– Она повесила бы тебя из окна за пальцы твоих ног, если бы увидела, что ты делаешь, – сухо сказала Эгвейн.
Гавин подскочил:
– Это не отчет от ее шпионов, – запротестовал он, – Это последние новости от моей сестры о Кэймлине. Это прибыло через врата для тебя всего несколько минут назад.
– И ты читаешь это?
Он покраснел.
– Сожги меня Свет, Эгвейн. Это – мой дом. Оно не было запечатано. Я думал…
– Всё в порядке, Гавин, – сказала она со вздохом, – Давай посмотрим, что там написано.
– Не очень много, – сказал он с гримасой, вручая ей письмо. В стороне от него поклонилась принятая и умчалась. Немного позже девочка возвратилась с подносом высохших сухофруктов, хлеба и кувшином молока.
Эгвейн села за ее стол для учёбы, чтобы поесть, чувствуя себя виноватой, поскольку принятая ушла. Большая часть Айз Седай и солдат Башни расположилась лагерем в палатках на Поле Меррилор, в то время как она обедала фруктами, независимо от того какого возраста, и спала в удобной постели?
Однако, аргументы Гавина имели смысл. Если бы все думали, что она была в своей палатке на Поле, то потенциальные убийцы ударили бы там. После ее почти смерти в руках убийц Шончан, она была готова принять несколько дополнительных предосторожностей. Особенно те, которые помогли ей получить хороший сон ночью.
– Эта Шончанская женщина, – сказала Эгвейн, смотря в свою чашку, – С тем Иллианцем. Ты говорил с нею?
Он кивнул.
– У меня есть пара стражей из Башни, наблюдающие за этой парой. Найнив ручалась за них в своей манере.
– В своей манере?
– Она называла женщину несколько по‑разному, что‑то с шерстью в голове, но сказала, что, вероятно, она не причинит тебе вреда.
– Замечательно, – Ну, Эгвейн могла бы использовать Шончанку, которая готова с ней говорить. Свет. Что, если она должна будет бороться с Шончан и троллоками одновременно?
– Ты не принял свой??собственный совет, – сказала она, отмечая красные глаза Гавина, когда он сел на стул перед ее столом.
– Кто‑то должен был следить за дверью, – сказал он. – Если бы я вызвал охрану все узнали бы что ты не на Поле.‑
Она откусила кусочек хлеба – из чего он сделан? – и просмотрела отчет. Он был прав, но ей не нравится идея, что ему приходится обходиться без сна в такой день. Только узы стража помогали ему до сих пор.
– Таким образом, город действительно потерян, – сказала она, – Стены разрушены, дворец захвачен. Троллоки сожгли город не полностью, я погляжу. Большую его часть, но не весь.
– Да, – сказал Гавин, – Но очевидно, что Кэймлин мы потеряли.
Она почувствовала его напряжение через узы.
– Мне жаль.
– Многие люди бежали, но трудно сказать, каким было население города до нападения, с таким‑то количеством беженцев. Сотни тысяч, скорее всего, мертвы.
Эгвейн вздохнула. Большая армия стоит человек, потерянных в эту ночь. Это было, вероятно, только начало грядущей жестокости. Сколько людей уже погибло в Кандоре? Они могли только догадываться.
Кэймлин поставлял большую часть продовольствия для армии Андора. Она чувствовала себя слабой, думая о таком количестве людей – о сотнях тысяч – уходящих далеко от горящего города. Все же эта мысль была менее ужасающей, чем риск голодания войскам Илэйн.
Она подготовила для Сильвианы записку с требованием послать всех сестер, достаточно сильных, чтобы обеспечить исцеление для беженцев, и врата, чтобы доставить их в Беломостье. Возможно, она могла бы доставить туда припасы, хотя Белая Башня уже очень напряжена.
– Ты просмотрела примечания внизу? – спросил Гавин.
Она этого не сделала. Эгвейн нахмурилась, затем просмотрела предложение, добавленное в внизу рукой Сильвианы. "Ранд ал’Тор потребовал, чтобы все встретились с ним…"
Она посмотрела на старые, деревянные часы в комнате. Встреча была через полчаса. Девушка застонала, затем начала сгребать остальную часть своего завтрака в рот. "Это было недостойно, но сожги её Свет, если она собирается встретиться с Рандом на пустой желудок."
– Я готова придушить этого мальчишку, – сказала она, вытирая лицо. – Ну давай, пошли уже.
– Мы всегда можем задержаться, – вставая возразил Гавин – И показать, что он нам не указ.
И позволить ему встретиться со всеми пока меня нет и я не могу ничего возразить на его слова? Мне это не нравится. Сейчас бразды правления в руках Ранда. А всем очень хочется узнать, что же он задумал сделать.
Она сделала врата назад к ее палатке в тот угол, который оградила для Перемещения. Они шагнули вперёд и вышли из палатки навстречу шуму Поля Меррилор. Люди кричали снаружи; с отдаленным постукиванием копыт войска ехали рысью и галопом, чтобы занять позиции для встречи. Понимал ли Ранд то, что сделал здесь? Столько солдат вместе как тут, оставляло резкость и неопределённость, походило это на бросание фейерверка в котёл и на установление всего этого на печь. В конечном счете всё шло к тому, чтобы начать взрываться.
Эгвейн должна управлять этим хаосом. Она шагнула из своей палатки и сделала лицо невозмутимым, Гавин на шаг позади и слева от неё. Мир нуждался в Амерлин.
Сильвиана ожидала снаружи, официально одетая, с палантином и жезлом, как если бы она собиралась на заседание Совета Башни.
– Посмотри это, как только собрание начнется, – сказала Эгвейн, протягивая ей записку.
– Да, Мать, – сказала женщина, затем отстала на шаг позади Эгвейн и правее нее. Эгвейн не надо было оглядываться, чтобы знать, что Сильвиана и Гавин демонстративно игнорировали друг друга.
На западной стороне ее лагеря, Эгвейн обнаружила толпу Айз Седай, спорящих друг с другом. Она прошла сквозь них, оставив за собой тишину. Конюх подвел ее лошадь Очищающего, вспыльчивого серого в белых пятнах мерина, и после того, как она забралась в седло, взглянула на Айз Седай, – Только Восседающие.
Это вызвало огромное количество спокойных, организованных жалоб, сделанных с чувством власти, характерным для Айз Седай. Каждая женщина считала, что имеет право быть на встрече. Эгвейн посмотрела на них, и женщины медленно выстроились в линию. Они были Айз Седай, они знали, что они выше склок.
Восседающие собрались, и Эгвейн осмотрела Поле Мериллор пока ожидала. Это была большая треугольная площадь на Шайнарском пастбище, ограниченная с двух сторон сходящимися реками – Мора и Эринин –, и лесами с оставшейся стороны. Травяной покров прерывался Дашарским холмом, скалистым нагромождением высотой около ста футов с отвесными стенами, а с арафельской стороны Моры Половскими высотами, холмом с плоской вершиной, высотой около сорока футов, с пологими склонами с трех сторон и крутым со стороны реки. К юго западу от Половских высот лежали болота и отмели реки Мора,
известные как Хавальский брод, удобное место для путешествия между Шайнаром и Арафелом.
Рядом был огирский стеддинг, напротив старых каменных руин к северу. Эгвейн высказала свое почтение Огир вскоре после прибытия, но Ранд не пригласил их на собрание.
Армии сближались. Флаги Порубежников приближались с запада, где Ранд разбил свой лагерь. Флаги Перрина реяли среди них. Странно что Перрин имел свой флаг.
С юга приближалась делегация Илэйн, продвигаясь к месту встречи, прямо в центр Поля. Королева ехала впереди. Ее дворец был сожжен, но она смотрела вперед. Между Перрином и Илэйн тайренцы и иллианцы – "Свет, кто позволил этим армиям расположиться так близко друг к другу?" – маршировали отдельными колоннами, приведя почти все свои войска.
Лучше двигаться быстро. Ее присутствие охладит пыл правителей, возможно предотвратит проблемы. Им не понравиться находится рядом с таким количеством Айил. Тут присутствовали все кланы, кроме Шайдо. Она до сих пор не знала поддерживают они Ранда или нет. Кажется, некоторые из Хранительниц Мудрости прислушались к просьбам Эгвейн, но она не получила никаких обещаний.
– Посмотрите туда, – сказала Саэрин, приближаясь к Эгвейн, – Это вы пригласили Морской народ?
Эгвейн покачала головой.
– Нет. Я подумала, маловероятно, что они будут против Ранда, – по правде, после встречи с Ищущими Ветер в Тел'аран'риоде ей не хотелось снова вступать в переговоры с ними. Она боялась, что проснется и обнаружит, что проторговала им не только своего первенца, но и всю Белую Башню.
Они устроили целое представления, появляясь через Врата около лагеря Ранда, одетые в их цветастые одеяния, Госпожи Парусов и Господа Мечей, гордые как короли.
Свет, подумала Эгвейн. Сколько времени прошло с последнего собрания таких масштабов. Почти каждая нация была представлена, да еще и Морской народ и Айил. Только Муранди, Арад Доман и земли, удерживаемые Шончан отсутствовали.
Последние из Восседающих, наконец, уселись на лошадей и выстроились рядом с ней. Стремясь пройти дальше, но не смея показать это, Эгвейн начала медленно ехать к месту встречи. Солдаты Брина построились и образовали эскорт из стоптанных сапог и высоко поднятых пик. Их белые плащи были украшены Пламенем Тар Валона, но они не затмевали Айз Седай. То, как они шли, выделяло женщин в их центре. Другие армии опирались на силу оружия. У Белой Башни было нечто лучшее.
Каждая армия собралась на месте встречи, в центра поля, где Ранд приказал не возводить палатки. Так много армий вместе на земле идеально подходящей для атаки. Лучше бы не ошибиться.
Илэйн показала пример, оставляя основную массу своих сил на полпути, продолжая с небольшой охраной около ста человек. Эгвейн сделала то же самое. Другие лидеры начали сочиться вперед, их свиты взяли в большое кольцо центральную область поля.
Солнечный свет озарил Эгвейн, как только она приблизилась к центру. Она не могла не заметить большое, идеально разорванное кольцо облаков над полем. Ранд действительно влиял на вещи странным образом. Он не нуждается в объявлении о своем присутствии, никаких знамен. Облака отступали и светило солнце, когда он был рядом.
Похоже, что он еще не прибыл в центр, однако. Она встретилась с Илэйн.
– Илэйн, мне очень жаль, – сказала она, не в первый раз.
Золотоволосая женщина продолжала смотреть прямо перед собой.
– Город потерян, но город – не народ. У нас должна состояться встреча, давайте проведем её быстро, чтобы я смогла вернуться в Андор. Где Ранд?
– Выбирает момент, – сказала Эгвейн. – Он всегда был таким.
– Я говорила с Авиендой, – Илэйн сказала, ее гнедая металась и фыркала, – Вчерашнюю ночь она провела с ним, но он так и не сказал, о том, что намеревается сделать сегодня.
– Он упомянул о требованиях, – сказала Эгвейн, наблюдая как собираются правители со своей свитой. Дарлин Сиснера, король Тира, был первым. Он будет поддерживать ее, несмотря на то, что обязан Ранду короной. Угроза Шончан все еще глубоко беспокоила его. Мужчина средних лет, с темной, заостренной бородой не был особо красив, но сдержан и уверен в себе. Он поклонился с лошади Эгвейн, и она протянула кольцо.
Он колебался, затем спешился и вышел вперед, склонил голову и поцеловал кольцо.
– Да озарит вас Свет, Мать.
– Я рада видеть вас, Дарлин.
– Пока ваше обещание в силе. Путевые врата на мою родину в случае нужды.
– Все будет сделано.
Он снова поклонился, наблюдая за мужчиной, подъехавшим к Эгвейн с другой стороны.
Грегорин. Наместник Иллиана, равный Дарлину во многих отношениях, но не во всех.
Ранд предложил Дарлина в качестве наместника Тира, однако Верховные Лорды попросили короновать его. Грегорин остался лишь наместником. Высокий мужчина недавно потерял в весе, его круглое лицо, с привычной иллианской бородкой, выглядело впалым. Он не стал ждать знака Эгвейн, спрыгнул с лошади, схватил ее руку, выполняя энергичный поклон, и поцеловал кольцо.
– Рада, что вы двое можете отложить разногласия и присоединиться ко мне в этом деле, – сказала Эгвейн, оторвав их внимание от острых взглядов друг на друга.
– Намерения Лорда Дракона … вызывают тревогу, – проговорил Дарлин. – Он выбрал меня правителем Тира, потому что я отверг его, когда считал это необходимым. Я верю, что он прислушается к доводам разума, если таковые представить ему.
Грегорин фыркнул:
– Лорд Дракон совершенно разумен. Мы должны предъявить веские аргументы, и, я полагаю, он выслушает их.
– У моей Хранительницы найдется для вас несколько слов, – сказала Эгвейн, – Пожалуйста, прислушайтесь к ней. Ваше сотрудничество не будет забыто.
Сильвиана выехала вперед и поманила Грегорина в сторону, чтобы поговорить с ним. Не было важным сказать, что Эгвейн боялась как бы эти двое в конечном счете не набросились друг на друга. Задача Сильвианы состояла в том, чтобы держать их подальше друг от друга.
Дарлин посмотрел на неё проницательным взглядом. Кажется, он понимал, что она делала, но не стал возражать, садясь на лошадь.
– Вы кажетесь озабоченным, Король Дарлин, – сказала она.
– Старое соперничество порой глубже океанских глубин, Мать. Мне даже интересно, уж не Темный ли устроил всё это собрание в надежде, что мы уничтожим друг друга сами и сделаем его работу за него.
– Я понимаю, – сказала Эгвейн, – Возможно, было бы лучше, если вы посоветуйте своим людям – снова, если вы уже сделали это – что не должно быть никаких несчастных случаев в этот день.
– Мудрое предложение. – Отходя, он поклонился.
Они оба были за неё, как и Илэйн. Гэалдан будет стоять за Ранда, если сказанное Илэйн о Королеве Аллиандре было правдой. Гэалдан был не настолько могуществен, чтобы Аллиандре беспокоила её, но Порубежники – другое дело. Похоже, Ранд перетянул их на свою сторону.
Над каждой армией развевался соответствующий флаг, присутствовал каждый правитель, кроме Королевы Этениелле, что была в Кандоре и пыталась организовать эвакуацию беженцев. Она оставила порядный контингент на эту встречу – включая Антола, её старшего сына – как будто говоря, что происходящее здесь было столь же важно для выживания Кандора, как и сражения на границе.
Кандор. Первая жертва Последней битвы. По слухам, вся страна пылала. Будет ли Андор следующим? Или Двуречье?
Спокойно, – подумала Эгвейн.
Было ужасно, что приходилось оценивать, кто тут был за кого, но она обязана так делать. Ранд не может управлять Последней Битвой лично, как он, несомненно, намеревается. Его задача – вступить в бой с самим Темным, у него не будет ни времени, ни возможности, чтобы ещё и командовать войсками. Эгвейн намеревалась покинуть эту встречу, добившись признания лидерства Белой Башни над силами, собранными против Тени, и она не собиралась отказываться от ответственности за печати.
"Насколько она могла положиться на такого человека, каким сейчас стал Ранд? Он не был Рандом, с которым она выросла. Он был более похож на Ранда, которого она узнала в Айильской Пустыне, только более уверенного. И, возможно, более хитроумного. Он стал довольно искусен в Игре Домов."
Ни одно из этих изменений не было чем‑то ужасным, предполагая, что с ним всё еще можно было договориться.
"Это – флаг Арад Домона?" подумала она, удивляясь. "Это не был просто флаг, это был флаг Короля, указывая, что он ехал с теми силами, которые только что прибыли на Поле. Родел Итуралде наконец поднялся к трону, или Ранд выбрал кого‑то еще? Флаг короля Доманийцев развевался рядом с флагом Даврама Башира, дяди Королевы Салдейи."
– Свет. – Гавин подвел свою лошадь к её. – Этот флаг…
– Я вижу это, – сказала Эгвейн, – Я придушу Суан, ее источники упомянули, кто взял трон? Я боялась, что Доманийцы пойдут в сражение без лидера.
– Доманийцы? Я говорил об этом.
Она проследила за его глазам. Приближалась новая сила, двигаясь с очевидной поспешностью, под знаменем красного быка.
– Муранди, – ответила Эгвейн, – Любопытно. Роэдрен, наконец, решил присоединиться к остальной части мира.
Недавно прибывшие Мурандийцы устроили большой балаган, чем они, вероятно, заслуживали. Их одеяние, по крайней мере, было красивым: желтые и красные туники под бронёй; медные шлемы с широкими краями. Широкие красные пояса имели символ быка. Они держались на расстояние от Андорцев, заворачивая вокруг сил Айил и входя с северо‑запада.
Эгвейн посмотрела в сторону лагеря Ранда. Тем не менее никаких признаков Дракона.
– Ну, – сказала она, подталкивая Грохот в движение к Мурандийским силам. Гавин последовал рядом с ней, и Чубейн определил двадцать солдат в качестве охранны.
Роэдран был тучным человеком, облаченным в красное и золотое; она могла фактически слышать, как при каждом шаге постанывает его лошадь. Его редеющие волосы были по большей части белыми, нежели черными, и он смотрел на нее с неожиданно проницательным выражением. Король Муранди был немногим более, чем правителем одного города, Лугарда, но её отчеты показывали, что этот человек прилагал немалые усилия для расширения своего правления. Дать ему несколько лет и он сможет действительно назвать всё королевство своим.
Роэдрен поднял мясистую руку, останавливая свою процессию. Она обуздала свою лошадь и ждала его, чтобы он приблизился к ней, как было принято. Он этого не сделал.
Гавин проворчал проклятие. Эгвейн позволила улыбке растянуть края её губ. Стражи могут быть полезны, хотя бы, чтобы выражать то, что она не может себе позволить. В конце концов, она направила свою лошадь вперёд.
– Так, – Роэдрен её оглядел, – Вы – новая Амерлин. Андорка.
– У Амерлин нет национальности, – прохладно ответила Эгвейн, – Мне любопытно видеть вас здесь, Роэдрен. Когда Дракон пригласил вас?
– Он не сделал этого, – король махнул для виночерпия, чтобы ему принесли немного вина, – Я подумал, что это хорошее время для Муранди, чтобы не остаться в стороне от главных событий.
– И через чьи Врата вы прибыли сюда? Конечно, вы не пересекали Андор, чтобы оказаться тут?
Роэдрен колебался.
– Вы пришли с юга, – продолжила Эгвейн, при этом изучая его, – Андор. Илэйн послала за вами?
– Она не посылала за мной, – огрызнулся Роэдран, – Проклятая Королева обещала мне, что если я поддержу ее, то она в качестве ответной любезности объявит о признании неприкосновенности мурандийских границ, – он колебался, – Кроме того, мне было любопытно посмотреть на этого Лжедракона. Все в мире, кажется, из‑за него распрощались со здравым рассудком.
– Вы ведь знаете, для чего эта встреча, верно? – спросила Эгвейн.
Он взмахнул рукой.
– Отговорить этого человека от его путей завоевания или что‑то вроде этого.
– Очень хорошо, – Эгвейн наклонилась вперед, – Я слышала, что ваше правление по объединению удачно и что у Лугарда есть реальная власть в Муранди на этот раз.
– Да, – ответил Роэдрен, выпрямляясь, – Это правда.
Эгвейн наклонилась вперед ещё дальше:
– Добро пожаловать, – тихо сказала она и улыбнулась. Эгвейн повернула Грохота и повела свою свиту прочь.
– Эгвейн, – позвал её мягко Гавин, ведя рысью свою лошадь рядом, – Ты действительно готова сделать это?
– Он выглядит обеспокоенным?
Гавин обернулся через плечо:
– Очень.
– Превосходно.
Гавин продолжил ехать так лишь мгновение, затем вырвалась глубокая улыбка.
– Это было несомненно зло.
– Он так же хамски груб, как сообщали отчёты, – сказала Эгвейн, – Он может потерпеть несколько ночей, проведенных в раздумье, как Белая Башня дёргала верёвочки в его владениях. Если я почувствую себя особенно мстительной, я создам для него несколько хороших секретов, чтобы раскопать их. Теперь, где этот пастух овец? Он имеет наглость требовать, чтобы мы…
Она замолчала, увидев, что он идет. Ранд, одевшись в красное и золотое, зашагал по темнеющей траве поля. Огромный свёрток завис в воздухе рядом с ним, держали его плетения, которые она не могла увидеть.
Трава зеленела у его ног.
Это не было большим изменением. Где он шагал, оставалась дорожка, распространяясь от него, как мягкая волна света посредством открытия ставней. Мужчины отступали назад; лошади топали копытами. В течение нескольких минут все войско стояло в кольце травы, которая ожила снова.
Как давно она видела в последний раз простое зеленое поле? Эгвейн выдохнула. Хоть что‑то озарило этот мрачный день.
– Дорого бы я дала, чтобы узнать, как он это делает, – пробормотала она себе под нос.
– Сплетает? – спросил Гавин, – Я видел, как Айз Седай заставляет цветы цвести зимой.
– Я не знаю такого плетения, которое было бы настолько обширным, – ответила Эгвейн, – Это чувство естественности. Иди погляди, сможешь ли ты узнать, как он это делает. Может быть, одна из Айз Седай с Аша'ман – Стражами раскроет правду.
Гавин кивнул, убегая.
Ранд продолжил путь, сопровождаемый этим большим летящим свертком, Аша'манами в черном и почетным эскортом айильцев. Айил нарушили ровный строй рассеявшись по земле как рой, веером. Даже солдаты, следовавшие за Рандом, держались подальше от них. Для многих солдат постарше подобные волны коричневого и желтоватого означали смерть.
Ранд шел спокойно, целеустремленно. Свёрток холста, который он нес Воздухом, начал распутываться перед ним. Большие участки холста слегка колебались на ветру прежде, чем Ранд, сплёл их друг с другом, оставляя позади себя длинную тропу. Деревянные столбы и металлические ставки упали изнутри, и Ранд поймал всё это в невидимых потоках Воздуха, вставляя их.
Он ни разу не сбился с шага. Он не смотрел на водоворот ткани, древесины и железа, поскольку холст слегка колебался перед ним, как рыба из глубины. Маленькие комья почвы вырвались из земли. Некоторые солдаты подскочили.
"Он превращается в балаганщика", подумала Эгвейн, поскольку столбы вращались и проходили в отверстиях. Широкие участки ткани, обертывались вокруг них, связывая себя. За секунды на том месте расположился массивный павильон со стягом Дракона, колеблющимся на одном конце, и со знаменем с древним символом Айз Седай на другом.
Ранд не сбился с шага, когда достиг павильона, стороны ткани, отделяющей его.
– Каждый может взять собой пятерых, – объявил он, когда ступил внутрь.
– Сильвиана, – сказала Эгвейн, – Саэрин, Романда, Лилейн. Гавин будет пятым, когда вернется.
Восседающие позади перенесли это решение в тишине. Они не могли жаловаться на взятие своего Стража для защиты или своей Хранительницы для поддержки. Другие три, которых она выбрала, широко считаются самыми влиятельными в Башне, и все четверо, которых она взяла, по две Айз Седай от Салидара и сторонниц Белой Башни.
Другие правители позволили Эгвейн идти перед ними. Все понимали, что это противостояние было, по сути, между Рандом и Эгвейн. Или, скорее, между Драконом и Престолом Амерлин.
В павильоне не было никаких стульев, хотя Ранд повесил саидин земные шары света в углах, и один из Аша’манов внес маленький стол в центр. Она провела быстрый подсчет. Тринадцать пылающих земных шаров.
Ранд стоял перед ней, руки за спиной, обхватив рукой предплечье другой, это стало его привычкой. Мин была на его стороне, одна рука на его руке.
– Мать, – сказал он, кивая ей головой.
Таким образом, он оказывал ей уважение, не так ли? Эгвейн кивнула в ответ.
– Лорд Дракон.
Другие правители и их маленькие свиты подались внутрь, многие делали это с робостью, у Илэйн скорбь на ее лице ушла, как молния, поскольку Ранд тепло улыбнулся ей. Женщина с шерстью в голове по‑прежнему впечатлена Рандом и довольна тем, как ему удалось запугать всех, чтобы они пришли сюда. Илэйн гордилась этим, тем более сделал он это хорошо.
"Разве ты хоть чуточку не гордишься?" – спросила себя Эгвейн. – "Ранд Ал'Тор, прежде всего лишь деревенский парнишка и твой почти‑нареченный, а теперь самый могущественный человек в мире? Разве ты не гордишься тем, что он сделал?"
Возможно, немного.
Порубежники вступили, во главе с королем Изаром из Шайнара, и не было ничего робкого в них. Доманийцы были во главе с пожилым человеком, которого Эгвейн не знала.
– Алсалам, – прошептала Сильвиана, казалась удивленной, – Он вернулся.
Эгвейн нахмурилась. Почему никто из ее осведомителей не сказал, что он обнаружился? Свет. Ранд знал, что Белая Башня попыталась арестовать его? Сама Эгвейн обнаружила этот факт только за несколько дней до этого, похороненный в груде бумаг Элайды.
Вошла Кадсуане, и Ранд кивнул ей головой, как бы давая разрешение. Она не привела пятерых, но он, кажется, не требует, чтобы она была в числе пяти Эгвейн. Это показалось ей надоедливым прецедентом. Перрин вошел со своей женой, и они остались в стороне. Айбару, носящий на поясе новый молот, сложил свои руки на деревянном столе. Его было гораздо легче читать, чем Ранда. Он волновался, но и доверял ему. Найнив же, сожги её Свет. Она заняла свою позицию у Перрина и Фэйли.
Айильские вожди кланов и Хранительницы Мудрости вошли большой массой. Рандово "Возьмите с собой только пятерых", вероятно, означает, что каждый вождь клана может привести пятерых. Некоторые Хранительницы, в том числе Сорилея и Эмис, проделали свой путь в палатке в сторону Эгвейн.
Свет благослови их, подумала Эгвейн, выпустив дыхание. Глаза Ранда мерцали на женщин, и Эгвейн сжала губы. Он был удивлен, что не все Айил поддерживают его.
Король Роэдрен из Муранди был одним из последних, кто вошёл в палатку, и Эгвейн заметила кое‑что любопытное, когда он это сделал. Несколько из Аша’манов Ранда – Наришма, Флинн и Нэфф – приблизились позади Роэдрена. Другие, около Ранда, выглядели столь же внимательными как кошки, которые видели, что блуждает рядом волк.
Ранд подошел поближе к широкому мужчине и посмотрел ему в глаза. Роэдрен заикнулся на мгновение, а затем начал вытирать лоб платком. Ранд продолжал смотреть на него.
– Что это такое? – потребовал Роэдрен, – Ты Дракон Возрожденный, так они говорят. Я не знаю, что дал бы тебе…
– Молчать, – сказал Ранд, поднимая палец.
Роэдрен немедленно успокоился.
– Испепели меня Свет, – сказал Ранд. – Ты ведь не он, так?
– Кто? – спросил Роэдрен.
Ранд отвернулся от него, махая рукой, чтобы Наришма, и другие уступили на место. Они сделали это так неохотно.
– Я думал наверняка… – сказал Ранд, качая головой. – Где же ты?
– Кто? – спросил Роэдрен так громко, будто пищал.
Ранд его проигнорировал. Откидные створки в павильон наконец успокоились, все внутри.
– Таким образом, – начал Ранд. – Мы – все здесь. Спасибо за прибытие.
– Как будто у нас действительно был большой проклятый выбор, – проворчал Грегорин. Он привёл горстку благородных Иллианцев собой, пять, все члены Совета Девяти. – Мы действительно были пойманы между вами и самой Белой Башней. Свет испепелит всех нас…
– Вы уже знаете, – продолжил Ранд, – Что Кандор пал и Кэймлин был взят Тенью. Последние остатки из Малкири находятся под нападением в Тарвином Ущелье. Конец близится для нас.
– Тогда почему мы здесь Ранд Ал'Тор? – воскликнул король Пэйтар из Арафела. Старение тонкой лентой седых волос уже коснулось его головы, но он все еще был плечист и выглядел угрожающе, – Давайте положим конец этому. Пусть будет битва.
– Я обещаю вам, битву, Пэйтар, – тихо произнес Ранд, – Все, что вы сможете осилить, а затем еще и сверх того. Три тысячи лет назад я встречался с силами Тьмы в бою. У нас были достижения Эпохи Легенд. Айз Седай, которые могли делать то, чего даже не может представить ваш разум, тер'ангриалы, которые могли давать людям возможность летать и защищать их. Но тем не менее мы едва победили. Вы думаете, что мы сталкиваемся с Тенью в том же состоянии, что и тогда? С Отрекшимися, на которых не отразилось время. Но мы не те же люди, как в прошлом.
В шатре стало тихо. Только ветер теребил полог.
– Ты говоришь, Ранд Ал'Тор, – произнесла Эгвейн, сложив руки на груди, – Что мы обречены?
– Я говорю, что у нас должен быть план, – ответил Ранд, – И он должен представлять единую атаку. То, чего у нас не было в прошлый раз, и что чуть не стоило нам мира. Каждый из нас думал, что он знает лучший путь к победе, – он встретился взглядом с Эгвейн, – В те дни, каждый мужчина и каждая женщина считали себя командирами на поле боя. Целые армии генералов. Вот почему мы почти проиграли. Это оставило нам пятно, порчу и безумие. Я был виновен в этом, как никто другой. Вероятно, самым виноватым.
– Это не должно повториться снова. Я не буду спасать этот мир для того, чтобы разломать его снова! Я не буду умирать ради народов человечества, если они повернуться друг против друга в тот же момент, как умрет последний троллок. Вы ведь задумали это. Испепели меня свет, я вижу, что вы это задумали!
Было легко не заметить, как стрельнули друг в друга взглядами Грегорин и Дарлин, как алчно Роэдрен наблюдал за Илэйн. Какие народы будут уничтожены в этом конфликте, а какие выступят, из гуманности, на помощь соседям. Как быстро их альтруизм станет жадностью, шансом овладеть чужим троном?
Многие из правителей были порядочными людьми. Но надо быть больше чем порядочным, чтобы довольствоваться имеющейся властью и не жаждать большего. Даже Илэйн захватила соседнюю страну, как только предоставилась такая возможность. И она поступила бы так снова. Такова была природа правителей, сущность народов. В случае с Илэйн, это казалось даже правильным, так как Кайриэну будет лучше под её правлением.
Как много из них считают так же? Что они, конечно же, могут править лучше, или навести порядок, в другой стране?