– Андрол! – прошептал Эмарин. – Твоя маскировка! Что случилось? Что с Таимом?
Андрол присел между ними, успокаивая сердцебиение. Затем он поднял сумку, которую сдернул с пояса Таима, когда припал к его ногам.
– Это был он. Вы не поверите в это, но…
****
Сидя в седле Могучего, Арганда сложил листок бумаги и полез в карман за списком шифров. Троллоки продолжали пускать стрелы. До сих пор он избегал их, как и королева Аллиандре, которая все еще была рядом с ним. По крайней мере, она согласилась оставаться немного позади, с резервом, где была в несколько большей безопасности.
Вместе с Легионом Дракона и Порубежниками, его войска, а также Волчья Гвардия и Белоплащники, после боя в руинах передвинулись вниз по реке. У Арганды было больше пехотинцев, чем у прочих, так что он следовал позади.
Здесь им пришлось немало подраться с троллоками и шарцами в высохшем русле реки, которые пытались окружить андорскую армию. Арганда бился здесь уже несколько часов, когда село солнце и принесло тени. Однако, получив послание, он отступил.
– Проклятье, почерк ужасный! – проворчал Арганда, вытянув список шифров и повернув его в свету факела. Приказы были подлинными. Или же кто‑то узнал шифр.
– Ну? – спросил Тарн.
– Коутон жив, – сказал ворча Арганда.
– Где он?
– Не знаю, – ответил Арганда, свернув и убрав бумагу с шифром. – Гонец сказал, что Коутон открыл врата перед ним, швырнул письмо ему в лицо и приказал отыскать меня.
Арганда обернулся к югу, вглядываясь сквозь тьму. Готовясь к ночи, его люди доставили через врата масло и зажгли костры. В свете огней он видел двуреченцев, направляющихся в точности туда, куда указывал приказ.
– Хо, Тэм Ал'Тор! – сказал Арганда, подняв руку. Он не видел своего командира с тех пор, как часы назад они разделились в бою у руин.
Судя по виду двуреченцев, они были так же вымотаны, как сам Арганда. Это был долгий, долгий день, и похоже, конца бою не предвиделось. "Хотел бы я, чтобы здесь был Галенне, – подумал Арганда, рассматривая троллоков у реки, пока подходили люди Тэма Ал'Тора. – Было бы с кем поспорить".
Ниже по реке крики и лязг металла давали знать, где строй андорских пикинеров сдерживал, с трудом, натиск троллоков. В настоящий момент фронт этой битвы растянулся вдоль Моры почти до Дашарского Выступа. Его люди прикрывали андорцев от флангового обхода.
– Какие новости, Арганда? – спросил Тэм, как только он подошёл.
– Коутон жив, – сказал Арганда. – И это, проклятье, удивительно, с учетом того, что кто‑то разнес вдребезги его командный пост, поджег его шатер, прикончил нескольких его дамани и прогнал прочь его жену. Коутон как‑то выкарабкался из всего этого.
– Ха! – рассмеялся Абелл Коутон. – Это мой мальчик.
– Он сказал мне, что вы придете, – заметил Арганда. – Сказал, что у вас есть стрелы. Есть?
Тэм кивнул.
– Нам приказали отойти через врата в Майен, чтобы Исцелить раненых и пополнить запасы. Я не знаю, как Мэт узнал, что прибудут стрелы, но обоз от женщин из Двуречья появился в тот миг, когда мы уже собирались возвращаться. Если вам нужны длинные луки, они у нас есть.
– Нужны. Коутон хочет, чтобы все наши войска вернулись вверх к руинам, пересекли русло реки и двигались вверх на Высоты с северо‑восточной стороны.
– Не скажу с уверенностью, для чего это, но полагаю, он знает, что делает… – произнес Тэм.
Вместе, их силы двинулись в ночи выше по реке, оставив позади сражавшихся андорцев, кайриэнцев и Айил. "Защити вас Создатель, друзья", – подумал Арганда.
Они пересекли высохшее русло и начали подниматься по северо‑восточному склону. На вершине царила тишина, но свет от линии факелов был виден отчетливо,
– Это будет нелегко, если эти Шарцы там – тихо сказал Тэм, вглядываясь в темноту склона.
– В записке Коутона говорится, что нам помогут, – ответил Арганда.
– Какого рода помощь?
– Я не знаю. Он не…
Гром грянул неподалеку, и Арганда скривился. Направляющие. Предполагалось, что большинство их сражается по другую сторону Высот, но это не значило, что им не встретится вовсе ни одного. Он ненавидел это чувство – осознание того, что направляющие могут следить за ним, размышляя, чем бы лучше его прикончить: огнем, молнией или землей.
Направляющие. Мир был бы просто немного проще без них. Но этот звук не вернулся, как гроза. Группа скачущих галопом всадников, несущих факелы, появилась из ночи, пересекая русло реки, чтобы присоединиться к Арганде и его людям. Они несли стяг Золотого Журавля в центре массива из знамён Порубежья.
– Ну, я буду треклятым Троллоком, – воззвал Арганда. – Вы, Порубежники, решили присоединиться к нам?
Лан Мандрагоран отсалютовал факелом, серебряный меч засверкал. Он осмотрел склон.
– Итак, мы будем сражаться здесь?
Арганда кивнул.
– Хорошо, – тихо сказал Лан, сидя в седле. – Я только что получил сообщение о том, что большая шарская армия движется на северо‑восток вдоль Высот. Ясно, что они хотят обойти наших людей, втянутых в бой с троллоками у реки, тогда мы будем окружены и окажемся в их власти. Очевидно, наша задача – не допустить этого.
Он обернулся к Тэму.
– Вы готовы ослабить их для нас, лучник?
– Думаю, мы справимся с этим, – ответил Тэм.
Лан кивнул, затем поднял меч. Малкирцы рядом с ним высоко подняли знамя Золотого Журавля, а затем они устремились в атаку вверх по склону. К ним приближалась огромная вражеская армия, построившаяся широкими рядами, огни тысяч факелов, которые они несли, отсвечивали в небе.
Тэм Ал'Тор выкрикнул своим людям строиться и стрелять.
– Отпускай! – выкрикнул Тэм, посылая залпы стрел в Шарцев.
Затем ответные стрелы полетели в их сторону, по мере того как сокращалась дистанция между двумя армиями. Арганда понимал, что лучники не могут стрелять ночью так же точно, как и днем, но это распространялось на обе стороны.
Двуреченцы выпускали волны смерти, стрелы были стремительны, как пикирующие соколы.
– Прекратить! – крикнул Тэм своим. Стрельба прекратилась как раз перед тем, как конница Лана врезалась в расстроенные линии шарцев.
"Откуда у Тэма его боевой опыт?" Удивился Арганда, думая о тех моментах, когда он видел Тэма в бою. Арганда знал закалённых генералов с намного меньшим чувством поля боя, чем у этого овечьего пастуха.
Порубежники откатились назад, позволяя Тэму и его людям выпустить больше стрел. Тэм просигналил Арганде.
– Наступаем! – воззвал Арганда к своим пехотинцам. – Все отряды, вперёд!
Одна‑две атаки лучников, и тяжелая кавалерия нанесет свой мощный удар, хотя они и будут иметь преимущество лишь до тех пор, пока враг не восстановит оборону. Совсем скоро Шарцы выстроят крепкую стену из щитов и копий, чтобы отклонить атаку всадников, или их обстреляют лучники. Вот тогда‑то и наступит время пехоты.
Арганда отцепил свою булаву, Шарцы носили кольчугу и кожаные доспехи, и высоко поднял её, ведя своих людей через Высоты, встречая Шарцев на пол‑пути, которые продвигались навстречу, чтобы вступить в бой. Войска Тэма включали в себя Белоплащников, Гэалданцев, Волчья Гвардию Перрина и Майенскую Крылатую Гвардию, однако все они считали себя единой армией. Еще шесть месяцев назад Арганда поклялся бы на могиле своего отца в том, что такие люди, как эти, никогда не будут сражаться вместе. Не говоря уже о том, чтобы помогать друг другу так, как это сделала Волчья Гвардия, когда Белоплащников окружили.
Можно было услышать вой троллоков, поднимавшихся вверх вместе с шарцами. Свет! Еще и троллоки!
Арганда махал булавой, пока рука не онемела окончательно, затем сменил руку и продолжал, круша кости, разбивая головы и плечи, до тех пор, пока кровь не покрыла попону Могучего.
Неожиданно с противоположной стороны Высот взлетели вспышки света, направленные в андорскую оборону ниже. Арганда едва это заметил, полностью поглощенный собственной битвой, но внутри него что‑то содрогнулось. Демандред, должно быть, продолжил свои атаки.
– Я победил твоего брата, Льюс Тэрин! – громоподобный голос раскатился над полем боя. – И теперь он умирает, истекает кровью!
Арганда развернул Могучего к неуклюжему троллоку с почти человеческим лицом, который отшвырнул прочь раненого шаранца рядом с собой и взревел. Кровь струилась из раны у него в плече, но он, похоже, этого даже не замечал. Огромный наконечник его тяжелого боевого цепа был усеян шипами.
Цеп врезался в землю вплотную к Могучему, испугав коня. Пока Арганда пытался восстановить контроль, громадный троллок шагнул вперед и ударил Могучего по голове левым кулаком, сбив коня на землю.
– Есть ли тебе дело до плоти этого рождения? – громыхал на удалении голос Демандреда. – Чувствовал ли ты любовь к тому, кто называл тебя братом, этому человеку в белом?
Голова Могучего раскололась, словно яйцо. Конь бился в предсмертных судорогах. Арганда заставил встать себя на ноги. Он не помнил, как он летел в свободном падении, когда его конь пал, но его инстинкты оберегли его. К несчастью, этот кувырок отбросил Арганду в сторону от его охраны, которая сейчас бились с группой Шарцев за свои жизни.
Его люди наступали, когда как Шарцы потихоньку отступали. Тем не менее, у него не было времени смотреть по сторонам. Тот троллок был совсем рядом.
Арганда поднял свою булаву и посмотрел на возвышающееся над ним чудище, которое размахивало своим цепом над головой, перешагивая через умирающую лошадь.
Никогда Арганда не чувствовал себя таким маленьким.
– Трус! – взревел Демандред. – Ты называешь себя Спасителем этого мира? Я претендовал на это звание! Иди ко мне! Мне что, нужно убить всех твоих родственников, чтобы заставить тебя выйти?
Арганда глубоко вздохнул и прыгнул вперед. Он полагал, что это было последней вещью, которую ожидал троллок. И в самом деле, цеп чудовища прошел мимо. Арганда услышал мощный треск, когда его булава обрушилась на таз троллока, ломая кости.
А потом что‑то ударило его. В глазах Арганды побелело, и звуки битвы начали исчезать. Вопли, топот ног, выкрики. Вопли и выкрики. Выкрики и вопли… Ничего…
Сколько‑то времени спустя – он не знал, сколько – он почувствовал, что его поднимают. Троллок? Он моргнул, собираясь хотя бы плюнуть в лицо своему убийце, но тут понял, что переброшен через седло Лана Мандрагорана.
– Я жив? – спросил Арганда. Волна боли накатила на левый бок, и сообщила ему, что да, действительно, он жив.
– Ты свалил здорового, гэалданец, – сказал Лан, пустив коня в галоп к задним линиям своего войска. Другие Порубежники скакали с ним, Арганда видел их. – Троллок ударил тебя в агонии. Я думал, ты убит, но не мог прийти за тобой, пока мы их не оттеснили. Нам пришлось бы туго, если бы другая армия не застала шарцев врасплох.
– Другая армия? – спросил Арганда, потирая руку.
– Коутон разместил войска в засаде в северной части Высот. Судя по виду, это Принявшие Дракона и знамя конницы, наверное, часть его Отряда. Пока ты дрался с этим троллоком, они обрушились на левый фланг шарцев и разбили их. Теперь перегруппироваться займет у неприятеля какое‑то время.
– Свет, – сказал Арганда и застонал. Он понял, что левая рука сломана. Что ж, он выжил. Сейчас и этого довольно. Он посмотрел на передовые линии, где его солдаты еще удерживали ряды. Королева Аллиандре была возле них, скакала назад и вперед сквозь ряды пехоты, подбадривая воинов. Свет. Он‑то хотел, чтобы она предпочла остаться в госпитале в Майене.
Пока что здесь было тихо – шарцы получили серьезный удар и отступили, оставив отдельные отряды между двумя армиями. Видимо, они не ожидали столь сильной и внезапной атаки.
Но постойте! Тени приблизились к Арганде справа, огромные фигуры появились из темноты. Еще троллоки? Он стиснул зубы от боли. Булаву он выронил, но еще сохранил нож в сапоге. Он не сдастся без… без…
Огир, понял он, моргнув. Это не троллоки, это Огир. Троллоки не носят факелы, как эти.
– Слава Строителям! – обратился к ним Лан. – Так вы из той армии, которую Коутон направил в атаку на фланг шарцев? Где он? Я должен поговорить с ним!
Один из Огир раскатисто рассмеялся.
– И не ты один, Дай Шан! Коутон появляется тут и там, как крот, роющий норы в земле. Только что был здесь, и вдруг пропал. Я пришел, чтобы передать тебе: мы должны любой ценой остановить наступление шарцев.
Новые вспышки света блеснули на дальней стороне Высот. Там сражались Айз Седай и шарцы. Коутон пытался сковать силы тени. Арганда отбросил боль, пытаясь думать.
Что с Демандредом? Арганда мог видеть еще одну лавину разрушения, запущенную Отрекшимся. Оно прожгло прореху в строю защитников реки. Строй пикинеров начал рушиться, каждый поток света убивал сотни.
– Шарские направляющие на удалении с одной стороны, – пробормотал Арганда, – И Отрекшийся с другой. Свет! Я не знаю, как много там троллоков. Им конца нет, – сейчас он видел, как они напирают на войска Илэйн; взрывы Единой Силы истребляли тысячи солдат. – Нам конец, верно?
Свет факела отражался от лица Лана. Взгляд, как наждачная бумага, лицо из гранита. Он не поправил Арганду.
– Что нам делать? – сказал Арганда. – Чтобы победить… Свет, чтобы победить, мы должны разбить этих шарцев и выручить пикинеров, которых скоро окружат троллоки – а для этого каждый из наших должен убить по меньшей мере пятерых этих тварей. И это еще не считая Демандреда.
Лан не отвечал.
– Мы обречены, – закончил Арганда.
– Если так, – отозвался Лан. – Мы встанем на вершине холма и будем драться, пока не погибнем, гэалданец. Ты будешь побежден не раньше, чем будешь убит. Многим не было дано и этого.
****
Нити вероятности сопротивлялись Ранду, когда он сплел их в мир, который представил себе. Он не знал, что это означало. Возможно, вызываемое им было очень маловероятно. Нечто, что он сотворил, используя нити, чтобы показать то, что могло быть, было больше, чем простая иллюзия. Нечто затягивало в созерцание миров, которые были прежде, миров, которые могли быть снова. Зеркала действительности, в которой он жил.
Он не создавал эти миры. Он просто… воплотил их. Он вынудил нити открыть действительность, которую он призывал, и наконец они подчинились. Миг спустя темнота стала легкой, и Ничто стало Чем‑то.
Он вступил в мир не знавший Тёмного.
Он выбрал Кэймлин в качестве точки входа. Возможно, потому что Тёмный использовал место в его последнем создании, и Ранд хотел доказать себе, что ужасное видение не было неизбежным. Ему было необходимо увидеть город снова, но неиспорченным.
Он шел по дороге перед дворцом, глубоко дыша. Деревья цвели, ярко‑желтые бутоны, потоком спускающиеся с садов и нависающие над стенами внутреннего двора. Дети играли в них, бросая лепестки в воздух.
Ни облачко не омрачало сверкающее небо. Ранд посмотрел наверх, поднимая руки, и вышел из‑под цветущих ветвей на согревающий до самого нутра солнечный свет. На пути во дворец не стоял ни один охранник, только доброжелательный слуга, который отвечал на вопросы немногочисленных посетителей.
Ранд зашагал вперед, оставляя следы ног на золотых лепестках, когда приблизился ко входу. К нему подошла девочка, и Ранд остановился, улыбаясь ей.
Она подошла, достаточно близки чтобы коснуться меча на поясе Ранда. Ребенок казался смущенным.
– Что это? – cпросила она, глядя широко раскрытыми глазами.
– Реликвия. – Прошептал Ранд.
Девочка повернула голову на смех других детей, и ушла от него, засмеялась, когда один из детей бросил охапку лепестков в воздух.
Ранд пошел дальше.
ЭТО ДЛЯ ВАС СОВЕРШЕНСТВО? Голос Темного был далеко. Он мог пробить эту реальность чтобы говорить с Рандом, но он не мог появиться здесь, как в других видениях. Это место было его противоположностью.
Это был мир, который существовал бы, если бы Ранд убил бы его в последней битве.
– Приди и посмотри. – сказал Ранд, улыбаясь.
Ответа не последовало. Если бы Темный позволил втянуть себя слишком сильно в эту реальность, он перестал бы существовать. В этом месте, он умер.
Все уже было и пришло снова. Это был смысл Колеса Времени. Какой смысл победы в одной битве против Темного, только чтобы узнать, что он вернется? Ранд мог бы сделать больше. Он мог это сделать.
– Я хотел бы видеть королеву, – спросил Ранд слугу во дворце у двери. – Она там?
– Вы найдёте ее в саду, молодой человек, – сказал слуга. Он посмотрел на меч Ранда, но только из любопытства, не волнуясь. В этом мире люди не могли себе представить, что можно было бы хотеть причинить боль другому. Этого просто не могло быть.
– Спасибо, – сказал Ранд, входя во Дворец. Коридоры были знакомы, и все же отличались. Кэймлин почти сровняли с землей во время Последней Битвы, Дворец сожгли. Реконструкция напоминала то, что было там прежде, но не полностью.
Ранд прошелся по коридору. Что‑то волновало его, беспокойство на задворках сознания. Что это было?
Не пойматься бы здесь, понял он. Нельзя почивать на лаврах. Этот мир не реален, не полностью. Пока нет.
Возможно, в этом и заключался план Темного? Чтобы обмануть Рада заставить создать рай для себя, только чтобы войти в него и оказаться в ловушке в то время как бушует последняя битва? Люди сражались, и умирали.
Он должен помнить об этом. Он не может позволить этой фантазии захватить его. Но трудно было удержать это в памяти, когда он шагнул в галерею – длинный коридор с чем‑то вроде окон. Только эти окна не показывали Кэймлин. Эти новые стеклянные врата вели в другие места, наподобие постоянных переходных порталов.
Ранд миновал один, который выводил подводу; туда‑сюда сновали разноцветные рыбки. Другой показывал мирный луг в Горах Тумана. Красные цветы пробивались из зеленой травы, как мазки краски на полу после ежедневной работы художника.
Окна с другой стены показывали великие города мира. Ранд прошел мимо Тира, где Твердыня превратилась в музей Третьей Эпохи, а Защитники стали ее смотрителями. Никто из людей этого поколения никогда не носил оружия, и их потрясали истории о том, как сражались их прадеды. Другое окно показывало Семь Башен Малкира, отстроенные заново – но как монумент, а не как укрепление. После смерти Темного Запустение исчезло, а все Отродья Тени немедленно пали замертво, поскольку все они были связаны с ним, как троллоки с Исчезающим.
На дверях не было замков. Про деньги уже почти забыли. Направляющие помогали создавать еду для всех. Ранд прошел мимо окна в Тар Валон, где Айз Седай Исцеляли любого и создавали врата, чтобы воссоединить влюбленных. У всех было все, в чем они нуждались.
Он заколебался около следующего окна. Оно выходило на Руидин. Был ли город когда‑то стоящий в пустыне? Путоши цвели, от Шары до Кайриэна.
И здесь, сквозь окно, Ранд увидел Поля Чоры – целый лес их, окруживший легендарный город. Хотя он не мог слышать их слов, он видел, как поют Айил.
Оружия больше не было. Не было копий для танца. Вновь Айил стали народом мира.
Он продолжал. Бандар Эбан, Эбу Дар – земля Шончан – Шара. Все государства еще существовали, хотя в границах не было нужды. Еще один пережиток прошлого. Кому какое дело, кто живет в какой стране, и зачем кому‑то попытаться "присвоить" землю? Земли хватает всем. Когда ожила Пустыня, это дало достаточно места для новых городов, новых чудес. Многие окна, мимо которых проходил Ранд, вели в места, которые он не узнавал, хотя приятно было увидеть Двуречье, которое выглядело столь величественно, словно вернулись дни Манетерена.
Вид в последнем окне, привел его в замешательство. Он смотрел на долину, которая некогда была Проклятыми Землями. Каменная плита, где давным давно предали огню тело, покоилась здесь в одиночестве. Повсюду были заросли кишащие жизнью: виноградные лозы, трава, цветы. Пушистый паук, размером с ладонь ребенка, сновал по камням.
Могила Ранда. Место, где после Последней Битвы сожгли его тело. Он долго смотрел в это окно, прежде чем, наконец, заставил себя двинуться дальше, покинув галерею и продолжив путь к дворцовым садам. Слуги помогали, стоило к ним обратиться. Никому не пришло в голову спросить, зачем он хочет видеть королеву.
Он ожидал, что, когда найдет ее, она будет окружена людьми. Если любой может прийти к королеве, не занимает ли это все ее время? И все же, когда он приблизился к ней, сидящей в дворцовых садах возле дерева Коры, она была одна.
В этом мире не было проблем. Мир, где люди легко сами разрешали собственные затруднения. Мир, где давали, не отнимали. Что нужно кому‑то от королевы?
Илэйн была так же красива, как в день их последнего свидания. Конечно, она уже не была беременна. Сто лет прошло с Последней Битвы, но казалось, что она не постарела ни на день.
Ранд подошел к ней, поглядывая на стены сада, с которых однажды он упал, и встретился с ней в первый раз. Сады были разные, но эта стена осталась. Он пережила отстройку Кэймлина и приход нового века.
Илэйн, сидевшая на скамейке, посмотрела на него, и ее глаза сразу расширились. Ее ладонь взметнулась к губам.
– Ранд?
Его взгляд остановился на ней, рука покоилась на рукояти меча Ламана. Формальная стойка. Почему он ее принял?
Илэйн улыбнулась:
– Это шутка? Дочка, ты где. Ты использовала Маску Зеркал, чтобы опять одурачить меня?
– Это не шутка, Илэйн, – сказал Ранд, опустившись на колени перед ней, так, что их лица были теперь на одном уровне. Он посмотрел ей прямо в глаза.
Что‑то было неправильно.
– О! Но как такое возможно? – спросила она.
Это была не Илэйн… ведь так? Казалось, интонации ушли из ее голоса, манеры были неправильны. Могла ли она так измениться? Минуло сто лет.
– Илэйн? – спросил Ранд. – Что с тобой случилось?
– Случилось? О, ничего! День прекрасный, волшебный. Красиво и мирно. Как я люблю сидеть в своем саду и наслаждаться солнечным светом.
Ранд помрачнел. Этот жеманный тон, эти пустые реакции… Илэйн никогда такой не была.
– Мы должны готовиться к пиру! – провозгласила Илэйн, хлопнув в ладоши. – Я приглашу Авиенду. Это ее неделя пения, хотя, вероятно, она несет обязанности няньки. Она обычно вызывается туда.
– Обязанности няньки?
– В Руидине, – сказала Илэйн. – Все так любят поиграть с детьми, и здесь, и там. Всегда соревнуются – кто будет заботиться о детях. Но мы понимаем, что надо меняться по очереди.
Авиенда. Нянчится с детьми и поет деревьям коры. По правде, ничего дурного в этом нет. Почему ей не присоединиться ко всему этому?
Но это было тоже неправильно. Он думал, что Авиенда станет прекрасной матерью, но представить себе, чтобы она дни напролет играла с детьми других людей…
Ранд снова заглянул в глаза Илэйн, в самую глубину их. И там он увидел сгустившуюся тень. О, это была невинная тень, но все же тень… наподобие…
Наподобие тех теней, что были в глазах людей, Обращенных к Темному.
Ранд вскочил на ноги и отшатнулся.
– Что ты здесь сотворил? – закричал он в небеса. – Шай'тан! Отвечай!
Илэйн подняла взгляд на него. Она не испугалась. Здесь не существовало страха.
– Шай'тан? Клянусь, я помню это имя! Но это было так давно. Иногда я бываю забывчивой…
– ШАЙТАН! – взревел Ранд.
Я НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ, ПРОТИВНИК. Голос был отдаленным. ЭТО ТВОЕ ТВОРЕНИЕ.
– Вздор! – сказал Ранд. – Ты изменил ее! Ты изменил их всех!
ТЫДУМАЕШЬ, ЧТО УСТРАНЕНИЕ МЕНЯ ИЗ ИХ ЖИЗНЕЙ, ОСТАВИТ ИХ НЕИЗМЕННЫМИ?
Голос гремел над Рандом. Ошеломленный, он отступил, когда Илэйн встала, очевидно, беспокоясь за него. Да, теперь он это видел – нечто в глубине ее взгляда. Она не была собой… потому что Ранд отнял у нее возможность быть собой.
– Я ОБРАЩАЮ ЛЮДЕЙ К СЕБЕ, – сказал Шай'тан. – ЭТО ПРАВДА. ОНИ НЕ МОГУТ ВЫБРАТЬ ДОБРО ПОСЛЕ ТОГО, КАК Я СДЕЛАЛ ИХ МОИМИ ТАКИМ СПОСОБОМ. РАЗВЕ ЗДЕСЬ ЕСТЬ РАЗНИЦА, МОЙ ВРАГ?
– ЕСЛИ ТЫТАК ПОСТУПАЕШЬ, МЫС ТОБОЙ СУТЬ ОДНО.
– Нет! – закричал Ранд, схватившись за голову и падая на колени. – Нет! Мир должен стать совершенен, когда не станет тебя!
– СОВЕРШЕНЕН. НЕИЗМЕНЕН. РАЗРУШЕН. СДЕЛАЙ ЭТО, ЕСЛИ ЖЕЛАЕШЬ, МОЙ ВРАГ. УБИВ МЕНЯ, ТЫДАРУЕШЬ МНЕ ПОБЕДУ.
ЧТО БЫТЫНИ СДЕЛАЛ, ВЫИГРАЮ Я.
Ранд закричал, свернувшись калачиком, когда следующая атака Темного нахлынула на него. Кошмар, созданный Рандом, вырвался наружу, потоки света разлетались в стороны, как струи дыма.
Темнота вокруг него затряслась и задрожала.
ТЫНЕ СМОЖЕШЬ СПАСТИ ИХ.
Узор, светящийся и яркий, снова обернулся вокруг Ранда. Реальный узор. Правда, показывающая то, что происходит. Создавая свое видение мира без Темного, он создал нечто ужасное. Что‑то жуткое. Что‑то хуже, чем то, что было раньше.
Темный снова атаковал.
****
Мэт на время отстранился от боевых действий, и пытался устроить ашандрей на плече. Карид захотел вступить в битву, для него чем безнадежнее ситуация, тем лучше. Ну мужчина – воин, и не должен этого стыдится. Он должен танцевать и смеяться! Он желает этого. Свет, что же он делает.
Мэт присел на мертвого Троллока, это все, что он сейчас может сделать, и глотнул из бурдюка. Он чувствовал пульс боя, его ритм. Мелодия, что он сыграл, была невеселой. Демандред был умен. Он не купился на приманку Мэта у брода, где он расположил меньшую часть своих сил. Демандред послал туда Троллоков, но не перебросил туда отряды Шарцев. Если бы Демандред отказался от попыток взять штурмом Высоты удерживаемые армией Илэйн, Мэт смог бы отвести свои части с Высот и соединится с отрядами с запада и северо‑востока, чтобы обойти и разбить Тень сзади. Но сейчас Демандред сконцентрировал свои войска по направлению обороны Илэйн, и Мэт остановил его на некоторое время. Но сколько это еще продлится?
Дела у Айз Седай были не ахти. Шарские направляющие по всему полю боя подавляли их действия. Удача, подумал Мэт. Вот что бы нам не помешало, всего лишь чуточку. Не подведи меня сегодня.
Это был бы достойный конец для Мэтрима Коутона. Судьба так любит насмехаться над ним. Он вдруг понял, какая великая комедия разыгралась, быть удачливым, когда удача ничего не значит, и стать неудачником, когда это действительно было необходимо.
Кровь и треклятый пепел, подумал он, убирая пустой бурдюк и ориентируясь только по свету факела, который держал Карид. Мэт не чувствовал сейчас себя счастливчиком. Такое иногда случалось. Ведь он не всегда ощущал удачу.
Ну что же, если у них нет счастливчика Мэтрима Коутона, у них по крайне мере остался, упрямец Мэтрим Коутон. Он не готов сегодня умереть. У него остались еще незаконченные дела: танцы, которые он не станцевал; песни, которые он не спел и женщины, которых он не перецеловал. По крайней мере одна женщина.
Он поднялся и присоединился к Страже Последнего Часа; группы Огир, армия Тэма, отряд Порубежников – всех он вывел сюда. Бой продолжался, битва кипела, войска смогли даже оттеснить Шарцев на пару сотен шагов. Но Демандред заметил, что происходит, и начал перебрасывать Троллоков с берега реки, вверх по склону, чтобы они присоединились к трёклятой битве в том месте. Они с трудом карабкались наверх, но Демандред понял, что этим увеличит давление на силы Мэта.
Эти Троллоки были реальной опасностью. Их было и так достаточно на реке, чтобы окружить Илэйн и пробить себе путь к Вершине. Если хоть одна армия Мэта отступит, они прорвутся.
Ну что ж пора бросать кости, Мэт отдал приказы. Уже больше ничего нельзя было сделать, осталась лишь битва, кровь и надежда.
Брызги света, словно жидкий огонь, озарили западную сторону Высот. Куски расплавленного камня взметнулись в воздух. Сперва, Мэт подумал, что Демандред решил наконец пойти в атаку на этом направление, но у Отрекшегося еще не угасла решимость уничтожить Андорцев.
Еще одна вспышка света. Именно в том месте где сражались Айз Седай. Повсюду была тьма и дым, Мэт понял, что он увидел Шарцев отступающих через Высоты по прямой на восток. Мэт улыбнулся.
– Взгляни, – сказал он, хлопнув по плечу Карида, добиваясь внимания
– Что это?
– Я не знаю, – ответил Мэт. – Место, где только что располагались Шарцы, в огне, и я чувствую, что мне это нравится. Нужно продолжать бой! – Он повел Карида и остальных в новую атаку против Шарских солдат.
****
Олвер шел, сгорбившись под узелком со стрелами, привязанным к его спине. Он настаивал на том, чтобы они имели свой реальный вес. Что будет, если один из приспешников Тени проверит его вещи и обнаружит, что середина его узелка набита легкой одежкой?
Сеталль и Фэйли не должны были смотреть на него так, будто он сломается в любой момент. Узелок был не таким уж тяжелым. Хотя, конечно, это не остановит его от выпрашивания сочувствия от Сеталль, когда они вернутся. Он должен был практиковаться в подобным вещах, иначе он в конечном итоге станет таким безнадежным, как Мэт.
Они продолжали двигаться вереницей к месту снабжения, здесь, в Проклятых Землях, и как только достигли его, Олвер признался себе, что совсем не возражал бы, чтобы его сверток оказался полегче. Не потому, что его усталость росла. Как же он собирается сражаться в случае необходимости? Он должен будет сбросить свою ношу быстро, поскольку этот груз больше походил на тот, что не позволяет сделать что‑либо быстро.
Серая пыль покрывала его ноги. Ни обувь, ни его одежду теперь не используешь даже в качестве тряпок. Ранее отряд Фэйли атаковал один из жалких караванов, тянущихся к базе снабжения Тени. Сражение было скоротечным, только трое Приспешников Темного и торговец маслом охраняли вереницу оборванных, полуголодных пленников.