Минут через двадцать в эфире раздался щелчок:
– «03», я «База».
– Я, «03».
– В течение получаса подъедет машина обслуживания аэропорта с афганским экипажем. Обеспечьте загрузку тела.
– «03» понял.
Еще раз, осмотрев в прицел тело погибшего, я вылез на бетонку определить место остановки санитарной машины, которая не должна была раздражать начинающих нервничать террористов. Я определил ей место рядом с моей БМД.
Экипаж санитарной машины прибыл оперативно. Из нее вышли три афганца в военной форме, но без оружия под командованием офицера. Двое аскеров вынесли носилки и направились ко мне. Я махнул им рукой – следовать за мной, понимая, что угонщики отслеживают наши действия, жестами показал в направлении самолета, что у нас нет оружия. Группой из трех человек мы подошли к телу, выброшенному наружу террористами. Разглядывая лицо убитого, одежду, я обратил внимание на набухший от крови пиджак. Видимо, в погибшего стреляли в сердце со спины.
Аскеры повернули тело на спину, и мы все отчетливо увидели входное отверстие под лопаткой несчастного. Положив его на носилки, мы пошли к санитарной машине, в которую загрузили тело погибшего пассажира. Машина двинулась в аэропорт. По радиостанции я доложил:
– «База», я «03», тело эвакуировали на аэровокзал.
– Понял вас, «03», понял.
Устроившись на броне, я надел шлемофон и слегка задремал.
– «03», я «База», прием.
Ладонью прижал наушник расстегнутого шлемофона
– Я, «03».
– Сейчас подойдет заправщик для заправки самолета, как поняли, прием?
– «03» понял вас. Мои действия?
– Наблюдать. По факту заправки – доклад.
– Понял, выполняю.
Вот и развязка событий: самолет заправят, затем отправят куда-нибудь от греха подальше, а наше участие в разрешении конфликта с угоном самолета будет завершено.
|
|
Пятитонный заправщик не заставил себя ждать, подрулив к самолету с помощью обслуживающего персонала, с него начали перекачивать топливо в заправочные емкости самолета. Процесс заправки много времени не занял. Отсоединив систему, уложили, и топливозаправщик поехал к диспетчерскому пункту.
– «База», я «03», заправка произведена, прием.
– Принял, наблюдайте.
Драматическое развитие событий уже позади, я ожидал от «Базы» следующей команды.
Солнце раскалило броню боевой машины, спустившись вниз за пульт управления наводчика-оператора, я в прицел произвел внешний осмотр самолета. Не заметив ничего особенного, я решил подремать, но не успел, в сознание привел шипящий наушник шлемофона:
– «03», прием.
– На приеме.
– Спокойно, без резких движений снять оцепление объекта, и выдвинуться на базу.
Наконец-то принято мудрое решение: позволить самолету с террористами бороздить воздушное пространство вдали от афганских рубежей.
– «База», вас понял, выполняю. Гена, команду экипажам: запустить двигатели, готовность к движению через пару минут.
– Есть.
Баравков по нашей радиосети продублировал команду. Колонна из трех «коробочек» быстро исчезла из поля зрения угонщиков. Дальнейший ход событий нас не касался. Аэропорт работал в обычном режиме: утренний борт «Арианы», взлетев, взял курс на восток – в Пакистан, Индию. Вечером вернется назад. Боевая авиация работала в обычном режиме, обеспечивая боевые действия наземных войск.
|
|
Позднее нам стало известно, что курируемый нами самолет пакистанских авиалиний, запросил посадку в Дамаске. Ему отказали в этом. Заправившись в одной из мусульманских стран Ближнего Востока, он вернулся в Пакистан, а угонщики самолета сдались властям.
Ну что ж, разведка дивизии выполнила очередную задачу, может, быть не самую ответственную, потому что больше находились в качестве статистов, но необычную с точки зрения нашей деятельности. Ее также запишем в актив, не сомневаясь, что следующие задания нам будут носить более ответственный характер.
ГЛАВА 55
Вооруженная оппозиция наращивала усилия по организации и проведению крупных боевых операций против советских и правительственных войск. Понесенные в боях потери, не остановили ее намерений по активизации действий. Затаившись, она выжидала благоприятного развития обстановки, чтобы с новыми силами навалиться на базовые лагеря ограниченного контингента, автоколонны с материальными запасами, подразделения, совершавшие марш по дорожной сети.
Надо признать, что более половины провинций страны контролировалось силами афганского сопротивления. Потери не останавливали противника, он перестраивался на более эффективную тактику вооруженной борьбы с применением визуальной разведки, изучение объектов нападения, выбор времени нанесения удара, внезапную атаку, отход. При этом нашей войсковой разведкой отмечалась высокая подготовка душманских отрядов в проведении дерзких налетов на колонны и места дислокации советских войск.
|
|
«Духи» научились более гибкой тактике, в том числе – политического плана, примирившись с частью своих идейных противников, они заключили соглашения с бойцами героиновых плантаций, согласовали взаимодействие с отрядами исламских фанатиков. Они умели выжидать, выбирая исключительно удобные моменты кровавых атак, в результате которых советские войска несли невосполнимые потери. Что мы могли противопоставить коварному противнику? Какую тактику выбрать, чтобы склонить на свою сторону большую часть сельского населения, поддержавшее афганское сопротивление? Высшим военным руководством планировались различные варианты уничтожения душманских формирований, но в дебатах и дискуссиях победила тактика проведения рейдовых операций.
Горный хребет Пагман с вершинами в 4500 метров над уровнем моря протянулся с севера на юг более, чем на семьдесят километров. Северная оконечность высокой горной системы, развернувшись к востоку, охватывала Чарикарскую «зеленку» с выходом к Панджшерской долине. По восточному хребту горного массива раскинулась зеленая зона уезда Исталиф, контролируемая вооруженной оппозицией. Правительственным войскам не удалось изменить ситуацию в свою пользу – дорога в главную авиабазу страны Баграм подвергалась яростным атакам противника. В этот период я со своими разведчиками трижды выполнял задания в ночное время на боевой технике, проскакивая на скорости в район Баграма. Получалось! «Духи» нас пропускали, ни сделав не единого выстрела по боевым машинам разведывательного взвода. Даже на самом опасном участке – Мирбочакоте обходилось без особых проблем, пролетая по разбитому асфальту в нужный нам район. Но такое положение дел, ни о чем не говорило – обстановка на этом участке дороги была напряженной и опасной.
Усиленная армейской авиацией и танковыми подразделениями рейдовая группировка 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии силами 350-го гвардейского парашютно-десантного полка взяла жилой массив с уездным центром Исталиф в клещи. Блокировала его по периметру внешних дувалов.
Жилая зона, расположенная у подошвы горного хребта Пагман, вбирала в себя людской ресурс, составлявший основу душманских отрядов вилайетов (провинций), областей (ала-хукуматов), округов (лой-хукуматов). Она же пополняла ряды выбывших из строя врагов Саурской революции – сложивших головы в боях с советскими войсками.
Не принявшие политику правительства Кармаля отряды вооружённой оппозиции имели различные политические взгляды, пристрастия, конфликтовали между собой за интересы в регионах, но при определённых условиях сбивались в крупные формирования для ведения активных боевых действий против ограниченного контингента.
Инициаторами объединения сил душманского сопротивления, координаторами в многоукладной жизни афганских племён выступали исламские комитеты территориальных образований. В их состав входили полевые командиры уездов, провинций, округов, духовные лидеры, спинжираи (старейшины), судьи и самое святое – казначеи. Являясь звеном управления в планировании, организации и проведении боевых операций, они ещё осуществляли и функции власти на местах.
В июне-июле 1980 года душманское руководство в провинциях Кабул, Парван, Каписа, Лагман предприняло попытку объединения под единым командованием нескольких отрядов с целью вооружённого влияния на центральные провинции страны, в том числе столицу Афганистана.
Отрядам оппозиции удалось установить в ряде уездов свою власть, блокировать магистральную трассу Кабул – Баграм, подчинить себе дехкан обширной жилой территории, тем самым дестабилизируя ситуацию в стране созданием реальной угрозы новому режиму. Сложная обстановка на подступах к Кабулу разлагающе действовала на правительственную армию, дискредитировала органы государственной власти в глубинке страны.
В сложившейся ситуации по просьбе руководства Афганистана и по согласованию её с Генеральным штабом Вооружённых сил СССР была создана рейдовая группировка 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, основу которой составил 350-й гвардейский парашютно-десантный полк под командованием гвардии полковника Георгия Ивановича Шпака. Целью ставилось – нанесение поражения объединённому душманскому формированию, взявшему под контроль кабульскую долину от столицы Афганистана до Чарикарской «зелёнки». В том числе - осуществление деблокирования дороги Кабул – Баграм, которая задействовалась 40-й армией для поставок военных грузов, перемещаемых воздушным транспортом из Советского Союза на авиационную базу Баграм.
Кишлачная зона Исталиф выступила оплотом вооружённой оппозиции. На её территории сосредоточились главные силы душманского сопротивления, откуда по советским войскам наносились удары в полосе от Кабула до Джабаль-Уссарадж, перевал Саланг. Душманы не исключали ответных действий ограниченного контингента по мятежному району, поэтому кишлачный массив превратили в опорный пункт обороны, способный к противодействию атакующей тактике советских войск.
Лабиринты глиняных мазанок, выложенные из камня стенки душманы оборудовали в опорные пункты, которые увязали с организованной ярусной системой огня. Для противодействия перемещению боевой техники советских войск к линии своей обороны противник перекрыл плотинами русла рек, изменил направления водных потоков, что привело к затоплению подъездных путей к кишлачному массиву. Оставшиеся тропинки, дороги мятежники заминировали противотанковыми и противопехотными минами. Таким образом, противник подготовился к длительному противостоянию подразделениям доблестного «полтинника».
И всё же десантники, проявив мужество и отвагу при блокировании кишлачного массива, взяли душманское формирование в клещи. Активная фаза боёв охватила обширное пространство, примкнувшее «зелёнкой» – фруктовыми садами - к восточной подошве горного хребта Пагман. Горели кишлаки Калайи-Салар, Дехи-Ходжа-Хасан… Чёрные дымы пожарищ со зловонным запахом средневековья и мириадами мух, отъевшихся на неубранных трупах местного ополчения, казалось, вот-вот вытянут души моих разведчиков, отдыхавших после ночного рейда по тылам противника.
После трёх ночей ведения разведки в ущелье - с одноимённым названием Исталиф - моей разведгруппе приказано находиться в резерве командира дивизии генерал-майора Рябченко. Разведка 80-й отдельной разведывательной роты 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии отдыхала всего несколько часов, не предполагая, что в этот самый момент начальник разведки соединения гвардии подполковник Скрынников через переводчика заканчивал допрос взятого нами в плен душмана.
Рейдовая операция 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии совместно с подразделениями афганской армии по уничтожению бандформирований в районе Исталиф предполагала кардинальное изменение обстановки в пользу действующего правительства. Замысел операции состоял в плотном блокировании кишлачной зоны, примыкавшей к Пагману с последующим сжатием кольца окружения и нанесении противнику огневого поражения имеющимися средствами.
Созданная группировка войск, основу которой составила 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, имела в своем составе приданные средства и средства усиления, которыми предполагалось нанести серьезное поражение противнику, его опорным пунктам и базам. В ходе операции планировалось уничтожить боевой потенциал вооруженных формирований сил сопротивления, действовавших в районе баграмской дороги.
Ранним утром рейдовая группировка дивизии, преодолев исходный рубеж, выдвинулась в район боевых действий. Огромные тучи пыли зависли над Кабульским аэродромом, скрыв от командиров и механиков-водителей маршруты выхода на основную трассу. Началась очередная рейдовая операция дивизии по уничтожению бандформирований, действовавших на подступах к Кабулу.
Марш в район боевых действий проходил организованно: подразделения на боевых машинах следовали в общей колонне группировки и сверху прикрывались армейской авиацией. Восхищаясь виртуозной работой боевых вертолетов, проносившимися над нашими головами, мы ничуть не сомневались в успехе операции. Очередная пара «двадцать четвертых» с грохотом пронеслась над колонной, взмыла вверх, спикировав, пошла в трех-четырех метрах над землей, хищно рыская по мандехам и руслам высохших рек.
Связь по радио была устойчивой, надежной, о чем свидетельствовал не менее устойчивый мат, постоянные запросы командиров об обстановке на маршруте. «Ниточка», «коробочки», «карандаши», «горбатые» – «страшно» закодированные от противника понятия постоянно звучали в наушниках станций, создавая порой невообразимый хаос.
Душманы не воздействовали на колонну, наблюдая за бронированной армадой. Противник знал о проводимой «шурави» операции, поэтому частью сил заранее заминировал подъездные пути к населенным пунктам и ушел в горы, охраняя убежавшее туда население. Поэтому позиции «духовских» отрядов тянулись вдоль цепочки кишлачного массива и в предгорьях где, с точки зрения душманов, они могли достойно противостоять «шурави».
Основные силы боевиков были разбиты по задачам и заключались в следующем: передовые отряды душманских формирований встречали наши войска на подступах к опорным пунктам, жилому массиву. Они умело маневрировали мелкими группами, неожиданно появляясь в различных местах, наносили внезапное огневое поражение и уходили в укрытия, используя овраги, кяризы, русла высохших рек. Опять неожиданно появлялись, нападали и скрывались в складках и неровностях местности.
Частью сил душманские отряды занимали заранее подготовленные позиции на окраинах кишлаков, опушках зеленых массивов, минировали дороги всеми изощренными способами. Отдельные группы душманов оборудовали жилой массив и «зеленку» под опорные пункты, сосредоточив в их глубине крупнокалиберные ДШК для поражения воздушных целей.
Таким образом, глубоко эшелонированная оборона противника была «вязкой», затягивающей и способствовала устойчивому сопротивлению русским войскам. Душманы учитывали воздействие на них вертолетной авиации, артиллерии, поэтому приняли исключительные меры маскировки своих позиций с учетом естественного фона местности, скрывавшего их оборудованные огневые средства. Что-либо разглядеть в хаотично разбросанном глиняном массиве было трудной задачей. Противник, имея сеть подземных коммуникаций, постоянно менял положение маневренных групп, появлявшихся в самых неожиданных местах. Слаженность его взаимодействия в боевом отношении была отработана настолько четко, что каждый «дух» прекрасно знал свою роль, задачу, порядок действий в бою.
Общая протяженность маршрута до района боевых действий составляла около пятидесяти километров. Дорога пролегала вдоль населенных пунктов, к ней с обеих сторон прилепилось огромное количество духанов, базаров, лотков, торговавших невообразимым ассортиментом товаров. Общий фон составляла многокрасочная палитра цветов. Любование восточным колоритом утомляло глаза, и взор устремлялся на горы, раскинувшие вершины слева по курсу движения. Почему-то они вызывали необъяснимый трепет, уважение. Мы-то знали, что именно там находится противник, имевший боевой опыт не только против наших и правительственных войск, но и в междоусобной борьбе разных кланов, течений, родов. Враг много воевал и был опасен для группировки, начавшей боевую операцию.
Тревожно было ехать в неизвестность, а в этот раз она была какой-то особенной. Разведчики, лениво переговариваясь, задумчиво смотрели на синие горы с белыми шапками снегов, разноликую толпу на обочинах дороги, чумазых бачат, вертевшихся рядом. Жевали галеты солдатских пайков, прикуривая друг у друга «Приму»… Настроение – нужная вещь на войне, как неотъемлемая часть чего-то хорошего, доброго, что неизменно присутствовало в наших сердцах. Но сейчас собранность отдавала холодком. Как передать внутреннее состояние солдат, идущих на войну? Они знали об опасности, на которую шли в колонне, покуривая горькие сигареты, они вспоминали последние письма родных, думали об увольнении в запас и возвращении домой.
Мои размышления прервала команда «Сирена-15» – начало маневра группировки по охвату контролируемой противником зоны. Разделившись на отдельные подразделения, колонна приняла предбоевой порядок и сходу пошла в наступление на кишлачную зону и, вытянувшуюся вдоль хребта, «зеленку». С рубежа начала атаки парашютно-десантные роты, приняв боевой порядок, сообразовывали движение вперед с изрезанным рельефом местности.
Завершив маневр по сходу с основной магистрали и выстраиванию техники в «боевую линию», подразделения атаковали кишлаки с восточного направления. Действующим самостоятельно парашютно-десантным подразделениям предстояло пройти не менее двух километров, чтобы сблизиться с населенными пунктами, подготовленными «духами» к жесткой обороне. Несмотря на то, что атакующие подразделения на местности выглядели разорванной на лоскуточки ленточкой, они образовали панорамный рисунок атаки множеством единиц бронированной техники, который на противника должен был произвести впечатление.
Остановившаяся на магистрали оперативная группа дивизии, выбирала момент съезда с трассы и выхода в район развертывания командного пункта. Убедившись в уверенном выходе группировки по назначенным для атаки рубежам, оперативная группа минут через двадцать прибыла в назначенный пункт и приступила к развертыванию средств связи и штаба для управления боевой работой.
Возросший с началом активной фазы боевой операции шум и хаос в эфире не мешал мне слушать корреспондентов в сети начальника разведки и командира дивизии. Из форсированного голосами командиров радиообмена я понял, что две боевые машины десанта подорвались на минах. Что с экипажами? – Было не понятно.
– «03», я «21», прием, – услышал я позывной начальника разведки.
– Я, «03».
– Прикрой КП от кишлаков и жди указаний.
– «03» понял, выполняю.
Закрываем первую дыру общей задачи группировки. Сличив местность по карте, я вывел свои боевые машины на позиции прикрытия. Каждому командиру отделения поставил конкретную задачу:
– Азарнов, машину в укрытие, если надо – уменьши клиренс. Сектор наблюдения – основной... Дополнительный... В случае появления противника – огонь на поражение и немедленно доклад.
– Есть, товарищ лейтенант.
– Далее! Твоя машина, Андрей, будет находиться ближе к кишлаку, поэтому внимательней, возможна система кяризов, которые «духи» задействуют для передвижения под землей. Появиться они могут в любой момент, в любое время! Местность изучишь до метра – ночью будет не до этого. Понял?
– Так точно.
– И последнее: зафиксируй ориентиры по секторам наблюдения, чтобы каждый разведчик их четко знал и представлял на местности. Вспомнить тактику общевойскового боя, и, вообще, нюх не терять! Обо всем замеченном – доклад немедленно.
Участие Азарнова в первой для него рейдовой операции меня не беспокоило. Парень был смышленым: тактику действий разведчиков хватал на лету, проявлял инициативу, пользовался уважением в коллективе, но еще не обстрелян в серьезных делах. Появившаяся возможность проявить себя в боевой обстановке позволит ему раскрыть свои внутренние способности, которые мной не останутся незамеченными. Имевшийся у Азарнова опыт выполнения разведывательных задач в составе группы прирастет опытом действий в составе рейдовой группировки на боевых машинах. Опыт приходит в практической деятельности, и эта практика будет неоценимым подспорьем в его сержантской работе.
Для БМД Нищенко я определил наиболее удобное, с точки зрения тактики, место, которое он займет со своим отделением в условиях естественной складки на местности.
– Наблюдай, Игорь, и фиксируй. Лишний раз не высовывайся. Вперед.
– Есть!
Спустя многие годы, я вспоминаю об этой операции с каким-то необъяснимым чувством тревоги. Мне она запомнилась особенно ярко, может быть потому, что на душе тяжелым комом лежало ощущение недолговечности жизни на этой земле, наверное, меня уже тянуло на философские размышления о жизни и смерти, космическом Вечном. Уже было проведено много опасных операций – проносило. А сейчас? Помнится, я сидел на башне боевой машины, размышляя об испытаниях новыми боями. Что поделаешь? Так было!
На первом этапе этой операции мне командованием конкретной задачи не ставилось, кроме того, чтобы на марше прикрыть оперативную группу соединения. Размытая по содержанию ситуация вызывала беспокойство и, как показывала практика последних боевых действий, мою группу неожиданно бросали в самое пекло, давая мне на размышления минуты, секунды. Мне нравились конкретные задачи, над которыми я кропотливо работал, размышлял, прикидывая варианты различных способов их выполнения. То есть, в своей разведывательной деятельности я склонялся к творческой, мыслительной работе, требующей от меня, как командира, изящных, нестандартных решений. А «затыкать», извините, дыры там, где они появлялись по нераспорядительности отдельных начальников – не лучшее, что иногда выдавалось разведке дивизии. Поэтому, отрешившись и положившись на «авось», я сидел, прикрывшись люком, на башне боевой машины и любовался заснежнными горами, размышляя о чем-то своем, незначительном.
Разведывательная группа была готова к выполнению заданий командования в автономном режиме, на боевой технике и в пешем порядке. С учетом опыта прошедших рейдовых операций, в которых моей разведывательной группе довелось быть постоянным участником, в БМД размесили запасы воды, продовольствия, боеприпасов. Вместе с опытом, который у нас было не отнять, разведчикам хотелось в крупной операции показать себя с лучшей стороны, а не сидеть в ожидании, как это было не раз, в полной боевой готовности у штаба оперативной группы команды на выход по появившейся где-то там не стыковке. С таким, примерно, настроением мы «шуровали» в колонне на трех боевых машинах в район предстоящей боевой операции.
Первый ажиотаж с началом движения и выходом на трассу прошел. Перекусив, разведчики запили водичкой бекон с сухарями и наблюдали за пестрой местностью, умиротворяющей красками самобытной жизни афганского населения.
– Причунял, Баравков?
– Н-никак нет, товарищ лейтенант, – живенько отозвался Гена по внутренней связи.
– Настроение?
– Нормальное, товарищ лейтенант.
Я ногой пихнул его по загривку:
– Прекратить «чуняловку», выходим в район.
– Понял.
Смешанная колонна рейдовой группы двигалась со скоростью 25 – 30 километров в час – компактно, собрано. Личный состав вел наблюдение, задействуя для этого бинокли, прицелы боевых машин. Мы знали, что противник контролировал территорию от выхода с Панджшерского ущелья до Мирбочакота и, по сути дела, был на этом участке хозяином положения. Во время движения по трассе мы делали все возможное, чтобы предотвратить попытки нападения на колонну и, в случае необходимости, прикрыть броней оперативную группу дивизии. В этой части операции нам помогали «двадцать четвертые», ходившие по кругу и вдоль колонны, придавая особую бодрость личному составу, порой веселили. Похожие на крокодилов «вертушки» в нескольких метрах проносились над головами, вызывая у нас восхищение и радость. Это были экипажи мастеров летного дела, бороздивших ущелья афганских провинций. Задрав головы вверх, мы с восторгом смотрели на боевые вертолеты с кассетами «нурсов» на внешних подвесках. Позднее ситуация изменится на более прозаическую, и мастеров в армейской авиации поубавится, что не останется незамеченным ни нами, десантниками, ни самими экипажами летчиков.
«Ниточка» втягивалась в район боевых действий, изготавливаясь к выполнению замысла первого этапа операции, предполагавшего ее поворот влево с дороги на 90 градусов с образованием боевой линии машин, которые должны были сходу ринуться в атаку на кишлачный массив. Неожиданным маневром парашютно-десантных подразделений предполагалось ошеломить силы душманской обороны, которую усиленная войсковая группировка охватывала с двух направлений вместе с «прилепившейся» к горам «зеленкой». Таким образом, основные формирования сил афганского сопротивления оказывались прижатыми к горной системе Пагман. В последующем они должны были быть уничтожены средствами рейдовой группы, имеющей в своем распоряжении системы залпового огня и тяжелой артиллерии.
Превентивные попытки душманских отрядов уйти в горный массив не имели бы успеха: они пресекались бы огнем артиллерии и авиации. Оставшиеся в кольце окружения разрозненные отряды «духов» планировалось уничтожать силами парашютно-десантных подразделений в пешем порядке при поддержке армейской авиации. Так выглядел общий план боевой операции, в которую были вовлечены части и подразделения 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии и афганской армии.
Но исламский комитет, контролировавший обстановку в данном районе, вряд ли намеревался сверять свои действия с нашими планами. Хотя конкретной информацией о противнике нас, командиров, как всегда не снабдили, мы понимали, что душманы нашу группировку встретят огнем уже на равнинной местности. И хотим мы того или нет нам придется принимать бой с противником в невыгодных для себя условиях.
Головой колонна постепенно приближалась к рубежу начала маневра по глубокому охвату противника. Пробежавшись глазами по местности, я оценивал ее характер: изрезанность, проходные пути, возможные места минирования. Механики-водители до «слез» были мной проинструктированы, что все передвижения на технике должны осуществляться вне дорожной сети – все подъездные пути душманы заминируют. Оба механика, сидевшие за рычагами боевых машин, впервые участвовали в рейдовой операции. Накануне операции стармех Зуев мне доложил, что парни в совершении марша кое-какой опыт приобрели, положиться на них, в принципе, было можно. И Слободов выразил уверенность в способности молодых ребят действовать на пересеченной местности. Это меня, как командира, конечно, устраивало.
Вне основной трассы все дороги однозначно будут забиты минами, составлявшими главную опасность у нас на пути. С этим приходилось считаться!
– Зуев.
– Я, товарищ лейтенант.
– Выходим к рубежу, внимательней при съезде.
– Понял.
– «12», «13, – ориентирую по радио командиров 2-го и 3-го отделений, – приготовится. Следовать за мной след в след.
Командиры отделений Азарнов и Нищенко доложили о готовности действовать в случае нападения противника. Оглянувшись назад, я обратил внимание на сосредоточенные лица механиков, командиров отделений следующих за моей командирской машиной двух остальных «коробочек» взвода. Съезд с основной транспортной магистрали на грунтовые дороги был очень ответственным и опасным моментом – именно в этих местах «духи» устанавливали мины или фугасные заряды. Из головы не выходила коварная душманская тактика минной войны: по одной и той же колее могли проехать десять, двадцать машин, а двадцать первая взрывалась на мине. Ни саперы, ни их инженерная техника не гарантировали безопасного прохода по грунтовым дорогам, поэтому мы применяли более-менее один надежный метод – езду вне дорог.
Оперативную группу соединения возглавлял командир дивизии генерал-майор Рябченко. В ее составе были машины батальона связи, комендантской роты, подразделений тыла. В «бэтээре» под номером 190 находился начальник разведки подполковник Скрынников Михаил Федорович, координируя работу разведывательных подразделений дивизии в рейдовой операции. С Михаилом Федоровичем мне работалось легко и свободно – он был душой разведки. Да, ругал! Крыл матом! Но для дела! Много месяцев он руководил разведкой соединения – грамотно и по-человечески справедливо. В этом смысле нам, разведчикам, повезло! К нему можно было подойти для решения всех проблем: от боевых – до бытовых. Мы всегда рассчитывали на его поддержку и понимание. Резкий, взрывной, в то же время добрый характер дяди Миши, как мы уважительно называли про себя Михаила Федоровича, всегда создавал хороший настрой на боевую работу. За нас, разведчиков, он стоял горой, если надо, сам разбирался, наказывал, но в беде не бросал никогда. При всем этом, Михаил Федорович, всячески способствовал росту офицеров разведки по командирской линии.
Мои размышления прервала команда «Сирена-15» – начало маневра группировки по охвату контролируемой противником зоны. Разделившись на отдельные подразделения, колонна приняла предбоевой порядок и сходу пошла в наступление на кишлачную зону и, вытянувшуюся вдоль хребта, «зеленку». С рубежа начала атаки парашютно-десантные роты, приняв боевой порядок, сообразовывали движение вперед с изрезанным рельефом местности.
Завершив маневр по сходу с основной магистрали и выстраиванию техники в «боевую линию», подразделения атаковали кишлаки с восточного направления. Действующим самостоятельно парашютно-десантным подразделениям предстояло пройти не менее двух километров, чтобы сблизиться с населенными пунктами, подготовленными «духами» к жесткой обороне. Несмотря на то, что атакующие подразделения на местности выглядели разорванной на лоскуточки ленточкой, они образовали панорамный рисунок атаки множеством единиц бронированной техники, который, на противника должен был произвести впечатление.
Остановившаяся на магистрали оперативная группа дивизии, выбирала момент съезда с трассы и выхода в район развертывания командного пункта. Убедившись в уверенном выходе группировки по назначенным для атаки рубежам, оперативная группа минут через двадцать прибыла в назначенный пункт и приступила к развертыванию средств связи и штаба для управления боевой работой.
Возросший с началом активной фазы боевой операции шум и хаос в эфире не мешал мне слушать корреспондентов в сети начальника разведки и командира дивизии. Из форсированного голосами командиров радиообмена я понял, что две боевые машины десанта подорвались на минах. Что с экипажами? – Было не понятно.
– «03», я «21», прием, – услышал я позывной начальника разведки.
– Я, «03».
– Прикрой КП от кишлаков и жди указаний.
– «03» понял, выполняю.
Закрываем первую дыру общей задачи группировки. Сличив местность по карте, я вывел свои боевые машины на позиции прикрытия. Каждому командиру отделения поставил конкретную задачу:
– Азарнов, машину в укрытие, если надо – уменьши клиренс. Сектор наблюдения – основной... Дополнительный... В случае появления противника – огонь на поражение и немедленно доклад.
– Есть, товарищ лейтенант.
– Далее! Твоя машина, Андрей, будет находиться ближе к кишлаку, поэтому внимательней, возможна система кяризов, которые «духи» задействуют для передвижения под землей. Появиться они могут в любой момент, в любое время! Местность изучишь до метра – ночью будет не до этого. Понял?
– Так точно.
– И последнее: зафиксируй ориентиры по секторам наблюдения, чтобы каждый разведчик их четко знал и представлял на местности. Вспомнить тактику общевойскового боя, и, вообще, нюх не терять! Обо всем замеченном – доклад немедленно.
Участие Азарнова в первой для него рейдовой операции меня не беспокоило. Парень был смышленым: тактику действий разведчиков хватал на лету, проявлял инициативу, пользовался уважением в коллективе, но еще не обстрелян в серьезных делах. Появившаяся возможность проявить себя в боевой обстановке позволит ему раскрыть свои внутренние способности, которые мной не останутся незамеченными. Имевшийся у Азарнова опыт выполнения разведывательных задач в составе группы прирастет опытом действий в составе рейдовой группировки на боевых машинах. Опыт приходит в практической деятельности, и эта практика будет неоценимым подспорьем в его сержантской работе.
Для БМД Нищенко я определил наиболее удобное, с точки зрения тактики, место, которое он займет со своим отделением в условиях естественной складки на местности.
– Наблюдай, Игорь, и фиксируй. Лишний раз не высовывайся. Вперед.
– Есть!
Машины Азарнова и Нищенко я расположил таким образом, что они составили правый и левый фланги взвода, которые мне удобней было контролировать, прикрывая штаб оперативной группы от возможного нападения "духов". Место своей боевой машины я выбрал в центре боевого порядка, откуда мне были видны БМД подчиненных и представлялась возможность воздействия огнем на подход противника с наиболее вероятных направлений. Опасность такого развития событий имела место всегда, когда наши подразделения выполняли аналогичные по содержанию задачи. Противник нападал на звенья управления войсками, стараясь вывести их из строя с целью дезорганизации взаимодействия войск и нарушения порядка ведения боя. Доложив подполковнику Скрынникову о выходе взвода на указанные им рубежи, я приступил к изучению местности.
Ближайший к боевой машине Азарнова кишлак располагался что-то около двух километров от занимаемой ею позиции. Скорее всего, это была череда кишлаков, раскинувшихся сплошной цепочкой вдоль покрытого снегамиПагмана. Перемешанная лесным массивом жилая зона, бросалась в глаза палитрой серо-зеленого пейзажа, касавшегося где-то там у горизонта лазоревого неба. Полоска плодородной равнины, отделявшая кишлаки от командного пункта дивизии, представляла собой местность, изрезанную руслами высохших арыков, оврагами, виноградниками, бахчевыми и другими культурами. Казалось, не возможно было преодолеть ее на технике, если вдруг поступит мне команда «Вперед». Мысленно я «пробивал» маршрут по полю, на которое мне, возможно, придется направить машины, противодействуя противнику. Но мои ассоциации более, чем на триста метров вперед не распространялись – местность была закрытой. Полевые дороги я не учитывал – минная война была в полном разгаре и я их автоматически вычеркивал из "употребления" на технике.