Четыре года спустя Джим скажет Джерри Хопкинсу, журналисту из «Rolling Stones»: «Поскольку у нас было лишь три копии записанного демо, я носил их куда только можно, почти в каждую звукозаписывающую компанию. Просто открывал дверь и говорил секретарю, что мне нужно. «Игра в приемной». Иногда мне говорили: оставьте свой номер… Но однажды, в «Columbia» они заинтересовались. Я дал демо девушке по имени Джоан Вилсон, которая работала на главу отдела развития и поиска талантов. Она позвонила мне несколько дней спустя (в дом Феликса – ссылка «Джим Моррисон Тел. 384-8489» была нацарапана от руки Джимом на конверте с пластинкой демо-записи) и сказала, что глава отдела хочет поговорить с нами. Так мы получили контракт с «Columbia» на шесть месяцев… Это стало для нас стимулом не разбежаться».
Никто не был в большем шоке, чем сами Doors, когда они заключили договор с «Columbia Records» - звукозаписывающим подразделением легендарной «Columbia Broadcasting System», которая была домом для Дилана и Byrds. Но это так же была и родная студия для Барбары Стрейзанд, Рэя Конниффа, Саймона и Гарфанкела, и когда Джим и Рэй просочились в офис «Columbia» на пересечении Сансет и Гауэр, они едва верили в успех своего демо. Но затем чрезвычайно мотивированный, голубоглазый, в большинстве случаев босоногий и все более походящий на божество Джим встретился с Джоан Уилсон - секретарем исполнительного продюсера «Columbia» Билли Джеймсом. Джоан впустила их и отвела к своему боссу.
Билли Джеймс уже являлся публицистом Боба Дилана в Нью-Йорке. (Он был первым, кто раскрыл настоящее имя Боба Дилана – Роберт Циммерман). Направленный в Голливуд, чтобы усилить находившееся там представительство лейбла, Джеймс работал с Byrds, помогая продлить их успешную карьеру. Пока Doors трудились над своим демо, фото Джеймса появилось в журнале «Billboard». Его козлиная бородка битника тут же завоевала доверие Джимми и Рэя, которые взяли у Дороти ее зеленый «Фольксваген-жук» и поехали в «Columbia». Имея поручение подписать новые группы Лос-Анджелеса, Билли Джеймс выделил в демо Doors сплав интересных поэтических идей с яркими мелодичными грезами об известности. Doors, размышлял он, была идеальным примером той незаметной трансформации, которой была подвергнута вся поп-сцена Калифорнии.
|
|
Начало этой трансформации было неосознанно положено Бобом Диланом, который шокировал правящие круги склеротичной фолк-музыки, появившись на июльском фолк-фестивале Ньюпорта, играя с членами группы Butterfield на электрогитаре. Осенью 1965-го, Дилан начал тур с Levon and the Hawks – рок-н-ролл группой из Канады, которая позднее станет называться Band. На протяжении всего сезона Дилан и Hawks гастролировали по Северной Америке, играя пост-бит, сюрреалистичный рок Дилана, часто вызывая возгласы неодобрения, когда Дилан начинал играть свою новую музыку, навеянную Rolling Stones. Определяющим моментом в этом туре был декабрьский концерт Дилана в «Комьюнити-Фиэтер» Беркли, когда звезды поэтической сцены Сан-Франциско пришли, чтобы выразить ему свое почтение. Аллен Гинсберг, Лоуренс Ферлингетти и Майкл Макклур были сфотографированы возле запасного выхода из театра с Диланом, даруя ему благословение быть «Голосом своего поколения».
Джимми не ходил не на один из декабрьских концертов Дилана, которые тот отыграл в Лос-Анджелесе, но девушка Джимми посетила одно из шоу, проходивших в «Сивик-Аудиторием» Санта-Моники, после чего Джимми устроил ей допрос с пристрастием, который едва не закончился рукоприкладством.
|
|
«Что было надето на Дилане? Что он пел? Какой была его группа? Могла ли ты различить слова? Какой была атмосфера? Все были под кайфом?»
Джимми так же слышал о ночах в доме Джима Макгуина в каньоне Лорел. Боб Дилан появлялся там, общаясь в основном с Алленом Гинзбергом, который недавно приобщился к индийской религии, став добрым гуру. Макгуин вспоминал: «Сан-Франциско считал, что в нем расположены самые стильные и творческие районы, но это было не совсем верно. Голливуд зарекомендовал себя не с лучшей стороны за свой глянец и поверхностность, но в действительности у него сохранилась некая целостность и последовательность в отношении некоторых происходящих вещей. Настоящей встряской оказалось, что «Mr. Tambourine Man» занял первое место в чартах. Дилан пришел к нам с Аленом Гинзбергом, мы сели вкруг на полу и стали напевать. У Гинзберга не было хорошего голоса, но он весь был в этом пении». Зависая с Диланом и Byrds, напевая сутры с кастаньетами и небольшой фисгармонией, Гинсберг даровал бит-доверие рок-н-ролл сцене, сделав ее более привлекательной в спокойном Лос-Анджелесе, чем в Сан-Франциско, где злые копы совсем недавно закрыли «The Beards» - сюрреалистическую пьесу Майкла Макклура, в которой Билли Кид и Джин Харлоу встречались на мистическом голубом небе. Дилан дал четыре концерта в Южной Калифорнии, на которых был аншлаг, и ни разу там его не освистали. «Кто любит Лос-Анджелес и есть Лос-Анджелес», - писал Гинзберг.
|
|
Джимми и Гинзберг встретятся примерно в это время, в конце 1965, в «Pickwick Books» на Бульваре-Голливуд. Джимми скажет Аллену, что он тоже поэт. Аллен, с кустистой бородой и непривычно прямолинейный, начал домогаться Джима, но Джим не был заинтересован в этом. Аллен сказал, что коммунистические правительства выкинули его из Чехословакии и Кубы, боясь, что он будет сеять разврат и инакомыслие.
Билли Джеймс позвонил Doors и договорился о встрече. (Согласно слухам нью-йоркской «Columbia Records», Боб Дилан был в лос-анджелесском офисе Джеймса, когда тот прослушивал ацетат пластинки Doors. Когда Дилан услышал «Moonlight Drive» с его образами плавания и любви к смерти, он, предположительно, сказал Джеймсу: «Чувак, подпиши эту чертову группу»). Джим и Рэй пошли встретиться с Билли Джеймсом. Рэй был накуренным и начал хихикать, когда понял, что и Джеймс тоже под кайфом. Джим наклонился к нему и недовольно проворчал: «Заткнись, Рэй». Денсмор говорит, что Джеймс обсуждал возможность того, что группой будет управлять его жена, если он подпишет Doors на «CBS». Билли Джеймс сказал, что ему понравилось их демо, но им нужен продюсер. Он предложил Doors от лица «Columbia» без-авансовую опционную сделку, согласно которой они получали шесть месяцев, чтобы записать альбом своих лучших песен, который будет достаточно хорош, чтобы заинтересовать работающих с лейблом продюсеров. Четверка Doors подписала этот контракт в октябре 1965. Внутри группы, с подачи Джима, они решили, что все будет делиться между ними в равных долях.
Контракт с лейблом, где записывается сам Боб Дилан! Ненадолго, Doors взлетели выше луны. Робби даже ушел из Clouds – еще одной группы, в которой он выступал.
Вместо финансовой поддержки, которую Джеймс не мог им обеспечить, он дал Doors возможность записать безупречный звук. Джеймс сказал им, что «Columbia» только что купила английскую компанию «Vox» - производителя инструментов, американская фабрика которой была вынесена в долину Сан-Фернандо. От «Vox» Doors получили новые усилители «Super Beatle» и знаменитый электронный орган «Vox Continental», который можно было уже слышать в песнях таких групп британского вторжения, как Animals и Dave Clark Five. Орган имел черно-белые реверсивные клавиши и две алюминиевые Z-образные подставки. И главное он был громким. Подключенный к гитарному усилителю и раскрученный до максимальной громкости, «Vox Continental» звучал просто грандиозно. Именно это обеспечит Doors звучание, в котором юмор и хаос будет смешан с чем-то церковным, что сделает их концерты похожими на судный день в часовне экстремальных впечатлений.
"...В январе 1966, прямо перед новым годом, Джимми решил отправиться по следам Карлоса Кастанеды в пустыню Сонара в Мексике, чтобы отыскать там шаманов и попробовать пейот...." (Конец первой книги)
Видения в пустыне
Октябрь 1965. Рэй нашел для репетиций группы новое помещение на пляже Венеции на углу Нортстар и Спидуэй, немного севернее канала Марина. Это была классическая калифорнийская хибара серферов, с панелями цветных стекол в окнах и сучковатой мебелью из сосны. Тридцати футовые (9 метров) передние окна выходили прямо на пляж. С новым органом и усилителями Doors теперь могли репетировать, как настоящая рок-н-ролл группа.
Джимми придет с новой песней, написанной на измятой бумажной салфетке, и будет напевать слова, пока остальные будут помогать ему подбирать мелодию и аранжировку. Песня «Soul Kitchen» - «Душевная Кухня» (название, вдохновленное рестораном «душевная пища Оливии») уже в первый вечер репетиций обрела свою силу. В тот момент Рэй понял, что его мечты станут явью. «Я сказал Джиму, что это то, что нужно. Люди обязательно полюбят наши песни».
Рэй и Дороти переехали в спальню дома, где они проводили репетиции, и Рэй заставил других участников своей группы разделить с ним арендную плату. Джон был против этого, позднее описывая Рэя, как вредного и мстительного.
К ужасу Рэя, Джимми Моррисон переехал к Феликсу Венаблу и Филу Олено в Венецию, продолжив принимать ЛСД, опасные сорта белладонны и дурмана, вызывающие эйфорию, а так же большие дозы алкоголя. Под влиянием Феликса, у Джимми в поведении проявились неприятные черты, которых Рэй никогда не видел прежде. Пьяным, Джимми будет примерять на себя множество различных масок: Джимбо из расистского братства, романтический кельт Томаса Дилана, деревенский идиот, «Норман Мейлер», обрюзгший байкер, бит-поэт и джентльмен-южанин. Рэй пытался выразить некую обеспокоенность, когда Джимми сказал ему, что собирается переехать к Феликсу, но Джимми лишь посмеялся над ним. Вскоре Джим, Феликс и Фил настолько обезумели, что это отразилось на группе – Джим пропускал репетиции, потому что либо был под кайфом, либо пьян, а иногда и то и другое. Но рассматривая Джима, как мрачного наркомана-развратника, нужно принимать во внимание и высочайший уровень тех работ, которые он производил на свет. Абсолютное фанк спокойствие песни «Soul Kitchen» могло родиться лишь у поэта, который способен без усилий контролировать свои каденции и образы. Способ, в котором идея «тайного алфавита» смешивается с наставлением «Учить, чтобы забыть», имел выразительное и гипнотическое качество, заключенное в лучших лирических играх рок-музыки прошлого и настоящего тех лет – Beatles, Rolling Stones и даже Боб Дилан. Джим выглядел словно наркоман, жертва «кислоты», но в то же время он был искусным поэтическим образом, притягивающим к себе взгляд - великолепие первых двух альбомов Doors – образом, который проникнет в сознание своего поколения и промчится эхом через десятилетия. Примерно в то время Джим закончил «Crystal Ship» и, согласно Джону Денсмору, порвал со своей первой девушкой, вероятно с Мэри Верблов.
Теперь им нужно было заработать денег, что означало просочиться в музыкальные клубы на Стрип. Как богемные выпускники школы кино, Джимми и Рэй свысока смотрели на публику и клубы Стрип, ориентированные на простаков, туристов и молодых бибоперов из Долины. Но все они были на мели, и бары представлялись единственным источником стабильного заработка для такой молодой группы, как Doors. В начале ноября 1965 года они прослушивались в клубе «Galaxy», где им посоветовали найти басиста, иначе люди не будут танцевать. В «Bido Lito’s» - клубе, не состоящем в профсоюзах с другими рок-клубами, который был расположен в восточной части Сансет, и куда иногда могли пробиться новые группы, Doors получали отказ несколько раз, потому что были слишком странными и не знали «Satisfaction». Билл Газзари даже не пустил Джимми в свой клуб, увидев, что тот пришел босиком. «Это продолжалось не один день, - будет вспоминать Газзари. – Как-то раз Джим спросил, «Билл, могу я войти теперь?». Я перегнулся через стойку и увидел, что он надел один ботинок. На другой ноге ботинка не было. «Что, потерял ботинок?» - спросил я. «Нет, нашел. И теперь я могу войти», - сказал Джим».
Во время отсутствия Джима, Doors прослушали пару басистов, благодаря которым их музыка начала звучать, как музыка группы Animals, но не один из басистов не зацепил их. По-видимому, Doors были уже достаточно сплоченной, закрытой группой из четырех человек, в которой не было места другим музыкантам. Затем, когда Door провалили прослушивание в клуб Вестчестера, где постоянно выступала группа Turtles, Рэй увидел их инструменты, включая бас-клавиатуру «Fender-Rhodes», установленную поверх органа «Vox Continental» - такой же орган был и у Рэя. Бас-синтезатор имел тридцать две клавиши, на которых нужно было играть левой рукой – стиль буги-вуги. Рэй вспоминал: «Я включил усилитель, наиграл пару вещей, чтобы услышать, как это звучит и сказал, что это то, что надо – мы только что нашли нашего басиста».
На следующий день в лавке «Wallch’s Music City» они узнали, что бас-синтезатор стоит около 250 долларов, которых у них не было. Но три дня спустя Робби вошел на террасу их пляжного домика, держа в руках новый, запечатанный в коробку бас-синтезатор. Стью Кригер подписал чек и сказал своему сыну, что если они сделают «Light My Fire» хитом, то деньги возвращать не нужно.
Уже на первой репетиции с бас-синтезатором было ясно, что это новая эра в их музыке. С басами, звучащими фоном, Джон начал играть живее, а Джим схватил свой любимый маракас, который он тряс, танцуя по комнате, словно мучимый спазмами дервиш. Doors еще никогда не звучали так хорошо.
«Теперь мы можем бросить вызов Rolling Stones», - объявил группе Рэй, с обычной для него помпезностью. Джон и Робби все это время выступали не только с Doors, но и с другими группами, но в тот день Рэй попросил их оставить других и посвятить себя целиком Doors.
«И я оставил свою группу, - говорит Денсмор. – Я видел, что в Джиме действительно есть что-то особенное».
В эту осень Doors отыграли несколько разовых концертов – на вечеринках братства, на свадьбах и студенческих танцах. Рэй по-прежнему был на подпевках в большинстве песен, в то время как Джимми пел, повернувшись спиной к аудитории, но будучи лицом группы, он постепенно осваивался, привыкая к выступлениям на публике. Doors часто играли «Gloria», «Money» и «How Do You Love?» Бо Дидли. 10 декабря они отыграли в Ройс-Холл школы кино Калифорнийского Университета Лос-Анджелеса во время предварительного показа лучших студенческих фильмов за тот год. Они выстроились за сценой, обеспечивая живой саундтрек для «Who I Am and Where I Live» Манзарека. Рэй играл на флейте, Робби на гитаре, Джимми, Джон Денсмор, а так же другие приглашенные девушки играли на барабанах, трещотках и тамбуринах. (Короткометражный фильм Феликса Венабла «Les Anges Dormants» был так же показан).
В новогодний вечер они играли в доме друзей семьи Кригер, исполняя на заказ популярные песни того времени. Когда их попросили сыграть «Ticket to Ride» и «Satisfaction», Джимми спросил, не принимают ли гости группу Doors за музыкальный автомат. Кто-то протянул ему четвертак, который Джимми подбросил высоко в воздух, поймал ртом и проглотил.
Примерно в то время, возбужденный постоянным приемом наркотиков, Джим Моррисон оживил свои воспоминания о том, что случилось с ним в детстве на дороге Нью-Мексико. Многим друзьям он говорил о своей вере, что индейские духи каким-то образом проникли в его душу, и теперь ему нужно найти шамана, чтобы поговорить с ним об этом. В январе 1966, прямо перед новым годом, Джимми решил отправиться по следам Карлоса Кастанеды в пустыню Сонара в Мексике, чтобы отыскать там шаманов и попробовать пейот. Готовясь к путешествию, Джим и Феликс закинулись кислотой и устроили дебош на поле для гольфа Фокс-Хиллс. (На закате они звали Кэрола Винтера, чтобы он пришел и забрал их). Затем они одолжили у брата Фила старую машину и отправились в пустыню. В пригороде Хоторн, будучи уже под кайфом, Джимми увидел красивую девушку на тротуаре и выпрыгнул из машины, чтобы поцеловать ее. Рядом остановилась полицейская машина – оказалось, что девушке всего четырнадцать лет. «Ты – мудак, – сказал полицейскому Джимми. – Ну, давай, попробуй арестуй меня». Когда коп решил спустить все на тормозах, Джимми в типичной провокационной манере назвал его трусливым дерьмом.
Они так и не добрались до Мексики, решив остановиться в мотеле города Нидлс, на границе штатов Калифорния и Аризона, где Джимми исполнил небольшой молчаливый ритуал. Он достал из бумажника чек, поджег и позволил сгореть, держа его кончиками пальцев. Джимми не сказал, что это был за чек, но Фил предположил, что это был последний чек, который Джим получил от своих родителей. На следующий день они закинулись кислотой, которая была у Феликса, и пошли бродить по холмам пустыни. Джим и Феликс спустились вместе в арройо (сухое русло реки), оставив Фила Олено одного. Когда они вернулись из своей прогулки под кислотой много часов спустя, Фил уже уехал, оставив их. Никто точно не знает, что случилось дальше, за исключением того, что Джимми и Феликс вернулись в Венецию жутко избитыми - с порезами, синяками и фингалами, которые получили, когда добирались домой. Некоторые утверждают, что Джим и Феликс ехали домой на попутках и были избиты парой деревенщин, которые подвозили их. Феликс сказал одному из друзей Джимми, что это сделали полицейские. Рэй думает, что несколько мотоциклистов чикано (американцы мексиканского происхождения) в одном из баров приняли их за хиппи и немного «потанцевали» на них. Феликсу досталось больше всего. Джимми был порезан и растрепан, когда появился в пляжном доме. Он выглядел оторопелым, потерянным. Рэй посоветовал ему причесаться. Внезапно Джимми начал орать на него: «НИКТО НЕ БУДЕТ ГОВОРИТЬ МНЕ, ЧТО ДЕЛАТЬ!». Затем он выбежал из дома, громко хлопнув дверью.
Когда полуживые Джимми и Феликс вернулись, их спросили, где Фил Олено, на что Джимми протянул: «Ну, мы как бы, э, убили его в Мексике, видишь ли, и похоронили на дне пересохшего русла». Один из друзей Фила принял эту шутку всерьез, слух дошел до отца Фила – адвоката, который подал заявление о пропаже человека, в результате чего Джимми был обвинен в нанесении побоев и арестован в Инглвуде 23 января 1966. За него поручился Кэрол Винтер, а когда несколько дней спустя вернулся живой и невредимый Фил Олено, дело было закрыто.