Я вхожу в портал первым, не отпуская ее руку. Когда мое тело погружается в зеленое свечение, я оборачиваюсь чтобы позвать Вив.
— Ты светишься зеленым! — говорит она испуганно.
— Закрой глаза, — быстро предупреждаю я. — Ощущение будет как от слабого разряда электрического тока. Будет щипать, но мы быстро окажемся на другой стороне.
Сжав мою руку изо всех сил и закрыв глаза, Вив шагает вслед за мной. Я быстро выхожу с другой стороны и вытягиваю ее. Наши движения напоминают замысловатую танцевальную фигуру. Вив спотыкается на выходе, но я успеваю подхватить ее. Она открывает глаза с изумленным вздохом.
— Боже, это было…
Оглянувшись, она замечает знакомые кусты, стену школы и фонарь.
— Мы никуда не пришли.
Улыбнувшись, я беру ее за подбородок и целую в губы.
— Помнишь, я сказал — все то же самое. Ничего интересного — за исключением того, что ты теперь здесь.
— Ты думаешь, я тебе поверю? Я хочу посмотреть, что здесь не так, как там!
— Ладно, вон там, видишь, окно мастерской? — говорю я, указывая рукой на стену школьного здания. — Этой черной копоти в твоем мире нет.
Вив недоверчиво поднимает бровь, показывая, что с ее точки зрения это полная ерунда.
— Ладно, хорошо, дай еще подумаю…
Пытаюсь вспомнить что-нибудь такое, чем можно ее удивить. Домой я отвести ее не могу — маме могло прийти в голову устроить за мной слежку. Ежегодного альбома из этого мира у меня нет, да и нашей фотографии в нем все равно не было. Кроме того, было бы жестоко с моей стороны показывать ей что-то такое, что может ее ранить — к примеру, объяснять ей, с кем мы здесь не дружили или чем она не занималась. Даже сама мысль об этом вызывает во мне чувство тревоги.
Можно было бы пойти к ее дому, но и это, наверное, не самое приятное впечатление. Кроме того, там мы можем напороться на ее родителей. Все, что приходит мне в голову, несет на себе негативный отпечаток.
— О, знаю! — говорит Вив. — Отведи меня на мою могилу.
От этой просьбы меня передергивает — гротеск какой-то. По коже бегут мурашки — возможно, потому, что я вспоминаю — где-то там, по ту сторону зеленого свечения, есть и моя могила.
— Нет, — говорю я.
— О, прошу тебя, пожалуйста. Как еще я могу удостовериться в том, что и вправду умерла здесь? — спрашивает Вив, с оттенком недоверия во взгляде наблюдая за мной. — А что, если я просто сошла с ума?
Я вздыхаю. Да, это чувство мне знакомо слишком хорошо.
— Ты не можешь просто поверить мне?
Вив молча думает.
— Не знаю. А вдруг ты вернулся по какой-то иной причине?
— По какой иной причине? — спрашиваю я, откидывая волосы со лба.
На лице Вив появляется выражение затаенного страдания.
— Может, Вселенная решила отомстить мне, — говорит она монотонным, расстроенным голо-дом, — за те плохие вещи, которые я делала.
— Плохие вещи? — переспрашиваю я, поднимая ее лицо за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — За какие плохие вещи? За то, что мы прятались ото всех, чтобы тайком целоваться?
— Может быть, — соглашается Вив с бледной улыбкой. — Но я точно не захочу делать это вновь, пока не увижу то, что хочу увидеть…
— Не надо идти на кладбище.
— Но это же просто место. Оно ничем не отличается от других, — говорит Вив, касаясь лбом моего лба. — И я же здесь, с тобой.
Я готовлюсь привести новые возражения, но Вив заставляет меня умолкнуть, наградив долгим жарким поцелуем. Сердце ускоряет бег, и думать трезво я уже не могу. Может, она и права: обычное место, такое же, как другие.
— Ладно. Давай сходим, — говорю я. — Просто это довольно депрессивное зрелище.
Она тянет меня за руку, увлекая вдоль улицы в сторону кладбища. |
— Что депрессивного может быть в том, чтобы пойти на мою могилу, да еще и в компании со мной?
Мало найдется на свете мест, где так пронзительно тихо и так страшно, как на кладбище ночью. Я не был на могиле со дня похорон. Просто мне всегда казалось, что душа Вив здесь не обитает. Там, на углу у школы у меня появлялось совсем другое ощущение. Полагаю, теперь я могу сказать, что знаю почему.
Пару раз в поисках нужного участка мы заблудились, но кладбище не столь уж велико, и в конце концов мне удалось найти ряд, в котором покоятся останки членов семьи Хэйворд. Надгробие у могилы Вив заметить нелегко. Можно запросто пройти мимо этого небольшого камня, но в ряду только одна свежая могила.
— Вон она, там, — говорю я, указывая рукой на засыпанный свежей землей прямоугольник.
Вив тянет меня за руку.
— Пойдем посмотрим.
Я качаю головой, отказываясь идти дальше:
— Без меня.
— Не может быть, чтобы ты позволил мне стоять над собственной могилой в одиночестве… — говорит Вив, закидывая голову и глядя на меня снизу вверх.
Смотрю через ее плечо на прямоугольный клочок разрытой земли. Трава уже пустила первые ростки, чтобы со временем покрыть могилу целиком, словно она всегда была здесь. Ежусь от нахлынувших чувств, как от порыва холодного ветра.
Вив, быстро осмотрев место, касается рукой моей щеки.
— Я здесь, Кам. Я жива.
Беру ее ладонь в свою и крепко сжимаю; Она воспринимает все с такой легкостью, остается только позавидовать ее самообладанию. К могиле мы подходим вместе. Надгробный камень я вижу впервые — во время похорон его еще не было. Он, в общем-то, ничем особенно от других не отличается. На камне, кроме полного имени Вив — Вивьен Фрэнсис Хэйворд — и даты рождения и смерти, ничего нет.
В голове без всякого предупреждения всплывают воспоминания, связанные с днем аварии: вижу дорогу, зажигалку, которую я искал, капли дождя на стекле, слышу скрип шин. Оставшиеся в памяти образы не утратили яркости, как будто события, к которым они относятся, произошли совсем недавно. Закрыв глаза и внутренне содрогаясь, я заново переживаю столкновение со столбом, вспоминаю, как вылез через окно и, увидев разбитое лобовое стекло, залитое кровью, упал в кусты.
Открываю глаза и судорожно притягиваю к себе Вив, прижимаясь лицом к ее шее. Она шепчет мне в ухо слова утешения, гладит меня по голове, рыдая вместе со мной. Я нежно глажу ее по спине, а Вив несколько раз целует меня в щеку.
— Прости, — шепчет она, — прости меня, Кам.
— Нет, — отвечаю я, качая головой, — ты меня прости.
Обнявшись, мы отходим от могилы, стремясь оказаться как можно дальше от холодного безжизненного камня, лежащего на земле. Находим по пути деревянную скамейку и садимся.
Набираю полные легкие морозного воздуха.
— Не знал, что так будет, — говорю я, обхватив голову руками. Хоть Вив и здесь, со мной, невозможно отрицать, что она одновременно лежит там, в земле. — Зря мы сюда пришли.
Вив не отвечает, и я, подняв голову, вижу, как она сначала всхлипывает, а потом заливается горькими слезами. Мне становится ужасно жаль ее. Когда Вив расстраивается, на меня наваливается ощущение бессилия. Жуткие воспоминания мигом улетучиваются из головы. Усадив Вив на колени, я обнимаю ее и покачиваю, а она безутешно рыдает, судорожно хватая ртом воздух в перерывах между спазмами.
— Что с тобой? — спрашиваю я шепотом. — Расскажи мне.
Вив неистово трясет головой.
— Я потеряла тебя и не могла в это поверить… — говорит она дрожащим голосом, продолжая всхлипывать. — А потом это случилось и… Как ты мог?
— О, Вив… я же не… это ведь не специально…
Она прячет лицо на моей груди, а я сижу и молча глажу ее по спине, чувствуя себя абсолютно беспомощным. Я ничего не могу сделать, только сидеть и слушать, как она плачет.
Наконец Вив удается справиться с собой, и ее дыхание понемногу выравнивается.
— Тебя не было рядом, и я не могла этого вынести… — говорит она, всхлипывая.
— Ну, не надо, успокойся, — шепчу я, сдвигая с ее головы шарф, чтобы погладить по волосам. — Ты же ни в чем не виновата.
Вив, тихонько скуля, кладет голову мне на плечо и крепко прижимается. Постепенно рыдания стихают, и вскоре мы уже дышим в такт — спокойно и ровно.
— Ты сказал… обещай мне… что никогда больше меня не оставишь.
Вспоминаю парня, лежащего в могиле в ее мире, и на секунду мне приходит в голову, что я, возможно, не смогу заменить его.
— Я буду с тобой, пока ты этого хочешь.
Вив обнимает меня и крепко прижимает к себе, как будто того, что я уже держу ее в объятиях, недостаточно.
— На этот раз я постараюсь быть лучше, чем раньше, обещаю тебе… — говорит она.
Закрыв глаза, вдыхаю ее запах, и целую в губы.
— Мы оба будем лучше, — отвечаю я.
Глава девятнадцатая
— Мы не можем просто остаться здесь? — спрашивает Вив, пока я бесцельно брожу вокруг фонарного столба, глядя в стремительно белеющее небо.
— Мы можем возвращаться хоть каждую ночь, — говорю я, — просто не хотелось бы, чтобы нас кто-нибудь увидел.
Нахмурившись, я начинаю искать вход в пор-ал. Уверен, раньше я находил нужное место быстрее. Наконец я чувствую на коже знакомое покалывание. Странно, что на этот раз я нашел его не сразу. Обернувшись, замечаю, что Вив снова плачет. Однако, похоже, она все-таки приняла мои опасения всерьез.
— Готова? — спрашиваю я. — Будешь закрывать глаза?
— А что, если… — спрашивает Вив, нервно комкая в руках край воротника, — если я не хочу домой?
Я отвечаю не сразу, пытаясь понять, серьезно она говорит или просто капризничает.
— Не могу же я привести тебя домой и спрятать в гардеробе.
Вив корчит гримасу, но ничего не говорит и не делает попытки двинуться с места. Взяв ее рукой за подбородок, я смотрю ей в глаза, неодобрительно хмурясь.
— Мы вернемся сюда завтра. Обещаю тебе.
Взглянув на мою полупрозрачную, испускающую зеленоватый свет руку, Вив вздыхает.
— Ты первый.
Взяв ее за руку, я погружаюсь в наэлектризованный воздух прямо передо мной. Вход, напоминающий облако светящегося зеленого газа, виден целиком. На этот раз мне почему-то приходится пригнуться, чтобы войти в портал. Оказавшись на другой стороне, я разворачиваюсь, чтобы помочь Вив, и в этот момент замечаю силуэт наблюдающего за нами человека. Запаниковав, я разворачиваюсь, но предупреждать Вив слишком поздно: она идет сразу за мной. Лихорадочно оглядываюсь в поисках укрытия, но вокруг нет ничего, кроме не-высоких кустов и столба.
— Кам?
Голова все еще гудит, как под напряжением, после прохода сквозь область зеленого свечения, но, узнав голос Нины, я облегченно вздыхаю. Вив выходит вслед за мной: сначала материализуется одна нога, затем все остальное. Вив продолжает держать меня за руку, и, выйдя наружу, она стоит, крепко сжимая мою ладонь, изумленно и вместе с тем радостно вздыхая.
— В этот раз мне даже понравилось!
Поняв, что Вив в безопасности, я отпускаю ее и поворачиваюсь к Нине.
— Слава богу, это ты.
Нина смотрит то на меня, то на Вив с напряженным выражением на лице,
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она меня.
Я хочу подойти к ней, но Вив, снова взяв меня за руку, удерживает на месте.
— Да все в порядке, — объясняю я. — Нина все это уже знает.
— Да? — недоверчиво произносит Вив, крепко сжимая мою руку.
— Я… показывал Вив, как работает портал, — говорю я, обращаясь к Нине и указывая рукой на
фонарный столб.
Нина стоит не двигаясь. На ней светлая куртка и джинсы в обтяжку. Волосы распущены — в этом мире она никогда, похоже, не собирает их в пучок, как было там, в закусочной, когда я встретил ее по ту сторону портала. Она стоит, опустив руки, и время от времени сжимает пальцы в кулак.
Вспомнив, что я сказал по поводу автографа в ее альбоме, чувствую угрызения совести. Однако просить прощения здесь и сейчас, когда стоящая рядом Вив держит меня за руку, мне кажется нелепым. Кроме того, они, похоже, агрессивно настроены по отношению друг к другу и напоминают дуэлянтов у барьера. Нина, не спуская взглядах Вив, медленно качает головой.
— Тебе небезопасно быть рядом с ней, Кам.
Подняв голову, я торопливо оглядываюсь.
— Нас никто не видел.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Нину Вив сквозь плотно сжатые зубы. Нина смотрит на нее пристально и слишком долго для человека, привыкшего соблюдать правила вежливости, и переводит взгляд на меня.
— Это опасно.
— Мы прекрасно понимаем, что делаем, — говорит Вив, выступая вперед. — И к тебе это никакого отношения не имеет.
— А вы понимаете, что будет, — спрашивает Нина, поджав губы, — если вас кто-нибудь увидит?
— Прекрасно понимаем, — отвечает Вив, — но к тебе это, повторяю, не имеет ни малейшего отношения.
Нина вопросительно смотрит на меня. Я пытаюсь представить, что бы сделал в этой ситуации тот, второй Камден. Я подхожу ближе к Вив и беру ее под руку. Нина смотрит на нас широко раскрытыми глазами. Через секунду она, сердито сжав зубы, разворачивается и уходит. Я, не понимая, что делать, хочу догнать ее, но Вив крепко сжимает мою руку и не отпускает. Морщусь и освобождаю руку, но прежде чем я успеваю что-либо сказать или сделать, Вив, развернувшись, решительно уходит в противоположном направлении.
— Вив, ПОСТОЙ…'
Приходится догонять ее. Когда я касаюсь ее руки, Вив резко останавливается и смотрит на меня полными обиды глазами.
— Да что случилось? — спрашиваю я. — Что это было?
— Откуда ей известно, что ты жив?
Открываю рот, чтобы объяснить, но подходящих слов не нахожу.
Вив смотрит на меня с недовольным видом, скрестив руки на груди. Закрываю рот. И во что я, спрашивается, здесь вляпался?
— Это долгая история… — говорю я наконец.
— Ты ходил к ней, прежде чем найти меня?
Вспоминаю, как увидел Нину в тот вечер — в облаке зеленого света, и позже, на пороге моего дома. Когда это было? На прошлой неделе? Впечатление такое, что с тех пор прошло несколько месяцев.
— Нина сама пришла ко мне, и я даже не знал, кто она такая. Мне было неизвестно, что ты жива.
Вив, прищурившись, смотрит на меня.
— Что ты хочешь сказать?
Я искоса смотрю на небо, розовеющее на востоке.
— Там, в другом мире, никакой Нины нет. Вернее, она есть, но я с ней не знаком…'
— Ты ее не знал?
Поднимаю руки ладонями вверх и качаю головой.
— Но я не уверен, что нашел бы тебя, если бы не она.
Вив, теребя край шелкового шарфа, разворачивается и снова устремляется прочь. Я вновь догоняю ее. Ничего не понимаю.
— Так что же там произошло? — спрашиваю я.
Вив продолжает идти вперед, как всегда, широко шагая. Над горизонтом появляется солнце, и она достает темные очки.
— Она была без ума от тебя, когда ты был жив, — говорит Вив. От неожиданности я спотыкаюсь об бордюр и чуть не падаю.
— Серьезно?
— Да. Она была расстроена не меньше меня, когда ты погиб. Даже мне было ее жалко… да, впрочем, и сейчас тоже.
— Но… я думал, мы с Ниной были просто друзьями.
Вив, скорчив гримасу, заправляет за уши растрепавшиеся кудри.
— Она была в тебя влюблена. Ты сказал ей, что вы останетесь друзьями — потому что ты был со мной, конечно, — но ей было тяжело это принять. В общем, она вела себя странно — появлялась неизвестно откуда, старалась на людях тереться возле тебя, оставляла тебе записки. Словом, вела себя как маньяк…
Нога разболелась от ходьбы, и мне приходится умерить шаги. Вив притормаживает и идет дальше вровень со мной.
— Маньяк? Нина не маньяк.
— Ну, если уж она помогла тебе найти меня, возможно, все уже позади.
От обилия новой информации у меня кружится голова. Похоже, не стоит рассказывать, что Нина не сказала мне напрямую о том, что Вив жива. Подумав, решаю этого не делать.
Мы стоим на тротуаре возле ее дома. В окнах по-прежнему темно, хотя солнце уже поднялось над горизонтом.
— Пожалуй, мне стоит уйти… прежде чем меня кто-нибудь заметит, — говорю я.
Вив, схватив меня за куртку, притягивает к себе.
— Но ты вернешься? Ко мне?
— Конечно вернусь.
Вив озабоченно хмурит брови, отчего на переносице образуется едва заметная морщинка.
— Ты пойдешь к Нине?
Не знаю, — говорю я. — Думаешь, не стоит?
— Я бы не хотела, чтобы она увела тебя, — нежно шепчет Вив, обхватив меня за шею и приникнув губами к самому уху. Я замираю. По ее невинному виду можно заключить: она не понимает, какая злая ирония таится в ее словах. Да и после того, что нам пришлось пережить, — зачем вообще говорить такие вещи? Обняв Вив за талию, я прижимаю ее к себе и целую, стирая слова, готовые сорваться с ее губ.
Глава двадцатая
Воскресенье я потратил на уборку в комнате. Вечером я хочу привести домой Вив, а ей не обязательно знать, каким неряхой я стал за последнее время. Под столом и кроватью накопилась, наверное, целая тонна мусора. Листки с домашними заданиями, к которым я так и не притронулся, старые рецепты от врачей, пара тарелок с непонятными остатками неведомой еды. Перейдя к шкафу, я на минуту остановился, обнаружив белую футболку с огромной красной цифрой пять.
Выбросив ее в помойное ведро вместе с другим мусором, я, подумав, достал ее и вернул на место.
Помню, я впервые увидел фамилию Пайк на спине футболки с символикой школьной команды, когда мы с Майком вместе пошли за новой формой. При печати кто-то умудрился допустить ошибку в фамилии Лиу, и мы всю дорогу хохотали над тем, что находятся люди, способные переврать слово из трех букв. Держа в руках футболку, провожу пальцами по вышитой на ней эмблеме. Понятно, что возвращаться в команду поздно, хотя Логан, похоже, все еще этого боится, но и воспоминаний о тех замечательных временах, когда я носил эту форму, из памяти уже не стереть.
Сложив футболку, кладу ее в ящик комода.
Мы с Вив договорились провести следующую ночь вместе. По ее настоянию мы снова придем на мою сторону, и хотя мама сообщила, что будет ночевать дома, через час я осторожно исчезаю. Со мной пара теплых одеял, и мы с Вив идем на детскую площадку, где днем играют детишки из начальной школы. Мы долго качаемся на качелях, пока не чувствуем, что наши носы вконец онемели. На площадке стоит детская горка, сделанная в виде средневековой деревянной башни, и мы, забравшись внутрь, берем одеяла и кутаемся в них, стараясь согреться.
— Я хочу остаться здесь навсегда, — говорит Вив.
— Здесь холодно, — замечаю я, закутывая ее и себя в одеяло.
— Нет, не на этой площадке, конечно. Я имею в виду здесь, в твоем мире.
— А зачем тебе оставаться здесь? — спрашиваю я, поглаживая ее по голове и следя за тем, как кудри извиваются между пальцами. — У тебя дома есть все. Родители, команда…
— Но здесь я так свободна, — говорит Вив.
— Ну, это глупо. Что тебя может здесь интересовать?
— Команда мне точно не нужна! — заявляет Вив и делает паузу, чтобы подумать. — Ты сказал, что здесь я из нее ушла — очевидно, я понимала, что делала.
Глядя на звезды сквозь фигурные отверстия в крыше, вспоминаю, какой счастливой она была, когда носила форму, и как лучезарно улыбалась зрителям, танцуя на поле.
— Мне всегда казалось, тебе не хватает команды.
— Гм… — говорит Вив, закусывая губу. — Я, честно говоря, сама не понимаю, почему не бросила.
Родители сказали, что мне лучше продолжать.
Об этом я не думал. Действительно, у Вив наверняка было не меньше проблем с родителями после аварии, чем у меня. Мне пришлось ходить к психотерапевту, а ей — участвовать в делах команды.
— Ты из-за родителей хочешь остаться в этом мире?
В течение секунд тридцати Вив не произносит ни слова. Ее взгляд направлен в точку, находящуюся где-то очень далеко. Затем, повернувшись, она заглядывает мне в глаза и, подняв руку, проводит пальцем по моему небритому под-бородку.
— Не важно, почему я хочу уйти, — говорит она, — важно, зачем хочу остаться здесь. И причина в тебе.
Она наклоняется ко мне, и я закрываю глаза. Ночь так холодна, что я рефлекторно открываю их снова, когда наши губы соприкасаются. Мы смеемся. Я прижимаю Вив к себе И держу в объятиях, прислушиваясь к дыханию, сливающемуся с моим. Она права: ничто не важно, если у тебя уже есть то, чего не может быть.
— Как ты считаешь, — спрашиваю я, — куда мы поедем, когда закончим школу? Найдем какое-нибудь место, где нас никто не знает?
— О-о-о! Мы поедем на Таити — в твоем мире, — произносит Вив, дрожа от воодушевления, — или еще куда-нибудь, где всегда тепло.
Я смотрю на нее с удивлением.
— Мне казалось, ты никогда больше не захочешь валяться на пляже, после того как вы с кузинами ездили на Гавайи.
— На Гавайи? — переспрашивает Вив. — Я там никогда не была. Вряд ли я бы забыла поездку на острова. Это же райское место.
Я качаю головой, чувствуя, что окончател-но запутался.
— Ты не была на Гавайях в десятом классе? Вы ездили туда на весенние каникулы, когда твоя кузина Аманда поступила в Гарвард. Помню, ты приехала со страшными солнечными ожогами и поклялась, что больше никогда и нигде не появишься рядом с пальмами.
— В Гарвард? — переспрашивает Вив, бледнея.
— Да. Она и сейчас там учится. На врача.
— Этого не может быть, — хмуро говорит Вив. — Аманда уже второй раз лежит в реабилитационной клинике.
Мы оба ежимся от неловкости. Насколько мне известно, собираясь поступать в Гарвард, Аманда преодолела развившееся у нее пристрастие к наркотикам, но я уже боюсь об этом рассказывать.
— Аманда могла быть такой умницей, — произносит Вив, всхлипывая. — Наверное, здесь она всё-таки справилась с собой. Но это еще один аргумент в пользу этого мира.
От неожиданности я начинаю кашлять. Насколько я помню, Вив всегда гордилась Амандой, даже когда та боролась с наркотической зависимостью. А теперь говорит о ней как о конченом человеке.
Мне странно это слышать.
— Ладно, Таити в любом случае слишком далеко, — говорю я, меняя тему. — Что будет, если ты захочешь навестить дом?
Вив пренебрежительно машет рукой.
— Пошлю открытку. Как думаешь, много ли возьмут на почте, чтобы передать письмо в другое измерение?
Я смеюсь, а потом, вновь почувствовав холод, плотнее закутываю себя и Вив в одеяло.
— Нам не нужно ждать окончания школы, — говорит Вив спустя какое-то время.
— Если ты хочешь остаться в моем мире, придется ждать. Мама найдет меня и убьет, если я останусь в одном с ней измерении и не окончу школу.
Вив смеется, а я, взяв ее пальцами за подбородок, слегка поднимаю ее голову, чтобы заглянуть в глаза.
— Но если мы останемся на твоей стороне…
— Нет, ни за что, — говорит Вив, ожесточенно тряся головой.
Закатываю глаза к небу. Она всегда была упрямой девочкой, и этот вопрос, похоже, стал для нее камнем преткновения.
— Когда закончим школу, никто уже не будет интересоваться, где мы и что делаем, — говорю я. — Тогда и решим, куда ехать.
Вив, придвинувшись вплотную под одеялом, кладет голову мне на плечо.
— Ты хочешь сказать, тогда и решим, куда ехать в этом мире?
Глава двадцать первая
Отправляясь в школу в понедельник утром, встречаю на пороге целый отряд из службы уборки домов. Мама взяла на работе выходной, чтобы лично руководить работами. Я решил не говорить ей, что одним днем дело явно не ограничится. Хорошо, если удастся уложиться в недельный срок, чтобы разгрести все. Вспомнить, к примеру, пол в кухне. Он серый, хотя на самом деле плитка белого цвета. И все же я рад тому, что мама решилась на это мероприятие. Сам я неожиданно для себя прихожу в школу еще до первого звонка. Оказывается, я уже успел забыть, как трудно бывает пройти в дверь; когда все ученики разом стремятся внутрь. Какой-то парень из девятого класса несет плакатный щит с работой, сделанной за выходные, а девушка, знакомая мне по курилке на автобусной остановке, проносится мимо в обратном направлении, чтобы успеть зарядиться никотином перед уроками. Еще одна девушка, топающая по ступенькам прямо передо мной в розовых туфлях на чрезмерно высоком каблуке, спотыкается и падает назад, но я успеваю подхватить ее.
— Все нормально? — спрашиваю я, когда она, справившись с ходулями, снова принимает вертикальное положение.
— Да, спасибо, я… Камден?
Я немедленно отпускаю ее.
— Осторожней с этими штуками, Тэш.
Она снова начинает карабкаться по ступенькам, и я собираюсь пойти вслед за ней, как вдруг Логан Вест, весь красный от гнева, появившись неизвестно откуда, прижимает меня спиной к перилам.
— Ты что, клеишься к моей девочке, Пайк?
Достаточно трудно сказать что-то вразумительное, когда твоя спина изогнута под невероятным углом, а сам ты прижат к стальной трубе.
— К твоей девочке?
— Чтобы никакой самодеятельности на этот раз, ты понял? — требует Логан, кивая в ту сторону, где должна по идее находиться в настоящий момент Тэш. — Это моя девочка.
Проследив за его взглядом, я вижу ее. Тэш с утра начесала волосы так, что стала похожа на пуделя, одетого в розовую попонку. Даже если бы я не держал в объятиях Вив буквально несколько часов назад, намек на то, что я клеюсь к Тэш, все равно показался бы мне нелепым. Не выдержав, я громко смеюсь.
— Поздравляю. Я не знал, что вы официально встречаетесь. Помню, последний раз я слышал, что вы друзья с определенными допущениями.
Логан еще сильнее прижимает меня к перилам, и в какой-то момент кажется, что он собирается врезать мне как следует, чтобы я полетел за перила — что он, без сомнения, хотел сделать с тех пор, как я увел у него Вив… Однако я жду напрасно. Очевидно, между мной и вторым по популярности квотербэком стоит какая-то невидимая стена.
— Послушай, Вест, почему бы тебе не купить своей девочке более практичную обувь? — спрашивает подоспевший Майк. — Если бы Пайк ее не подхватил, она бы отбила задницу об ступеньки.
Красная от гнева физиономия Логана становится лиловой. Он смотрит на Майка, потом на меня, а потом переводит взгляд на Тэш, стоящую на лестничной площадке.
— Ты назвал меня его девушкой? — спрашивает она, посмотрев сначала на Майка, потом на Логана. — Нужно срочно написать об этом Ники!
Логан бросается к ней, пытаясь помешать, но Тэш успевает начать оповещение подруг раньше, чем он успевает возразить.
Я награждаю Майка сердитым взглядом. Он примирительно смотрит на меня, подняв брови.
— И тебе доброе утро, да?
Впервые за несколько дней у меня портится настроение. Я ушел из команды, это правда, но с чего Майк решил, что это причина возиться со мной и защищать? Вспоминаю Красного короля бала, гордо стоящего напротив школы и держащего под руку Вив. Что бы она сказала, узнав, что Майк вмешивается в мои разборки с ребятами?
— Я сам разберусь с Логаном, — говорю я.
— Прости, я не знал, что ты хочешь ходить со сломанным носом.
— Оставь мне самому расхлебывать мое дерьмо, — требую я, сжимая челюсти. — У тебя что, своих дел нет, или ты считаешь себя слишком славным парнем, которому никто не захочет врезать?
— Дружище, да какого…
— Просто перестань это делать, хорошо? — перебиваю его я, поднимаясь по ступенькам. Однако выражение, появившееся на лице Майка, заставляет меня остановиться. Как объяснить ему, что я не хочу быть неудачником по сравнению с тем, другим собой? Посмотрев на него, я снова начинаю подниматься по лестнице, но Майк окликает меня:
— Что с тобой случилось, Пайк, черт возьми?
Пожимаю плечами, продолжая подъем.
— Хорошо провел выходные, — бросаю я через плечо.
— Мистер Рид! — кричу я, направляясь по коридору к школьной столовой.
Мой бывший тренер останавливается и ждет, пока я выберусь из толпы учеников.
— Мистер Пайк? Чем я могу вам помочь?
Чувствую себя слегка глупо, обращаясь к нему по такому поводу, но теперь уже поздно — мы стоим лицом к лицу, и назад пути нет.
— Я тут думал… в смысле, хотел попросить вас… Как вы думаете, могу я попасть в спортивный класс?
Мистер Рид открывает рот, готовясь что-то ответить, но я, не давая возможности ни ему, ни себе подумать, продолжаю:
— У меня есть свободное время во второй половине дня. Понятно, что у меня разбито колено, но мне просто хотелось бы привести себя в форму. Я подумал, это будет полезно. Не то чтобы я снова хотел играть, конечно, но… я не знаю…
Лицо горит от стыда. Рид в течение некоторого времени стоит абсолютно без движения. Готов поклясться, он целую минуту, наверное, даже не моргает.
— Если ты думаешь, что готов для этого… — наконец произносит он, — я попрошу, чтобы тебя перевели, Камден.
У меня просто челюсть отваливается. Я-то предполагал, он скажет, что подумает или что-нибудь в этом роде.
— Ладно, понял. Спасибо, м-м-м… тренер.
— Кам, — говорит он поспешно, — шкафчик для тебя будет готов к завтрашнему дню. Принеси форму.
Все, меня взяли обратно.
Иду в столовую, но лишь для того, чтобы купить еды. Бургеры не стали лучше с тех пор, как мы с Вив пробовали их в прошлом году, но, обсыпав котлеты со всех сторон огромным количеством перца и измазав горчицей, я в конце концов чувствую, что их как будто бы даже можно есть. Заново упаковав гамбургеры в фольгу, я оставляю поднос у двери и выхожу в коридор. В проеме двери, где я привык пережидать большую перемену, как обычно, склонившись над блокнотом, сидит Майк.
Заметив его, я замедляю шаг. Подняв глаза, он видит в моей руке упакованные бургеры.