СПАСИБО, САПЕРЫ!
Зазвонил телефон. Дежурный по части снял трубку. Раздался встревоженный голос:
– Товарищи военные! Может случиться беда… Выручайте! У нас в поселке Тихминево на угольной шахте близ карьера обнаружены боеприпасы… Да, да, бомбы!
…Через некоторое время группа солдат во главе с офицером Режевым прибыла на место.
В разрыхленной бульдозером земле «нежилось» несколько взрывателей от авиационных бомб.
– Вряд ли японцы оставили только это. Надо искать склад, – сказал Ражев.
Саперы действовали миноискателями. Острыми металлическими наконечниками на палках – щупами – они исследовали каждый квадратный метр земли.
Первым границы предполагаемого склада с боеприпасами определил ефрейтор – комсомолец Ионас Кулионис. Он доложил об этом офицеру.
Вскоре саперы под слоем земли обнаружили металлическую банку. Внутри нее была сетка, а в сетке топорщились взрыватели!
Рискуя жизнью, воины осторожно выкапывали их и счищали.
Но вот у кого‑то из саперов деревянный нож задел провод.
– Отставить ножи! Разгребать землю руками! – приказал офицер.
Вскоре Кулионис нащупал пальцами еще один провод, а под ним что‑то твердое и округлое,
– Авиабомба! – доложил ефрейтор лейтенанту.
– Осторожно!
– Вторая, товарищ лейтенант!
Ражев приказал подорвать бомбы в специальном котловане.
Вот уже все подготовлено к, подрыву бомб.
– Надеть противогазы! – приказал Ражев.
Предосторожность офицера была кстати. Среди напалмовых бомб одна оказалась начиненной отравляющими химическими веществами.
Когда опасная работа была закончена, жители поселка обратились к военным с просьбой: проверить еще водоем, в котором летом купаются дети.
|
|
Несмотря на усталость, рядовые Таймурзин и Кокорин опустились в ледяную воду и тщательно обследовали грунт. В водоеме они тоже нашли взрыватели от бомб.
Вернувшись в часть, саперы доложили командиру:
– Поселок может спать спокойно!
В это время опять зазвонил телефон. Дежурный взял трубку и услышал уже радостный голос:
– Передайте, пожалуйста, командиру части, что сахалинские горняки восхищаются самоотверженным подвигом воинов‑саперов и от души благодарят их!
ОГНЕННЫЙ ПОЕЗД
Рабочие только вышли из проходной. И вдруг – сирена! Над тупиком, где стоял эшелон с цистернами нефти, вихрился черный смерч. В клубах дыма метались огненные языки.
Пожар!
На какое‑то мгновение рабочие замерли. Пожар на нефтеперерабатывающем заводе, где на каждом шагу цистерны с бензином, грозил большим несчастьем.
– Стоим‑то чего? – крикнул Филипп Гришаев и бросился к тупику. За ним – Иван Заброда, Михаил Ивин, Александр Погребняк. На путях под парами – паровоз.
Гришаев действовал молниеносно.
– Я подведу паровоз к составу, а вы прицепите.
Товарищи поняли замысел Гришаева.
Но не так‑то просто было подойти к полыхавшему эшелону. Горящую нефть разбрызгивало, по земле растекались огненные ручейки. Дышать было нечем. Но комсомольцы кинулись в огонь. Обжигая руки, сбивая пламя с одежды, они прицепили состав к паровозу – и вот состав тронулся.
Через несколько минут горящий эшелон с цистернами нефти был далеко от завода.
СКВОЗЬ БУРАН
Когда говорят о подвиге, то чаще всего имеют в виду сильный мгновенный порыв. Но есть подвиги, длящиеся неделями. И каждый день требует от людей высокого мужества, упорства, презрения к опасности.
|
|
…Вершины деревьев утопают в больших белых шапках. По горной трассе, по головокружительным склонам, и заснеженным перевалам идут автомашины. Они везут срочные грузы в далекий рудник Таежный, раскинувшийся в центральной части Сихотэ‑Алиня. Три недели пути.
В горах разразилась снежная буря. Не видать ни зги. И как на грех сломалась рация. Рассчитывать на помощь не приходилось.
Усталые, измученные бессонными ночами шоферы прокладывали коридоры в снегу, распиливали валежины и шаг за шагом пробивались вперед, к далекому руднику.
– Самое главное, – предупреждал водителей механик Анатолий Бондарь, – не допустить поломок машин. Тогда мы прорвемся к Таежному.
За руль «газика‑63» сел начальник колонны инженер Борис Сергеевич Новиков.
– Я буду взбираться на кручи, а потом лебедкой подтягивать машину за машиной, – сказал он шоферам.
Водители Георгий Соловчук, Владимир Комаров, Федор Шичко, Николай Кияненко, Константин Ковалев и другие поддержали начальника колонны.
…Кончились продукты. Спали в кабинах по двое, по трое.
Семь дней бушевал буран, семь дней отважные автомобилисты штурмовали кручи Сихотэ‑Алиня.
И победили.
Роберт Шекли
ПРЕМИЯ ЗА РИСК
Рэдер осторожно выглянул в окно. Прямо перед ним была пожарная лестница, а дальше узкий проход между домами – там стояли видавшие виды детская коляска и три мусорных бачка. Из‑за бачка показалась рука в черном, в ней что‑то блеснуло. Рэдер бросился навзничь. Пуля пробила оконное стекло и вошла в потолок, осыпав Рэдера штукатуркой.
|
|
Теперь ясно. Проход и лестница охраняются, как и дверь.
Он лежал, вытянувшись во всю длину на потрескавшемся линолеуме, глядя на дырку, пробитую в потолке, и прислушивался к шумам за дверью. Его лицо с красными от усталости глазами и двухдневной щетиной на щеках то застывало, то вдруг подергивалось от страха, но в нем теперь был характер, – ожидание смерти преобразило его.
Один убийца был в проходе, двое на лестничной клетке. Он в ловушке. Он мертв.
Нет, конечно, Рэдер мог еще двигаться, дышать, но это лишь по нерасторопности смерти. Через несколько минут она займется им. Смерть понаделает дыр в его теле и лице, мастерски разукрасит кровью его одежду, сведет руки и ноги в причудливом пируэте могильного танца. Рэдер сильно закусил губу. Хочется жить! И должен же быть выход! Он перекатился на живот и осмотрел дешевую грязную квартирку, в которую его загнали убийцы. Настоящий однокомнатный гроб. Дверь стерегут, пожарную лестницу тоже. Вот только крошечная ванная без окна…
Он выполз в ванную и встал В потолке была неровная дыра, почти в ладонь шириной. Если б удалось сделать ее пошире и пролезть в ту квартиру, что наверху…
Послышался глухой удар. Убийцам не терпелось. Они начали взламывать дверь.
Он осмотрел дыру в потолке. Нет, об этом даже и думать нечего. Не хватит времени.
Они вышибали дверь, покрякивая при каждом ударе. Скоро выскочит замок или петли вылетят из подгнившего дерева. Тогда дверь упадет и двое с пустыми, неосмысленными лицами войдут, отряхивая пыль с пиджаков…
Но ведь кто‑нибудь поможет ему! Он вытащил из кармана крошечный телевизор. Изображение было нечетким, но он и не стал настраивать его. Звук шел громко и ясно.
Он прислушался к размеренному, профессиональному голосу Майка Терри.
«…Ужасная дыра, – сетовал Терри. – Да, друзья, положение Джима Рэдера просто ужасно. Вы, конечно, помните, что он скрывался под чужим именем в третьесортном отеле на Бродвее. Казалось, он был в безопасности. Но коридорный узнал его и сообщил банде Томпсона»…
Дверь трещала под непрерывными ударами. Рэдер слушал, вцепившись в маленький телевизор.
«Джиму Рэдеру еле удалось бежать из отеля. Преследуемый по пятам, он вбежал в каменный дом номер сто пятьдесят шесть по Уэст‑Энд авеню. Он хотел уйти по крышам. И это могло бы ему удаться, друзья, могло бы! Но дверь на чердак оказалась запертой. Казалось, что Джиму конец… Но тут Рэдер обнаружил, что квартира номер семь не заперта и что в ней никого нет. Он вошел… – Здесь Терри сделал эффектную паузу и воскликнул: – И вот он попался! Попался, как мышь в мышеловку! Банда Томпсона взламывает дверь! Она охраняет и пожарную лестницу. Наша телекамера, расположенная в соседнем доме, дает сейчас всю картину крупным планом. Взгляните, друзья! Неужели у Джима Рэдера не осталось никакой надежды?»
«Неужели никакой надежды?» – повторил про себя Рэдер, обливаясь потом в темной и душной маленькой ванной, слушая настойчивые удары в дверь.
«Минуточку! – вскричал вдруг Майк Терри. – Держись, Джим Рэдер! Держись еще хоть немного. Может, и есть надежда! Только что по специальной линии мне позвонил один из наших зрителей – срочный звонок от доброго самаритянина. Этот человек полагает, что сможет помочь тебе, Джим. Ты нас слушаешь, Джим Рэдер?»
Джим слышал, как дверные петли вылетают из досок.
«Давайте, сэр, давайте! – поторапливал Майк Терри. – Как ваше имя?»
«Ээ… Феликс Бартолемов».
«Спокойнее, мистер Бартолемов. Говорите сразу…»
«Хорошо, так вот, мистер Рэдер, – начал дрожащий старческий голос. – Мне пришлось в свое время жить в доме сто пятьдесят шесть по Уэст‑Энд авеню. В той самой квартире, где вас заперли, как раз в ней. Так вот, там есть окно в ванной. Оно заделано, но оно есть».
Рэдер сунул телевизор в карман. Он определил очертания окна и стукнул по нему. Зазвенели осколки стекла, и в ванную ворвался ослепительный дневной свет. Отбив острые зазубрины с рамы, он взглянул на бетон двора.
Дверные петли вылетели. Рэдер услышал, как распахнулась дверь. Он вылез на подоконник и прыгнул.
Падение оглушило его. Шатаясь, он еле встал на ноги. В окне ванной появилось лицо.
– Везет дураку, – сказал человек, высовываясь и старательно наводя на Рэдера коротенькое курносое дуло револьвера.
В этот момент в ванной взорвалась дымовая бомба.
Пуля убийцы просвистела мимо, он с проклятьем обернулся. Во дворе тоже взорвались бомбы, и дым окутал Рэдера.
Он услышал, как из кармана, где лежал телевизор, неистовствовал голос Майка Терри:
«А теперь спасайся! Беги, Джим Рэдер, спасай свою жизнь. Скорей, пока убийцы еще слепы от дыма. И спасибо вам, добрая самаритянка Сара Уинтерс, дом 3412 по Эдгар‑стрит, за то, что вы пожертвовали эти пять дымовых бомб!»
Уже спокойнее Терри продолжал:
«Вы спасли сегодня жизнь человеку, миссис Уинтерс. Не расскажете ли вы нашим слушателям, как…»
Больше Рэдер не слышал. Он мчался по заполненному дымом двору, мимо веревок с бельем, прочь, на улицу.
Потом, съежившись, чтоб казаться меньше ростом, он шел, спотыкаясь, по 63‑й улице. Кружилась голова.
– Эй, вы!
Рэдер обернулся. Какая‑то женщина средних лет сурово смотрела на него со ступенек дома.
– Вы ведь Рэдер, правильно? Тот самый, кого они пытаются убить?
Рэдер повернулся, чтобы уйти.
– Заходите сюда, – сказала женщина.
Может, это и западня. Но Рэдер знал, что должен полагаться на щедрость и добросердечие простых людей, Ведь он был их представителем, как бы их копией – средним парнем, попавшим в беду. Без них он бы пропал.
«Доверяйте людям, – сказал ему Майк Терри. – Они никогда вас не подведут».
Он прошел за женщиной в гостиную ее дома. Она велела ему присесть, сама вышла из комнаты и тотчас вернулась с тарелкой тушеного мяса. Женщина стояла и смотрела, как он ест, словно в зоопарке возле клетки с обезьяной, грызущей земляные орехи.
Двое детишек вышли из кухни и стали смотреть на него. Потом трое мужчин в комбинезонах телестудии вышли из спальной и навели на него телекамеру.
В гостиной стоял большой телевизор. Торопливо глотая пищу, Рэдер следил за изображением Майка Терри на экране и прислушивался к его сильному голосу.
«Он здесь, друзья, – говорил Терри, – Джим Рэдер здесь, и он впервые прилично закусил за последние два дня. Нашим операторам пришлось поработать, чтобы передать это изображение! Спасибо, ребята… Друзья, Джим Рэдер нашел кратковременное убежище у миссис Вельмы О’Делл в доме триста сорок три по Шестьдесят третьей улице. Спасибо вам, добрая самаритянка миссис О’Делл! Просто изумительно, что люди из самых различных слоев так близко к сердцу принимают судьбу Джима Рэдера!»
– Вы лучше поторопитесь, – сказала миссис О’Делл.
– Да, мэм.
– Я вовсе не хочу, чтоб у меня в квартире началась эта пальба.
– Я кончаю, мэм.
Один из детей спросил:
– А они, правда, собираются убить его?
– Заткнись! – бросила миссис'О’Делл.
«Да, Джим, – причитал Майк Терри, – поторопись, Джим, Твои убийцы уже недалеко. И они совсем не глупы, Джим. Они злобные, озверевшие, они изуверы – это так. Но совсем не глупы. Они идут по кровавому следу – кровь капает из твоей рассеченной руки, Джим!»
Рэдер только сейчас заметил, что он разодрал руку.
– Давайте я забинтую, – сказала миссис О’Делл.
Рэдер встал и позволил ей забинтовать руку. Потом она дала ему коричневую куртку и серую шляпу с полями.
– Мужнино, – сказала она.
«Он переоделся, друзья! – восторженно кричал Майк Терри. – О, это уже нечто новое! Он переоделся! Ему остается всего семь часов, и тогда он спасен!»
– А теперь убирайтесь, – сказала миссис О’Делл.
– Ухожу, мэм, – сказал Рэдер. – Спасибо.
– По‑моему, вы дурак, – сказала она. – Вы дурак, что связались со всем этим.
– Да, мэм.
Рэдер вышел. Он зашагал к Бродвею, сел в поезд подземки в сторону 59‑й, потом в пригородный поезд, направлявшийся к 89‑й. Там он купил газету и пересел на манхассетский экспресс.
Рэдер взглянул на часы. Оставалось еще шесть с половиной часов.
В вагоне Рэдер дремал, надвинув на глаза шляпу и спрятав под газетой забинтованную руку. Интересно, опознали его или еще нет? Избавился ли он о г банды Томпсона? Или кто‑нибудь звонит им как раз в эту минуту?
Он сонно думал, удастся ли ему избежать смерти. Или он просто одушевленный, думающий труп? (О, какой же, право, медлительной стала эта смерть!)
Он вдруг открыл глаза. Что‑то приснилось… что‑то не совсем приятное… Снова закрыл глаза и с изумлением припомнил времена, когда он еще не знал этой беды.
Это было два года назад. Высокий приятный малый работал у шофера грузовика подручным. Никакими талантами он не обладал, да и не мечтал ни о чем.
Делал это за него маленький шофер грузовика.
– А почему бы тебе не попытать счастья в телепередаче, Джим? Будь у меня твоя внешность, я бы попробовал. Они любят выбирать таких приятных парней, ничего особенно не выдающихся, для состязаний. Такие всем нравятся. Почему б тебе не заглянуть к ним?
И Джим Рэдер заглянул. Владелец местного телевизионного магазина объяснил ему все подробно:
– Видишь ли, Джим, публике уже осточертели все эти тренированные спортсмены с их чудесами реакции и профессиональной храбростью. Кто будет переживать за таких парней? Кто может видеть в них ровню себе? Конечно, всем хочется зрелища, но не такого, чтоб это регулярно устраивал какой‑то профессионал за пятьдесят тысяч в год. Вот почему профессиональный спорт переживает упадок, а возбуждающие телепрограммы зашли в тупик.
– Ясно, – сказал Рэдер.
– А шесть лет назад, Джим, конгресс принял закон о добровольном самоубийстве. Эти старики сенаторы наговорили сорок бочек всякого насчет свободной воли, самоопределения и собственного усмотрения. Только все это чушь. Сказать тебе, что на самом деле означает этот закон? Он означает, что и любители, а не только профессионалы, могут рискнуть жизнью за большую кучу денег. Раньше, если ты хотел рискнуть за большие деньги, хотел, чтоб тебе законным образом вышибли мозги, ты должен был быть или профессиональным боксером, или футболистом, или хоккеистом. А теперь простым людям вроде тебя, Джим, тоже предоставляется такая возможность.
– Ясно, – повторил Рэдер.
– Великолепнейшая возможность. Взять, например, тебя. Ты ведь ничем не лучше других. Все, что можешь сделать ты, может сделать и другой. Ты обыкновенный человек. Я думаю, что эти телебоевики как раз для тебя.
И Рэдер позволил себе помечтать. Телепостановка, казалось, открывала молодому человеку без особых талантов и подготовки путь к богатству. Он написал письмо в отдел передач «Опасность» и вложил в конверт свою фотографию.
«Опасность» им заинтересовалась. Компания Джи‑Би‑Си выяснила о нем все подробности и убедилась, что т достаточно зауряден, чтобы удовлетворить самых недоверчивых телезрителей. Они проверили также его происхождение и его связи. Наконец его вызвали в Нью‑Йорк, где с ним беседовал мистер Мульян.
Мульян был чернявым и очень энергичным; разговаривая, он все время жевал резинку.
– Вы подойдете, – выпалил он. – Только не для «Опасности». Вы будете выступать в «Авариях». Это дневная получасовка по третьей программе.
– Здорово! – сказал Рэдер.
– Меня благодарить не за что. Тысячу долларов премии, если победите или займете второе место, и утешительный приз в сотню долларов, если проиграете. Но это не так важно.
– Да, сэр.
– «Аварии» – это маленькая передача. Джи‑Би‑Си использует ее в качестве экзамена. Те, кто займет первое и второе места в «Авариях», будут участвовать в «Критическом положении». А там премии гораздо выше.
– Я знаю это, сэр.
– Кроме «Критического положения», есть и другие первоклассные боевики ужасов. «Опасность» и «Подводный риск», их телепередачи транслируются по всей стране и сулят огромные премии. А уж там можно пробиться и к настоящему. Успех будет зависеть от вас.
– Буду стараться, сэр, – сказал Рэдер.
Мульян на мгновение перестал жевать резинку, и в голосе его прозвучало что‑то вроде почтения:
– Вы можете добиться этого, Джим. Главное, помните: вы народ, а народ может всего добиться.
Они распрощались. Через некоторое время Рэдер подписал бумагу, освобождающую Джи‑Би‑Си от всякой ответственности на случай, если он во время состязания лишится жизни, частей тела или рассудка. Потом подписал другую бумажку, подтверждающую, что он использует свое право на основании закона о добровольном самоубийстве.
Через три недели он дебютировал в «Авариях».
Программа была построена по классическому образцу автомобильных гонок. Неопытные водители садились в мощные американские и европейские гоночные машины и мчались по головокружительной двадцатимильной трассе. Рэдер задрожал от страха, когда он включил не ту скорость и его огромный «мазерати» рванулся с места.
Гонки были кошмаром, полным криков, воплей и запахов горящих автомобильных скатов. Рэдер держался сзади, предоставив первым разбиваться всмятку на крутых виражах. Он выкарабкался на третье место, когда шедший впереди «ягуар» врезался в «альфу‑ромео», и обе машины с ревом вылетели на вспаханное поле. Рэдер пытался выйти на второе место на последнем трехмильном перегоне, но не смог – было слишком тесно. Раз он чуть не вылетел на зигзагообразном повороте, но ухитрился снова вывести машину на дорогу, по‑прежнему удерживая третье место. На последних пятидесяти ярдах у лидирующей машины полетел коленчатый вал, и Рэдер кончил гонки вторым.
Трофеи его исчислялись тысячью долларов. Он получил четыре письма ох своих поклонников, а какая‑то дама из Ошкоша прислала ему пару керамических горшков. Теперь его пригласили участвовать в «Критическом положении».
В отличие от других программ в «Критическом положении» прежде всего нужна была личная инициатива. Перед началом боевика Рэдера лишили сознания каким‑то наркотиком. Очнулся он в кабине маленького аэроплана – автопилот вывел машину на высоту десять тысяч футов. Бак с горючим был уже почти пуст. Парашюта не было. И вот ему, Рэдеру, предстояло посадить самолет.
Разумеется, раньше он никогда не летал. В отчаянии Рэдер хватался за все рычаги управления, вспоминая, как участник такой же программы на прошлой неделе очнулся в подводной лодке, открыл не тот клапан и затонул.
Тысячи зрителей затаив дыхание следили за тем, как обыкновенный парень, такой же, как они, искал выход из этого положения. Джим Рэдер – это они же сами. И все. что мог сделать Джим, могли сделать и они. Он был из народа, их представителем.
Рэдеру удалось спуститься и произвести что‑то вроде посадки. Самолет перевернулся несколько раз, но вопреки ожиданиям не взорвался и не вспыхнул.
Джим выбрался из этой заварушки с двумя поломанными ребрами, тремя тысячами долларов и правом принять участие в передаче «Тореадор», когда ребра его заживут.
Наконец‑то первоклассный боевик! За «Тореадора» платили десять тысяч долларов. И единственное, что он должен был сделать, – это заколоть шпагой черного быка, как это делают настоящие опытные тореадоры.
Состязание проводилось в Мадриде, потому что бой быков все еще находился под запретом в Соединенных Штатах. Передача транслировалась по всей стране.
Куадрилья Рэдеру попалась хорошая. Этим людям нравился долговязый медлительный американец. Пикадоры по‑настоящему орудовали пиками, желая поубавить пылу у быка. Бандерильеры старались как следует погонять быка, прежде чем колоть его своими бандерильями. А второй матадор, грустный человек из Альгесираса, чуть не поло‑рлал быку шею своими обманными движениями.
Но когда было сделано и сказано все, что нужно, на песке остался Джим Рэдер, неуклюже сжимавший красную мулету в левой руке и шпагу в правой, один на один с окровавленной тысячекилограммовой громадой быка.
Кто‑то закричал: «Коли его в легкое, хомбре! Не строй из себя героя, коли в легкое!» Но Джим помнил только одно: «Прицелься шпагой и коли поверх рогов», – говорил ему технический консультант в Нью‑Йорке.
Он так и колол, но шпага отскочила, наткнувшись на кость, и бык швырнул Рэдера рогами через спину. Он поднялся на ноги, каким‑то чудом оставшись без дырки в теле, взял другую шпагу и стал снова, с закрытыми глазами колоть поверх рогов. И бог, который хранит детей и дураков, видно, пекся о нем, потому что шпага вошла в тело быка, как иголка в масло. Бык, взглянув на него испуганно и недоверчиво, обмяк, рухнул.
На сей раз заплатили десять тысяч долларов, а поломанная ключица зажила в совершенно пустячный срок. Рэдер получил двадцать три письма от своих поклонников, и среди них был страстный призыв какой‑то девушки из Атлантик‑сити, которым он пренебрег. Кроме этого, ему предложили принять участие в новой передаче.
Теперь Рэдер не был таким простаком. Он отлично сознавал, что чуть не поплатился жизнью за весьма умеренную сумму карманных денег. Большой куш был впереди, и если стоило постараться, то ради него.
Так Рэдер появился в «Подводном риске», который оплачивала фирма «Мыло красотки». В акваланге, с ластами и балластным поясом, вооруженный ножом, он вместе с четырьмя другими участниками состязания нырнул в теплые воды Карибского моря. Туда же опустили защищенные решеткой телекамеру и операторов. Состязавшиеся должны были разыскать и вытащить из воды сокровище, спрятанное там представителями фирмы, которая оплачивала программу.
Само по себе подводное плавание не было особенно опасным. Но организаторы состязания постарались для привлечения публики оживить его различными пикантными деталями. Местность была нашпигована гигантскими моллюсками, муренами, акулами разных видов, ядовитыми кораллами и другими ужасами морских глубин.
Зрелище получилось захватывающее. Один из участников состязания сумел добраться до сокровища, лежавшего в глубокой расщелине, но тут мурена добралась до него самого. Другой ухватился за сокровище в тот самый момент, когда за него ухватилась акула. Сине‑зеленые воды морских глубин окрасились кровью – по цветному телевидению это хорошо было видно. Сокровище ускользнуло на дно, и тут за ним нырнул Рэдер. От большого давления у него лопнули барабанные перепонки. Он подобрал бесценный груз, отцепил свой балластный пояс, чтобы всплыть. В тридцати футах от поверхности ему пришлось бороться за сокровище с другим участником состязания.
Маневрируя под водой, они размахивали ножами. Противник рассек Рэдеру грудь. Но Рэдер с самообладанием бывалого борца отбросил нож и вырвал изо рта у противника трубку, по которой поступал воздух.
На этом все кончилось. Рэдер всплыл на поверхность и передал на стоявшую поблизости лодку спасенное сокровище. Им оказалась партия мыла «Величайшее из сокровищ», изготовленного фирмой «Мыло красотки».
Он получил двадцать две тысячи долларов наличными и триста восемь писем от поклонников, в числе которых было одно заслуживающее внимания – предложение девушки из Макона. Он серьезно задумался над этим. Рэдера положили в больницу, где ему бесплатно лечили рассеченную грудь и барабанные перепонки, а также делали прививки против коралловой инфекции.
И вот новое приглашение в крупнейший боевик «Премия за риск».
Тут‑то и начались настоящие неприятности…
Внезапная остановка поезда вывела его из задумчивости. Рэдер сдвинул шляпу и увидел, что мужчина напротив поглядывает на него и что‑то шепчет толстой соседке. Неужели узнали?
Как только двери раскрылись, он вышел, взглянул на часы. Оставалось еще пять часов.
На станции Манхассет он сел в такси и попросил отвезти его в Ныо‑Сэлем.
– В Нью‑Сэлем? – переспросил шофер, разглядывая его в зеркальце над ветровым стеклом.
– Точно.
Шофер включил свою рацию: «Плата до Нью‑Сэлема. Да, правильно, Нью‑Сэлема. Нью‑Сэлема».
Они тронулись. Рэдер нахмурился, размышляя, не было ли это сигналом. Конечно, ничего необычного, таксисты всегда сообщают о поездке своему диспетчеру. И все же чем‑то ему не понравился голос шофера.
– Высадите меня здесь, – сказал Рэдер.
Заплатив, он отправился пешком вдоль узкой проселочной дороги, петлявшей по жидкому лесу. Деревья здесь были слишком низкорослые и редкие для того, чтобы укрыть его. Рэдер продолжал шагать в поисках убежища.
Сзади послышался грохот тяжелого грузовика. Он продолжал идти, низко надвинув на лоб шляпу. Однако, когда грузовик подошел ближе, он вдруг услышал голос из телеприемника, спрятанного в кармане: «Берегитесь!»
Он бросился навзничь в канаву. Грузовик, накренившись, промчался рядом, едва не задев его, и со скрежетом затормозил. Шофер кричал:
– Вон он! Стреляй, Гарри, стреляй!
Рэдер бросился в лес, пули сшибали листья с деревьев над его головой.
«Это случилось снова! – заговорил Майк Терри высо‑ккм от возбуждения голосом. – Боюсь, что Джим Рэдер позволил себе успокоиться, поддавшись ложному чувству безопасности. Ты не должен был делать этого, Джим! Ведь твоя жизнь поставлена на карту! Будь осторожен, Джим, осталось еще четыре с половиной часа'»
Шофер сказал:
– Гарри, Клод, а ну, быстро на грузовик! Теперь он попался.
«Ты попался, Джим Рэдер! – воскликнул Майк Терри. – Но они еще не схватили тебя! И можешь благодарить добрую самаритянку Сьюзи Петерс, проживающую в доме двенадцать по Элм‑стрит, в Саут Орандже, штат Нью‑Джерси, за то, что она предупредила тебя, когда грузовик приближался! Через минуту мы покажем вам крошку Сьюзи… Взгляните, друзья, вертолет нашей студии прибыл на место действия. Теперь вы можете видеть, как бежит Джим Рэдер и как убийцы окружают его…»
Пробежав сотню ярдов по лесу, Рэдер очутился на бетонированной автостраде. Позади остался редкий перелесок. Один из бандитов бежал оттуда прямо к нему. Грузовик, въехав на автостраду, тоже мчался к нему.
И вдруг с противоположной стороны выскочила легковая машина. Рэдер выбежал на шоссе, отчаянно размахивая руками. Машина остановилась.
– Скорей! – крикнула девушка, сидевшая за рулем.
Рэдер юркнул в машину. Девушка круто развернула ее.
Пуля шлепнулась в ветровое стекло. Девушка изо всех сил жала на акселератор, они чуть не сшибли бандита, стоявшего у них на пути.
Машина успела проскочить, прежде чем грузовик подъехал на расстояние выстрела.
Рэдер, откинувшись на сиденье, плотно сомкнул веки. Девушка сосредоточила все внимание на езде, поглядывая время от времени в зеркальце на грузовик.
«Это случилось опять! – кричал Майк Терри в экстазе. – Джим Рэдер снова вырван из когтей смерти благодаря помощи доброй самаритянки Джэнис Морроу, проживающей в доме четыреста тридцать три по Лексингтон авеню, Нью‑Йорк. Вы видели когда‑нибудь что‑либо подобное, друзья? Мисс Морроу промчалась под градом пуль и вырвала Джима Рэдера из рук смерти! Позднее мы проинтервьюируем мисс Морроу и расспросим о ее ощущениях. А сейчас, пока Джим мчится прочь, прослушайте кратенькое объявление организаторов передачи. Не отходите от телевизоров! Джиму осталось четыре часа десять минут, и тогда он в безопасности. Но… Всякое может случиться!»
– О’кей, – сказала девушка, – теперь нас отключили. Черт возьми, Рэдер, что с вами творится?
– А? – спросил Рэдер.
Девушке было немногим больше двадцати. Она казалась хорошенькой и неприступной. Рэдер заметил, что у нее приятное лицо, аккуратная фигурка.
– Мисс, – сказал он. – Не знаю, как и благодарить вас.
– Поговорим начистоту, – сказала Джэнис Морроу. – Я вовсе не добрая самаритянка. Я на службе у Джи‑Би‑Си.
– Так это они решили меня спасти!
– Какая сообразительность! – сказала она.
– А почему?
– Видите ли, Рэдер, это дорогая программа. И мы должны дать хорошее представление. Если число слушателей уменьшится, то кое‑кто из нас окажется на улице. А вы нам не помогаете.
– Как? Почему?
– Да потому, что вы просто ужасны, – сказала девушка с раздражением, – вы не оправдали наших надежд и никуда не годитесь. Самоубийством пытаетесь покончить? Неужели вы ничему не научились?
– Я делаю все, что могу.
– Да люди Томпсона могли бы вас уже десять раз прихлопнуть. Просто мы сказали им, чтоб они полегче, не торопились. Ведь это все равно, что стрелять в глиняную птичку шестифутовой высоты. Люди Томпсона идут нам навстречу, но сколько они могут притворяться? Если бы я сейчас не подъехала, им бы пришлось убить вас, хотя время передачи еще не истекло.
Рэдер смотрел на нее, не понимая, как может хорошенькая девушка говорить такое. Она взглянула на него, потом быстро перевела взгляд на дорогу.
– И не смотрите на меня так! – сказала она. – Вы сами решили рисковать жизнью за деньги, герой. И за большие деньги. Вы знали, сколько вам заплатят. Поэтому не стройте из себя бедняжку бакалейщика, за которым гонятся злые хулиганы.
– Знаю, – сказал Рэдер.
– Так вот, если вы не сможете выпутаться, то постарайтесь хоть умереть как следует.
– Нет, неправда, вы не хотели сказать этого, – заговорил Рэдер.
– Вы так уверены? До конца передачи осталось еще три часа сорок минут. Если сможете выжить, отлично. Тогда гроши будут ваши. А если нет, то заставьте их хоть побегать за эти деньги.
Рэдер кивнул, не отрывая от нее взгляда.
– Через несколько секунд нас снова включат в эфир. Я разыграю поломку автомобиля и выпущу вас. Банды Томпсона пока не видно. Они убьют вас теперь, как только им это удастся. Ясно?
– Да, – сказал Рэдер. – Если я уцелею, смогу я когда‑нибудь вас увидеть?
Она сердито прикусила губу.
– Вы что, одурачить меня хотите?
– Нет, просто хочу вас снова увидеть. Можно?
Она с любопытством взглянула на него.
– Не знаю. Оставьте это. Мы почти приехали. Думаю, вам лучше держаться лесом, вправо. Готовы?
– Да. Где я смогу найти вас? Я хочу сказать – потом, после этого…
– О Рэдер, вы совсем не слушаете. Бегите по лесу, пока не найдете овражек. Он небольшой, но там хоть укрыться можно.
– Где мне найти вас? – снова спросил Рэдер.
– Найдете по телефонной книге Манхэттена, – она остановила машину. – О’кей, Рэдер, бегите.
Он открыл дверцу.
– Подождите, – она наклонилась и поцеловала его. – И желаю вам успеха, болван. Позвоните, если выпутаетесь.
Он выскочил и бросился в лес.
Он бежал между берез и сосен, мимо уединенного домика, где из большого окна на него глазело множество лиц. Кто‑то из обитателей этого домика, должно быть, ч позвал бандитов, потому что они были совсем близко, когда он добрался до вымытого дождями небольшого овражка. «Эти степенные, уважающие законы граждане не хотят, чтобы я спасся, – с грустью подумал Рэдер. – Они хотят посмотреть, как меня убьют». А может, они хотят посмотреть, как он еле‑еле уйдет от смерти, когда будет совсем на волосок от нее?
Он спустился в овражек, зарылся в густые заросли и замер. Бандиты Томпсона показались по обе стороны оврага. Они медленно шли вдоль него, внимательно вглядываясь. Рэдер сдерживал дыхание.
Послышался выстрел. Это один из бандитов подстрелил белку. Поверещав немного, она смолкла.
Рэдер услышал над головой гул вертолета телестудии. Наведены ли на него камеры? Вполне возможно. Если какой‑нибудь добрый самаритянин поможет ему…
Глядя в небо, в сторону вертолета, Рэдер придал лицу подобающее благочестивое выражение и молитвенно сложил руки. Он молился про себя, потому что публике не нравилось, когда выставляли напоказ свою религиозность. Но губы его шевелились.
Рэдер закончил молитву. Взглянув на часы, он убедился, что осталось еще почти два часа.
Он не хотел умирать! Он просто с ума сошел, совершенно не в своем уме был, когда согласился на это…
Но Рэдер знал, что это неправда.
Всего неделю назад он стоял на эстраде в студии «Премии за риск», мигая в свете прожекторов, а Майк Терри тряс ему руку.
– Итак, мистер Рэдер, – сказал Терри серьезно, – вы поняли правила игры, которую собираетесь начать?
Рэдер кивнул.
– Если вы примете их, то всю неделю будете человеком, за которым охотятся. За вами будут гнаться убийцы, Джим. Опытные убийцы, которых закон преследовал за преступления, но им дарована свобода для совершения этого единственного вполне законного убийства, и они будут стараться, Джим. Вы понимаете?
– Понимаю, – сказал Рэдер. Он понимал также, что выиграет двести тысяч долларов, если сумеет продержаться в живых эту неделю.
– Я снова спрашиваю вас, Джим Рэдер. Мы никого не заставляем играть, ставя на карту свою жизнь,
– Я хочу сыграть, – сказал Рэдер.
Майк Терри повернулся к зрителям.
– Леди и джентльмены, – сказал он. – У меня есть результаты исчерпывающего психологического исследования, сделанного по нашей просьбе незаинтересованной фирмой. Всякий, кто пожелает, может получить копию этого заключения, выслав двадцать пять центов на покрытие почтовых расходов. Исследование показало, что Джим Рэдер вполне нормальный, психически уравновешенный человек, полностью отвечающий за свои поступки. – Он обернулся к Рэдеру. – Вы все еще хотите принять участие в состязании, Джим?
– Да, хочу.
– Отлично! – закричал Майк Терри. – Итак, Джим Рэдер, познакомьтесь с теми, кто будет стараться убить вас!
Под свист и улюлюканье зрителей на сцену стала выходить банда Томпсона.
– Взгляните на них, друзья, – произнес Майк Терри с нескрываемым презрением. – Только поглядите на них. Это человеконенавистники, коварные, злобные и абсолютно безнравственные. Для этих людей не существует других законов, кроме уродливых законов преступного мира, не существует других понятий чести, кроме тех, что необходимы трусливому наемному убийце.
Публика волновалась.
– Что вы можете сказать, Клод Томпсон? – спросил Терри.
Клод, выступавший от лица банды, подошел к микрофону. Это был худой, гладко выбритый и старомодно одетый человек.
– Я так думаю, – сказал он хрипло. – Я так думаю, мы не хуже других. Ну, вроде как солдаты на войне, они‑то убивают. А возьми эти всякие там взятки или подкуп в правительстве или в профсоюзах. Везде подкуп есть.
Майк Терри положил руку на плечо Рэдеру:
– Вот человек, который согласился стать вашей жерт‑еой, если только вы сможете поймать его.
– Поймаем, – сказал Томпсон, к которому сразу же вернулась уверенность.
– Не будьте так самонадеянны, – сказал Терри. – Джим Рэдер дрался с дикими быками – теперь он выступает против шакалов. Он средний человек. Он из народа…
– Ухлопаем, – сказал Томпсон.