"Если Ланфир жива… могла ли Морейн, а?"
Он встретил взгляд Моридина со спокойной уверенностью.
– Выпускать её сейчас не имеет смысла, – сказал Ранд, – Она уже не имеет никакой власти надо мной.
– Да, – сказал Моридин, – Я верю тебе. Она ничего не делает, но я думаю, что она все еще тешит себя чем‑то. обида на женщину, которую ты выбрал. Как ее зовут? Та, которая из Айил, что носят оружие?
Ранд не поддавался на попытки раздражать себя.
– Майрин ненавидит тебя теперь, так или иначе, – продолжил Моридин, – Я думаю, что она обвиняет тебя в том, что произошло с нею. Ты должен называть ее Синдани. Ей запретили использовать имя, которое она выбрала сама.
– Синдани… – сказал Ранд, подбирая слова, – "Последний шанс"? У твоего хозяина есть чувство юмора, я вижу.
– Это имя было дано не для того, чтобы над ним смеялись, – сказал Моридин.
– Нет, я полагаю, что это не так, – Ранд смотрел на бесконечные пейзаж мертвой травы и листьев, – Трудно думать, что я так боялся тебя в те первые дни. Знаешь, когда ты вторгался в мои сны и переносил меня в один из этих осколков сна? Я так и не смог понять это.
Моридин ничего не ответил.
– Я помню одно время… – сказал Ранд, – Сидя у костра, окруженный кошмарами, которые чувствовались подобным в Тел'аран'риод. Ты не был в состоянии втянуть кого‑то полностью в Мир Снов, все же я не ходячий по снам, который в состоянии вступить туда самостоятельно.
Моридин, как и остальные Отрекшиеся, часто входил в Тел'аран'риод во плоти, что было особенно опасно. Некоторые утверждали, что хождение по снам во плоти было
злом, лишающим тебя части человечности. В то же время это делало тебя более могущественным.
Моридин не дал ключа к разгадке того, что произошло в ту ночь. Ранд плохо помнил те дни, когда он продвигался к Тиру. Он помнил видения в ночи, видения его друзей или родных, пытающихся убить его. Моридин… Ишамаэль…насильно затягивал его во сны, соприкасающиеся с Тел'аран'риодом.
– Ты был безумен в те дни, – тихо сказал Ранд, глядя Моридину в глаза. Он почти мог разглядеть пылающие в них огни. – Ты ведь до сих пор безумен, не так ли? Это ведь неотъемлемая часть тебя. Никто не может служить ему, не являясь хотя бы немного безумным.‑
Моридин шагнул вперед.
– Насмехайся как хочешь, Льюс Терин, – Наступает конец. Все сущее будет отдано на великое удушение Тёмному, чтобы навсегда было растянутым, разорванным и раздавленным.
Ранд шагнул ему навстречу, прямо к Моридину. Они были одинакового роста:
– Ты ненавидишь себя, – прошептал Ранд, – Я могу почувствовать это в тебе, Элан. Раньше ты служил ему ради власти, теперь ты делаешь это, потому что его победа – и конец всего – единственный способ освободится, который ты знаешь. Ты предпочтешь не существовать, чем оставаться быть собой. Ты должен знать, что он не отпустит тебя. Никогда. Не тебя.
Моридин усмехнулся.
– Он позволит мне убить тебя прежде, чем все кончится, Льюс Терин. Тебя, и ту златоволосую, потом айильскую женщину, и маленькую темноволосую…
– Ты ведешь себя, как будто есть соперничество между мной и тобой, Элан, – перебил его Ранд.
Моридин засмеялся, откидывая голову назад.
– Конечно есть! Разве ты еще не заметил это по рекам пролитой крови, Льюс Терин! Это касается нас обоих. Как в прошедшие Эпохи, снова и снова, мы сражаемся друг с другом. Ты и я.
– Нет, – произнес Ранд, – Не в этот раз. Я закончил с тобой. У меня есть более важная битва.
– Не пытайся…‑
Солнечный свет взорвался через облака наверху. Обычно в Мире Снов не было солнечного света, но теперь он заполнял пространство вокруг Ранда.
Моридин откинулся назад. Он посмотрел на свет, затем пристально посмотрел на Ранда и сузил глаза.
– Не думай… не думай, что я поверю твоим простым уловкам, Льюс Терин. Вейрамон был потрясен тем, что ты проделал с ним, но это не так трудно, держась за саидин, прислушиваться к сердцебиению людей, когда оно убыстряется.
Ранд поддался своим желаниям. Потрескивающие мертвые листья начали преобразовываться в его ногах, становясь зелеными, и побеги травы прорвались через листья.
Зелень разрасталась вокруг него как разлитая краска, а тучи укатывались в даль.
Глаза Моридина открылись ещё шире. Он споткнулся, уставившись на небо, поскольку облака отступили… Ранд мог почувствовать его шок. Всё‑таки это был осколок сна Моридина.
Однако, чтобы привлечь другого, нужно поместить его рядом с Тел'аран'риодом. Такие правила обычно применяются. Существовало что‑то ещё, что‑то вроде связи между двумя из них.
Ранд шагнул вперед, поднимая руки в стороны. Трава прорастала волнами, красные цветы вырывались из под земли подобно румянцу. Буря успокоилась, темные облака были выжжены светом.
– Скажи своему хозяину! – командовал Ранд, – Скажи ему, что этот бой не похож на другие. Скажите ему, что я устал от его приспешников, что я закончил с мелким движением его пешек. Скажите ему, что я иду за НИМ!
– Это неправильно, – сказал Моридин, явно потрясенно, – Это не так…
Он взглянул на Ранда лишь мгновение, стоя под солнечными лучами, а затем исчез.
Ранд сделал глубокий вздох. Трава умирала вокруг него, облака возвращались назад, солнечный свет исчезал. Хотя Моридин ушёл, держаться за такое преобразование пейзажа было трудным делом. Ранд осел, пришла одышка после такой работы.
Здесь, желание сделать что‑либо правдой может сработать. Если бы все было так просто в реальном мире.
Он закрыл глаза и вернулся, чтобы немного поспать, прежде чем он должен будет подняться. Подняться, и спасти мир. Если он сможет.
Певара присела рядом с Андролом в эту дождливую ночь. Ее плащ промок насквозь. Она знала пару плетений, которые были бы полезны против этого, но но она не смела направлять силу. Ей и другим придётся столкнуться с Обращёнными Айз Седай и женщинами из Черной Айя. Они смогут почувствовать, если она будет направлять??.
– Они определенно охраняют эту часть, – прошептал Андрол. Перед ними земля была перекопана в такой последовательности, будто лабиринт кладок и траншей. Там лежали созданные помещения, что в конечном счете вернут Чёрной Башне надлежащий вид. Если Добзер был честен, другие помещения были созданы под фундаментом – скрытые камеры, уже законченные, которые продолжали быть секретным, поскольку и сама Башня была так построена.
Пара Аша'манов Таима вели поблизости беседу. Хотя они попытались казаться беспечными, эффект был испорчен погодой. Кто хотел бы стоять снаружи такой ночью как эта?
Несмотря на теплую жаровню, которая освещала их и потоки воздуха, чтобы дождь проходил мимо, их присутствие было подозрительным.
"Охранники." Певара попыталась послать мысль Андролу напрямую.
"Это сработало." Она могла почувствовать его удивление, как мысль вторглась в его собственные.
Что‑то возвращается, нечётко. "Мы должны воспользоваться преимуществом."
"Да," мысленно ответила она. Следующая мысль была слишком сложна, таким образом, она прошептала ему, – Как вы никогда прежде не замечали, что он ставит охрану здесь ночью? Если действительно есть секретные помещения, то работа над ними также велась ночью.
– Таим установил комендантский час, – шёпотом отвечал Андрол, – Он позволяет нам игнорировать его только тогда, когда удобно ему, например, при возвращении вечером в Велина. Кроме того, эта область является опасной, с теми ямами и траншеями. Это было достаточно хорошей причиной для установки охранников, за исключением…
– За исключением, – продолжила за него Певара, – Таим точно не из тех, кто заботится, если ребенок или два сломали шею, ковыряясь здесь.
Андрол кивнул.
Певара и Андрол ждали под дождем, считая вдохи, пока три полосы огня не выплыли из ночи и ударили охранников прямо по головам. Два Аша'мана упали, словно мешки с зерном. Налаам, Эмарин и Джоннет сделали свое работу отлично. Быстро направляя силу, при удачном стечении обстоятельств, ее либо не заметят или будут думать, что это работа мужчин Таима на страже.
"Свет", подумала Певара. "Андрол и его товарищи действительно оружие. Она и не думала полагать, что Эмарин и другие будут вести смертельные атаки. Это было полностью вне ее опыта как Айз Седай. Айз Седай даже не убивали Лжедраконов, если они могли тем самым помочь ему."
– Укрощение убивает, – сказал Андрол, смотря вперед, – Хотя и медленно.
"О, Свет! Действительно, должно быть много преимуществ в их связи – но она катастрофически неудобна. Ей надо бы попрактиковаться в защите своих мыслей."
Эмарин и другие вышли из темноты, присоединившись к Певаре и Андролу у жаровни. Канлер остался позади, с другими Двуреченскими ребятами, готовыми вести их из Черной Башни при попытке побега если что‑то пойдёт не так сегодня ночью. Имело смысл оставить его, несмотря на его протесты. У него была семья.
Они оттащили трупы в тень, но оставили жаровню гореть. Те кто высматривает охранников увидели бы, что свет был все еще там. Ночь была настолько туманной и дождливой, что пришлось бы значительно приблизиться, чтобы понять, что ее обслуживающий персонал исчез.
Хотя он часто жаловался, что не знал почему остальные последовали за ним, Андрол сразу же возглавил эту группу, отправив Налаама и Джоннета следить за краем котлована. Джоннет нес свой лук, с ослабленной из за сырости ночи тетивой. Они надеялись, что дождь будет продолжать лить и они смогут использовать его, дабы не рисковать, используя Единую Силу.
Андрол, Певара и Эмарин скатились по одному из грязных склонов в котлован, который были вырыт. Грязь брызнула на нее, когда она плюхнулась на дно, но поскольку она была уже мокрая – дождь быстро смыл грязь
Котлован был сделан из камня и построен так, чтобы сформировать стены между комнатами и коридорами. Здесь, внизу, он стал похож на лабиринт, с постоянным потоком дождя, падающий сверху. Утром, Аша'манов – солдат пошлют сюда чтобы высушить это место.
– Как мы найдём вход? – поинтересовалась Певара.
Андрол опустился на колени, очень маленький светящийся шар парил над его рукой. Капли дождя, проходя через свет, были похожи на крошечные метеориты которые стремительно вспыхивали и исчезали. Он расслабил пальцы позволяя каплям скатиться на землю.
Он посмотрел вверх, затем показал направление.
– Она убегает в ту сторону, – прошептал он. – Она течет куда‑то. Вот там мы и найдем Таима.
Эмарин одобрительно хмыкнул. Андрол поднял руку, призывая Джоннета с Налаамом следовать за ним вниз, и осторожно ступая пошёл вперёд.
– Вы. Тихо. Двигайтесь. Отлично, – прошептала она.
Воспитанный как следопыт, он возвращался обратно. В леса. В Горы Тумана.
Сколько же ремесел он перепробовал за свою жизнь? Она беспокоилась о нем. Жизнь в том виде, как он её прожил могла привести к отвращению миром, к нетерпению ко всему. Но то, как он говорил о Черной башне. страсть, с которой он стремился в бой. это совсем иное. Это не просто преданность Логайну. Да, Андрол и другие уважали Логайна, но для них он представляет собой нечто гораздо большее. Особое место, где такие люди, как они, могли быть приняты.
Такая жизнь как у Андрола указывает на человека, который не спокоен или не удовлетворен ей, но также свидетельствует о другом: о человеке, который находится в поисках. Человек который знал: что жизнь которую он хочет существует где‑то. Ему просто необходимо найти её.
– Они учат тебя так анализировать людей в Белой башне? – прошептал ей Андрол, остановившись в дверном проеме и направив свой световой шар внутрь, после чего махнул остальным следовать за ними.
Ну уж нет, она отправится обратно и будет практиковаться в этом способе общения, чтобы её мысли были более расплывчаты.
Если, конечно, женщина может что то изучить после первой сотни лет.
Он отправился обратно после напряжённых развлечений. Они прошли вдоль нескольких незавершенных комнат, ни в одной из них не было крыши, пока не добрались до участка с необработанной землей. Некоторые бочки здесь стояли на шаг друг от друга, но были сдвинуты в сторону и крышки, обычно находящиеся сверху, были сдвинуты. Здесь была видна яма в земле. Вода переливалась через край ямы и падала вниз, в темноту. Андрол опустился на колени и прислушался, затем, кивнув в другим, сполз в нее. Через секунду раздался всплеск.
Певара последовала за ним, опустившись лишь на несколько футов. Вода под ногами была холодная, но она уже промокла. Андрол сгорбился, указывая дорогу под земляным навесом, затем встал на другой стороне. Его маленький шар света освещал туннель. Здесь была вырыта траншея, чтобы удерживать дождевую воду. По суждению Певары они стояли прямо над ней, когда разбирались с охраной.
"Добзер прав", думала она, пока остальные спускались позади. "Таим построил секретные туннели и комнаты."
Они пересекли траншею и двинулись дальше. Спустившись немного вниз по туннелю они достигли перекрестка где земляные стены были укреплены наподобие валам шахт. Все пятеро собрались там посмотрев в одном направлении, затем в другом. Два пути.
– Этот путь клониться вверх, – прошептал Эмарин, указывая налево, – Может быть к другому входу в эти туннели?
– Нам, вероятно, следует двигаться глубже, – сказал Налаам, – Вам не кажется?
– Да, – сказал Андрол, облизывая палец и проверяя воздух, – Ветер дует справа. Сначала мы пойдем этим путем. Будьте осторожны. Там будут другие охранники.
Группа скользнула глубже в туннели. Как долго Таим работал над этим комплексом? Он не казался очень большим – они не прошли никаких других разветвлений – но все же, он был впечатляющим.
Внезапно Андрол остановился, и другие подтянулись к нему. Ворчащий голос эхом раздавался в туннеле, слишком мягкий чтоб разобрать слова, сопровождаемый мерцающим светом на стенах. Певара обняла источник и сплела потоки. Если она направит, заметит ли кто‑либо в сооружении? Андрол также колебался; направлять вверху чтоб убить стражу было и так достаточно подозрительно. Если люди Таима здесь, внизу почувствовали использование Единой Силы…
Фигура приближалась, ее освещал свет фонаря.
Скрип послышался позади нее когда Джоннет выхватил натянутый двуреченский лук. В туннеле едва хватало места для него. Он выстрелил с щелчком, засвистел воздух. Ворчание стихло, фонарь упал.
Группа пробралась вперед и нашла Котерена лежащего на земле со стеклянными глазами и стрелой пронзившей грудь. Его фонарь слабо горел на земле рядом с ним. Джоннет вынул стрелу и вытер ее об одежду мертвеца.
– Вот почему я все еще ношу лук, ты, чертов сын козла.
– Здесь, – сказал Эмарин, указывая на массивную дверь. – Котерен охранял ее.
– Приготовьтесь, – прошептал Андрол и распахнул массивную деревянную дверь. За ней они увидели ряд грубых клеток встроенных в глиняную стену – каждая немного больше каморки с крышей зарытой в землю с дверью в проеме. Певара заглянула в одну из них, оказавшуюся пустой. Уютное местечко не позволяло человеку встать в полный рост и не было освещено. Быть запертым в тех клетках значило быть в ловушке тьмы, сжатым в пространстве подобном могиле.
– Свет! – сказал Наалам, – Андрол! Он внутри! Это Логайн!
Остальные поторопились присоединиться к нему и Андрол сломал замок на удивление умелой рукой. Они распахнули дверь клетки и Логайн выкатился оттуда со стоном. Он выглядел ужасно, покрытый грязью. Когда‑то, вьющие темные волосы и сильное лицо возможно сделали его красивым. Он казался слабым как нищий.
Он закашлялся, затем поднялся на колени с помощью Налаама. Андрол немедленно упал на колени, но не проявляя почтение. Он всматривался в глаза Логайна, тогда как Эмарин дал лидеру Аша'манов его флягу чтобы попить.
– В порядке? – спросила Певара.
"Это он", мысль Андрола, волна облегчения прошла сквозь узы. "Это все еще он."
"Они бы отпустили его, если бы он был обращен, ответила Певара, все более комфортно благодаря такому способу общения."
"Возможно. Если это не западня."
– Мой Лорд Логайн.
– Андрол, – голос Логайна дребезжал, – Джоннет. Налаам. И Айз Седай? – он посмотрел на Певару. Для человека, который по‑видимому провел в заточении дни, а, быть может, и недели, он выглядел на удивление ясным, – Я помню тебя. Из какой ты Айя, женщина?
– Разве это важно? – ответила она.
– Очень, – сказал Логайн, пытаясь встать. Он был слишком слаб, и Налааму пришлось поддерживать его, – Как вам удалось найти меня?
– Расскажем, когда будем в безопасности, мой Лорд, – сказал Андрол. Он выглянул из дверного проема, – Двигаемся. У нас все еще трудная ночь впереди. Я…
Андрол замер, затем захлопнул дверь.
– Что это? – спросила Певара.
– Направляют, – сказал Джоннет, – Сильные.
Вопли, приглушенные дверью и грязными стенами, звучали снаружи в туннеле.
– Кто‑то нашел стражу, – сказал Эмарин. – Мой Лорд Логайн, сможете ли вы драться?
Логайн попробовал стоять самостоятельно, но осел снова. Его лицо стало решительным, но Певара почувствовала разочарование Андрола. Логайну дали корень вилочника; или это, или он просто устал, чтобы направлять. Не удивительно. Певара видела женщин и в лучшем состоянии, но они были слишком измотаны, чтобы обхватить Источник.
– Назад! – закричал Андрол, отступая в сторону от двери, – За глиняную стену, – дверь взорвалась в потоке пламени и разрушения.
Певара не ждала пока осядут обломки; она сплела огонь и выпустила столб разрушения вниз за пределы туннеля. Она знала, что противостоит Друзьям Темного, или даже хуже. Три клятвы ее здесь не сдерживали.
Она услышала крики, но что‑то отклонило огонь. В тот же момент щит попытался отрезать ее от Источника. Она с трудом отбила его и нырнула в сторону, тяжело дыша.
– Кто бы это ни был, они сильны, – сказала Певара.
Голос вдалеке отдавал приказы, отзываясь эхом в туннелях.
Джоннет опустился на колени позади нее, отклоняясь. – Во имя Света, это голос Таима!
– Мы не можем стоять здесь, – сказал Логайн. – Андрол. Врата.
– Пытаюсь, – ответил Андрол. – Во имя Света, я пытаюсь!
– Вот еще, – Налаам отпустил Логайна возле стены. – Я бывал и в худших передрягах раньше!
Он присоединился к остальным в дверном проеме выпуская плетения вниз по коридору. Взрывы сотрясли боковые стены и грязь потекла с крыши.
Певара прыгнула в дверной проем, выпуская плетение, потом опустилась на колени рядом с Андролом. Он уставился вперед, ничего не видя, лицо превратилось в маску концентрации. Она чувствовала определенность и разочарование сквозь узы. Она взяла его руку.
– Ты можешь сделать это, – прошептала она.
Дверной проем провалился, и Джоннет упал назад с обожженной рукой. Земля дрожала, стены начали распадаться на куски.
Пот тек по лицу Андрола. Он сжал зубы, его лицо покраснело, глаза широко открылись. Дым валил через дверной проем заставляя Эмарина кашлять, в то время как Налаам исцелял Джоннета.
Андрол закричал, и он почти достиг верха той стены в его сознании. Он был почти там! Он мог…
Плетение ударилось об комнату, земля зарябила, и деформированная крыша наконец провалилась. Земля полилась вниз на них и все потемнело.
Глава 5
Потребовать Дар
Ран ал" Тор проснулся и глубоко вздохнул. Выскользнул из под одеял в своей палатке, стараясь, не разбудить дремлющую еще Авиенду, и накинул одежду. Воздух пах сыростью.
И невзначай вспомнил свою юность, такие же утренние часы – ранние, еще до рассвета подъемы на первую за день – утреннюю – дойку коровы. Прикрыв глаза, он вспомнил звуки, доносившиеся из сарая где давно уже ставший Тэм ладил новые столбы для изгороди. Вспомнил прохладу воздуха, вспомнил как натягивал свои сапоги, как умывался теплой, оставленной греться у печки, водой.
Каждый день, распахнув дверь своего дома, фермер мог взглянуть на обновленный и посвежевший мир. Первые, еще неуверенные, трели птиц. Солнечные лучи над горизонтом, когда казалось, что мир зевает, пробуждаясь.
Ранд подошел к откидным створкам своей палатки и отодвинул их, кивая Кэтерин, Дева с короткими золотыми волосами, которая была на страже. Он смотрел на мир, который был совсем не новым. Этот мир был старым и усталым, как коробейник, который побывал у Хребта Мира и вернулся пешком. Палатки переполняли Поле Меррилор, повара готовили на огне, столбы дыма, которого тянулись ко все еще темному утреннему небу.
Всюду, люди работали. Солдаты смазывали броню. Кузнецы заостряли наконечники копий. Женщины подготавливали перья, чтобы они оперить стрелы. Завтраки подавали от фургонов для еды людям, которые должны были спать лучше, чем они могли. Все знали, что это были последние моменты жизни, перед тем как придёт буря.
Ранд закрыл глаза. Он мог чувствовать это, саму землю, словно слабые узы Стража.
Под его ногами личинки проползали в почву. Корни трав продолжали распространяться, очень медленно, ища питательные вещества. Структуры деревьев не были мертвы, поскольку вода просачивалась через них. Они дремали. Синицы группировались на соседнем дереве. Они не звали прибытие рассвета. Они толпились вместе, как будто для теплоты.
Земля все еще жива. Она жива как человек, цепляющийся за край утеса кончиками пальцев.
Ранд открыл глаза:
– Мои писцы вернулись из Тира?
– Да, Ранд Ал'Тор, – ответила Кэтерин.
– Пошлите послания другим правителям, – сказал Ранд, – Я встречусь с ними через один час в центре поля, где я приказал, чтобы никакие палатки не были размещены.
Кэтерин ушла, чтобы передать его распоряжения, оставляя трех других для его охраны. Ранд позволил откидным створкам палатки близко закрыться за ним, обернулся и подскочил, когда он нашёл Авиенду, стоящей в палатке, столь же голёхонькой как в тот день, что она родилась.
– Очень трудно подкрасться к тебе, Ранд ал’Тор, – объявила она с улыбкой, – Узы дают тебе слишком много преимущества. Я должна двигаться очень медленно, как ящерица в полночь, так, чтобы твои чувства, где я, не изменялись слишком быстро.
– Свет, Авиенда! Зачем тебе вообще подкрадываться ко мне?
– Для этого, – ответила она, затем подскочила вперед, хватая его голову и целуя, ее тело прижалось к нему.
Он расслабился, позволяя поцелую задержаться.
– Неудивительно, – пробормотал он, не отрываясь от её губ, – это гораздо приятнее теперь, когда я не должен волноваться о том, как бы не отморозить себе что‑нибудь.
Авиенда отступила.
– Ты не должен говорить о том случае, Ранд ал’Тор.
– Но…
– Мой тох заплачен, и я теперь первая сестра Илэйн. Не напоминай мне о позоре, который забыт.
"Позор? Почему она стыдиться этого, когда сейчас… Он покачал головой. Он мог услышать дыхание земли, мог ощутить жука на листе в половине лиги отсюда, но иногда он не мог понять Айил. Или возможно это были просто женщины."
Вероятно в этом случаи причины две…
Авиенда колебалась около бочки пресной воды.
– Я полагаю, что у нас не будет времени для ванны.
Ох, теперь тебе стали нравиться ванны?
– Я приняла их как часть жизни, – сказала она, – Если я соберусь жить в мокроземных местах, то тогда я приму некоторые обычаи. Когда они не глупы, – ее тон указывал, что большинство из них как раз были.
– Что случилось? – спросил Ранд, подходя к ней.
– Случилось?
– Что‑то беспокоит тебя, Авиенда. Я вижу это в тебе, чувствую.
Она критически оглянула его. Свет, до чего же она была красива.
– Тобой было намного легче управлять до того, как ты получил древние знания из своей прошлой жизни, Ранд Ал'Тор.
– Легче? – спросил он, улыбаясь, – А по‑твоему поведению этого не было видно,
– Это было тогда, когда я была ещё в качестве дитя, незнающего безграничные возможности Ранда Ал'Тора, – она опустила руки в воду и вымыла лицо, – Это хорошо; если бы я знала то, что должна была идти с тобой, то я, возможно одела бы белое и никогда не снимала бы его.
Он улыбнулся, затем направил, сплетая потоки Воды и вытягивая жидкость от бочки струёй. Авиенда отстранилась, посматривая на это с любопытством.
– Тебя больше не беспокоит мысль о мужчине, способном направлять, – заметил он, поддерживая воду в воздухе и подогревая её нитью Огня.
– Больше нет причины для беспокойства. Если бы мне было некомфортно рядом с тобой направляющим, я бы повела себя как мужчина, отказывающийся забыть позор женщины после того, как она выполнила свой тох, – девушка смотрела на него.
– Не могу представить себе кого‑нибудь настолько грубого, – сказал он, отбрасывая в сторону свою одежду и приближаясь к ней, – Вот. Это наследие от этой древней мудрости, которую ты видимо считаешь такой разочаровывающей.
Он приподнял воду, идеально разогретую, и разбил ее в густое облако тумана, которое сразу обволокло их. Авиенда вздохнула, сжав ему руку. Возможно она все больше свыкалась с мокрыми землями, но вода по‑прежнему заставляла ее чувствовать себя некомфортно и испытывать благоговение.
С помощью Воздуха Ранд схватил немного мыла, раздробил его в щепки и смешал с водой, посылая вихрь пузырей вокруг них, вращаясь в водовороте и поднимая их волосы вверх, при этом у Авиенды они закрутились в колонну, прежде чем легко опуститься обратно к ней на плечи.
Еще одним потоком теплой воды он смыл мыльную пену, потом удалил почти всю воду, оставив их тела чуть влажными, но не мокрыми. Слил всю воду обратно в бочку и долей сожаления отпустил саидин.
Авиенда тяжело дышала.
– Это… Это было полным безумием и безответственностью.
– Спасибо, – произнес он, забирая полотенце и бросая его ей, – Ты назовешь безумным и безответственным почти все то, что мы делали в Эпоху Легенд. Это было другое время, Авиенда. Тогда было гораздо больше направляющих, и мы практиковались с детских лет. Нам не требовалось знать про такие вещи, как война или о том, как убивать. Мы избавили мир от боли, голода, страданий, войны. Вместо этого мы использовали Единую Силу для вещей, которые могут показаться простыми.
– Вы только предполагали, что вы исключили возможность войны, – сказала со вздохом Авиенда, – Вы были неправы. Ваше заблуждение сделало вас слабыми.
– Сделало. Тем не менее, я не могу решить, хотел бы изменить это. Было много хороших лет. Хороших десятилетий, хороших веков. Мы верили, что живем в раю. Возможно это было нашим падением. Мы хотели, чтобы наши жизни были идеальны, и мы игнорировали несовершенство. Проблемы увеличивались из‑за нашей невнимательности, и война могла стать неизбежно, если бы Скважина никогда не была пробита, – Он насухо вытер себя полотенцем.
– Ранд, – сказала Авиенда, приближаясь к нему, – Сегодня я попрошу, чтобы ты исполнил мою просьбу, – она положила свою ладонь на его руку. Кожа на ее руке была грубой, мозолистой с тех времен, когда она была Девой. Авиенда никогда не будет похожа на этих изнеженных дам из дворов Кайриэна или Тира. Ранду это нравилось. Её руки знали, что такое работа.
– Что за просьба? – спросил он, – Я не уверен, что могу отказать тебе в чем‑нибудь сегодня, Авиенда.
– Я не уверена, что так и случится.
– Я не понимаю.
– Тебе не надо понимать, – сказала она, – И тебе не надо обещать, что ты согласишься. Я чувствую, я должна предупредить тебе, что это не повлияет на мои чувства к тебе. Моя просьба потребует от тебя изменить свои планы, возможно радикально, и это будет важно.
– Хорошо…‑
Она кивнула, как всегда загадочно, и начала подбирать одежду на день.
Во сне Эгвейн обходила вокруг замерзшей колонны стекла. Это выглядело почти как столб света. Что это значит? Она не могла найти объяснений.
Видение поменялось – теперь это была сфера. Мир, каким‑то образом она это знала.
Раскалывается. Она обвязывала его веревками, отчаянно пытаясь сдержать. Она могла бы сохранить его от разрушения, но это отнимало так много сил…
Она покинула сон и начала просыпаться. Сразу же обняла источник и сплела свет. Где она была?
Она была одета в ночную рубашку и лежала в постели в Белой Башне. Не ее собственные покои, которые были все еще в плохом состоянии после нападения убийц. Для её исследования Мира Снов была небольшая комната, где она и расположилась на ночлег.
В голове пульсировало. Она смутно могла припомнить нарастающую усталость прошлой ночью, когда слушала донесения в своей палатке на Поле Мериллор о падении Кэймлина. В какой‑то момент последних часов ночи Гавин настоял, чтобы Найнив сплела врата обратно в Белую Башню и Эгвейн могла бы поспать в кровати, а не на тюфяке, лежащем на земле.
Эгвейн ворчала про себя, поднимаясь. Он, наверное, был прав, хотя она могла отчетливо помнить чувство раздражения в его тоне. Никто не поправил его за это, даже Найнив. Она потерла виски. Головная боль была не такая сильная, какой она была, когда Халима "заботилась" о ней, но сейчас тоже довольно больно. Несомненно, ее тело выражало недовольство в связи с отсутствием сна, которое она давала в последние недели.
Немного позже – одетая, умытая и чувствуя себя немного лучше – она покинула свои комнаты, чтобы найти Гавина, сидящим за столом Сильвианы, просматривающего отчет, игнорируя принятую, которая задержалась около дверного проема.