– Иван Геннадьевич, конечно, сделаем все, что можно, но летим, черт знает куда…
Комар сидел за широким столом в палатке, уткнувшись в карту, и вслух рассуждал:
– Дали самолет Соколова, выходит, изначально задачу ставил именно он. О противнике ни слова: кто на аэродроме? За кого? – Никто не знал. С кем войти в контакт, чтобы выяснить обстановку на месте? – Тоже не понятно. Значит, никто не имел представления о ситуации в центре провинции Гор. Валер, ты знаешь, что на этот счет сказали в штабе дивизии?
– Нет, ты не говорил.
– Там сказали: прилетят, разберутся.
– Так и сказали?
Иван повернулся ко мне.
– Будь внимательней, там, возможно, душманская власть и больше никого. Что это такое, ты знаешь лучше меня. Если что – никакой посадки, разворот и обратно в Кабул. С Сашей Жихаревым мы все обсудили.
– Я понял, Иван, но я отвечаю за выполнение задачи, а экипаж подставляется под огонь. Вот в чем проблема. Мне надо еще беречь самолет с экипажем. Обещаю – в дерьмо не полезу, что-нибудь придумаю… Лоб уже морщится.
– Лады, давай на посадку.
На линейке перед палатками, Сафаров доложил:
– Товарищ гвардии лейтенант, разведывательная группа к выполнению боевой задачи готова.
– Хорошо, Сергей, вольно.
Задумчиво я смотрел на парней, с которыми было пройдено столько дорог, о которых напишут множество книжек. Для некоторых из них – это точно крайняя боевая: увольняются в запас Сафаров, Орлов, Ксендиков, Болотов, Иванов. На днях из Союза доставят новых парней, которых надо будет вводить в строй, многому учить, тренировать – боевых задач никто не отменял. Молодежь буду протаскивать через боевые действия по принципу: от простого – к сложному. Полгода без потерь. Хорошо бы сейчас полетать над Афганистаном и вернуться назад. В противном случае, погибнем не только всей группой, а вместе с экипажем, с которым сроднились за последние месяцы совместной службы.
– Все помнят, что надо делать?
– Так точно, товарищ лейтенант!
Улыбки появились на лицах разведчиков.
– Ну, поехали, экипаж ждет. Работаем жестко и резко, ни секунды потерянной даром.
Через пятнадцать минут борт «05» Маршала Советского Союза Соколова раскручивал винты двигателей на взлет в неизвестность...
ГЛАВА 51
Набор высоты прошел в штатном режиме, после чего вышли в эшелон в пределах отработанного штурманом коридора. Я находился в кабине пилотов за спиной Лехи Злобина – лучшего друга в Афганистане. Его рабочее место между Сашей Жихаревым, командиром и Славкой, вторым пилотом. Хоть убей меня, но никому из нас не приходило в голову, что нам придется вместе выполнять боевую задачу. Судьба – не иначе. Вчера мы долго обсуждали тему задания, подходили к ее решению с разных сторон, и вот курсом на Чагчаран, жившего отдельной жизнью от афганского государства, наш «05» борт распластался над Гиндукушем.
Совпадения можно рассматривать стечением многих обстоятельств, собранных воедино, после чего факторный анализ приводит к умозаключениям объективной реальности, от которых никуда не денешься – курс самолета пролегал на высоте 7200 метров над ущельем провинции Вардак, из которого мы выбрались несколько дней назад. Далеко внизу был Унай, Навар Кадир, Бехсуд, оставившие в памяти не лучшие воспоминания о коварстве противника, но давшие нам неоценимый опыт работы с местным населением.
Солнце залило салон ослепительным светом, его лучи, отраженные от вечных снегов, резали болью глаза, вызывая их покраснение, но красотища была неимоверной. Разведчики сосредоточенно смотрели в иллюминаторы, чувствуя важность предстоящей операции, от которой зависели многие составляющие, в том числе – наращивание группировки советских войск в западных и центральных провинциях Афганистана. На этом в постановке задачи сделал акцент начальник штаба соединения полковник Петряков, мысль которого я довел до участвующих в операции разведчиков.
Я не довел парням о возможности, что нас могут сбить на подлете к аэродрому силы ПВО, прикрывшие его от воздушных атак, как это принято у афганцев на всех других подобных объектах. Если это случится, нам уже ничто не поможет, опять же – судьба. Лучше им не знать об опасности, перед которой бессильны все на борту. Я им не сказал о неясной обстановке с властью, правившей провинциальным центром в данный момент, а также – с кем мы можем столкнуться в бою, имея в виду противника, в случае боевого столкновения на объекте захвата. Такой информацией надо полагать не располагала ни действующая власть, ни советнические аппараты «шурави», ни те, кому это надо было знать по функциональным обязанностям пребывания в Афганистане.
Следуя курсом на запад, мы оставляли за собой заснеженные шапки величественных и умудренных столетиями гор. Я подошел к штурману не мешая ему уточнять логарифмической линейкой курс, смотреть приборы, карту, сложенную на коленях. Заметив меня, он улыбнулся.
– Ну, как?
– Нормально, Коля, сколько осталось?
– Минут через сорок, Валер, выйдем на аэродром.
Хлопнув его по плечу, я вернулся к своему иллюминатору любоваться пейзажем внизу. Западная гряда Гиндукуша, постепенно расширяясь, превращалась в широкое плодородное ущелье, сходила на меньшие по высоте вершины хребтов. Раскинувшиеся вдоль реки Герируд кишлаки питала водная артерия, приносившая урожаи жителям забытой властями провинции. Здесь теплилась жизнь. Это было видно по многим сеточкам полей, на которых с раннего утра и до позднего вечера трудились люди. Трудно сказать: есть ли еще какое сообщение между населенными пунктами кроме ниточек тропинок, бегущих от дувалов одного кишлака – к другому, в горы, водным источникам. С большой высоты не разобрать, возможно, и здесь натуральное хозяйство является главным механизмом выживания тысячам дехканам, живущим в долине, зажатой мощными хребтами горной системы. Какая им разница, кто правит в Кабуле? Вот она жизнь – без всяких прикрас.
Самолет качнуло, последовал провал. Снижаемся? Пошел в кабину пилотов, Саша Жихарев, повернувшись ко мне, прикрыл глаза. Понятно без слов: выходим на глиссаду снижения к аэродрому. В салоне самолета кое-кто из разведчиков дремал. Я прошелся вдоль обоих бортов и шлепками по затылкам всех разбудил.
– Внимание, готовность. Бросок по боевому расчету.