Этиниелла обратилась назад к своей свите, что‑то крича, что он не уловил. Она была пухлой женщиной, несколько пышной для Порубежья. Ее свита включала лорда Болдэра, ее Меченосца и седого Кэльяна Рамсина, ее нового мужа.
Они приблизились к Ущелью, где воины боролись, чтобы сдержать тварей. Группа Кандорских всадников около костров на передней линии была внезапно брошена в воздух.
Лорд Мандрагоран! – человек в черном камзоле махал рукой. Наришма со своей Айз Седай спешил к нему. Кто‑то один из направляющих всегда был на передней линии, но Лан приказал им в схватку не лезть., Случись что‑то непредвиденное, и они потребуются ему со свежими силами.
Вот как сейчас
– Направляют? – спросил Лан, замедляя Мандарба.
– Повелители Ужаса, Дай Шан – задыхаясь выпалил Наришма. – Около двух десятков.
– И направляющих штук двадцать, или больше. – добавил Агельмар. – Они пройдут через нас, как нож сквозь масло.
Лан смотрел на рубленый пейзаж, бывший когда‑то его родиной. Родиной, которой он никогда не знал.
Он должен был отказаться от Малкир. Признавая это чувствовал, как нож скручивается внутри него, но он сделает это.
– У вас есть план отступление, лорд Агельмар, – сказал Лан, – Наришма, можете ли вы, направляющие, сделать что‑нибудь?
– Мы можем попытаться отрезать их, плетениями из воздуха, если подойдём достаточно близко, – ответил Наришма, – Но это будет трудно, даже невозможно, они используют потоки Огня и Земли. Кроме того, с таким количеством на их стороне… что ж, они будут нацелены на нас. Я боюсь, что мы можем быть укрощены…
От близкого взрыва дрогнула земля, и Мандарб взвился на дыбы, едва не сбросив седока на землю. Лан, почти ослепнув от вспышки, пытался успокоить коня.
– Дай Шан! – голос Наришмы.
Лан сморгнул слезы, навернувшиеся на глаза.
– Иди к королеве Илэйн! – Закричал Лан. – Верни направляющих, пусть прикроют отступление!. Иначе нас на ленточки порвут. Давай, парень!
Адгельмар кричал об отступлении, лучники выдвигались вперёд, чтобы перекрыть направляющим и уйти на безопасное место. Лан достал свой меч из ножен, скача, чтобы возвратить всадников.
Свет защищает нас, подумал Лан, пронзительно крича и спасая то, что мог своей конницы. Ущелье было потеряно.
Илэйн нервно ждала в Браймском Лесу.
Это был старый лес; в таких лесах кажется, что у них есть собственная душа. А вековые деревья – скрюченные пальцы, взметнувшиеся из земли в попытке почувствовать ветер.
Было трудно не чувствовать себя крошечной и незначительной в таком лесу как Браймском. Хотя многие деревья были без листвы, Илэйн могла ощущать тысячи глаз, взирающих на неё из глубины леса. Она поймала себя на мысли об историях, которые слышала ещё ребёнком, историях о том, что Лес полон разбойников – одни из них говорили о хороших разбойниках, а другие о таких, чьи сердца были скручены подобно сердцам Друзей Темного.
На самом деле. Илэйн подумала, вспомнив одну из историй. Она повернулась к Бергитте.
– Разве не ты однажды возглавляла разбойников из этого леса?
Бергитте поморщилась.
– Я надеялась, что ты не слышала этой истории.
– Ты ограбила королеву Альдешара! – сказала Илэйн.
– Я была очень вежливой при этом, – сказала Бергитте. – Она не была хорошей королевой. Многие утверждали, что она не была законной.
– Важен принцип!
– Вот поэтому я это и сделала, – Бергитте нахмурилась – По крайней мере… я думаю, что это так..
Илэйн не стала продолжать тему дальше. Бергитте всегда становилась беспокойной, когда ей напоминали, что ее воспоминания о прошлых жизнях таяли. Время от времени у нее не было воспоминаний о прошлых жизнях вообще; в других случаях определенные моменты вспоминались, нахлынув на нее, только чтобы исчезнуть в следующий момент.
Илэйн возглавляла арьергард, который будет – в теории – наносить большую часть урона врагу.
Сухие листья захрустели, когда прибыл обветренный посыльный с площадки для Перемещений.
– Я из Кеймлина, Ваше Величество, – сказала женщина с луком, подпрыгивающим на месте ее крепления. – Лорд Айбара успешно отвлек Троллоков. Они находятся в пути.
– Свет, они схватили наживку, – сказала Илэйн, – Сейчас мы должны завершить нашу подготовку. Отдохни, скоро тебе понадобятся все силы. – Посланник кивнул, и ускакал галопом прочь… Илэйн передала последние новости Талманесу, Айильцам и Тэму ал'Тору.
Как Илэйн услышала что‑то в лесу, она подняла руку, останавливая отчет женщины‑гвардейца. Лунная тень танцевала впереди, беспокоя мужчин, которые присели в подлеске вокруг Илэйн. Все молчали. Солдаты, казалось, только едва дышали.
Илэйн обняла Источник. Сила переполнила ее, а вместе с ней расширилось восприятие мира. Умирающее дерево казалось более красочным в объятиях саидар. Да. Ее солдаты, тысячи их, понуждая кнутами изможденных лошадей, быстро приближались к Лесу. Илэйн подняла подзорную трубу, чтобы разглядеть извивающиеся массы преследующих Троллоков, подобных черным наводнениям волн на уже затененную землю.
– Наконец‑то, – воскликнула Илэйн, – Лучники, вперед!
Двуреченцы выбрались из леса перед ней, сформировавшись внутри линии деревьев. Они были одной из самых маленьких сил в ее армии, но если отчеты об их доблести были не преувеличением, то они были в три раза эффективнее обычных.
Несколько молодых начали накладывать стрелы на тетиву.
– Стой! – закричала Илэйн. – Там же наши люди, отступающие к нам.
Тэм и его командиры повторили приказ. Мужчины нервничая опустили луки.
– Ваше Величество, – сказал Тэм, подходя к ее лошади. – Парни могут поразить их на таком расстоянии.
– Наши солдаты все еще слишком близко, – сказала Илэйн. – Мы должны подождать их, чтобы разобрать стороны.
– Прошу прощения, миледи, – сказал Тэм. – Но ни один двуреченский мужчина не пропустил бы выстрел как этот. Те наездники в безопасности и у Троллоков есть собственные луки.
Он был прав по той последней прикидке. Некоторые Троллоки делали паузу в их преследовании достаточно надолго, чтобы натянуть свои массивные луки из черного дерева. Спины Перринских воинов рисковали получить больше, чем несколько темно‑оперенных стрел, выступающих от их конечностей или их лошадей.
– Стреляйте, – крикнула Илэйн. – Лучники, стреляйте!
Бергитте передала приказ по линии. Тэм рявкнул приказ тем, кто стоял рядом.
Илэйн опустила подзорную трубу, как ветерок в лесу, треск сухих листьев, гремя скелетных ветвей. Двуреченцы стреляли. Свет! Неужели они действительно могут стрелять, так далеко и точно? Троллоки были в сотнях шагов.
Стрелы взлетали высоко, как ястребы бросившиеся из гнезда. Она слышала как Ранд хвастался своим луком и она как‑то видела применение двуреченского длинного лука. Но это … так много стрел поднялись в воздух с невероятной точностью.
Стрелы летели по дуге и падали, и ни одно падение не было слишком близким. Они дождем падали на ряды Троллоков, особенно на их лучников. Прилетели несколько беспорядочных Троллочьих стрел, но двуреченцы уже легко разбили их порядки.
– Какая прекрасная стрельба из луков, – сказала Бергитте, прискакав обратно, – Прекрасно на самом деле. – Двуреченцы сделали еще несколько быстрых залпов до того, как всадники Перрина вошли в лес.
– Арбалетчики! – приказала Илэйн, обнажая свой меч и высоко вздымая его перед собой, – Вперед, Легион Дракона!
Двуреченские мужчины отступили в деревья, и вперёд вышли арбалетчики. У нее было два полных знамени Легиона Дракона, Башир хорошо их натренировал. Они сформировали три ряда, одна линия за другой, чтобы выстрелить в то время, как другие перезаряжаются, становясь на колени. Смерть, которую они послали на троллоков, была как грохот волн, вселяя дрожь в продвигающуюся армию, тысячи падали мертвыми.
Илэйн направила свой меч на Троллоков. Двуреченцы забрались на ветви первой линии деревьев и выпускали стрелы оттуда. С неустойчивой поверхности мужчины стреляли не так точно, но это им и не требовалось. Смерть настигала Троллоков спереди и сверху, и существа стали спотыкаться о своих мертвых.
"Продвиньтесь…" Подумала Илэйн.
Троллоки продвинулись, пробиваясь к стрельцам. Большая часть троллоков оторвалась от продвижения и двинулись на восток. Тракт, который граничил с Браймским лесом, был тем путем, который будет иметь смысл захватить троллокам, затем нажать на них, чтобы окружить силы Илэйн. Так могли подумать и Исчезающие.
– Отступите в Лес! – кричала Илэйн, размахивая мечом, – Поспешите!
Каждый арбалетчик выпустил еще по одному болту, затем исчезли в лесу, проталкиваясь в подлесок. Двуреченские мужчины спрыгнули на землю, затем стали тщательно перемещаться через деревья. Илэйн повернулась и поехала в осторожном беге. Недалеко в лесу, она достигла знамени Гэалданцев Аллиандре, стоящего рядами с пиками и алебардами.
– Обязательно отступите, как только они нападут, – кричала им Илэйн, – Мы хотим затянуть их глубже! – глубже в лес, где сисвай’аман ждал их прибытия.
Солдаты кивнули. Илэйн подъехала к Аллиандре, сидячей на своей лошади с небольшой охраной окружающей ее. Темноволосая королева сделала реверанс верхом Илэйн. Ее мужчины хотели, чтобы их королева присоединилась к Берелейн в Майенской больнице, но Аллиандре отказалась. Возможно, видя, что Илэйн использует её войска непосредственно, поощрило решение женщины.
Илэйн оставила их, поскольку первые троллоки вошли в лес, ворча и вопя. Им было бы тяжело бороться в лесу. Люди могли использовать подлесок далеко эффективнее, заманивая в засаду огромных троллоков, несущихся через лес, пронзая и зажимая в тиски их сзади. Мобильные силы лучников и арбалетчиков могли стрелять уз укрытия – если бы они сделали это правильно, то троллоки даже не знали бы, из какой стороны прибывают стрелы.
Поскольку Илэйн привела Охрану Королевы к тракту, она услышала отдаленные взрывы и крики троллоков. Пращники бросали цилиндры Алудры, взрывая троллоков из‑за деревьев. Вспышки света отражались от тусклых стволов деревьев.
Илэйн достигла тракта как раз вовремя, чтобы увидеть троллоков во главе с несколькими Мурдраалами в плащах чёрного цвета, которые переливались при передвижении. Они могли быстро отбросить силы Илэйн – но Отряд Красной Руки уже настроил драконов на дороге. Талманес стоял, заложив руки за спину, на груде ящиков, осматривая свои войска. Знамя Красной Руки колебалось позади него, проклятая рука, отпечатанная на красным поле окаймленное белым, с Алудрой, кричащей измерения, напоминая инструкции и случайные проклятия в дракониров, которые делали ошибки или перемещались слишком медленно.
Перед Талманесом было размещено примерно с сотню драконов, которые растянули поперёк дороги в четыре шеренги, задействовав окружающие это место поля. Илэйн находилась слишком далеко, чтобы услышать, как Талманес отдаёт приказ открыть огонь. Видимо, это было хорошо, потому что гром, который затем последовал, сотряс её так, будто сама Драконова Гора решила извергнуться. Лунная Тень встрепенулась, заржала, и Илэйн пришлось бороться с животным, чтобы удержаться в седле. В конце концов, она заткнула уши лошади потоками Воздуха, в то время, как дракониры выкатили их оружие на позицию и открыли огонь со второй линии.
Илэйн заткнула себе уши тем же способом, которым успокоила Лунную Тень. Бергитте продолжала бороться со своей охваченной ужасом верховой лошадью, в конечном счете вылетев из седла, но Илэйн практически не обратила на это внимания. Она всматривалась в дым, который застелил весь тракт. Третья шеренга драконов выходила на линию огня.
Несмотря на то, что её уши были закупорены, она почувствовала ударную волну, сотрясшую землю и встряхнувшую деревья. За ней последовала ещё одна волна, пробравшая Илэйн до костей. Она глубоко вздохнула, чтобы замедлить биение сердца, в ожидании пока дым рассеется.
Первое, что она увидела – это был стоящий прямо Талманес. Первая шеренга драконов откатилась назад для перезарядки. Остальные три уже торопливо перезаряжались, заталкивая внутрь порох и большие металлические сферы.
Сильный порыв ветра с запада достаточно очистил воздух от дыма, чтобы она могла увидеть… у Илэйн перехватило дыхание.
Тысячи троллоков превратились в тлеющие ошмётки, многие из которых разлетелись в разные стороны от дороги. Руки, ноги, пряди грубых волос, кусками разбросанные посреди дыр в земле шириной в два шага. Там, где раньше были тысячи троллоков, теперь только кровь, переломанные кости и дым. Множество деревьев было разнесено в щепки. От Мурдраалов, которые были в первых рядах, не осталось и следа.
Дракониры опустили свои факелы, не поджигая из перезаряженные орудия. Где‑то позади несколько выживших троллоков продирались в лес.
Илэйн посмотрела на Бергитте и усмехнулась. Страж торжественно наблюдала, как женщины‑гвардейцы искали ее коня.
– Ну как? – спросила Илэйн, открывая свои уши.
– Я думаю… – сказала Бергитте, – Это грязные вещи. И неточные. Но чертовски эффективные.
– Да, – гордо сказала Илэйн.
Бергитте покачала головой. Ей вернули ее коня Флера, и она снова водрузилась на него.
– Раньше я думала, что человек с луком самая опасная комбинация, которую эта земля когда‑либо будет знать, Илэйн. Теперь – думаю это не настолько опасно, когда мужчины открыто направляют или Шончан используют направляющих в бою – мы имеем эти вещи. Мне не нравится путь, которым все это движется. Если какой‑нибудь мальчик с металлической трубой может уничтожить всю армию…
– Разве ты не видишь? – спросила Илэйн, – Больше не будет войн. Мы выиграем эту войну, и будет предначертанный Рандом мир. Никто, даже Троллоки, не стали бы вступать в сражение, зная, что столкнуться с таким оружием!
– Возможно, – сказала Бергитте, покачивая головой. – Наверное я меньше верю в мудрость людей, чем ты.
Илэйн, фыркнув, вскинула свой меч, Талманес ответил ей тем же. Первый шаг на пути уничтожения этой армии троллоков был сделан.
Глава 11
Просто еще один наемник
– Я понимаю…, что в прошлом между нами были разногласия – сказала Аделорна Бэстайн, проезжая на лошади рядом с Эгвейн, пока они следовали через лагерь. Аделорна была стройной, властной женщиной, раскосые глаза и темные волосы которой, выдавали в ней уроженку Салдэйи – Я не хочу чтобы Вы считали нас врагами.
– Я не считала – осторожно сказала Эгвейн – и не считаю.
Она не спросила, что имела в виду Аделорна, когда сказала "нами". Она была Зеленой, и Эгвейн подозревала, что она являлась Капитан‑Генералом, именно так Зеленые называли главу их Айя.
– Это хорошо – сказала Аделорна – Действия некоторых из нашей Айя иначе, как глупостью, не назовешь. Им… указали на их ошибки. Более Вам не будут мешать те, кто недолюбливал Вас, Мать. Так что, чтобы не произошло, давайте забудем об этом.
– Давайте забудем – согласилась Эгвейн, удивившись.
Теперь – подумала она – после всего этого, Зеленые признают меня?
Что ж, она могла рассчитывать на них. Ее беспокоило, что ее отношения с ними окончательно испорчены. Выбрав Сильвианну Хранительницей она нажила себе много врагов. Ходили слухи, что Эгвейн выбрала Красную Айя, несмотря на то, что у нее был Страж за которого она вышла замуж.
– Если я могу спросить – сказала Эгвейн – что произошло между нами…, каким образом мы преодолели все трудности?
– Многие осознают, что Вы сделали во время атаки шончан, Мать – сказала Аделорна – Вы показали, что у Вас есть дух воина. Командующего. Это то, на что Зеленая Айя не может не обращать внимания. По сути мы должны стремиться к этому. Так это было решено, и так сказала та, кто возглавляет Айя говорила – Аделорна посмотрела в глаза Эгвейн, потом опустила голову.
Смысл был очевидным. Аделорна была главой Зеленой Айя. Она не могла откровенно признать свои ошибки, но Эгвейн заслужила доверие и уважение, и должна знать об этом.
– Если бы Вы были на самом деле Возвышены из нас, как это обычно происходит, Вы бы знали, кто возглавляет нас. Вам были бы известны наши тайны. Я отдаю их вам. – Это было также выражением благодарности. Эгвейн спасла жизнь Аделорне во время нападения Шончан на Белую Башню.
Амерлин не принадлежала ни к одной Айя – и Эгвейн определенно выражала это положение более, чем кто‑либо до нее, поскольку она никогда не принадлежала ни к одной Айя. Однако, этот жест был трогателен. Она оперлась своей рукой на руку Аделорны в знак благодарности, затем отпустила ее.
Гавин, Сильвиана и Лельвин отъехали в сторону, отосланные Эгвейн после того, как Аделорна попросила переговорить наедине. Эта Шончан… Эгвейн колебалась между необходимостью держать её возле себя для наблюдения и желанием убрать её подальше, как можно дальше.
Информация Лельвин о Шончан была полезна. Насколько она могла определить, Лельвин сказал ей чистую правду. Пока, Эгвейн скрыла ее – только потому, что она часто думала о большем количестве вопросов о Шончан. Лельвин вела себя больше как телохранитель, нежели заключенный. Как будто Эгвейн доверила бы свою безопасность одному из Шончан. Она покачала головой, проезжая среди собранных армейских палаток и походных костров. Большинство из них были пусты, поскольку Брин отправил мужчин на линию фронта. Он ожидал подхода троллоков в течение часа.
Эгвейн нашла Брина спокойно упорядочивающего свои карты и документы в палатке в центре лагеря. Юкири стояла там, скрестив руки на груди. Эгвейн спешилась и вошла.
Брин резко поднял голову. – Мать! – воскликнул он, заставив ее замереть на месте.
Она посмотрела вниз. Там была дыра в полу палатки, и она чуть не наступила туда.
Это были врата. Другая сторона, казалось, открывалась в сам воздух, открывая вид на армию Троллоков, которая пересекала холмы. С последней неделей было связано множество перестрелок лучников и всадников Эгвейн, убивающих Троллоков, силы которых шли в сторону холмов и границы Арафела.
Эгвейн всмотрелась в эти врата на полу. Они находились высоко, за пределами радиуса поражения лука, но взгляд на Троллоков внизу вызывал головокружение.
– Я не уверена, блестящая ли это идея, – сказала она Брину, – или невероятно безрассудная.
Брин улыбнулся, повернувшись к своим картам. – Выигрывают войны информацией, Мать. Если я вижу то, что они делают, где пытаются окружить нас и как они вводят резервы – я могу подготовиться. Это лучше, чем боевая башня. Я должен был подумать об этом давным‑давно.
– Тень имеет Повелителей ужаса, которые могут направлять, генерал, – произнесла Эгвейн. – Заглядывая через эти врата вы можете быть сожжены дотла. Не говоря уж о Драгкарах.
– Драгкары – порождения Тени, и если их стая попытается пролететь через это, – сказал Брин. – Мне сказали, что они умрут, проходя через врата.
– Я думаю, что это правда, – сказала Эгвейн, – но тут будет скопление мертвых Драгкаров. Тем не менее, направляющие все еще могут напасть через них.
– Я рискну. Предлагаемое преимущество невероятно.
– Я бы все же предпочла, чтобы вы использовали разведчиков, чтобы наблюдать через врата, – сказала Эгвейн, – наблюдайте не вашими собственными глазами. Вы ресурс. Один из наших самых ценных. Риски неизбежны, но пожалуйста соблюдайте осторожность, чтобы свести их к минимуму.
– Да, Мать, – сказал он.
Она осмотрела плетение, затем взглянула на Юкири.
– Я добровольно вызвалась, Мать, – сказал Юкири прежде, чем Эгвейн смогла спросить, почему Восседающая в конечном итоге делает простую обязанность открытия Врат. – Он послал к нам, спрашивая, возможно ли сформировать врата как эти – горизонтальные вместо вертикальных. Я подумала, что это интересная задачка.
Она не была удивлена, что он обратился к серым. Существовало растущее чувство между ними, по аналогии с желтыми, специализирующихся на плетениях исцеления и зелеными, которые специализировались на боевых плетениях, к особому интересу к плетениям для Перемещений. Казалось, они считали путешествия частью своего призвания в качестве посредников и послов.
– Можешь ли ты показать мне наши собственные силы? – спросила Эгвейн
– Конечно, Мать – сказал Юкири, закрывая врата. Она открыла другие, позволяя Эгвейн посмотреть сверху на линии фронта ее армии, когда та сформировала защитные построения на холмах.
Это было более эффективным, чем карты. Никакая карта не могла полностью передать рельеф земли и направление по которому двинулись войска. Эгвейн чувствовала, как будто она смотрела на точную копию пейзажа в миниатюре.
Внезапно у нее закружилась голова. Она стояла на краю пропасти глубиной в сотни футов. Ее голова закружилась, и она отошла назад, глубоко дыша.
– Вы должны оградить это веревками, – сказала Эгвейн. – Кто‑нибудь может оступиться, или, засмотревшись, сделать шаг вперед.
Брин проворчал.
– Я послал Суан за чем‑то вроде этого – Он колебался. – Она не очень любит быть на посылках, так что, она может возвратиться с чем‑то абсолютно бесполезным.
– Я продолжаю задаваться вопросом – сказал Юкири. – Разве нет возможности создать врата как эти, но сделать их так, чтобы они могли пропускать только свет? Как окно. Вы могли стоять на них и смотреть вниз, не боясь, что Вы можете упасть через них. С правильным плетением, Вы могли бы сделать их невидимыми с другой стороны…
– Стоять на вратах? Свет. Ты должно быть сошла с ума. ‑
– Лорд Брин – сказала Эгвейн – Ваши линии фронта кажутся очень надежными ‑
– Спасибо, Мать ‑
– Их все же недостаточно ‑
Брин поднял голову. Другие мужчины, возможно, приняли вызов, но не он. Возможно, это было следствие работы с Моргейз.
– Так что?
– Вы формируете войска, как обычно – заметила Эгвейн. – Лучники на фронте и на холмах, чтобы замедлить продвижение врага, тяжелая кавалерия, для дополнения и совершения нападений с последующим отступлением. Пехота, чтобы держать линию, легкая кавалерия, чтобы защитить наши фланги и воспрепятствовать окружению ‑
– Наилучшими стратегиями боя зачастую являются те, которые проверены временем, – сказал Брин, – Мы можем иметь большую силу, со всеми этими Драконами, но мы все еще в меньшинстве. Мы не можем быть более агрессивными, чем я был здесь.
– Нет, вы можете, – сказала Эгвейн спокойно. Она встретилась с ним взглядом, – Это не похоже на любое сражение в каком вы участвовали, и ваша армия не похожа ни на одну из тех, что вы когда‑либо вели, генерал. У вас есть большое преимущество, какое вы не учитываете.
– Вы имеете в виду Айз Седай?
Чертовски верно, я это имею в виду, подумала она. Свет, она проводила слишком много времени вокруг Илэйн.
– Я делал расчеты для вас, Мать, – сказал Брин. – Я планировал Айз Седай держать в резерве для помощи в замене войск, чтобы обеспечить приток свежих сил.
– Простите, Лорд Брин, – сказала Эгвейн, – Ваши планы мудры, и, конечно, некоторые из Айз Седай должны использоваться таким образом. Тем не менее, Белая башня не готовила и не обучала в течение тысяч лет, чтобы они просидели Последнюю битву, как резервные силы.
Брин кивнул, вытягивая новый комплект документов из‑под кучи.
– Я считаю немного иначе, но я не хочу превышать свои полномочия, – Он передал ей документы.
Эгвейн осмотрела их, подняв бровь. Потом улыбнулась.
Мэт не мог припомнить, чтобы возле Эбу Дар собиралось сразу столько Лудильщиков. На враз показавшемся блеклым поле, словно яркие грибы, выросли разноцветные фургоны – их было столько, что хватило бы основать собственный треклятый город. Город Лудильщиков? Да это все равно что… что город Айил. Как ни крути, одинаково неправильно
Типун Мэта трусил по дороге. Разумеется, собственный город у Айил был. Может, и у Лудильщиков когда‑нибудь появится свой. Уж тогда‑то они скупят всю краску на свете, и остальным придется довольствоваться скучной коричневой одеждой. В этом городе не будет драк, что до противного скучно – зато на тридцать миль вокруг не останется ни единой дырявой кастрюли.
Мэт улыбнулся и потрепал Типуна по холке. К боку лошади был приторочен завернутый в ткань ашандарей, который он как мог постарался замаскировать под дорожный посох. Шляпа Мэта вместе со всеми его приличными кафтанами ехала в одном из свертков, навьюченных поверх седельных сумок. С того, что был надет на нём, пришлось спороть все кружева, но Мэт не хотел, чтобы его узнали
Вокруг головы, скрывая потерянный глаз, была намотана грубая повязка. Подъехав к воротам Дал Эйра, Мэт пристроился в конец очереди, ждавшей разрешения на вход в город. Ему нужно выглядеть обычным раненым наемником, желающим найти в городе приют или подходящую работу
Он нарочно сгорбился в седле. Не отсвечивать – хороший совет как на поле боя, так и в том случае, если нужно проникнуть в город, где тебя знают в лицо. Тут не следует называться Мэтримом Коутоном, поскольку упомянутый Мэтрим Коутон оставил здешнюю королеву связанной на верную смерть. Многие должны подозревать его в этом убийстве. Свет! Да, на их месте он первый начал бы себя подозревать! Беслан, конечно же, его ненавидит, и как теперь относится к нему Туон – не угадаешь, особенно спустя столько времени, проведенного врозь
Да уж, лучше не отсвечивать и держаться тише воды. Он поразнюхает, что и как в этом месте. Если только ему удастся добраться до начала этой проклятой очереди. Кто вообще слышал об очереди на вход в город?
Но вот, наконец, он добрался до ворот. Лицо скучающего часового напоминало старую лопату – такую замызганную, что ее лучше было бы спрятать в чулан. Солдат оглядел Мэта с головы до пят.
– Принес ли ты клятвы, путник? – спросил он с тягучим шончанским
акцентом. У другого края ворот второй солдат сделал следующему в очереди знак пройти вперёд.
– Да, конечно, – ответил Мэт. – Я клялся великой Шончанской Империи и лично Императрице, да живет она вечно. Я всего лишь бедный скиталец‑наемник. Когда‑то я служил знатному мурандийскому дому Хаак. Два года назад в Юном лесу, в схватке с какими‑то бандитами, защищая найденное в чаще дитя, я потерял глаз. Я воспитывал ее как родную дочь, но…
Солдат отмахнулся от него. Похоже, он вообще не слушал. Мэт задумался, не остаться ли из принципа. Зачем заставлять людей ждать в такой длинной очереди, давая им время придумать легенду, а потом даже не выслушать? Ведь так человека и обидеть можно. Конечно, не Мэтрима Коутона, такого отходчивого и добродушного, а кого‑нибудь другого – наверняка
Сдерживая возмущение, он въехал в город. Теперь оставалось только найти подходящую таверну. Жаль, но таверна Сеталль уже не подойдет. Там…
Мэт застыл в седле, хотя Типун продолжил неспешно топать вперед. Улучив момент, Мэт взглянул на второго стражника у ворот. Это же Петра! Силач из цирка Валана Люка!
Мэт отвернулся, сгорбился в седле и вновь глянул через плечо. Точно, Петра. Никакой ошибки – эти похожие на брёвна руки и шею, как пень, ни с чем не перепутаешь. Петра не был высоким, зато был таким широким, что в его тени можно было укрыть целую армию. Что он снова делает здесь, в Эбу Дар? И почему на нем шончанская форма? Мэт уж было собрался вернуться и порасспросить былого приятеля, но вид шончанской формы заставил его передумать.
Ладно, хоть удача его не оставила. Наткнись Мэт на Петру в воротах, тот бы его наверняка признал. Юноша облегченно вздохнул, спешился и взял Типуна под уздцы. Улицы города были переполнены, и Мэту не хотелось, чтобы лошадь кого‑нибудь сбила с ног. К тому же Типун был так нагружен, что – на взгляд кого‑то не сведущего в лошадях – больше походил на вьючную лошадь, да и пешим Мэт будет не так приметен.
Возможно, сперва стоило поискать таверну в Рахаде. Там всегда было легче и сплетни разузнать, и игроков в кости найти. Правда, с той же легкостью можно было заработать и нож в брюхо, а это кое‑что значило даже в Эбу Дар. В Рахаде с равной легкостью хватались за ножи и говорили друг другу «здрасьте» по утрам
В Рахад Мэт не пошел. Район изменился. Вокруг стояли лагерем солдаты. Многие поколения правителей Эбу
Дар позволяли Рахаду гнить себе на здоровье, но Шончан не собирались этому попустительствовать.
Мэт пожелал им удачи. До сих пор Рахад отбивал все посягательства. Свет, лучше б Ранд спрятался там, а не отправился на Последнюю Битву. И пусть все троллоки с Приспешниками Тени его там ищут. Рахад оставит их валяться в каком‑нибудь переулке без сознания с вывернутыми карманами и без сапог, что будут проданы тут же за пару грошей
Юноша протолкался через толпу, запрудившую мост через один из каналов, не забывая приглядывать за своим барахлом, но пока ни один карманник на него не позарился. Учитывая шончанские патрули на каждом углу, понятно почему. Проходя мимо глашатая, выкрикивавшего свежие новости с намеком на пачку интересных сплетен за пару монет, Мэт почувствовал, что улыбается. Удивительно, насколько знакомо и даже уютно воспринимался город. Мэту здесь нравилось. И хотя он смутно припоминал, что когда‑то бурчал о том, как ему хочется куда‑нибудь убраться отсюда – наверное, это было сразу после того, как на него стена свалилась, потому что Мэтрим Коутон вовсе не брюзга – он понял, что проведённое в Эбу Дар время было одним из лучших моментов в его жизни. Тогда у него было много приятелей в Рахаде, с которыми можно было перекинуться в карты или сделать бросок‑другой в кости.