Кузнецов стоял на остановке общественного транспорта и ждал своего знакомого подполковника Говорова. Через пять минут, как они условились, в назначенное время остановилась новенькая «Жигули» третьей модели. Легковушка была заметная на дороге, кузов окрашен в красный цвет.
«Не бедно однако живет Семеныч»,– подумал Кузнецов о своем партнере.
– Садись, прокатимся, заодно и поговорим,– открыв дверь машины,– предложил Говоров.
Они поздоровались.
– Ну, Федорыч, рассказывай, что у тебя стряслось,– обратился Говоров по отчеству. С самого начала их дружбы они решили, что между собой такое обращение будет самым подходящим.
– ЧП у меня в колонии: один осужденный отдал Богу душу, так бы все нечего, но есть одна загвоздка, и касается она нашего дела.
Говоров удивленно поднял брови.
– Опять тебе на хвост сели?
– Помнишь, я тебе высказывал свои подозрения по поводу моего подчиненного Ефремова.
– Конечно помню, тебе вроде показалось, что он за тобой слежку устроил.
– Да-да, так и есть. Недавно отправил я его в командировку в Кемеровскую область, и пока он там находится, я выпустил Дронова из ШИЗО.
– Дронова? Это того, что вместо Колдуна пришел? Так он действительно вор в законе?
– Совершенно верно. И что ты думаешь! Дронов вычислил Ефремовского сексота. Вот такое у меня ЧП, похоже это его рук дело.
– Подожди, так ты думаешь, что это сделал Дронов?
– Не он сам, но с его подачи. Но меня другое волнует, Ефремов со своей агентурой вплотную подкрался ко мне. Помнится я тебе говорил, что его старый агент «наскреб» где-то информацию, что у меня в управлении есть свой человек.
– Помню, но после смерти этого агента все успокоилось.
– Я тоже так думал, но Дронов мне доказательства добыл, что Ефремов пытается за мной следить.
– Вот это уже худо,– с тревогой произнес Говоров.
– Дронов говорит, что у Ефремова на меня компромат имеется.
– А вору откуда известно?
– Все он знает, у него полностью досье на меня. Попал я с этими блатными, да ворами,– закручинился майор, – если бы не наше с тобой производство, я бы давно его отправил на "крытую", пусть там свое ворье обучает. Помнишь, я записку получил, в которой они мне угрожали.
Говоров кивнул и глубоко вздохнув, произнес:
– Да-а, не было печали – купила бабка порося. А тебя Дронов сильно волнует?
– Он на выездной объект рвется, ему встреча необходима со своими дружками по воле.
– Неужели все так серьезно?
– Это еще не все. Он хочет нам с тобой предложить надежную защиту. Наши строительные объекты будут оберегать и по возможности ограждать от неприятностей любого рода.
– Это как понимать? Служба безопасности что ли?
– Да, что-то вроде этого.
– От ОБХСС нас все равно не защитят, а вдруг они своими действами только усугубят положение?
– Семеныч, ты слышал, что-нибудь о банде, которая грабит подпольных цеховиков?
– Впервые слышу, а что за банда?
– Это хорошо организованная группа уголовников, которые ищут подпольных производителей каких -либо товаров. Они их просто грабят, а те в свою очередь не могут даже заявить об этом, так как сами занимаются незаконными делами. Мой знакомый зав. овощной базой производил левые закупки по колхозам и имел свой склад. Незнакомые люди вышли на него и оставили в одних трусах. Ему кое-что вернули, но только после того, как он согласился ежемесячно выплатить им дань.
– А кто были эти бандиты?
– А догадайся!
– Люди, подобные Дронову.
– Вот именно! Дронов предлагает нам защиту от таких грабителей.
– Ну, слушай – это прямо детектив какой-то, неужели все так серьезно?
– Семеныч, ты у себя в управлении заведуешь хозяйством и строительством, и давно уголовной средой не занимаешься. Они матереют, так сказать растут. У меня опыт взаимодействия с ними еще с каких времен? – Кузнецов стал горячо убеждать своего компаньона,– наше дело развивается и в ближайшее время нам может быть придется отказаться от моих «подопечных», не век же зэков на объекты гонять, опасным становится это дело, вот и Ефремов пронюхал.
– Ты хочешь произвести замену «рабсилы».
– Конечно, наберем другие бригады, можно из числа бичей[166]. Но за ними нужен глаз, и чтобы языки держали за зубами. Нам необходимы надежные люди, чтобы они охраняли бригады, и не давали никому извне посягнуть на наше детище.
– Я тоже об этом думал, пора твоих зэков менять на другой контингент. Дельную мысль ты подбросил, надо как следует проработать это предложение.
– У нас уже четверо дежурят: двое следят на объекте за зэками. Мой прапорщик за всем не уследит, а Дроновские обеспечивают спокойную атмосферу вокруг.
– А где еще двое?
– Они уже начали следить.
Семеныч машинально взглянул в зеркало заднего вида.
– Я не в прямом смысле,– засмеялся Кузнецов,– Дронов направил их следить, чтобы не было «хвоста» со стороны Ефремова. Придется нам с тобой Семеныч раскошеливаться и на этих двух.
– Да, согласен, придется вводить их в бюджет. Как сам думаешь, надежно все это или стоит отказаться?
– Если смотреть в завтрашний день, то овчинка стоит выделки, мы своими силами не сможем держать в узде рабочих, и прикрывать все дело. В общем, сам понимаешь, с государством шутки плохи, мы-то может и сорвемся с крючка ОБХСС, а вот дело потом по новой не поднимем.
– Зато попали на крючок ворам в законе, нам еще могут пришить связь с ними. Ты знаешь, чем это пахнет?
– Эх Семеныч, кузнечиков бояться – хлеб не сеять. Защита нам все равно нужна, а воры – они люди надежные, у них свои шкурные интересы, сдавать нас не станут. Это не старые времена, когда ворам «западло» было общаться с ментами, сейчас они умнее стали, сами ищут, каким способом пополнять свои общаки деньгами.
– Я вижу ты в этом деле хорошо разбираешься.
– Это моя работа: вникать, разделять и властвовать среди этого контингента. Мы же с тобой как-то нашли друг друга. Нас связали общие дела, интересы. Ты у нас по хозчасти, материалам, доставкам, а я по набору рабсилы и охране нашего предприятия.
– И все же, Федорыч, будь с Дроновым осторожен, как бы не влип ты в неприятную историю. Может его того,– и Говоров хитро сощурил глаза,– я имею в виду посодействовать быстрейшей отправки на другую зону.
– Подождем немного. Здесь нужно все продумать, а то придет третий, такой же Дрон. Да я чокнусь тогда с этими ворами. Мне и двоих хватило по горло,– Кузнецов ребром ладони провел себе по горлу,– пусть с нашей защитой решит и от Ефремова обезопасит, а там будет видно. Завтра же дам ему добро, пусть на объекте осмотрится и со своими урками посоветуется. Ладно Семеныч, о дальнейших новостях буду тебя информировать при встрече, по телефону не нужно о делах.
– Ну, будь здоров, если что, звони прямо ко мне на работу,– сказал Говоров, остановив машину.
Глава 25
АВТОРИТЕТЫДЕЙСТВУЮТ
Время пребывания Воробьева в ШИЗО заканчивалось. Сашке приходилось много думать над тем, как дальше вести дела. Принимая на себя такую ношу, как возглавление блатных семей в отряде, ему необходимо набросать в уме план последующих шагов. Первые наметки были таковы: собрать всю братву отряда и подобрать двух надежных человек, которые могли бы возглавить семьи, недавно оставшиеся без главарей. В срочном порядке выбрать и поставить своих бригадиров, а не тех,кто работает на администрацию, чтобы мужики видели чистоту своей работы при составлении нарядов. Установить жесткий контроль над общаком отряда. Дрон до конца не доверяет ему, так что снимать кассу будут приходящие шнифтари[167] из зоны. Дальше следовало прекращение насильственного взимания продуктов и предметов у мужиков. Навести мосты с братвой зоны и открывать новые каналы поступления в зону грева. Это был далеко не полный список дел, которые предстояло решить Воробью.
Он передал еще одну записку Дрону, в которой указал человека, имевшего информацию по поводу Пархатого и его связи с опущенным Греком. Сашка пришлось это сделать, чтобы не подумали, что он утаил правду о Рыжкове.
Как только он выйдет из ШИЗО, первым же делом напишет маме. Сашку сильно возмущал факт, что посылать письма из трюма не положено. «Не понимаю, как менты собираются исправлять человека, если на деле постоянно применяют карающие методы воздействия. Разве этим дебилам не понятно, что зло – порождает зло, насилие – загоняет слабого человека в рабство, а сильного заставляет сопротивляться. Ведь мама всегда учила меня договариваться, а не применять последний аргумент – кулак. Почему же власть пользуется только карающим мечом? Не понимаю».
Встречать Сашку Воробьева после отбытия пяти суток, пришли его близкие кореша: Зеля, Глазун, Пельмень. Пришел и Вася Симута. Дрон через него передал, что придет позже, вечером.
После традиционного посещения бани, Сашку в отряде ждал праздничный стол. Зайдя в барак, он обратил внимание, что многие мужики с ним учтиво здороваются, а некоторые приветливо тянут руки. У Матвея, при виде Сашки, рот расплылся в улыбке. Он схватил обеими руками руку Воробья и долго тряс, показывая, как сильно он его уважает.
Несмотря на недавние распри, подошли поприветствовать Сашку кое- кто из семей Пархатого и покойного Равиля. Горелый сначала подумал, что Воробей возгордится своим нынешним статусом, но после миролюбивого рукопожатия и приглашения к чаю, понял, что ошибался. Сашка пребывал в отличном настроении и чувствовал себя в гуще событий. Ему было приятно, что к нему относятся по-свойски, и не обращают внимания, что блатные поставили его главным в отряде.
Спустя время в отряд пришли Дрон и Макар, последнему разрешили отлучиться буквально на десять минут. Крепко пожав друг другу руки, они весело переговаривались, с аппетитом ели все, что было собрано на стол, и пили душистый чай. Но пришло время уединенных разговоров и Дрон с Сашкой прошли в комнату отдыха.
– Почему сразу не ломонул Пархатого, а решил мне отписать? Совета хотел попросить или подстраховаться? Ладно Воробей, учись принимать решения с ходу,– снисходительно улыбнулся Дрон, – ну как, сладка эта штука – месть? Ты ведь с ним был одно время на ножах.
– А ты знаешь Леха, по-своему мне было его жаль, он даже в той ситуации остался Пархатым, его нутро не изменить. После случая с Жекой, меня волновал один вопрос: кому из людей прошлых лет, пришла в голову такая форма наказания зэков – косвенно «запомоить», зашкварить.
– Интересные мысли приходят тебе в голову.– Дрон сосредоточился на ответе:
– Санек, зона – это институт, в котором ты проходишь все жизненные уроки от «А»до «Я». Никто тебе не виноват, если ты окажешься неспособным учеником. Запомни этот поучительный стишок:
Тюрьма, для сильных – институт,
Для слабых – дом разврата.
В тюрьме науки все растут
От теории до мата.
Горда тюрьма ученьем мук,
Тюрьма – учитель всех наук!
Понимаешь, раньше в тюрьме, как на железнодорожной станции по шустряку переводили все наши указы и наставления. Без всяких проволочек можно было узнать об арестанте всю его поднаготню. А по тюремному закону, выломившийся из хаты обиженный, придя в другую камеру, должен сразу известить о своем статусе. А Грек-гнида решил прокатить за чистого пацана.
Потому и легла вина на всех взрослых, которые упустили не только время, но и зарыли напрочь понятия о чести и долге. Сравнительно недавно определение «петух» ложилось клеймом только на «педиков» по согласию, то есть активных и пассивных. На воровской сходке принималось решение: гасить кого-нибудь из провинившихся. Ему выносили приговор и исполняли его незамедлительно: удавку на горло или на ножи.
Многие почему-то считают, что опускание зека придумали авторитеты, но я лично слышал от старых сидельцев другое, что такой метод избрала мусорская система, выбрав излюбленное оружие против ломки воров и отрицающих лагерные распорядки пацанов. Пусть, мол, убивают кого ни попадя из авторитетов, а еще лучше опускают друг друга, а запустили они эту погань через малолеток, которые доводят свои действия до полного абсурда и беспредела. Поздоровался по незнанию с петухом, все – запомоился! Покурил от него, попил чай с одной кружки – все приехал. Но абсурд состоит в том, что бугры на малолетке распомаивают через передачки. Приносит обиженный буграм посылку, ему несколько гыч по шее надавали, и он – чистый! На тех же малолетках и на зонах с общим режимом дело доходит до того, что зашкваренных ставят в уровень с петухами и также опускают их. Никто никого не предупреждает, как будто мусора хотят рекорд поставить: развести в союзе, как можно больше петухов.
– Леха я все это понимаю, но у меня еще другой вопрос: мы же живые существа и рождаясь, выходим естественным путем из утробы матери – выходит все люди изначально «запомоены».
Дрон улыбнулся и подхватил дискуссию:
– Нам не остановить и не изменить правил и этикета зоновских привычек, на этот счет нет конкретных законов. В любом случае человек в зоне должен придерживаться правил приличия и помнить одно: не зная тюремных законов – не навредить ближнему. Ты правильно задал вопрос Санек. Откровенно говоря, я не охоч до петухов и никогда в своей жизни не марал своего достоинства, если рассуждать без «киваний» на стремные дела, то любой из активных, «понужая» петушка, касается руками его бедер,– Дрон улыбнулся,– так что по сути дела он тоже запомоен. Кто-то придумал подобные правила, а на исключения мозгов не хватило. Понимаешь, Санек, на свободе человек может жить скрытно, но попадая в зону, он весь как на ладони, и все его повадки и отклонения не останутся не замеченными.
Не имея своих уставных, писанных законов, мы привыкли жить и общаться по своим признанным понятиям, как диктует нам тюремный закон, а выше воровской. Сейчас постепенно возрождаются традиции, было время, когда Советы собирались показать последнего вора. Был такой кремлевский деятель – Хрущев. И ведь действительно показал бы: воров осталось в Союзе всего-то ничего, всех загнали туда: «Где Макар телят не пас».
– Сложно все это,– сказал Сашка,– не зная тюремных законов, можно таких косяков напороть.
– А ты не бойся, ведь жил до этого и смотри, уже и в блатные определился. Ты спрашивай почаще, если есть вопросы и темы. Старайся, где умом дойти, а где и братва подскажет.
– Леха, еще один вопрос можно?
– Валяй.
– Лично ты, как относишься к людям, которые не возвращают долг?
– Это ты фуфлыжников называешь людьми! Я тебе по этому поводу скажу так: еще в Русской армии для офицера слова ДОЛГ и ЧЕСТЬ были основным показателем его чистоты совести. Проигравший или занявший в долг, обязан и должен вернуть деньги, для этого обговаривалось время уплаты. По этому поводу люди стрелялись. В нашей среде с фуфлыжников спрашивают жестко. Не имеешь денег – не садись играть, либо в противном случае ты играешь на свое «очко»[168]. Фуфлыжник – это без пяти минут петух. Так какое мое отношение может быть к человеку, проигравшему свою честь или пообещавшему и не выполнившему своих обещаний? «Обещанка» –это еще слабо сказано, вот он и есть настоящее «фуфло».
Ну ладно, мы с тобой еще о многом поговорим, было бы время. А пока у меня к тебе есть одно дельце. Завтра отдохни, приведи боле менее дела в порядок, а послезавтра мы с тобой выезжаем на объектовую зону. Пойдем на развод и съем с работы под чужими фамилиями. Менты и бугры заряжены[169]. Веди себя спокойно, все будет ништяк. Пацаны тебе расскажут о новостях в зоне, а мне пора, есть еще дела.
Попрощавшись с Воробьевым Дронов ушел и в комнату зашли Сашкины кореша.
– Ну, пацаны, выкладывайте, что у вас тут нового.
Зеля с огоньком в глазах начал рассказывать:
– Короче, Санек тут два дня назад мужики с третьего отряда пошли на обед и подняли такую бузу. Сначала досталось шнырям столовским, били их и обливали помоями, какими нас кормят. Потом пошли к поварам, только один успел на вахту ломонуться, остальных накормили досыта, одели им на головы сороковки [170] и всех козлов, что там были, отаварили[171] по-человечески. Потом менты прилетели, давай разборки учинять. Ну, тут со всех отрядов потихоньку братва с мужиками подтянулась.
Зелю перебил Глазун и также захватывающе продолжил:
– Ментам выдвинули требования, если этих гадов - поварешек не уберут, разнесем всю столовую, и завтра зона на работу не выйдет. Режимники поначалу не хотели слушать, и давай из толпы крайних выдергивать. Тут мы и закипишевали, отбили своих и, чуть было хлебальники ментам не расквасили. Пришли ДПНК с кумом Громовым и стали нас выслушивать. Говорим: кормят, как скотов, что положено по норме продуктов – никогда не видим, а кум-зараза в ответ:
«Поменьше растаскивайте по блатным продукты, больше в котле оставаться будет».
Тут один мужик и выложил куму:
– Вы сами твари растаскиваете: мясо килограммами, консервы, жиры, все подряд тащите домой.
Кум, услышав такое, сразу взбеленился:
– Это кто такой грамотный? Ну-ка выходи, сейчас пойдем на вахту и будешь объяснительную писать.
– За что?– заревела толпа.
– За необоснованный наговор и оскорбление.
– И тут началось такое,– продолжил Зеля,– мужики поперли на ментов, лаяли их «на чем свет стоит».
«Вызывай хозяина, козья рожа или мы тебя сейчас кесарить будем, продукты свои доставать из твоей требухи поганой». Короче, менты струхнули, народу -то зоновского собралось до фига.
– А я- то думаю, что нас так вчера по царски накормили,– сказал Сашка,– первое жирное такое, второе с подливкой, я уж думал в ШИЗО диету всем назначили,– засмеялся он.
– Ага, жди от них, это хорошо мужики не разошлись по отрядам и мы их поддержали, ну, то есть – пацаны, – сказав последние слова, Глазун почему - то слегка зарделся. Наверно в тот момент это звучало гордо, как говорится: «Наша сила – в единстве!».
– Потом пришли хозяин и главный кум зоны Кузнецов, они нас выслушали и пообещали, что разберутся и примут меры. Через несколько часов приготовили новый обед и всю зону накормили до отвала, – радостно произнес Зеля, – а смену поваров выкинули со столовой и набрали другую.
– Да, дела здесь творятся,– удивился Санька,– пять суток не было меня, а чуть ли не бунт подняли, сдается мне пацаны, что все-таки Дрон свое слово твердо держит. Теперь я так думаю, от нас многое зависеть будет. Завтра пойдем в рабочку, я соберу путевых мужиков, Матвея и мы будем решать вопрос о бригадире. Эту мразь надо поганой метлой гнать из бригады, Сергеича оставим, он вроде ничего.
А вы про мою новость слышали?– обратился Сашка к пацанам.
– Ты про Пархатого?
– Ну- да про него.
– Расскажи Санек, а- то мы не в курсе о подробностях.
И Сашка рассказал все: про сходняк, про то, как многих через хозяина определили на сутки в ШИЗО, и про Пархатого, как его пришлось выломить с хаты.
– Ну, Воробей! Ну, молоток! Классно ты его. Наконец этому борзому подыскали место,– сказал Зеля, – а его Толян - опущенный валить собрался, говорит: «Все равно козла порешу, даже после БУРа выйдет, замочу гада».
Сашка вздохнул и сказал:
– Я Толяна понимаю, эта сволочь Пархатая человеку всю жизнь сломал, как ему теперь жить? Ну, окажем мы ему небольшую поддержку, но к мужикам за один стол он не сядет. А кстати,– оживился Сашка,– все, кто несправедливо был опущен, сядут за стол в столовой отдельно от петухов. Чай в мужицких проходах им теперь разрешено пить, но только со своих кружек.
– Сань, а нам потом братва не предъявит за такую самодеятельность? – спросил Глазун.
– Это решено на сходке и утверждено Дроном: с опущенных мужиков должны снять «духоту» во всех отрядах. Они же не гребни[172] в самом деле, а пострадали от гадов - беспредельщиков. Дрон, говорил, что таких в прежние времена, самих на шишку сажали за беспредел.
– Ну ладно пацаны, пойдем на боковую, завтра дел полно.
Довольные встречей и новостями, семьянины вышли из комнаты отдыха и направились по своим спальным местам.
Глава 26
КТО ТАКОЙ ДРОН?
На следующий день, как и предполагалось, бригада, в которой числился Воробьев, вышла на производство. Он доходчиво объяснил Матвею и мужикам, что с их помощью хочет сменить бугра. Дрон в свое время его предупреждал, что бригадира ставили менты и так просто он своего поста не оставит, в этом случае необходимо подключать всю бригаду.
Вот и окажется Матвей полезным. После того, как Сашка помог ему и мужикам с деньгами, Воробьев считал, что они не откажут ему в помощи. Зная наглый характер бригадира и его нынешний статус, можно было справедливо судить, что будет небольшая война, возможно с подключением нач.отряда и оперов.
Видимо провидению было угодно убрать бригадира с дороги и Воробьеву был дарован случай, который помог решить исход дела в лучшую сторону.
Матвей, посоветовавшись со своими бригадниками, предложил Сашке такой вариант:
– Его нужно подставить, а сделать подлянку для такого упыря – святое дело. Я тут посоветовался с мужиками: часть денег, которые мы получили, можно бугру в кабинку для переодевания подсунуть, а ты помозгуй, как лучше ментам найти эти деньги. Саш, уговорами его не снять с бугров, он всех нас сдаст мусорам, и мы ничего не добьемся. Нас просто упрячут в трюм. А найдут менты деньги – значит будет улика, а мужики поднимут бузу в отношении махинаций бугра с нарядами, ведь не секрет, куда бригадные деньги уходят, это Пархатый и Равиль были с бугром в хороших отношениях, а мы постоянно пребывали в промоте. Нормы растут, заработков нет, пашем, как проклятые, на карточку денег мало падает.
Сашке понравилась Матвеевский план. Бригадники выбрали образованного заключенного, который написал на имя начальника колонии коллективную жалобу, где указывалось:что бригадир Пьянков, пользуясь своим положением проделывает махинации с нарядами и, будучи в сговоре с неопределенными лицами прокручивает дела, поэтому бригада недополучает каждый месяц крупные суммы.
Все бригадники подписались под заявлением.
В обед Сашка вышел в жилую зону и направился к Дрону, тот внимательно выслушал его и сказал:
– Согласен, козла спихнуть – дело верное, но вы забыли, кем бугор поставлен, ведь неучтенные бабки падают в карман ментам, они вам его так просто на съедение не отдадут. Правильно Санек сделал, что ко мне пришел, давай заявление, я через своих лиц попробую решить ваш вопрос,– Дрон немного подумал и продолжил, – Санек, в борьбе с продажными козлами и ментами, все средства хороши, а там где не помогает такой аргумент, как «договориться» и существует – подстава. Так что ты не мучай свою совесть оправданиями, зона – не поле боя, где можно сразиться честно и открыто, здесь хитрость нужна.
Сашка вернулся после обеда назад в рабочую зону и ближе к вечеру в цехе разыгралось целое представление.
Откуда ни возьмись, появился наряд контролеров во главе с прапорщиком Кузей, они вытеснили всех из каптерки и стали производить обыск. В процессе осмотра в кабинке заключенного Пьянкова была обнаружена приличная сумма денег и изъята прапорщиком. Бригадира увели на вахту для разбирательства.
После съема с работы, когда зона поужинала, осужденных шестнадцатого отряда стали вызывать на вахту для дачи показаний по поводу коллективного заявления.
Как не пытались оперативники повернуть дело вспять, чтобы в какой-то степени оправдать действия бригадира, но указание начальника колонии они были обязаны выполнить.
Дело в том, что с самого начала коллективная жалоба тайно попала на стол майору Кузнецову. Внимательно изучив ее, он не нашел компрометирующих фактов, где его личные интересы не пресекаются с данным осужденным. Майор направился к начальнику колонии и, разъяснив обстановку, подчеркнул, что бригадир создает нетерпимую атмосферу в бригаде и если администрация не поможет им разобраться, осужденные вынуждены будут пойти на крайние меры. Факт на лицо: у Пьянкова изъяты деньги, опрошены десятки свидетелей, необходимо назначить служебное расследование, так как в ходе первичного дознания бригадир сознался, что проводил денежные махинации и непрозрачно намекнул, что за ним стоит кое- кто из администрации колонии.
Конечно, Сереброву стало неудобно перед своим заместителем, и он был вынужден дать указание оперативникам закончить расследование, а заключенного Пьянкова поместить в ШИЗО за незаконное хранение денежных средств. Естественно, с бригадиров он был снят.
Таким образом закончилась еще одна удачная операция по устранению ненужных людей, которые в определенной мере тянули данную зону в «красную пучину беспредела». Тем более был учтен всеобщий интерес заключенных, работающих на производстве, а так же блатных зоны, которым были неугодны ставленники администрации колонии.
План Дрона был в действии и набирал обороты. Единственное о чем Дрон мысленно молил Бога, чтобы опер Ефремов не вернулся раньше времени из командировки. Завтра у вора состоится важная встреча на Тарбазе, появилась реальная возможность пообщаться с представителем воровского сообщества, которым руководил вор в законе Аркан. Много вопросов нужно было решить: получить энную сумму денег в зоновский общак и другие необходимые предметы.
С утра заступает на дежурство смена прапорщика Крокодила, который прикроет эту встречу. Тарбаза охраняется солдатами внутренних войск, принимающих заключенных по карточкам, и вечером в той же последовательности возвращают рабочих в жилую зону. На объект перевозят зэков в автозаках, чем-то напоминающих собой фургоны для перевозки скота, везущего на убой. Летом – невыносимая жара, и по прибытию на место выскакивают зэки из железной фуры словно побывавшие в прожарке[173]. Зимой наоборот – холодно, хорошо хоть телогрейки да валенки спасают от обморожения. Стенки фургона обшиты железом со всех сторон. Загоняют энное количество заключенных, которые рассаживаются по лавкам, закрывается дверь и в небольшом тамбуре, расположенном позади вагона, занимают пост два охранника с автоматами.
Дрон знал, что завтра его ждет приятный сюрприз. Ночью на объект будет доставлена девица, и в укромном месте проведет весь день. Объект снимается с охраны и с наступлением ночи на нем дежурит до утра один сторож, его обязательно щедро отблагодарят деньгами и спиртным. Вечером девушка и посыльный Аркана, так же, как и прибыли, покинут объект.
Ничего здесь странного и нового не было, всем хотелось жить: ментам, кормящимся с подобных объектов и самим заключенным, скучающим по женским ласкам. Но такие встречи бывают организованы только для лиц, являющихся зоновской элитой или для тех, кто может позволить себе встречи в финансовом отношении. Все это хорошо конспирируется и не предается огласке. Дорога, отлаженная годами зоновским и вольным братствами, называлась «золотой».
Дрону необходимо было встретиться с Макаром и поговорить. После случая с бригадиром, он еще больше воспрял духом. Прихватив с собой Симуту и Воробья, он направился в санчасть.
Галина Алексеевна на этот раз была у себя в кабинете и разрешив посещение к «больному», отдала распоряжение дневальному выдать три халата.
– Можно я после Макарова на минутку загляну к тебе? – обратился Алексей к Галине.
– По делу или так? – улыбнулась начальница.
– О твоем Никитке хотел поинтересоваться.
– Ладно, зайдешь,– Галина задумалась на мгновение и тихо сказала,– Алексей я конечно не должна об этом говорить, но о твоих посещениях к Макарову известно Громову.
– Вот как? – удивился Дронов,– знать кто-то из персонала санчасти капает на меня куму. Ты не замечала за своим дневальным, может от него дует ветер в сторону оперчасти?
– Даже если это правда, то я не могу ничего изменить, я просто тебя предупреждаю, что у меня могут возникнуть неприятности. Громов обязательно доложит Ефремову, когда тот вернется с командировки.
– Благодарю за предупреждение,– Дронов улыбнулся,– я подумаю над этим. Тогда мне не стоит заходить к тебе.
– Я сейчас созвонюсь со складом, у меня хлорамин закончился и пошлю дневального на КПП, пока он дожидается посыльного, у нас будет время немного пообщаться.
Дронов еще раз улыбнулся и пошел в палату. Поздоровавшись с Макаром, вор негромко заговорил:
– Завтра еду на Тарбазу и захвачу с собой Воробья с Карзубым.
Догадайся с трех раз, кого пришлют на встречу.
Макар завел глаза под лоб и отрицательно замотал головой.
– Серега Крут.
– О-о! Привет ему от меня огромный передай.
– Ох Леха, тревожно у меня на душе. Я в своей жизни в двух бунтах участвовал, последствия для зэков были ужасные. Я понимаю, что времена сейчас не те, что были, но тебе нужно подстраховаться с волей, если нам менты пустят кровь, твое братство должно помочь зоне.
– Все уже запущено, не понтуйтесь братва,– обратился Дрон ко всем,– меня сейчас волнует одно обстоятельство: если каким то образом опер Ефремов и Кузнецов войдут друг с другом в контакт, то мои дни сочтены, для них я являюсь хранителем информации, за которую два майора попытаются закрыть меня в крытую тюрьму или наверняка постараются зарыть глубоко в землю.
– Я думаю обойдется,– успокаивал вора Симута, не смогут менты подобраться к тебе, я поставил двух людей, чтобы тебя тайно охраняли.
– Э-э, нет Васек, это в книжках все заканчивается со счастливым концом, где проблемы решаются одним росчерком пера. В жизни намного сложнее, здесь не знаешь, что готовит тебе новый день: проснешься ли ты в добром здравии или завтра те же мусора, через подставных лиц, принудят какого нибудь пехотинца - торпеду, и он по сонному состоянию перекроет доступ кислорода. А то и на этапе в столыпине не довезут до конечной станции. Я просчитал одну ситуацию, и не хочу повторить путь Колдуна.