– Ранд Ал'Тор? – спросила Илэйн. – Ты собираешься говорить со мной, или хочешь пялиться на меня дальше?
– Если я не могу полюбоваться тобой, с кем же мне остается это делать? – спросил Ранд.
– Не улыбайся так, пастух, – сказала она. – Пробраться в мою палатку? Действительно. Что скажут люди?
– Они сказали бы, что я хотел увидеть тебя. Кроме того, я не прокрался. Стража впустила меня.
Она сложила руки на груди.
– Они не сказали мне.
– Я попросил их не говорить.
– В таком случае для всех намерений и целей ты прокрался. – Илэйн прошла мимо. Она пахла замечательно. – Честно, как будто Авиенды не было достаточно…
– Я не хотел, чтобы солдаты видели меня, – сказал Ранд. – Я опасался, что это нарушит спокойствие твоего лагеря. И попросил охрану не упоминать того, что я был здесь. – Он подошел к ней, положив руку ей на плечо, – Я должен был увидеть тебя снова, прежде…
– Ты видел меня на Меррилоре.
– Илэйн…
– Мне очень жаль, – сказала она, повернувшись к нему спиной. – Я рада видеть тебя и рада, что ты пришел. Я просто пытаюсь понять в своей голове, как ты вписываешься во все это. Как мы вписываемся во все это.
– Я не знаю, – сказал Ранд. – Я никогда не понимал этого. Извини.
Она вздохнула, садясь в кресло возле стола.
– Я думаю, это хорошо, найти вещи, которые ты не можешь исправить взмахом своей руки.
– Существует много такого, что я не могу исправить, Илэйн, – Он посмотрел на стол и карты – Слишком много.
Не думай об этом.
Он опустился перед ней на колени, чем заработал выгнутую бровь, пока не положил руку ей на живот, – нерешительно, на первый взгляд.
– Я не знал – сказал он. – Только совсем недавно, в ночь перед встречей. Близнецы, мне сказали?
– Да.
– Значит Тэм станет дедушкой, – сказал Ранд, – А я буду…
Как человек должен был реагировать на эту новость? Была ли она должна встряхнуть его, перевернуть его? Ранд получил свою долю неожиданностей в жизни. Казалось, он больше не мог сделать и двух шагов без изменения мира на них.
Но это… это не было удивлением. Он обнаружил, что в глубине души надеялся, что когда‑нибудь станет отцом. Это произошло. Это дало ему теплоту. Одна вещь происходит в мире прямо, даже если так много пошло не так..
Дети. Его дети. Он закрыл глаза, вдыхая, наслаждаясь этой мыслью.
Он никогда не узнает их. Он оставит их без отца прежде, чем они бы даже и родились. Но тогда, Джандуин покинул Ранда‑сироту, и с ним все оказалось в порядке… Всего несколько неровных краев, здесь и там.
– Как ты назовешь их? – спросил Ранд.
– Если будет мальчик, я думала назвать его Рандом.
Ранд позволил себе пойти еще так, что почувствовал ее лоно. Было ли движение? Удар?
– Нет, – мягко сказал Ранд. – Пожалуйста, не называй ни одного ребенка в честь меня, Илэйн. Позволь им жить своими собственными жизнями. Моя тень будет и так достаточно длинна.
– Хорошо.
Он посмотрел ей в глаза и увидел, что она улыбается с нежностью. Она оперлась гладкой рукой на его щеку.
– Ты будешь прекрасным отцом.
– Илэйн…
– Ни слова об этом, – сказала она, поднимая палец. – Никаких разговоров о смерти, о долге.
– Мы не можем игнорировать то, что произойдет.
– Мы также не должны остановиться на этом, – сказала она. – Я учила тебя тому, чтобы быть монархом, Ранд. И, кажется, забыла один урок. Это правильно предусматривать худшие возможности, но ты не должен греть себя этим. Ты не должен зацикливаться на них. Королева должна надеяться прежде всего.
– Я действительно надеюсь, – сказал Ранд. – Я надеюсь на мир, на тебя, на всех, кто должен бороться. Это не изменяет факта, что я принял свою собственную смерть.
– Достаточно, – сказала она. – Не будем больше об этом. Сегодня вечером, у меня будет спокойный ужин с человеком, которого я люблю.
Ранд вздохнул, но поднялся, усаживаясь в кресло рядом с ней, поскольку она позвала охранников откинув створки палатки для их еды.
– Можем ли мы хотя бы обсудить тактику? – спросил Ранд. – Я действительно впечатлен тем, что ты сделала здесь. Я не думаю, что мог бы сделать лучше.
– Великие полководцы сделали большую его часть.
– Я видел твои аннотации, – сказал Ранд. – Башир и другие – замечательные генералы, даже гении, но они думают только о своих конкретных сражениях. Кто‑то должен координировать их, и ты делаешь это удивительно. У тебя есть голова для этого.
– Нет, – ответила Илэйн. – Что у меня действительно есть, так это жизнь в качестве Дочери‑Наследницы Андора, жизнь, проведенная в постоянных подготовках к возможным война. Благодари генерала Брина и мою мать за то, что ты видишь. Ты нашел что‑либо в моих пометках, что желал бы изменить?
– Между Кеймлином и Браймским Лесом, где ты планируешь заманить силы Тени в засаду, больше чем сто пятьдесят миль, – отметил Ранд. – Это опасно. Что, если твои силы иссякнут прежде, чем они достигнут Леса?
– Все зависит от выматывания Троллоков на пути к Лесу. Наши изматывающие силы будут использовать самых сильных, самых быстрых доступных скакунов. Это будет изнурительная гонка, нет никаких сомнений, и лошади будут близки к смерти к тому времени, как они достигнут Леса. Но мы надеемся, что Троллоки будут также потрепанными, что должно сделать нашу работу легче.
Они обсудили тактику, и вечер перешел в ночь. Прибыли слуги с ужином, бульоном и кабаном. Ранд хотел сохранить свое присутствие в лагере незамеченным, но теперь, когда слуги знали, ничего не мог с этим сделать.
Он устроился, чтобы поужинать, и позволил себе продолжить беседу с Илэйн. Какое поле битвы было в наибольшей опасности? Кого из великих полководцев она должна поддержать, когда они не находят согласия, как это часто бывало? Как это все работало бы с армией Ранда, которая все еще ждала своего часа, чтобы атаковать Шайол Гул?
Разговор напомнил ему о времени проведенным в Тире, об украдкой скрытых поцелуях в Твердыне в промежутках между сессиями политической подготовки. Ранд влюбился в нее в те дни. Настоящая любовь. Не восхищение мальчика, сверзившегося со стены, глядя на принцессу, – тогда он понимал в любви не больше, чем крестьянин размахивая мечом, понимал войну.
Их любовь родилась из тех вещей которые они разделяли. С Илэйн он мог говорить о политике и бремени власти. Она поняла. Она действительно была лучше чем все, кого он знал. Она знала, как это принимать решения, которые изменяют жизни тысяч людей. Она поняла, что значит принадлежать народу страны. Ранд счел замечательным это, и хотя зачастую их мнения расходились, их соединение состоялось. В самом деле, он почувствовал себя еще сильнее. Теперь, когда Илэйн была королевой, теперь, когда они делили детей растущих в ней.
– Ты вздрогнул, – сказала Илэйн.
Ранд поднял глаза от бульона. Ужин Илэйн был наполовину закончен – он много времени отнял разговором. Казалось ей это вовсе не мешало, так или иначе, она держала теплую чашку чая.
– Я, что? – спросил Ранд.
– Ты вздрагиваешь. Когда я упомянула контингенты, борющиеся за Андор, ты вздрогнул, чуть‑чуть.
Было не удивительно, что она заметила – Илэйн была одним из тех, кто научил его наблюдать за незначительными реакциями в выражениях тех, с кем он говорил.
– Все эти люди борются под моим именем, – сказал Ранд. – Так много людей, которых я даже не знаю, будут умирать за меня.
– Это всегда было бременем правителя во время войны.
– Я должен быть в состоянии защитить их, – сказал Ранд.
– Если ты думаешь, что можешь защитить всех, Ранд Ал'Тор, то ты намного глупее, чем притворяешься.
Он поднял на нее взгляд, встречаясь с ее глазами.
– Я не верю, что могу защитить всех, но их смерти тяготят меня. Я чувствую, как будто должен сделать больше, теперь, когда я помню. Он попытался сломать меня и потерпел поражение.
– Это то, что произошло в тот день на горе Дракона?
Он не говорил об этом никому. Он подтащил свое кресло ближе к ней. – Там, наверху, я понял, что слишком много думал о прочности. Я хотел быть твердым, очень твердым. Ведя себя так, я рисковал потерять способность заботиться. Это было неправильно. Для меня, чтобы выиграть, я должен заботиться. Это к сожалению означает, что я должен позволить себе боль в их смерти.
– А ты помнишь Льюса Тэрина сейчас? – прошептала она. – Все, что он знал? Это не просто слова, которые ты говоришь?
– Я и есть он. Всегда был. Теперь я это помню.
Илэйн выдохнула, глаза расширились. – Какое преимущество! – Из всех людей, которым он говорил так, только она ответила подобным образом. Какая замечательная женщина.
– У меня есть все эти знания, но они не говорят мне, что делать. – Он встал, начав ходить. – Я должен быть в состоянии исправить это, Илэйн. Нет больше необходимости умирать за меня. Это мой бой. Почему все остальные должны пройти через такие страдания?
– Ты отказываешь нам в праве бороться? – сказала она, сев прямо.
– Нет, конечно, нет, – сказал Ранд, – Я ни в чем не могу отказать вам. Я всего лишь хочу, чтобы каким‑то образом. как‑то я мог все это остановить. Разве моей жертвы не должно быть достаточно?
Она встала, взяв его за руку. Он повернулся к ней.
Тогда она поцеловала его.
– Я люблю тебя – сказала она. – Ты – король. Но если ты попытаешься отрицать, что хорошие люди Андора имеют право защищать себя, право стоять в Последней Битве. Ее глаза сверкали, щеки горели румянцем. Свет! Его комментарии действительно привели ее в ярость.
Он никогда не знал, что она собирается сказать или сделать, и это возбудило его. Как волнение наблюдения ночных цветков, зная что то, что должно появиться будет красиво, но никогда не зная точной формы, которую примет их красота.
– Я говорил, что не откажу тебе в праве сражаться, – сказал Ранд.
– Это касается не только меня, Ранд. Это касается всех. Можешь ли ты это понять?
– Думаю, да.
– Хорошо. – Илэйн уселась и поморщилась, отхлебнув свой чай.
– Он испортился? – спросил Ранд.
– Да, но я привыкла. Тем не менее, это едва ли не хуже, чем вообще ничего не пить, при том, как портится все вокруг.
Ранд подошел к Илэйн и забрал чашку из ее рук. Мгновение он держал чашку в своих руках, но не направлял.
– Вот, держи, я совсем позабыл об этом.
– О чае?
– Нет, это так, не принимай во внимание. – Он вручил ей чашку, и она сделала глоток.
Ее глаза расширились.
– Это изумительно. Как ты это сделал?
– Это не я, – сказал Ранд, садясь. – Это Узор.
– Но…
– Я – та'верен, – произнес Ранд, – Много непредсказуемого случается, когда я рядом. Долгое время сохранялся баланс. В одном городе, кто‑то мог неожиданно найти сокровище под лестницей. А в другом городе, который я посетил, люди могли обнаружить, что их деньги фальшивые и получены ими от фальшивомонетчика.
– Одни люди умирали ужасной смертью, в то время как другие чудом спасались от неминуемой гибели. Свадьбы и ссоры. Однажды я видел как перо, спланировав, воткнулось в землю. А затем еще десять. Это все случайности. Две стороны одной монеты.
– То, что ты сделал с чаем – не случайность.
– Да, это так, – сказал Ранд, – Но, видишь ли, я вижу только одну сторону монеты в последнее время. Кто‑то совершает зло. Темный вводит в мир ужасы: сея смерть, зло, безумие. Но Узор …Узор – это баланс. Он использует меня, чтобы склонить весы на другую сторону. Чем упорнее работает Темный, тем сильнее становится эффект вокруг меня.
– Растущая трава, – сказала Илэйн, – Расступающиеся облака. Неиспорченная еда.
– Да, – ну, ещё другие хитросплетения случаются, но он не стал упоминать о них. Он вытащил из кармана маленький мешочек.
– Если то, что ты говоришь – правда, – ответила Илэйн, – то в мире никогда не будет все хорошо.
– Конечно, все будет хорошо.
– А Узор не установит новый баланс сил?
Он заколебался. Эта линия рассуждений слишком близко подошла к тому направлению, о котором он размышлял прежде, до Драконовой горы – когда он думал, что у него нет выбора, что вся его жизнь была спланирована за него.
– Пока мы озабочены этим, – сказал Ранд, – все будет хорошо. Узор не обладает эмоциями, он даже выше добра или зла. Темный воздействует извне его, влияя на него грубой силой.
И Ранд покончит с этим. Если сможет.
– Вот, – сказал Ранд. – Подарок, о котором я упоминал. Он протянул ей мешочек.
Она посмотрела на него с любопытством. Она развязала шнурок, и вынула из него небольшую статую женщины. Она стояла прямо, с шалью на плечах, хотя она не была похожа на Айз Седай. У нее было лицо зрелой женщины, пожилой и мудрой, с прозорливым взглядом и улыбкой на лице.
– Это ангриал? – спросила Илэйн.
– Нет, это Семя.
– Ээ…семя?
– У тебя есть Дар создания тер'ангриалов, – ответил Ранд. – Создание ангриала – несколько иной процесс. Он начинается с одного из таких предметов, созданных чтобы вытянуть из тебя Силу и вместить её во что‑то другое. Это длится очень долго и ослабляет тебя на несколько месяцев, поэтому ты не должна предпринимать попыток использовать его, пока мы воюем. Но когда я нашел его в забытьи, я думал о тебе. Думал о том, что я мог бы дать тебе.
– О, Ранд, у меня тоже есть кое‑что для тебя.
Она поспешила к ларцу с драгоценностями из слоновой кости, который покоился на столе, и вынула из него небольшой предмет. Это был кинжал с коротким, тупым лезвием и рукояткой из оленьего рога, обернутого золотой проволокой.
Ранд взглянул на кинжал вопросительно.
– Не обижайся, но он выглядит как потрепавшееся оружие, Илэйн.
– Это тер'ангриал, он может пригодиться тебе, когда пойдёшь в Шайол Гул. Держи его при себе, тогда Тень не увидит тебя.
Она потянулась, чтобы коснуться его лица. Он положил руку на ее.
Они остались вместе до глубокой ночи.
Глава 10
Драконы в деле.
Перин ехал на Трудяге, легкая конница из числа войск Илэйн следом за ним: Белоплащники, Майенцы, Гэалданцы и кое‑кто из отряда Красной Руки. Лишь крупица их армий. В том и был весь смысл.
Они проскакали по диагонали к лагерю троллоков расположенному за пределами Кеймлина. Город все еще тлел. План Илэйн с маслом выгнал троллоков из города, большую их часть, но некоторые из них все еще оставались на стенах.
– Лучники, – проорал Арганда, – Пли! – Его голос затерялся бы среди грохота атаки, фырканья лошадей, топота копыт. Но достаточное число услышало его, чтобы начать стрелять, а остальные и так знали, что им нужно делать.
Перрин пригнулся, надеясь, что молот не пригодится ему в этой вылазке. Они проскакали прямо перед троллоками, выпуская стрелы, и затем развернулись прочь от города.
Перрин обернулся через плечо во время скачки, и наградой ему было зрелище падших троллоков. Прямо за конницей Перрина следовал Отряд, достаточно близко, чтобы выпускать стрелы.
Ответные стрелы Троллоков не заставили себя ждать – черные и толстые, почти копья, выпущенные из огромных луков. Кое‑кто из конников упал, но атака была довольно скоротечной.
Троллоки не покинули своей позиции снаружи городских стен. Всадники замедлились, Арганда подъехал к Перрину, оглядываясь через плечо.
– Они все еще не нападают, – сказал Арганда.
– Тогда мы будем бить их снова и снова. Пока не сломим их.
– Наши атаки продолжаются, Ваше Величество, – сказал посыльный, проезжая через врата, сотворенные парой из Родни, в лагерь Илэйн в Лесу. – Лорд Златоокий шлет весть – они собираются продолжать хоть весь день, если понадобится.
Она кивнула, и посыльный уехал тем же путем, каким явился. Браймский Лес дремал, деревья оголены, как зимой.
– Передача информации туда сюда отнимает слишком много сил, – сказала Илэйн с неудовольствием, – Хотела бы я заставить работать те тер'ангриалы. – Авиенда утверждала, что один позволял передавать изображение, а другой голос на расстоянии. Но, как говаривала Лини, хотеть невредно. – И все же, если бы я только могла увидеть сражение своими глазами…
Бергитте промолчала. Со взором, устремленным вперед, золотоволосая Страж ничем не показала, что услышала этот комментарий.
– В конце концов, – сказала Илэйн – Я могу защитить себя, как я уже неоднократно доказывала.
Никакого ответа. Две лошади тихо ступали рядом друг с другом по мягкой земле. Лагерь вокруг них был построен так, чтобы его было легко сворачивать и перемещать. Солдатские "палатки" были кусками холста, наброшенными поверх привязанных к деревьям веревок. Единственными походными принадлежностями были боевая и её собственная палатки. Отряд Родни всегда был готов сотворить врата, чтобы переправить Илэйн и её командиров дальше в лес.
Большая часть её войск ожидала, готовая, как натянутый лук с наложенной стрелой. Однако она не станет драться с троллоками на их условиях. Судя по отчету, некоторые из их кулаков забрались на городские стены, и лобовая атака будет катастрофой с дождем из летящей сверху смерти.
Она выманит их. Если это требовало терпения, пусть будет так.
– Я решила, – продолжила Илэйн разговор с Бергитте. – Я просто прошмыгну через врата и гляну разок сама на троллочью армию. С безопасного расстояния. Я могла бы…
Бергитте сунула руку под рубашку и достала медальон с лисьей головой, одну из трех несовершенных копий, сделанных Илэйн. У Мэта была другая и оригинал. Меллар сбежал с третьей.
– Учудишь что‑нибудь подобное, – сказал Бергитте, взгляд по‑прежнему перед собой, – и я переброшу тебя через проклятое плечо, как пьянчужка барменшу бурной ночкой, и оттащу обратно в лагерь. Да поможет мне Свет, я сделаю это, Илэйн.
Илэйн нахмурилась.
– Напомни‑ка мне, почему я вообще дала тебе один из этих медальонов?
– Не уверена, – сказала Бергитте. – В этом были потрясающая дальновидность и работающее чувство самосохранения. Совсем не похоже на тебя.
– Вряд ли это справедливо, Бергитте.
– Я знаю! Это жутко несправедливо, что я должна возиться с тобой. Не уверена была, что ты заметишь. Все молодые Айз Седай столь безбашенны как ты, или это мне одной так подфартило?
– Кончай ныть, – пробормотала Илэйн, сохраняя улыбку и кивая отдававшим честь женщинам, мимо которых проходила. – Я уже почти хочу, чтобы у меня был Страж, обученный в Башне, который хотя бы не будет так дерзить.
Бергитте рассмеялась.
– Не думаю, что ты понимаешь Стражей и вполовину так хорошо, как ты думаешь, Илэйн.
Илэйн позволила разговору увянуть, пока они проходили площадку для Перемещения, где Сумеко и другие из Родни переправляли посыльных между полями сражений. Пока что их соглашение с Илэйн было в силе.
В кармане своего платья Илэйн несла официальный ответ Эгвейн – Престола Амерлин относительно Родни и указания ей самой. Илэйн могла почти ощущать тепло, исходящее из письма, но это было скрыто позади официального языка и соглашение, что сейчас не время беспокоиться о таких вещах.
Илэйн придется проделать там больше работы. Эгвейн в конечном счете увидит логику в том, чтобы позволить Родне работать в Андоре под надзором Илэйн. Чуть дальше площадки для Перемещений она заметила, как усталый шайнарец принимает флягу с водой от одного из мужчин Двуречья. У связанного узлом макушки человека была повязка и знакомые особенности.
– Уно? – спросила шокированная Илэйн, натягивая поводья Лунной тени.
Отвратительно, они пролили на себя всю воду, пока пили.
– Илэйн? вопросительно произнёс он, вытирая пот со лба рукавом, – Я слышал, что ты теперь растреклятая Королева. Что ж, я думаю, что рано или поздно это должно было произойти, потому что ты проклятая Дочь‑Наследница… Простите меня. Дочь‑Наследница. И вовсе не проклятая. – Шайнарец поморщился от напряжения.
– Ты можешь ругаться, как тебе угодно, Уно – сказала Илэйн, добавив, – Найнив нет рядом. Что ты тут делаешь?
– Амерлин‑, сказал он.
– Ей нужен был отъявленный посланник, и я был, кровь и пепел, выбран. Уже отдал проклятый отчет Эгвейн, чтобы ваши командиры растреклято хорошо сделали свое дело. Мы заняли наши проклятые боевые позиции и начали разведку из Кандора, это место кровавое месиво. Вы хотите подробностей?
Илэйн улыбнулась.
– Я слышала отчет от моих командиров, Уно, – сказала она. – Иди отдохни и прими горячую ванну, ты, сын перегревшегося пастуха.
Уно как будто воды в рот набрал от такого комментария. Илэйн улыбнулась. Она только накануне услышала это проклятие от солдата и до сих пор не знала, почему оно считается таким мерзким. Оно давало должный эффект.
– Я… горячая ванна для меня не нужна, – сказал Уно.
– Э‑э, Ваше Величество. У меня уже было пять минут для отдыха. Троллоки могут скоро атаковать в Кандоре, кровь и пепел, и бои пройдут без меня. ‑
Он отсалютовал ей, приложив руку на грудь и поклонился, прежде чем в спешке вернутся обратно.
– Жаль –, сказала Бергитте, – Он хороший собутыльник. Я бы хотела, чтобы он остался на некоторое время.
Через узы, Илэйн почувствовала другую реакцию от нее, когда она смотрела на Уно сзади.
Илэйн покраснела:
– Тут нет времени на это прямо сейчас. На любую из этих вещей.
– Просто посмотрела –, сказала невинно Бергитта, – Я думаю, мы должны пойти послушать доклады о других полях сражений.
– Мы должны, – твердо сказала Илэйн.
Бергитта не выказала свое раздражение, но Илэйн почувствовала это через узы. Бергитта ненавидела планирование битв, Илэйн нашла странным в женщине, которая сражалась в тысячи сражений, героем, спасшей множество жизней во время, некоторых из величайших моментов в истории.
Она пришла к палатке, где разрабатывался план сражения, одна из нескольких полноразмерных переносных, армейских палаток.
Внутри она увидела Башира совещавшегося с несколькими командирами: Абэлом Коутоном, Галленне и Тромом, вторым командиром белоплащников. Галад как и Перрин, были у Кэймлина изматывая силы противника. Удивительно, но Илэйн нашла Трома более приятным, чем Галада.
– Что ж? – спросила она.
– Ваше Величество, – сказал Тром кланяясь. Ему не нравилось то, что она была Айз Седай, но он тщательно это скрыл. Остальные в комнате приветствовали ее, хотя Башир просто дружественно кивнул затем указал на карту всех сражений.
– Донесения со всех фронтов – отчитывался Башир, – Беженцы из Кандора стекаются к Амерлин и ее солдатам, и включая в себя значительное количество боеспособных. Солдаты Домов или охранники купцов, по большей части. Войска Лорда Итуралде по‑прежнему ожидают Лорда Дракона, прежде чем двинуться в Шайол Гул, – Башир почесал усы, – Как только они двинутся в эту долину, отступление будет невозможно.
– А как там армия Порубежников? – спросила Илэйн.
– Держатся, – ответил Башир, указывая на другую карту и показывая Шайнар.
Илэйн задумалась, бесцельно, захотел бы Уно сражаться с остальной частью своего народа в Ущелье.
– Последний гонец передал, что они опасаются разгрома и рассматривают варианты контролируемого отступления.
Илэйн нахмурилась:
– Там действительно все настолько плохо? Они должны были выстоять, пока я не закончила бы с Троллоками в Андоре и не присоединилась бы к ним. Таков был план.
– План был, – согласился Башир.
– Вы хотите сказать что планирование во время войны годится только пока не обнажён первый меч, – поинтересовалась Илэйн. – Или пока первая стрела не будет выпущена?
– Пока не поднято первое копье, – пробурчал Башир себе под нос.
– Я все понимаю, – сказала Илэйн, тыкая пальцем в карту. – Но я ведь знаю, что Лорд Агельмар достаточно опытный командующий, чтобы сдерживать кучку Троллоков, особенно с поддержкой армий Порубежников.
– Они все ещё держатся, – ответил Башир. – Но на них все больше и больше давят. Он поднял руку, чтобы остановить ее возражения, – Я знаю, вы беспокоитесь об отступлении, но я советую вам не вмешиваться в руководство Агелмара. Он заслужил свою репутацию как великого капитана и он находится там, а мы далеко. Он знает что следует делать.
Она сделала глубокий вдох.
– Да. Вы правы. Надо выяснить сможет ли Эгвейн отправить ему подкрепление. А мы, тем временем, должны одолеть наших противников тут и быстро.
Одновременное сражение на четырех фронтах вытягивает много ресурсов.
Илэйн были знакомы не только местности сражений, но и лучшие варианты их проведения. Если другие армии выстоят, пока она уничтожит Троллоков в Андоре, она сможет присоединиться к Лану и Агельмару и превратить отступление из Ущелья в победу. Оттуда она сможет помочь Эгвейн и вернуть Кандор.
Армия Илэйн была стержнем всей операции. Если она не победит в Андоре, то у других войск не будет подкрепления. Лан и Итуралде задохнутся, истощив свои силы. У Эгвейн есть шанс, в зависимости от того, что Тёмный направит в ее сторону. Но Илэйн не хотела это выяснять.
– Мы должны заставить Троллоков напасть на нас, – сказала она. – Незамедлительно.
Башир кивнул.
– Необходимо перейти к активным манёврам, – указала Илэйн. – Засыпьте их безостановочными волнами стрел. Нужно заставить осознать их, что если они не дадут нам отпор, мы сотрём их в порошок.
– А если они просто отступят назад в город? – спросил Тром. – Пожары затухают.
– Тогда, нравится нам это или нет, мы принесем тех драконов, чтобы начать разрушение Кеймлина. Мы не можем больше ждать.
Андрол изо всех сил боролся с дремотой. Они его чем‑то опоили…и теперь его безудержно клонит в сон. Зачем им это?
Что‑то случилось с возможностью направлять, Мысли Андрола путались в тумане.
Единая Сила была недоступна, хотя не было никакого щита. Какой напиток может сделать такое?
Несчастный, плачущий Эмарин лежал связанным. Они еще не сумели его Обратить, но по мере того, как медленно утекали часы, он казался все ближе и ближе к слому. Андрол потянулся, выворачивая голову. Он едва мог разглядеть тринадцать людей Таима, использовавшихся для этого процесса. В полумраке комнаты они упали там же где сидели за столом. Они были истощены.
Андрол вспомнил… Таим кричал вчера. Он ругал мужчин, за то что их работа шла слишком медленно. Они израсходовали много сил на Обращении первых мужчин и женщин, и, по‑видимому, теперь для них наступили более тяжелые времена.
Певара спала. Чай одолел её. Андролу чай дали после Певары, но почти машинально. Казалось, они не вспоминали о нем большую часть времени. На самом деле Таим был разгневан, когда узнал, что его приспешники дали чая Певаре. Он хотел Обратить её следующей, но, видимо, этот процесс требует, чтобы жертва была в состоянии направлять.
– Отпустите меня!
Андрол изогнулся на новый голос. Аборс и Мишраэль втащили в дверь невысокую меднокожую женщину. Тувин, одна из Айз Седай, что были связаны с Логайном.
Рядом, с закрытыми глазами, пошевелился Логайн – он выглядел так, как будто его избила толпа разгневанных мужчин
– Что ты делаешь! – воскликнула Тувин. – Свет! Я… – Она замолчала, когда Аборс заткнул ей рот. Человек с густыми бровями, он был одним из тех, кто перешел к Таиму добровольно, до начала обращений.
Андрол, по прежнему путаясь мыслями, попробовал освободить руки. Веревки были завязаны более туго. Понятно. Эвин проверил путы и затянул их.
Он чувствовал себя абсолютно беспомощным. Бесполезно. Он ненавидел это чувство. Если и было что‑то, чему Андрол посвятил свою жизнь – это никогда не быть бесполезным. Всегда знать что‑нибудь о ситуации.
– Обратите её следующей, – раздался голос Таима.
Андрол вывернулся, вытягивая шею. Таим сидел за столом. Он любил там быть для Обращений, но он не смотрел на Тувин. Он ласкал что‑то в руках. Что‑то вроде диска…
Он внезапно встал, пряча предмет в сумке на поясе.
– Остальные жалуются на усталость от большого количества обращений. Хорошо, если они обратят эту, она сможет присоединится к ним и добавить свою силу. Мишраэль, ты пойдешь со мной. На время.
Мишраэль и некоторые другие присоединились к Таиму; они остановились там, где Андрол не мог их видеть.
Таим подошел к двери.
– Я хочу, чтобы женщина была обращена к тому времени, как я вернусь – сказал он.
Лан скакал через скалистую землю, ведущая к Ущелью, что казалось происходило в сотый раз, хотя он сражался здесь меньше чем неделю.
Принц Кайсель и Король Изар остановились около него, трудная скачка.
– Что это, Дай Шан? – закричал Кайсель, – Ещё одно нападение? Я не видел чрезвычайный сигнал!
Лан мрачно наклонился в сумерках, костры сделаны из туши и древесины, пылающие по обе стороны от него, когда он возглавил атаку в несколько сотен Малкири. Сжигать трупы было трудно, но делали они это не из‑за того, что нуждаются в свете, они хотели, чтобы Троллокам не досталась еда.
Лан слышал что‑то впереди, что‑то, что ужаснуло его. Что‑то, чего он боялся.
Взрывы.
Отдаленные извержения походили на грохот камней, борющиеся против друг друга. Каждый заставил воздух дрожать.
– Свет! – Королева Этиниелла из Кандора присоединилась к ним, скача на своём белом мерине. Она завопила ему, – Это то, что я думаю?
Лан кивнул. Вражеские направляющие.