– Один… два… три… – считала она.
Обежав десятый круг, она с гордостью отметила, что почти не запыхалась, да и ноги совсем не устали. Настроение у нее сразу улучшилось. Когда же она подняла голову, ее ожидало еще одно открытие. Лазурное небо изменило не только пустошь. Мрачный в пасмурные дни Мисселтуэйт Мэнор стал выглядеть совсем по‑другому, и Мэри сейчас поняла, что это очень красивый дом.
Она отправилась на огороды, и в первом же из них застала Бена Уэзерстаффа, который работал вместе с двумя другими садовниками. Наверное, и на него ясный день подействовал благотворно, потому что, увидав Мэри, он тут же спросил:
– Чуешь, что делается? Весна на подходе.
– Кажется, чую, – старательно нюхая воздух, ответила девочка. – Очень сыро и хорошо пахнет.
– Верно, – одобрил садовник. – Это запах плодородной земли. Она сейчас как бы готовится, чтобы все получше взросло. Там сейчас, под землей, началось движение. А пригреет как следует солнце, зеленые ростки и потянутся вверх.
– Что же там вырастет? – глядя на голые клумбы, спросила девочка.
– Там у меня крокусы, подснежники и нарциссы, – с важностью отвечал старый Бен. – Никогда, верно, таких не видела?
– Не видела, – подтвердила Мэри. – В Индии таких нет. Но там много всего другого растет. А после сезона дождей там все за одну ночь расцветает.
– Ну, у нас за ночь вырасти не успеет, – объяснил Бен Уэзерстафф. – Тут уж изволь потерпеть. Сначала один лист проклюнется, а потом – другой. Зато можно следить. Все рождается прямо у тебя на глазах.
– Я обязательно буду следить! – тут же заверила Мэри. Теперь она просто мечтала увидеть, как распускаются бутоны и листья.
Старый Бен взялся вновь за свою лопату, Мэри стояла рядом. Вскоре раздалось знакомое хлопанье крыльев. Это Робин прилетел проведать друзей. Сегодня он просто не отходил от Мэри. Он прыгал вокруг нее, и бегал, и, куда бы она ни поворачивала, устремлялся за ней.
|
|
– Неужели он помнит меня? – спросила садовника Мэри.
– Это уж будь спокойна, – без тени сомнения проговорил старый Бен. – Да он тут все наперечет знает. А девочку живьем он никогда до тебя не встречал. Ясное дело, ему хочется разузнать о тебе побольше. Если он кого раз отметил, нипочем уже не забудет.
– А в его саду тоже сейчас под землей началось движение? – решила воспользоваться случаем Мэри.
– В каком еще там саду? – тут же насторожился Бен Уэзерстафф, и девочке показалось, что настроение у него снова начало портиться.
– Ну, там, где старые кусты роз, – не смогла она удержаться от дальнейших расспросов. – Как вы думаете, мистер Бен, там уже все цветы умерли или еще какие‑то есть? Неужели даже розы не распускаются?
– У него и спроси, – ткнул садовник пальцем туда, где весело прыгал Робин. – А из людей там уже десять лет никто не бывал.
«Десять лет! – осенило вдруг Мэри, когда она побрела прочь. – Но ведь и мне тоже десять. Значит, бедный сад стоит совсем без людей все время, пока я живу!» Стоило ей об этом подумать, как она больше прежнего захотела очутиться за стенами, которые густо увил плющ. Сад миссис Крейвен представлялся ей каким‑то родным существом – вроде малиновки, или Марты, или Мартиной мамы…
Ну а мгновение спустя ее ожидало настоящее чудо. На одной из клумб собаки вырыли ямку. Видимо, они пытались достать крота из норы. Теперь куча рыхлой земли привлекла Робина. Он зачирикал и начал клевать, зазывно поглядывая на Мэри, словно приглашал ее насладиться вместе вкусными червячками.
|
|
– Ты мой хороший! – растрогалась девочка. – Самая лучшая птица на свете!
Она подошла поближе и вдруг увидела ямку. На дне лежало какое‑то металлическое кольцо. Когда Робин, наклевавшись вдоволь, взлетел на дерево, Мэри нагнулась. Но это было совсем не кольцо. Мэри держала в руках покрытый ржавчиной ключ! Он явно не один год пролежал в земле. У Мэри перехватило дыхание. Ей просто не верилось. Кажется, она нашла ключ от сада!
Глава VIII
РОБИН ПОКАЗЫВАЕТ ДОРОГУ
Теперь Мэри не терпелось проверить, тот ли она нашла ключ? Но как проверишь без двери? Мэри начала снова самым внимательным образом исследовать стену. Она не сомневалась: сад, в который десять лет не входил ни один человек, таит какое‑то чудо. А еще, отыскав этот сад, Мэри завоюет собственный мир. Остальные ведь думают, что ключ по‑прежнему где‑то в земле. Значит, достаточно войти туда, затворить за собой дверь, и Мэри никто не найдет. А она, спрятавшись ото всех, будет играть как хочет и во что хочет. Если бы только не этот противный плющ! За ним почти совсем ничего не видно! От досады Мэри даже ногами затопала, и на мгновение в ней снова пробудилась девочка «наоборот».
– Как глупо! Глупо! – сердито бубнила она на ходу. – Ключ есть, а войти все равно некуда!
Безрезультатно проплутав вдоль стены целый час, Мэри убрала ключ в карман платья и повернула домой. Теперь она будет всегда носить ключ на прогулку. Если дверь когда‑то найдется, она сразу попробует ее открыть.
|
|
Обычно Марта возвращалась с выходного вечером, но в этот раз миссис Мэдлок позволила ей заночевать дома. Чтобы поспеть вовремя в Мисселтуэйт, девушке пришлось подняться ни свет ни заря. Но, несмотря на это, настроение у нее было просто отличное, и, едва войдя в комнату к Мэри, она принялась делиться всем, что накопилось в ее душе за вчерашний день и сегодняшнее утро.
– В четыре утра я уже вышла, – очень быстро говорила она. – По утрам в пустоши загляденье! Птички с песнями просыпаются, кролики всюду бегают, и солнце встает. А тут мне еще одна удача подворачивается. Обычно я в выходные туда и назад пешком бегаю. Но сегодня по пустоши ехал один мужчина с подводой и предложил подвезти. Я села и доехала до вашего дома, прямо как леди.
Далее Марта поведала, что успела и хлеб испечь, и все белье выстирать. Матушка была очень довольна. А потом Марта еще налепила пирожков с желтым сахаром. Их вышло как раз по одному на каждого члена семьи. Марта вынимала пирожки из духовки, когда дети пришли с пустоши. Они учуяли запах уже с порога. Скоро от пирожков остались одни воспоминания. Вот тогда‑то Дикен и сказал, что такая вкуснятина даже короля бы порадовала.
А вечером вся семья расселась у очага. Марта с матушкой штопали чулки и носки и ставили на одежду заплаты. За работой Марта и принялась рассказывать домашним про девочку из Индии, которая, как приехала, не могла даже сперва чулки сама на ноги натянуть и вообще мало чего умела.
– Знаешь, мисс Мэри, им так понравилось про тебя слушать, – продолжала горничная. – Уж сколько я им говорила и про чернокожих, и про корабль, на котором ты к нам прибыла, а они все еще и еще требуют. У меня прямо язык чуть не отвалился.
– Марта, – с очень серьезным видом отозвалась девочка. – Я думаю, надо до следующего выходного побольше тебе рассказать об Индии. Наверное, у тебя дома будет всем интересно про то, как на слонах и верблюдах ездят и как офицеры на тигров охотятся.
– Еще бы не интересно! – воскликнула Марта. – Да если я им о таком расскажу, это будет почище выставки диких зверей, которую у нас в Йорке недавно устраивали.
– Да‑а, – задумчиво протянула Мэри. – Я раньше даже не знала, что бывают другие места, которые так непохожи на Индию. А теперь знаю: Йоркшир совсем непохож. Марта, а что сказали Дикен и твоя мама, когда ты обо мне говорила?
– Ну, – улыбнулась горничная, – Дикен наш глаза вылупил. А матушка прослезилась. «Ой, – говорит, – Марта, эта девочка, видать, совсем одинокая и всеми заброшенная. Неужто мистер Крейвен не взял для нее ни гувернантки, ни няни?» Ну, я и ответила, что не взял. И повторила, что миссис Мэдлок сказала: «Такие, как мистер Крейвен, могут о бедном ребенке еще три года не вспомнить».
– Ну и пускай не вспомнит! Не хочу гувернантку! – решительно запротестовала девочка.
– Ты, милая, прежде подумай, а потом протестуй, – назидательно произнесла Марта. – Матушка говорит, тебе нужно учиться. И приглядывать за тобой должна хорошая женщина. А еще матушка мне сказала: «Ты, Марта, только вообрази, что бы почувствовала, если бы оказалась совсем маленькой девочкой в таком большом доме без папы с мамой и без друзей!» И потом она мне наказала опекать тебя, как могу. Ну а я ведь вроде и так это делаю.
– Да, Марта, ты очень меня опекаешь! – с чувством ответила девочка. – Я теперь так радуюсь, когда тебя утром вижу.
– Ну и ладно, – кинула на нее таинственный взгляд горничная. – А теперь обожди. Я сейчас.
Она выскользнула из комнаты, но вскоре вернулась, и Мэри сразу заметила, что она что‑то прячет под фартуком.
– Ну, мисс Мэри, – сказала Марта. – Я тебе принесла подарок.
– Подарок? – удивилась девочка. – Разве можно дарить подарки, когда в доме много детей никогда не едят досыта?
– А ты сначала послушай, – начала объяснять Марта. – Бродячий торговец ехал через пустошь и остановился прямо у нашего дома. Он выложил перед матушкой целую уйму кухонной утвари. Но у матушки денег почти не было, и она покупать ничего не стала. Торговец собрался уже уезжать, но тут наша Элизабет Элен как закричит: «Мама! У него там прыгалки с такими красивыми ручками!» Тут матушка и спросила, сколько эти его прыгалки стоят? А торговец сказал, что два пенни. А матушка поглядела на меня очень пристально и говорит: «Ты, Марта, у меня молодец, все жалованье домой принесла. И каждый пенни из этих денег у меня на счету. Но все равно я куплю этой девочке из Индии прыгалки». И вот они тебе, пожалуйста, эти прыгалки, дорогая мисс Мэри! – резко выхватила Марта из‑под фартука свой подарок.
Мэри недоуменно глядела на прыгалки. Она совершенно не понимала, как играть в эту веревку с двумя красно‑белыми рукоятками на концах?
– А что с ними делают? – растерянно спросила она у Марты.
– Не знаешь? – подняла брови горничная. – Чудеса! Выходит, в Индии слоны, верблюды и тигры есть, а прыгалками и не пахнет. Чернокожие, значит, не прыгают. Ну, тогда гляди скорей на меня.
И, схватив прыгалки, Марта заскакала по комнате. Мэри с восторгом наблюдала за ней. Люди на старинных портретах, казалось, тоже были удивлены. Еще ни одна горничная в Мисселтуэйт Мэноре не осмеливалась такое проделывать в их присутствии. А Марта все прыгала и прыгала, пока не досчитала до ста.
– Ну вот, – отдуваясь, проговорила она. – А лет в двенадцать я и до пятисот могла прыгать. Но я тогда не была такой толстой.
– Эти прыгалки мне понравились, и мама твоя очень добрая, – ответила Мэри, – только… – испытующе поглядела она на Марту, – я, наверное, никогда не сумею прыгать так же, как ты.
– А ты попытайся, – просто ответила горничная. – До ста, конечно, сперва не выйдет. Но ты можешь не унывать, мисс Мэри. Просто прыгай, как у тебя выходит, и сил не жалей. Вот и будет с каждым днем получаться все лучше. Матушка тоже так говорит. Она мне сразу сказала: «Ни от чего нет такой пользы ребенку, как от прыгалок. Пусть эта девочка попрыгает на свежем воздухе. И ловкой станет, и силы в руках и в ногах прибавит».
Затем Мэри попробовала прыгалки. Тут же выяснилось, что силы в руках и в ногах у нее пока совсем мало. Но она сказала Марте, что все равно прыгать не перестанет.
– Тогда одевайся и беги с прыгалками на улицу, – посоветовала та. – Матушка мне велела побольше тебя содержать на воздухе. Даже когда ненастье и дождь не очень сильный идет. Она говорит, если одеть тебя потеплее, все равно одна польза будет.
Мэри покорно облачилась в пальто и шапку, перекинула прыгалки через руку и пошла вниз. Однако на полпути она вдруг повернула назад и возвратилась в детскую. Горничная была еще там.
– Я вот что хотела сказать, Марта, – переминаясь от смущения с ноги на ногу, выдавила из себя Мэри. – Это ведь были два пенни из твоего жалованья. Спасибо!
Почувствовав, что к словам нужно что‑то добавить, Мэри пожала девушке руку. Марта осталась в полном недоумении. Мэри и сама понимала, что получилось не совсем так, как надо. От смущения она опустила голову и принялась изо всех сил возить носком ботинка по полу.
– Ну, ты даешь, мисс Мэри! – весело засмеялась горничная. – У меня иногда от тебя прямо голова набекрень. Трудно бывает понять, старушка ты или девочка? Окажись сейчас тут моя сестрица Элизабет Элен, она бы уж знала, чего ей делать, если бы я ей дала эти прыгалки.
– А что она сделала бы? – подалась вперед Мэри.
– Она бы кинулась мне на шею и расцеловала в обе щеки!
– Значит, мне надо поцеловать тебя? – удивилась девочка.
– Нет, нет, мисс Мэри, не надо! – вновь засмеялась Марта. – Просто если ты была бы другой, то сама бы поцеловала меня. Но ведь ты не другая. Ну, беги в сад, не то твои прыгалки совсем застоятся!
Мэри вздохнула и вышла из комнаты. Йоркширцы казались ей очень странными. А самой странной из всех йоркширцев, без сомнения, была Марта.
Выйдя в сад, Мэри начала осваивать прыгалки. Она скакала и вела счет, и никогда ей еще не было так весело. Щеки у нее раскраснелись, а легкий ветерок радовал свежестью. Он нес запахи весны, которая пока еще где‑то пряталась, и земли, где, как уже было известно Мэри, началось движение. И солнце, ласково освещавшее сад, тоже грело почти по‑весеннему.
Вначале Мэри прыгала вокруг фонтана, потом – по дорожкам фруктового сада и наконец так наловчилась, что почти без остановки доскакала до огородов. Там вскапывал грядку старый Бен Уэзерстафф. Время от времени он останавливался, чтобы побеседовать немного с Робином, который, конечно же, скакал вокруг.
Стремясь привлечь внимание старого Бена, Мэри прыгала все лучше и лучше.
– Ну и ну! – оценил ее усилия садовник. – Вижу, ты все‑таки настоящий ребенок. Теперь‑то я знаю, что в твоих жилах течет живая кровь, а не какое‑нибудь кислое молоко. И щеки у тебя вон какие красные стали. Когда я тебя первый раз увидал, я и не думал, что ты такой хорошей девочкой станешь.
– Просто я никогда раньше не прыгала, – еще сильней раскраснелась от радости Мэри. – Знаете, мистер Уэзерстафф, ведь это я только еще начинаю. Пока у меня больше двадцати раз подряд не выходит, но, я думаю, потом будет лучше.
– А то как же! – улыбнулся садовник. – Главное, продолжай. Ты ведь и так уже немало добилась. Легко ли прыгать ребенку, если он, кроме язычников, совсем ничего не видел! Вот и он, – взглядом показал старый Бен на Робина, – прямо залюбовался тобой. Полагаю, сегодня он будет следить за тобой больше прежнего. Ведь он тоже прыгалки первый раз видит. А уж он у меня дотошный. Пока все не узнает, нипочем не уймется. Смотри, – грозя пальцем птице, назидательно проговорил он, – если не отучишься совать всюду свой нос, для тебя может выйти история.
Мэри снова взялась за прыгалки и поскакала к дорожке, которая шла вдоль садовой ограды. Ей стало интересно, сможет ли она, не останавливаясь, пропрыгать до конца увитой плющом стены? Это оказалось совсем нелегко. Не дойдя и до середины, Мэри была вынуждена остановиться.
– Ну вот! – с досадой махнула она рукой. – Ничего я пока не умею!
Робин, который следовал за ней по пятам, словно все понял и, взлетев на дерево, закатил такую звонкую трель, что Мэри тут же развеселилась. А потом произошло настоящее Волшебство. Именно так говорила всегда Мэри Леннокс, когда вспоминала об этом дне. Даже став совсем взрослой, она по‑прежнему не сомневалась, что без волшебника тут не обошлось.
Ласковый ветерок, с самого утра гулявший по саду, внезапно усилился и взвился вихрем как раз у садовой стены. Высокие деревья под его напором согнулись, а густой плющ приподнялся, как занавеска над открытым окном. Это длилось не больше минуты, но Мэри и этого было достаточно. Она заметила ручку двери!
Красногрудый Робин внимательно следил за девочкой. Покончив с трелями, он начал петь что‑то бурное. Это вполне соответствовало настроению Мэри. Она уже раздвинула плющ настолько, что видела дверь и замочную скважину. Вот она достала ключ из кармана. Руки у нее тряслись от волнения. Еще миг – и ключ легко вошел в скважину. Теперь надо его повернуть. За десять лет замок заржавел. С огромным трудом Мэри сумела прокрутить ключ лишь на пол‑оборота. Тогда она вцепилась в кольцо обеими руками и повернула так сильно, что у нее помутнело в глазах. Замок щелкнул, и дверь на несколько дюймов отошла от стены.
Мэри в страхе попятилась. Теперь, когда путь был открыт, она вдруг подумала, что ведь совсем не знает, что может оказаться в этом саду. Но тут Робин снова запел. Он уже был за оградой сада и словно звал девочку последовать за собой. «Ведь он там живет!» – вспомнила Мэри, и страх ее бесследно прошел. Скользнув в проход, она плотно затворила за собой дверь.
Глава IX
ВСЕ‑ТАКИ ЭТОТ ДОМ ОЧЕНЬ СТРАННЫЙ
Сад оказался даже более необычным, чем думала Мэри. Высокие стены были сплошь покрыты стеблями ползучих роз. Несмотря на то что стебли были сейчас совсем голыми, Мэри их сразу узнала – в Индии росли всякие розы. Из высокой пожухшей травы торчали кусты. Приглядевшись к ним, Мэри решила, что это, скорее всего, тоже розы. Росло тут и несколько штамбовых роз, и они напоминали маленькие деревья. Просто деревья тут тоже были. Выглядели они очень таинственно. Их стволы и ветви густо увили ползучие розы. Они перекидывались узкими мостиками с одного дерева на другое. Словно какой‑то огромный паук из сказки опутал весь сад паутиной.
– Как же здесь тихо. Как тихо, – глядя вокруг, зачарованно шептала девочка.
Даже Робин взлетел на вершину своего любимого дерева и затих. Будто бы выжидал, как Мэри поведет себя дальше?
«Тут и должно быть тихо, – тем временем размышляла она. – Потому что за много лет я первый человек в этом саду». Стараясь как можно тише ступать, Мэри пошла в глубь сада. Она тут же убедилась, что пожухшая трава очень мягкая и идти по ней можно совсем бесшумно. Один из мостиков, который образовали ползучие розы, привлек внимание Мэри. Остановившись, она задрала голову вверх. Смогут или не смогут эти розы зацвести с приходом весны? Окажись на ее месте Бен Уэзерстафф, он определил бы с первого взгляда. Но Мэри ничего не смыслила в садоводстве, и ей лишь оставалось надеяться, что розы все‑таки оживут. Впрочем, даже если и окажется, что они погибли, она не станет слишком расстраиваться. Главное, ей удалось найти Таинственный сад, и теперь у нее появился свой мир, в котором она сделает все, как захочет.
Даже солнце тут, казалось, светило ярче, чем за оградой. Самец малиновки перелетел с одного дерева на другое, потом – на третье и так углублялся все дальше и дальше в сад, словно показывал Мэри свои владения. Чем больше они отдалялись от входа, тем становилось тише, словно они с Робином ушли на самый край света. Но, как ни странно, Мэри совсем не чувствовала себя одинокой или потерянной. Она лишь продолжала размышлять, сможет ли хоть что‑нибудь расцвести в этом саду весной? Ну, если не розы, то какие‑нибудь другие цветы…
Прыгалки Мэри перекинула через руку. Немного побродив по саду, она о них вспомнила и решила дальше скакать. Если ее что‑то заинтересует, она остановится, как следует разглядит, а потом снова возьмется за прыгалки. Поначалу ей попадались только дорожки, густо затянутые травой. Потом она увидела две беседки с каменными скамьями и покрытыми мхом цветочными вазами. Возле второй беседки Мэри остановилась. Рядом была большая цветочная клумба. Там из черной земли пробивались маленькие нежно‑зеленые побеги. Мэри тут же вспомнила, что говорил ей по этому поводу старый Бен Уэзерстафф, и, опустившись на корточки, стала разглядывать.
– Определенно, тут что‑то растет, – через некоторое время прошептала она. – Крокусы, подснежники, а может быть, даже нарциссы…
Склонившись еще ниже, она с удовольствием вдохнула запах свежей сырой земли. «А вдруг в саду еще что‑то есть? – с надеждой подумала Мэри. – Пойду‑ка взгляну». Теперь она оставила прыгалки в покое. Медленно двигаясь вперед, она внимательно оглядывала старые клумбы, заросшие лужайки между деревьями и даже края дорожек, ведь вдоль них миссис Крейвен могла тоже что‑нибудь посадить. К своей радости, Мэри заметила еще много зеленых ростков.
– Нет, этот сад не погиб! – с волнением проговорила она. – И весной тут, наверное, много всего распустится.
Старая трава показалась Мэри слишком густой. Она не знала, как ухаживать за садом. Просто ей стало жаль эти зеленые ростки, которым так трудно пробиться сквозь траву, и она решила хоть как‑то помочь. Отыскав палочку с острым концом, Мэри подкопала ею землю и один за другим выполола сорняки вокруг какого‑то маленького ростка. Потом она перешла к следующему ростку, и еще к одному, и еще, пока не выполола всю клумбу.
– Теперь вам, наверное, будет полегче, – с удовлетворением разглядывая свою работу, сказала она. – А вы не расстраивайтесь, – поглядела она на соседнюю клумбу. – Сейчас вами тоже займусь.
Несколько раз глубоко вздохнув, она принялась полоть дальше. Она переходила от клумбы к клумбе и каждый раз с радостью оглядывала результаты своего труда. Через некоторое время ей стало жарко, и она сбросила сначала пальто, потом шляпку. Работа в саду полностью захватила девочку. Ее радовали и зеленые ростки, и земля, и деревья, и вообще все, что таилось за этой оградой.
Робин тоже был явно доволен. Он просто не понимал, почему старый Бен никогда не работает тут? Ведь стоило Мэри немного взрыхлить землю, как на поверхности появилось много личинок и червяков, и они ничем не уступали по вкусу тем, с огородов старого Бена.
За работой Мэри и не заметила, как пролетело время, и была очень удивлена, когда из дома послышался звонок к обеду.
– Поем и опять приду, – пообещала птице и саду Мэри.
Она перекинула прыгалки через руку, открыла старую дверь и заторопилась домой.
Во время обеда Марта просто нарадоваться на нее не могла. Глаза Мэри сияли, щеки разрумянились, как никогда. К тому же она столько съела, что даже братья и сестры Марты, пожалуй, больше бы не осилили.
– Два куска мяса и две порции рисового пудинга! – в полном восторге подвела итог Марта. – Да ты у меня прямо молодчина, мисс Мэри! Обязательно скажу матушке, как действуют на тебя ее прыгалки.
Тут Мэри вспомнила про какую‑то белую луковицу, которую выкопала вместе с сорняками. Она не знала, что это такое, но, подумав, вырыла ямку, положила туда луковицу и присыпала сверху землей.
– Слушай, Марта, а от чего бывают такие вот белые луковицы? – спросила она.
– От цветов, – с уверенностью отозвалась девушка. – Весной много чего из луковиц вырастает. Самые мелкие луковицы у крокусов и подснежников. Из тех, что побольше, растут всякие разные нарциссы. А самые большие луковицы у лилий и гладиолусов. Ух, и красивые они тут! Дикен их много в нашем палисаднике насадил.
– Значит, Дикен твой и в цветах понимает? – с надеждой спросила Мэри.
– Понимает! – с гордостью отозвалась Марта. – Да посади наш Дикен кирпич, он и то у него даст побеги. Матушка так прямо и говорит ему: «Ты, Дикен, будто вышептываешь цветы из земли».
Тут Мэри одолели сомнения.
– Марта, а если луковица много лет пролежит в земле и никакой садовник за ней не будет ухаживать? – с тревогой за свою белую луковицу спросила она.
– Ну и что? – пожала плечами горничная. – Эти луковицы сами умеют о себе позаботиться. Потому даже бедные люди без никакого садовника их могут позволить у себя в палисаднике. Сидит себе такая луковица в земле, мисс Мэри, и дает цветы, когда надо. А если ее не тревожить, так еще и новые луковицы распространит под землей. Вон у вас в парке есть место. Там столько подснежников развелось. Никто не знает, когда они там первый раз зародились, но только лучше их во всем Йоркшире не сыщешь. И помощи от садовников им не надо.
Выслушав это, Мэри облегченно вздохнула. Но теперь ей хотелось быстрее увидеть подснежники.
– Жалко, весна все никак не приходит, – с тоской поглядела она на Марту. – Так хочется посмотреть, что растет у вас в Англии.
После обеда Мэри села на коврик перед камином. Горничная опустилась рядом. Так они делали каждый раз, когда им хотелось чуть‑чуть побеседовать.
– И почему у меня только нет никакой лопатки! – с досадой проговорила Мэри.
– Ну, мисс Мэри, это уж для меня совсем новость, – всплеснула руками Марта. – Ты, значит, копать собралась?
Мэри не торопилась с ответом. Конечно, Марте она доверяла, но вдруг та расскажет кому‑нибудь о Таинственном саде? Если мистер Крейвен узнает, он, наверное, испугается и велит сделать новый замок. И тогда у Мэри снова не будет Своего Мира. Этого она не переживет. Вот почему, задумчиво поглядев на огонь, она решила, что скажет правду, но так, чтобы Марта ничего не узнала про сад.
– Тут очень просторно и одиноко, – начала жаловаться она. – И в доме нечего делать, и в парке, и в саду. И столько всего разного заперто. И ходить нельзя почти во все комнаты. Вообще‑то и в Индии ничего веселого не было. Но там я все время на что‑то смотрела, и Айя мне сказки рассказывала. А здесь, кроме тебя и Бена Уэзерстаффа, даже поговорить не с кем. Но ты ведь почти всегда занята, и Бен – тоже. А если бы у меня была хоть самая маленькая лопатка, я смогла бы тоже работать в саду. Вдруг у меня своя клумба получится?
– И то правда, – поддержала девушка. – Клумба не клумба, а вот матушка моя, как узнает, уж точно зарадуется. Уж я ей непременно скажу про твое желание. Ты ведь прямо как мысли ее читаешь. Она мне про то и твердила. Если, говорит, твоя индийская девочка обучится в огороде сажать петрушку или редиску, она наверняка себя счастливой почувствует.
– Неужели она так и сказала, Марта? – удивилась Мэри. – Какая же у тебя мама умная!
– А то! – гордо тряхнула головой горничная. – Я и сама каждый раз удивляюсь, как это она про самые разные вещи знает? А матушка однажды мне объяснила: «Тот, кто растит двенадцать детей, будто науки все выучил. Так и запомни, Марта».
– Наверное, твоя мама даже знает, за сколько можно купить маленькую лопатку, – с надеждой сказала девочка. – Ты спросишь у нее, да?
– Ну, уж тут матушкиного ума не потребуется, – отозвалась Марта. – Про лопатку я и сама тебе прямо сейчас доложу. Есть у нас в Туэйте один такой магазинчик. Там как раз твоя лопатка лежит. А к ней еще грабли и вилы. Все вместе – за два шиллинга. И по росту тебе подойдет, и сделано крепко, не поломается.
– Два шиллинга! – принялась Мэри прыгать вокруг ковра. – У меня в кошельке куда больше есть. Миссис Моррисон, с которой я вместе на пароходе была, мне оставила денег, и миссис Мэдлок тоже все время дает мне деньги от мистера Крейвена.
– Да ну? – опешила Марта. – Никак, мистер Крейвен о тебе помнит?
– Наверное, – пожала плечами девочка. – Миссис Мэдлок сказала, что он ей велел каждую неделю выдавать мне шиллинг на личные расходы. Но у меня тут совсем никаких личных расходов нет.
– И она еще беспокоится, хватит ли ей на лопатку! – выпалила в полном смятении Марта. – Да у тебя же настоящее богатство скопилось, мисс Мэри! С такими деньжищами можно себе позволить что хочешь!
Она тоже вскочила с ковра и, уперев руки в бока, продолжала:
– По‑моему, я знаю, как поступить.
– Ты знаешь? – пристально посмотрела на нее Мэри.
– Ну да, знаю, мисс Мэри. В этом магазинчике, кроме твоих лопаток, продаются еще семена цветов. А Дикен наш знает, какие цветы самые лучшие и как их выращивать – тоже. И в Туэйт он частенько наведывается. Просто так, ради собственного развлечения. Ты по‑печатному умеешь писать?
– Нет, – покачала головой Мэри. – Я пишу по‑нормальному.
– Не пойдет, – огорчилась девушка. – Наш Дикен только по‑печатному сможет прочесть. Вот если бы тебе все‑таки удалось написать такими буквами, как ему требуются, мы бы ему сообщили про лопатку, грабли и вилы, а заодно и про семена. А он бы пошел в Туэйт и купил.
– О, Марта, какая же ты хорошая! – воскликнула Мэри. – Я и не думала, что такие бывают!
Она на мгновение задумалась. Прикинув свои возможности, она в конце концов пришла к выводу, что если очень постарается, то, пожалуй, сможет писать вполне хорошими печатными буквами.
– Давай попросим у миссис Мэдлок чернил и бумаги, – сказала она Марте. – Попытаюсь написать так, как Дикену надо.
– Не будем мы у миссис Мэдлок просить ничего, – запротестовала горничная. – У меня есть своя бумага с чернилами. Я, как сюда нанялась, все купила, чтобы писать матушке по воскресеньям. Сейчас принесу.
Она выбежала из комнаты, а Мэри, расхаживая из угла в угол от нетерпения, проговорила:
– Если у меня будет лопата, я там выполю все сорняки и вскопаю всю землю. А если Дикен купит еще и семян, сад совсем оживет.
В тот день ей так и не удалось второй раз попасть в сад, потому что письмо Дикену заняло много времени. Сначала Марта ходила за пером, чернилами и бумагой. Потом понесла грязную посуду на кухню. На кухне ее уже поджидала миссис Мэдлок с новым поручением по хозяйству. Мэри пришлось изрядно помучиться, пока Марта вернулась. А потом они вдвоем очень долго сочиняли письмо.
Вы, наверное, помните, что Мэри очень плохо обращалась со своими гувернантками. Каждая из них задерживалась лишь ненадолго, и потому Мэри писала не слишком уверенно. Но сейчас она очень старалась и неожиданно для себя обнаружила, что получается вполне сносно. Наконец у них с Мартой вышло такое письмо: