Пространство – условный термин, который описывает определенные пределы действия условных кодов, ритуалов, символов, которые могут быть декодированы носителями сознания. Исходя из литературных аспектов данной темы, пространство носит художественный характер, который, в свою очередь, выделяет социальное и культурное пространства. Социальное пространство – это набор ситуаций, которыми мы руководствуемся, с его принятыми кодами, которые, например, проявляются в поведении и устройстве быта, личной жизни персонажей. А культурное пространство менее ощутимо и помещено внутрь социума неравномерно, соседствуя с многими другими условными «зонами» нематериального проявления жизни (в традициях народа, в искусстве, в образовании).
Художественное произведение может касаться обоих пространств культурного и социального, не акцентируя внимания читателя ни на одном из них. Некоторые художники слова отдают преимущество либо социальному пространству (как это происходит в утопической литературе или так называемой литературы социалистического реализма), либо культурному пространству – как в литературе символизма, в философском романе и других литературных формах, созданных в эстетическом каноне модернизма. В детской литературе носителями идей социального пространства могут быть характеры, образы или персонажи, концентрически организованные вокруг главного героя. Это члены его семьи, его друзья, враги, а также знакомые членов семьи, которые в свою очередь связи с условными организациями (например: место работы отца, клубами общественного движения, основанные на симпатии и антипатии к политическим, религиозным лидерам, деятелям искусства и т. п.).
Понятие художественного пространства дает нам возможность более тщательно изучить произведение Джеймса Барри и передать культурные традиции в том виде, в котором они существовали у викторианцев. Ведь задача интерпретации – извлечь максимум заложенных мыслей и переживаний создателя. Создавая альтернативный мир, Барри пользуется уникальной возможностью смело экспериментировать с привычными пространственно-временными категориями, подчиняя их особым образом конкретной художественной задаче.
Прежде, чем привести литературоведческий анализ, необходимым является пояснить историю возникновения и развития сюжета исследуемой повести.
Современным литературоведам известно о нескольких работах, в которых Джеймс Барри постепенно разрабатывал историю о волшебном мальчике: В 1902 году был написан роман для взрослой аудитории «Маленькая белая птичка». Только шесть глав из него были посвящены персонажу, который сбежал из коляски матери и остался на острове посреди Круглого пруда в Кенсингтонском саду, о его дружбе и вражде с феями и эльфами, а также о его первых встречах с детьми «смертных». Сам Барри неоднократно замечал, что, по сути, в этой книге происходит рождение своеобразного мифа о дальнем родственнике козлоногого языческого бога Пана. В 1906 издана новелла «Питер Пэн в Кенсингтонском саду», в которой данные главы были переработаны в самостоятельное произведение. На 1903-1904 годы пришлась работа Дж. Барри над постановкой пьесы «Питер Пэн, или мальчик который не хотел взрослеть». В 1911 пьеса была переложена на язык прозы - «Питер и Вэнди», чем дала завершение истории о волшебном персонаже. А в 1928 впервые опубликован текст пьесы «Питер Пэн», принесший Джеймсу Барри известность.
В данном исследовании наибольший интерес обращен к прозаическому произведению «Питер и Вэнди».
Текстология произведений о Питере Пэне отражает их многоадресность, в ней художник конструирует вымышленный мир в своем сознании. Ее популярность во многом объясняется синтетическим характером: «в повести, с одной стороны, сходятся основные топосы приключенческой литературы XVIII-XIX веков, а с другой стороны, основные детские мотивы романтической поэзии и литературной сказки XIX века. Сюжет произведения строится на стремительной смене места действия - трое детей улетают из Лондона под руководством волшебного мальчика Питера Пэна в его воображаемую страну. Драматическое действие строится на конфликте между Питером и взрослыми (Капитан Крюк). Если воспринимать детскую литературу как некое динамическое пространство с центром и периферией, то каждый отдельный текст Барри движется относительно центра по своей собственной траектории. Внутреннее действие противопоставляется между реальным и вымышленным миром.
Вместе с тем, за фантасмагорическим внешним действием скрывается напряженное философское размышление автора. И, выполняя функции жанра литературной сказки – эстетическую, воздействующую и коммуникативную, через художественно-эстетическую сферу он размышляет:
- о времени и вечности;
- об истинности реального и вымышленного;
- о взаимоотношении искусства и реальности;
- о правомерности этической оценки творца в пользу иллюзорного мира.
Данные темы, несомненно, апеллирующие к классическим философским трактатам, будут рассмотрены в контексте взглядов неоромантистов викторианства.
Время и вечность.
Попробуем рассмотреть отрывок из оригинального текста повести «Питер и Вэнди». В нем происходит разговор Вэнди со своей дочерью Джейн, в котором очевидно преобладание взрослой рассудительности над детской непосредственностью в размышлениях.
(1) ' Why can't you fly now, mother?' (Мама, почему ты не умеешь сейчас летать?) 'Because I am grown up, dearest. When people grow up they forget the way. ' (Потому что я выросла, моя дорогая. Когда люди вырастают, они забывают как это делается). ' Why do they forget the way?' (Но почему они забывают?) ' Because they are no longer gay and innocent and heartless. It is only the gay and innocent and heartless who can fly.' (Потому что перестают быть беспечными, наивными и безжалостными. Только тот, кто беззаботен и безжалостен, может летать) [3] [3, c. 127].
Дети Викторианской эпохи в раннем возрасте становились участниками социальной жизни, и беспечность и наивность, с которой Барри ассоциирует умение летать, становилось для них непозволительной роскошью в силу наличия ряда семейных обязательств.
Несмотря на повседневность формы беседы ребенка с родителем, этот разговор касается важной темы времени и вечности, которая, как представляется, маркирует феномен «взрослой» детской литературы в викторианской Англии в целом. Важно отметить, что внешнюю простоту данного разговора задает цепной тип когерентности, когда в каждой последующей реплике разговора сохраняется часть предыдущего высказывания.
Оставив до дальнейшего обсуждения то обстоятельство, что участники разговора ссылаются на фантастическое обстоятельство (способность Венди-ребенка летать), сначала обратим внимание на этикетную сторону этого вымышленного диалога. Венди обращается к дочери, используя слово „dearest” (милая). У этой формы устного и письменного обращения есть своя история. Историк английского языка Девид Кристал упоминает в своем популярном исследовании по истории английского языка, что понятие об этикете как своде правил поведения в обществе относится к рубежу XVI и XVII вв. – „ All aspects of behavior had to be dealt with – how to bow, shake hands, wear a hat, hold gloves, eat with a fork, use a napkin, blow one’s nose in public, pour tea“ («Все аспекты поведения должны быть рассмотрены- т.е. как кланяться, правильное рукопожатие, как носить шляпу, одевать перчатки, есть вилкой, пользоваться салфеткой, сморкаться в общественных, наливать чаем») [35: c.369].
Перенос представления о этикете на речь происходит позже. Первопроходческое исследование речевого этикета принадлежит Джонатану Свифту. Оно носило название «Вежливый разговор» (Polite Conversation) и являлось, словами издателя этой работы, самым простым и приятным проникновением в языковую культуру цивилизованного общества XVIIIв.: in his relationship letters the novelist called his Kate „dearest Mouse“ and „dearest Pig“; but the year after the married him, in 1834, has youngest sister Mary moved into their house and won his affection (романист обозвал свою Кети «любимой Мышкой» и «драгоценной Свинкой» в личной переписке, но спустя год, как она вышла замуж в 1834 году, ее младшая сестра переехала в их дом и добилась его симпатии) [38: c.IX]. Автор использует данные коннотации, подчеркивая положительные качества животных, а именно разнузданную страсть с нечистотой, лукавость, любознательность, а также некий символ плодородия и процветания, ассоциирующаяся с Великой Матерью. Джеймс Барри же, используя данную форму обращения в своей повести по отношению к Миссис Дарлинг, показывает читателю, насколько важна Миссис Дарлинг своему мужу. А именно, Мистер Дарлинг ассоциирует свою жену с небесным светилом, без которого нет и не может быть дальнейшего существования.
В викторианскую эпоху речевой этикет становится предметом рефлексии в письменной речи писателей (продуктивной творческой исповеди), умышленно ориентирующихся на «модный дискурс», или манеру общаться в среде, далекой от „polite society” (приличное общество), в которое в свое время был допущен Свифт. Из наших строк можно выяснить, на что указывает переносность значения (чаще всего ироническая), оценить которую позволяет контекст использования этикетных слов и фраз.