Дронов сделался серьезным. Майор условным жестом перебил его и настороженно взглянув, спокойно сказал:
– Я думаю, мы отвлеклись от темы, нам нужно с тобой что-то решать, ты сидишь за управлением, и может быть в ближайшее время тебя этапируют в другое место. Лично мне сдается, что тебя не случайно управление лагерей забросило в эту зону.
– Ты о чем, майор?– скривил губы вор.
– Об ошибке, допущенной в управлении, тебя должны были направить в Восточную Сибирь или напрашивается другой вывод, что путевку тебе выписали сами воры, ведь таким же образом направляют авторитетов в зоны?– спросил Кузнецов.
– В конкретном случае, тебя майор не должно это сильно волновать.
– Как это не должно волновать?! А ты знаешь, что мне пришло тайное письмо от твоих собратьев, которые: не просили, а требовали, чтобы я задержал тебя в этой колонии. Если бы не оно… – майор закурил,– у меня несколько рапортов от Ефремова лежат в сейфе, чтобы я довел до сведения оперативный отдел управления.
– Ну, и зачем дело встало?
– Я жду, когда из управления придет подтверждение на твою отправку.
– Майор, не дождешься, ты же сам высказал свое предположение, что я прибыл сюда по путевке, а такие дела решаются только через управу. Так что, хочешь -не хочешь, а тебе придется выпустить меня в зону.
– Администрация учреждения не вправе тебя выпускать, я один не в силах принимать такое решение,– пытался перетянуть на себя одеяло Кузнецов.
– Я постараюсь следить за своими словами и действиями. Выйду в зону, эксцессов не будет, наведу порядок среди братвы, потом закрывай меня без разговора. И еще: мне нужно тебя обезопасить, выявить сексота. Свяжись с Говоровым, вам необходимо присмотреться, нет ли за вами скрытой слежки.
– Ты думаешь, со стороны Ефремова дует ветер?
– Все может быть, не расслабляйтесь начальнички; одним словом майор, мне нужно позарез выйти в зону и потом раз или два побывать на Тарбазе. Там мне предстоит решить несколько дел, а заодно и твой вопрос обдумаем. Если кум-Ефрем за тобой слежку устроит и попробует разнюхать твои связи, ему придется перекрывать пути дорожки, а при необходимости и кислород. Да-да, не смотри на меня так, как будто ничего не понимаешь. Иначе он займет твое место, а ты окажешься на нарах.
– Ну, хорошо, я подумаю, как тебя выпустить, может быть поговорю кое с кем из управления.
– А если по-хитрому сыграть?– оживился Дронов.
– В смысле?
– Да идейка у меня одна возникла, здесь на медне парнишку осудили и отправили на тюрьму.
– А-а, Семенова за драку. Да-да было такое дело. И что из этого?
–А ты вспомни начальник, как его из БУРа[116] в зону выпустили, а ведь он под следствием сидел в ШИЗО до суда. Когда срок БУРа закончился, его по ошибке вывели в зону. Через две недели суд приехал, а Семена в БУРе тю-тю, сбились с ног, разыскивая его.
– Да, действительно, я потом холку всем намылил и режимникам и операм, вот тоже раздолбаи, а если бы он своего потерпевшего добил, тут бы и до управления дело дошло.
– Вот и я о том же, майор,– воодушевился Дронов,– у меня пятнадцать суток заканчиваются через два дня. Пусть какой- нибудь из твоих раздолбаев выпустит меня в зону, а если Ефремову капнут, что меня хотят освободить, ты как-нибудь отреагируй.
– Ладно, Дронов, договорились: выйдешь, но смотри не затевай сильных разборок, знаю я ваши сходки блатные, если вас по оперативной информации накроют, не обессудь, мы работать умеем.
– Да и мы не лыком шиты начальник, как-нибудь разгребем и ваше и наше дерьмо.
Кузнецов тихо встал и, подойдя к двери, резко ее открыл. В коридоре никого не было, он крикнул начальника смены и приказал препроводить осужденного в камеру.
После того, как увели Дронова, у Кузнецова тоже возникла идея. На днях, когда состоялась планерка у начальника колонии, был поднят вопрос, кого направить в командировку в Алтайский край, в город Рубцовск. Управление ИТУ Новосибирска распорядилось, чтобы от каждого учреждения был выделен один человек. Набиралась бригада лучших оперативников по Исправительным колониям области. В программе по обмену опытом работники оперативных частей должны посетить Исправительные колонии Алтайского края и Кемеровской области. Мероприятие укладывалось в неопределенный срок, нужно срочно подготовить компетентного работника, и лучший выбор пал на майора Ефремова, возглавлявшего оперчасть учреждения.
Впечатление от общения с Дроновым осталось весьма неприятное. Кузнецов понимал, что перед ним возник не безусый гопстопник[117] или простой блатарь, а вполне грамотный и подкованный лидер, который, даже сидя в ШИЗО владел всей информацией о его конкретных делах и в целом жизни зоны. С Колдуновым, по его мнению, было проще, хоть тот и был помешан на идейных соображениях, но дело свое знал, и прикрытие майора он обеспечивал надежно.
…Около десяти лет назад, Кузнецов начинал службу в этой колонии в звании старшего лейтенанта, а капитан Говоров тогда был заместителем начальника колонии по хозчасти и строительству, они сдружились с Кузнецовым и нередко обменивались между собой кое-какими делами и информацией. Затем Говорова перевели в управление, иначе сказать на кабинетную работу, только там ему светило повышение в звании. Дослужиться до майора или подполковника в колонии было делом не перспективным. На свое место он порекомендовал Кузнецова.
Три года назад Говоров пригласил Кузнецова на празднование своего юбилея, тем самым напомнил капитану о себе, тогда у Кузнецова было еще такое звание, и работал он в должности замначальника по хозчасти и строительству. Говоров же, в звании подполковника занимал должность замначальника управления по хозяйству и строительству. Предложение о сотрудничестве поступило в тот же вечер. Идея строительства загородных домов и коттеджей была весьма заманчива, тем более, всегда мечталось о большом доме, где-нибудь на берегу речки, в уединенном, скрытом от глаз людей месте. У Говорова была хорошо отлажена сеть: комбинат ЖБИ[118], кирзавод, расположенный в ведении одной из ИТК, базы по снабжению пиломатериалов. Кузнецов догадывался, что были еще лица, входящие в сообщество предприимчивого управленческого сотрудника. По тайному сговору Кузнецов занимался подбором кадров, то есть содержанием бригады расконвоированных заключенных, которые в свою очередь выезжают под охраной одного конвоира на строительный объект.
Начальник колонии Серебров, доверяя заместителю, конечно не знал о махинациях Кузнецова. Его не обходили своим вниманием предприимчивые «строители», он получал ежемесячно «благодарность» в виде денежной премии по ведомости из управления, даже не подозревая о подвохе. Вскоре Кузнецов, не без помощи Говорова и Сереброва получил звание майора и занял должность начальника РиОР, а на его место встал молодой и перспективный старший лейтенант, который не был против улучшения материального положения, поправляя его за счет участия в кое-каких темных сделках по строительству и снабжению.
Бригада заключенных работала под прикрытием, по официальным данным выполняла работы различного рода, то есть универсалы. Осужденные из бригады имели в основном большие срока, чтобы не было проблем со сменой кадров. В ту пору бригадиром был поставлен один из заключенных, оказавшийся впоследствии ушлым пройдохой. Поняв, всю серьезность создавшегося положения, он попытался прибегнуть к шантажу, вот здесь и возник на визуальном поле Кузнецова авторитетный заключенный среди блатных – Колдунов. После обстоятельной беседы, стороны пришли к единому согласию. Авторитет приструнил оборзевшего бригадира, который впоследствии, почему-то сел неудачно за один стол с обиженными, и естественно возымел статус опущенного, но видимо фрукт он был еще тот. Каким-то образом бывший бригадир связался с ныне покойным Терновым и дал ему ценную информацию о тайной деятельности Кузнецова, все это стало достоянием начальника оперчасти Ефремова. Колдунов по своим каналам узнал об этом, и применил к бывшему бригадиру допрос с пристрастием, засунув тому паяльник в область пятой точки. Не выдержав пытки, заключенный во всем признался и раскрыл Тернова. Люди Колдунова долго выслеживали и выявили отношения Тернова с Ефремовым, а дальше все проходило, как в лучших Итальянских детективах: бывший бригадир нечаянно поскользнулся и упал, ударившись головой о мерзлую землю, и видимо очень сильно, так как его пришлось госпитализировать с подозрением на умственное помешательство и потерю памяти.
Через некоторое время в производственной зоне, где шло строительство очередного цеха, осужденный Тернов был приглашен неизвестным лицом, для якобы получения ценной информации. В ту пору Тернов являлся активным членом одной из блатных семей в зоне, соответственно вся подноготная блатной круговерти была засвечена оперчастью колонии. Явившись на стройку, Тернов, почему-то не услышал предупреждающего сигнала машины, и в тот же момент его накрыло листовым железом, сброшенным с кузова самосвала.
Убрав опасных свидетелей, посредством Колдунова, майор преспокойненько продолжал строить свою красивую жизнь. Подбором осужденных в бригаду все время занимался Колдун, и имея доход, направлял большую часть денег в зоновский общак.
По истечении энного времени над осужденным Колдуновым нависла угроза: по оперативным и режимным соображениям он стал часто попадать в ШИЗО. Наказывали за каждую мелочь, за неверный шаг. Кузнецов разводил руками: мол, все исходит от начальника колонии, а он – Кузнецов не в силах остановить этот прессинг.
БУР за БУРом, и вот выездной суд постановляет: за систематические, злостные нарушения режима содержания, за сколачивание в колонии опасных для остальных заключенных групп, за открытый призыв осужденных к несоблюдению внутреннего распорядка: определить наказание в виде перевода осужденного Колдунова на тюремный режим, а по иному в тюрьму закрытого типа.
Кузнецов свободно вздохнул, шутка ли, а вдруг все его связи с Колдуновым кто-то выявит, жутко представить – какими были бы последствия. Но приходилось и жалеть, при Колдуне его тыл был надежно защищен.
И вот, появился новый «начальник службы безопасности» – этот мозговитый, и пожалуй похлеще прежнего авторитета, да к тому же еще вор в законе. На данный момент Кузнецов ничего не мог предпринять, он был под угрозой разоблачения, и все дальнейшие действия Ефремова будут взяты под контроль Дронова.
«Ну, ничего, этот тоже не вечный, Говоров по старой дружбе еще раз поможет, тем более дело-то, общее» – ухмыльнулся начальник РиОР.
Глава 13
ДРАКА С РАВИЛЕМ
После того, как Сибирский со своими пацанами покинули территорию шестнадцатого отряда, Воробьев решил ускорить процесс выхода из семьи Равиля. Он достал из укромного места заранее приготовленную им свинчатку, два круглых карболитовых обрезка, напоминавших по форме дубинки, и снабдил ими Зелю и Глазуна. Зайдя в проход между шконками, он кивнул Равилю и нескольким семьянинам, чтобы они следовали за ним в Ленинскую комнату. Несколько мужиков сидели за столом и играли в домино. Сашка вежливо попросил их выйти из комнаты и после того, как мужики вышли, взял швабру и, засунув ее в ручку двери, заблокировал вход.
Равиль с недоумением посмотрел на него и спросил:
– Ты чё, Воробей, базар что ли какой есть?
– Есть, и это касается всей семьи. Буду краток: я, Зеля и Глазун выходим из семьи, если хочешь знать причину, я скажу.
Равелинский никак не ожидал такого оборота дела, и потому искренне был удивлен; кровь прилила к лицу, он почувствовал, что вот-вот сорвется.
– Слушай ты щегол, ты без году неделя, как в зоне, а уже...– но был прерван Воробьем.
– Хочу тебя пресечь, если прозвучит хотя бы еще одно оскорбление, я загоню тебе его обратно в глотку.
Вскочили со стульев остальные члены семьи. Получилось следующее распределение сил: на стороне Сашки остались Зеля и Глазун, шестеро на стороне Равиля.
– Так, понятно, бунт на корабле, и вы шохи[119] на его стороне,– кинул Равиль обидные слова в сторону Зели и Глазуна,– вы чё быки, перепутали ноты, или стойло свое забыли? Да мы вас щас «пехотинцев» загоним туда, где вы еще не были,– Равиль пытался нагнать жути.
Сашка и его пацаны отступили на два шага.
– Я вижу, ты по-хорошему не понимаешь,– вновь одернул Воробьев Равиля.
Семь против троих – силы неравные, но Сашка был готов к этому, свинчатка была уже зажата в ладони. Когда первый из Равилевских перешел дозволенную черту, он с силой врезал ему в правое плечо кулаком, и следом – левой рукой нанес удар под дых. Последний удар был настолько сильным, что откинул нападавшего в угол комнаты. Зеля и Глазун выхватили палки и угрожающе продвинулись вперед. Равилевские немного замешкались, сразу видно, что не готовились к драке. Да, здесь Воробьев был на коне: мгновенно, взяв инициативу в свои руки и пристально наблюдая за каждым, Сашка медленно подходил к Равилю. Он сделал ложный выпад, как бы пугая противников и видя, что двое из недругов отпрыгнули назад, подошел вплотную к Равелинскому.
– Отвечаешь за свои слова?
– Надо будет, отвечу.
– Да не будь ты тряпкой, мне сейчас нужен твой ответ, я тебя последний раз спрашиваю, за базар отвечаешь?
Но здесь произошло следующее: кто-то из Равилевских решил кинуться на Санькиных пацанов, но в свою очередь Глазун пригладил его палкой по ключице; раздался вой, сопровождающийся матами. Санька на мгновение повернул голову и тут же инстинктивно отвел ее в сторону, кулак Равиля прошелся вскользь его правой щеки. Не раздумывая, Сашка слегка присел и с левой – апперкотом нанес сокрушительный удар в челюсть Равелинскому. Клацнули зубы, он широко раскинул руки, и задев своих двоих братков, улетел в угол комнаты. Один из противников кинулся к двери, чтобы позвать на помощь, но на него посыпались дружные удары палок Сашкиных приятелей. Остальные, а их осталось трое, мирно выставив ладони вперед, отступили назад. Пельмень вышел из их ряда и, подойдя к Воробьевским пацанам, принял их сторону. Сашка подошел к Равилю и, сев перед ним на стул, продолжил беседу:
– Ну, так отвечаешь за слова?
– Тебе чего, этого мало? – Равиль провел рукой по начавшей болеть челюсти.– Чё ты хочешь?
– Я тебе уже сказал, мы выходим из семьи, твоими шестерками быть не желаем, ты нас подставил перед Сибирскими.
– Ах вот оно в чем дело! Что, очко сыграло? Ты подумал я тебя сдам Сибирским. Ну, ты и недотепа…– Сашка не дал ему договорить.
– Заткнись! Я уже разговаривал с Сибирскими, у них к нам нет претензий. Тебе придется держать ответ перед ними.
– Так ты чё, меня Сибирским сдал?– казалось, Равиль нашел отдушину и решил завладеть ситуацией.
– А нормальных пацанов опускать, ты считаешь правильно?! Даже Пархатый не был в курсе твоего бреда.
– А - то ты не знаешь, кто дал зеленку[120], чтобы их опустить,– Равелинский хотел прикрылся именем авторитета.
– Да не гони ты мне дуру Равиль, через два дня выйдет Дрон и тогда будет ясно, кто кого решил опустить, ты моли Бога, чтобы тебя Сибирские не порвали. Ты знаешь, что вся братва зоны просила Дрона о справедливых разборах.
Для Равелинского это было новостью, он забегал глазами, как бы помогая своим мыслям, но Воробьев, не дав ему опомниться, продолжал нападать:
– Пархатому только на руку, если с тебя спросят за беспредел, он останется главным и полновластным в отряде, мне с ним не по пути, а с таким как ты, мне вообще не о чем разговаривать, мои пацаны… – Сашка сделал ударение на «мои», – будут со мной, и не тебе решать, где и с кем им быть, для тебя они шестерки, а для меня нормальные парни. И теперь…– Он обвел взглядом всех присутствующих в комнате,– если у кого возникнет желание пустить нас под кулаки, пусть зарубит у себя на носу, мы пойдем до конца и лично я буду молотить каждого, кто встанет на нашем пути.
– А ты не боишься, если все обернется не в твою сторону?– спросил Равиль, успокоившись немного,– ведь я тебя предупреждал, кулаками ты не расчистишь себе дорогу, найдутся быки, которые и на твою шею ярмо накинут.
– Я, в отличие от тебя и Пархатого, всегда слежу за своими словами и прежде чем кого-либо бить, пытаюсь мирным путем договариваться, а за себя и за пацанов, постоять всегда сумею. В зоне еще хватает справедливых людей, которые рассудят спорящие стороны, только вот кое-кому нужно научиться обращаться к братве за советами, а не беспредельничать.
Да, Равелинский считал, что этот парень не промах. Далеко пойдет. Откуда в нем, молодом, да неопытном, такая внутренняя сила,ставящая его в один ранг с правильными пацанами?
– Ладно, зови Пархатого, вместе будем решать,– не унимался Равелинский.
– Мы тебе что, пристяжные или ты нас в карты выиграл?– возмутился Сашка. Он понимал, что Равиль хочет взять матч реванш за утерянные позиции, и если здесь появится Пархатый со своими быками, ему и пацанам не сдобровать, и Воробей решил применить последний аргумент.
– Что Дрон передал на словах Пархатому?
– Что передал?– состроил удивленную физиономию Равиль.
– Ты дурака-то из себя не строй, поддержку кому он кинул, тебе или мне?
– Тебе, но с условием, что мы за тобой присмотрим, а теперь выходит, ты и сам отказываешься.
– Ну, ты и крученный Равиль, как поросячий хвост. Я, к примеру, не нуждаюсь в твоей опеке, ты что, отец мне родной? Чтобы смотреть за мной. Позволь мне самому решать, с кем мне быть,– решительно заявил Сашка.
– Ништяк, я не против, но решай за себя, а не за этих,– Равиль кивнул на Зелю и Глазуна,– у них передо мною кое-какие долги. Чтобы мы разошлись красиво, как в море корабли, они за тот период, что я их содержал, отмазывал от работы и прочие, задолжали мне.
– И что ты хочешь с них, откупного запросишь?
– По сотке с каждого и мы мирно разбежимся,– не моргнув, заявил Равиль.
Пацаны присвистнули, где им сейчас взять такие деньги?
– Подождать сможешь?– спросил Сашка.
– Хорошо, подожду, только они пока при мне побудут,– не унимался Равелинский.
– Равиль, ну чего ты добиваешься, ведь отношения поломаны. Будет тебе контрибуция, я отвечаю, слово пацана,– настаивал Сашка.
Равелинский немного подумал и сдался:
– Лады, по рукам. Пархатого подпрягать к этим разборкам не будем, но запомни Воробей, ведь ты мне кое-чем тоже обязан, и это твоя благодарность за мою поддержку.
– Равиль, не дави мне на чувства, я хотел по-хорошему, ты сам пошел в штыки, и выбора мне не оставил, могли бы расстаться нормально, но теперь, вряд ли.
– Ладно, пацаны, хорош бодягу разводить,– закончил Равиль и посмотрев, нет ли у кого крови на лице, дал команду отпереть дверь.
Первыми вышли Сашка и его пацаны. Мужики с удивлением таращили на них глаза, они-то точно слышали, что в комнате была ругань и драка. Затем стали выходить Равелинские. Кто-то из них грубо растолкал мужиков и выдавил из себя:
– Чё в натуре, бесплатный цирк вам что ли? Быстро разбежались!
Сашка наблюдал за их действиями и думал: «Какие же они все-таки твари, ведь пять минут назад за закрытыми дверями стояли с трясущимися поджилками, а вышли на публику, и давай из себя опять блатных корчить».
Он не стал ничего говорить, на сегодня и так хватило приключений. Сашка постучался в дверь к завхозу и вошел в каптерку. Он достал со своего мешка пакет, который ему накануне вручил Равиль и, развернув, протянул завхозу.
– Сань – это что?– удивился тот.
– Толян, сделай доброе дело, мне нужно четыре спальных места, можно пока посередине секции, потом будет видно – это чай и курево, если возникнет какой вопрос с мужиками, не жалей, будет нужно, я еще чаю подкину. Папиросами не делись, сам кури, никому не давай, так надо.
Воробьев вышел из каптерки и наткнулся на Пархатого. Они внимательно посмотрели друг на друга, Жека подмигнул Сашке и прошел в другую секцию. Опять у Воробьева создалось впечатление, что он где-то раньше видел Пархатого.
Глава 14