоянии.
За неимением лучшего места Питерс растянулся на койке. В «Эко» либо уже знают, либо скоро узнают о его заключении, и терять время не станут. Воспоминание о безголовом трупе Пако на набережной гарантировало бессонницу.
Глава 16
Международный аэропорт
Провиденсиалес, острова Теркс и Кайкос
Британская Вест-Индия
Следующее утро
В этих четырех пассажирах было что-то не то. Что-то странное.
Все четверо прибыли международным рейсом из Майами. Они не улыбались, что само по себе странно в таком месте, где почти всегда солнечно и тепло, где почти всегда чудесные пляжи и вода. Приезжающие сюда в большинстве своем счастливы и много улыбаются. «И еще глаза», — думал Чарли Калдер. Темные, почти черные глаза, хмуро смотревшие с лиц, которые выглядели так, словно их обладатели проводили много времени на боксерском ринге, лиц, очень похожих на лица тех шестерых, которых он видел в аэропорту на прошлой неделе.
Насколько он понял, эти люди взяли рыбацкую лодку у его кузена Уилли, но, выйдя в море, долго дрейфовали за внешней границей рифа Северного Кайкоса, рассматривая берег в бинокль, а когда стемнело, приказали Уилли причалить к единственной на острове пристани. Там они до сих пор и оставались.
И вот теперь эти, такого же устрашающего вида мрачные типы выразили желание, чтобы он, Чарли, доставил их на Гранд-Терк на своем стареньком «Пайпер-Ацтеке». Ему лишь сказали подождать, пока они заберут свои вещи с карусели в зале прибытия.
Странно. Весь багаж — по кожаному кейсу на каждого. Такой багаж всегда можно взять с собой в салон. Зачем сдавать? Зачем терять время? Трудный вопрос. Разве что, может быть, они не хотели, чтобы кейсы просветили сканерами перед посадкой? Но что особенное могут привезти на остров такие вот люди?
Уилли сказал, что его клиенты тоже прибыли с одними кейсами и не расставались с ними ни на секунду с тех пор, как забрали с карусели. И еще одна странность. Зачем фрахтовать старый «Ацтек» и переплачивать, если через час на Гранд-Терк отправляется регулярный рейс? Десятиместный «Твин Оттер» намного удобнее «Ацтека». Разве что они, в отличие от местных, очень спешат.
На островах люди торопятся только тогда, когда злятся, и эти парни выглядели злыми с самого начала, как только сошли с международного рейса и явились в офис чартерной компании. А еще чужаки разговаривали между собой на языке, который он никогда прежде не слышал, и таком же сердитом, как и они сами.
С теми, другими, которых Уилли отвез к Северному Кайкосу, этих роднило еще одно: хотя все они были в рубашках поло и джинсах, как и большинство приезжающих на острова, одежда у всех была новая. Похоже, там, откуда они прилетели, рубашки поло и джинсы не носили.
Конечно, многое объяснял тот факт, что они летели на Гранд-Терк. Обычно туда отправляются не ради развлечений. Может, поэтому у них с собой только по кейсу.
Впрочем, это его не касается. Заплатили наличными, новенькими, хрустящими долларами. От Провиденсиалеса до Гранд-Терка всего семьдесят миль, и даже старичок «Ацтек» покроет это расстояние за полчаса, включая набор высоты. Через тридцать минут он приземлится, а потом подождет этих сердитых парней, чтобы доставить их назад.
В это самое время в семидесяти милях от Чарли Джейсон тер глаза после бессонной ночи. Его задержали из-за пожара на Северном Кайкосе, однако же допрашивать почему-то не спешили. Единственным официальным лицом, удостоившим его своим вниманием, был седой старик, приносивший накануне ужин и стоявший теперь по другую сторону решетки с завтраком. Не говоря ни слова, он наклонился и просунул миску под дверь. «Если у них тут все по графику, — размышлял Джейсон, — то старик вернется через несколько минут за пустой посудой и пластиковой вилкой».
Куда больше, чем завтрак, Джейсона интересовали ключи, висевшие у тюремщика на ремне.
Судя по торчавшим из горячего варева костям, ему принесли еще одну порцию большеглазой сельди и гритс, местное блюдо с резким запахом. Есть такое следовало неторопливо и осторожно. Проглотишь ненароком кость, и она вполне может проткнуть что-нибудь жизненно важное в горле.
Эта мысль навела Джейсона на другую.
Поковырявшись в гритсе вилкой, он извлек внушительную кость в четыре, а то и в пять дюймов длиной и с острым концом. Потом поел, прислушиваясь к разговорам в других клетках. Многое осталось непонятным, то ли из-за того, что здесь пользовались каким-то диалектом, то ли потому, что сам язык был креольским, смесью французского и африканского, популярного на Гаити, находящегося менее чем в ста милях отсюда.
На высоте пятнадцать сотен футов остров Гранд-Терк появился в зоне видимости, когда до него оставалось около десяти миль. Чарли прищурился, отыскивая аэропорт за утренней дымкой. Построенная как составная часть ремонтно-восстановительной станции Атлантик-Рейндж еще в самом начале космической программы Штатов, полоса была необычно широкая, рассчитанная на прием грузовых самолетов. Черная полоса асфальта поперек южной оконечности острова.
— Вижу поле, — сказал пилот в микрофон, отметив, что в это утро на частоте только он один. — Мы на пятнадцати сотнях.
Разрешение на посадку последовало незамедлительно, что ничуть его не удивило, — благо и ветерок дул с юго-востока.
— Посадку разрешаю, ветер легкий, переменчивый, от один-два-ноль до один-четыре-ноль, альтиметр два-девять-девять-восемь.
Еще несколько минут — и все. Если повезет, то заодно можно будет зайти в офис и поинтересоваться, есть ли подвижки с его заявлением. Заработать на жизнь чартером можно, но на авиалинии платили намного больше.
Уплотнитель на иллюминаторах и дверце изрядно истончал, так что Чарли пришлось повысить голос, чтобы перекрыть шум моторов.
— Сколько примерно мне вас ждать? — обратился он к сидящему рядом.
Ответом ему был холодный взгляд ледяных темных глаз.
— Тебе заплатили за ожидание.
Глава 17
Гранд-Терк
Тюремщик просунул руку через решетку, чтобы забрать пластмассовую миску, которую протянул ему арестованный. В следующий миг миска полетела на пол, и Джейсон, действуя с быстротой атакующей противника змеи, схватил его, рванул к себе и прижал к прутьям решетки. Острый конец рыбьей кости уперся старику в горло.
— Не надо шума, — спокойно предупредил Питерс. — Сними с пояса ключи и отопри замок. Сделаешь, как я говорю, и не пострадаешь.
Увидев, что происходит, заключенные в клетке напротив подняли шум. Слов Джейсон не понимал, но догадался, что они тоже требуют свободы. Не пройдет и пары минут, как кто-нибудь из полицейских придет узнать, из-за чего сыр-бор. Старик неловко перебирал ключи на увесистой связке.
Джейсон прижал кость посильнее:
— Вот что, приятель, мне терять нечего. Если кто-то придет до того, как откроешь дверь, ты — мертвец.
То ли угроза возымела действие, то ли нужный ключ наконец нашелся, но дверь распахнулась, и Питерс, все еще держа старика одной рукой, другой выхватил у него связку. Втолкнув тюремщика в клетку, он захлопнул дверь и повернул ключ. Замок громко щелкнул.
Джейсон бросил связку в соседнюю камеру и побежал по коридору. За спиной у него слышались громкие, возбужденные голоса. Рассчитывать беглецам было особенно не на что — на островке площадью двадцать пять квадратных миль от полиции не спрячешься, — но они обеспечивали Джейсону столь нужное прикрытие.
В самом конце коридора его ждала дверь. Джейсон толкнул ее — дверь не шелохнулась. Она была заперта с другой стороны.
Наблюдая за пассажирами, Чарли видел, как они вместе со своими кейсами сели в единственное такси, припаркованное возле небольшого терминала. Он даже услышал, как один из них попросил водителя отвезти их к тюрьме.
Или ему послышалось?
Пилот пожал плечами. Ему-то какое дело? Он посмотрел на часы. На таком небольшом острове за десять минут можно доехать куда угодно. Если предположить, что им понадобится еще десять минут на то дело, ради которого они сюда прилетели, и столько же на обратную дорогу, то в его распоряжении по меньшей мере полчаса, чтобы поспеть в компанию и попытаться переложить заявление на верх стопки.
Переходя улицу, Чарли снова подумал о пассажирах с кейсами. Может, у них там какие-то документы. Может, они еще планируют слетать в Майами. Вот только на рейс «Дельты» они уже опоздали, а другого сегодня нет.
Он снова пожал плечами. Если кто-то не желает иметь при себе сменную одежду в такую жару, то это его проблемы.
Пробежав назад по коридору, Питерс устремился за последней группой освободившихся заключенных, но, прежде чем последовать за ними в тюремный двор, захватил из камеры матрас.
Вырвавшаяся на волю толпа без труда сломила сопротивление двух охранников, но что делать дальше, люди не знали. Джейсон подбежал к стене и, взяв матрас за два угла, размахнулся и забросил его на усыпанную стеклом стену забора. Потом быстро отошел на несколько шагов, разбежался и прыгнул. Пальцы скользнули по камню, но точку опоры не нашли, и он сполз во двор.
Выбежавшие из здания охранники уже начали избивать попавшихся под руку беглецов, человек шесть или семь из которых оказали нечто похожее на организованное сопротивление.
Вторая попытка удалась лучше. Джейсон перекинул руку через матрас и ухватился за стену с внешней стороны. Скребя ногами по шершавой поверхности, он подтянулся, забрался наверх и спрыгнул. Приземление получилось жесткое, от удара о землю подкосились колени.
Питерс поднялся, повернулся и увидел перед собой замершую в испуге женщину с полной корзиной манго на голове.
— Доброе утро, мэм, — вежливо сказал он и, оглядевшись, бросился к полицейскому участку рядом с тюрьмой.
Расчет строился на том, что в участке его не ждут. Ожидания оправдались — в здании было пусто. Ему понадобилось меньше минуты, чтобы открыть несколько шкафчиков в комнате с кофеваркой и двумя потертыми диванчиками. Верным оказалось и другое предположение: забравшие пояс с деньгами полицейские не доверяли друг другу, а потому спрятали добычу под кучей вонючих тряпок. Деньги были на месте, как и паспорт.
Теперь можно и уходить. Вот только куда?
Судя по доносившимся из тюремного двора крикам, сопротивление было сломлено и полицейские могли вот-вот возвратиться в участок.
Спокойной, беспечной, насколько позволяли туфли без шнурков, походкой Джейсон вышел на улицу, сунул руки в карманы сползающих в отсутствие ремня брюк и влился в неспешный поток пешеходов. До аэропорта было не больше мили.
Он миновал один или два квартала, когда услышал пронзительный визг тормозов, и оглянулся. Из видавшего виды «Линкольна» модели далеких уже восьмидесятых с табличкой «ТАКСИ» на крыше выскочили четверо мужчин. Внимание его привлекли даже не столько они сами, сколько кейсы, из которых незнакомцы доставали складные «узи». Именно это оружие и в точно таких кейсах носили агенты Секретной службы, охранявшей президента.
Джейсон надеялся убраться восвояси до прибытия боевиков «Эко» или наемников Еглова; ему не хватило нескольких минут.
Он нырнул в переулок за Фронт-стрит, рассчитывая укрыться в тени от автоматчиков, стоявших под ярким тропическим солнцем. И снова не успел. Короткая очередь — и на него посыпались осколки бетона и крошка.
Питерс втянул голову в плечи, как делает, прячась под панцирем, черепаха, — в тесном пространстве осколки и рикошет тоже бывают смертельно опасными.
Испуганный женский крик за спиной, короткие русские ругательства и топот ног — ближе и ближе.
Переулок был короткий, всего два квартала, и заканчивался открытым парком у берега. Там укрытия не найти.
К принятию решения подтолкнуло отчаяние.
Он толкнул первую попавшуюся дверь — закрыта. Попытал удачи со второй — и, проскользнув в щель, захлопнул дверь за собой.
Хорошо освещенный, с навеваемой кондиционером прохладой коридор. По обе стороны — офисы. В кабинетах, двери которых были открыты, Джейсон видел одетых в гуаяберы адвокатов и консультантов, внушающих что-то клиентам или разговаривающих по телефону, проворачивающих финансовые аферы тех, кто занимается бизнесом в краях, где о налогах, подоходном и на имущество, напоминают только кошмары. Судя по обрывкам разговоров, все присутствующие, и черные, и белые, провели какое-то время в Англии. Местный акцент здесь не прижился. Несколько человек повернулись, с любопытством глядя на него. Джейсон сделал вид, что кого-то ищет.
— Сэр, я могу вам чем-то помочь? — спросила хорошо одетая женщина с оксфордскими интонациями. — Вам кто-то нужен?
Стараясь не думать о преследователях с автоматами, Джейсон напряг память. Как же звали того солиситора, ирландца, что занимался сделками по недвижимости на Северном Кайкосе…
— Да. О’Дули. Шимус О’Дули. Он здесь?
Она едва заметно, что могло быть знаком раздражения, вскинула бровь.
— Если не ошибаюсь, офис мистера О’Дули рядом. Следующая дверь.
Питерс постарался изобразить смущение и, вымучив «спасибо», шагнул в указанном направлении.
В приемной он на секунду задержался. Несколько человек приникли к зеркальному стеклу окна, выходившего на Фронт-стрит и берег.
— Что происходит?
— Стреляют, — не оборачиваясь, бросил кто-то. — Какие-то идиоты открыли огонь прямо на улице и, похоже, кого-то ранили.
Подойдя ближе, Джейсон увидел собравшуюся посреди улицы небольшую толпу. Чуть дальше стоял «Линкольн» с открытыми дверцами. Автоматчиков видно не было, они, несомненно, уже проверяли переулок. Ждать их здесь Джейсон не собирался.
Он решительно вышел из здания и окунулся в жару, показавшуюся тем более невыносимой после искусственной прохлады офиса. Рубашка моментально прилипла к спине. С трудом удерживаясь, чтобы не обернуться, Джейсон зашагал по улице, подальше от места событий. Проходя мимо толпы, он все же бросил беглый взгляд на плачущую в окружении зевак женщину. Судя по долетающим репликам, ее ребенка задела шальная пуля.
Наверное, Джейсон должен был бы почувствовать себя виноватым. В конце концов, не будь его здесь, никто бы и не пострадал. Лежавшая на тротуаре девочка заслужила эту пулю не больше, чем Лорин заслужила врезавшийся в нее авиалайнер. Но в душе ничего не шевельнулось, источник жалости и сострадания давно высох.
Да и времени на то, чтобы копаться в себе и предаваться раскаянию, не оставалось.
Брошенный «Линкольн» стоял на том же месте, с открытой дверцей и работающим двигателем. Питерс мысленно поблагодарил небеса. Как обычно, удача перевесила умение. Никто и не заметил, как он забрался в машину, сел за руль и закрыл все дверцы. Внутри все пропахло табачным дымом, табличку давно заменила пестрая замасленная тряпка, а пружины сиденья норовили вцепиться в самое дорогое.
Впрочем, все недостатки автомобиля с лихвой компенсировались той возможностью, которую он предоставлял. В данный момент Джейсона устроил бы даже мусоровоз.
Он включил передачу и неторопливо покатил подальше от центра города. Где-то завыла сирена. Он скрестил пальцы — только бы «Скорая» успела вовремя.
Может быть, ему недоставало сочувствия, но зато надежды был полный бак.
Через несколько минут поездки мимо растущих вдоль дороги кустов показалась диспетчерская башня. Джейсон заехал на парковку рядом с бетонным зданием пассажирского терминала. Судя по отсутствию машин, прибывающих рейсов не ожидалось. Он выскочил из «Линкольна», миновал терминал и вышел на бетонированную площадку перед той частью аэропорта, которая предназначалась для частных самолетов.
В тени единственного дерева мелькнуло знакомое лицо. Подойдя ближе, Джейсон увидел молодого парня в белой рубашке и черных отутюженных брюках.
— Чарли, как дела, приятель? — Он протянул руку.
Пилот поднял голову и улыбнулся, блеснув ослепительно белыми зубами.
— Все хорошо. — Они обменялись рукопожатием. — Слышал, у тебя дом сгорел. Жаль. Ты, говорят, уезжаешь.
По местному обычаю, к делам переходили только после вежливого вступления. Но Питерсу было не до этикета.
— Чарли, меня ищут плохие парни. В городе уже стреляли.
Пилот растерянно посмотрел на него:
— Плохие парни? Уж не четверо ли здоровяков с кейсами?
— Точно, они самые. Я…
— Но такого не может быть, — разволновался Чарли. — Провозить оружие на острова запрещено без специального разрешения.
Джейсон только молча посмотрел на него. У него дома был целый арсенал оружия, которое без проблем прошло через местную таможню в сопровождении щедрого «подарка» для инспектора. Чарли, как и все местные, прекрасно знал, что любая проблема решается, если положить несколько долларов в нужную руку. Капитализм давно добрался до островов и прекрасно здесь себя чувствовал.
Пилот посмотрел в сторону города.
— Я там слышал какой-то шум…
— Стрельба. Стреляли в меня.
До Чарли, похоже, стало доходить, о чем его хотят попросить.
— Послушай, Джейсон, у меня заказ. Я должен их дождаться. Если улечу, они меня просто убьют.
Питерс вытащил из брюк рубашку, сунул руку в пояс и медленно отсчитал десять стодолларовых купюр.
— Вот что я тебе скажу. Иди в терминал, возьми баночку холодненькой «колы», передохни. А когда выйдешь и увидишь, что твоего самолета нет… ну что ж, отправляйся в полицию и заяви об угоне.
Взгляд пилота метнулся от денег к стоящему ярдах в пятидесяти «Ацтеку» и обратно.
— Послушай, я не могу…
— Не можешь что? Ты же знаешь, сколько самолетов украли на Карибах за прошлый год. Угнали, сгоняли за наркотой и бросили. Черт, да сколько такого старья лежит в море между этим островом и Прово! Твой самолет угонят, не повезло, но в этом нет ничего необычного.
— Среди белого дня? Здесь, на Гранд-Терке?
Джейсон начал медленно сворачивать банкноты, показывая, что собирается убрать их в пояс.
— По-моему, хозяин твоего самолета оплатил страховку, а кража считается основанием для страховой выплаты… Ладно, Чарли, все в порядке. Понимаю, ты не хочешь рисковать, спасая меня от тех ребят с автоматами. Понимаю…
Парень схватил Питерса за руку:
— Подожди. — Он нервно оглянулся, как ребенок, проверяющий, нет ли рядом родителей. — Ты посиди здесь, а я схожу в терминал. Дальше — дело твое.
— Запомни, мне нужно тридцать минут. Через полчаса можешь идти в полицию.
Чарли кивнул:
— Ясно. К тому времени ты будешь на Гаити.
— Неважно, где я буду.
Пилот поднялся и пошел к терминалу, но остановился:
— Джейсон!
— Да?
— Удачи!
Времени на полную проверку систем не было. Питерс лишь отвернул крышки баков, чтобы убедиться, что они полны. Летать на «Пайпере», тем более на «Ацтеке», ему еще не приходилось. Но в свое время он прошел обязательный для всех членов «Дельта форс» курс пилотирования. Оставалось только надеяться, что сходства между учебным военным самолетом и «Ацтеком» достаточно, чтобы благополучно долететь до места назначения и не разбиться.
Первым делом он осмотрел приборную панель. Кое-что на ней ободряло, кое-что внушало опасения. Альтиметр и тому подобное — это было знакомо. Судя по зиявшим дырам, рассчитывать приходилось на одно-<