– Лорд Дракон и его разведчики начали обследовать Шайол Гул, – Башир указал на одну из заштрихованных карт, – Наше сопротивление в Кандоре и Шайнаре вынуждает Тень ввести все больше войск в эти сражения. Скоро, Проклятые Земли будут главным образом пусты, за исключением костяка сил защитников. Ему будет легче нанести тогда удар по нему.
Илэйн кивнула. Она могла чувствовать Ранда, где‑то в глубине ее сознания. Он беспокоился о чем‑то, но был слишком далеко для нее, чтобы почувствовать больше, чем это. Ранд иногда посещал ее в лагере в Браймском Лесу, но сейчас он был на одном из других сражений.
Башир продолжил.
– Амерлин должна быть в состоянии удержаться в Кандоре, если рассматривать число направляющих, которых она имеет. Я не волнуюсь по её поводу.
– Но вас волнуют Порубежники, – сказала Илэйн.
– Да. Они были вытеснены из Тарвиново Ущелья.
– Мне жаль, что они не были в состоянии удержаться там, но Порубежники были разбиты. Делать нечего, надо перебросить им силы, какие смогут помочь.
Башир кивнул.
– Возможно, лорд Мандрагоран сможет полностью изменить свое отступление, если бы у него было больше Айз Седай или Аша’манов.
Которых не было ни одного лишнего, чтобы перебросить. Она послала ему какое‑то количество Айз Седай из армии Эгвейн, чтобы помочь ему с начальным отступлением, и это помогло. Но если сам Ранд не смог отбить Повелителей Ужаса там…
– Лорд Агельмар узнает, что сделать, – сказала Илэйн, – Свет знает, он в состоянии отделить троллоков от большего количества населенных районов.
Башир проворчал.
– Отступление, как это – почти разгром, обычно не дает никаких шансов для руководства ходом сражения, – Башир стал водить по карте Шайнара.
Илэйн изучила его. Путь троллоков не избежал бы населённых пунктов. Фал Дара, Мос Ширэйр, Фал Моран… И с Повелителями Ужаса, городские стены были бы бесполезны.
– Направьте Лану и правителям Шайнара обращение – сказала она спокойно. "Приказываю сжечь Фал Дара и Анкор Дэйл, также как и Фал Моран и деревни вроде Медо. Сожгите все посевы, какие возможно и опустошите все города. Эвакуируйте гражданских в Тар Валон".
– Мне жаль, – сказал Башир мягко.
– Это то, что должно быть сделать, не так ли?
– Конечно, – ответил Башир.
"Свет, какой беспорядок. Ну, а что ты ожидала? Аккуратность и простоту?"
Шаги по листьям объявили о Талманесе, приближающийся с одним из своих командующих. Кайренец выглядел усталым. Все были уставшими. Неделя сражения была только началом, но острые ощущения борьбы умерли. Теперь пришла реальная суровость войны. Дни борьбы или ожидания, чтобы сражаться, ночи, проведённые с мечом в руке даже, когда спишь.
Текущее местоположение Илэйн в Лесу – она должна будет покинуть и начать продвижение утром на тысячу шагов дальше на юг, но их постоянное отступление через лес, делало ее перемещение – почти идеальным. Три небольших вереницы легким ходом, пространство для большого количества войск, чтобы расположиться лагерем, деревья на холме, которые работали также, как сторожевые вышки. Жалко, что они должны оставить это место утром.
– Троллоки контролируют всю южную часть леса, – сказал Башир, поглаживая усы, – Они избегают открытых пространств. Это означает, что наша конница не сможет эффективно действовать.
– Драконы фактически бесполезны здесь, Ваше Величество, – сказал Талманес, входя в палатку, – Теперь, когда Троллоки держатся вдали от тракта, мы испытываем затруднения, нанести какой‑нибудь ущерб. Почти невозможно маневрировать с телегами драконов в лесу, и когда нам действительно получается сделать выстрел, мы убиваем больше деревьев, чем Отродий Тени.
– Что из этого… всё равно что случилось так, Алудра говорила о чём‑то новом?
– Ее зубы дракона? – спросил Талманес, – Они лучше – дракон выстреливает связку частей металла, а не один шар. Оно поражает большое пространство и работает хорошо в лесу, но я утверждаю, что драконы наносят меньше урона, чем стоило бы рисковать ими.
– Я думаю, что лес сослужил нам пользу, – сказал Башир, перемещая некоторые символы троллоков на карте, – Мы уменьшили их численность, но они становятся умными, придерживаясь густых лесов и пытаясь окружить нас.
– Есть предложения?
– Отступить, – ответил Башир, – Главное, отправиться на восток здесь.
– Оправиться к Эринин? Там нет ни одного моста, так далеко к северу, – сказал Талманес.
Башир кивнул.
– Таким образом, вы знаете, о чём я собираюсь спросить. У вас есть группа мужчин, которые могут навести мосты. Пошлите их с несколькими драконами для защиты и сделайте, чтобы они построили мосты, непосредственно восточнее нас. Остальная часть наших войск не будет далеко позади. Открытый ландшафт там даст нашей кавалерии и драконам шанс нанести больше урона. Мы можем положиться на Эринин, чтобы замедлить троллоков, особенно, когда мы зажжём мосты. Несколько драконов, размещенных для прикрытия, должны замедлить их продвижение. Дальше, мы продолжим путь на восток к Алгуэньи и повторим процесс. Тогда то мы окажемся на дороге к Кайрену. Пойдём дальше на север и, когда найдем подходящее место, где сможем выстоять – я думаю, что знаю такое место – мы развернёмся и столкнемся с Тенью с Кайреном позади нас.
– Вы, конечно, не думайте, что мы должны пройти весь этот путь, – сказала Илэйн.
Башир посмотрел на карту, щурясь, как будто видя через пергамент изображение самого себя на земле.
– Эти битвы были волнующими, – мягко сказал он, – Но мы не контролируем их. Мы едем, как человек может ездить на лошади, которая панически ударилась в бегство. Я не могу сказать, где этот бег остановится. Я отвлеку его, я пошлю его через участки терновника. Но я не смогу остановить его, не сейчас, когда Троллоки продолжают наступать.
Илэйн нахмурилась. Она не могла позволить себе бесконечное отступление; она должна была победить этих Отродий Тени так быстро, насколько это возможно, таким образом, она смогла бы соединить остатки своих сил с армиями Лана и Эгвейн, чтобы отогнать вторжения на севере.
Это был единственный способ, которым они хотели победить. Иначе, не имело бы значения, что Ранд сможет сделать против Темного.
Свет, какой беспорядок.
– Сделаем это.
Перрин положил свой молот на плечо, слушая, поскольку потеющий молодой посыльный передавал приказы Илэйн. Слабый ветер дул сквозь ветви леса позади. Огир сражались там. Он волновался, что они откажутся подвергать опасности деревья, но их бои… Свет, Перрин никогда не видел такую свирепость, чтобы соперничать с ней.
– Эта тактика не плоха, – сказал Тэм, прочтя приказы, – У Королевы есть хорошая голова для войны.
Перрин отправил посыльного. Он передал Галаду и нескольким из его командующих Белоплащников, о совещании.
– Она хорошо слушает тех, кто знает тактику, – сказал Перрин, – и не вмешивается.
– Это – то, что я имел в виду, парень, – сказал Тэм с улыбкой, – Быть главным – это не всегда о говорить людям, что сделать. Иногда, нужно знать, когда следует сделать шаг в сторону и послушать знающих людей.
– Мудрые слова, Тэм, – сказал Перрин, поворачиваясь приближающимся с севера. – Я предлагаю, чтобы ты приняли их, поскольку ты умеешь командовать.
Перрин видел Ранда. Цвета плавали. Ранд, говорящий с Морейн на холодном скалистом горном хребте, он о чём‑то спорил с ней. Они были почти готовы к вторжению в Шайол Гул. Перрин чувствовал рывок от Ранда, становясь более сильным. Скоро, Ранд будет нуждаться в нём.
– Перрин? – спросил Тэм, – Что за ерунда по поводу командования?
– У тебя есть наши силы, Тэм, – пояснил Перрин, – Люди сейчас работают вместе; позволь Арганде, Галлене и Галаду помогать тебе.
Поблизости, Грейди открыл врата, через которые раненных в последнем бою отправляли за исцелением. Берелейн управляла больницей с другой стороны, которую Жёлтая Айя разместила в Майене. Воздух, прибывающий оттуда, был тёплым.
– Я не знаю, будут ли они слушать меня, Перрин, – сказал Тэм, – Я ведь простой фермер.
– Они слушали тебя достаточно хорошо и прежде.
– Это было, когда мы путешествовали в дикой местности, – сказал Тэм, – Ты всегда был рядом. Они отвечали мне из‑за твоего авторитета, – он потер подбородок, – У меня есть чувство, от того, как ты держишь взгляд на север, что ты не собираешься быть здесь гораздо дольше…
– Ранд нуждается во мне, – сказал Перрин тихо, – Сожги меня, Тэм, я ненавижу это, но я не могу сражаться вместе с тобой здесь, в Андоре. Кто‑то должен прикрыть спину Ранду и это. ну, это буду я. Я знаю, так будет.
Тэм кивнул.
– Мы просто сходим к Арганде или Галленне и скажем, что они теперь отвечают и за наших людей. В любом случае, почти все приказы отдает королева Илэйн.
– Парни! – крикнул Перрин, смотря на собранных солдат. Арганда консультировался с Галленне. Они повернулись к Перрину, также, как и соседи их Волчьей Гвардии наряду с Галадом и его Белоплащниками. Юный Барнхольд оценивал Перрина через темные глаза. Тот стал более непредсказуемым в последнее время. Свет пошли Галаду, чтобы он был в состоянии удержать его от бренди.
– Вы все принимаете мою власть, как предоставленную короной Андора? – спросил Перрин.
– Конечно, Лорд Златоокий, – назвался Арганда, – Я думал, что так было установлено.
– И данной мне властью я произвожу в лорды Тэма Ал'Тора, – провозгласил Перрин. – Именем его сына – Дракона Возрожденного – я назначаю его наместником Двуречья. Всю свою власть, власть Дракона Возрожденного я передаю ему. Если я не выживу в этом сражении, меня заменит Тэм..
Лагерь стих, потом мужчины закивали, кое‑кто начал приветствовать Тэма. Тот застонал так тихо, что Перрин сомневался, услышал ли кто‑то еще этот стон.
– Слишком поздно, чтобы передать тебя Женскому Кругу для хорошей взбучки? – спросил Тэм, – Может быть, звук удара по заду и неделя проведённая при переноски воды для вдовы Ал'Тор?
– Извини, Тэм, – сказал Перрин, – Неалд, попытайтесь сделать врата в Черную Башню.
Молодой Аша'ман стал сосредоточенным.
– Они по‑прежнему не работают, Лорд Златоокий.
Перрин покачал головой. Он услышал отчеты Лана с его сражения, где члены Черной Башни боролись за Тень. Что‑то происходило там, что‑то ужасное.
– Хорошо, назад к Меррилору, тогда, – сказал Перрин.
Неалд кивнул, сосредотачиваясь.
Поскольку он работал, Перрин обратился к мужчинам.
– Я не хочу оставлять вас, но у меня есть эти крючки во мне, которые тянут меня на север. Я должен пойти к Ранду. Я попытаюсь возвратиться. Если не смогу… ну, я хочу, чтобы вы все знали, что я горжусь вами. Все Вы. Вам рады в моем доме, когда всё закончится. Мы откроем бочку или две из лучшего бренди мастера ал'Вира. Мы будем вспоминать тех, кто пал, и мы скажем нашим детям, как мы стояли, когда облака стали черными, и мир начал умирать. Мы скажем им, что стояли плечом к плечу, и не было там места для Тени, чтобы протиснуться.
Он поднял Мэтиаллейнир к ним, и ему зааплодировали. Не потому, что он заслужил это, а потому, что они, конечно, хотели.
Неалд открыл переходные врата. Перрин направился к нему, но внезапно замер, услышав своё имя. Он нахмурился, глядя на спешившего к нему Дэйна Борнхальда.
Перрин настороженно опустил руку на молот. Этот человек спас его от Троллоков и от товарища Белоплащника, но Перрин видел его неприязнь к себе. Он не мог обвинить Перрина в смерти своего отца, но это не значило, что ему нравился или хотя бы, что он принял Перрина.
– На одно слово, Айбара, – сказал Борнхалд, смотря на Гаула, стоящего поблизости, – Лично.
Перрин махнул Гаулу, и айилец неохотно отступил. Он вышел с Борнхалдом подальше от открытых врат.
– Что такое? Если это из‑за вашего отца…
– Свет, просто потише, – сказал Борнхальд, глядя вдаль, – Я не хочу говорить об этом. Я не очень хочу говорить про это. Но Вы должны знать. Свет сожги меня, Вы должны знать.
– Знать что?
– Айбара, – сказал Борнхальд, глубоко вздыхая, – Это не троллоки убили вашу семью.
Шок прошёл по телу Перрина.
– Мне очень жаль, – продолжил Борнхальд, глядя в сторону, – Это был Ордейт. Твой отец оскорбил его. Он разорвал всю семью, и мы обвинили троллоков. Я не убивал их, но я ничего не сказал. Так много крови.
– Что? – Перрин схватил Белоплащника за плечо, – Но они сказали… Я имею в виду… – Свет, он уже имел дело с ним!
Взгляд в глазах Борнхальда, когда его встретил Перрин, вытащил все это снова. Боль, ужас, потеря, ярость. Борнхальд протянул руку и взял запястье Перрина, затем отложил её свободно от его плеча.
– Ужасное время, чтобы сказать вам это, я знаю, – сказал Борнхальд, – Но я не мог удержать это. Я просто… Мы можем пасть. Свет, весь мир может рухнуть. Я должен был поговорить, рассказать всё.
Он отстранился, двигаясь назад к другим Белоплащникам с опущенными глазами. Перрин стоял один, весь его мир трясся.
Всё прошлое он получил обратно. Он справился со всем этим: он оплакал свою семью. Всё было закончено, теперь.
Он может и продолжит двигаться дальше. Свет, старая боль возвратилась, но Перрин оттолкнул её и повернул свои глаза к вратам. К Ранду, и к своему долгу.
У него была работа, которую нужно сделать. Но Ордейт… Падан Фейн… Всё это только добавило к ужасным преступлениям того человека. Перрин увидит, как он заплатит, так или иначе.
Он приблизился к вратам для Перемещения, чтобы отправиться к Ранда, где к нему присоединился Гаул.
– Я иду в такое место, куда ты не можешь, друг мой, – сказал Перрин тихо, его боль стихала, – Извини.
– Ты пойдешь в сон, что во сне, – сказал Гаул, а затем зевнул, – Оказывается, я устал.
– Но…
– Я иду, Перрин Айбара. Убей меня, если ты хочешь, чтобы я остался позади, – Перрин не смел оттолкнуть его. Он кивнул.
Перрин оглянулся, поднял молот еще раз. Когда он это сделал, то увидел через другие врата, что Грейди все еще держал открытыми, Майен. Внутри две фигуры в белом наблюдал за Гаулом. Он поднял копье в их сторону. Как он должен чувствовать себя, когда пара отличных воинов пережидают Последнюю битву? Возможно, Ранд должен попытаться освободить гай'шан от их клятв в течение нескольких недель.
Ну, это, вероятно, повернуло бы каждого айильца против него. Свет защити мокроземца, который осмелился вмешаться в джи’и’тох.
Перрин нырнул через врата, ступая на землю Меррилора. Оттуда, он и Гаул упаковали вещи, как будто для долгой поездки – продовольствие и много воды, столько, сколько они осмелились бы нести.
Это заняло у Перрина большую часть получаса, затем, пришлось убеждать Аша'манов Ранда рассказать, где находится их лидер. Наконец, Нэфф неохотно открыл врата для Перрина. Он оставил Меррилор и вышел, как показалось, к Запустению. Только камни были холодными.
В воздухе пахло смертью, запустением. Зловоние застало Перрина врасплох, и это заняло минуту, прежде чем он смог разобраться нормальные ароматы от дурного запаха. Ранд стоял впереди, на краю горного хребта, сложив руки за спиной. Группы его советников, командиры и охранники стояли позади, в том числе Морейн, Авиенда и Кадсуане. В этот момент, тем не менее, Ранд стоял один в конце горного хребта.
Отдаленный, перед ними, высился пик Шайол Гул. Перрин почувствовал дрожь. Он был далеко, но Перрин не мог перепутать напряжённую решительность в выражении Ранда, когда он оценивал пик.
– Свет, – сказал Перрин, – Время пришло?
– Нет, – мягко сказал Ранд, – Это всего лишь тест, чтобы увидеть чувствует ли он меня.
– Перрин? – спросила Найнив из‑за склона холма. Она разговаривала с Морейн и на этот раз не пахла приступом ненависти. Что‑то произошло между этими двумя женщинами.
– Он мне нужен всего на миг, – сказал Перрин, взбираясь, чтобы присоединиться к Ранду в конце пласта выходящего на поверхность скалы. Сзади были некоторые из айил и Перрин не хотел чтобы они, а в особенности Хранительницы Мудрости, слышали то, что он хотел спросить у Ранда.
– У тебя есть этот миг и еще множество, Перрин, – сказал Ранд, – Я у тебя в неоплатном долгу. Чего ты хочешь?
– Ну – Перрин бросил взгляд через плечо. Знают ли Морейн или Найнив достаточно, чтобы попытаться его остановить? Возможно. Женщины всегда пытаются остановить мужчину от выполнения того, что должно, как если бы волновались, что он сломает себе шею. И не имело значения, что шла Последняя Битва.
– Перрин? – спросил Ранд.
– Ранд, мне нужно войти в волчий сон.
– Тел'аран'риод? – сказал Ранд. – Перрин, я не знаю, что ты там делаешь; ты рассказал мне слишком мало. Я заметил, что ты должен знать, как…
– Я знаю один способ, как войти в него, – прошептал Перрин так, чтобы Хранительницы Мудрости и другие вокруг не могли его услышать, – Простой путь. Мне нужно нечто другое. Ты знаешь вещи, ты помнишь вещи. Есть ли что‑нибудь в древних воспоминаниях, которые расскажут мне, как входить в Мир Снов во плоти?
Ранд помрачнел.
– Ты спрашиваешь об опасных вещах.
– Столь же опасных, насколько опасно то, что ты собираешься сделать, при том, что ты должен это сделать.
– Возможно, – нахмурился Ранд, – Если бы я знал раньше, когда я… Хорошо, давай всего лишь скажу, что кое‑кто назвал бы твой запрос очень, очень злым.
– Он не злой, Ранд, – сказал Перрин. – Я узнаю что‑либо злое, когда чую его. Он не злой, он просто невероятно глупый.
Ранд улыбнулся.
– И ты все еще просишь?
– Хорошие способы прошли, Ранд. Лучше сделать что‑то безрассудное, чем вообще ничего не сделать.
Ранд не ответил.
– Смотри, – сказал Перрин. – Мы говорили о Черной Башне. Я знаю, что тебя это беспокоит.
– Мне нужно пойти туда, – сказал Ранд, чувствуя потемнение, – И это все еще очевидная ловушка.
– Я думаю, что знаю кого можно частично винить, – сказал Перрин. – Там тот, с кем я должен сойтись лицом к лицу, и я не смогу победить его, если не смогу биться с ним на равных. Там, во сне.
Ранд медленно кивнул.
– Колесо плетет, как желает Колесо. Мы вынуждены покинуть Запустение; ты не сможешь войти в сон из…
Он замолк, потом сделал что‑то, создавая плетение. Перед ним открылись переходные врата. Их что‑то отличало от обычных врат.
– Видишь, – сказал Ранд. – Миры накладываются друг на друга, сжимаются. То что когда‑то было разделено, более не остается таким же. Эти врата перенесут тебя в сон. Будь осторожен, Перрин. Если ты умрёшь в этом месте будучи во плоти, это может иметь… последствия. Твоя участь может быть хуже самой смерти, особенно сейчас. В эти времена.
– Знаю, – сказал Перрин. – Мне понадобится выход. Может ли один из твоих Аша'манов создавать одно из таких врат ежедневно, на закате? Скажем, на площадке для перемещений Меррилора?
– Опасно, – шепнул Ранд, – Но я сделаю это.
Перрин благодарно кивнул.
– Если будет угодно Свету, мы увидимся снова, – сказал Ранд. Он протянул свою руку Перрину, – Проследи за Мэтом. Я честно не уверен, что он собирается делать, но я чувствую, что это будет очень опасно для всех вовлеченных.
– Не как мы, – сказал Перрин, пожимая Ранду руку. – Мы оба намного лучше придерживаемся безопасных путей.
Ранд улыбнулся.
– Да осияет тебя Свет, Перрин Айбара.
– И тебя, Ранд Ал'Тор. – Перрин заколебался и понял что происходило. Они прощались. Он заключил Ранда в объятия.
– Позаботьтесь о нём, вы обе, – сказал Перрин, глядя на Найнив и Морейн, после того как разомкнул объятия, – Слышали меня?
– О, теперь ты хочешь, чтобы я следила за Рандом? – сказала Найнив, уперев руки в бока, – Я не уверенна, что когда‑либо прекращала это, Перрин Айбара. И не думай, что я не слышала о чем вы оба тут шептались. Ты делаешь что‑то глупое, не так ли?
– Как и всегда, – сказал Перрин, поднимая руку для прощания с Томом. – Гаул, ты уверен, что хочешь это сделать?
– Да, – сказал айилец, послабляя своё копьё и глядя сквозь созданные Рандом переходные врата
Без лишних слов, оба взвалили свои тяжелые пожитки и шагнули в Мир Снов.
Глава 14
Порции вилочника.
– Это правильно. – прошептал Перрин Гаулу, глядя на пейзаж.
– Он гибнет.
В кипящем, бурлящем, вспененном черном небе волчьего сна не было ничего нового, но буря, о котором предзнаменовало небо в течение нескольких месяцев, наконец наступила. Ветер дул чудовищными порывами, превращая его в неестественные узоры. Перрин застегнул свой плащ, затем сконцентрировал свои мысли, представив, что все вокруг должно быть закреплено строго на своих местах.
Маленький пузырек спокойствия вытянулся из него, отклоняя сильнейший ветер. Это было легче, чем он ожидал. Как если бы он потянулся за тяжелым бруском дуба, а он оказался легким, как сосна.
Ландшафт казался менее реальным, чем он обычно был. Неистовые ветра буквально стерли с лица с земли холмы, словно эрозия на большой скорости. В других местах земля вздымалась, образуя череду гор и новые склоны холмов. Куски земли взлетали в воздух, разбиваясь вдребезги. Земля разрывала сама себя.
Он cхватил плечо Гаула и переместил их двоих далеко от этого места. Оно было слишком близко к Ранду, подозревал Перрин. Действительно, когда они появились на знакомой равнине южнее – на место, где он охотился с Прыгуном – они сочли бурю менее сильной.
Они убрали свои тяжелые сумки, загруженные едой и водой, в заросли кустарников. Перрин не знал, могли ли бы они выжить на еде или воде, найденной во сне, но он не хотел узнавать этого. У них должно быть еды достаточно, чтобы пробыть здесь в течение приблизительно одной недели, и, пока у них были врата, ждущие их, он чувствовал себя комфортно – или, по крайней мере, удовлетворённо – с теми рисками, которые он брал на себя в этом месте.
Пейзаж здесь не искажался таким же образом, как около Шайол Гул. Однако, если бы он наблюдал за пространством достаточно долго, то мог бы уловить части… что же, все потянулось вверх за ветром. Мертвые волокна стеблей, фрагменты стволов деревьев, куски грязи и щепки скалы – все медленно тянулось к этим ненасытным черным облакам. После входа в волчий сон, когда он оглядывался назад, вещи, которые были сломаны, часто бывали снова целы. Он понял. Это место поглощалось, медленно, словно просыпающийся мир. Здесь, было просто легче это увидеть.
Ветры, которые хлестали их, не были настолько сильны, что он вынужден был держаться от них в страхе. Они чувствовались подобно ветрам в начале шторма, прямо как до начала дождя и ударов молний. Предвестники надвигающегося разрушения.
Гаул натянул вуаль на своё лицо и стал смотреть подозрительно. Его одежда изменилась в оттенке, чтобы соответствовать зелени.
– Ты должен быть очень осторожными здесь, Гаул, – сказал Перрин, – Твои случайные мысли могут стать действительностью.
Гаул кивнул, потом нерешительно открыл лицо.
– Я послушаю и сделаю как положено.
Было ободрительно, что одежда Гаула не изменялась слишком часто, когда они шли через поле.
– Просто попытайтесь держать свой ум ясным, – пояснил Перрин, – Свободным от мыслей. Доверься инстинктам и следуй моим примером.
– Я буду охотиться, как гара, – сказал Гаул кивая, – Мое копье твоё, Перрин Айбара.
Перрин шел через поле, волнуясь, что Гаул случайно перенесет себя куда‑нибудь, подумав о чем‑то. Тем не менее, этот человек едва перенес различные последствия волчьего сна. Его одежда изменилась бы слегка, если бы он был ранен, его снятая вуаль в этом месте без его намерения, но это, казалось, было пределом.
– Хорошо – сказал Перрин. – Я собираюсь перенести нас в Черную Башню. Мы охотимся на опасную добычу, человека под именем Губитель. Ты помнишь лорда Люка?
– Лопинджинни? – спросил Гаул
Перрин нахмурился.
– Это – разновидность птицы, – сказал Гаул, – Из Трехкратной земли. Я не часто видел этого человека, но он, казался из тех, кто говорит много, но внутри является трусом.
– Ну, это было притворством, – сказал Перрин, – И так или иначе, он – совсем другой человек во сне – здесь, он хищник под именем Губитель, который охотятся на волков и мужчин. Он силён. Если он решает убить тебя, он может появиться позади тебя в мгновении ока и представить тебя связанным виноградными лозами и неспособными переместиться. Ты будешь пойман в ловушку, он разрежет твое горло.
Гаул рассмеялся.
– Это смешно? – спросил Перрин.
– Ты ведешь себя так, как будто это что‑то новое – объяснил Гаул. – Все же в первом сне, везде, куда я иду, я окружен женщинами и мужчинами, которые могли связать меня в воздухе одной мыслью и убить в любое время. Я приучен к тому, чтобы быть бессильным рядом с некоторыми, Перрина Айраба. Это – путь мира во всех проявлениях ‑
– Однако – сказал Перрин серьезно, – Если мы найдем Губителя – у него квадратное лицо, глаза, которые не кажутся полностью живыми, и он одевается в темную кожу – я хочу, чтобы ты держался от него подальше. Позвольте мне сражаться с ним.
– Но…
– Ты сказал, что будешь повиноваться, Гаул, – сказал Перрин, – Это важно. Он забрал Прыгуна; я не хочу, чтобы он забрал также тебя. Ты не сражаешься с Губителем.
– Очень хорошо – сказала Гаул – Я даю клятву. Я не начну танец копий с этим человеком, пока ты не позволишь.
Перрин вздохнул, представив Гаула, стоящего с убранным копьем и позволяющим Губителю убивать его из‑за этой клятвы. Свет, но Айил могли быть колючими.
– Ты можешь сражаться с ним, если он нападает, – сказал Перрин, – Но только для спасения. Не охоться на него, и если я борюсь с ним, не стой на пути. Понял?
Гаул кивнул. Перрин положил руку на плечо Айильца, затем переместил их в направлении Черной Башни. Перрин никогда не был там прежде, получается, он должен был предположить, где его можно найти. Первое смещение закончилось, доставляя их в местность Андора, где покрытые травой холмы, казалось, танцевали на крутящихся ветрах. Перрин предпочел бы просто прыгать от вершины до вершины, но он не думал, что Гаул был готов к этому. Он использовал смещение вместо этого.
После четырех или пяти попыток Перрин доставил их к месту, где он разыскал прозрачный, слабо фиолетовый купол, возвышающийся в отдалении.
– Что это? – спросил Гаул
– Наша цель – сказал Перрин. – Это – вещь, препятствующая Грэйди и Неалду создать врата в Черную Башню.
– Точно так же, как мы были связаны в Гаэлдане.
– Да.
Увиденный купол всколыхнул воспоминания, очень яркие, воспоминания гибели волков. Перрин заглушил их. Подобные воспоминания здесь могли привести к неспособности ясно мыслить. Он позволил себе ощутить обжигающую ярость глубоко внутри, словно пыл его молота, но на этом все.
– Пошли, – сказал Перрин, перемещая их вниз к куполу. Он был похож на стекло, – Вытяни меня на свободу, если я упаду в обморок, – сказал он Гаулу, затем ступил за барьер.
Возникло чувство, как будто он столкнулся с чем‑то невероятно холодным. Это высосало его силу.
Он запнулся, но сконцентрировал свои мысли на цели. Губитель. Убийца волков. Убийца Прыгуна.
Перрин распрямился, когда его сила вернулась. Это было легче, чем в прошлый раз; нахождение в волчьем сне во плоти действительно делало его более сильным. Он не должен был волноваться о вхождении в сон слишком сильно и о том, что умрет в реальном мире, если оставит свое тело.
Он медленно продвигался через барьер, как будто через воду, и вышел на другую сторону. Позади, Гаул дотянулся до барьера с любопытством на лице, затем коснулся стены купола указательным пальцем.
Гаул немедленно упал на землю, онемев словно кукла. Его копья и стрелы упали возле его тела, и он лежал совершенно тихо, его грудь не поднималась. Перрин потянулся через барьер – его замедленная рука – и захватил Гаула за ногу, чтобы потянуть к себе.
Внезапно с другой стороны, Гаул закашлял, затем постанывая перевернулся. Он привстал, держа свою голову. Перрин спокойно принес стрелы и копья к нему.
– Это будет хорошим опытом для нас, – сказал Гаул. Он встал и потер руку, ушибленную о землю. – Хранительницы Мудрости называют перемещение в это место таким образом злом? Мне кажется они любили бы приводить сюда мужчин, чтобы показывать наглядный пример.
Перрин следил за Гаулом. Он не понял, что мужчина услышал его разговор с Эдарой о волчьем сне.
– Что я делал, чтобы заслужить твою привязанность, Гаул? – спросил Перрин, в основном для себя.
Гаул рассмеялся.
– Ничего такого.
– Что ты имеешь в виду? Я освободил тебя из той клетки. Именно поэтому ты следуешь за мной.
– Это почему я начал следовать за тобой, – сказал Гаул, – Это не то, почему я остался. Пошли, если там не опасно, так мы охотимся?
Перрин кивнул, и Гаул скрыл за вуалью лицо. Вместе, они шли внутри купола, приближаясь к строению внутри. Было приличное расстояние от одного края купола к центру, но Перрин не хотел прыгать, чтобы иметь эффект неожиданности, так что они продолжили пешком, пересекая ландшафт открытых полей с рощами деревьев.
Они продвигались около получаса прежде, чем достигли стен. Высокие и внушительные, они выглядели как стены вокруг крупного города. Перрин с Гаулом подошли поближе, Гаул разведывал местность с большой осторожностью, как будто ожидал быть атакованным в любой момент. Если бы Губитель был здесь, то он бы притаился в центре купола. И у него, вероятнее всего, имеются расставленные ловушки.