Сын Ри POV:
Я проснулся в окружении больших мягких подушек под тёплым пледом, прикрывающим моё тело. Было очень комфортно и понадобилась целая минута, чтобы вспомнить, что произошло и как я сюда попал. Я был похищен рыжим идиотом, которого звали GD или Джи Ён, или как-то там ещё. Ну, технически меня привезли сюда, потому что я узнал, что парень Дэ Сона был главарем банды BIGBANG и за это знание я должен был либо умереть, либо терпеть «притязания» этого GD-Джи Ёна, что бы это ни значило.
Я медленно сел и огляделся вокруг, чтобы понять, куда попал. Я лежал на огромной круглой кровати, которая была завалена всевозможными подушками и валиками. Комната была большой, выполнена в красно-чёрном стиле с белыми акцентами. Почему-то сразу же возникли ассоциации с Джокером из колоды карт. По другую сторону кровати стоял комод, и я подумал, что же было внутри, так как ящики были слишком малы, чтобы складывать туда одежду. Около стены стоял чёрный диван с белыми подушками, который выглядел как-то простовато, но опять же казалось, что он специально разработан для этой комнаты. Кроме того, в спальне повсюду виднелись различные картины и прочие предметы искусства, да и остальные предметы интерьера выглядели скорее как выставочные экспонаты, а не то, чем они должны быть на самом деле.
В целом комната была очень хорошей и очень дорогой, но кое-что меня тревожило. Здесь не было окон. Вообще. Номер был освещён только искусственным светом. Затем я заметил открытую дверь, а за ней винтовую лестницу. Я осмотрел все вокруг, чтобы убедиться, не было ли это ловушкой, но оказалось, что другого выхода просто не было. Почему дверь открыта? Это было бы слишком просто. Я осторожно поднялся и только сейчас обратил внимание, что на мне было только чёрное очень обтягивающее нижнее бельё, которое больше выставляло всё на показ, чем скрывало, а на моей шее красовался чёртов ошейник, от которого отходила цепь, приковавшая меня к этому месту. Теперь очевидно, почему дверь постоянно открыта. Я не смогу выйти в любом случае. Постепенно я начал понимать, что имел в виду этот рыжий ублюдок, когда сказал «я хочу его». Я был уверен, что ко всему прочему эта комната звуконепроницаемая. «Он хотел меня в качестве секс-раба».
|
|
Вдруг я услышал приближающиеся шаги со стороны лестницы. Испытывая неловкость, я почти полностью спрятал тело под одеялом. Может быть, у него с собой ключ от ошейника и я смогу застать его врасплох, нокаутировать и потом попытаться сбежать. Я сделал глубокий вдох и повернулся к нему лицом. Но в комнату вошла девушка в униформе горничной, которая несла в руках поднос с едой. «Прислуга, униформа, серьёзно? Этот парень точно был извращенцем».
— Я рада, что Вы проснулись. Вы были без сознания дольше, чем другие. Вы, должно быть, голодны. Господин попросил меня принести вам еду, — сказала она вежливо и поставила поднос рядом со мной на кровать. Она выглядела еще совсем юной, по крайней мере, на три года моложе меня.
— Нет, спасибо. Я не голоден.
— Похоже, господин собирается оставить Вас тут на некоторое время. Он никогда раньше не просил принести еду ни для кого из своих партнеров, — добавила она и снова попросила меня поесть.
Так эта комната действительно была предназначена только для того, о чём я подумал. Теперь я больше не хочу знать, что было в том комоде. Я содрогнулся только от одной мысли об этом.
|
|
— Вы называете это «партнёрством», а я — «рабством», — зашипел я на неё и натянул одеяло на голову.
— До сих пор ни один из партнеров господина не жаловался. Их не принуждали, и в итоге они все наслаждались своим положением, — заявила она и улыбнулась. — Хозяин жесток только если мы не следуем его приказам или он хочет показаться таковым.
На это я лишь фыркнул и стал полностью её игнорировать. У неё нет мозгов, раз она считает рыжего хорошим человеком. И я бы доказал ей, что она не права. Услышав её стихающие шаги, я вытащил свою голову из-под одеяла и глубоко вздохнул. «Что мне теперь делать? Мне нечем заняться в этой дурацкой комнате. Сколько сейчас времени? Как долго я был без сознания? Сейчас день или ночь? Что они сказали моему боссу, куда я пропал? Что же они скажут моим преподавателям в университете? Чёрт, в этом году я должен написать свою диссертацию. Что сейчас делает Дэ Сон?» Я закрыл глаза и снова вздохнул. Прямо сейчас я не могу сделать абсолютно ничего.
На какое-то время я провалился в сон. Вновь проснувшись и размяв затёкшие мышцы, я решил поближе осмотреть комнату. Возможно, найду что-нибудь интересное. Или хоть что-то, что отвлечёт меня на какое-то время. Но прежде чем встать с постели, я обернулся одеялом, чтобы никто не смог увидеть моё тело, ведь я был на сто процентов уверен, что где-то здесь есть камеры. Он выглядел как человек, который любит подглядывать за людьми. Не то чтобы я стеснялся своего тела, нет, на самом деле я гордился своим прессом, но просто не любил им хвастаться. Особенно перед тем, кого даже не знаю и кто держит меня в плену. После того, как я закончил возиться с моим новым предметом гардероба, я встал и подошел к столу, который был расположен на противоположной стороне от двери. Там были карандаши, ручки и бумага. Единственный ящик был заперт. Я вздохнул. Ничего интересного. Я продолжил свои поиски и, подойдя к дивану, сел. «Оооо, он — надувной». Пытаясь подпрыгнуть на нем, я чуть не упал на пол. Это забавно, но травмы мне сейчас не нужны. С другой стороны, ему пришлось бы тогда отвезти меня в больницу. Но опять же, повёз бы? Потом я стал осматривать все предметы искусства в помещении, на что у меня ушло как минимум пять минут. Почти всё в комнате было исследовано. Кроме, разве что, таинственного комода. Но я не хотел знать, что было внутри. Скучая, я снова улёгся на кровать.
|
|
Прошло ещё несколько часов, и я уже не знал, чем себя занять. Я уже изрисовал все листы бумаги, лежавшие на столе, и кружился в кресле, пока мой желудок вдруг не начал яростно рычать от голода. Очень сильного голода. Уставившись на еду, которая оставалась на подносе на кровати, я стал сомневаться, должен ли это съесть или нет? «Может быть, она отравлена. Может, он просто ждет, пока я это съем, чтобы воспользоваться мной, когда я не в силах буду сопротивляться. Точно! Он наверняка что-то подсыпал своим прежним рабам, иначе почему бы им нравилось быть невольниками?» Я попытался игнорировать чувство голода, но спустя примерно полчаса таки сдался и подчистую смёл все, что было на подносе. Хотя еда была уже остывшей, но вкус по-прежнему был восхитительный. Когда я покончил с едой, мне в очередной раз было нечем заняться. «Почему он не дал мне хоть что-нибудь, чтобы я не умер здесь от скуки? Где его носит? Я же должен стать „его“ или как? Разве это не должно включать в себя заботу обо мне?» И тут я понял. Он сделал это специально, чтобы я жаждал людского внимания. Любого внимания. «Не на того нарвался. Я не поддамся на твои уловки!» Но еще час спустя я медленно начал сходить с ума от безделья. У меня оставался не исследованным только комод, и на этот раз мое любопытство взяло верх. Опасаясь, как будто комод мог напасть на меня, я подошёл к нему, рассматривая со всех сторон. Он выглядел вполне обычным. Когда я медленно его открыл, в комнате вдруг раздался голос.
— Всё-таки тебе стало любопытно, — пропел он удивленно, и, обернувшись, я увидел его прислонившимся к дверному косяку.
Он скрестил руки на груди и как всегда самодовольно ухмылялся. Я опустил глаза и отступил настолько далеко, насколько позволяла моя цепь. Его волосы не были уложены, но он непонятно каким образом по-прежнему выглядел модно. В красной шапочке в белую полоску он выглядел так, будто собирался покататься на лыжах, но вряд ли для этих целей подходили его узкие рваные джинсы и черная футболка без рукавов с клетчатой рубашкой, завязанной вокруг его талии. На любом другом человеке это выглядело бы смешно, но он мог вытянуть и такой образ.
— Так у тебя всё-таки установлены камеры, — ответил я с сарказмом.
Я всё равно был у него в чёртовом плену, так почему бы не быть самоуверенным? Хуже уже не будет.
— И ты первый, кто догадался об этом, — сказал он почти с гордостью. — Подожди, позволь мне немного перефразировать: ты первый, кому есть хоть какое-то дело до того, что за ним следят. Прости, что заставил тебя ждать весь день, я задержался на работе, но….
— Весь день? Сколько сейчас времени? Какой сегодня день? И не притворяйся, что ты был занят, я на 95% уверен, что ты весь день наблюдал за мной и ждал, пока я не захочу твоей компании, но, к сожалению, вынужден тебя разочаровать: этот трюк на меня не действует. — Я раздраженно фыркнул и увидел удивление на его лице.
— Блин, ты ещё и умный. Но я и не ожидал меньшего от человека, который собирается получить степень по бизнесу в этом году. Если я, конечно, позволю тебе. Но не переживай, ты заболел на работе, и от того, насколько быстро ты подчинишься мне, будет зависеть тяжесть твоего заболевания. Так твоё настоящее имя действительно Ли Сын Хён. Я думаю, тебе не идет иметь такое же имя, как и у хёна. Сын Ри звучит гораздо лучше, а ещё мне очень нравится прозвище панда, — продолжил он, подойдя к кровати, чтобы сесть.
— Не называй меня так. Я родился с этими тёмными кругами под глазами! Не смей смеяться надо мной. — Я даже немного рассердился.
— Вот поэтому я и думаю, что ты похож на панду. Спасибо, что указал. Но я могу называть тебя так, как мне вздумается. Помни, ты мой.
— Хм… может быть, во сне. Я думал, у меня есть выбор: стать твоим или умереть? Я лучше умру, чем буду спать с тобой, — прошипел я и тут же пожалел об этом.
Его лицо помрачнело, и вдруг он натянул цепь так, что я упал на пол так сильно, что мои колени начали немного кровоточить. Затем он встал и подошёл ко мне, потянув вверх за цепочку, и меня удивило, насколько он был сильным с таким тощим телом. Он сократил расстояние между нами и был так близко, что я мог чувствовать его дыхание на своей коже. Его чёрные глаза пронзили меня, и, казалось, он мог видеть меня насквозь. Он мог увидеть, что мне на самом деле сейчас страшно. Страшно от того, что случится со мной. Конечно, я лгал, когда сказал, что хочу умереть. Я не хотел умирать. Но я также не хотел быть рабом. И сам он тоже был достаточно страшным. Само его присутствие било мне по нервам. Все это он мог видеть, смотря сквозь мои глаза прямо в душу. Он ухмыльнулся, обнаружив мой страх, а затем подошёл ещё ближе, так, что наши губы почти соприкасались. Я хотел вырваться, но его хватка на цепи была настолько сильной, что я не смог даже тронуться с места.
— Ну прости, я соврал. В конце концов, только мне решать, когда я от тебя устану, и только потом ты сможешь умереть. Или же ты примешь свою судьбу и станешь моим. Но даже тогда я на сто процентов не уверен, что не убью тебя — жизнь без острых ощущений скучна, правда? — сказал он, и напряжение в его голосе отдавалось дрожью в моём позвоночнике.
В следующую секунду он подтащил меня к кровати и кинул на неё, наконец-то отпуская цепь. Я свернулся клубочком, прячась в одеяло и в ворохе подушек. И, видимо, он нашёл это очень забавным, потому что вдруг расхохотался. «Этот парень болен».
— Вау, ты такой милый. Используешь подушки в качестве защиты, — засмеялся он, но потом перестал, и к нему вновь вернулась эта самодовольная ухмылка. — Ой, а у тебя все же есть выбор. Можешь либо просто отказаться от попыток сопротивляться мне и вскоре вернуться к своей более или менее привычной жизни, или же ты можешь и дальше быть упёртым бараном, и я с большим удовольствием в конце концов пробью твою линию обороны так, что ты еще будешь умолять меня о большем.
Он хихикнул, встал и подошел к столу, разглядывая исписанные мной листы, когда мне было скучно. Мне показалось, что он улыбнулся, и на секунду его лицо смягчилось, так что он даже выглядел мило и как-то нежно. Я тут же встряхнул головой и немного похлопал себя, приводя в чувство. Во всем виновата горничная и ее мнение об этом человеке.
— Что, если мне понадобится в уборную? Я смогу помыться? Мне действительно нужно ходить только в этом? — спросил я, по-прежнему прячась в своём замке из подушек, откуда торчала только моя голова.
— О, точно, — сказал он, сам себе удивляясь. — Как правило, я использую цепи только в начале, а после первого раза они уже не мечтали о побеге, поэтому могли ходить в туалет самостоятельно, но, думаю, с тобой будет иначе, ведь ты же у нас особенный. Я приставлю к тебе человека, который будет тебя сопровождать. Не волнуйся, мои телохранители тебя и пальцем не тронут. Они знают, что если сделают что-то подобное, я рассержусь.
— Хочешь сказать, что кто-то будет наблюдать за мной, пока я моюсь в душе или хожу в туалет? — спросил я снова, на что он только радостно закивал головой. — Ты должно быть шутишь.
— Я рад, что ты понял всю ситуацию, — добавил он и вернулся в кровать, небрежно на неё завалившись. — Ну, а если серьезно, вылезай уже из своего прикрытия, я хочу на тебя посмотреть.
Он повернул голову, и снова эти чёрные глаза смотрели мне куда-то в душу, заставляя чувствовать себя неудобно. Но я не собирался следовать его приказам.
— А ты заставь, — сказал я вызывающе, и он сразу усмехнулся.
К несчастью, я совершенно забыл о своей цепи на шее, и, конечно, он снова потянул за неё, вытаскивая меня из убежища. Внезапно он навис надо мной, прижимая к кровати и зафиксировав мои руки над головой. «Господи, почему он такой сильный? Меня все-таки чем-то опоили? Почему я не могу сопротивляться?» Потрясённый, я смотрел на него, а он просто ухмыльнулся в ответ.
— Ты сам напросился, — отметил он. — И серьёзно, это так мило, что ты пытаешься мне противостоять. Это очень интересно.
— Хорошо, тогда я прошу отпустить меня, — сказал я, игнорируя вторую часть его высказывания, иначе я бы просто разозлился.
Он снова засмеялся и усилил хватку на моих запястьях.
— Это не сработает, — ухмыльнулся он, и его взгляд прошёлся по моему телу.
По его губам я видел, что он остался довольный увиденным, и хотя я не хотел это признавать, но он был очень красив с этого ракурса.
— Я рад, что спас тебя от неминуемой смерти. Это была бы такая растрата просто убить тебя. Зачем тебе было укутываться в одеяло, если ты выглядишь так обалденно?
— Очевидно потому что не хочу показывать свое тело человеку, который запер меня здесь. — Я закатил глаза и попытался собраться с мыслями, отстраняя от него голову. — Или всем тем, кто следит за мной через эти камеры, если на то пошло. Ведь когда-нибудь я неизбежно стану твоим бывшим.
Последнее замечание удивило его так же, как и меня. Я не знал, что мое подсознание уже смирилось с тем, что меня будут использовать тем или иным образом. Он впечатленно ухмыльнулся и отпустил меня, чтобы я смог снова укутаться в одеяло.
— Ты действительно занятный. Я никогда не разговаривал ни с одной из своих игрушек, но, опять же, ты особенный, — сказал он, обращаясь скорее к самому себе, чем ко мне, и посмотрел в потолок.
— Ах, значит, я особенная «игрушка»? И почему же? — спросил я, хотя вряд ли хотел знать ответ.
— Точно, ведь я даже не объяснил тебе, что с тобой произойдет, — напомнил он себе. — Ты первый, кого я попросил для себя. До этого все мои игрушки уже были приговорены к смерти, и Сын Хён хён просто позволил мне с ними немного повеселиться, прежде чем он их убивал. Но ты другой. Я объясню тебе, как все это работает. Например, на Дэ Сона претендовал хён. В принципе, теперь он принадлежит хёну и тот может решать все за него. Он может избавиться от него, когда ему станет с ним скучно. Но не волнуйся, эти двое безнадёжно влюбились друг в друга, так что твой друг не умрёт. Где-то на теле Дэ Сона есть две новые татуировки. Одна из них — символ нашей банды, и вторая, на его ключицах, «Т.О.Р.». Это его клеймо, метка, чтобы каждый знал, что он принадлежит хёну. Ты тоже получишь свою, но моя метка круче. Дело в том, что вместе с меткой в тебя вживят чип, так что я всегда буду знать, где ты находишься. И так как у меня есть основания думать, что ты попытаешься меня обмануть, я также имплантирую небольшой электрошокер для того, чтобы смог вырубить тебя, когда захочу. Я позволю тебе решить, где ты хочешь набить символ нашей банды, но только я решаю, где хочу видеть свою метку. В лучшем случае, если ты делаешь все, что я говорю, ты возвращаешься к своей работе и учебе с небольшими ограничениями, как у Дэ Сона, а вдобавок получаешь полную защиту со стороны BIGBANG и мое покровительство. В худшем случае ты не принимаешь свой статус как моей игрушки и остаешься здесь, пока не наскучишь мне, и только тогда я позволю тебе умереть. Так что у тебя есть два выхода.
Это было сложно переварить, и я, наверное, выглядел сейчас смешно с отвисшей челюстью. На мгновение я не мог поверить, что он только что сказал. Все это звучало так нереально. Решать за человека его жизнь. Это было настолько неправильно и незаконно. Но учитывая, какими ужасающими вещами они зарабатывают на жизнь, наверное, для них это было нормально. «Ладно бы только татуировки, но я что, собака, чтобы имплантировать еще и чип? А электрошокер — это вообще слишком».
— Люди, вы сумасшедшие, — пробормотал я, но он услышал это и усмехнулся.
— Просто мне надо убедиться, что ты не настучишь на нас, когда я выпущу тебя из клетки.
— А когда ты меня выпустишь? — спросил я.
Я не намерен становиться его. Не в этой жизни. Но если мне позволят выходить отсюда, тогда я мог бы найти способ выбраться из этой грязи. Это было бы лучше, чем находиться здесь.
— Когда посчитаю, что ты достаточно ручной, чтобы тебя выпускать. — Он ухмыльнулся и посмотрел на меня со странным выражением.
— А вдруг тебе понравится процесс определения, готов я или нет? Я, как ты знаешь, собирался еще успеть написать в этом году диссертацию.
Его улыбка расширилась, но в глазах потемнело, и он внезапно набросился на меня, снова прижав к кровати, но не так ласково, как прежде. Одна его рука вновь держала мои руки над головой, а другая была на моей шее.
— Не зли меня и не выставляй дураком, убеждая, что уже на все готов. Тебе всё равно не отвертеться. Ты не захочешь видеть меня злым. Никогда.
Я тяжело сглотнул, и он чувствовал это своей рукой, но пока не отпускал. Вместо этого он пододвинулся немного ближе, разглядывая каждую клеточку моего лица.
— Ты настолько красив, что это была моя лучшая идея за последнее время, — добавил он сам себе уже «нормальным», по крайней мере для него, игривым голосом.
Наконец, он отпустил меня, и я закашлял, прочищая горло. Он подошел к столу и снова уселся на стул. «Он хотел освободить для меня немного пространства, чтобы я чувствовал себя более комфортно?» Но, прежде, чем я действительно поверил в это, он стал вращаться в кресле, выдавая причину, почему он туда сел. Он выглядел как ребёнок.
— Итак… я попытался выяснить, кому надо позвонить, чтобы сообщить, что ты на какое-то время пропадешь, но кроме работы, университета и Дэ Сона мне больше не удалось найти никого важного. Что насчёт девушки или твоих родителей? Нужно ли мне сообщить кому-нибудь еще? Я имею в виду, наверняка ты не хотел бы, чтобы они беспокоились или переживали о тебе.
Мое лицо помрачнело.
— Нет, — ответил я просто без каких-либо эмоций.
— В самом деле? Даже родителям?
— Они мертвы.
На мгновение наступила тишина, но я всё ещё чувствовал на себе его взгляд.
— Я сожалею, — вдруг сказал он, и впервые его голос не был игривым или злым.
Он был гладким, как шёлк, и хотя его голос был негромким, слова наполнили всю комнату. Но самым удивительным было то, что это прозвучало совершенно искренне. «Мне не нужно твое чёртово сочувствие. Это твоя вина, что они мертвы. Пусть ты не убивал их лично, но ты был частью тех, кто были виновны в их смерти». Мои родители умерли, когда мне было четырнадцать. Это не было чем-то грандиозным. Они ехали домой после ужина и чуть не наехали на кого-то, кто просто выскочил на дорогу прямо под колёса. Но сумели вовремя затормозить. Они вышли из машины проверить, был ли этот человек в порядке, но потом те люди, от которых мужчина, видимо, убегал, начали стрельбу. Моих родителей расстреляли. Моя мама скончалась на месте, с отцом же я мог по крайней мере попрощаться в больнице. Эта стрельба была вызвана разборками уличных банд. Именно поэтому я так сильно ненавидел их. BIGBANG не были одной из тех двух группировок, которые были ответственны за происшествие, но было достаточно того факта, что они банда. Я пообещал себе никогда не связываться ни с одной из них. И теперь мой лучший друг оказался любовником главы BIGBANG и я был заключён в тюрьму у другого её члена. Я ненавидел это. Мне хотелось на него закричать. Но я этого не сделал. Я не позволю ему этого узнать.
— Почему ты называешь ТОРа Сын Хёном? И почему он называл тебя Джи Ён вместо GD, кстати, ты до сих пор не представился. Я слышал, что вы всегда называете членов банды по псевдонимам, а не настоящим именам, — сказал я, чтобы сменить тему.
— Я его правая рука, и, кроме того, он мой брат. Ну, мой приёмный брат, но это не имеет значения. Мы пользуемся псевдонимами, пока мы на людях, но когда мы наедине, то называем друг друга настоящими именами, — пояснил он. — О, и GD — это сокращение от G-Dragon.
Так вот почему они казались так близки, хотя этот TOP действительно пугающий парень. Но я был больше заинтригован именем G-Dragon. Я знал, что уже где-то слышал это имя. А потом вспомнил.
— Хмм, твоё имя — полный плагиат. Оно уже занято художником, который называет себя G-Dragon.
Он ухмыльнулся.
— Это я, — сказал он, перестав вращаться на стуле.
Это невозможно. Я вспомнил, что однажды был на художественной выставке G-Dragonа и мне очень понравились его работы. Я встречался с художником и запомнил его как очень тёплого и дружелюбного человека, хотя в его красивых тёмных глазах светилось немного одиночества. Когда мы встретились, я даже почувствовал небольшую влюбленность, потому что он был очень красив.
— Это невозможно. Я встречался с этим художником несколько лет назад, и он показался мне очень хорошим, так что это не мог быть ты. — Я презрительно усмехнулся.
— Когда это было? — вдруг спросил он с интересом.
— Я не знаю, может, года два назад. На его художественной выставке. А если серьёзно, то у него были….
— Белые волосы. У меня были светлые волосы. Так, говоришь, мы встречались? Я бы тебя запомнил, хотя… — закончил он за меня фразу, и меня шокировало, откуда он узнал, что я собирался сказать.
— Тогда я носил очки и был гораздо стройнее, — начал я, но он снова меня прервал.
— Парень в очках, правда?! — восторженно воскликнул он и захлопал в ладоши. — Теперь вспомнил. Там был тот восхитительный кретин, у которого абсолютно отсутствовал модный вкус, но он настолько восхищался моим искусством, что я спросил его, что ему понравилось больше всего, на что этот придурок просто улыбался, смотря на меня, это было так мило. Не могу поверить, что это был ты. Я совершенно тебя не узнаю!
Я уставился на него в шоке, по нескольким причинам. Прежде всего, потому что он действительно был художником G-Dragon, потому что только так он мог узнать, о чем мы тогда говорили. Во-вторых, от того, каким он внезапно стал взволнованным и счастливым. Не было привычного давления и запугивания. Он был искренним, как и его извинения до этого, что и заставило еще больше поверить, что он действительно был тем художником.
— Ну, может, теперь ты будешь чуточку счастливее, став моей игрушкой, когда знаешь, чем я на самом деле занимаюсь. Я также дизайнер, кстати.
Я скосил глаза и посмотрел на него.
— Прости, но нет. На самом деле это даже грустно. Я действительно видел тебя тогда, но теперь, зная, каков ты настоящий, это печалит.
— Это плохо, потому что ты в любом случае останешься здесь, — сказал он, лукаво мне улыбаясь.
Я закатил глаза и пробормотал «тупица» в надежде, что он этого не услышит. Но, к сожалению, услышал.
— Знаешь, мне очень любопытно, почему ты такой? В смысле, я нахожу твою смелость очень забавной, но разве ты ещё не понял, что все твои проблемы из-за этого? Я имею в виду, тебе уже за это несколько раз досталось, — спросил он и, что самое интересное, в его голосе не было никакого гнева.
— Не твоё дело.
Он вздохнул на мой ответ и снова вернулся к кровати, присаживаясь рядом и уставившись на меня, придавливая своим пронизывающим взглядом.
— Понимаешь, о чем я. На первый раз буду терпелив, но обычно я наказываю тех, кто не отвечает на мои вопросы. Поэтому спрошу тебя ещё раз. Почему ты так себя ведешь?
Его взгляд дал понять, что если я не буду слушаться, то он непременно меня накажет. Я сам удивлялся, почему он до сих пор ничего со мной не сделал. Но мне действительно не хотелось узнать на своей шкуре, каково это — быть наказанным членом BIGBANG.
— Иногда я не думаю, прежде чем говорю. Вроде как что мой рот работает быстрее, чем сообразит мозг, и да, я множество раз попадал из-за этого в неприятности. Очень часто, — ответил я, сдаваясь.
— О, это разочаровывает. Я думал, за этим стоит нечто большее. — Он вздохнул и позволил себе упасть на подушки рядом со мной.
Некоторое время мы молчали, он закрыл глаза и только тихо вздохнул. Я же использовал это время, чтобы хорошенько его рассмотреть. Он действительно был худым для парня-бандита, но это была не болезненная худоба. Его руки были подтянутыми, не мускулистыми, но в тонусе. Его лицо выглядело таким спокойным, когда глаза были закрыты, и я заметил только сейчас, что на нём было немного макияжа, который отлично подчёркивал все его черты лица, и я задавался вопросом, нанёс ли он его самостоятельно или воспользовался услугами стилиста. Если бы я не знал, кем он был, я бы сказал, что он очень красив.
— Я всё ещё жду от тебя спасибо, — вдруг сказал он, не открывая глаз.
— За что?
— За то, что спас тебя от насильников. Я мог бы просто позволить им тебя… ну, ты знаешь. Есть определенный кайф в наблюдении за людьми в таких ситуациях, но я их остановил.
— Ах, это… Ну, я бы справился с ними и сам….
— Не справился бы. Ты уже сдался и даже сказал им подготовить тебя должным образом. Ты не смог бы справиться с ними в одиночку.
— Может, ты перестанешь меня всё время перебивать?! — вдруг взорвался я, и на секунду мы просто уставились друг на друга как замороженные моим внезапным порывом.
Но потом он снова подполз ко мне, и на этот раз я даже не пытался брыкаться, когда он взял мои запястья и прижал их к кровати над моей головой. Я знал, что это в любом случае бесполезно.
— Я могу перебивать тебя, когда мне вздумается, — сказал он так тихо, что это было даже пугающе. — А теперь я хочу получить от тебя благодарственный поцелуй, хочешь ты этого или нет. Потому что ты мой, и я могу решать за тебя всё, что ты должен делать.
Затем он наклонился ближе, так, что я уже чувствовал его дыхание на своей коже, и я попытался отодвинуться насколько возможно, но в конце концов он прижался ко мне своими губами. Они оказались неожиданно мягкими, хотя он грубо сдавил ими мои губы. Я сопротивлялся как мог — плотно сомкнул губы и зажмурил глаза, но, к сожалению, этот мужчина умел целоваться. Он только усмехнулся в мой рот и, наверное, воспринял это как вызов. Когда я не ответил, он начал посасывать мою нижнюю губу, и он действительно действовал умело, потому что, хотя я держал рот на замке и максимально старался не отвечать, я все равно начал чувствовать удовольствие. Продолжая посасывать и даже немного покусывать мои губы, он вдруг толкнулся коленом между моих ног, задевая промежность, и я ахнул, когда почувствовал это. В этот момент он скользнул своим языком в мой рот и полностью меня подчинил. Джи Ён точно знал, что нужно делать для того, чтобы заставить меня капитулировать. Исследуя мой рот, он прижался коленом к моей промежности и немного потёр. Я начал наслаждаться всем этим, хотя это и был поцелуй по принуждению. Но у меня больше не было сил противиться. Я уже закрыл глаза и перестал сопротивляться, вместо этого позволяя ему поцеловать меня так, как он хотел, и это продолжалось, наверно, около минуты, пока он не отстранился, оставляя меня полностью разбитым. Стыд. Тяжёлое дыхание. Шок. Тяжесть. Он посмотрел вниз и довольно ухмыльнулся, собираясь наклониться снова, но я отвернул голову.
— Стоп, — выдохнул я, всё ещё тяжело дыша.
Я был так смущён. Возбудился лишь от поцелуя. Поцелуя от того, кого я даже не знаю. Насильственного поцелуя.
— Ты уверен? Твоё тело говорит мне обратное. Хорошо, что тебе это так нравится. Ты первая игрушка, которая реагирует настолько хорошо, — хмыкнул он со смешком и накрыл ладонью выпуклость в моих трусах.
От этого прикосновения я почувствовал дрожь во всём теле, но мне удалось вырваться. Блин, уже давно простое прикосновение не заставляло меня закипать.
— На самом деле это очень удобно. Таким образом я уже могу отдать тебе твоё кольцо. С другими требовалось время, чтобы они почувствовали возбуждение к парню, но, кажется, ты все равно гей, что немного упрощает мне задачу, — сказал он, а потом вдруг слез с меня, и я собирался отодвинуться, когда он повернулся ко мне, заставляя оставаться на месте только лишь взглядом.
Он подошёл к зловещему комоду и открыл второй ящик, вытаскивая оттуда что-то.
— Интересно, правильно ли я угадал твой размер, — пробормотал он себе под нос и вернулся ко мне со странным выражением лица.
Затем он поднёс к моему лицу что-то похожее на кольцо, но оно было слишком большое для пальцев. На нем были чёткие узоры и что-то похожее на маленький экран с небольшими кнопками.
— Ты знаешь, что это? — спросил он, широко улыбаясь.
Я медленно покачал головой, смотря на него. Эта штука была довольно симпатичной, но я действительно не имел понятия, что это такое.
— Ты такой невинный, просто прелесть. Ну, учитывая, что ты не знаешь его предназначение, я объясню, прежде чем надену это на тебя. Это специальное кольцо и…
— Что?! — перебил я его, потому что подумал, что я неправильно расслышал, но он ударил своим пальцем по моим губам.
— Не перебивай меня, я ясно выразился? — сказал он яростно, и внезапная перемена в его голосе заставила меня заткнуться. — В любом случае я сказал, что это кольцо, но оно особенное. Оно может закрываться и открываться только с помощью голосовых команд и зарегистрировано на мой голос, а если ты попытаешься снять его силой, оно пошлёт небольшой заряд электрического тока, так что лучше не советую тебе этого делать.
— Ты не наденешь это на меня, — сказал я всё ещё в шоке от сказанного.
— Надену.
— Нет.
— Не двигайся и не удивляйся, сначала будет немного холодно, и, возможно, ты будешь чувствовать дискомфорт, когда возбуждён, но в обычном состоянии оно достаточно удобно, — сказал он, игнорируя меня.
Немедленно сдвинув свои ноги и оттолкнув его от себя, я отполз, снова прячась в куче подушек. «Блин, какого хрена это происходит со мной?» Он досадно вздохнул и наклонил голову в сторону, так что в шее что-то громко хрустнуло.
— Не заставляй меня принуждать тебя, — сказал он пугающе спокойным тоном и прикрыл глаза. — Иди сюда.
Очевидно, я всё ещё скрывался у себя в замке из подушек. «Джи Ён не сможет одновременно удерживать меня и надевать на меня эту штуку. Силёнок не хватит». Он подождал ещё минуту, но потом вдруг поднялся и подошёл обратно к комоду, только на этот раз он открыл первый ящик и достал оттуда веревку. Я предполагал такое развитие событий.
— Я действительно не хочу этого делать, но ты не оставляешь мне выбора, — сказал он, но было не похоже, что он на самом деле собирался меня связать.
Я попытался отступить ещё больше, вскочив с кровати, но Джи Ён натянул цепь так, чтобы я не мог сбежать. Я упал животом на кровать, и он схватил меня, с силой заводя запястья за спину, чтобы плотно связать их вместе. Его хватка ослабла, но только для того, чтобы развернуть меня, и я оказался лежащим перед ним с раздвинутыми ногами, выставляя всё напоказ под этим нижним бельем.
— Зачем тебе это делать? — спросил я, смотря на него умоляющим взглядом, и в моём голосе уже звучало немного отчаяния.
Сейчас самое время отыскать в нём ту хорошую сторону, которая, по заявлению служанки, у него существовала.
— Сначала я хотел вручить его тебе как напоминание о том, что ты заслужил его, сопротивляясь поцелую. Но теперь это будет тебе уроком, что я здесь главный и именно я говорю тебе, что надо делать, а ты беспрекословно подчиняешься моим приказам, несмотря ни на что, — объяснил он на полном серьёзе.
— Но… Аааа! — начал я, но он вдруг стал поглаживать мою промежность сквозь трусы, и я не мог сдержаться.
Он радостно усмехнулся и без предупреждения стянул с меня нижнее белье, под которым я был уже твёрдым. Обхватив мой член, он вырисовывал маленькие круги большим пальцем по головке, вовсю дразня меня. Я не хотел признавать, но мне сейчас было чертовски хорошо; моему телу хотелось ещё больше, но мозг по-прежнему ненавидел его.
— Остановись…. пожалуйста! — умолял я, пытаясь сдвинуть ноги, но его хватка была железной.
— Ты реагируешь так хорошо, это потрясающе. Я хочу еще немного тебя подразнить. Немного. Ты обнажённый, я просто не могу сегодня сдержаться, — удивлённо напевал GD, продолжая дразнить розоватую головку.
Моё тело хотело большего, и я едва сдержал свои порывы. Чтобы по крайней мере не толкаться в его руку, я с силой придавливал свои бедра к постели. Я не хотел показывать ему, какое удовольствие мне доставляют его прикосновения. Яростно кусая губы, я даже почувствовал во рту привкус крови; я пытался сдержать свои стоны, вонзая ногти в ладони, чтобы переключить своё внимание.
— Всё в порядке, если хочешь, ты можешь кончить. Ещё никто не устоял. А ты, к тому же, такой чувствительный, поэтому просто признайся себе, что наслаждаешься этим. Не усложняй всё для нас, — сказал он, а затем вдруг провёл рукой вниз по члену прямо к основанию, чтобы затем вновь подняться и продолжить дразнить мою головку.
Я не мог больше сдерживаться и поплыл, когда он это сделал. Он ещё раз усмехнулся, и я вдруг почувствовал другую его руку, прогуливающуюся по внутренней стороне моего левого бедра.
— У тебя красивая кожа, — пробормотал Джи Ён, и, когда я осмелился взглянуть на него, его глаза были чуть прикрыты, он оглядывал меня с легкой ухмылкой.
До сих пор сдерживая стон, я попытался отвернуться, потому что его взгляд был каким-то пугающим, и было странно, но я не мог отвести глаз. Но потом он разорвал наш зрительный контакт и вдруг начал покрывать неаккуратными поцелуями внутреннюю сторону бедра, впиваясь так сильно, что наверняка останутся засосы. Я вскрикнул, когда Джи Ён несильно укусил меня, и на секунду забыл, что он всё ещё играется с моим членом. Инстинктивно я попытался отстраниться от источника боли и случайно потёрся членом о его руку, позволяя очередному стону слететь с моих губ.
— Прекрати стонать, иначе я не смогу больше сдерживаться, и не думаю, что ты ещё готов для меня, — соблазнительно пропел он, и я ненавидел то, что со мной творил его голос.