Этот человек кажется мне знакомым, подумал Лойал. Да, и эта лошадь. Он видел эту лошадь прежде много раз. Лан, подумал он оцепенело. Лан ехал верхом в одиночку.
Лойал встал.
Эрит посмотрела на него, когда он вскинул топор.
– Подожди, – сказал ей Лойал. – Сражайся рядом с остальными. Я же должен идти.
– Идти?
– Я должен быть свидетелем этого, – сказал Лойал. Падение последнего короля Малкири. Он должен был включить это в свою книгу.
****
– Приготовиться к атаке! – кричал Арганда. – Соберитесь! Лучники вперед, конница за ними, пехота позади!
"Атака, – подумал Тэм. – Да, это наша единственная надежда". Они должны продолжать напор, но их боевые линии так истончились. Он понимал, что затевает Мэт, но едва ли это может сработать.
И все равно они должны пробиваться.
– Ну, он покойник, – сказал наемник рядом с Тэмом, кивком указывая на Лана Мандрагорана, мчавшегося на фланг троллоков. – Проклятые Порубежники.
– Тэм, – сказал Абелл сбоку от него.
Небо над ними еще потемнело. Могло ли такое быть, в ночи? Эти жуткие, клубящиеся облака, казалось, опускаются все ниже и ниже. Тэм почти потерял из виду фигуру Лана на черном, как ночь, жеребце, несмотря на костры, зажженные на Высотах. Их свет словно померк.
Он скачет к Демандреду, понял Лан. Но стены троллоков преграждали ему путь. Тэм достал стрелу, позади наконечника которой была привязана пропитанная смолой тряпка, и наложил на тетиву.
– Двуреченцы, приготовиться к стрельбе!
Наемник рассмеялся.
– Тут не меньше сотни шагов. Вы истыкаете его стрелами!
Тэм посмотрел на человека, затем поднял стрелу и запалил от факела. Ткань за наконечником охватил огонь.
– Первый ряд, по моему сигналу! – закричал Тэм, не обращая внимания на другие приказы, которые прокатились по рядам. – Расчистим путь лорду Мандрагорану!
Текучим движением Тэм натянул тетиву, ощутив жар огня у пальцев, и выстрелил.
****
Лан мчался на троллоков. Его копье, как и три сменных, сломалось часы назад. На шее у него был медальон, который Берелейн передала через врата с простым указанием.
Она сказала: не знаю, откуда Галад это взял, но он хотел, чтобы я передала это Коутону.
Лан не раздумывал над тем, что собирался сделать. Пустота не допускала подобных вещей. Некоторые люди назвали бы это дерзостью, безрассудством, самоубийством. Люди, которые не пожелали испытать хотя бы одно из трёх, редко меняют мир. Он послал всё утешение, какое мог, к далёкой Найнив через узы, затем приготовился к сражению.
Когда Лан приблизился к троллокам, твари подняли копья линией, чтобы остановить его. Пытаясь прорваться сквозь нее, лошадь сама себя насадит на острия. Лан задержал дыхание, чувствуя спокойствие пустоты, планируя срубить наконечник первого копья и протаранить линию.
Это был невыполнимый маневр. Все, что нужно троллокам – собраться вместе и замедлить его. После этого они могут окружить Мандарба и выдернуть Лана из седла.
Но кто‑то же должен остановить Демандреда. Чувствуя медальон на шее, Лан поднял меч
Горящая стрела пронеслась в небе и попала в горло троллоку прямо перед Ланом. Не долго думая, Лан использовал павшего троллока как брешь в линии из копий. Он проскочил между Отродьями Тени, растоптав погибшего. Ему понадобится…
Ещё одна стрела упала, сбивая троллока. За ней последовала другая, и ещё, быстрым потоком. Мандарб пробивался через удивлённых, горящих и умирающих троллоков, пока целый дождь из горящих стрел лился перед ним.
– Малкир! – закричал Лан, пустив Мандарба вперёд, топча трупы, но не снижая скорости, когда открылся путь. Град из света падал перед ним, каждая стрела попадала точно в цель, убивая троллоков, пытавшихся стать на его пути.
Он ураганом промчался сквозь шеренги, расталкивая в стороны умиравших троллоков, пылающие стрелы указывали ему путь в темноте так, словно тот был наезженной дорогой. С обеих сторон стояли плотные ряды троллоков, но те, что были прямо перед ним, падали и падали, пока их совсем не осталось.
Спасибо, Тэм.
Лан галопом гнал коня вдоль восточного склона Высот, уже в одиночестве минуя солдат и Отродий Тени. Он был един с ветром, который струился в его волосах, един с мускулистым конём под собой, который нёс его вперёд, един с целью, которая была его предназначением, его судьбой.
Демандред поднялся, заслышав стук копыт, сопровождавшие его Шаранцы встали перед ним.
С рёвом Лан пришпорил Мандарба и налетел на Шаранцев, преградивших ему путь. Жеребец прыгнул, передними ногами отправив охранников на землю. Мандарб крутнулся, крупом сбив одних Шаранцев, а передними копытами повалив других.
Лан соскочил с седла – у Мандарба не было защиты от плетений, поэтому сражаться верхом было равносильно тому, чтобы попросить Демандреда убить его коня, – и врезался в землю на бегу, вытаскивая меч.
– Ещё один? – проревел Демандред. – Льюс Тэрин, ты начинаешь…
Он осёкся, когда Лан достиг его и бросился в «Пух чертополоха в смерче», порывистое атакующее движение. Демандред выхватил меч, принимая удар на своё оружие, и отступил на шаг из‑за его силы. Они обменялись ещё тремя ударами, быстрыми как молния, Лан продолжал двигаться, пока его меч не зацепил щеку Демандреда. Лан ощутил лёгкий рывок, и кровь брызнула в воздух.
Демандред почувствовал рану на щеке, его глаза широко раскрылись.
– Кто ты? – спросил Демандред.
– Я тот, кто заберет твою жизнь.
***
Мин оторвала взгляд от спины своего торма, когда тот проскочил через переходные врата обратно на поле Меррилор. Она надеялась, что он выдержит безумие битвы, когда они доберутся туда. Костры и факелы светили на расстоянии, светлячки освещали сцены доблести и решимости. Она смотрела на мерцающие огни, последние угольки костра, которые вскоре будут потушены.
Вдалеке, где‑то глубоко на севере содрогался Ранд.
***
Узор завертелся вокруг Ранда, заставляя его наблюдать. Он смотрел сквозь слёзы, застилавшие его глаза. Он видел, как сражаются люди. Он видел, как они гибнут. Он видел Илэйн, захваченную в плен и оставшуюся в одиночестве, Повелитель Ужаса готовился вырезать их детей из её чрева. Он видел Руарка, лишившегося разума и ставшего теперь пешкой одной из Отрёкшихся.
Он видел Мэта, отчаявшегося, подавленного ужасающим перевесом.
Он видел, как Лан скачет навстречу своей смерти.
Слова Демандреда впивались в него. Натиск Тёмного продолжал рвать его на части.
Ранд потерпел неудачу.
Но на краю его разума был голос. Слабый, почти забытый.
Отпусти.
***
Лана ничего не сдерживало.
Он сражался совсем не так, как учил Ранда. Без осторожной проверки, без осмотра местности, без тщательной оценки. Демандред мог направлять, и, не смотря на медальон, Лан не мог дать своему врагу времени на обдумывание, времени на плетения, которыми он мог бросать камни в него или раскалывать землю под ним.
Лан погрузился глубоко в пустоту, позволяя инстинктам вести его. Он вышел за пределы эмоций, сжигая напрочь всё. Ему не надо было оценивать местность, потому что он чувствовал землю так, словно она была его частью. Ему не надо было испытывать силу Демандреда. Один из Отрёкшихся, с опытом многих десятилетий, будет самым искусным фехтовальщиком из тех, с кем Лан когда‑либо сталкивался.
Лан краем глаза заметил, что Шаранцы расступились, образовав широкое кольцо вокруг двух бойцов, пока те сражались. Видимо, Демандред был достаточно уверен в своих навыках, чтобы не позволять другим вмешиваться.
Лан закружился с серией атак. «Вода Текущая по Склону» превратилась в «Смерч на Горе», который стал «Перехватом Голубя Красным Ястребом». Его удары походили на ручьи, которые сливались во всё более и более широкую реку. Демандред сражался так хорошо, как Лан и опасался. Хотя его фигуры немного отличались от тех, которые знал Лан, годы не изменили саму суть поединка на мечах.
– Ты…хорош, – с хрипом сказал Демандред, отступая перед «Ветром и Дождём», с его подбородка стекала струйка крови. Меч Лана сверкнул, отражая красный свет ближайшего костра.
Демандред ответил «Высеченной Искрой», которую Лан, предугадав, парировал. Его бок был оцарапан, но Лан не обратил на это внимания. Обмен ударами заставил его отступить на шаг, и дал Демандреду возможность подобрать камень с помощью Единой Силы и швырнуть его в Лана.
Глубоко внутри пустоты Лан почувствовал приближение камня. Это было его понимание боя – то, что вошло глубоко внутрь него, в самый центр его души. То, как ступал Демандред, направление, в котором метнулся его взгляд, подсказало Лану, что именно произойдёт.
Как только он перетёк в следующую позицию, Лан расположил своё оружие поперёк груди и отступил назад. Камень размером с человеческую голову мелькнул прямо перед ним. Лан скользнул вперёд, его рука двинулась в следующую позицию, когда другой камень с ветром пролетел под ней. Лан поднял свой меч и увернулся от третьего камня, который промахнулся всего на палец, задев одежду.
Демандред блокировал атаки Лана, но дыхание у него было хриплым.
– Кто ты такой? – снова прошептал Демандред. – Ни у кого в этой Эпохе нет таких навыков. Асмодиан? Нет, нет. Он не смог бы так со мной сражаться. Льюс Тэрин? Ты прячешься за этим лицом, да?
– Я просто мужчина, – прошептал Лан. – Это все кем я когда либо был.
Демандред зарычал, затем бросился в атаку. Лан ответил «Лавиной, Катящейся с Горы», но ярость Демандреда заставила его отступить на несколько шагов.
Несмотря на то, что поначалу наступал Лан, Демандред как фехтовальщик был лучше. Лан знал об этом тем же чувством, которое говорило ему, когда атаковать, когда парировать, когда шагать вперёд и отступать. Возможно, если бы они начали сражение на равных, всё было бы по‑другому. Но нет. Лан воевал в течении всего дня, и хотя его Исцелили от более тяжёлых ран, мелкие продолжали болеть. Кроме того, Исцеление само по себе изматывало.
Демадред был по‑прежнему бодр. Отрёкшийся замолчал, дуэль поглотила его. Также он перестал использовать Единую Силу, сосредоточившись на фехтовании. Он не усмехался, когда получал преимущество. Он не был похож на человека, который часто улыбается.
Лан ускользнул от Демандреда, но Отрёкшийся напирал с «Вепрем Несущимся с Горы», снова оттесняя его к периметру круга, и пробил защиту, ранив в руку, затем в плечо и, наконец, в бедро.
У меня время только для последнего урока.
– Ты мой, – прорычал в коне концов Демандред, тяжело дыша. – Кем бы ты ни был, ты мой. Ты не можешь победить.
– Ты не слушал меня, – прошептал Лан.
Один последний урок. Самый тяжёлый…
Демандред ударил, и Лан увидел, что тот открылся. Лан рванулся вперёд, направив кончик меча Демандреда на свой бок и налетел на него.
Я пришел сюда не для того, чтобы победить, – прошептал Лан, улыбаясь. – Я пришел сюда, чтобы убить тебя. Смерть легче перышка.
Глаза Демандреда распахнулись, и он попытался отступить. Слишком поздно. Меч Лана прошёл прямо через его горло.
Мир потемнел, когда Лан соскользнул с меча. Он ощутил страх Найнив и её боль из‑за сделанного им. Лан послал ей свою любовь.
Глава 38
Место, которого не было
Отпусти. Это был голос его отца.
– Я должен спасти их… – прошептал Ранд
Позволь им идти на жертвы. Ты не можешь сделать это сам.
– Я должен… вот что это значит. Разрушительная сила Темного расползалась по нему как тысячи ворон, ковыряющихся в его плоти, сдирая её с его костей. Он с трудом мог думать сквозь пелену боли от давления и чувства потери от гибели Эгвейн и многих других.
Отпусти
Это их выбор
Он так сильно хотел защитить их, людей, которые верили в него. Их смерти и опасность, с которой они столкнулись, огромной тяжестью легли на него. Как человек мог просто… отпустить? Не было ли это уходом от ответственности?
Или это значило оставить ответственность им?
Ранд закрыл глаза, думая о всех тех, кто умер за него. Об Эгвейн, которую он поклялся защищать
Дурак. Ее голос в его голове. Любящий, но острый.
– Эгвейн?
Разве мне не нельзя также стать героем?
– Это не так…
Ты идешь к своей смерти. Тем не менее ты запрещаешь делать это кому то еще?
– Я…
Отпусти, Ранд. Дай нам умереть за то, во что мы верим, и не пытайся отнять это у нас.
Ты принял свою смерть. Прими и мою.
Слезы текли из уголков его глаз. – Мне очень жаль, – прошептал он.
Почему?
– Я потерпел неудачу.
Нет. Еще нет.
Темный снял с него кожу. Он съежился перед бескрайним небытием, неспособный двинуться. Он кричал в агонии.
И тогда, он отпустил.
Он отпустил чувство вины. Он отпустил стыд за то, что не сберег Эгвейн и остальных. Он отпустил необходимость защитить её, защитить их всех.
Он позволил им быть героями.
Имена текли из его головы. Эгвейн, Хурин, Башир, Изан из Чарин Айил, Сомара и тысячи других. Одно за одним – сначала медленно, но со всё возрастающей скоростью – он прошелся назад по списку, который когда‑то выстроил у себя в голове. Раньше в списке были только женщины, но список вырос, чтобы включить всех тех, кто, как он знал, умерли за него. Он не мог представить, каким большим тот стал, сколько он позволил себе нести.
Имена оторвались от него как нечто физическое, как взлетевшие голуби, и каждый унес часть бремени. Тяжесть на его плечах исчезла. Его дыхание стало более спокойным. Будто пришел Перрин со своим молотом и разрушил тысячу цепей, которые тянулись позади Ранда.
Илиена была последней. Мы возрождаемся, думал Ранд, так что в следующий раз мы сможем сделать все лучше.
Так сделаем лучше.
Он открыл глаза и вытянул руку перед собой ладонями к тьме, которая ощущалась как что‑то твердое. Его сущность, распавшаяся на кусочки и ставшая размытой собралась воедино, когда Темный кинулся на нее. Он опустил другую руку вниз, чтобы подняться с колен.
А затем, Ранд Ал'Тор – Дракон Возрожденный‑встал чтобы еще раз столкнуться лицом к лицу с тенью.
– Нет, нет, – шептала прекрасная Шендла, глядя на тело Демандреда. Ее сердце упало, и она разорвала на себе волосы обеими руками, тело ее качалось. Насмотревшись на своего возлюбленного, Шендла медленно перевела дыхание глубоко в груди, и испустила страшный крик: – Бао Вильд мертв!
Все поле боя, казалось, затихло.
Рэнд столкнулся с Темным в том месте, которого не было, это место везде и нигде одновременно. Его тело все еще стояло в пещере Шайол Гул, оставленное в одном моменте борьбы с Моридином, но душа его была здесь.
Он существовал в месте, которого не было, в месте, которое было вне Узора, в месте, где родилось зло. Он осмотрел это место, и он всё понял. Темный не был существом – он был Силой, сущностью столь же необъятной, как сама Вселенная, которую Ранд сейчас видел всю целиком. Множество планет и звезд, как искры, разлетающиеся от костра.
Тёмный всё ещё стремился уничтожить его. Ранд ощутил себя сильным несмотря на атаки. Спокойным, завершённым. С исчезновением его бремени он снова мог сражаться. Он взял себя в руки. Это было трудно, но ему сопутствовала победа.
Ранд шагнул вперёд.
Тьма содрогнулась. Она задрожала, завибрировала, как будто не веря.
Я УНИЧТОЖУ ИХ.
Тёмный не был существом. Он был тьмой в промежутках. Между огнями, между мгновениями, между миганием глаз.
НА ЭТОТ РАЗ ВСЁ БУДЕТ МОИМ. ОНО ВСЕГДА БЫЛО И БУДЕТ МОИМ.
Ранд отдал честь тем кто погиб. Кровь струилась по скалам. Плач узревших гибель других. Тень наслала все эти образа на Ранда чтобы сломить его. Но это не уничтожило его.
– Мы никогда не сдадимся, – прошептал Ранд. – Я никогда не сдамся.
Тень загремела и сотряслась. Она разослала толчки вдоль и поперёк мира. Земля покрылась трещинами, законы природы надломились. Мечи обратились против своих владельцев, еда испортилась, скалы обращались в пыль.
Она натолкнулась на Ранда снова, сила самого небытия пыталась разделить его. Сила нападения не уменьшалась. И все же, внезапно, она ощущалась, как праздный гул.
Они не сдадутся. И не только Ранд. Все они будут продолжать биться. Атаки Темного потеряли значение. Если они не смогут заставить его отступить, если не смогут ослабить, кем они тогда будут?
В буре, Ранд искал пустоту, как Тэм научил его. Все эмоции, все тревоги, вся боль. Он взял всё это и сжёг в пламени одной свечи.
Он почувствовал спокойствие. Спокойствие капли воды падающей на пруд. Спокойствие мгновений, спокойствие между миганием глаз, спокойствие пустоты.
– Я не сдамся, – повторил он, и слова казались ему чудом.
ОНИ ВСЕ В МОЕЙ ВЛАСТИ. Я СЛОМАЮ ИХ ВСЕХ. ТЫПРОИГРАЛ, ДИТЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
– Если ты так думаешь, – прошептал Ранд в темноте, – то лишь потому, что не можешь узреть.
Лойал с трудом дышал, когда вернулся к северной оконечности Высот. Он передал Мэту новости о том, что Лан смело бился прежде, чем пал, забрав Демандреда с собой. Отчет Лойала глубоко затронул Мэта, поскольку он сделал всех членов его армии, особенно Порубежников, которые потеряли короля, братьями. Среди Шарцев было волнение; так или иначе новости о смерти Демандреда уже просочились в их ряды.
Мэт пытался справиться со своим горем. Это было не то, чего желал Лан. Мэт поднял ашандарей. – Тай`шар Малкир! – закричал он во всю силу своих лёгких. – Лан Мандрагоран, ты треклято чудесный человек! Ты сделал это!
Его крики звенели в тишине, когда он бросился к армиям Тени. Крики звенели за его за спиной: "Тай'шар Малкир" – Крики от всех национальностей, всех народов, Порубежников и других… Они ринулись через Высоты рядом с Мэтом. Вместе они напали на ошеломленного врага.
Те, Кто Сражается
ТЫНЕ МОЖЕШЬ ПОНЯТЬ ЭТОГО, НЕ ТАК ЛИ? потребовал Ранд ответа от тьмы. ЭТО ВНЕ ТЕБЯ. ТЫРАЗБИВАЕШЬ НАС, И ВСЕ ЖЕ МЫБОРЕМСЯ! ПОЧЕМУ? РАЗВЕ ТЫНЕ УБИЛ НАС? РАЗВЕ ТЫНЕ СОКРУШИЛ НАС?
Глава 39
Те кто сражаются
ТЫ, ответил Тёмный. ТЫМОЙ.
Ранд шагнул вперед. В этом безграничном ничто Узор, казалось, вился вокруг него, будто нити гобелена.
– ВОТ В ЧЕМ ТВОЯ СЛАБОСТЬ, ШАЙТАН – ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ, ВЛАСТЕЛИН ЗАВИСТИ. ВЛАСТЕЛИН НИЧЕГО! ВОТ ПОЧЕМУ ТЫПРОИГРАЕШЬ! ДЕЛО НЕ ВО МНЕ. ДЕЛО НИКОГДА НЕ БЫЛО ВО МНЕ!
Дело было в женщине, истерзанной и избитой, свергнутой с трона и превращенной в марионетку – женщине, которая поползла, когда было нужно. Эта женщина еще боролась.
Дело было в мужчине, который не раз терял любовь, в человеке, который нашел смысл жизни в мире, когда другие предпочти бы просто плыть по течению. В мужчине, который помнил истории, и который взял под свое крыло глупых мальчишек, когда умнее было бы просто предоставить их самим себе. Этот мужчина еще боролся.
Дело было в женщине с тайной, с надеждой на будущее. В женщине, которая охотилась за правдой прежде других. В женщине, которая отдала свою жизнь и которая получила её обратно. Эта женщина всё ещё сражалась.
Речь шла о человеке, который потерял семью, но гордо стоял в своем горе и был защитой тех, кого мог защитить.
Речь шла о женщине, которая отказывалась верить, в то, что она не могла помочь, не могла Исцелить тех, кому был причинен вред.
Дело было в герое, который готов был до последнего своего вздоха доказывать, что он кто угодно, но только не герой.
Дело было в женщине, которая не согнула спину, когда она была избита, и которая сияла Светом для всех, кто наблюдал. В том числе и для Ранда.
Именно в них всех.
Он видел это, много раз в Узоре оплетающем его. Ранд шел через эпохи и поколения, его рука касалась лент света Узора.
ВОТ В ЧЕМ ПРАВДА, ШАЙТАН, сказал Ранд, делая еще шаг вперед, разводя руки, сплетая Узор, расползавшийся вокруг него. ТЫНЕ СМОЖЕШЬ ПОБЕДИТЬ ПОКА МЫСАМИ НЕ СДАДИМСЯ. ЭТО ТАК, ВЕРНО? ЭТОТ БОЙ НЕ ДЛЯ ПОБЕДЫВ БИТВЕ. ВОЗЬМИ МЕНЯ… ДЕЛО НИКОГДА НЕ БЫЛО В ТОМ, ЧТОБЫУБИТЬ МЕНЯ. ОНО БЫЛО В ТОМ, ЧТОБЫМЕНЯ СЛОМАТЬ.
ВОТ ЧТО ТЫПЫТАЛСЯ СДЕЛАТЬ СО ВСЕМИ НАМИ. ВОТ ПОЧЕМУ ВРЕМЕНАМИ ТЫПЫТАЛСЯ НАС УБИТЬ, КОГДА В ДРУГИЕ РАЗЫТЕБЯ, ПОХОЖЕ ЭТО НЕ ЗАБОТИЛО. ТЫПОБЕДИШЬ КОГДА СЛОМАЕШЬ НАС. НО ТЫНЕ СЛОМАЛ. ТЫНЕ СМОГ.
Темнота дрожала. Небытие тряслось, как будто своды самих небес треснули. Крик Темного был вызывающим.
Ранд продолжил двигаться вперёд внутри пустоты, и тьма содрогнулась.
Я ВСЁ ЕЩЕ МОГУ УБИВАТЬ, взревел Тёмный. Я МОГУ ЗАВЛАДЕТЬ ИМИ ВСЕМИ! Я ПОВЕЛИТЕЛЬ МОГИЛ. ГОСПОДИН БИТВЫ. ОН МОЙ. ОНИ ВСЕ МОИ В КОНЦЕ КОНЦОВ!
Ранд шагнул вперед, протянув руку. В его ладони был весь мир, и в том мире континент, и на том континенте поле битвы, а на том поле битвы два тела на земле.
Мэт сражался, и Тэм был рядом с ним с мечом в руке. К ним примкнули Карид и Стража Последнего Часа, затем Лойал и Огир. Армия, собранная из десятков народов и наций, многие присоединились к нему, пока он рвался вперед по плато.
Их превосходили числом втрое.
Мэт дрался и кричал на Древнем Наречии:
– За свет! За честь! За победу! За саму жизнь!
Он сразил одного троллока, затем другого. Полдюжины за мгновения, но он чувствовал себя так, словно боролся с прибоем. Где бы он ни сражал черноту, еще больше занимало ее место. Троллоки двигались в тенях, освещенные только случайными фонарями или огненными стрелами, вонзившимися в землю.
Троллоки не бились сообща. Мы можем разбить их, думал Мэт. Мы должны их разбить! Это был его шанс – ударить сейчас, пока шарцы растеряны после гибели Демандреда.
СЫН СРАЖЕНИЙ. Я ЗАБЕРУ ЕГО. Я ЗАБЕРУ ИХ ВСЕХ, МОЙ ВРАГ. ТАК ЖЕ, КАК ЗАБРАЛ КОРОЛЯ НИЧЕГО.
Кровь и кровавый пепел! Что это за пустота в его голове? Мэт обезглавил Троллока, затем смахнул пот с бровей, пока Карид и Стражи Последнего Часа защищали его.
Мэт мог чувствовать битву во тьме. Тут еще было полно троллоков и шарцев, там много тех и других.
– Их слишком много! – крикнул ему Арганда. – Свет, они давят нас! Нам нужно отступать! Коутон, ты слышишь меня?!
"Я смогу! – думал Мэт. – Я выиграю этот бой!" Армия могла понести огромные потери, но Мэту нужен только один момент, возможность. Единственный удачный бросок костей!
Ранд стоял над Узором и смотрел вниз, на павших людей на земле, которая, казалось, умирала.
– Но ты смотрел не слишком внимательно. В одном ты ошибся. Так страшно ошибся…
Одинокий, загнанный в угол, мальчик сжался в щели в скале. Ужас с когтями и клыками – словно сама Тень обрела плоть – прорывался в его укрытие, тянулся к нему когтями, острыми, как ножи, и обдирал его кожу.
Перепуганный, окровавленный, плачущий, ребенок поднес к губам золотой рог.
Мэт прищурился. Битва, казалось, затихла вокруг него.
"Ты так страшно ошибся, Шайитан", – прошептав в его голове голос Ранда.
Но затем этот голос зазвучал уже не голове Мэта. Его мог слышать каждый на поле битвы.
– Тот, кого ты столько раз пытался убить, тот, кто потерял свое королевство, тот, у кого ты отнял все…
Шатаясь, окровавленный, с раной в боку, последний король Малкири поднялся на ноги. Лан высоко поднял руку, в которой держал за волосы голову Демандреда, главнокомандующего армиями Тени.
– Этот человек! – крикнул Ранд. – Этот человек еще сражается!
Мэт ощутил, как замерло все на поле боя. Все застыли на месте.
И в этот момент раздался мягкий, но сильный звук, чистая нота золота, один долгий звук, который мог объять все. Глас рога, чистый и красивый.
Однажды Мэт его уже слышал.
****
Меллар опустился на колени перед Илэйн и надел на нее медальон, и источник силы исчез.
– Это можно сделать по‑всякому, моя королева, – заявил он. – Но вам лучше бы быть посговорчивее.
Свет. Его ухмылка была ужасна. Он, конечно, заткнул ей рот, но она не доставит ему удовольствия слышать, как кричит.
Она должна найти путь, как избежать этого. Она должна избавиться от медальона. Конечно, если это и удастся у нее, остается направляющий. Но если она сможет сбросить медальон и ударить быстро…
– Досадно, что твоя Капитан‑Генерал не прожила достаточно долго, чтобы полюбоваться на это, – сказал Меллар. – По‑моему, она была такой дурой, что правда вообразила себя Бергитте из легенд!
Тут Илэйн услышала мягкий, далекий звук. Земля задрожала. Землетрясение.
Она пыталась сосредоточиться, но могла думать только о том, что Бергитте была права все это время. Это было вполне возможно, что ее дети будут в безопасности, как предрекала Мин, когда сама Илэйн умрет.
Клубящийся белый дым поднялся с земли вокруг них, словно души умерших.
Внезапно Меллар напрягся.
Илэйн моргнула, глядя на него. Что‑то серебристое вышло из груди Меллара. Это было похоже на… наконечник стрелы.
Меллар обернулся, выронив нож. Позади него, над собственным обезглавленным телом, стояла Бергитте Серебряный Лук. Она подняла лук, яркий, словно полированное серебро, и выпустила еще одну стрелу, которая, казалось, оставляет за собой хвост из света, когда она вонзилась в голову Меллара и швырнула его наземь. Ее следующий выстрел свалил направляющего, прикончив Повелителя Ужаса, прежде чем тот успел ответить.
Вокруг них люди Меллара застыли на месте, парализованные ужасом, и таращились на Бергитте. Теперь на ней была одежда, которая словно сияла. Короткая белая куртка, широкие желтые штаны и темный плащ. Ее длинные золотистые волосы были заплетены в знакомую косу до талии.
широкие желтые штаны и темный плащ. Ее длинные золотистые волосы были заплетены в знакомую косу до талии.
– Я – Бергитте Серебряный Лук, – объявила она, словно хотела развеять сомнения. – Протрубил Рог Валир, призвав всех на Последнюю Битву. Герои вернулись!
Лан Мардрагоран поднял голову одного из Отрекшихся – вражеского командира, считавшегося непобедимым.
Армии Тени не могли не заметить, что произошло, никто из них, где бы на поле боя они ни были. Голос, который исходил из ниоткуда, провозгласил это. То, что напавший стоит на ногах, когда пал мертвым Избранный… это ошеломит их. Напугает.
И тогда вдалеке прозвучал Рог.
****
– Раздавите их! – прокричал Мэт. – Вперед!
Его армия яростно набросилась на троллоков и шарцев.
– Коутон, что это за звук? – потребовал Арганда, запнувшись возле Типуна. Одна его рука еще была на перевязи, и окровавленную булаву он держал в другой. Вокруг Мэта сражалась Стража Последнего Часа, рубя троллоков.
Мэт крикнул, бросившись в бой:
– Это был треклятый Рог Валир. Мы еще можем выиграть эту битву!
Рог. Как, проклятье, кто‑то мог протрубить в этот Рог? Что ж, похоже, Мэт больше с ним не связан. Видимо, эту связь разорвала его смерть в Руидине.
Похоже, теперь эта ноша легла на плечи какого‑то другого несчастного дурня. Мэт испустил боевой клич и отсек руку троллоку, а затем пронзил его грудь. Вся армия Тени была сбита с толку звуком Рога. Троллоки возле Лана подались назад, топча друг друга в отчаянной попытке избежать его. Это оставило троллоков на склоне уязвимыми, без резервов. И, похоже, никто не собирался атаковать.
Рядом Мурддраалы подняли мечи против собственных троллоков, стараясь остановить их бегство и развернуть назад, но огненные стрелы двуреченских лучников упали с небес и пронзили тела Исчезающих.
"Тэм Ал'Тор, – подумал Мэт. – Проклятье, я обязательно пришлю тебе свою лучшую пару сапог. Спали меня Свет, так и сделаю!"
– Ко мне! – крикнул он. – Все всадники, кто еще может держать в руках треклятое оружие, ко мне!
Мэт бросил Типуна в галоп, проталкиваясь между теми троллоками, что еще сражались. Атака Мэта открыла дорогу Фурику Кариду и его немногим оставшимся воинам, позволив расширить брешь в орде троллоков. Следом за ними в эту брешь врезались оставшиеся Порубежники, обгоняя Мэта, и устремились к Лану.
Шарская армия явно ослабела, но еще продолжала наступать, дисциплина принуждала их делать то, что было приказано, до последнего. Победа Лана не переломила ход битвы, слишком много было здесь врагов, но без Демандреда войсками Тени некому стало командовать. Даже Исчезающие показывали, что им не хватает вождя. Троллоки начали отступать, чтобы перегруппироваться.
Мэт и Порубежники промчались на юго‑запад, через Высоту, туда, где стоял Лан. Мэт спрыгнул с седла и подхватил Лана за плечи, когда король Малкири содрогнулся. Лан посмотрел на него с мрачной благодарностью, а затем его глаза закатились, и он начал падать, уронив голову Демандреда на землю.
Человек в черном мундире появился рядом. Мэт и не замечал, что Наришма еще здесь, сражается вместе с Порубежниками. Ашаман‑кандорец соскочил с коня и, взяв Лана за другую руку, сосредоточился.
Краткого Исцеления было достаточно, чтобы вернуть Лана в сознание.
– Посади его на лошадь, Наришма, – сказал Мэт. – Ты сможешь побольше поработать над ним, когда мы вернемся к нашей армии. Я не хочу застрять позади вражеских линий, если те Троллоки внизу решат вернуться на Высоты.
Они поскакали назад на северо восток, ударив в спину правый фланг Троллоков, они пронеслись мимо с мечами и пиками, чем еще больше выбили тварей из колеи. Пройдя их, Порубежники развернули своих животных и снова ударили прямо в линии Троллоков, которые смотрели во всех направлениях, неуверенные, откуда последует следующая атака. Мэт и Наришма продолжили скакать в направлении своих задних рядов с Ланом в поводу. Наришма спустил Лана с его коня и положил его на землю, чтобы продолжить исцеление, пока Мэт остановился, чтобы оценить их положение.