Учебной и научной литературы 13 глава

1) если истинны посылки, то необходимо истинно и заключе­
ние,

2) если ложны посылки, то заключение не необходимо лож­
но (оно может быть и ложным, и истинным),

3) если ложно заключение, то одна или обе посылки необхо­
димо ложны,

4) если истинно заключение, то посылки не необходимо истин­
ны (они могут быть и истинными, и ложными).

Здесь Аристотель, можно сказать, подходит к установлению условного силлогизма — к положениям, что из истинности осно­вания вытекает истинность следствия и из ложности следствия вытекает ложность основания, но из ложности основания еще не следует ложность следствия и из истинности следствия еще не следует истинность основания.

По Аристотелю, истинное знание заключается в понятиях, определения которых вполне доказаны из общих посылок. Истин­ное знание — это дедуктивное знание. Выведение частного из об­щего не может продолжаться до бесконечности, должны быть на­ивысшие самые общие положения, из которых выводится вся си­стема знаний той или иной науки. Каждая наука, по учению Ари­стотеля, имеет такие последние принципы. Высшими общими принципами доказательства служат истины, непосредственно до­стоверные. Это последние принципы, и как таковые они недока­зуемы. Для силлогистики Аристотеля последним принципом, на котором она покоится, служит, как выше сказано, аксиома, ко­торая позже получила название dictum de omni et nullo.

Вайтц полагает, что наряду с этой аксиомой в основе силло­гизма лежит также логический закон противоречия, а Э. Пост, соглашаясь с мнением Вайтца, что силлогизм зависит от аксиомы противоречия, пытается доказать, что закон противоречия и dic­tum de omni et nullo — одно и то же, что, конечно, неверно.

И. Гусик в статье «Аристотель о законе противоречия и об ос­новании силлогизма», помещенной в журнале «Mind» за 1906 г., оспаривая мнение Вайтца и Поста, доказывает, что силлогизм не предполагает закона противоречия и что значимость силло­гизма остается и в том случае, если отбросить закон противоре­чия. Он говорит, что можно построить гипотетическую логику, в которой закон противоречия не имеет силы и в которой одна и та же вещь, в одно и то же время, в рдном и том же отношении мо­жет быть и Л и не-Л (например, и белой и не-белой), и в этой

гипотетической логике остается верным силлогизм:

Все А'сутъ В Все С суть А

Все С суть В.

Вайтц и Пост ссылаются на 11-ю главу «Второй Аналитики», в которой Аристотель говорит о началах, общих всем наукам. Гусик считает, что они не поняли мысли Аристотеля и приписы­вают ему как раз противоположное тому, что он хочет сказать. Гусик, конечно, прав, что аксиома силлогизма dictum de omni et nullo есть самостоятельный принцип, отличный от логического закона противоречия и не совпадающий с ним. Но при устране­нии закона противоречия теория силлогизма остается лишь в той своей части, в которой для ее обоснования не применяется дока­зательство в в.иде приведения к невозможности, поскольку этот вид доказательства предполагает как закон противоречия, так и связанный с ним закон исключенного третьего.

Исходным моментом в логике Платона было понятие, в логи­ке же Аристотеля — суждение. Главная задача логики Аристо­теля — обоснование суждений умозаключениями. Поэтому цент­ральная проблема его логики—силлогистика. При этом у Аристо­теля умозаключение неразрывно связано с доказательством и рассматривается с точки зрения его значения для доказательст­ва. Конечной целью логики Аристотеля является развитие теории доказательства.

Собственной основной задачей «Аналитики» Аристотеля яв­ляется учение о силлогизме как средстве строго научного доказа­тельства (аподейктики). Но, начав исследование, Аристотель на­ходит, что силлогизм имеет более широкое применение, служит средством не только строго научного доказательства, но и сред­ством убеждения людей путем приведения доказательств, имею-ющих лишь значение вероятности. Поскольку оказалось, что сил­логизм есть нечто более общее, чем строго научное аподиктиче­ское доказательство, Аристотель посвящает его исследованию «Первую Аналитику», в которой он впервые разработал теорию категорического силлогизма, притом так глубоко и основательно, что после него в эту теорию были внесены лишь незначительные дополнения.

В отличие от аподиктических умозаключений, дающих вслед­ствие истинности их посылок вполне достоверные умозаключе­ния, Аристотель называет «диалектическими» те умозаключения, которые не дают вполне достоверных выводов ввиду того, что их 'посылки являются не научными истинами, а лишь общепризнан­ными мнениями. Противопоставляя свой научный метод диалек­тике, Аристотель имел в влду Платона.

Диалектику Платона -Аристотель уценивает! как дающую только вероятные результаты, а не достоверные научно обосно­ванные истины. Он считает диалектику основой риторики, по­скольку ораторское искусство имеет своей задачей убеждать лю­дей для достижения тех или иных политических, воспитательных и других практических целей.

Кроме аподиктических умозаключений, Аристотель говорит о разных видах умозаключения, которые не носят строго научного характера. Это — умозаключения диалектические, риторические, эриетические, пейрастические и софистические. Цель аподейкти-ки — научно обосновывать те или иные положения, цель диалек­тики •— исследовать и давать ответы, цель риторики — защищать­ся и обвинять, цель эристики — успешно вести спор, цель пейра-стики — пробовать, пытаться обсуждать, не сгавя себе задачи получить определенные конечные результаты, цель софистики — вводить в заблуждение. Диалектика и риторика родственны друг другу. Близки между собой эристика и пейрастика. Аристотель считал рассуждения Сократа пейрастическими, рассуждения Платона — диалектическими, рассуждения представителей про­чих сократовских школ — эристическими.

Формально правильное умозаключение, по учению Аристоте­ля, может быть и аподиктическим, и диалектическим, в зависи­мости от достоверности посылок.

В диалектических умозаключениях посылками являются не достоверные истины, а такие суждения, которые только призна­ются истинными многими или по меньшей мере отдельными лицами. Посылки эристического силлогизма суть простые пред­положения.

У Аристотеля силлогизм и доказательство настолько тесно связаны, что часто силлогизм он называет доказательством и до­казательство — силлогизмом.

Аристотель указывает, что по трем фигурам категорического силлогизма протекают не только лрямые доказательства, но и косвенные. В самом деле, последние основаны на логическом за­коне, что из двух противоречащих суждений одно необходимо истинно и ход доказательства заключается в том, что, утверждая противоположное основному 'положению, мы приходим к абсур­ду (невозможному). Таково, например, доказательство положе­ния, что диагональ квадрата несоизмерима с его стороной.

Приняв противоположное данному положению, т. е. что она соизмерима, мы получаем вывод, что нечетное число равно чет­ному (пример взят Аристотелем из современной ему математики; пример сам по себе неудачен, поскольку это доказательство яв­ляется ошибочным). Доказательство путем приведения к невоз­можному основано на том, что предположение, противное иско­мому заключению, приводит к абсурду. Но самое выведение следствий из принятого положения, противного искомому, стро-

мтся в виде прямого Доказательства и, следовательно, должно протекать по одной из тех же трех фигур силлогизма.

Таким образом, и косвенные доказательства получаются по тем же самым фигурам силлогизма. Наконец, и в гипотетических умозаключениях дело обстоит не иначе. В них мы исходим из не­которого предположения (или условного согласия собеседника), но самый ход умозаключения и в этом случае будет таким же, как и в косвенном доказательстве. Допустим, заранее достигнуто с собеседником соглашение, что «если есть А, то есть и В». Стро­им доказательство:

Если~.А~есть, то и В есть А есть

Следовательно, В есть.

В первой посылке существование А принято условно, во вто­рой же посылке оно принимается категорически, а заключением является главное искомое суждение.

По учению Аристотеля, все виды доказательств и все виды умозаключений сводятся к категорическому силлогизму и его трем фигурам, а последние сводятся к первой фигуре и, следова­тельно, первая фигура категорического силлогизма является той основой, на которой покоятся все наше мышление, вся логика, все науки.

Доказательства от предположения. Прямому доказательству путем применения категорического силлогизма с истинными посылками Аристотель противопоставляет доказа­тельство, которое выводит доказываемое суждение путем допу­щения известного предположения (с помощью гипотезы). В этом непрямом способе доказательства усматривают зачатки позд­нейшего учения о гипотетических умозаключениях. Но взгляды Аристотеля по этому вопросу существенно расходятся с учения­ми последующей логики. У Аристотеля различаются и противо­поставляются не аподиктический и гипотетический силлогизмы, а дейктический и гипотетический приемы доказательства. И при рассмотрении последнего в 23-й главе первой книги «Первой Аналитики» Аристотель доказывает, что и те умозаключения, которыми пользуется гипотетический способ доказательства, также укладываются в те же самые три фигуры, которые свой­ственны дейктическому доказательству, и, следовательно, в ко­нечном счете могут быть редуцированы к первой фигуре кате­горического силлогизма.

Апагогические доказательства. Одним из видов доказательства «от предположения» является апагогический способ доказательства. Исследование апагогических умозаклю­чений дано Аристотелем во второй книге «Первой Аналитики».

Апагогические умозаключения отличаются от остальных силлогизмов «от предположения» как логической структурой, так и познавательной ценностью. Аристотель знает и применяет различные виды апагогической аргументации. Одним из видов апагогического доказательства является приведение к невозмож­ному. Это апагогическое доказательство состоит в том, что из контрадикторной противоположности того суждения, которое должно быть доказано, выводится заключение, оказывающееся противоречащим тому, что является признанной истиной, и по­тому оно должно быть отброшено как невозможное. Если же это следствие невозможно, то должна быть ложной посылка, из которой оно вытекает. А эта посылка является контрадикторной противоположностью по отношению к доказываемому суждению, и, следовательно, последнее должно быть истинным.

Апагогическое доказательство Аристотель относит к умоза­ключениям «от предположения», потому что здесь выведение следствия основывается на гипотезе, что тезис должен быть ис­тинным, если антитезис (контрадикторная противоположность тезиса) может быть доказан как невозможный.

Итак, апагогический прием состоит из двух частей: в первой силлогистически выводится заключение, во второй устанавли­вается абсурдность этого заключения. Заключительный момент апагогического доказательства — переход к самому доказывае­мому положению — совершается по закону исключенного треть­его.

Весь апагогический прием доказательства состоит из трех стадий:

I. Силлогизм:

С не есть А В есть А

В не есть С

II. Установление абсурда:

В есть С.

Если «В есть С» истинно, то его противоположность «5 не есть С» должна быть ложной.

III. Гипотетическое выведение следствия:

Если из суждения «С не есть А» вытекает суждение «5 не есть С», а это суждение невозможно, то истинно, что «С есть Л» (гипотеза).

Поскольку из ложности одного суждения следует с достовер­ностью истинность другого лишь в том случае, если эти суждения находятся в отношении контрадикторной противоположности, постольку, если возьмем противную (контрарную) противополож­ность доказываемого суждения, то от нее, разумеется, силло­гистически тоже можно прийти к абсурду, однако от этого абсур­да нельзя перебросить мост к тому, что должно быть доказано.

Ошибочные гипотетические умозакл ючения.

В обычном нормальном силлогизме «от предположения» ис­тинность доказываемого суждения выводится на основе гипотезы, в которой значимость доказываемого суждения ставится в зави­симость от значимости другого суждения, т. е. истинность дока­зываемого суждения выводится из силлогистически доказанной истинности этого второго суждения. Пусть объектом доказатель­ства будет суждение В. Доказательство основывается на гипо­тезе: если суждение А имеет силу, то имеет силу и суждение В.

Суждение А доказывается посредством силлогизма. Если же А истинно, то, согласно гипотезе, и В должно быть истинным. Таким образом, и гипотетический прием, подобно апагогическо­му, слагается из двух частей: силлогистической и несиллогисти­ческой. И точно так же, как в аналогических умозаключениях, решающий момент хода доказательства лежит не в силлогисти­ческой части, а в следствии, основанном на гипотезе.

Согласно аристотелевскому пониманию, в отличие от дейкти-ческих умозаключений, в которых силлогизм имеет объективное значение, в собственно гипотетических умозаключениях мы исходим из допущения, ие имеющего объективной значимости, но являющегося лишь субъективным соглашением участников сяора.

Гипотетические умозаключения бывают различного рода. Аристотель говорит, что к гипотетическим умозаключениям, кро­ме апагогических силлогизмов, относятся различные классы умо­заключений, и он высказывает свое намерение исследовать их, что, однако, им выполнено не было.

В «Первой Аналитике» (I, 23) Аристотель говорит, что с при­менением гипотетического доказательства суждение выводится «посредством согласия или какой-либо другой гипотезы».

Таким образом, здесь указывается на различные классы ги­потетических умозаключений. В другом месте («Первая Аналити­ка», I, 29) Аристотель прямо говорит, что «умозаключения через предположенное условие бывают разных видов и надо четко их различать». Общим для всех гипотетических умозаключений яв­ляется то, что доказательство основано на «заранее принятом», которое не есть нечто прямо утверждаемое, но лишь утверждае­мое условно.

В 44-й главе первой книги «Первой Аналитики» Аристотель говорит, что собственно гипотетические умозаключения нельзя редуцировать ни к одной из трех фигур силлогизма, так как до­казываемое суждение в них получается не силлогистическим путем, но через посредство гипотезы, принятой по соглашению (исходное положение не доказано, но лишь допущено по обоюд­ному согласию участников беседы или спора). Далее Аристотель говорит об отличии этих гипотетических умозаключений от апа­гогических. В приеме сведения к невозможному одна часть

$41

сводима к трем фигурам силлогизма, другая часть несводима. Однако собственно гипотетические умозаключения отличаются от доказательств через сведение к невозможному тем, что при-ходится заранее соглашаться насчет 'Предпосылаемого условия, в доказательствах же от невозможного не требуется такого пред­варительного соглашения, ибо получаемая нелепость совершенно очевидна.

Аристотелевское учение о гипотетических умозаключениях осталось неразработанным, и у самого Аристотеля встречаются несогласованности и противоречия по вопросу о видах этих умо­заключений.

Так, он определенно рассматривает апагогические умозаклю­чения и умозаключения по соглашению как частные виды гипо­тетического умозаключения, а иногда говорит, что все гипотети­ческие умозаключения предполагают «соглашение». Но силло­гизмы через соглашение не могут быть не чем иным, как такими умозаключениями, в которых переход от данного к доказываемо­му суждению основывается исключительно на соглашении между двумя собеседниками и в которых, следовательно, гипотеза но­сит исключительно «диалектический» характер и никакой пред­метной связи между посылкой и заключением нет или по край­ней мере она не замечается. Это — гипотетические умозаклю­чения именно через одно только соглашение, как это видно из глав 23 и 44 первой книги «Первой Аналитики».

В 44-й главе апагогическим заключениям отводится совсем другое место, чем умозаключениям через соглашение.

Таким образом, в противоположность взгляду, что все гипо­тетические силлогизмы покоятся на соглашении, у Аристотеля намечается другой взгляд, который включает деление гипотети­ческих умозаключений на такие, в которых переход от данного суждения к доказываемому совершается на основе простого со­глашения и где мы имеем дело с субъективным, чисто диалекти­ческим следованием суждений, и на такие, которые заключают в себе внутреннюю предметную связь.

Применение различных гипотетических умозаключений встре­чается в «Топике» Аристотеля. Но надо помнить, что «Топика» была написана 'раньше «Аналитики», и теория силлогизма им тогда еще не была разработана.

В «Топике» встречается тот вид гипотетических умозаклю­чений, который получил название умозаключений по сходству.

В одном случае указывается, что один класс гипотетических умозаключений можно обосновать на подобии. Если перед нами лежит группа подобных вещей, то, вероятно, что если что-либо имеет силу по отношению к одной из них, то это же самое имеет силу и относительно остальных. И во втором случае в «Топике» подобие служит основанием гипотетического умозаключения. Приводится такой пример: если можно доказать, что человече-

екая душа бессмертна или не бессмертна, то на основании этой гипотезы можно сделать умозаключение, что и другие души бессмертны или не бессмертны. Следовательно, здесь перед нами гипотетическое умозаключение, в котором, правда, гипо­теза предполагает диалектическое соглашение, однако она вмес­те с тем выражает внутреннюю связь между посылкой и заклю­чением, основанную на сходстве содержания.

В «Топике» у Аристотеля применяются и разные другие ло­гические операции, которые в свете учения «Первой Аналитики» следует отнести к гипотетическим умозаключениям (умозаклю­чения «от большего или меньшего или из одинаковой степени», умозаключения от противоположностей, операции, в которых на место доказываемого тезиса ставится другое суждение, и т. д.).

У Аристотеля встречаются и такие умозаключения, которые в позднейшей логике фигурируют под названиями «чистые ги­потетические и дизъюнктивные умозаключения». В чистых гипо­тетических умозаключениях обе посылки и заключение являются условными суждениями. Это — умозаключение по схеме: «Если А есть, то есть В; если В есть, то есть С; следовательно, если А есть, то есть С».

У Аристотеля имеется следующий пример такого умозаклю­чения. Из двух посылок: «Если А белое, то В большое» и «Если В большое, то С не-белое» — он выводит заключение: «Если А белое, то С не-белое».

Сам Аристотель определенно отличал чисто гипотетическое умозаключение от силлогизма. Правда, и в нем, как и в силло­гизме, из двух данных суждений с необходимостью вытекает новое третье суждение, и в этом смысле чистое гипотетическое умозаключение заключает в себе необходимость. Но только та­кие мыслительные процессы, по Аристотелю, являются силло­гизмами, которые в конечном счете укладываются в схему трех фигур нормального силлогизма.

Дизъюнктивное умозаключение тоже известно Аристотелю. В «Топике» говорится о таких случаях, когда субъекту из двух предикатов присущ тот или другой (А есть или В, или С). И если можно доказать, что ему действительно присущ один из них (А есть В), то вместе с тем доказано, что другой ему не присущ (А не есть С). И равным образом, наоборот, можно из неприсущности одного из них (А не есть В) вывести присущ­ность другого (А есть С). Аристотель ничего не говорит о месте таких умозаключений в общей системе умозаключений.

Как мы видели, классификация умозаключений и доказа­тельств была лишь намечена Аристотелем, но осталась у него неразработанной. Возможно, что в своих устных лекциях он развил дальше этот вопрос, и то, что было внесено в дальней­шую разработку вопроса Теофрастом и другими перипатетика-Ми, основывается на устных указаниях Аристотеля. Таким

образом, рассмотрение взглядов учеников Аристотеля по этому вопросу может пролить свет и на взгляды самого Аристотеля.

Сохранились подробные сообщения об учении Теофраста о гипотетических умозаключениях. Однако в пользовании источни­ками необходима осторожность. Дело в том, что теория гипоте­тических умозаключений есть главная часть стоической логики, но здесь она имела совершенно иной характер, чем у перипате­тиков. Те писатели, от которых дошли до нас сообщения о логи­ческих учениях Теофраста, при передаче последних были не свободны от стоических влияний. О гипотетических умозаклю­чениях писали Теофраст, Евдем и другие перипатетики. Можно думать, что в перипатетической школе разрабатывали теорию гипотетических умозаключений, так как Аристотель в «Первой Аналитике» указал на необходимость такой разработки. Притом эти перипатетики, как известно, особое внимание уделяли «То­пике» Аристотеля, имевшей дело с гипотетическими умозаклю­чениями. В частности, Теофраст специально разработал учение «об общих местах», терминологию я технику их применения.

В каком направлении Теофраст и его последователи разви­вали силлогистику Аристотеля и, в частности, разрабатывали теорию гипотетических умозаключений, видно из стремления Теофраста рассматривать как особые виды и такие силлогизмы, которые отличаются от обычных лишь словесным выражением. Так, например, Аристотель в «Первой Аналитике» (I, 41) срав­нивает формулировки: «Обо всем, о чем имеет силу В, имеет силу Л» и «о чем В имеет силу, о том имеет силу Л»— и указы­вает, что в интересах надежности умозаключения их следует раз­личать (вторая формулировка не столь определенна, как пер­вая). Исходя отсюда, Теофраст противопоставляет обычные силлогизмы, у которых большие посылки имеют форму «всякое В есть Л», таким силлогизмам, у которых большие посылки имеют форму «о чем имеет силу В, имеет силу и Л». Теофраст знает, что эти силлогизмы от обычных отличаются только словесным выражением, и тем не менее он вводит их в силлогистику как особый вид для полноты теории с формальной стороны.

Эта особенность логики Теофраста особенно ярко сказывает­ся в его исследовании, посвященном собственно гипотетическим умозаключениям. Здесь же особенно проявляется и другая его черта — склонность тщательно обрабатывать техническую сторо­ну и закреплять терминами устанавливаемые правила..

У Аристотеля наиболее типичным случаем гипотетических умозаключений был тот их вид, в котором гипотеза основывается исключительно на субъективном диалектическом соглашении. У Теофраста иначе. Он находит среди гипотетических умозаклю­чений также и такие, в которых имеются подлинные логические связи основания и следствия, которые обосновывают переход от данных суждений к новым и которые могут облекаться во внещ-

нюю оболочку аристотелевских гипотез. Умозаключения этого рода Теофраст выдвигает на первый план. Он терминологически фиксирует входящее в их состав основание и следствие, а также их отношение друг к другу, которое получает у Теофраста свою логическую характеристику. Самые гипотезы такого рода обо­значаются особым термином. И эти гипотезы ставятся на один уровень с суждением в собственном смысле и с силлогистически­ми посылками.

В связи с этим изменяется значение аристотелевского терми­на «переиначиваемое». Аристотель употреблял этот термин для доказываемого суждения, которое он преобразовывал в силло­гистическую форму. У Теофраста же оно заранее уже выступает как суждение, которое в гипотетическом умозаключении приво­дит к гипотезе. Например, в умозаключении: «Если А есть 5, то С есть Д; А есть В; следовательно, С есть Д» — уже «соединен­ное» высказывает суждение «Л есть В», притом в форме услов­ной. И прием, здесь применяемый, заключается в том, что то, что ранее было дано в форме условия, затем вводится в другой форме — устанавливается как факт.

Таким образом, «переиначивать» получает смысл «принимать другим образом». Такие умозаключения, которые в ходе рассуж­дения исходят от «соединенного», обозначаются термином «сил­логизмы по переиначиванию».

Наряду с ними Теофраст принимает силлогизмы от соглаше­ния, в которых рассуждение ведется на основе простого согла­шения, т. е. в которых гипотезы представляют собой связи исклю­чительно субъективного диалектического порядка. Правда, и в них имеет место «переиначивание»: второе суждение в этом умозаключении т^-же есть часть выраженной в первом суждении гипотетической связи, принятой на основании субъективного со­глашения, причем это второе суждение тоже взято в другой форме.

У Теофраста область гипотетических умозаключений значи­тельно расширяется по сравнению с Аристотелем. Так, у него рядом с основной формой ставится другая, непосредственно вы­водимая из сущности следования. Если с основанием полагается следствие, то вместе со следствием уничтожается основание. Сле­довательно, «переиначивание» может быть и отбрасыванием следствия гипотезы, посредством чего переходят к отбрасыванию заключения.

К гипотетическим умозаключениям, кроме умозаключений, основывающихся на «соединенном», Теофраст относит и другие умозаключения, гипотезы которых имеют иную логическую структуру, а именно: дизъюнктивные умозаключения и умоза­ключения «из суждения отрицательного соединения».

В дизъюнктивном умозаключении гипотезой является дизъ­юнкция. Успешное получение доказываемого суждения здесь

основывается на полноте перечисления членов деления, и в отно­шении этой полноты должно быть дано диалектическое согла­шение.

Точно так же обстоит дело и с умозаключениями из суждения отрицательного соединения. В этих умозаключениях гипотеза имеет схему: «А не может быть вместе В и С»; второе суждение констатирует, что «А есть 5», а заключение гласит: «Следова­тельно, А не может быть С».

И дизъюнктивное умозаключение, и умозаключение из суж­дения отрицательного соединения принадлежат к силлогизмам «по переиначиванию» («введение в другой форме»).

Перечислял ли уже Теофраст пять фигур силлогизмов «по переиначиванию», как это делалось в позднейшей логике, ре­шить трудно. По крайней мере указание у Александра Афроди-зийского дает повод предполагать, что деление силлогизмов «по переиначиванию» на пять фигур было известно в кружке Тео-фраста.

В особом отношении к умозаключениям «по переиначиванию» стоят так называемые умозаключения по качеству. Это—те умозаключения, которые часто встречаются у Аристотеля, осо­бенно в его «Топике» и «Риторике», под названием «следование из большего или меньшего или из одинаковой степени». Вот пример такого умозаключения:

«Если то, что кажется в большей степени достаточным для счастья, однако недостаточно для счастья, то и то, чему эта ви­димость присуща в меньшей степени, также недостаточно для счастья.

Здоровье кажется достаточным для счастья в большей сте­пени, чем богатство, однако оно недостаточно.

Следовательно, и богатство недостаточно для счастья».

Этот вид умозаключений получил позже название «умозаклю­чений a fortiori».

Название «умозаключения по качеству», которое было дано перипатетиками умозаключениям «из степени», объясняется тем, что более высокая, менее высокая и равная степени здесь обычно являются определениями качества.

Легко видеть, что эти умозаключения суть в основе своей прикладные умозаключения — «введения в другой форме».

Однако Теофраст ставит умозаключения по качеству («из большей, меньшей и равной степеней») рядом с умозаключения­ми по переиначиванию. Их отношение, по Теофрасту — коорди­нация, а не субординация.

В основном теофрастовская теория умозаключений «по переи­начиванию» движется по аристотелевскому пути. Но что суще­ственно отличает учение Теофраста от аристотелевской концеп­ции,— это то место, которое у него занимают чистые гипотетиче­ские умозаключения лозднейшей логики (сам Теофраст называет

их силлогизмами «по аналогии»). Это — умозаключения, е кото­рых из двух условных суждений выводится третье условное.

Теофраст делит силлогизмы по аналогии, как и силлогизмы в собственном смысле слова (категорические силлогизмы), на три фигуры. Вторая фигура характеризуется тем, что в ней посылки от одинаковых оснований ведут к различным следствиям. В третьей фигуре посылки от различных оснований ведут к оди­наковым следствиям.

Таким образом, система форм этих умозаключений расходит­ся с порядком фигур категорических умозаключений. Но это из­менение является усовершенствованием теории, ибо в основу по­строения теории силлогизмов по аналогии кладется закон, что с основанием дано следствие и с уничтожением следствия унич­тожается и основание. Теория силлогизмов по аналогии Тео-фраста примыкает, таким образом, не к теории категорических силлогизмов, а »к теории силлогизмов «по переиначиванию».

Введение силлогизмов по аналогии придает теориям гипоте­тических умозаключений Теофраста новый характер. Основным делением гипотетических умозаключений в логике Теофраста является деление их на полные и смешанные, в которые входят гипотетическая и дейктическая посылки.

И Теофраст, подобно Аристотелю, склонен ограничивать ги­потетические умозаключения областью ненаучной демонстрации, имеющей более слабую доказательную силу. У Аристотеля гипо­тетические умозаключения располагаются по степени доказа­тельной силы в ряд ступеней, в зависимости от особенностей их гипотез, и заканчиваются умозаключениями «от простого согла­шения», которые не могут претендовать ни на какую объектив­ную силу доказательства. В своей теории гипотетических умо­заключений Аристотель подчеркивает их субъективно-диалекти­ческий характер. И это может служить указанием на то, что эти умозаключения взяты из практики диалектических дискуссий.