Да, ты прав. Оценки у тебя более-менее нормальные, — говорит мистер Рид, постукивая по столу ручкой, зажатой между ладонями. Положив ее на стол, он опускает руки и откидывается на спинку стула. — Я попросил тебя зайти, потому что волнуюсь. Когда ты оставил команду из-за травмы, ты перестал общаться со всеми, кроме Вив, но теперь, когда… — Мистер Рид резко обрывает фразу. Естественно, никто не хочет вслух говорить о том, что она мертва. — Словом, мне бы не хотелось, чтобы ты снова сдался, как это уже бывало раньше.
Благодарю за то, что вы беспокоитесь обо мне, мистер Рид, — говорю я, глядя ему прямо в глаза и поднимаясь со стула, — но у меня уже есть психотерапевт. Выпишите мне, пожалуйста, пропуск, чтобы меня пустили на тригонометрию.
Выходя из тренерской, чувствую, как сердце бешено колотится в груди, и стараюсь не обращать на это внимания. В очередной раз даю себе обещание больше не ходить мимо спортзала. Дверь мужской раздевалки открывается как раз в тот момент, когда я поспешно прохожу мимо, и чуть не ударяет меня по лицу.
Эй, полегче там, — говорю я.
Нет, это ты полегче, Пайк, — отвечает Логан, прижимая меня к стене. — Какого черта ты приходишь разговаривать с тренером?
Локоть, которым я ударился о стену, начинает болеть.
Твое-то какое дело?
Логан злобно смотрит на меня. Я отвечаю ему тем же. Интересно, он собирается меня ударить или нет?
Вчера я тебя тоже с ним видел. Там, на углу, — цедит он сквозь зубы.
И что?
Да то… — фыркает он. — Ты в команде на фиг не нужен.
В команде?
Да что за хрень ты несешь?
Логан наклоняется ближе.
Все ребята знают, что она погибла по твоей вине.
Жар ударяет в голову. Я бросаюсь на Логана, но он, предугадав мое намерение, хватает меня за плечи и прижимает лопатками к стене. Пальцы Логана сжаты так сильно, что ногти впиваются в кожу. Судя по его глазам, он охотно разбил бы мою голову о стену.
— Если бы она осталась со мной, была бы жива.
Бросаю на него полный ненависти взгляд, хотя оба мы в душе понимаем, что это правда.
Неожиданно отпустив меня, Логан уходит.
Вернувшись из школы, я бросаю рюкзак на диван. Больше всего на свете мне хочется закрыть шторы и завалиться спать, но… я боюсь. Может быть, стоит больше истязать тело работой. Тогда я буду спать как бревно и никаких снов не увижу. Решаю позвонить в супермаркет и попросить добавить мне еще одну смену, но, увидев разбитый телефон, досадливо морщусь. В вазе для фруктов лежит новая записка от мамы.
Кам.
Расскажешь мне, зачем ты это сделал, когда я вернусь.
Люблю.
Мама.
Перевернув листок, пишу ответ.
Мам.
Пытаюсь придумать какую-нибудь уважительную причину, но ничего не получается. Конечно, можно написать, что телефон упал со стены, но на самом деле мне хочется сказать что-нибудь вроде:
Мам, не волнуйся, я разбил его не из-за тебя, а из-за отца. Хотя если бы ты иногда приходила домой, а не работала все время, он бы, наверное, от нас не ушел.
Бросаю ручку, так ничего и не написав.
Смотрю на часы. Если повезет, когда она придет домой, на работе буду я. Ищу в рюкзаке сотовый телефон, чтобы позвонить в супермаркет с него.
На дисплее указано, что у меня шесть пропущенных звонков с двух номеров. В списке контактов их нет.
Кто-то стучит в дверь. Прислушиваюсь, отложив телефон в сторону. Опять, наверное, коммивояжеры. Может, мормоны или еще какие-нибудь сектанты. Боюсь, людям, проповедующим слово Божье, я ничего хорошего сегодня не скажу, поэтому остается только подкрасться к двери и подождать, пока они уйдут.
Снова стучат, на этот раз громче.
— Черт.
Господь, очевидно, услышал, как я чертыхаюсь, и передал информацию об этом тому, кто стоит за дверью, потому что стук усиливается. Теперь по ней уже молотят кулаками.
Открываю дверь так быстро, что приходится присесть, чтобы маленький кулачок не попал мне в лицо.
Увидев того, кто стучал, я замираю на месте как вкопанный.
На верхней ступени лестницы стоит, глядя на меня полными слез глазами, девушка, которую я видел на перекрестке.
Разница только в том, что она уже не прозрачная. И не зеленая.
Она реальна.
Глава седьмая
Слава богу, — говорит девушка, сползая вниз по косяку, — ты все еще живешь здесь.
Приложив к щеке тыльную сторону ладони, она вытирает заплаканное лицо.
— Я пошла домой. Но оказалось, что это уже не мой дом…
Она здесь, на моем пороге. В желудке пусто, но меня вот-вот стошнит от волнения. Девушка выпрямляется и смотрит на меня, поджав губы и чего-то ожидая. От изумления я не могу ни говорить, ни двигаться. Стою и смотрю на нее, не отрывая глаз.
Она реальна. Кожа нормального телесного цвета. Куртка серая, юбка темно-синяя. Волосы блестящие, красивого медного оттенка. Глаза карие, а не зеленые, как тогда. Нос в веснушках. Маленького роста.
Мы знакомы? — спрашиваю я.
Прошу тебя, Кам, я должна войти.
Оторвав наконец взгляд от лица девушки, смотрю через ее плечо на улицу, не зная в точности, что я хочу там увидеть. Может быть, за кустами кто-то прячется и смеется надо мной? Неожиданно мне приходит в голову, что Логан мог меня разыграть.
Кто тебя прислал?
Никто…
Что за идиотские шутки? — почти что кричу я, сжимая кулаки.
Не сердись…
Красная пелена ярости заволакивает глаза.
Это Логан, да? Я знаю, это он…
Ты виноват в том, что я застряла здесь! Это ты меня толкнул!
Я с шумом втягиваю воздух. Девушка указывает на плечо; именно в это место я ударил ее накануне вечером.
Послушай, я просто хочу попасть домой, — говорит она.
Вокруг глаз у нее темные круги; волосы не расчесаны. Она так отчаянно цепляется руками за косяк, что, наверное, вырвала бы его, если бы я попытался ее выпроводить. Не зная, что возразить, отхожу в сторону. Девушка заходит в дом. Я еще раз с подозрением осматриваю улицу. Конечно, торчать на крыльце смысла нет — ведь невидимые шутники, возможно, снимают нас на камеру.
Закрываю дверь.
Здесь что-то произошло? — тихонько бормочет девушка под нос.
Что?
Нет, ничего, — быстро отвечает она, пытливо изучая прихожую — мебель, книжные полки и прочее. Отмечаю мимоходом, что одно из двух комнатных растений, очевидно, умерло.
Девушка, не глядя на меня, устремляется вперед по коридору, ведущему в мою комнату. Идет она как лунатик или человек, находящийся под гипнозом — спотыкаясь и как будто паря над полом. На меня она не смотрит, просто проходит мимо, словно никого рядом нет. Такое впечатление, что она знает, куда идти. Бросаюсь вслед за ней.
Эй, туда нельзя…
Дверь в комнату открыта. Она задерживается возле нее ровно на столько, чтобы заглянуть внутрь, и закрывает глаза. Я протягиваю руку и захлопываю дверь. Удар отдается гулким эхом в пустом коридоре, и я рад этому грохоту, потому что в тишине готов был закричать. Сжимаю ручку изо всех сил.
Везде все не так, — говорит девушка. — Везде.
В коридоре темно. Мы оба, как ненормальные, стоим возле закрытой двери. Отпускаю ручку.
Да кто ты такая, черт побери?
Она не отвечает. Все это идиотские шутки Логана, других вариантов я не вижу. Понятно, что она не привидение. Я в изнеможении потираю лоб, а девушка выглядит так, будто с минуты на минуту умрет.
Можно мне… — говорит она дрожащим голосом, — стакан воды?
В холодильнике нет льда, если, конечно, не брать во внимание толстый слой инея, который покрывает пакет с горохом, лежащий здесь с незапамятных времен. Наливаю холодной воды из-под крана и ставлю стакан на стол, за которым мы обычно завтракаем.
Спасибо, — говорит она, опускаясь на табурет.
Я пытаюсь понять, в какой школе она учится и как Логан мог с ней познакомиться. Девушка молча пьет, потом ставит полупустой стакан на стойку. Судя по глазам, холодная вода ее успокоила, по крайней мере зрачки уже не такие большие. Наверное, репетировала эту сцену.
Тебе лучше? — спрашиваю я.
Она не отвечает. Сидит с несчастным видом. Хороший ход. Прислоняюсь к стене, на которой раньше висел телефон. В глаза она мне не смотрит — видимо, это уже слишком. Похоже, девушка хочет что-то спросить, но, так ничего и не сказав, закрывает рот.
Что? — спрашиваю я.
Она молча качает головой.
Что ты хотела сказать?
Она сидит, поджав губы, и смотрит в пол. Я разглядываю ее лицо. Интересно, что за трюк придумал Логан, чтобы придать лицу прозрачность? Или эту сверхъестественную черту придало ему мое собственное воображение? Изо всех сил сжимаю челюсти. Руки девушки непрозрачны и выглядят как обычно. Стакан сквозь них тоже не проскальзывает, но я тем не менее все еще опасаюсь, как бы она снова не начала испускать зеленоватое свечение или еще что-нибудь в этом роде. Мысленно ругаю себя за детский страх.
Так что, он тебе заплатил за это?
Я же сказала, это не шутка, — произносит она, закрывая глаза. — Жаль, что не шутка…
Значит, ты действительно привидение? — фыркаю я.
Нет, не привидение, — отвечает она, задыхаясь.
Тогда кто?
Я живая, — говорит девушка, задумчиво закусывая губу, — но, кажется, я не там, где должна быть.
И это произошло по моей вине? — спрашиваю я, складывая руки на груди.
Да.
Она неловко поводит плечами, как человек, которому тяжело сидеть, и я вспоминаю, как сильно толкнул ее. Ей, видимо, больно, а все потому, что я, наверное, понаставил ей синяков. Шея под воротником начинает гореть от стыда. Но я думал, что она привидение!
Что ты имела в виду, когда сказала, что не там, где должна быть?
Она дрожащей рукой отводит в сторону прядь волос, упавшую на лицо.
Сначала я никакой разницы не заметила. Долго приходила в себя, потом целую вечность выбиралась из кустов, куда я упала, когда ты меня толкнул, — говорит она, бросив на меня быстрый взгляд. — Но когда я пришла домой, оказалось, что там живут какие-то чужие люди… И это еще не все. Ладно, допустим, в два часа ночи я могла что-то перепутать, но когда я пришла домой к подруге, ее отец просто выгнал меня — а я знаю мистера Кассионе с десяти лет!
Распалившись, девушка говорит все громче.
Остаток ночи я провела в «Макдоналдсе» за чашкой кофе. Звонила всем подряд из автомата, но они либо не отвечали, либо, услышав, кто говорит, бросали трубку.
Девушка берет со стола стакан и заглядывает в него.
Утром я пошла в школу, но там меня не узнали или… В общем, когда я увидела тебя на улице, я пошла за тобой. Только у тебя дома тоже все не так!
Стакан выскальзывает из пальцев девушки и разбивается, покрывая пол живописным ковром из осколков.
Ой, прости, пожалуйста!
Я слежу за кусочком стекла, скользящим по полу. Ударившись об стену, он наконец останавливается. Девушка вскакивает с табуретки и, нагнувшись, начинает собирать осколки. Я наклоняюсь, чтобы схватить ее за плечо, но вовремя останавливаю себя. Не нужно ей подыгрывать.
Не трудись. Я все уберу.
Она смотрит на меня, потом на руку, которую я не успел убрать, и отступает. Потом самообладание, видимо, возвращается к ней, и девушка садится на стул, обхватив себя руками.
Либо кто-то сыграл со мной злую шутку, либо…
Сыграл с тобой злую шутку? — переспрашиваю я. Она заливается слезами, горестно качая головой.
Такое впечатление… — тихонько говорит она сквозь слезы, — что меня просто не существует.
Боже, да она могла бы получить за это «Оскар».
Да, знаешь, я тоже тебя раньше не встречал.
Меня зовут Нина Ларсон! — кричит она, хлопнув ладонью по столу. — Я учусь в Фаулер Хай Скул! Живу на улице Джениси-стрит, в доме двадцать шесть, с дурой-тетушкой и младшим братом, которому без меня плохо!
Ее голос срывается, и девушка, не выдержав напряжения, прячет лицо в ладони.
— Прошу, помоги мне, Кам.
Она произносит мое имя, и я чувствую, как по коже начинают бежать мурашки.
Сижу, сжав голову руками, и пытаюсь побороть себя. Не нужно им подыгрывать. Все это просто дурацкая шутка. Если бы там, в кустах, я заметил, что она пострадала, обязательно бы остался, чтобы ей помочь. Если бы, конечно, был уверен, что она реальна. Но передо мной актриса, и ее цель — причинить мне боль… Разглядываю ее удрученное заплаканное лицо. Логан, наверное, нанял ее как раз за умение играть трагические роли. А может… он еще и спит с ней заодно?
Нет, это уж слишком, даже для Логана.
Он должен был рассказать ей какие-то подробности моей жизни. Нужно проверить — посмотрим, смогу ли я найти в ее легенде слабые места. Пытаюсь воскресить в памяти что-нибудь из дурацких фантастических рассказов, фильмов или телепередач, которых я немало пересмотрел в свое время. Вспоминается передача о встречах с неизведанным, в которой охотник рассказывал о том, как однажды в лесу он увидел человека, возникшего буквально из воздуха и снова исчезнувшего без следа. Мужчина, по его словам, был одет в форму времен Войны за независимость.
А какой был день, когда ты была «там, где нужно»? — спрашиваю я шутливым тоном.
Девушка указывает на лежащий на столе свежий номер газеты.
Все совпадает. Я уже об этом думала. Во времени я не перемещалась.
В течение нескольких секунд она изучает содержимое страницы, а потом, видимо, удовлетворив любопытство, поднимает глаза на меня.
Кажется, я знаю… как вернуться назад.
Тогда почему не возвращаешься?
Оторвав край газетного листа, девушка рвет его на мелкие кусочки.
Я пыталась. Ходила на тот перекресток днем. Я думала, раз уж я попала сюда этим путем, может быть, там же нужно возвращаться. Но ничего необычного на перекрестке не было.
Ага, вот оно.
Значит, Логан послал тебя на перекресток, чтобы следить за мной? А что еще у вас запланировано? Потом туда придет вся школа, чтобы надо мной посмеяться и сказать, что я свихнулся? Чтобы я не пытался вернуться в команду?
Девушка пристально смотрит мне в глаза.
Когда ты коснулся моей руки вчера вечером, под кожей ощущалось покалывание.
Я моментально забываю, что хотел сказать. Поднимаю руку — ту, которой она вчера касалась, — и сжимаю кулак. Как Логан мог это подстроить? Не понимаю.
Ты тоже это почувствовала?
Девушка молча кивает.
Я подумала… — говорит она, — может, тебе стоит пойти туда со мной.
Нет.
Ты меня толкнул…
Ни за что.
И я оказалась здесь…
Не могу…
Соскользнув со стула, она направляется прямо ко мне, глядя на меня умоляющими глазами.
Может, если мы сделаем то же самое, я попаду домой!
— Я туда с тобой не пойду! — кричу я, пятясь. Стою, протирая глаза и следя за ее движениями. Выглядит она как испуганное животное; и все же она пришла ко мне в дом и сидит на кухне, как будто бывала здесь уже не раз. Если бы я знал, что задумал Логан, сейчас было бы легче… но что-то мешает сосредоточиться. Возможно, это ощущение покалывания, как от слабого разряда электрического тока.
Добравшись до школы, мы решаем дождаться темноты. На улице холодно, но дождя нет и на территории полно людей. Легкоатлеты из школьной команды бегают вокруг школы. Их маршрут пролегает как раз мимо места гибели Вив. На автомобильной стоянке разучивают трюки ребята на скейтбордах. На школьный стадион я даже заглянуть не решаюсь.
Я устал, а призрачная девушка, похоже, сдаваться не собирается, поэтому приходится ждать, пока все разойдутся. Сходив на автозаправочную станцию в конце квартала, приношу две чашки кофе. Возвращаемся на остановку. Девушка садится, а я прислоняюсь к стеклу. Мы почти не говорим, но я ловлю себя на том, что любуюсь ею. Ее щеки порозовели от холода, и румянец выглядит слегка неестественно, особенно на фоне волос. Она, пожалуй, симпатичная — не такая сногсшибательная красотка, как Вив с ее большими темными глазами и кудрявыми волосами, но по-своему очень хорошенькая. Кручу в руках зажигалку, которую она нашла, думая закурить, но решаю этого не делать. Подъезжает автобус, и водитель открывает двери. Мы не делаем попытки войти, и он смотрит на нас с видом человека, знающего, что понедельник — абсолютно конченый день.
Эта штука для тебя много значит? — спрашивает девушка.
Проследив за ее взглядом, понимаю, что она имеет в виду зажигалку.
Просто ты на нее все время смотришь, — объясняет девушка, — но не куришь.
Думал, она потерялась, — тихо говорю я.
Когда я утром пришла на перекресток, — говорит девушка, воодушевляясь, — она, перелетев через кусты, упала прямо возле меня. Я бы тебя никогда не увидела, если бы не посмотрела, кто ее бросил.
Закатив глаза к небу, убираю «Зиппо» в карман. Хватит с меня ее рассказов.
Девушка опускает глаза и смотрит на колени.
Когда все наконец разъезжаются, самостоятельно или с родителями, становится совсем темно. Мы вместе переходим улицу, и тут я неожиданно замечаю фары медленно приближающегося автомобиля. Девушка, взвизгнув, прижимается ко мне, а я стараюсь не отстраняться, когда свет падает на нас. Автомобиль проезжает мимо, и на улице снова становится тихо и темно. Похоже, на этой части школьной территории совсем никого не осталось, хотя еще полчаса назад было людно. Я испытываю облегчение, хотя и скрываю это. Если это все-таки подстава, свидетелей будет немного. Проходим мимо памятной доски с фотографиями, записками и лежащими у подножия столба мягкими игрушками. Девушка замедляет шаги, разглядывая лицо Вив на фотографиях.
Что? — спрашиваю я.
Да нет, ничего. Просто я… — говорит она и, не окончив фразы, умолкает, качая головой. — В общем, я ее знала.
Ты знала Вив?
Останавливаю сам себя, вспомнив, что эта фраза может быть частью розыгрыша. Неужели она рискнет зайти так далеко? Или это правда?.. Как они могли познакомиться? Я знаю о Вив все. Не может быть, чтобы у нее были друзья, о которых я бы не знал.
Это была автомобильная авария? — спрашивает девушка, нагибаясь, чтобы прочесть то, что написано в записках.
Я хочу ей ответить, но не могу: челюсти свело. Киваю в знак подтверждения, хотя получившееся движение больше напоминает судорогу.
Мне очень жаль, — шепчет она, отворачиваясь.
Мы стоим под фонарем. Очевидно, с ним что-то не так, потому что лампочка постоянно моргает. У подножия столба и в гуще кустов царит тьма. Предметов, испускающих зеленоватое свечение, нигде не видно.
Что будем делать? — спрашиваю я сквозь зубы, озираясь в поисках Логана. Хочется скорее покончить с этим делом. Очень уж мне все это не нравится.
Девушка, глубоко вздохнув, ныряет в кусты и начинает шарить там. Ничего не меняется — девушка на месте, под кустами темно. Если она все-таки не актриса, возможно, она просто сумасшедшая. Может быть, ей стоило бы встретиться с доктором Саммерс.
Ничего не найдя, девушка выходит из кустов.
Ничего не получается.
Она озирается как человек, понимающий, что чего-то не хватает, но не знающий, чего именно.
Может быть… — говорит она, заикаясь от волнения, — попробуем взяться за руки?
О нет, черт, только не это. Демонстративно засунув руки в карманы, с подозрением смотрю на нее, но она, похоже, говорит серьезно. Закусив губу от неловкости, она несмело протягивает мне руку.
У меня болит левая нога. Переношу вес тела на правую ногу, обдумывая сложившуюся ситуацию. Я не предполагал, что придется участвовать в таком нелепом представлении. Но если это поможет поскорее от нее избавиться…
Ладно;
Девушка медленно приближается, и я вытягиваю вперед правую руку, чтобы не дать ей подойти слишком близко. Она берет меня за руку. Ощущение от прикосновения к ее ладони ничем не отличается от того, что мне уже приходилось переживать, касаясь женской руки. Ладонь влажная и горячая, но покалывания, которое я ощутил, встретив ее в образе привидения, я не чувствую.
Впервые задумываюсь о том, что может произойти дальше. Выпрыгнет ли из кустов Логан и выложит ли он видео с нашими похождениями в социальную сеть? Может быть, она снова превратится в привидение и исчезнет?
Девушка тянет меня за руку, и я с ужасом вспоминаю, как в прошлый раз боялся, как бы она не затянула меня в зеленоватое свечение. К счастью, вокруг по-прежнему темно. Мы пробираемся через кусты, двигаясь по широкой дуге вокруг столба. В глубине души я чувствую детскую радость от того, что приходится раздвигать ветви или ломать их ногами. Такое впечатление, что мы водим хоровод, но почему-то в темноте и, мягко выражаясь, в неподходящем для этой невинной забавы месте.
В течение нескольких минут девушка сохраняет спокойствие, но потом начинает нервничать и сильно дергать меня за руку, очевидно, решив, что мы недостаточно стараемся и, если предпринять какие-то усилия, что-нибудь обязательно произойдет. Случайно заглянув ей в лицо, я вижу, что оно искажено страданиями.
Она отворачивается, но я успеваю заметить, что на щеках в тусклом свете фонаря снова блестят слезы.
— Может, нужно держаться ближе к столбу? — бормочу я. — Такое впечатление… что в тот раз мы были ближе… не знаю.
Она послушно кивает, и теперь я тяну ее вперед, чувствуя себя идиотом, занимающимся какой-то ерундой. Проходя мимо столба, я снова вижу, как Вив смотрит на меня с фотографий. Под ее пристальным взглядом мне кажется, что, держа за руку незнакомую девушку, я делаю что-то неуместное. Надеюсь, Вив понимает, что для меня она навеки останется единственной и неповторимой. Хорошо бы она это понимала.
Вернувшись на то место у столба, с которого начался поход по кустам, мы останавливаемся. Ничего не изменилось. Девушка так сильно сжала мою ладонь, что рука затекла, но я ничего не говорю. Она оглядывается с видом человека, желающего, чтобы все это место провалилось сквозь землю и исчезло навсегда, и я едва сдерживаюсь, чтобы не сказать ей, что в данном случае наши желания полностью совпадают. Но в этот момент она отпускает мою руку, чтобы перебросить за плечо прядь волос, мешающую обзору, и я неожиданно замечаю, что их кончики испускают зеленоватый свет.
Это длится не более секунды, и, упав на плечо, волосы вновь приобретают обычный вид. Смотрю вперед, не решаясь даже моргнуть, а потом протягиваю руку через плечо девушки, туда, где, как мне показалось, я только что видел зеленоватую вспышку. Когда пальцы оказываются чуть дальше столба, тут же начинают светиться.
Я ощущаю рукой знакомое покалывание. Неужели это… правда?
— Здесь, — выдыхаю я.
Она смотрит на мои пальцы и, поняв, что я имею в виду, удивленно вскрикивает. Девушка протягивает руку вперед, в темное и пустое пространство позади столба, чуть ниже моей руки. Ее ногти начинают светиться, а когда девушка протягивает руку чуть дальше, зеленоватое сияние появляется и на пальцах. Через полсекунды светится уже вся рука по локоть. Я слежу за ее манипуляциями, раскрыв рот и едва дыша от изумления. Девушка делает шаг вперед и постепенно погружается в сияние целиком, но я останавливаю ее, схватив за рукав.
Постой! Ты уверена, что тебе это нужно?
Девушка поворачивается ко мне. Ее лицо искажается.
Я должна попасть домой, к брату.
Половина тела выглядит как обычно, а вторая стала прозрачной и светится. Смотрю на нее широко раскрытыми глазами. Одно дело — когда я видел ее в первый раз и она была прозрачной, и совсем другое — наблюдать за тем, как она постепенно превращается в призрака…
А что, если, уйдя туда, ты не вернешься домой? — говорю я, указывая рукой в то место, откуда исходит свечение.
Она наклоняется в мою сторону и становится прозрачной по пояс, а потом выпрямляется, и я снова вижу перед собой призрачную девушку, но по крайней мере целую. Это почему-то вызывает во мне чувство облегчения.
На другой стороне все как всегда… но и там, где живешь ты, почти то же самое, — неуверенно говорит она.
В ее голосе снова появились металлические нотки, которые я слышал во время нашей первой встречи, но эффект значительно смягчился. Глаза снова стали зелеными и полны решимости.
— Приятно было снова встретиться с тобой, Кам, — говорит она, улыбаясь слегка неестественно.
Я стою, открыв рот, и не знаю, что сказать. Чувствую, что не могу ее просто так отпустить — ведь она даже не рассказала, откуда знает меня или Вив. Где ее дом? Куда ведут врата, через которые она только что прошла? Да как такое вообще может быть? В голове вихрем кружатся вопросы, которые я, без сомнения, успел бы задать ей, если бы поверил в то, что она не актриса, раньше.
Но больше ничего сказать я не успеваю. Девушка отворачивается и, сделав шаг, моментально исчезает, а вскоре и зеленое свечение постепенно тает в воздухе.
Стою, не двигаясь с места в течение пары минут, которые кажутся мне вечностью.
На перекрестке тихо. Возле школы никого нет; даже цикад не слышно из-за холода. Во дворах лает собака. Где-то далеко воет сирена полицейского автомобиля, то тише, то громче. Возле деревянного столба все как обычно. Я не двигаюсь. Куда же она ушла?
Стою, часто дыша от волнения. Поднимаю руку, чтобы дотронуться до воздуха в том месте, где она исчезла, но останавливаю сам себя. А вдруг, протянув руку, окажется, что она светится? А что, если нет?
Внезапный порыв ветра ерошит волосы, заставляя поежиться от холода. Убираю руку в карман и плотнее запахиваю куртку.
Что, просто так взять и уйти? Не отрываясь, гляжу в то место, где исчезла девушка, и боюсь отвести взгляд или повернуться спиной к столбу. Хочется, чтобы произошло что-нибудь еще, хотя в душе я понимаю, что лучше бы ничего больше не было. Даже если сейчас случится что-нибудь еще, я все равно не смогу воспринять событие должным образом, потому что просто перестал доверять глазам. Неужели здесь и вправду только что стояла девушка? Неужели она действительно, возникнув из воздуха, провела полдня в моем доме? Чтобы проверить ощущения, пинаю подвернувшийся под ногу камень. Он отлетает на середину мостовой и ударяется об асфальт. Глухой звук удара не вызывает ни малейших сомнений в реальности происходящего. Рот сам собой раскрывается, и я неожиданно начинаю громко хохотать. Приходится закрыть рот рукой, чтобы заставить себя остановиться.
Осторожно дотрагиваюсь до столба и провожу рукой по фотографиям Вив. Это все, что у меня осталось; другого способа связи с ней не существует. Протянув руку, я отрываю ближайшую фотографию от доски — это снимок, сделанный во время выступления команды болельщиц. Карточка оказывается в моей руке, и пустота, образовавшаяся там, где она висела, вызывает ощущение утраты. Я впадаю в панику и пытаюсь вернуть ее на место, но скрепки вывалились, а скотч не желает приклеиваться, и ничего не выходит. После нескольких бесплодных попыток я сдаюсь. Фотография помята, и я разглаживаю ее до тех пор, пока улыбка на лице Вив не приобретает привычный вид. Аккуратно убираю фотографию в карман. Зря я испортил доску, ведь благодаря ей то, что случилось с Вив, остается в памяти людей. С опаской смотрю туда, где исчезла призрачная девушка — Нина. Возможно, я ошибаюсь, но, кажется, место я запомнил правильно. Получается, здесь исчезли две девушки — Нина и Вив. А я остался, в одиночестве. И даже призраков больше не вижу.
Глава восьмая
Добравшись до дома, я долго не могу открыть дверь в темноте. Мама дома, потому что ее машина стоит у крыльца, и я, оказавшись в коридоре, стараюсь передвигаться как можно тише. Вечер я провел у магазинчика на бензоколонке, потягивая кофе из крепко зажатого в обеих руках жаростойкого пластикового стаканчика. Стаканчик я сжимал меж ладоней потому, что постоянно хотелось трогать все, что было перед глазами, так как меня не покидало ощущение, что любой предмет, который я вижу, может исчезнуть, растворившись в воздухе. В голове туман, и, несмотря на воздействие кофеина, в то, что я бодрствую, а не сплю, верится с трудом. Это чувство появилось утром, когда в дверь постучала призрачная девушка, и сохранилось до поздней ночи. Все, что я видел сегодня, похоже на сон, и, вернувшись домой, я начинаю склоняться к мысли, что все это сном и было.
Чтобы попасть в спальню, нужно пройти через гостиную. Мама спит на диване в лучах света, исходящих от телевизионного экрана. Показывают какой-то допотопный сериал. Смех и одобрительные восклицания невидимой аудитории в темной комнате кажутся похожими на шепот носящихся в воздухе привидений. Мама уснула, не выключив телевизор и не сняв костюм. Только туфли стоят на полу возле дивана. В этом нет ничего из ряда вон выходящего. После ухода отца она чаще спит в гостиной, чем в спальне, не желая, видимо, ложиться в постель, которую раньше делила с ним.
Я чувствую, как моя собственная постель зовет меня, обещая покой и отдых, но вопреки желанию останавливаюсь, чтобы посмотреть на маму. Она лежит, свернувшись клубочком, и кажется такой маленькой. Решаю достать из гардероба одеяло и накрыть ее, но мама просыпается раньше, чем я успеваю двинуться с места.
Сколько времени, Каммер? Поздно?
Я думал, ты спишь. Да нет, не очень.
Мама садится, потягивается, подносит к глазам часы и всматривается в циферблат, пытаясь разглядеть стрелки в тусклом голубом свете, исходящем от экрана.
Да, не очень.
Из динамиков снова доносится смех невидимой аудитории, и мама, нажав кнопку отключения звука, похлопывает рукой по дивану, приглашая меня присесть.
Я вроде как спать собирался, — говорю я, огибая кофейный столик и садясь рядом с ней. — Завтра письменная работа по тригонометрии.