Одежда императора Николая I 9 глава

Не любил он и своего будущего зятя великого князя Александра Михайловича, сына Михаила Николаевича и Ольги Федоровны. С.Ю. Витте упоминает, что у великого князя

Александра Михайловича «не только внешний тип еврейский, но что он обладает, кроме того, вообще отрицательными сторонами еврейского характера....Он очень не любил этого великого князя»²³⁸. Царь согласился на брак своей дочери Ксении Александровны с Александром Михайловичем, только видя искреннюю влюбленность дочери и желая ей сча­стья.

Для великого князя Александра Михайловича отношение к нему Александра III не было тайной. Александр Михайлович упоминает о своем примечательном диалоге с царем. Как-то во время одной из поездок Александр III обратил внимание на резиновую ванну вели­кого князя. Молодой князь, демонстрируя свою ванну, вскользь заметил, что наконец-то хоть что-то у него понравилось императору.

Были и лица из окружения императора, которых Александр III просто не переносил, не особенно скрывая это. Так, во время одной из бесед с С.Ю. Витте император поинтересо­вался, много ли в Биаррице (курорт во Франции на берегу Бискайского залива) отдыхает рус­ских. Узнав, что там отдыхает князь Георгий Лейхтенбергский, он заметил: «Что же, принц моет свое поганое тело в волнах океана?»²³⁹ Надо заметить, что в этой большой семье, где простые родственные чувства круто замешивались на амбициях, денежных и должностных интересах, отношения всегда складывались очень непростыми. Особенно в женской части семьи, где даже случайно оброненная фраза моментально дополнялась самыми жесткими комментариями, и те могли стать поводом для многолетних «войн». Один из высокопоста­вленных мемуаристов, вхожий во многие гостиные, упоминал, что «отношения великих кня­гинь таковы, что они держатся подальше друг от друга.»²⁴⁰.

Тем не менее жизнь брала свое, и во второй половине XIX в. начинает обвально нара­стать практика морганатических браков, заключаемых членами российской Императорской фамилии. При этом в «Основных законах» империи четко прописывалось, что дети от этих браков «не могут сообщить прав. принадлежащих Членам Императорской фамилии»²⁴¹.

«Поправка» появилась в законах после того, как в 1820 г. великий князь Константин Павлович получил разрешение на морганатический брак с княжной Лович. Этот морганати­ческий брак, первый в семье Романовых, создал прецедент, периодически повторяющийся.

 

Великая княжна Мария Николаевна.

Ф.К. Винтерхальтер. 1857 г.

Поэтому Александр I, с одной стороны, позволил брату жениться на любой женщине, с другой - урегулировал прецедент изменением юридических норм. Манифестом от 20 марта 1820 г. император Александр I внес дополнения в указ Павла I «Об Императорской фамилии», связанный со вступлением членов императорской семьи в неравнородные браки: «Если какое Лицо из Императорской фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим собственного достоинства, т. е. не принадлежащим ни к какому Царствующему или Владе­тельному Дому; в таком случае Лицо Императорской фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих членам Императорской фамилии, и рождаемые от такого союза дети не имеют права на наследование престола»²⁴².

Следующий прецедент отмечен в 1850-х гг., когда старшая дочь Николая I Мария Нико­лаевна тайно обвенчалась с графом Строгановым. «Тайные браки» великих князей и кня­жон неоднократно повторялись. Так, фрейлина императрицы Марии Александровны Нина Пилар тайно обручилась с великим князем Николаем Николаевичем (Старшим). Младший брат просил императора дать разрешение на женитьбу, однако Александр II категорически ему отказал²⁴³.

В 1871 г. срочно отправили в кругосветное плавание на фрегате «Светлана» великого князя Алексея Александровича, от которого забеременела фрейлина его матери и дочь вос­питателя Александра II фрейлина Александра Васильевна Жуковская. Скандал разразился громкий. Как упоминает современник, это было сделано, чтобы «отвлечь великого князя от романтических похождений, о которых в то время сделалось уже известно всему городу. Молодой великий князь, как говорят, настоятельно хотел поправить свое юношеское увле­чение браком, и, чтобы не допустить этой развязки романа, придумано было дальнее путе­шествие». В результате у Алексея Александровича женщины менялись как перчатки, рожда­лись внебрачные дети, но он так и не женился²⁴⁴.

 

 

Александра Васильевна Жуковская и ее сын от великого князя Алексея Александро­вича А. А. Белёвский-Жуковский

 

Следующая громкая история началась в конце 1887 г., когда Александр III узнал о намерении великого князя Михаила Михайловича жениться на графине Игнатьевой. Тогда «государь, отказав наотрез в разрешении на подобный брак, назвал Михаила Михайловича дураком»²⁴⁵. Несколько позже, обращаясь к младшему брату проштрафившегося великого князя, Александру Михайловичу, который был еще ребенком, Александр III заявил: «Твой брат Михаил - кретин». Ребенок рассказал об этом родителям. Минни покраснела и сказала: ««Саша не говори глупостей» (фр.), но он, стуча по столу, продолжал: «Я не говорю глупо­стей, он - кретин» (фр.), и, обращаясь к мальчику: «Когда захочешь жениться, то приходи ко мне, я тебе дам хорошие советы»»²⁴⁶. Александра III настолько вывел из себя демарш молодого великого князя, что он, даже оставшись один, «ходил по комнате и произносил ужасные слова, которые я никогда от него не слышала. Он говорил: «Масаг... Масаг», т. е., вероятно, он угрожал новобрачному сослать его туда, куда Макар телят не гонял»²⁴⁷.

Эта история долго будоражила императорскую семью. В марте 1889 г. по вопросу о «Мише-дурачке» в Гатчине собрался семейный совет. Обсуждался даже не сам Миша, а нараставшая угроза волны морганатических браков среди молодого поколения великих князей. В семейном совете приняли участие Александр III, цесаревич Николай Алексан­дрович, четыре брата царя (Владимир, Алексей, Сергей и Павел), великий князь Михаил Николаевич и великий князь Константин Константинович. Также на совете присутствовал министр Императорского двора граф И.И. Воронцов-Дашков. Прения продолжались пол­тора часа. Мнения по поводу разрешения морганатических браков разделились. Александр III категорически заявил, что никогда таких браков в своем семействе допускать не будет. Его поддержали Сергей Александрович, Михаил Николаевич (отец «Миши-дурачка») и граф Воронцов-Дашков. За разрешение или, по крайней мере, урегулирование практики морга­натических браков высказались великие князья Владимир и Алексей Александровичи. При этом холостой Алексей открыто жил с графиней Богарне, женой одного из герцогов Лейх- тенбергских.

Потом Михаил Николаевич, обнимая императора, сказал: «Ты поступил, Саша, как тебе приказывал твой долг. Я вполне одобряю твое решение, как оно ни тяжело лично для меня»²⁴⁸. Так или иначе, в конце 1889 г. Александр III выслал великого князя Михаила Михайловича за границу, лишив его всех прав и привилегий. Это событие, естественно, вызвало оживленные пересуды. Многочисленные Михайловичи возмущались: «Семейство полагает, что такое изменение произошло под влиянием императрицы, которая опасается морганатических браков для своих сыновей. Что за чудовищное во всех отношениях ничто­жество изображает из себя эта датчанка»²⁴⁹.

Были и просто скандальные связи, на которые высший свет закрывал глаза, хотя о них все знали. Великий князь Николай Николаевич (Старший) открыто жил с балериной Е.Г. Числовой.

 

 

«Черногорки», великие княжны Стана и Милица

Великий князь Константин Николаевич на склоне лет также имел связь «на стороне». Младший брат Александра III великий князь Алексей Александрович в молодые годы, 116

несмотря на категорический запрет отца, тайно обвенчался в Италии с фрейлиной А. В. Жуковской, а в зрелые годы жил с замужней герцогиней Зинаидой Дмитриевной Лейхтен- бергской, женой герцога Евгения Лейхтенбергского, справедливо считавшейся одной из кра­сивейших женщин Европы.

Но у Александра III случались и радости на «брачном фронте». Так, он остался очень доволен приездом в Россию православных черногорок Милицы и Станы, вышедших замуж за православных великих князей: «Государь очень доволен тем, что в его семейство входит не немецкая принцесса, а православная, хотя и черногорская или даже несколько чернокожая и отнюдь невзрачная»²⁵⁰. Однако эти сестры лучшим образом проявили себя в царствование Николая II. Именно они оказались в числе тех, кто ввел в царскую семью Распутина.

Когда Александр III умер, его младшие братья, дяди молодого императора Николая II, ощутили себя в новом качестве. Если раньше они признавали официальное и неофициальное старшинство брата-императора, то к племяннику они относились в лучшем случае снисхо­дительно. Между собой они называли Николая II «дурачок Ники». Да и иначе быть не могло, поскольку сам молодой император был действительно инфантилен, и 26-летнего Николая II министр Императорского двора граф И.И. Воронцов-Дашков воспринимал только как 14­летнего мальчика.

При Николае II морганатические браки становятся скандальным, но довольно обыч­ным явлением. Дядя царя, великий князь Павел Александрович, овдовев, решил жениться во второй раз на разведенной жене полковника Пистолькорс. Николай II, прекрасно пони­мая, что за этим может последовать, попытался «хлопнуть кулаком по столу». 20 октября 1902 г. он писал матери: «Еще весною я имел с ним крутой разговор, кончившийся тем, что я его предупредил о всех последствиях, которые его ожидают. Ко всеобщему огорчению, ничего не помогло... Как все это больно, и тяжело, и как совестно перед всем светом за наше семейство! Какое теперь ручательство, что Кирилл не сделает того же завтра и Борис или Сергей М. поступят так же послезавтра? И целая колония Русской императорской фамилии будет жить в Париже со своими полузаконными или незаконными женами? Бог знает, что такое за время, когда один только эгоизм царствует над всеми другими чувствами: совести, долга и порядочности?»²⁵¹

Предвидения царя вскоре оправдались. В 1905 г. двоюродный брат Николая II великий князь Кирилл Владимирович женился на разведенной жене великого герцога Дармштадт­ского Эрнста - Виктории-Мелите. Особую скандальность ситуации придавало то, что герцог Дармштадтский Эрнст был родным братом императрицы Александры Федоровны. Великого князя уволили с флота и запретили проживать в России. Отец «разжалованного» великого князя великий князь Владимир Александрович при поддержке своей жены Михень устроил грандиозный скандал, грозя оставить все официальные посты. Но, надо отдать должное, Николай II не изменил своего решения.

Тем не менее под давлением обстоятельств в августе 1911 г. Николай II в примечании к Статье 188 «Основных законов» полный запрет на неравнородные браки сохранил только для великих князей и великих княжон²⁵². Это решение создало юридический прецедент для заключения брака племянницы Николая II Ирины Александровны (дочь младшей сестры царя Ксении Александровны) с Феликсом Юсуповым.

 

Великая княгиня Ирина Александровна и Феликс Юсупов. Фото 1914 г.

Одним из последних громких морганатических браков в семье Романовых стала женитьба младшего брата Николая II великого князя Михаила Александровича на Наталии Сергеевне Вульферт в 1913 г. Наталия Сергеевна Вульферт, в девичестве Шереметевская, имела довольно скандальную репутацию. Дочь московского адвоката и польки, она в 1902 г. вышла замуж за московского актера Мамонтова. В 1905 г. развелась с ним и во второй раз вышла замуж за гвардейского ротмистра Вульферта, служившего в гвардейском полку «синих» кирасир. Полком командовал великий князь Михаил Александрович. Наталия Вуль- ферт немедленно стала его любовницей. Она развелась с Вульфертом и вскоре родила вели­кому князю ребенка. Весной 1913 г. они выехали из России.

Этому браку пытались воспрепятствовать. Чинов Дворцовой полиции и заграничную агентуру подняли на ноги. В мае 1913 г. любовники поселились в Берхтесгадене, на гра­нице Верхней Баварии и Тироля. Но великому князю удалось обмануть многочисленную негласную охрану: Михаил Александрович публично упомянул о своем намерении выехать в Ниццу. Именно туда и направили всех агентов. Но сам великий князь выехал в Вену, куда раньше отправился его доверенный. В Вене была православная церковь, устроенная серб­ским правительством для своих подданных. Настоятель этой церкви за тысячу крон наскоро тайно обвенчал высокую чету²⁵³. Николаю II пришлось запретить брату въезд в Россию.

 

Великий князь Михаил Александрович и Наталия Вульферт

При Николае II великие князья попытались изменить свое положение и играть новую роль в государстве. Более активную. Фактически это означало, что большая семья стано­вилась фикцией. Борьба честолюбий и «высочайшего» эгоизма окончательно расколола ее на несколько враждующих кланов. Однако раскол оправдывался самыми высокими устре­млениями. Об этом пишет великий князь Александр Михайлович: «Мы просто хотели, чтобы нам позволили занимать должности в различных казенных учреждениях и преимуще­ственно в провинции, где мы могли бы быть полезны тем, что служили бы связующим зве­ном между царем и русским народом». Однако Николай II, несмотря на свою неопытность, уже понимал, насколько для него усложнится процесс управления страной, когда ему при­дется навязывать свою волю и конфликтовать с родственниками, а не с покорными мини­страми. Кроме этого, Романовы фактически были недоступны для обычного правосудия, а их ««проколы» на работе» сильно били по авторитету всей императорской семьи. Поэтому молодой царь, сославшись на вековые традиции династии Романовых, немедленно пресек эти намерения: «В продолжение трехсот лет мои отцы и деды предназначали своих родных к военной карьере. Я не хочу порывать с этой традицией. Я не могу позволить моим дядям и кузенам вмешиваться в дела управления»²⁵⁴.

Во взаимоотношениях с родственниками в царской семье вплоть до 1917 г. существо­вали и другие традиции. Например, уехать за границу великие князья могли только после официального разрешения императора. Разрешение они должны были «испрашивать» у государя. Как правило, это явилось пустой формальностью, и неофициально все сводилось к прощальному свиданию в дружественной обстановке за обеденным столом²⁵⁵. Однако эта традиция позволяла царю контролировать перемещения своей многочисленной родни и про­сто быть в курсе их намерений. Со временем и в силу своего официального положения Нико­лай II приобрел некоторую «сноровку» в обращении с многочисленной родней.

В бытность Николая II цесаревичем у него сохранились дружеские отношения со своими многочисленными кузенами. Однако со временем император замкнулся в семье, поскольку дружить с кем-либо из своего окружения в привычном значении этого слова он не мог, что связано с возможными влияниями друзей на принятие решений. Эта история при Императорском дворе повторялась не единожды. Дружба с ровесниками в мальчише­ские годы и постепенное ее охлаждение после восшествия на престол. В лучшем случае на роль друга могла претендовать жена императора, но и это случалось нечасто. Даже неболь­шие и неформальные встречи с кем-либо из императорского окружения «казались чем-то из ряда вон выходящим при российском дворе с его устоявшимися и неизменными тради- циями»²⁵⁶, поскольку «общение в неформальном кругу противоречило всем традициям рус­ского двора»²⁵⁷.

Со временем стратегию отношений Николая II с родственниками стала определять жена - императрица Александра Федоровна. Общеизвестно, что Александра Федоровна не пользовалась симпатией ни со стороны вдовствующей императрицы, ни со стороны мно­гочисленной родни. Можно сколько угодно говорить о болезненной застенчивости импера­трицы, но остается фактом, что ни одна из императриц XIX столетия не вызывала столь единодушной неприязни родственников. В свою очередь, она платила им холодным высоко­мерием. Всех тех, кто входил в так называемый большой свет, она презрительно называла «бриджистами»²⁵⁸.

Отдых в императорской семье

Каждая эпоха рождает свои формы отдыха и развлечений. Они органично вырастают из соответствующих возможностей и традиций своей эпохи. Если говорить об император­ской семье, то под отдыхом мы будем рассматривать формы досуга, связанные с пребыва­нием семьи вне Петербурга. Именно с целью отдыха и развлечений. Хотя, безусловно, для императора, стоявшего во главе огромной государственной машины, само понятие отдыха, носило весьма относительный характер. Также, говоря об отдыхе, мы затронем и эволюцию средств передвижения.

У российских императоров были свои предпочтения в том, что они понимали под отды­хом. Поэтому положение и возможности российских монархов превращали отдых в само­стоятельную сферу дворцовой жизни и обслуживавшей ее инфраструктуры.

Те или иные формы отдыха российских монархов, безусловно, оказывали влияние на российскую аристократию, делая их модными среди петербургского бомонда. В результате российская аристократия, вольно или невольно, начинала отдыхать именно в императорской манере.

Следует также иметь в виду, что на формы отдыха накладывали отпечаток традицион­ные сезонные переезды российских императоров из одной резиденции в другую. Как пра­вило, зиму российские императоры проводили в Петербурге, в Зимнем или Аничковом двор­цах. Только с 1881 по 1894 г. Александр III зимой жил в Гатчине, периодически переезжая в Аничков дворец. Весной семья могла несколько дней прожить на Елагином острове, а затем во второй половине мая переезжала в Царское Село. В июле с наступлением летней жары, переезжали

на «море» - побережье Финского залива в Петергофе. В конце июля - начале августа мужчины либо переселялись в Красное Село, где начинались традиционные маневры, либо регулярно ездили туда из Петергофа²⁵⁹. Осенью вновь наступал черед Царского Села, где жили до глубокой осени, возвращаясь в петербургские резиденции только в конце октября - начале ноября. Со времен Александра II осенью в бархатный сезон царская семья стала периодически выезжать в свою крымскую резиденцию - Ливадию.

Хобби

Одной из форм отдыха российских монархов было то, что сейчас называется «хобби». Этим разнообразным занятиям, дающим возможность отвлечься от череды бесконечных дел, они посвящали определенную часть своего времени. Характер подобных увлечений очень разный. Почти обязательное хобби, связанное с расширением коллекций Импера­торского Эрмитажа и Кунсткамеры. Но наряду с такими весьма «затратными» увлечени­ями появлялись и пустячные (собирание коллекций марок и монет), они-то более рельефно выявляют личностные особенности российских императоров.

В 1822 г. император Александр I устраивает Ферму в Царском Селе. Для этого он выпи­сал быков и коров тирольской, венгерской, швейцарской, английской, голландской, холмо­горской и малороссийской пород (всего 62 головы) и 100 мериносов - овец с однородной тонкой шерстью белого цвета. Конечно, он сам не занимался уходом за племенным стадом, но с удовольствием посещал Ферму и гордился тем, что сукно его мундира выработали из шерсти «его» мериносов²⁶⁰.

Жена Николая I императрица Александра Федоровна, страстно любя живопись и поклоняясь таланту Рафаэля Санти, могла позволить оформлять свои покои картинами из Эрмитажа. Периодически их заменяли новыми работами, которые императрица хотела видеть на своей «половине». Но так как даже императрица не считала себя вправе оставлять картины на своей половине «навсегда», то Николай I «заказал для нее копии тех картин, которые она особенно любила»²⁶¹.

 

Экспонаты эротической коллекции императоров: табакерка из слоновой кости (Запад­ная Европа, XVIII в.) и акварель Н. Богданова «Обнаженная пастушка, обнимающая герму Приапа» {Россия, 1880-е гг.)

В свою очередь Николай I положил начало «мужской» коллекции приватного собрания предметов эротического искусства. Пикантное увлечение в той или иной степени продол­жили Александр II, Александр III и Николай II. Результатом этого увлечения стало форми­рование обширной и уникальной «эротической коллекции», включавшей в себя как гравюру и живопись, так и декоративную пластику.

«Первая охота»

Со времен Московского царства охота считалась самой достойной формой проведения времени для российских монархов. Регулярная охота на зверя и птицу была не только древ­нейшей составляющей повседневной жизни русских царей и императоров, но и традици­онным отдыхом. Как и любая другая царская забава, охота имела своих страстных поклон­ников. С одной стороны, из российских монархов XIX - начала XX вв. к охоте спокойно относились Александр I и Николай I. С другой стороны, их преемники Александр II, Алек­сандр III и Николай II - страстные любители охоты.

У каждого из них имелись свои охотничьи предпочтения. Так, Александр II с молодых лет привык ходить на крупного зверя. Достаточно рано его начали приучать к охоте, которую он полюбил на всю жизнь. По свидетельству воспитателя цесаревича К.К. Мердера, он уже в десятилетнем возрасте владел техникой ружейной стрельбы. С 13 лет охотился на уток и зайцев, в 14 лет впервые принял участие в охоте на волков, а в 19 лет убил своего первого медведя²⁶². Именно при Александре II медвежья охота вошла в моду при Императорском дворе.

В коллекции Гатчинского арсенала хранится коллекция охотничьих рогатин, с кото­рыми Александр II мог лично ходить на медведей²⁶³. Этот вид охоты всегда считался весьма рискованным. Александр II не раз подвергал свою жизнь реальной опасности. Во время охотничьего сезона 1872 г. произошел достаточно серьезный эпизод. Охота проходила в Малой Вишере. Раненый медведь бросился на Александра II, и только меткость унтер-егер- мейстера И.В. Иванова и расторопность рогатчика спасли жизнь императору. Позднее Ива­нова наградили специально отчеканенной в единственном экземпляре золотой медалью на Владимирской ленте с надписью «Благодарю», а рогатчика - медалью «За спасение».

 

Император Александр II в лесу разговаривает с крестьянами.

К. Лебедев

Александр III, так же как и его отец, был страстным охотником. Он рано включился в эту царскую забаву. Еще мальчишкой он охотился на птицу, а юношей - уже на более серьез­ную дичь. 20-летним юношей охотился на медведей. В 1860-х гг. Александр II охотно брал с собой подросших сыновей на охоту. В апреле 1865 г. на одной из «высочайших охот» вели­кие князья Александр и Владимир Александровичи убили по первому медведю²⁶⁴.

Особенно ценил Александр III охоту в Беловежской пуще. Именно там для императора в 1880—1890-х гг. построили новый дворец, единственный новый дворец за все 13 лет его царствования. Следует отметить, что Беловежская пуща как охотничий заказник использо­валась с начала 1860-х гг. На его территории для организации поистине «царской охоты» десятилетиями проводилась селекционная работа.

При Александре III в Беловеж завезли зубров с Кавказа. Еще в 1870-х гг. поголовье зубров в Беловеже составляло 400-500 голов. Зимой зверей подкармливали.

Следует отметить, что и для самого царя, и для его окружения существовали довольно жесткие неписаные правила охоты. Так, запрещалось стрелять по зубрихам, лосихам, диким козам, маткам оленей и ланей. Конечно, бывали и ошибки. Когда министр Императорского двора и близкий соратник Александра III граф И.И. Воронцов-Дашков по ошибке застрелил зубриху, то Александр III счел своим долгом сделать ему резкое замечание. Опасаясь гнева царя, несмотря на очевидный риск, охотники старались подпустить зубров как можно ближе, чтобы не допустить ошибки «с полом» животного²⁶⁵.

В императорском имении на территории Царства Польского, Спале, разрешалось бить только тех оленей, у которых насчитывалось не менее 10 отростков на рогах. Можно пред­ставить, что испытывали охотники, обязанные в стрессовых ситуациях отличить зубриху от самца или успеть посчитать отростки на рогах у матерого оленя, мчащегося на них. Тем не менее результатом последовательной селекционной работы и довольно строгих правил охоты стало то, что к концу XIX в. поголовье зубров в Беловежской пуще составило уже 1400-1600 голов. И это несмотря на достаточно внушительные итоги каждой из царских охот. Например, в последнюю осень императора Александра III в 1894 г. Беловеже убили 36 зубров, 37 лосей, 25 оленей, 69 козлов²⁶⁶. При Николае II размах царских охот полностью сохранился. Так, осенью 1897 г. в Беловежской пуще царственные охотники и их гости (всего 15 человек) убили больше 100 зубров²⁶⁷.

Существовали и свои внутренние традиции. Например, в Спале охотники, убившие первого и последнего оленя за охотничий период, должны были разом выпить рог шампан­ского, вмещавшего целую бутылку²⁶⁸.

Николай II, так же как отец и дед, стал страстным охотником. Он охотился везде, где появлялась такая возможность. В своем дневнике он непременно фиксировал свои охот­ничьи успехи. В 23 года 8 декабря 1891 г. цесаревич Николай Александрович убил двумя пулями своего первого лося: «Радость была огромная, когда я его повалил!»²⁶⁹

 

Император Александр III на охоте в Беловеже. 25 августа 1894 г.

Акварель М. Зичи

Активно охотились и в пригородах Петербурга. О размахе «пригородных» охот дает представление дневник Николая II, в нем он тщательно фиксировал спутников по охоте, ее обстоятельства и итоги.

1895 г. 19 июля: «Охота на уток была очень удачна; всего убили 360 штук, выстрелов сделали 911». На этой охоте Николай II убил 72 утки. Для него это было весьма скромно. Количество дичи, убитой лично Николаем Александровичем, составляло десятки, сотни и тысячи штук. Например, английский посол Дж. Бьюкенен упоминал, что рекорд поставлен на одной из охот, когда царь лично настрелял за один день 1400 штук фазанов²⁷⁰.

Если привести даже некоторые выписки из дневника Николая II, посвященные охоте за 1904 г., то вырисовывается следующая картина: 11 января. Охота в Гатчине в фазаннике, близ ремиза: «Охота была весьма удачная - всего убито 879 штук. Мною: 115 - 21 куропатка, 91 фазан, беляк и 2 кролика». 18 января: «Охота была в том же фазаннике и вышла очень удачною. Всего убито: 489. Мною: 96-81 фазан и 14 куропаток и беляк». 20 апреля: «В час ночи поехал на ток около Гатчины и убил 2 глухарей». 27 апреля: «Ночью поехал в другой глухариный ток за дер. Замостье. Погода была теплая, но ветреная. Убил 2 глухарей». 14 октября: «В 7 ¹/₂ выехал почти с теми же на охоту. У Егерской слободы вышли из поезда и отправились в Туганицы. Облава была очень удачная, летала масса пера. Погода была серая, тихая и приятная. Всего убито: 210 штук. Мною: И тетеревей, с[ерая] куропатка, вальдшнеп, рябчик, 3 русака и 10 беляков; всего 27». 18 ноября: «В 12 ¹/2 отправился по новой Моск. - Винд. Рыб. жел. дор. на наши охотничьи места. У переезда за первой станцией сел в сани и поехал прямо к кругу. Взяли один большой загон, весьма удачный по результату. Я убил двух хороших лосей на месте, Димка Голицын - большого быка». 24 ноября: «В 12 ¹/₂ поехал на охоту в Царско-славянский лес. Погода была скверная, дуло и шел мокрый снег. Убил лося с хорошими рогами, но всего с 4-мя отростками». 30 ноября: «После обычных докладов отправился на охоту на лосей. Взяли два круга, но стрелять не пришлось, т. к. быки прорва­лись назад, вышли на линию только коровы».

Это достаточно типичная подборка записей в дневнике Николая II о его охотах. Во- первых, следует отметить, что выезды на охоту не были частым делом. В относительно спо­койном 1904 г. (война с японцами началась в январе этого года) царь охотился в зимний сезон четыре раза и осенью восемь раз. Всего за год он сумел выбраться на охоту только 12 раз, хотя все зависело только от его желания, поскольку организацией охот занималось целое придворное подразделение. Во-вторых, обращает на себя внимание тщательная фик­сация итогов охоты вообще и своих личных результатов в частности. В-третьих, царь с удо­вольствием фиксирует «чрезвычайные» происшествия на охоте. Конечно, все то, что выби­валось из «запланированного» круга событий, «застревало» у него в памяти. В-четвертых, Николай II тщательно перечисляет всех участников охотничьих забав, но это была вырабо­танная годами привычка. В-пятых, обращает на себя внимание периодически превышающее все разумные пределы количество убитой дичи. Как правило, дичь в таком количестве уби­валась в царских «зоопарках» под открытым небом, в так называемых зверинцах, когда дичь в огромных количествах просто гнали под выстрел императора. Следует отметить, что это было частью дворцовых традиций, зародившихся еще в XVIII в., когда императрица Анна Иоанновна буквально наваливала горы дичи своей меткой стрельбой.