Старик остановился с ними, с раздраженным выражением на лице. Что он сделает, если они откажутся? У Певары возник соблазн создать врата и удрать.
"Мы пойдем, – подумал Андрол, шагая вперед. – Пока мы с кем‑то не поговорим, Таима нам не найти".
Певара нахмурилась, когда он последовал за стариком, другой Аша'ман присоединился к нему. Она поспешила за ними. "Я‑то думала, мы сошлись на том, что распоряжаюсь я", – послала она мысль ему.
"Нет, – тут же ответил он. – Я думал, мы сошлись на том, что ты ведешь себя так, будто ты распоряжаешься".
Она отправила ему отмеренную смесь холодного неудовольствия и уверенности в том, что этот разговор еще не завершен.
"Ты что, мысленно испепеляешь меня взглядом? – насмешливо ответил Андрол, – Это впечатляет".
"Мы сильно рискуем, – подумала она. – Этот человек может завести нас куда угодно".
"Да", – ответил он.
Нечто тлело внутри него, нечто такое, на что до этого момента был только намек.
"Так ты хочешь добраться до Таима?"
"Да, хочу".
Она кивнула.
"Ты понимаешь?" – передал он.
"Я тоже потеряла друзей из‑за него, Андрол, – ответила она. – Их схватили у меня на глазах. Но надо соблюдать осторожность. Нельзя рисковать чрезмерно. Еще рано".
"Мы на пороге гибели всего мира, Певара, – возразил он. – Если мы не можем рисковать теперь, то когда же?"
Она последовала за ним, прервав спор, заинтересованная той решимостью, которую чувствовала в Андроле. Захватив его друзей и Обратив их на сторону Тени, Таим разбудил в нем нечто.
Пока они шли за старым шарцем, Певара осознала, что она не вполне понимает, что чувствует Андрол. Ее подруги, Айз Седай, тоже были захвачены, но это было не то же самое самое, что для Андрола – потерять Ивина. Ивин доверял Андролу, искал у него защиты. Айз Седай были для Певары знакомыми, друзьями, но это совсем иное.
Старик привел их к большой группе людей, на многих были богатые одеяния. Похоже, высшая знать шарцев не принимала участия в бою, поскольку ни у кого из них не было оружия. Они приблизились к старому воину, хотя некоторые усмехались, глядя на его мечи.
Джонет и Эмарин встали возле Певары и Теодрин, по одному с обеих сторон, как телохранители. Они смотрели на шарцев, держа руки на мечах, и она подозревала, что оба удерживают Единую Силу. Что ж, этого следовало ожидать от Повелителей Ужаса, оказавшихся в окружении союзников, которым не вполне доверяли. Им не стоило защищать таким образом и Певару, но это был приятный жест с их стороны. Она всегда думала, что Стражи полезны. Она отправилась в Черную Башню с намерением взять нескольких Аша'манов в качестве Стражей. Возможно…
Андрол тут же взревновал. "Ты что, какая‑нибудь Зеленая, вокруг которой увивается стадо мужиков?"
Она отправила в ответ насмешку: "А почему бы и нет"?
"Они слишком молоды для тебя, – парировал он. – Джонет, в любом случае, уже занят. И Теодрин не отдаст его тебе без драки",
"Я же думала о том, чтобы связать их узами, а не затащить их в постель, – откровенно ответила она Андролу. – К тому же, Эмарин предпочитает мужчин."
Андрол замешкался.
"Правда?"
"Конечно, да. Ты что, не обращал внимание?"
Андрол казался ошарашенным. Иногда мужчины бывают на удивление слепы, даже такие наблюдательные, как он.
Когда они достигли центра группы, Певара обняла Источник. Дадут ей время создать врата, если что‑то пойдет не так? Она не знала это место, но для Перемещения на маленькое расстояние это не так важно. Сейчас она чувствовала себя так, словно поднялась на эшафот и ощупывала петлю виселицы – хорошо ли та подойдет к ее шее.
Посреди группы стоял и раздавал приказы высокий мужчина в доспехах из серебристых дисков с дырками посередине. Пока они смотрели на него, чаша воспарила в воздухе и прилетела прямо ему в руку. Андрол напрягся: "Он направляет, Певара".
Тогда это Демандред? Должен быть он. Певара позволила саидар струиться сквозь нее, неся теплый свет, вымывая прочь эмоции. Старик, который вел их, шагнул вперед и что‑то прошептал Демандреду. Несмотря на то, что слух ее был усилен саидар, Певара не могла расслышать, что он сказал.
Демандред развернулся к ним.
– Что такое? М'Хаэль уже забыл свои приказы?
Андрол пал на колени, остальные сделали то же самое. Хотя это выводило ее из себя, Певара последовала общему примеру.
– Великий господин, – сказал Андрол, – мы просто…
– Никаких оправданий! – рявкнул Демандред. – Никаких игр! М'Хаэлю велено взять Повелителей Ужаса и уничтожить войска Белой Башни. И если я увижу, что кто‑то из вас пытается увильнуть от этой битвы, я сделаю нечто такое, что вы предпочли бы пойти на забаву троллокам!
Андрол торопливо кивнул и начал пятиться назад. Хлыст из Воздуха, который Певара не видела – она почувствовала боль мужчины через Узы – стегнул его по лицу. Остальные последовали за ним, отползая с низко опущенными головами.
"Это было глупо и рискованно!" – передала Певара Андролу.
"Зато сработало, – ответил он, глядя перед собой и подняв руку к лицу. Кровь капала между пальцами. – Мы теперь точно знаем, что Таим на поле боя, и знаем, где его искать. Пойдем".
****
Галад пробирался через кошмар. Он знал, что Последняя Битва может стать концом света, но теперь… Теперь он чувствовал это.
Направляющие с обеих сторон осыпали друг друга потоками, сотрясая Половские Высоты. Молнии сыпались с неба так часто, что Галад едва мог слышать, а его глаза слезились от боли при виде взрывов, ударяющих в землю поблизости.
Он бросился на холм, зарываясь плечом в землю и ныряя в укрытие, когда очередная серия взрывов ударяла в землю перед ним. Его команда из двенадцати человек в рваных белых плащах прикрывала его.
Силы Белой Башни еле держались под ударами Шарцев. Объединенная сила столь многих направляющих была невероятно большой.
Большая часть пехотинцев Белой Башни и большое количество Шарцев сражались здесь, на западных Высотах. Галад остановился у периметра этой битвы, ища направляющих Шарцев, которые сражались одни или небольшими группами. Во многих местах здесь линия боя с обеих сторон была сломана. Не удивительно; было практически невозможно сохранять ровную линию боя при том, какая мощь использовалась обеими сторонами.
Группы солдат карабкались вокруг, ища укрытия в дырах, оставшихся от взрывов в скале. Другие защищали группы направляющих. Поблизости, женщины и мужчины бродили, объединяясь в небольшие группы, уничтожая солдат, используя огонь и молнии.
Это было именно то, что искал Галад.
Он поднял меч, указывая на трех Шарских женщин, стоящих сверху. Он и его люди уже преодолели больше, чем половину высоты склона.
Три. Три – это может быть довольно сложно. Они обратили внимание на небольшую группу мужчин, носящих одежды с Пламенем Тар Валона. Молния ударила в несчастных солдат.
Галад поднял вверх четыре пальца. План четыре. Он выскочил из своего укрытия и бросился в сторону трех женщин. Его люди ждали, считая до пяти, затем последовали за ним.
Женщины увидели его. Если бы они не обернулись, у Галада было бы преимущество. Одна из них подняла руку и сплела огонь, бросая плетение в него. Пламя ударило Галада, и, хотя он мог почувствовать его тепло, плетение распустилось и рассеялось, оставляя его немного подпаленным, но по большей части целыми и невредимыми.
Глаза шарцев широко распахнулись в шоке. Этот взгляд… Этот взгляд был знаком Галаду. Это был взгляд солдата, чей меч был сломан в бою, взгляд человека, который видел то, чего не может быть. Что можно сделать, когда не удается использовать Единую Силу? Силу, которая, как вы считали, делает вас выше простого народа.
Вы умираете. Меч Галада снес голову женщины, пока одна из ее спутниц пыталась связать его, используя потоки Воздуха. Он ощутил, как металл похолодел на груди, и почувствовал движение Воздуха вокруг него.
"Плохой выбор", подумал Галад, протыкая своим??мечом грудь второй женщины. Третья оказалась умнее и запустила в него большим камнем. Он с трудом поднял щит перед тем, как камень ударил его по руке, отбрасывая его назад. Женщина успела поднять еще один камень в тот момент, когда люди Галада настигли ее. Она упала на их мечи.
От удара скалы Галаду сперло дыхание и он запрокинул голову назад. Он застонал, садясь. Поблизости, его солдаты расчленили тело Шарской женщины. Они не должны были этого делать, но у некоторых Детей были странные идеи о том, что могли сделать Айз Седай. Он увидел Ларда, отсекающего головы Шарским женщинам чтоб похоронить их отдельно от тела. Если ты этого не сделаешь, утверждал Лард то, они возвратятся к жизни в следующую полную луну.
Когда солдаты разделались с другими двумя телами, Голевер подошёл и протянул Галаду руку.
– Сожги меня свет, – сказал Голевер, широкая усмешка рассекла его бородатое лицо, – если это не самая лучшая работа, которую мы когда‑либо делали, милорд Капитан‑Командор, я не знаю что может быть лучше!
Галад встал.
– Это то, что должно быть сделано, Чадо Голевер.
– Мне бы хотелось, чтобы это происходило чаще! Это то, чего Дети ждали веками. Вы стали первым, кто сделал это. Да осияет тебя Свет, Галад Дамодред. Да осияет тебя Свет!
– Да осияет Свет тот день, когда люди вообще перестанут убивать, – сказал устало Галад. – Не годиться радоваться убийству.
– Как вам угодно, Лорд Капитан Командор, – ухмыляясь продолжал Голевер.
Галад посмотрел на кровавое столпотворение на западном склоне Высот. Свет, то, что написал Коутон, могло иметь некоторый смысл для этого сражения, но для Галада его, безусловно, не было.
– Лорд Капитан Командор, – прозвучал испуганный голос.
Галад развернулся, положив руку на эфес. Это был Алханра, один из его разведчиков.
– Что случилось, Чадо Алханра? – спросил Галад, как только худой человек подбежал. Без лошадей. Они были на склоне, и животные плохо отреагировали бы на молнии. Лучше доверять собственным ногам.
– Вы должны увидеть это сами, мой Лорд, – тяжело дыша прошептал Алханра. – Это… Это ваш брат.
– Гавин? – Невозможно. Нет. Хотя… Он должен быть с Эгвейн, на этих позициях. Галад побежал за Алханром, Голевером и другими, входящими в состав его окружения.
Тело Гавина с пепельным лицом лежало в углублении между двумя камнями на вершине Высот. Неподалеку лошадь щипала траву, кровь стекала по её боку, судя по всему, это была не её кровь. Галад опустился на колени рядом с телом молодого человека. Смерть Гавина не была легкой. Что с Эгвейн?
– Мир, брат, – сказал Галад, опуская руку на тело. – Пусть Свет…
– Галад… – прошептал Гавин, веки его трепетали.
– Гавин? – спросил потрясенный Галад. У Гавина была тяжелая рана живота. Он носил какие‑то странные кольца. Всюду была кровь. На руке, груди… на всем его теле…
Как мог он еще быть жив?
Узы Стража, он понял.
– Мы должны доставить тебя к Айз Седай, тем кто сможет тебя исцелить! – Он опустил руку в яму, подхватывая Гавина.
– Галад… Я не смог. – Гавин смотрел на небо, его глаза были пусты.
– Ты все сделал правильно – прошептал Галад.
– Нет. Я не смог. Я должен был… Я должен был остаться с ней. Я убил Хаммара. Ты знал это? Я убил его. Свет. Я должен был выбрать сторону…
Галад подхватил своего брата и побежал по склону к Айз Седай. Он пытался укрыть Гавина от нападений направляющих. Уже через несколько мгновений взрыв разорвал землю под ногами Детей, разбрасывая их в стороны, опрокидывая Галада на землю. Он уронил Гавина, который рухнул на землю рядом с ним.
Гавин дрожал, его глаза смотрели вдаль.
Галад пополз и попытался поднять его снова, но Гавин схватил его за руку, смотря ему в глаза.
– Я люблю ее, Галад. Скажи ей.
– Если вы действительно связаны, то она знает.
– Ей будет больно, – выговорил Гавин сквозь бледные губы. – И, в конце всего этого, мне не удалось. Я не убил его.
– Его?
– Демандред, – прошептал Гавин. – Я пытался убить его, но был недостаточно хорош для этого. Я никогда… не был… достаточно хорош…
Галад очутился в очень холодном месте. Он видел, как люди умирают, он потерял друзей. Это ранило ещё сильнее. Свет, но это произошло. Он любил своего брата, любил его глубоко и Гавин, в отличие от Илэйн, возвращал эти чувства.
– Я отведу тебя в безопасное место, Гавин, – сказал Галад, поднимая его, потрясенный слезами в его глазах. – Я не останусь без брата.
– Ты не прав. У тебя есть еще и другой брат, Галад. Ты не знаешь. Сын… Тигрейн… пришедший с востока… сын Девы. Рожденный на Горе Дракона, – закашлявшись прошептал Гавин.
О, Свет…
– Оставь его Галад, – шептал Гавин, – Отпусти свою ненависть к нему, я смог… я простил…
Глаза Гавина остекленели.
Галад прощупал пульс, потом откинулся назад, изучающе глядя на своего умершего брата. Гавин перевязал себя, но кровь продолжала просачиваться сквозь ткань и падать на сухую землю, которая жадно впитывала ее в себя.
Голевер подошёл к нему, помогая Алхарна, почерневшее лицо которого и прожженная одежда пахла дымом от ударов молний.
– Возьмите раненых В безопасное место, Голевер, – сказал Галад, вставая. Он протянул руку и нащупал медальон на груди, – Собери всех солдат и уходите.
– А вы, Лорд Капитан‑Командор? – спросил Голевер.
– Я сделаю то, что должно быть сделано, – сказал Галад, его голос был холоден. Холоден как сталь зимой. – Я пролью Свет на Тень. Я свершу правосудие над Отрекшимся.
****
Жизненная нить Гавина оборвалась.
Эгвейн покачнувшись резко осела, прямо посреди битвы. Что‑то разорвалось внутри нее. Это было странное ощущение, как если бы ее часть связанную с Гавином, вырвали, оставив лишь пустоту.
Она закричала, падая на колени. Нет. Нет, этого не может быть. Она же могла чувствовать его прямо впереди. Она так спешила спасти его. Она могла… Могла…
Он исчез…
Эгвейн взвыла, обращаясь к бурлящему потоку Единой Силы, это был ее предел, плетение уже было готово вырваться. Она выпустила его, и стена огня тут же обрушилась на Шарцев, которые были вокруг. Их войска заняли однажды Высоты, Айз Седай были у подножья, но сейчас это не имело значения.
Она атаковала их используя всю мощь са'ангриала Воры. Нужно уничтожить их! Свет! Это больно. Это так больно.
– Мать! – закричала Сильвиана, схватив ее за руку. – Ты потеряла контроль над собой! Ты убьешь наших же людей! Пожалуйста!
Эгвейн судорожно дышала. Неподалеку застыла группа Белоплащников, несших раненых с холма.
Так близко. О, Свет! Его больше не было!
– Мать? – сказала Сильвиана. Эгвейн едва слышала ее. Она коснулась своего лица и поняла, что слезы текут по нему.
Она была так уверена в себе. Говорила, что сможет продолжать драться, невзирая на потерю. Как наивна она была! Она позволила огню саидар внутри себя погаснуть. После этого жизнь оставила ее. Она повалилась набок, и почувствовала, как ее несут прочь. Через врата, с поля боя.
****
Тэм использовал свою последнюю стрелу, чтобы спасти Белоплащника. Это было то, что он никогда не мог вообразить себя делающим, но так оно и было. Волкоголовый Троллок оступился назад со стрелой, торчащей из его глаза, отказываясь упасть до тех пор, пока юный Белоплащник не дернулся из грязи и не ударил его под колени.
Его люди были теперь расположены на боковых мостках частокола, стреляя залпами стрел по Троллокам, которые хлынули здесь через русло реки. Их порядки были истощены, но их было еще очень много.
До этого момента битва шла неплохо. Соединенные силы Тэма растянулись вдоль реки на шайнарской стороне. Ниже по течению Легион Дракона, знамена арбалетчиков и тяжелая конница, сдерживали наступление троллоков. То же происходило здесь, дальше вверх по реке, где лучники, пехота и кавалерия остановили продвижение троллоков по руслу реки. До тех пор, пока не начали заканчиваться боеприпасы, и Тэм вынужден был отвести своих людей в относительную безопасность за палисады.
Тэм посмотрел в сторону. Абелл поднял вверх свой лук, пожимая плечами. Он тоже остался без стрел. Везде выше и ниже по мостику, мужчины Двуречья подняли вверх свои луки. Нет стрел.
– Больше не придет, – тихо сказал Абелл. – Парень сказал та партия была последней.
Белоплащники, перемешавшиеся с Волчьей Гвардией Перрина, бились отчаянно, но были оттеснены от реки. На них напирали с трех сторон, и еще одно троллочье войско только что развернулась на поле, чтобы полностью окружить их. Знамя Гэалдана развевалось на ветру ближе к руинам. Арганда с Нуррелем и остатками Крылатой Гвардии удерживали эти позиции.
Если бы это была любая другая битва, Тэм бы сказал своим людям поберечь стрелы, чтобы прикрыть отступление. Но не будет отступления сегодня, и приказ стрелять свободно был правильным; парни брали свое с каждым выстрелом. Они, вероятно, убили тысячи Троллоков во время битвы.
Но кем был лучник без своего лука? Все еще двуреченцем, подумал Тэм. И все еще не желающим проиграть эту битву.
– Отойти с мостков и выстроиться с оружием, – призвал Тэм парней. – Оставьте луки здесь. Мы снова возьмем их, когда прибудет больше стрел.
Стрелы больше не подвезут, но двуреченцы почувствуют себя лучше, если останется надежда, что они снова смогут взяться за луки. Они построились в шеренги, как Тэм обучил их, вооруженные копьями, топорами, мечами, и даже косами. Все, что они смогли найти, было в обороте, в том числе щиты, как для мечников, так и для дровосеков, и отличные кожаные доспехи для них всех. Без пик, к сожалению. После того, как вооружили тяжелую пехоту, ни одной пики не осталось.
– Держитесь плотно, – сказал им Тэм. – Сформируйте два клина. Мы будем продвигаться вглубь Троллоков окруживших Белоплащников.
Лучшая вещь, которую можно сделать – по крайней мере, лучшая из всех, что мог придумать Тэм – была ударить Тролокоов, которые только пришли с тыла Белоплащников, разделить их и помочь Белоплащникам освободиться.
Мужчины кивнули, хотя они, вероятно, мало понимали в тактике. Это не имело значения. Пока они держали дисциплинированные ряды, как Тэм научил их.
Они побежали вперед, и Тэму вспомнилось другое поле боя. Снег, летящий в лицо, раздуваемый жутким ветром. В каком‑то смысле, то поле боя стало началом всего этого. Сейчас все закончится тут.
Тэм занял место во главе клина, с ним рядом встал Деан, человек из Дивен Райд, что служил в Андорской армии, по мнению других. Тэм быстро повел своих людей вперед, не давая ни им, ни себе, уклониться от того, что должно было произойти.
Когда они приблизились к массивным Троллокам, с их мечами, пиками, и боевыми топорами, Тэм обрел пламя и пустоту. Нервозность исчезла. Все чувства испарились. Он достал из ножен меч Ранда, с выгравированными драконами. Это было такое замечательное оружие, какое Тэм никогда не видел. Эти узоры на металле шептали о древности происхождения. Это казалось слишком хорошим оружием для Тэма. Он чувствовал каждый меч, которым он когда‑либо пользовался.
– Помните, держите строй! – крикнул Тэм обернувшись своим людям. – Не позволяйте им разделить нас. Если кто‑то падает, другой встает на его место, а павшего надо затянуть в центр клина.
Они кивнули ему в ответ, а затем ударили в тыл Троллокам, туда, где на реке были окружены Дети Света.
Его строй ударил, прорываясь вперед. Огромные Троллоки развернулись к бою.
****
Фортуона движением руки отправила прочь соджин, которые пытались вновь облачить ее в королевские одежды. Из‑за огня, от нее пахло дымом, и ее руки были обожжены и ободраны в нескольких местах. Она не позволила дамани Исцелить себя. Фортуона считала Исцеление полезным даром, что убедило некоторые из ее подданных пересмотреть свое мнение, но все же она не была уверена, что самой Императрице следует поступать так же. К тому же, ее раны не были опасны.
Стражи Последнего Часа перед ней пали на колени. Их требовалось как‑то наказать. Уже вторично они допустили к ней убийцу, и хотя она не могла винить их за это, оставив их без наказания, она лишила бы их чести. Это болью отозвалось в ее сердце, но она знала, что должна сделать.
Она отдала приказ лично. Селусия, ее Глашатай, должна была сделать это, но как раз сейчас обрабатывали ее раны. И Карид заслужил такое право – получить приказ о собственной казни лично от самой Фортуоны.
– Вы отправитесь сражаться с вражескими марат'дамани, – приказала она Кариду. – Все, кто стояли на посту. Сражайтесь за Империю достойно и постарайтесь убить как можно больше марат'дамани.
Она заметила облегчение во взгляде Карида. Такой приказ, позволял ему продолжить служение. Это было милосердно с ее стороны. Если бы она дала ему самому выбрать наказание, то он вероятно выбрал бы броситься на собственный меч.
Она отвернулась от человека, который защищал ее в детстве, от человека, который отверг то, что от него ожидали. Все для нее. Позднее, она должна найти путь к искуплению за то, что сделала. По крайней мере, она воздаст ему столько чести, сколько можно.
– Дарбинда, – сказала она, повернувшись к женщине, которая все еще настаивала, чтобы ее звали "Мин", несмотря на то, что новое имя, которое даровала ей Фортуона, несло в себе много чести. Оно означала "Девушка Знамений" на древнем наречии. – Ты спасла меня и, возможно, Принца Воронов. Я нарекаю тебя Высокородной, Видящая Судьбу. Да будет имя твое почитаемо грядущими поколениями.
Даринда сложила руки на груди. Как же она похожа на Нотая. Здешние обитатели – ужасные упрямцы. И гордятся – гордятся! – собственным низким происхождением. Уму непостижимо.
Сам Нотай сидел рядом на пне, выслушивал рапорты с поля боя и раздавал приказы. Бой, который Айз Седай вели на западном склоне Высот, обернулся хаосом. Их взгляды встретились, и он один раз коротко кивнул.
Если здесь был шпион – а Фортуона удивилась бы, будь это не так – то сейчас лучшее время разыграть для него представление. Все, кто пережил атаку, собрались здесь. Фортуона велела им оставаться рядом, заявив, что намерена наградить тех, кто служил ей хорошо, и покарать тех, кто служил плохо. Каждый воин, слуга и дворянин мог слышать ее слова.
– Нотай, – сказала она, – мы еще не говорили о том, как мне следует поступить с тобой. Стражи Последнего Часа должны охранять меня, но твоя задача – обеспечить безопасность всего лагеря. Если ты допускал, что наш штаб небезопасен, почему же не сказал раньше".
– Проклятье, ты что, думаешь, что это моя вина? – Нотай вскочил на ноги и жестом велел замолчать рапортовавшего разведчика.
– Я поручила тебе командование, – сказала Фортуона. – Тогда и главная ответственность за все ложится на тебя, не так ли?
Генерал Галган, стоявший рядом, нахмурился. Он был не согласен с ней. Другие, напротив, одарили Нотая гневными взглядами. Дворянчики‑подхалимы; они готовы были винить его просто за то, что он не был урожденным Шончан. Впечатляет, как быстро Нотай склонил на свою сторону Галгана. Или же Галган изображает подобающие случаю чувства? Не он ли шпион? Он мог служить Сюрот, или просто быть ее заменой, на случай ее падения.
– Я не собираюсь принимать на себя ответственность за это, Туон, – сказал Нотай. – Проклятье, ты сама настояла на том, чтобы остаться в лагере, хотя могла быть где угодно, в безопасности!
– Возможно, мне так и следовало поступить, – холодно ответила она. – Вся эта битва обернулась катастрофой. Ты сдаешь позиции каждую секунду. Ты позволяешь себе шутки и легкомысленные речи, ты отвергаешь поведение, подобающее твоему титулу; я не думаю, что ты воспринимаешь свое нынешнее положение с должной серьезностью.
Нотай рассмеялся. Смех был громкий, искренний. Это он умел. Фортуона подумала, что она единственная видит две линии дыма, поднимающиеся с Высот точно за его спиной. Хорошее знамение для Нотая: рискованная игра принесет великий выигрыш. Или проигрыш.
– Я скажу тебе как есть! – сказал Нотай, махнул рукой в ее сторону. – Ты и твои проклятые шончанские правила только мешают мне.
– Тогда и я скажу тебе как есть, – ответила она, вскинув голову. – Нам вообще не следовало вступать в этот бой. Лучше бы мы остались на юго‑западе и готовились оборонять наши земли. Я не позволю тебе разбрасываться жизнями моих солдат.
– Тогда уходите, – прорычал Нотай. – Мне‑то какое дело?
Она резко развернулась и направилась прочь.
– Идемте, – сказала она прочим. – Собираем наших дамани. Все, кроме этих Стражей Последнего Часа переместятся к лагерю нашей армии у Эринин, и затем мы вернемся в Эбу Дар. Мы сразимся в истинной последней битве после того, как эти глупцы обескровят Отродий Тени.
Ее люди последовали за ней. Была ли игра убедительной? Шпион видел, как она послала на смерть человека, который ее любил; убедит ли это его в том, что она безрассудна? Настолько безрассудна и самоуверенна, что готова забрать у Нотая свои войска? Это было достаточно правдоподобно. В некотором смысле, ей хотелось бы сделать то, о чем она говорила, и вступить в бой на юге.
Конечно, чтобы поступить так, ей пришлось бы проигнорировать расколотое небо, дрожащую землю и бой, который вел Возрожденный Дракон. Это были знамения, которыми она не могла пренебречь.
Но шпион этого не знает. Он не знает ее. Шпион увидит просто молодую женщину, которая глупа настолько, что захотела драться сама по себе. Она на это надеялась.
****
Темный оплетал Ранда сетями вероятностей.
Ранд знал, что это битва между ними – битва за то, что может быть, – имеет жизненно важное значение для Последней Битвы. Ранд не мог соткать будущее. Он не Колесо, ни что‑либо подобное. Несмотря на все что с ним произошло, он по‑прежнему был просто человек.
И все же, именно в нем была надежда человечества. Судьба человечества зависела от его выбора будущего. Выбор пути… это сражение должно определить его, его воля, против воли Темного. Пока еще все, что может быть, может стать тем, что будет. Сломайся он теперь и Темный будет выбирать будущее.
СМОТРИ, сказал Темный, поскольку линии света объединились, и Ранд вошел в другой мир. Мир, который еще не произошел, но мир, который весьма вероятно мог бы скоро состояться.
Ранд нахмурился, глядя на небо. В этом видении оно не было красным, земля не была разрушена. Он стоял в Кэймлине, он знал это. Да, различия были заметны. Паровые фургоны громыхали на улицах, смешиваясь с конными экипажами и толпой людей.
Стоя на вершине центрального холма, он видел как расширился город за пределы новой стены. Он мог даже разглядеть место, где Талманес взорвал стену. Разлом не был отремонтирован. Вместо этого, город выплеснулся через него. Здания покрывали то, что когда‑то было полями снаружи.
Ранд хмурился, поворачиваясь и идя по улице. В какую игру играл Темный? Конечно, этот нормальный, даже преуспевающий, город не был частью его планов относительно мира. Люди были чисты и не выглядели угнетаемыми. Он не видел признака развращенности, которая отметила предыдущий мир, созданный Темным для него.
Заинтересованный, он подошел к ларьку, где женщины продавали фрукты. Стройная женщина улыбкой приглашала его, указывая на свой товар. – Добро пожаловать, добрый сэр. Я Ринель, и мой магазин – второй по выбору самых прекрасных фруктов со всего мира. У меня есть свежие персики из Тира!
– Персики! – сказал в ужасе Ранд. Все знали, что они ядовитые.
– Ха! Не бойтесь, сударь! Из них были удалены токсины. Они столь же безопасны, как и я честна. – Женщина улыбнулась, укусив один из персиков, чтобы доказать свои слова. Как только она это сделала, неряшливые руки появились из‑под ларька с фруктами, они принадлежали мальчику, спрятавшемуся там, которого Ранд раньше не заметил.
Маленький мальчик схватил красный фрукт, которого Ранд не знал, и умчался. Он был настолько худым, что Ранд мог видеть, как его ребра давят на кожу его слишком маленькой фигуры, а его ноги были такими слабыми, что было удивительно, как мальчик мог хотя бы ходить.
Женщина, продолжая улыбаться Ранду, потянулась рукой к боку и достала небольшой жезл с рычажком со стороны ее пальцев. Когда она надавила на рычажок, жезл издал резкий треск.
Брызнула кровь, и мальчишка упал, распластавшись на земле. Люди, шедшие по улице, обходили его, хотя кто‑то – мужчина в сопровождении многочисленных охранников – остановился, чтобы подобрать фрукт. Он стер кровь и укусил фрукт, продолжив свой путь. Через несколько секунд паровая повозка прокатилась по телу, вдавив его в дорожную грязь.
Ранд, ужаснувшись, посмотрел назад на женщину. Она спрятала свое оружие с улыбкой на лице. – Вы искали какие то особенные фрукты? – спросила она.
– Ты только что убила этого ребенка!
Женщина нахмурилась в замешательстве. – Да. Разве он принадлежал вам, сударь?
– Нет, но. – Свет! Женщина не показывала ни намека на раскаяние или беспокойство. Ранд повернулся, но никто, казалось, ничуть не заботился о том, что случилось.
– Сэр? – Спросила женщина. – Я чувствую, как будто я знаю вас. Это прекрасная одежда, даже если немного не того стиля. К какой фракции вы принадлежите?
– Фракции? – спросил Ранд, оглядываясь назад.
– А где ваши охранники? – Спросила женщина.