Ночь прошла спокойно – в самолете стояла тишина, за все время наблюдений я ничего особенного не отметил.
– «03», я «База», прием, – услышал я в наушнике радиостанции.
– «03» на приеме.
– Минут через тридцать к объекту подъедут те же самые люди. Обеспечьте их безопасность.
– «03» понял.
В сложившейся ситуации мною было принято решение: в прицел я взял входную дверь самолета, прикидывая положение сотрудника посольства в момент ведения переговоров. Необходимо было выбрать нужный момент, чтобы не задеть его очередью из спаренного пулемета, в случае, если мне придется работать на поражение. Ракурс положения машины был удобен для относительно безопасной работы по террористам, если те окажутся в проеме двери. Без резких движений ствол боевой машины я повернул на цель.
– «12», «13», готовность номер «один». Об изменении обстановки – докладывать немедленно.
Не успел я сделать уточнение, как, сидевший на месте командира моей боевой машины Баравков, доложил:
– Товарищ лейтенант, дверь самолета открылась, вижу человека с пистолетом в руке.
Припав к прицелу, я увидел человека в темной одежде. Срезать его из пулемета я мог хоть с закрытыми глазами. Стоя в проеме двери, террорист изучал обстановку, остановившись взглядом на моей машине. У меня сложилось впечатление, что мы с ним через прицел встретились глазами.
Доложил Азарнов о посольских машинах, выехавших на взлетную полосу. Возле трапа они остановились. Представители посольства вышли из машины, и поднялись по трапу для ведения переговоров. Мне хорошо был виден террорист: мужчина лет сорока с небритым темным лицом. Перед ним остановились сотрудники посольства, начав с ним переговорный процесс. Все-таки не хотелось думать, что угонщики откроют огонь по нашим сотрудникам, но я не исключал попытку захвата их в качестве заложников.
|
|
Террорист, с прижатым к груди пистолетом, находился в прицеле пулемета, в то время, как наши работники стояли чуточку правее, вне линии огня. Сложность моей задачи заключалась в том, что любое движение угонщика можно было принять за акт агрессии, следовательно, я должен был реагировать… Каким образом? Нажатием кнопки на пульте прицела, то есть стрелять? Верны ли будут мои действия, если террорист неосторожно сделает резкое движение? Но слава богу, дипломаты спустились по трапу, сели в машины и уехали. Трап, отъехав от самолета, взял курс на аэровокзал.
– «База», я «03», наши уехали, прием.
– Понял вас, «03», работайте дальше.
Хорошо, думаю, дальше так дальше, покормлю разведчиков, организую отдых, а дежурную смену выставлю для ведения наблюдения. В течение дня они по очереди отдохнут и к ночи будут огурчиками. С радиостанцией я вылез из люка наводчика-оператора и пошел к машине Болотова.
– Как обстановка, товарищи бражники?
Опущенные головы солдат должны были мне говорить о некоем чувстве вины. Хотелось бы в это верить.
– Нормально, товарищ лейтенант.
– Ладно, Болотов, корми людей, оставь наблюдателя, остальным до обеда – отдых.
– Есть, товарищ лейтенант.
Болотов повеселел: командир взвода матом не крыл, может, все и обойдется. Честно говоря, у парня слабая иллюзия на этот счет: на базе есть множество методик по проведению политико-воспитательной работы, в том числе – в жестком режиме. Кстати, надо вырыть аппарель для боевой машины, которую необходимо поставить на дежурство в ночное время. Это будет основной позицией, запасная отрывается в обязательном порядке на случай смены основной. Мне думается, что в воспитательной работе, точнее, ее вводной части, такой подход будет педагогически правильным. Ладно, разберемся, надо уточнить задачу двум другим экипажам. Не успел. Показалось, что послышался выстрел. Быстрым броском прыгнул на место наводчика-оператора, дверь самолета «ловлю» в прицел, но иллюминаторы были зашторены – ничего не видно.
|
|
– «03», я «13», – слышу в эфире Азарнов, – в салоне самолета зафиксирован выстрел.
– Понял, «13», вести наблюдение.
Значит, не послышалось. Выстрел был в самолете.
– «База», я «03», прием.
– Я «База».
– Минуту назад внутри объекта отмечен выстрел.
– Я «База», принял, наблюдайте.
– Товарищ лейтенант, дверь, – доложил Баравков.
– Понял, Гена, вижу.
В открытом проеме двери я наблюдал, мне кажется, двух человек в темных одеждах, на одном из них был костюм европейского типа. Осмотревшись, они пообщались, затем, исчезли, но дверь оставалась открытой, появились снова, подтянув к двери нечто похожее на рулон.
Все мои попытки рассмотреть, что же это такое? – Не увенчались успехом. Эти двое, надо полагать – террористы, выбросили на бетонку тюк. Раскинутые в стороны руки и ноги не оставили сомнений – внизу лежал труп человека. Дверь закрылась.
С минуту я изучал тело, лежавшее на бетонке, пытаясь сообразовать свои дальнейшие действия, но пока был вынужден зафиксировать лишь один момент: похоже, оно принадлежало мужчине восточного типа. Крови, раны на нем не было видно, но то, что он был однозначно мертв – не вызывало сомнений, видимо, выстрел, услышанный нами, предназначался ему.
– «База», я «03», прием.
– На приеме.
– Докладываю: двое угонщиков «пакистанца» выбросили из объекта труп мужчины. Дверь закрыта, внешне – спокойно.
– Понял вас, «03».