Гэри: Ага. Я все больше понимаю, как важен для этого Учебник Курса, и думаю, что понимаю также, что, какие бы вопросы ни возникали, все они направлены на одну и ту же цель — прощение. Я не утверждаю, что всегда прощаю сразу. Не всегда. Но всегда делаю это со временем. И чем быстрее мне это удается, тем меньше я страдаю. К слову о выступлениях на публике — я никогда не думал, что буду это делать. Я очень много нервничал по этому поводу, но, позволив Святому Духу мне помогать, я начал понимать, что нервничал не по той причине, по которой думал. Как говорится в Курсе: «Я неизменно расстраиваюсь по иной причине, чем мне кажется» [6].
Артен: Правильно, в точку. Все чего-то боятся в этом мире, и хотя людям трудно в это поверить, потому что они этого не осознают, но все страхи, которые они испытывают, на уровне подсознания исходят из страха перед Богом, который является результатом вашего кажущегося отделения от него и вызванной этим подсознательной вины.
Гэри: Эй! Это что, значит, мы будем писать другую книгу? Потому что, если так, то многие не поймут то, что ты сейчас сказал.
Артен: Так почему бы тебе не пересказать нам вкратце? Расскажи об учении так, чтобы и непосвященные, и опытные практики имели лучшее представление о том, о чем мы говорим. Ты можешь это сделать. Твои выступления идут хорошо, да и книга «Исчезновение Вселенной» успешна, правда?
Гэри: Да, все под контролем. Случались и ошибки, но в них виноваты другие. Шучу. Но я не знаю, следует ли и дальше заниматься выступлениями. Я ведь сделал то, что хотел. Даже в Манхеттене я вышел и рассказал про свои переживания. В книге все описано так, как было. Люди могут верить или не верить, но, по крайней мере, не потому, что я им не рассказал.
|
|
Пурса: Боюсь, твои уроки прощения только начинаются. Что, если бы я тебе сказала, что к концу февраля ты начнешь летать на расстояние сотен тысяч миль, чтобы учить духовности?
Гэри: Я бы сказал, что ты шутишь.
Артен: Именно это поможет больше всего, брат мой. Количество людей, которые идут по пути успешного учения, можно сосчитать на двух пальцах — и ты в их числе. Но не думай, что это главное. Пока ты путешествуешь и выступаешь, мы хотим, чтобы ты занимался своим настоящим делом — прощением. Не старомодным, а новым.
Пурса: Ты готов пережить сильнейшие изменения в образе жизни, зная, что, как бы все ни выглядело, на самом деле это всего лишь трюк для того, чтобы убедить тебя, будто ты — это твое тело, и потом простить это?
Гэри: Э-э, нет.
Артен: Ну, нам лучше знать. Так что приведи дела в порядок, приятель. Тебе предстоят путешествия. А как насчет обзора, о котором мы говорили?
Гэри: А как насчет тех, кто уже все это знает? Разве это не будет повтором?
Пурса: Не забывай о том, что мы говорили тебе в первый раз. Повторения не только правильны — они обязательны. Нельзя слишком прислушиваться к правому полушарию мозга. Нужно время, чтобы они погрузились в глубокие каньоны подсознания. Мы уже сказали, что дело не в том, сколько духовной информации помещается в разум, — не это определяет, насколько ты просвещенный. Однако в то же время основы, который формируются благодаря знанию метафизики таких учений, как «Курс чудес», могут помочь вам принять решение использовать то, что вы знаете, а это самая важная часть применения. Когда вы понимаете истину, то труднее всего вспомнить о ней, когда все в самом разгаре. Если и когда вы разовьете привычку вспоминать истину в трудной ситуации, то ее применение станет для вас второй натурой. Когда приходит время, вы движетесь на световые годы ближе к переживаниям, о которых мы говорили. Как сказано в Курсе: «Курс направлен на опыт» [7].
|
|
Гэри: Ладно. Можно, я сначала поделюсь анекдотом? На мастер-классах мне нравится их рассказывать.
Артен: Ты был в прошлом месяце в Нью-Йорке. Расскажи, какой нью-йоркский анекдот тебе нравится.
Гэри: Не вопрос. Буддист идет по Центральному парку. Он заходит в закусочную с хот-догами и заказывает один. Когда ему подают еду, буддист видит, что хот-дог несвежий, и говорит: «Поменяйте». Но продавец отвечает: «Меняться можно только изнутри».
Пурса: Да, отличный анекдот. Нам нравится, что в твоих выступлениях ты не теряешь чувство юмора. Важно не забывать смеяться. Не забывай, что говорит Джей в Тексте: «В вечность, где все едино, вползла безумная, ничтожная идея, над коей посмеяться запамятовал Божий Сын» [8].
Гэри: И конечно, безумная идейка — это мысль, что у нас может быть индивидуальная идентичность, и мы можем быть отделены от Бога. Так вот, об обзоре, о котором ты спрашиваешь: Курс — это духовный документ, три книги в одном: Текст, в котором излагается вся теория; Учебник для учеников, годичная программа, на выполнение которой часто уходит больше года и которая учит использовать Курс в повседневной жизни; и еще Пособие для учителей, придающее всему силу. Джей диктовал Курс в течение семи лет психиатру-исследователю из Нью-Йорка по имени Хелен Шукман. Она записывала то, что говорил Джей, в своем блокноте, а потом пересказывала своему коллеге Биллу Тетфорду, который набирал текст.
|
|
Когда вы появились передо мной, то дали мне в своем учении другую версию Джея двухтысячелетней давности, настоящим именем которого было Иешуа, и он был еврейским раввином, который никогда не собирался посвящать себя религии. С тех пор у меня появились свои воспоминания. Я обнаружил, что когда вы говорите со мной о прошлых жизнях, то в последующие недели и месяцы пробуждается больше воспоминаний о них. К примеру, вы рассказали, что тысячу лет назад я был другом и учеником просветленного индейского учителя по имени Великое Солнце. Это пробуждало чувства, воспоминания и видения о той жизни — индейца кахокиа. Я даже вспомнил, что в слове «кахокиа» нужно ставить ударение на третий слог, а не на второй, как обычно его произносят.
Артен: Верно. Мы произносим его так, как принято теперь, потому что мы говорим с тобой по-английски, но ты только что произнес это так, как говорили индейцы тысячу лет назад.
Гэри: А когда вы рассказывали мне, кем я был две тысячи лет назад, вместе с Джеем, это тоже пробудило больше воспоминаний о тех временах.
Пурса: Каково тебе было узнать, что ты во времена Джея был святым Фомой, а я — это ты?
Гэри: Я знаю, что тебе известен ответ, и ты просто задаешь риторические вопросы. Ты все знаешь. И я все равно не могу поверить, что ты здесь! Но когда я узнал, кем был во времена Джея, пару дней это было действительно здорово. Круто! Но некоторое время спустя начинаешь понимать, что перед тобой все то же, что и раньше. Уроки прощения никуда не делись, и не имеет значения, кем ты был в другой жизни. Все равно всегда приходится выбирать прощение, когда происходит что-то прямо сейчас.
Пурса: Очень хорошо, брат мой. Все в какой-то жизни были ужасно знаменитыми и казались важными, и все были отбросами жизни в других жизнях. Такова двойственность. Важно прощать прямо сейчас. Это ваш путь на свободу. Но это не старомодная форма прощения. Ты хочешь объяснить, почему?
Гэри: Постараюсь. Во-первых, будучи раввином и мистиком, Джей хорошо понимал учения древнееврейского мистицизма. Среди них есть идея того, что Рай — это близость к Богу, а ад — отдаленность от него. Но Джей был бескомпромиссным и на этом не остановился. Для него Рай был не только в близости к Богу, но и в Единстве с Богом. То есть это идеальное Единство с Богом. А ад — это не просто отдаленность от Бога; это все, что отделено от Бога. Так ситуация сходится к выбору между двумя четкими вариантами, и только один из них реальный, потому что у совершенного Единства не может быть противодействия — иначе оно не было бы совершенным.
Поэтому для Джея Бог неизменен, идеален и вечен. И Бог — это синоним духа, потому что ничто из того, что Он делает, не отличалось бы от него, иначе оно не было бы идеальным. Кроме того, если бы Бог мог сделать что-то несовершенное, то Он сам тоже не был бы идеальным? А духу не нужно развиваться, иначе он не был бы идеальным.
Рай был не только в близости к Богу, но и в Единстве с Богом. То есть это идеальное Единство с Богом.
Конечно, Бог — это не Он и не Она, и я пользуюсь библейским языком, как в Курсе. Я мог бы назвать Бога Оно, но это все равно никому не нравится. Итак, мы сразу замечаем кое-что в нашем друге Джее. Во-первых, он бескомпромиссен. Во-вторых, какими бы сложными все ни казалось, всегда остаются два варианта для выбора, и только один из них настоящий. Другой вариант — иллюзия; этому учили буддисты и индуисты задолго до Джея, но он превратил альтернативу в идеальную версию Бога, который на самом деле — Совершенная Любовь, а не противоречивый и несовершенный Бог.
Нужно лишь помнить, что Джей родом со Среднего Востока. У него склонность больше к Востоку, чем к Западу. Поэтому он, несомненно, был знаком с учениями буддизма. Он знал о буддистской концепции эго. Он понимал и ощущал, что есть лишь одно эго, которое кажется многими, — это индуисты называют миром множественности, а буддисты — непостоянством. Поэтому есть только один из нас, который думает, что чего-то много, и это я. На самом деле больше никого нет. Это обман. Сознательная часть разума смотрит и видит разные варианты разделения, разные тела и формы, но это иллюзия. А подсознательная часть разума, которая почти полностью скрыта, как большая часть айсберга скрывается под поверхностью воды, знает, что мы — одна сущность.
Время, пространство и различия оказываются неправдой, несмотря на то, чем они кажутся. Все едино, и существует только одна иллюзия, так же как есть только один Бог. Но Бог не имеет ничего общего с иллюзией. Это ложное допущение, которое делают многие люди. Затем они создают Бога по своему образу и подобию — такого, каким они считают себя. Но Бог изначально создал нас по своему образу и подобию: совершенными, невинными и Едиными. Единство, которое существует в иллюзии, — это имитация единства, потому что эго пытается имитировать Бога.
Современные квантовые физики подтверждают, что время и пространство — тоже всего лишь иллюзии. Прошлое, настоящее и будущее всегда происходят одновременно. На самом деле, мы существа, не имеющие пространственного ограничения, и не испытываем пространственные переживания. Может казаться, что я здесь, а ты там, но это ложь. Пространство — это всего лишь идея разделения, как и время. Мы разделяем пространство и время, чтобы оно начало казаться разными интервалами времени и разными местами, хотя на самом деле все это придумано, и все одинаково, хотя кажется различным, потому что все это иллюзия, которая основана на мысли о разделении. Но физики еще не знают этого. Они знают только, что наш опыт — это иллюзия по сравнению с тем, какое все на самом деле, если посмотреть ближе! У них пока нет полной картины, только ее часть. Наука и духовность еще не вполне встретились, но уже приближаются.
К примеру, они знают, что если я смотрю на звезду, находящуюся на расстоянии двадцати миллионов световых лет, то заставляю ее немедленно измениться на субатомном уровне. Как такое может быть? Только если звезда на самом деле не в двадцати миллионах световых лет, а у меня в голове. Или, точнее, это проекция моего разума. Я ее придумал, и она — мое порождение, а не чье-то еще, как думают многие люди. И это даже не материя, пока я не смотрю на нее и не касаюсь ее. Это энергия, которая на самом деле — мысль, и поэтому энергию нельзя разрушить. А материя — всего лишь иная форма энергии, которая возвращается к энергии и обратно.
Пурса: А как Джей две тысячи лет назад использовал все буддистские и иудейские мистические познания, которые соответствовали находкам современных физиков?
Гэри: Ну, он понял то, что большинству непонятно даже сейчас, несмотря на научные достижения, в том числе и в сфере психологии. Он понял, что если на самом деле мы все — одна сущность, и если подсознание это знает, то не пора ли нам покончить с осуждением и порицанием других? Все, что мы делаем на самом деле, — отправляем послание прямо в собственное подсознание о том, что мы заслуживаем осуждения и неодобрения. Каждый раз, когда мы думаем о других, мы на самом деле отправляем себе сообщение о самих себе. Поэтому Джей решил, что если на самом деле мы все — одна сущность, которой кажется, что она здесь, и если подсознанию это известно, то он будет видеть людей такими, какие они на самом деле, то есть идеальным духом, а не телами, которые на самом деле всего лишь ложная идея разделения. Он видел в каждом Христа, чистого и невинного. Он думал о людях как о тех, кто они на самом деле: бессмертные, неуязвимые и нечто, к чему этот мир не может даже прикоснуться.
Поэтому ключ к просветлению — это секрет, который знали очень немногие, но который хорошо знал Джей. То, что ты переживаешь и чувствуешь в отношении себя, определяется не тем, как смотрят на тебя другие люди и что они о тебе думают. То, что ты переживаешь и чувствуешь в отношении себя, на самом деле определяется тем, как ты смотришь и что думаешь о них. В конечном итоге это определяет твою идентичность. Ты идентифицируешь себя либо как тело, либо как совершенный дух, либо как разделенное, либо как целое, в зависимости от того, как ты воспринимаешь других. А когда ты это понимаешь, то, наверное, становишься очень осторожным в том, что думаешь о других!
Пурса: Ты делаешь честь нам как учителям. И конечно, ты знаешь, кто наш учитель. Продолжай, пожалуйста.
Гэри: Что? Вы хотите, чтобы я сам говорил?
Пурса: Мы много чего можем сказать, в том числе и добавить к твоему обзору.
Гэри: Я уж надеюсь. Кстати, я думал вот о чем: из-за того, как были построены наши беседы раньше, в прошлой книге было много личного обо мне. Я не возражаю против того, чтобы рассказывать о собственных уроках прощения, но пара людей, которых я упоминал, были не в восторге от того, что я изображал себя в собственном рассказе как того, кто их прощает. У каждой истории две стороны. Такова двойственность, да? Но все, что я могу сделать, — представить другим свой опыт. Вы можете посоветовать мне, как говорить о личных вопросах?
Пурса: Не волнуйся, Гэри. Благодаря тому, какое направление принимает теперь твоя жизнь, мы будем обсуждать больше профессиональные уроки прощения, чем личные. Все сложится, как надо. Доверься нам. Ты хочешь продолжать обзоры?
Гэри: Ты знаешь, я не могу не сказать этого: ты сегодня еще прекраснее, чем всегда. Скажи мне, только между нами. Будет инцестом заниматься любовью с собственным будущим воплощением?
Пурса: Нет, но это будет странно. Продолжай, пожалуйста.
Гэри: Ладно-ладно, намек понял. Продолжаю: каждый раз, когда Джей прощал, на самом деле он воссоединялся с собой.
Артен: Ты понимаешь, каково главное значение этого?
Гэри: Я понимаю. Это значит, что он переходит от переживания разделения к целостности. А слово «святой» на самом деле восходит к слову «цельный». Как говорится в Евангелии от Фомы: «Я тот, который произошел от того, который равен мне; мне дано принадлежащее моему Отцу. Когда он станет пустым, он наполнится светом, но, когда он станет разделенным, он наполнится тьмой». Так что нельзя идти сразу двумя путями. Нельзя быть частично целым. Ваша приверженность должна быть неделимой, иначе вы разделены. Не имеет значения, какое все сложное, на самом деле вариантов всего два. Один — это цельность, или святость, единая и совершенная. Вот почему в старой молитве говорится: «Господь наш единый». Другой вариант — для всего, что не является совершенным Единством; это разделение. От этого не уйти. Поэтому Джей простил мир полностью. Его любовь и прощение были полными и всеобъемлющими. Он знал, что если вы частично простите мир, то будете частично прощены, то есть останетесь отделенными. Но если вы полностью простите мир, то будете полностью прощены.
Поэтому великое учение Джея и Святого Духа говорит о прощении, но в квантовом смысле, а не в обычном, ньютоновском субъективно-объективном роде. Старомодное прощение говорит: «Ну ладно, я тебя прощаю, потому что я лучше тебя, и ты действительно это сделал, и ты действительно виноват, но я собираюсь снять тебя с крючка, хотя ты все равно отправишься в ад». Это лишь поддерживает странные представления о разделении, которые у нас есть и которые все время повторяются разумом. Это не настоящее прощение. Джей же знал о глубокой, подсознательной вине, которая присутствует в разуме каждого и вызывается изначальным кажущимся отделением от Бога; и что есть другой вид прощения, более быстрый способ избавиться от разделения, что равнозначно избавлению от эго.
Артен: Нам придется рано или поздно объяснить это подробнее, может быть, в виде быстрого пересказа истории ложного творения, для того, чтобы указать, откуда берется вина. В конце концов, невозможно выйти из цикла смерти и рождения и прекратить кажущиеся реинкарнации, пока в разуме присутствует подсознательная вина.
Гэри: Конечно, но хочу попросить об услуге. Расскажите побольше о том, что это все сон. У меня было немного выступлений, но мне задавали много вопросов об этом. И я все еще не могу поверить, что вы здесь!
Пурса: Никого из нас здесь нет, Гэри, как ты сам знаешь. Поэтому давай поговорим о сне. Допустим, ты отец, у тебя есть четырехлетняя дочь, она вечером лежит в постели, и ей снится сон. Ты заглядываешь в комнату — проверить, как она, — и можешь понять, что ей снится сон: она вертится в постели, и тебе очевидно, что ей неприятно. Для нее сон стал реальностью. Она реагирует на фигуры из снов так, словно они реальные. Но ты не видишь сон. Почему? Потому что на самом деле его нет, и твоя четырехлетняя дочь не покидала свою кроватку. Она все еще дома, в безопасности, но сама этого не видит. Это вне ее осознания, и сон стал ее реальностью.
Ты хочешь разбудить ее, чтобы она больше не боялась. Что ты сделаешь? Начнешь ее трясти? Нет, потому что это ее еще больше напугает. Поэтому ты ее будишь нежно и ласково. Наверное, ты шепчешь на ухо: «Эй, это только сон. Нечего бояться. Того, что ты видишь, нет. И все проблемы, все тревоги, все страхи и боль, которые ты испытываешь, глупы, потому что в них нет нужды, и они происходят во сне, которого на самом деле нет. Они — порождение тех же глупых идей, которые и породили сон. И если ты сейчас слышишь мой голос, то начинаешь просыпаться».
Так происходит потому, что истину можно услышать во сне. Помните: истина не во сне, но ее можно услышать во сне. Ваша четырехлетняя дочь слышит вас и начинает расслабляться. Она просыпается медленно и плавно. Ее сон становится приятнее. А потом, когда она, наконец, просыпается, то видит, что вообще не покидала постели. Она все это время была дома. Дом все еще здесь, но она этого не осознавала. По мере того, как осознание возвращается, она пробуждается, и то, что она дома, в безопасности, становится ее реальностью. Вы знали, что она все время там была. Не нужно видеть ее сон или реагировать на него. И где ее сон, когда она от него пробуждается?
Гэри: Нигде. Он исчезает, потому что его вообще не было. Он мог казаться реальным и ощущаться реальным, но на самом деле его не было. Образы, которые мы видим во сне по ночам, — это проекции. Мы видим их частью разума, и они проецируются другой частью разума, но эта часть скрыта.
Пурса: Очень хорошо. Как ты сказал, это обман. И вот что весело. Когда четырехлетняя девочка просыпается ото сна, это всего лишь другой сон. И когда ты проснулся утром у себя в постели, это была лишь другая форма сновидения. Это следствие уровней, которые не существуют в реальности чистого духа. Можно сказать, что этот сон ощущается более убедительно, чем ваши ночные сны, для того чтобы убедить вас в его реальности. И он убедителен, но на самом деле его не существует. И людей, которые, как вам кажется, окружают вас, — тоже нет. Однако для вас сон становится реальностью, и то место, где вы находитесь на самом деле, существует за пределами вашего осознания. Как говорится в «Курсе Чудес»: «Все свое время ты проводишь в снах. И твои сны во сне и наяву разнятся только формой. Их содержание одно и то же» [9].
Святой Дух нашептывает вам то же самое, что вы нашептывали бы четырехлетней девочке ночью. Он говорит, например: «Эй, это только сон. Нечего бояться. Того, что ты видишь, нет. И все проблемы, все тревоги, все страхи и боль, которые ты испытываешь, глупы, потому что в них нет нужды, и они происходят во сне, которого на самом деле нет. Они — порождение тех же глупых идей, которые и породили сон. И если ты сейчас слышишь мой Глас, то начинаешь просыпаться, потому что во сне слышна истина».
Истина не во сне, но ее можно услышать во сне. И когда ты начинаешь слышать истину, которую передает тебе Святой Дух самыми разными способами, то начинаешь расслабляться. Ты пробуждаешься медленно и плавно, через процесс формирования кокона, который называется прощением. Так же, как гусеница свивает кокон, чтобы подготовиться к более высокой и менее ограниченной форме жизни, так же вы готовитесь к более высокой форме жизни, изменяя свое восприятие мира. В результате ваш сон становится счастливее. Но это счастье не зависит от того, что кажется происходящим во сне. Это внутренний покой, который остается с вами независимо от того, что кажется происходящим во сне. А потом, когда вы, наконец, просыпаетесь, то видите, что никогда не покидали дома, то есть совершенного единства с Господом. Вы все это время были дома. Дом был на месте, но вы его не осознавали.
Как говорил Джей в Евангелии от Фомы: «Но царствие Отца распространяется по земле, и люди не видят его».
Гэри: Но если все это правда, то Бог вообще не знает, что я здесь!
Артен: Ты совершенно упускаешь смысл сказанного. Суть в том, что ты не здесь, и Бог знает, где ты на самом деле. И вместо того, чтобы погрузиться в сон и сделать нереальный сон реальным, Бог выбирает лучший вариант. Он хочет, чтобы вы проснулись и были с Ним. Со временем вы пробудитесь на небесах, где и были все это время, как известно Богу. Богу незачем видеть ваш сон или реагировать на него.
Как говорится в «Курсе Чудес»: «Ты дома, с Богом, и тебе снится изгнание, но ты всегда можешь пробудиться к реальности» [10]. Так скажи мне, Гэри, где находится сон о времени и пространстве, когда вы просыпаетесь от него?
Гэри: Нигде. Он исчезает, потому что, как и любой другой сон, это мираж, который рассеивается, чары, которые можно развеять. И теперь реальность становится моей реальностью.
Артен: Да, так что, когда ты пробуждаешься от сна о времени и пространстве, не остается больше времени и пространства, а значит, тебе не нужно болтаться миллион лет в ожидании, пока проснутся остальные. Просыпаться некому. Никого, кроме тебя, и не было — лишь одно эго, казавшееся многими. А те, кто, как ты думал, тебя окружают, уже с тобой в Раю — не тела, а то, что они представляют собой на самом деле, — духи. Никто не остается за пределами единства, и ничего не может не хватать в целостности. Поэтому все, кого вы любили и к кому были привязаны, в том числе животные, присутствуют в вашем осознании. Не может быть, чтобы в совершенстве чего-то не хватало. Все совершенно, едино и постоянно — качество, которого не существует во Вселенной времени и пространства. Однако его можно ощутить, хотя вам может казаться, что вы находитесь в теле.
Когда ты пробуждаешься от сна о времени и пространстве, то не остается больше времени и пространства.
Гэри: У меня были такие переживания.
Пурса: Мы знаем и можем поговорить об этом позже, потому что это ответ на все вопросы. Несмотря на твои манеры, мы знаем, что ты никогда не сможешь снова в полной мере поверить в эго. И после такого опыта становится проще строить дом на камне, а не на песке. Песок представляет пересыпающиеся пески времени и пространства, в котором ни на что нельзя положиться до конца, кроме того, что все изменится, потому что таков мир времени и пространства. Так что единственное, что ты точно знаешь, — то, что мир не будет таким же через минуту. Но камень постоянен; на него можно положиться.
Гэри: Ага. После того, как ощущаешь реальность, даже на краткий миг, все в этом мире кажется куриным пометом по сравнению с тем, что можно получить.
Артен: Да, и ты прекрасно помнишь о том, как делать правильный выбор между одним и другим. Ты не идеален, но хорошо справляешься, и мы довольны.
Гэри: Спасибо. Эй! Можно, я кое-что из этого буду использовать на мастер-классах?
Артен: Ты использовал в мастер-классах свою первую книгу, да?
Гэри: Будем считать это ответом «да». Итак, то, что кажется происходящим в мире, может выглядеть и ощущаться реальным, но не является таковым. Образы, которые я вижу в сновидениях по ночам, — это проекции. Я вижу их одной частью разума, а проецируются они другой частью разума, но эта часть скрыта.
А во время дня все, что я вижу глазами тела, — это проекция моего собственного подсознания, проекция чего-то, что я втайне считаю истиной о себе. Как говорил Фрейд, все в твоих снах на самом деле — ты, и точно так же оказывается, что все в нашей жизни — символ нас самих.
Артен: Да, и интересно, что сам Фрейд не использовал слова эго. Он использовал слово «ich », которое означает «я» и указывает на личную идентичность. Это можно совместить с всеобъемлющим буддистским понятием эго, и в результате получается одна сущность, которая ошибочно считает, будто ее идентичность отделена от Источника.
Пурса: И я рада, что ты говоришь об избавлении от эго. Разумеется, недостаточно просто рассказать людям о том, что мир нереален. Это ни к чему их не приведет. Действительно, знание того, что мир — иллюзия, является неотъемлемой частью картины. Но только истинное прощение, о котором мы со временем будем говорить намного больше, избавляет от эго. Без него серьезного прогресса не будет. Все дело в том, как вы думаете. Если вы считаете, будто человек, которого вы видите, — это тело, то вы и есть тело. Если вы считаете, что человек, которого вы видите, — это дух, то вы и есть дух. Так все переводится вашим подсознанием. От этого не уйти. То, как вы думаете о других, определяет то, как вы относитесь к себе. Мы более подробно рассмотрим это позже.
Гэри: Интересно, как такой духовный документ, как Курс, может использовать христианскую терминологию, но включать столько буддистских идей. Может быть, именно поэтому некоторые христиане не спешат его принимать.
Артен: Да. Консервативные христиане не признают Курс.
Гэри: Ну, это ничего. Друг друга они тоже не признают.
Пурса: Мило. И на тот случай, если люди признают нас, мы хотим уточнить, что появляемся только перед тобой, и никогда не будем появляться ни перед кем другим и не будем заниматься ченнелингом больше ни с кем.
Гэри: Я не жалуюсь, но почему?
Пурса: Очень просто. Хелен Шукман понадобилось семь лет, чтобы записать «Курс чудес». До этого практически все работающие с ченнелингом были в трансе. Спиритуалист Эдгар Кейс или Джейн Робертс, которая общалась с Сетом, — все люди, которые получали информацию от высшего источника, не слышали ее сами, но нуждались в посреднике, чтобы уйти с пути и позволить информации идти через них. Как говорится в самом «Курсе Чудес»: «Лишь немногие способны услышать Глас Божий...» [11] Но потом, после появления Курса, и после того, как люди услышали о женщине, которая просто слушала Глас Иисуса, воплощения Святого Духа, то внезапно все начали слышать Глас Джея или Святого Духа, даже несмотря на то, что в Курсе говорилось, что такого быть не может! Причина очевидна. Если бы люди могли слышать Глас Святого Духа, то им не нужно было бы понимать Курс или работать над прощением, как от них требовалось, правда? Им не нужно было бы смотреть на эго или на свою подсознательную вину, или что-то с этим делать. Вместо того чтобы просто принять вызов и перейти на совершенно новый уровень, который предлагал им Джей, они просто могли бы составить собственный Курс по своему вкусу. Так что сразу же появлялись люди, которые вели себя как учителя Курса, хотя на самом деле у них не было времени для его изучения и практики, и вот уже находятся люди, которые утверждают, будто Джей говорил им что-то, что на самом деле противоречит «Курсу Чудес».
Мы не хотим, чтобы кто-то поступал так же с нашими словами. Поэтому вот объявление. Если кто-то будет утверждать, будто Артен или Пурса появлялись перед ним или говорили с ним и давали информацию, сейчас или в будущем, то они ошибаются. Это не мы. Мы никогда бы этого не сделали. Так никто не может противоречить нашим словами или исказить то, что мы говорим. Мы оставим далекие от истины рассказы об учениях Джея и Святого Духа тем, кто якобы вдохновлен Курсом, хотя на самом деле вообще его не учил.