По глазам пытался понять: насколько мои слова доходили до их сознания в минуты решения военной судьбы. Вроде, без эмоций.




– Будете принимать участие в боевых действиях с жестоким врагом. Понимаю, в Союзе вам говорили, что мы здесь на учениях и занимаемся охраной объектов. Вскоре убедитесь, что это не совсем так. Поэтому единственная просьба и приказ: на лету хватать все, чему буду учить на занятиях и в практической деятельности. Так же перенимать опыт разведчиков старшего призыва. Сделать это надо в самые короткие сроки. Ваша жизнь в ваших руках: не более – не менее. Это понятно?

– Так точно, – ответил за всех Азарнов.

– Вопрос на «засыпку»: все добровольно изъявили желание служить в Афганистане?

Молодежь без паузы дружно ответила:

– Так точно.

– Больше об этом спрашивать не буду, вечером замполит расскажет вам о стране, политической и военной ситуации, чем на самом деле занимается ограниченный контингент советских войск в Афганистане. Вы узнаете о боевой работе нашей роты и вообще узнаете все, чем вам придется заниматься в ближайшие полтора года.

Оглянулся к палаткам своего взвода.

– Баравков, ко мне.

Подбежавший Гена, немного заикаясь, доложил:

– Товарищ гвардии лейтенант, сержант Баравков по вашему приказанию прибыл.

– Товарищи разведчики, представляю вам исполняющего обязанности заместителя командира взвода гвардии сержанта Баравкова – старший сержант Сафаров увольняется в запас.

Баравков с достоинством стоял перед молодым пополнением и, вероятно, оценивал круг возложенных на него обязанностей.

– Сержант Азарнов.

– Я.

– Назначаетесь командиром второго отделения вместо Баравкова.

– Есть, товарищ лейтенант.

– Теперь, пожалуй, главное. Хочу, чтобы каждый из вас понял: вы, ребята, прибыли на войну, «всамделишную», где убивают по-настоящему. Чтобы вы в это быстрее поверили, завтра я вас поведу на экскурсию.

Гена слегка усмехнулся – парням предстояла экскурсия в морг медицинского батальона, через который я «протаскивал» молодежь. Впечатляет, конечно, но это было необходимостью психологического плана. Далее я продолжал:

– Баравков покажет места в палатках, кровати, тумбочки, туалет и расскажет общий порядок поведения в лагере. Запомнить одно: без моего разрешения ни одного шага от палатки. Вопросы ко мне?

– Когда на боевые действия, товарищ лейтенант?

– Это может случиться сейчас, через минуту, сутки – такая обстановка.

– Часто будем на боевых операциях? – спросил худенький механик.

– Скажу одно – вам столько достанется, вы даже не представляете! Войны хватит на всех и с лихвой. Командуй, Баравков, покажи границы лагеря, его элементы.

– Есть. Нале-во. За мной шагом марш.

Гена закрутит парней, им будет не до скуки. Что поделаешь? Жизнь продолжалась, будем готовиться к суровой борьбе, чтобы выжить в афганской бойне.

ГЛАВА 52

Новость, пришедшая из штаба дивизии, с одной стороны, обрадовала, с другой – вызвала откровенное сожаление. Пришел приказ об откомандировании в Рязанское высшее воздушно-десантное командное дважды Краснознаменное училище имени Ленинского комсомола сержанта Мухаметзянова, младшего сержанта Ивонина, ефрейторов Гильмутдинова, Кибиткина, Панчука для сдачи ими вступительных экзаменов. От меня уходил замечательный разведчик Андрей Ивонин, участник многих боевых операций по разведке, поиску, захвату и уничтожению противника. Много раз под пулями Андрей выходил из самых сложных ситуаций. Практически всегда он работал старшим дозора, принимая на себя первый удар противника, выводил группу на новый маршрут, прикрывая ее выход в менее опасное место. Действовал он уверенно, мужественно, чем не единожды спасал жизнь товарищам и группе в целом. Проявили свои лучшие качества Виль Мухаметзянов, Сергей Кибиткин, Гильмутдинов. Действуя в боевых операциях одной командой по захвату и уничтожению душманского зверья, они зарекомендовали себя отличными разведчиками. Хуже было с Панчуком – хитроватым и темным парнишкой, в роте он служил всего несколько месяцев, проявить себя – не проявил, может, пока не раскрылся…

Учиться на офицеров воздушно-десантных войск уходили замечательные ребята. В течение последних двух месяцев я проводил с ними неоднократные беседы на предмет поступления в училище. У меня не было никаких сомнений в том, что они успешно поступят в кузницу офицерских кадров ВДВ и станут настоящими офицерами, имеющими боевой опыт в Афганистане. Жаль было расставаться с людьми, с кем хлебнул военного лиха, но, с другой стороны, кому, как не им расти в этой жизни, приобретая профессию защитника Родины. В добрый путь, ребята, и новых высот на командирском поприще в будущем! К слову сказать, через четыре года и три месяца они успешно окончили Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище, сложились, как офицеры, проявив свои лучшие качества в нелегкой армейской службе.

А увольняемые в запас разведчики с вечера ожидали борта из Ташкента, на которых они должны были убыть в Союз. Торжественный и праздничный ужин не испортили тревога или духовское нападение. В зоне ответственности дивизии было спокойно, и разведчики, улетавшие на Родину, в последний раз кушали солдатскую пищу, разговаривали, обнявшись за плечи, вспоминали боевые выходы, обменивались адресами. Конечно же, обещали не забывать друг друга, писать письма, поддерживать связь. Радостно было смотреть на парней, которые завтра окажутся на родной земле с боевыми наградами на парадной форме и мужественным взглядом на загорелых лицах. Народ, вне сомнения, увидит в них особых защитников Отечества – солдат афганской войны: сильных, достойных, полных решимости к дальнейшей деятельности во имя процветания Родины.

Мы уже тогда понимали, что в общности «советский народ» появляется новое братское сообщество – союз воинов-интернационалистов. Не может такого быть, чтобы в их памяти не остался Афган, боевые друзья, Паймунар и Тарахейль, Черная гора и Унай. Они не потеряют друг друга, будут держаться командой на всей территории Советского Союза. Мне постоянно думалось, что на Родине наступили новые времена: перестройка, веяния нового, необычного образа жизни. Советский народ приступил к следующему этапу строительства общества свободного от предрассудков, осудившего многие преступления сталинизма. Появилась открытая риторика в средствах массовой информации, доступность к архивам, много лет имевших грифы «Секретно». Огромный пласт неизведанных тайн обрушился на советский народ, с трудом переваривавшего одну сенсацию за другой. Приоткрылась «форточка» за «железный занавес». Мы узнали, что есть другая жизнь, в Советском Союзе нет секса – это было очень важным открытием для нас, молодых и здоровых парней.

Многое предстояло увидеть и ощутить на себе парням, улетавшим на любимую Родину. Чувство гордости за исполненный долг, необыкновенный эмоциональный подъем делали их взрослее, сильнее, чувствовалось – им все по плечу. Но они не знали главного: уже работал план по развалу Советского Союза, проводилась дискредитация афганских событий и воинов, принимавших в них участие. Началась кампания, ставившая целью опорочить смысл интернационального долга, выполняемого частью граждан советского общества. Из щелей вылезли так называемые правозащитники, диссиденты, которым с запада потекли активы для создания в стране организаций враждебных советскому образу жизни. Вернувшиеся из Афганистана парни, выполнившие долг перед Родиной, оказались опасной прослойкой уже загнивающего коммунизма. Это поняли наверху и негласные директивы, «указивки» в устной форме органам партийной и государственной власти сознательно принижали роль воинов-интернационалистов. Затем началось откровенное неприятие афганского движения в обществе. «Мы вас в Афганистан не посылали» – стало лозунгом советской власти по отношению к афганцам.

Парни, увольняемые в запас в июне 1980 года, первыми столкнулись с бюрократической машиной партийно-чиновничьего аппарата и были вынуждены слоняться по инстанциям, выбивая жилье, работу, элементарное признание прав. Они поняли, что надо создавать афганские общества, союзы, ассоциации, фонды для того, чтобы выжить в стране, интересы которой защищали за рубежом. В одиночку нельзя было не выжить: затопчут, оскорбят и отправят на улицу. «Из огня да в полымя» – гласит русская пословица. Это про парней, которые сегодня прощались с боевыми друзьями.

Рано утром следующего дня состоялось общее построение личного состава. Заместитель командира роты по политической части гвардии старший лейтенант Гришин доложил командиру подразделения:

– Товарищ гвардии старший лейтенант, личный состав отдельной разведывательной роты по случаю убытия в запас воинов, отслуживших положенные сроки службы, построен. Заместитель командира роты гвардии старший лейтенант Гришин.

– Здравствуйте, товарищи разведчики.

Дружное и громкое:

– Здравия желаем, товарищ гвардии старший лейтенант.

– Вольно. Разведчики, увольняемые в запас, выйти из строя.

Перед ротным строем оказалась добрая четверть разведчиков. Иван Геннадьевич выступил с речью:

– Товарищи разведчики, сегодня радостный и светлый день. Мы провожаем домой наших ребят, достойно выполнивших воинский долг. В суровых боях с противником они всегда выходили победителями из самых сложных ситуаций. За мужество и отвагу они отмечены боевыми наградами. Как командир не могу не сказать: мы не потеряли ни одного боевого товарища, все живыми и здоровыми возвращаются домой, чтобы и дальше трудиться на благо советского общества. Желаю успешно добраться к родным и близким, уверенно заявить себя на гражданском поприще. До свидания, товарищи!

– До свидания, товарищ гвардии старший лейтенант!

Комар обошел дембельский строй, пожал руку каждому разведчику, сказал напутственные слова. Некоторых из них хлопнул по плечу, вспоминая отдельные случаи в службе. Хорошее настроение овладело нами. Вспомнил и я свою солдатскую службу в суровом Забайкалье, где торжественные проводы домой не были предусмотрены уставом: все было скромнее, выдали документы и домой.

Выступил Владимир Николаевич. Надо сказать, нашего замполита солдаты очень любили и уважали. Как офицер, он пользовался непререкаемым авторитетом среди солдат, сержантов, офицеров. Строгий, но справедливый политработник, всегда мог выслушать солдата, дойти до его проблем, оказать действенную помощь. После его слов дембеля закричали громкое «ура», захлопали в ладоши.

В процедуре прощания мы не заметили, как совершил посадку Ил-76, включив реверс заднего хода. Взревели турбины на больших оборотах, через некоторое время, затихнув, они издавали легкий свист. Красавец лайнер аккуратно рулил по дорожке. Следом шел на посадку другой, третий борт – начиналась работа Кабульского аэропорта. Пора было прощаться. Машина готова. Со скромными баульчиками, приобретенными в военторге, увольняемые в запас сели в машину. Теперь же «ура» гремело от роты, личный состав которой махал руками улетающим домой друзьям. Пройдет немного лет, разведчики сдержат свое слово: не потеряются в обломках страны и других катаклизмах, в которые ее ввергнут бонзы КПСС. Они выживут, и будут встречаться в Москве, Витебске, Рязани, других городах некогда великого государства.

В подразделении началась активная подготовка молодого пополнения к ведению боевых действий. Пока в штабах разрабатывались планы предстоящих операций – возникла пауза. Для новых разведчиков роты Ходжараваш и Ходжа Бугра стали учебным полигоном. За полгода пребывания в Афганистане, нами, офицерами роты, наработалась эффективная методика подготовки разведчиков для действий в горах. Выносливость – первое, что я всегда ставил в основу занятий. Марш-броски в полном снаряжении и штатным оружием, ограничение в употреблении воды, умение маскироваться – было нормой каждого выхода. «Ты жив, пока не заметен», – определил я девизом подготовки молодых разведчиков.

Днем и ночью тренировал бойцов умению вести бой в сложнейших условиях гор. После отработки элементов индивидуальной подготовки каждого разведчика приступал к действиям группы в целом: поиск, засада, ведение разведки, наблюдение. Отдельным вопросом выносил тренировку сигналам, необходимым при выполнении боевого задания. Учебный процесс шел по степени усложнения задач: выносливость, одиночная подготовка, передвижение в горах, выбор укрытия. Затем следовала отработка в комплексе с ведением огня из штатного оружия. Действия переносил на группу: молодых разведчиков учил действовать при захвате объекта, языка, прикрытия товарищей, обеспечения выхода на другой маршрут. Отдельные элементы увязывал в систему мероприятий, создавая обстановку по ее отработке в составе группы.

Нового командира отделения сержанта Азарнова учил не только тактике действий в тылу противника, но и организации боя отделением разведчиков. Его задачи были гораздо шире: в подчинении пять человек, которыми надо было управлять в бою, принимать решения, отдавать боевые приказы, контролировать их исполнение, организовывать взаимодействие – сложнейшая командирская работа, которая всегда требует творческого подхода и решимости.

Надо сказать, получилась хорошая практика для молодого пополнения при подготовке к боевым действиям. Загорелая, с задубевшей на лице кожей, молодежь ежедневно овладевала боевым мастерством. С чувством дикой усталости, но и удовлетворения я вваливался вечерами в палатку и падал на кровать без движения. Кушать не хотелось, бутерброда с чаем вполне хватало, чтобы утолить голод. Спать, только спать.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-04-15 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: