В свободное время мы купались в океане, совершали прогулки по берегу… В Пуэнт‑Нуаре два пляжа: светский и дикий. Поплавать в свое удовольствие можно только в зоне светского пляжа, окаймляющего бухту. Сюда не проникают волны. В зоне дикого пляжа из‑за больших волн плавать трудно и небезопасно, если по неосмотрительности отплывешь подальше от берега. Здесь создается отток в сторону океана, и пловец болтается, как в люльке: он стремится к берегу, а отступающая волна относит его в океан.
Ранним праздничным утром направляюсь к светскому пляжу. По обочине дороги, ведущей к президентскому дворцу, в тени деревьев стоят юноши, углубившись в книги… Огибаю президентский дворец, прохожу мимо красивых зданий ресторана и расположенного у самой воды яхт‑клуба. Отлив. По влажному прибрежному песку проносятся мотоциклисты, едут всадники на лошадях. Девушки‑француженки в синих спортивных брюках и белых кофточках с развевающимися по ветру волосами выглядят очень эффектно. Трещат моторные лодки с лыжниками позади, снуют яхты с алыми парусами.
За яхт‑клубом раскинулась деревня рыбаков. Хижины имеют жалкий вид. Они сколочены из старых досок, ящиков, кусков ржавого железа. Сегодня рыбаки дома, но многие не отдыхают, а работают: чинят сети, долбят лодки из бревен, сушат рыбу. Ко мне подошел молодой рыбак лет двадцати пяти. Разговорились. Выяснилось, что он еще холост. На мой вопрос: «Почему не женитесь?» – ответил: «Нет денег. Денег, которые я зарабатываю, хватает только на пропитание. А чтобы жениться, надо заплатить много денег за девушку, потом кормить ее и ребенка. Это мне не под силу».
– А сколько стоит девушка в вашей стране? – интересуется рыбак.
|
|
– Нисколько. У нас девушку берут в жены даром. Рыбак смотрит на меня с лукавым удивлением, явно
не веря моим словам. На прощанье он преподносит мне «цветок моря» – колонию мшанок в форме оранжевой веточки и замечает: «Меня зовут Патрис. Если еще раз будете в нашей деревне, спросите Патриса. Я один в этой деревне по имени Патрис».
Я поблагодарил его за подарок и пообещал как‑нибудь еще раз заглянуть в деревню.
Через несколько недель я снова попал на берег океана и направился в деревню рыбаков. Но молодого рыбака, носящего имя национального героя Африки – Патриса Лумумбы, – дома не оказалось. Он был на рыбной ловле.
Пошел по берегу. Всюду много ребятишек. Одни из них ловят удочками рыбу, забредя по колено в океан, другие купаются, третьи лежат на песке. У одной из групп ребятишек увидел в руках несколько чаек, а три чайки были закопаны в песок так, что торчали только головы.
– Как вы их поймали? – поинтересовался я.
И они мне показали до удивления простой способ ловли чаек. В прибрежный песок втыкаются две палочки с петлей, перед которыми кладется маленькая рыбешка. Чайка, завидя рыбешку, бросается за ней и тут коварная петля затягивается у нее на шее.
Пытаюсь объяснить ребятишкам, что ловить и тем более мучить чаек нехорошо. Но они явно меня не понимают. На прощанье дают мне чайку. Немного отошел и посадил чайку в тень пальмы. Отдохнув, она вспорхнула в небо.
Как‑то пасмурным утром я оказался около ловцов устриц на диком пляже. Шел дождь. Было очень холодно. Ловцы устриц сидели под навесом около костра. А океан метался и ревел, словно разъяренный зверь. Волны с яростью набегали на берег, готовые свалить с ног любого осмелившегося вступить с ними в единоборство. Не сладко лезть в такую погоду в океан. Но океан для них – источник существования. Вот один из ловцов надевает маску, берет металлический крюк и бревно с привязанным к нему мешком и направляется к ревущему океану. Толкая вперед себя бревно‑волнорез, он с большим трудом преодолевает зону прибоя. За ним потянулись и другие труженики моря. Ловцы устриц разделились на несколько групп (пять – восемь в каждой) и начали лов: ныряли, отрывали от камней крюком устриц, выныривали и складывали их в мешки. И снова ныряли… И так каждый день, всю жизнь. Одни ловцы ныряли в масках, другие – без них.
|
|
Когда ловцы стали выходить на берег, валясь от усталости, спросил одного из них (он нырял без маски): «Не разъедает ли морская вода ваши глаза?»
– Нет, – ответил он. – Я ныряю без маски давно, но глаза у меня в порядке. – И все же я усомнился в истинности его слов, вспомнив виденные в детстве в кино страшные картины о ловцах жемчуга. Зрачки их глаз покрывались бельмами, и наступала слепота.
– Есть ли акулы в том месте, где вы ловите устриц? – продолжал я.
– Есть, но они нас не трогают, боятся, – ответили сразу несколько человек.
– Хорошо, что акулы здесь смирные, – подумал я. Ловцы устриц стали раскладывать дары моря для
продажи, а я пошел дальше по берегу. Трудный это промысел – ловля устриц!
ДЕНЬ ГЕОЛОГА
Празднуем свой профессиональный праздник на берегу Атлантического океана… Под ногами – ослепительно белый песок, вокруг – кокосовые и масличные пальмы и фикусы, а над головой – очень синее небо. На песке валяются морские звезды, раковины ежей, устриц, скелеты лангуст. Снуют крабы размером от булавочной головки до чайного блюдца. Завидя человека, они скрываются в волнах океана или зарываются в песок. Дует легкий бриз. На плоский песчаный берег набегают волны, оставляя на песке клочья пузыристой пены. В лучах солнца они кажутся состоящими из желтых, оранжевых и синих пузырьков. Эта пена, из которой, по преданию, вышла Афродита, не простая. По данным японских ученых А. Томасабуро и А. Ваганаба, пенистость морской воде придают продукты жизнедеятельности некоторых водорослей и планктона. Пена обладает способностью собирать органические вещества. С помощью пены океан как бы отмывает себя от грязи, выбрасывая ее на берег.
|
|
Океан обладает очищающим воздействием на его обитателей. Морские животные значительно меньше страдают от инфекций, нежели наземные. Рыбы и другие жители глубин, по‑видимому, вообще ничем не болеют. Вероятно, в организмах обитателей океана есть вещества, убивающие болезнетворных бактерий. Вода вокруг колоний губок всегда чистая, хотя многие из них умирали. Губки выделяли какие‑то химические соединения, которые убивали гнилостных бактерий.
Сегодня океан ласков. Но бывает бурный, грохочущий, словно щепки выбрасывает на берег огромные бревна. Он радует своей синевой, безграничным простором в ясную погоду и становится каким‑то грязно‑серым, мрачным и неприветливым в пасмурно‑дождливую. Невольно вспоминаются стихи Маяковского.
Недели грудью своей атлетической –
то работяга,
то в стельку пьян –
вздыхает и гремит Атлантический
океан.
В час заката океан искрится. Представьте: огромный ярко‑красный солнечный шар медленно погружается в волны. Океан светится и переливается разноцветными бликами, как будто он наполнился миллионами светлячков. Солнце скрылось, а океан продолжает светиться минут тридцать. Внезапно наступающая темнота прерывает это удивительно красивое зрелище.
Праздник начался легкоатлетическими соревнованиями, которые сменились шахматным блитц‑турниром. Одновременно готовился «стол». На брезенты, постланные в тени пальм и фикусов, ставились всевозможные кушанья. На вертеле жарились три барана. Окончены соревнования, пора садиться за «стол». На брезентах красуются помидоры, огурцы, лук, чеснок, стоит огромный таз дымящейся картошки и блестят подрумяненной корочкой бараны. Повар подал их целыми. Тост сменяется тостом. За «столом» царит атмосфера дружбы и веселья.
ЗА КРОКОДИЛАМИ НОЧЬЮ
Знакомые конголезцы любезно согласились взять нас на охоту за крокодилами. В один из субботних дней, под вечер, сели в газик и тронулись вслед за «ситроеном» с конголезцами. Отъехав от Пуэнт‑Нуара около 30 километров, свернули влево на заросшую дорогу. Вскоре она кончилась. Оставляем машины и идем по тропе. Слоновая трава в рост человека. Смотрю на идущих сбоку. Мелькают лишь головы. Выделяется только высокая, немного сгорбленная фигура Сластушенского, идущего впереди группы с ружьем и чем‑то напоминающего знаменитого куперовского следопыта.
Было еще светло, когда подошли к месту охоты – небольшой заросшей лесом речушке с запрудой. Последняя сооружается для создания небольшого водоема, в котором будут вымачивать маниоку.
– В такой речушке крокодилы? Откуда они могут взяться? – мелькнула мысль. Ждем, когда стемнеет. Сильно пахнет сыростью и гнилью. Показался тонкий серп луны‑лодочки. Кое‑где появились звезды. Зажужжали комары. День угас. Один из конголезцев, Альбер, отправился на разведку с фонарем, укрепленным на лбу. Нам видно, как луч его фонаря скользит по деревьям, пропадает и снова появляется. Вскоре он вернулся, сказав, что заметил в реке крокодила. И мы тронулись к тому месту. Альбер первым, мы за ним. Через несколько минут подошли к омуту и увидели в нем при свете фонаря не самого крокодила, а сверкавшие, как раскаленные угли, его глаза. Альбер осторожно вошел в воду и стал подводить к голове крокодила петлю, прикрепленную к длинной палке. Потом последовал молниеносный рывок, и крокодил, а вернее, крокодильчик, длиной около полуметра, оказался в петле. Он издавал звуки, напоминающие плач ребенка. «У, у, у, у, у», – неслось по лесу.
К Альберу подошли помощники и сдавили кроко‑дильчику пасть (полную мелких острых зубов) и крепко обмотали лианой. Крокодильчик продолжал жалобно стонать. Затем его конечности загнули за спину и также связали. Наконец, уже беспомощного, крепко прикрутили к палке. Получился крокодильчик‑тросточка. Теперь шагай с ним спокойно. Не укусит.
Движемся вверх по реке, освещая фонарями воду и деревья. Надрывно кричат лягушки, словно предупреждая крокодилов об опасности. Идем довольно долго, но крокодилы не встречаются. Вдруг что‑то живое мелькнуло на дереве. Георгий Михайлович моментально выстрелил. Видимо, он ранил зверя, который медленно пополз по ветке и скрылся из виду. Тогда Альбер попросил у Сластушенского ружье и, почти не целясь, выстрелил по верхушке дерева. Зверь с треском упал на землю. Это был знакомый мне хищник – циветта размером с небольшую собаку.
Возвращаемся к машинам. Тропинка с обеих сторон усеяна, словно драгоценными камнями, голубоватыми огнями светлячков. Вот и машины. Через полчаса мы были на базе экспедиции.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Ряд лет минуло с тех пор, как я вернулся из Конго. Но до сих пор все живо в памяти о нем. Перед мысленным взором проносятся картины одна ярче другой. Деревья‑великаны, опутанные лианами; ливни, низвергающие лавины воды; бурлящие реки, напоенные дождевыми водами; яркие молнии, полосующие небо. Слышится грохот громовых раскатов Атлантического океана… Живы в памяти те замечательные люди, с которыми пришлось работать или встречаться. Луи Бунгу, рассматривающий минерал в лупу; всегда улыбающийся Марсель Мунзео, извлекающий из джиги очередной алмаз; Виктор Тсиба, промывающий шлих; Габриель Нгуака и его очаровательная жена Жанна; шеф района Сибити Жан‑Клод Муамбеле, запевающий «Пусть всегда будет солнце». Не могу в конце описания не поделиться интересной встречей, которая вновь оживила в памяти мое пребывание в Конго. Однажды я делал доклад о Конго в Московском геологоразведочном институте. Потом показывал кинофильм. После кинофильма ко мне подошли двое студентов‑африканцев. Один из них спросил:
– Не узнаете нас, камарад Базиль?
Услышав знакомое обращение, начал припоминать, где я мог познакомиться с этими ребятами.
– А ведь мы встречались с вами в Конго, – широко улыбнувшись, сказал другой. – Меня зовут Тимот, а это вот Жан.
И тут я вспомнил наконец этих ребят. В одном из селений, которое мы проезжали, к газику подошли двое парней.
– Мы знаем, – сказал один из них, что вы приехали из Советского Союза и ищете у нас алмазы. – Нам очень хочется с вами познакомиться.
Мы разговорились. Ребята тогда сообщили мне, что собираются ехать учиться в Москву.
– Вот только еще окончательно не решили, какую выбрать профессию, – сказали они.
Я, естественно, посоветовал им выбрать трудную, но увлекательную профессию геолога.
И вот теперь эта неожиданная встреча с будущими геологами‑конголезцами в Москве.
Сидя у меня в гостях, ребята рассказывали о своем ученье, мечтали о будущем.
– Мы знаем, что советские геологи помогли нам в открытии природных богатств, обнаружив месторождение полиметаллических руд, золота и других полезных ископаемых. Мы постараемся быть достойными учениками и продолжим начатое вами дело: откроем новые месторождения полезных ископаемых, а наши соотечественники на рудниках и приисках получат работу и будут жить в достатке…
Мечта моих юных друзей уже сбывается. В Мфуати с помощью Советского Союза построен горно‑обогатительный комплекс – первенец горнодобывающей национальной промышленности. Он преобразит жизнь в этом крае.
Началась добыча полиметаллических руд в Джангиле, где уже поднялись корпуса обогатительной фабрики.
Разработка открытого советскими геологами месторождения полиметаллических руд в районе Янга‑Кубенза, запасы которого оцениваются в два миллиона тонн, внесет весомый вклад в развитие национальной экономики Конго. «Конголезцы искренне признательны советскому народу за все то, что сделано и делается им в интересах развития плодотворных взаимных контактов, – сказал председатель Национального совета революции Конго Мариан Нгуаби. – Советско‑конголезское сотрудничество… вышло за рамки чисто технических или культурных связей. Оно охватывает ныне самый широкий круг вопросов. Общность наших интересов создает благоприятные перспективы дальнейшего расширения советско‑конголезского сотрудничества. В этой связи мне хотелось бы подчеркнуть, что советско‑конголезские отношения развивались и развиваются в рамках общей борьбы против империализма, за полное и окончательное освобождение Конго и всего африканского континента». Счастливого пути тебе, Конго!
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Автор, В. И. Елисеев (справа), Виктор Тсиба с детьми (в центре) и Франсуа Мукаса
Браззавиль. Собор св. Анны
Браззавиль. Памятник Саворньяну де Бразза
Железнодорожный мост в джунглях Майомбе (железная дорога Конго – Океан)
Отбор шлиховой пробы в окрестностях селения Комоно
Висячий мост из лиан через Огове близ селения Занага
Е. Мозговой принимает очередного больного в лагере на Бикелеле
Сын Луи Бунгу Бежаме с черепахой
Равенала – дерево путешественников
Охотники с тушей кабана
Женщины причесывают Адель
Оркестр пигмеев в лагере на ручье Бикелеле
Русские женщины‑геологи на отсадке алмазоносной породы
Луи Бунгу (слева) и его брат Даниель на привале
Самюэль Нгуя держит детеныша панголина
Рафаэль Иссанга покрывает хижину пальмовыми листьями
Термитник в окрестностях лагеря на реке Джуэли
Добыча сока масличной пальмы
Водопад на реке Лали – Бвенза
Плод хлебного дерева
Марсель Мунзео у зарослей бамбука
Долина реки Квилу в горах Майомбе
Проходка шурфа на реке Доля
Наш «газик» отлично ведет себя на конголезских дорогах
Чикумби Жоржетта около своей хижины
Птенцы краснохвостых попугаев жако
Причудливые формы выветривания на склоне циркообразной впадины в окрестностях Пуэнт‑Нуара
Папайя – дынное дерево
Плоды манго
Заросли лиан на реке Нгеи
Дерево с ходульными корнями
Кокосовая пальма в окрестностях Пуэнт‑Нуара
Пигмейская деревня неподалеку от реки Доля
Океанский краб
Сушка рыбы на побережье Атлантического океана
[1]Конго, или, как ее называют конголезцы, Моензи Энзадди, в переводе означает «великая река».
[2]Пуэнт‑Нуар в переводе с французского – «черный мыс». Название города связано с выходами черных песчаников на территории морского порта.
[3]Такыр – глинистая, идеально ровная поверхность.
[4]Кантон в переводе на русский – «округ».
[5]Интересно, что вес мандрила‑самки не превышает 16 килограммов.
[6]См. А. И. Перельман. Атомы в природе. М., 1965.
[7]См. Б. Гржимек. Они принадлежат всем. М., 1965.
[8]Бутара – примитивный аппарат, служащий для промывки золотоносных песков.
[9]Шистозоматоз – заболевание, вызываемое в организме человека червями‑сосальщиками. В организм человека они проникают в виде личинок во время питья или при купании – через кожу.
[10]Шефом деревни в Конго официально называют главу деревни.
[11]По‑видимому, это была сейба из семейства бомбаксовых.
[12]Равенала – растение не местного, а мадагаскарского происхождения. В Конго завезена.
[13]Панголин, или ящер, обладает продолговатым телом, которое вверху покрыто роговыми пластинками. Зубов не имеет, питается муравьями и термитами. Длина тела ящеров достигает 75–80 сантиметров, длина хвоста – 50–56 сантиметров.
[14]Карат – мера веса драгоценных камней, равная 0,2 г.
[15]Мимезия – свойство некоторых животных подражать отдельным элементам окружающей среды.
[16]Виктория – всемирно известный водопад на реке Замбези в Африке, открытый Ливингстоном. Его ширина – 1800 м, высота уступа – 120 м.