"Свет! – подумала Мин. – Я тоже начинаю размышлять о "знамениях", как Фортуона? Мне надо убираться от них! Они чокнутые".
– У меня такое чувство, что Принц смотрит на битву, как на игру, – снова сказал Юлан. – Хотя его начальные ходы были удачны, похоже, он себя переоценил. Сколько людей, стоя у стола для дактолка (?), выглядели гениями, пока им везло. Но потом каприз удачи показал, что их таланты – лишь видимость? Поначалу Принц выигрывали, но теперь мы видим, как опасна оказалась его игра.
Юлан повернул голову к Императрице. Его речь становилась все более дерзкой, поскольку она не давала ему оснований замолчать. В такой ситуации, со стороны Императрицы это был знак, что он может продолжать.
– Я слышал… много слухов о нем – задумчиво произнес Галган.
– Мэт – игрок, да, – сказал Беслан. – Но он в этом невероятно хорош. Он выигрывает, генерал. Прошу вас, вы должны вернуться и помочь ему.
Юлан с уверенным видом покачал головой.
– Императрица, да живет она вечно, поступила верно, уведя нашу армию с поля боя. Если Принц не мог защитить собственный командный пост, он не контролирует ход боя.
Все более и более дерзок. Галган поскреб подбородок, затем посмотрел на другого своего офицера. Мин знала о Тайли немного. Пока что та молчала. Широкоплечая, с седеющими волосами, темнокожая женщина выглядела очень сильной. Она была генералом из тех, что много раз лично вели в бой своих солдат. Ее шрамы подтверждали это.
– Местные дрались лучше, чем я могла предположить, – сказала Тайли. – Я сражалась рядом кое с кем из солдат Коутона. Я думаю, они вас еще удивят, генерал. Я также убеждена, что мы должны вернуться и помочь.
– Но будет ли это в интересах Империи? – спросил Юлан. – Силы Коутона ослабят Тень, пока Тень идет от Меррилора к Эбу Дар. Мы можем бить троллоков с воздуха по пути. Наша цель – долгосрочный успех. Мы могли бы направить дамани, чтобы найти Принца и доставить его в безопасное место. Он сражался достойно, однако в этой битве его явно превзошли. Конечно, его армии нам уже не спасти. Они обречены.
Нахмурившись, Мин подалась вперед. Одно из видений возле Юлана… оно было очень странным. Цепь. Почему вокруг его головы обвилась цепь?
Он захвачен, внезапно поняла она. Свет. Кто‑то превратил его в свой инструмент.
Мэт остерегался шпионов. Мин пробрал озноб.
– Императрица, да живет она вечно, приняла решение, – сказал Галган. – Мы вернемся. Если только, в своей мудрости, она не изменила мнение? – он повернулся и вопросительно посмотрел на Фортуону.
Наш шпион может направлять, подумала Мин, изучая Юлана. Этот человек под властью Принуждения.
Направляющий. Черная Айя? Дамани – Друг Темного? Мужчина – Повелитель Ужаса? И, по всей вероятности, шпион может скрывать свои способности.
Но тогда как Мин вообще может его вычислить?
Видения. Айз Седай и другие направляющие всегда привлекали к себе видения. Всегда. Может ли она найти улики в знамениях? Она инстинктивно понимала, что видение вокруг Юлана означало, что тот был захвачен кем‑то другим. Он не был настоящим шпионом, всего лишь марионеткой.
Она рассматривала других командиров и дворян. Конечно, над головами многих были знамения, и это было обычным делом. Как она определит нечто необыкновенное? Мин исследовала наблюдавшую толпу, и у нее перехватило дыхание, когда она заметила, что над одной из со'джин, молодой женщины с веснушками, множество образов.
Мин не узнала эту женщину. Она прислуживала здесь все время? Мин была уверена, что заметила бы видения быстрее, если бы женщина приблизилась к ней – у обычных людей, которые не могли направлять, не были та'веренами или Стражами, обычно не было столько образов, привлекающих к ним внимание. Намеренно или случайно, однако, она не думала смотреть специально на слуг.
Но теперь маскировка стала для нее очевидной. Мин отвела взгляд, чтобы не вызвать у служанки подозрений, и обдумала следующий ход. Ее инстинкты подсказывали, что она должна просто напасть, выхватить нож и метнуть. Если шпионка была их числа Повелителей Ужаса – или, Свет, одной из Отрекшихся – ударить первой было единственной возможностью одолеть ее.
Однако, оставалась возможность, что женщина невиновна. Мин подумала, затем встала не стул. Некоторые Высокородные забормотали о нарушении приличий, но Мин их проигнорировала. Балансируя, Мин поднялась на подлокотник собственного кресла, чтобы поравняться с Туон. Мин склонилась к ней.
– Мэт просит нас вернуться, – тихо сказала она. – Сколько еще вы будете обсуждать, сделать ли, как он просил?
Туон смотрела на нее.
– Пока не буду уверена, что это во благо моей Империи.
– Он же твой муж.
– Жизнь одного человека не стоит жизни тысяч, – сказала Туон, но в ее голосе звучала явная тревога. – Если битва действительно идет так плохо, как говорят разведчики Юлана…
– Ты нарекла меня Говорящей Правду, – сказала Мин. – Что именно это означает?
– Что твой долг – осуждать меня публично, если я делаю что‑то не так. Однако, ты еще не обучена должным образом для этого. Тебе лучше сдерживать себя, пока я не дам тебе достойного…
Мин развернулась к генералам и собравшейся толпе, ее сердце отчаянно колотилось.
– Как Говорящая Правду Императрицы Фортуона, я буду говорить правду. Она оставила армии человечества и желает придержать свои силы при себе в час величайшей нужды. Ее гордыня приведет к всеобщей погибели.
Высокородные остолбенели.
– Все это не так просто, девушка, – сказал генерал Галган. Судя по тому, как посмотрели на него прочие, перечить Говорящей Правду было не принято. Тем не менее, он продолжил. – Ситуация сложная.
– Я отнеслась бы к этому с пониманием, – сказала Мин, – если бы не знала, что среди нас – шпион Тени.
Веснушчатая соджин бросила на нее резкий взгляд.
"Я тебя поймала!" – подумала Мин и указала на генерала Юлана.
– Абалдар Юлан, я обвиняю тебя! Я вижу знамения, которые доказывают, что ты действуешь вопреки интересам Империи!
Настоящая шпионка расслабилась, и Мин даже заметила намек на усмешку на ее губах. Очень хорошо. Когда Юлан начал громко опровергать обвинения, Мин выхватила нож из рукава и метнула в женщину.
Нож устремился в полет, но в последний момент перед тем, как вонзиться в шпионку, остановился и повис в воздухе.
Рядом охнули сулдам и дамани. Шпионка бросила ненавидящий взгляд на Мин, затем открыла врата и бросилась в них. Плетения Силы метнулись следом, но она исчезла прежде, чем большинство вообще поняли, что произошло.
– Простите, генерал Юлан, – сообщила Мин, – но вы под Принуждением. Фортуона, это очевидно, что Тень пытается сделать все, чтобы удержать нас от битвы. Имея это в виду, будешь ли ты и дальше поддерживать этот сомнительный курс?
Мин встретилась глазами с Туон.
– Ты хорошо играешь в эти игры, – холодно прошептала Туон. – Подумать только, я боялась, что подвергну тебя опасности, приняв в свою свиту. Похоже, что мне следует бояться за себя саму, – она тихо вздохнула. – Полагаю, ты дала мне возможность… вероятно, право… сделать то, чего хочет мое сердце, неважно, разумно это или нет. – она встала. – Генерал Галган, собирайте войска. Мы вернемся на поле Меррилор.
****
Эгвейн направила потоки Земли и уничтожила валуны, за которыми скрывались шарцы. Другие Айз Седай немедленно ударили, направляя плетения сквозь потрескивающий воздух. Шарцы умирали в огне, молниях и взрывах.
Эта сторона Высот была так завалена обломками и испещрена шрамами, что могло показаться, будто это развалины большого города, оставшиеся после страшного землетрясения. Была все еще ночь, и они сражались… Свет, сколько прошло после смерти Гавина? Много часов…
Эгвейн удвоила усилия, не давая мыслям о нем сломить ее. Уже много часов ее Айз Седай сражались с шарцами повсюду на западной стороне Высот. Эгвейн медленно вытесняла их на восток.
Время от времени казалось, что они побеждают, но потом все больше и больше Айз Седай пало от истощения или Единой Силы.
Еще одна группа направляющих приблизилась к ним в тумане, удерживая Единую Силу. Эгвейн скорее чувствовала их, чем видела.
– Отражайте их плетения! – крикнула Эгвейн, стоя впереди. – Я атакую, вы защищайте!
Другие женщины подхватили призыв, выкрикивая его по всей боевой линии. Они больше не бились отдельными группами, женщины из всех Айя собрались возле Эгвейн, на их безвозрастных лицах была концентрация. Впереди них стояли Стражи; они могли защитить Айз Седай, только прикрывая их собственными телами.
Эгвейн почувствовала, как сзади приблизилась Лейлвин. Ее новый Страж серьезно восприняла свои обязанности. Шончанка, сражающаяся в Последней Битве как ее Страж. Почему бы нет. Сам мир рушился, трещины вокруг Эгвейн доказывали это. Они не исчезали, как прежние – тьма оставалась. Погибельный Огонь использовали здесь слишком много.
Эгвейн запустила движущуюся стену огня. Огонь охватывал тела, оставляя позади дымящиеся груды костей. Ее атака опалила землю дочерна, и шарцы соединились, чтобы отразить плетение. Она убила нескольких, прежде чем они остановили ее атаку.
Другие Айз Седай отклоняли или уничтожали ответные плетения, и Эгвейн собралась с силами, чтобы попробовать еще раз. Она так устала – шептала частица ее. Эгвейн, ты так устала. Это становится опасным.
Лейлин шагнула выше, споткнулась о разбитый булыжник, но присоединилась к ней впереди.
– Я принесла весть, Мать, – сказала она с шончанским акцентом. – Ашаманы вернули печати. Теперь они у их лидера.
Эгвейн испустила вздох облегчения. Она сплела Огонь и на этот раз послала его вперед в виде столбов, пламя озарило изувеченную землю вокруг. Эти трещины, которые вызвал М'Хаэль, сильно ее тревожили. Она начала новое плетение, но остановилась. Что‑то было не так.
Он развернулась – луч толщиной с мужскую руку разорвал ряды Айз Седай, испепелив полдюжины из них. Словно из ниоткуда появились взрывы и с разницей в один удар сердца пали ещё другие женщины.
Погибельный огонь сжег тех, кто остановил убийственные вражеские плетения… но те женщины были удалены из Узора до того, как сделали это, и не могли больше противостоять атакам Шарцев. Погибельный огонь выжег целый поток в глубину его.
Цепь событий была катастрофической. Мертвые шарские направляющие вновь были живы, и они хлынули вперед – мужчины, мужчины лавирующие по пересеченной местности, как гончие, женщины, идущие в связанных группах по четыре или 5 человек. Эгвейнн искала источник огня. Она никогда не видела такую огромную полосу огня, настолько сильного, что он должно быть выжег на несколько часов назад.
Она обнаружила М'Хаэля стоящего на Высоте, с искаженным пузырем воздуха вокруг него. Черные щупальца похожие на мох или лишайник, выползали из расщелин в скале вокруг него. Расползающаяся болезнь. Тьма, ничто. Он уничтожит их всех.
Еще одна полоса погибельного огня образовала отверстие через землю и коснулся женщин, превращая их сначала в светящиеся формы, а затем в ничто. Сам воздух сломался, как пузырь силы, который взорвался от М'Хаэля. Возвратившаяся буря усилилась.
– Я думаю, что научу тебя бегать, – прорычала Эгвейн, поднимаясь на ноги и собирая силу. У ее ног земля растрескалась и открылась в ничто.
Свет! Она ощущала пустоту в этой дыре. Она начала плести, но еще один удар погибельного огня пронесся по полю, убивая женщин, которых она любила. Дрожь под ногами бросила Эгвейн на землю. Крики усилились, в то время как атака Шаранцев убивала последователей Эгвейн. Айз Седай бросились врассыпную, ища спасения.
Трещины на земле распространялись здесь так, как будто вершина Высот попала под удар молота.
Погибельный огонь. Ей нужно сплести свой. Это был единственный способ борьбы с ним! Она встала на колени и принялась плести запрещенное плетение, хотя ее сердце екнуло, когда она делала это.
НЕТ. Использование погибельного огня только бы подтолкнуло мир к гибели.
Что тогда?
Это всего лишь плетение, Эгвейн. Слова Перрина, когда он видел ее в Мире Снов и остановил погибельный огонь, который должен был поразить ее. Но это не просто еще одно плетение. Не было ничего, похожего на него.
Такая измотанная. Теперь, когда она на мгновение остановилась, она почувствовала как ее парализует усталость. В глубине она чувствовала потерю, горечь утраты от смерти Гавина.
– Мать! – сказала Лейлвин, потянув ее за плечо. Женщина оставалась с ней. – Мать, мы должны идти! Айз Седай разбиты! Шарцы захватят нас.
Впереди М'Хаэль увидел ее. Он улыбнулся, шагнув вперед, со скипетром в одной руке, другой указывая в ее сторону, ладонью вверх. Что произойдет, если он сожжет ее погибельным огнем? Последние пара часов исчезнут. Ее рейд с Айз Седай, десятки десятков Шарцев, которых она убила…
Просто плетение…
Нет других, на него похожих.
Это не должно так работать, – подумала она. Две стороны монеты. Две половины Силы. Жар и холод, свет и тьма, мужчина и женщина.
На каждое плетение существует и его противоположность.
M’Хаэль выпустил Погибельный Огонь, и Эгвейн сделала… что‑то. Плетение, которое она пробовала прежде на трещинах, но намного большей силы и охвата: величественное, изумительное плетение, состоящее из всех Пяти Стихий. Оно возникло перед нею. Она вопила, выпуская его, как будто из самой её души. Белоснежная колонна ударила в центр плетения М'Хаэля.
Эти плетения отменили друг друга, будто кипяток и ледяная вода слились вместе. Сильная вспышка света сокрушила все остальное, ослепляя Эгвейн, но она могла чувствовать что‑то от того, что сделала. Укрепление Узора. Трещины прекратили распространяться, и что‑то хлынуло в них, скрепляющая сила. Ростки, как струпья на ране. Не идеальное восстановление, но по крайней мере заплатка.
Она кричала, вынуждая себя встать на ноги. Она не окажется с ним лицом к лицу, стоя на коленях! Она потянула каждую каплю Силы, которую могла удержать, бросая в Отрекшегося с яростью Амерлин.
Два потока Силы брызнули светом друг в друга, земля вокруг М’Хаэля, растрескивалась в то время, как земля около Эгвейн восстановила себя. Она все еще не знала, что сплела. Противоположность Погибельному Огню. Собственный огонь, плетение света и восстановления.
Пламя Тар Валона.
Они противостояли друг другу, застывшие, в течение мгновения, длившегося вечность. И в это мгновение Эгвейн почувствовала, что покой сошел на нее. Боль смерти Гавина исчезла. Он возродится. Узор будет продолжаться. Каждое плетение, которое она свивала, успокаивало ее гнев и заменяло его покоем. Она погрузилась гораздо глубже в саидар, в тот ярко светящийся комфорт, который вел ее так долго.
И она взяла еще больше Силы.
Ее поток энергии нашел свой путь сквозь Погибельный Огонь М'Хаэля как удар меча, разрушая плетение и проникая прямо в его вытянутую руку. Поток прошел через руку и вошел в его грудь.
Погибельный огонь исчез. M'хаэль, разинув рот, споткнулся, широко раскрыл глаза, а затем кристаллизовался изнутри, как будто был вморожен в лед. Многоцветный, красивый кристалл вырос из него. Необработанный и грубый, как будто из глубины самой земли. Каким‑то образом Эгвейн знала, что Пламя будет действовать гораздо слабее на тех, кто не предал себя Тени.
Она цеплялась за Силу, которую удерживала. Она зачерпнула слишком много. Она знала, что если отпустит Силу, то оставит себя выжженной, неспособной направить даже капли. Сила хлынула через нее в этот последний миг.
Что‑то дрожало далеко на севере. Битва Ранда продолжалась. Трещины на земле расширились. Погибельный огонь М'Хаеля и Демандреда сделал свою работу. Мир здесь рушился. Черные линии лучились через Высоты и мысленным взором она видела их открытыми, землю разрушенной, и пустоту, появившуюся здесь, что высасывала в них всю жизнь.
– Следи за светом, – прошептала Эгвейн.
– Мать? – Лейлвин все же опустилась на колени рядом с ней. Вокруг них сотни Шарцев поднимались от земли.
– Следи за светом, Лейлвин, – повторила Эгвейн. – Как Престол Амерлин я приказываю тебе найти печати узилища Темного и сломать их. Сделай это в момент, когда засияет свет. Только тогда это может нам помочь.
– Но…
Эгвейн сплела врата и обернув Лейлвин Воздухом, вытолкнула ее в безопасное место. После этого Эгвейн распустила узы с женщиной, разъединяя их краткую связь.
– Нет! – закричала Лейлвин.
Врата закрылись. Черные трещины в небытие расширялись вокруг Эгвейн, в то время, как она столкнулась с сотнями Шарцев. Ее Айз Седай сражались с силой и доблестью, но те Шарские направляющие все еще оставались. Они окружили ее, некоторые робкие, другие улыбающиеся в триумфе.
Она закрыла глаза и потянула силу. Больше, чем женщина должна быть в состоянии, больше чем было правильным. Далеко за гранью безопасности и благоразумия. У этого са'ангриала не было предела, который мог бы препятствовать этому.
Ее тело было исчерпано. Она отдала его и стала колонной света, выпуская Пламя Тар Валона в землю, окружающую ее и высоко в небо. Сила вышла из неё тихим, прекрасным взрывом, проникающим через Шарцев и запечатывающим трещины, созданные ее борьбой с M’Хаэлем.
Душа Эгвейн отделилась от ее разрушающегося тела и опустилась на эту волну, поднимаясь на ней к Свету.
****
Эгвейн мертва.
Ранд кричал, опровергая это, в гневе и горе.
– Только не ее! ТОЛЬКО НЕ ЕЕ!
– МЕРТВЫЕ ПРИНАДЛЕЖАТ МНЕ.
– Шай`итан! – вопил Ранд. – Не её!
– Я УБЬЮ ИХ ВСЕХ, ВРАГ МОЙ.
Ранд склонился, зажмурившись. Я защищу вас, думал он. Что бы ни происходило, я буду видеть вас в безопасности, я клянусь в этом. Я клянусь в этом…
О, Свет. Имя Эгвейн присоединилось к его списку мертвых. Тот список продолжал расти, отдаваясь громом в его голове. Его неудачи. Как много неудач.
Он должен был быть в состоянии спасти их.
Темный внезапно опять атаковал с упорным желанием разорвать Ранда и сокрушить.
О, Свет. Не Эгвейн.
Ранд закрыл глаза и потерял сознание, едва сдерживая следующее нападение.
Тьма поглотила его.
****
Лиане подняла руку, закрывая свои глаза от ослепительной вспышки света, которая смыла на мгновенье всю темноту со склона, оставляя блеск. Шарцы застыли на месте, ставшие кристаллами, бросая тени позади себя.
Колонна Силы поднялась ввысь как маяк, затем исчезла.
Лиане упала на колени, одной рукой опираясь на землю для равновесия. Кристаллы одеялом покрыли землю, как бы прорастая через разрушенные камни, покрывая израненную поверхность. Открывшиеся трещины были теперь заполнены кристаллами, это было похоже на крошечные реки.
Лиане поднялась на ноги и медленно пошла вперед, проходя мимо мертвых Шарцев, замороженных в кристаллах.
В самом центре взрыва Лиане увидела колонну кристалла такую же огромную, как древнее Древо Жизни, поднявшееся приблизительно на пятьдесят футов в небо. В его центре она увидела замороженный рифленый стержень, сa’aнгриал Воры. Никаких признаков самой Aмерлин не было, но Лиане знала.
– Престол Aмерлин пала, – кричала Айз Седай недалеко среди кристаллических Шарцев. – Престол Aмерлин пала!
****
Грохотал гром. Берелейн посмотрела в сторону кровати, потом встала и рука Галада выскользнула из ее пальцев, когда она подошла к окну у каменной стены комнаты.
Море снаружи вспенилось и разбивались о скалы, заревев в гневе или может быть в боли. Пока она наблюдала, тучи становились плотнее чем ночью, если это было возможно. Все потемнело.
До рассвета оставался еще час. Облака были настолько черными, что она знала, что не увидит солнца, когда оно взойдёт. Она вернулась к Галаду, села и взял его за руку. Если бы Айз Седай пришли, чтобы Исцелить его? Он все еще был без сознания, за исключением лихорадочного бреда. Он обернулся, и что‑то блеснуло на его шее.
Берелейн отвернула его рубашку, вынимая медальон. На нем была изображена голова лисы. Она сняла его.
– … вернуть Коутону… – шептал Галад, его глаза были закрыты. – … Надежда.
Берелейн думала мгновение, чувствуя, как темнота снаружи, как будто сам Темный, душит землю и заползает через окна, под двери. Она поднялась, оставив Галада, и быстро вышла, неся медальон.
****
– Престол Амерлин мертва. – доложил Арганда.
Кровь и кровавый пепел, подумал Мэт. Неужели Эгвейн тоже? Это поразило его, как удар в лицо.
– Что еще хуже, – продолжал Аргандн. – Айз Седай сообщают, что потеряли больше половины своих. Те, кто остались, заявили… это цитата… что они не могут направить достаточно Единой Силы, чтобы зажечь свечу. Они выходят из боя.
Мэт хмыкнул.
– Сколько шарцев‑направляющих они перебили? – спросил он, подбадривая себя.
– Их всех.
Мэт посмотрел на Арганду и нахмурился.
– Что?
– Всех направляющих, – повторил Арганда. – Всех тех, кто дрался против Айз Седай.
– Хоть что‑то… – пробормотал Мэт. Но Эгвейн…
Нет. Не время сейчас думать об этом. Она и ее Айз Седай остановили шарских направляющих.
Шарцы и троллоки отступали, чтобы перегруппироваться. Это дало Мэту возможность сделать то же самое.
Его войска, то, что осталось от них, растянулись по Высотам. Он собрал вместе всех, кто еще оставался. Порубежники, Принявшие Дракона, Лойал и Огир, солдаты Тэма, Белоплащники, солдаты из Отряда Красной Руки. Все они сражались отважно, но враги слишком превосходили их числом. Было плохо, когда они бились с одними шарцами, но когда троллоки прорвались на восточной границе Высот, им пришлось драться на два фронта. За последний час их оттеснили больше чем на тысячу шагов на север, их ряды почти вернулись к границе плато.
Это будет заключительный натиск. Конец битвы. Теперь, когда выбыли направляющие‑шарцы, Мэта не сметут моментально, но, Свет… все равно осталось еще так много проклятых троллоков! Мэт хорошо танцевал этот танец, но есть пределы человеческим возможностям. Даже возвращения Туон, если та вернется, может оказаться недостаточно.
Арганда принимал доклады с других частей поля боя – другого ему не осталось, поскольку раны не позволяли ему сражаться, и поблизости не осталось никого, кто мог его Исцелить. Но свое дело он делал хорошо. Славный парень. Он был бы полезен в Отряде.
Троллоки собирались для наступления, снова оттаскивая трупы со своего пути и формируя кулаки, возглавляемые Мурдраалами. У Мэта осталось минут пять или десять на подготовку, затем все начнется.
Приблизился Лан, на его лице было мрачное выражение.
– Чего ты хочешь от моих людей, Коутон?
– Готовьтесь биться с этими троллоками, – сказал Мэт. – Никто еще не проверил Майен? Было бы чудесно, если бы кто‑нибудь из Исцеленных раненых присоединился к нам.
– Я проверю, – сказал Лан. – А потом подготовлю своих.
Когда он удалился, Мэт порылся в седле и вытащил знамя Ранда – древнее знамя Айз Седай. Он забрал эту вещь прежде, подумав, что от нее может быть какая‑то польза.
– Кто‑нибудь, поднимите эту штуку. Проклятье, мы сражаемся во имя Ранда. Покажем Тени, что мы этим гордимся.
Даннил взял знамя и прикрепил его к копью вместо древка. Мэт глубоко вздохнул. Судя по тому, как говорили Порубежники, они думали, что все закончится в одном блистательном, героическом, самоубийственном рывке. Так всегда завершались баллады Тома… и Мэт всегда надеялся, что сам никогда не встретит такой конец. Сейчас эта надежда померкла.
Думай, думай. На удалении взвыли рога троллоков. Туон задержалась. Она же придет? Втайне он надеялся, что нет. Притом, как скверно все обстоит, даже помощи Шончан может быть недостаточно.
Ему нужна возможность. Нужна, удача! Открылись новые врата, и Арганда поспешил принять доклад от гонца. Мэту не нужно было слышать слова, чтобы понять по мрачному лицу Арганды, какого рода вести.
– Все в порядке – сказал вздыхая Мэт. – Какие новости.
– Королева Андора мертва, – промолвил Арганда.
Кровавый Пепел! Только не Илэйн! Мэт чувствовал беду внутри. Ранд… Извини.
– Кто возглавляет их? Башир?
– Мертв, – сказал Арганда. – И его жена. Они пали во время нападения на Андорских пикинёров. Также мы потеряли шесть Айильских вождей кланов. Никто не возглавляет Андорцев и Айил в русле реки. Их сокрушат быстро.
– Это конец! – донесся до Мэта усиленный голос Демандреда с другого конца плато. – Льюис Тэрин бросил вас. Взывайте к нему, умирая! Пусть он ощутит вашу боль!
Их игра подошла к финальным ходам, и Демандред играл хорошо. Мэт смотрел на свою армию – солдаты были истощены, многие ранены. Невозможно было отрицать, что они оказались в отчаянном положении.
– Пошлите за Айз Седай, – сказал Мэт. – Меня не волнует, говорят ли они, что не могут поднять даже перо. Возможно, когда это сводится к их жизням, они найдут немного силы для шаровой молнии тут и там. Кроме того, их Стражи могут все еще бороться.
Арганда кивнул. Поблизости, открылись врата, и два Аша'мана, выглядящие словно опустошенные, вывалились через них. Нэфф и Неалд, на их коже были отметки ожогов, и Айз Седай Нэффа не было с ними.
– Ну и? – спросил Мэт троих.
– Всё сделано, – ответил Неалд с рычанием.
– Что Туон?
– Очевидно, они нашли шпиона, – сказал Нэфф. – Императрица ждет, чтобы возвратиться по вашему знаку.
Мэт вдохнул, чувствуя воздух над полем боя, ощущая ритм битвы, которую он спланировал. Он не знал, сможет ли победить, даже если поможет Туон. Не теперь, когда рассеяна армия Илэйн, а Айз Седай вымотаны настолько, что не могут направлять. Не теперь, когда нет Эгвейн с ее двуреченским упрямством и железной волей. Не победить, если не случится чуда.
– Отправь ей это, Нэфф, – сказал Мэт. Он потребовал бумагу и карандаш, и нацарапал письмо, которое вручил Аша'ману. Он отбросил эгоистичное желание позволить Туон уйти в безопасное место. Кровавый пепел, теперь не было безопасных мест, нигде во всем мире, – Отдай это Императрица, Нэфф, и скажи, что нужно в точности следовать этим инструкциям.
Затем Мэт развернулся к Неалду.
– Ты отправишься к Талманесу, – сказал он. – Пусть выступает по плану.
Двое направляющих убыли отправить послания.
– Этого будет достаточно? – спросил Арганда.
– Нет, – сказал Мэт.
– Тогда зачем?..
– Потому что я стал бы Другом Темного, если бы сдался, не пытаясь ничего сделать, Арганда.
– Льюис Тэрин! – громыхал Демандред. – Приди и сразись со мной! Я знаю, что ты следишь за этой битвой! Так сражайся!
– Этот тип точно начинает меня утомлять, – сказал Мэт.
– Коутон, смотри – троллоки уже перегруппировались, – заметил Арганда. – Думаю, они намерены атаковать.
– Тогда вот оно и началось, давайте строиться, – сказал Мэт. – Где Лан? Он еще не вернулся? Не хотел бы я броситься в драку без него.
Мэт повернулся к своим боевым порядкам, Арганда выкрикивал приказы. Внезапно гэалданец схватил его за руку, привлекая внимание, и указал на троллоков. Мэт ощутил холодок, когда в свете костров увидел одинокого всадника на вороном коне, врезавшегося в орду троллоков на правом фланге, пробивая себе путь к восточному склону Высот. К Демандреду. Лан отправился сразиться в собственной битве.
****
Троллок ободрал Олверу руку, когда сунулся в укрытие пытаясь вытащить его наружу. Другие троллоки рыли землю по бокам. Почва сыпалась на него, прилипая к слезам на его щеках и к крови, текущей из его царапин
Он не мог унять дрожь. Он также не мог заставить себя двигаться. Он дрожал, испуганный тем, как звери рвались к нему грязными пальцами, копая ближе и ближе.
****
Лойал сел на пень, отдыхая пока сражение не возобновилось.
Атака. Да, это будет лучшим способом закончится всему этому. Лойал чувствовал, что у него все болело. Он много читал о битвах, и участвовал в схватках раньше, поэтому знал, чего ожидать. Но знать о чем‑то и участвовать в этом – совершенно разные вещи. В первую очередь поэтому он покинул стеддинг.
После более чем суток непрекращающихся боев, тело его сжигала глубокая внутренняя усталость. Когда он поднял топор, голова была настолько тяжелой, что он удивлялся, почему он не упал
Война. Он мог бы прожить свою жизнь, не испытав этого. Это было гораздо больше, чем отчаянные сражения в Двуречье. Там, по крайней мере, у них было время, чтобы убрать мертвых и позаботиться о своих раненых. Там нужно было стоять твердо и держаться против волн атак.
Здесь, не было времени ждать, не было времени, чтобы подумать. Эрит села на землю рядом с его пнём, и он положил руку ей на плечо. Она закрыла глаза и прислонилась к нему. Она была красивая, с идеальными ушами и прекрасными бровями. Лойал не смотрел на пятна крови на ее одежде; он боялся, что, отчасти, это была и ее кровь. Он потер плечо пальцами. Он так сильно устал, что едва мог их чувствовать.
Лойал сделал несколько заметок на поле боя, для себя и для других, чтобы сохранить последовательность событий прошедшего сражения. Да, последняя атака. Это было бы хорошее окончание этой истории, как только он ее напишет.
Он делал вид, что по‑прежнему пишет историю. Нет вреда от такой маленькой лжи.
Один из всадников вырвался из рядов воинов и поскакал к правому флангу Троллоков. Мэт не был бы счастлив по этому поводу. Один человек, одиночка, умрет. Лойал был удивлен, что мог чувствовать сожаление о том, что жизнь человека будет потеряна, после стольких смертей, которые он видел.