С этой точки зрения дело не в том, чтобы достать политических противников или выразить неприязнь к облеченным властью. Теперь протесты против войны становятся выражением того, что вы собой представляете, то есть любви и идеи сделать мир более любящим. Это совершенно другое место для работы. Так что значение имеет не то, что вы делаете. В любом случае вы выйдете на улицу протестовать. Никто другой не сможет определить, что происходит у вас в голове, но для вас то, что вы делаете, теперь становится выражением любви. Важна не форма, а содержание.
Пурса: Эй, кто из нас учитель? Шучу. Ты прав. Дело не в том, что ты делаешь. Дело в том, с кем ты это делаешь — с эго или со Святым Духом. Каждый из двух вариантов приводит к совершенно разным переживаниям. Люди могут думать, что имеют право судить других за то, что они сделали, но это не всегда так. Может быть, у человека такая работа, на которой ему приходится делать что-то, что мир считает недостаточно духовным. Однако все может быть духовным, если ты выберешь, чтобы тебя вел Святой Дух. Поэтому не бывает более или менее духовной работы.
Так, даже несмотря на то, что не нужно сосредотачиваться на том, что ты делаешь, мы отмечали, что все, что ты делаешь, — это результат того, что ты думаешь. Поэтому иногда можно больше понять о людях по тому, что они собой представляют. К примеру, если кто-то много гневается и грубо говорит с другими, что, по-твоему, это говорит о нем?
Гэри: Ну, наверное, они себя ненавидят.
Пурса: Да. То, как ты обращаешься с другими, — хороший признак того, как ты относишься к себе. Если ты смотришь на них враждебно, это говорит о том, что в твоем разуме есть противоречие. Если ты смотришь на них с добром, это симптом спокойного разума. Более того, это определяет и усиливает то, как ты относишься к себе. Это цикл — либо мирный, либо порочный. Действительно бывают люди, которые хорошо относятся к другим, но не обязательно так же хорошо — к себе, однако они обычно близки к прорыву. Если они выражают любовь, это символ того, что они на правильном пути, и им просто нужно немного помощи в понимании предлагаемого им выбора. После этого они скорее, чем большинство, будут выбирать свою силу, Святой Дух, живущий в них, а не свою слабость — эго.
|
|
Гэри: Я слышал, что великие люди, от Далай-ламы до Кена Уопника, подчеркивают важность доброты. Теперь я вижу, что они имеют в виду. Если то, как ты смотришь на других, многое говорит о том, как ты сейчас относишься к себе, и также определяет, как ты будешь относиться к себе в будущем, то ты действительно оказываешь себе услугу, проявляя доброту и сочувствие.
Пурса: Очень верно. Кстати, мы хотим похвалить тебя за то, как ты обращаешься с людьми во время путешествий. Многие учителя под давлением путешествия и сложного расписания поддавались искушению отыгрываться на других. Ты же до сих пор получаешь пятерку с плюсом за взаимодействие со всеми людьми, с которыми встречаешься лично. Ты очень хорошо представляешь Курс.
Гэри: О, спасибо. Я это ценю. Это легко. Я люблю этих людей. И знаете, то, что вы говорили про работу, — что никакое занятие не бывает более духовным, чем другие, — это правда. Ко мне порой подходят люди и спрашивают: «Как так получилось, что просветленные учителя явились к тебе? Почему ты?» И я говорю им, что, во-первых, откуда они знают, что не были в прошлой жизни детьми, видевшими Деву Марию в Лурдесе? Или же они могли видеть ангелов и другие явления.
|
|
Я думаю, что у всех нас есть свои дары, но в иллюзии мы не получаем их все одновременно. Вот почему в Руководстве для Учителей говорится: «...Нет человека, который обладал бы силой, доступной каждому» [9]. Раньше я считал, что будет очень здорово, если я стану духовным целителем; знаете, исцелять людей наложением рук, и все такое. Я думал, что это будет потрясающе. Но в этой жизни такого дара я не получил. Если я попытаюсь кого-то исцелить, мне очень повезет, если он не умрет.
Суть в том, что в этой жизни такого дара у меня нет, но я знаю, что в другой жизни был великим целителем. Все были рано или поздно. А то, что я вижу просветленных учителей, — это всего лишь то, что мне предназначено в этот раз, и другие их увидят в другие времена. Глупо делать так, чтобы биллионы людей все время видели просветленных учителей. Тогда никто не пользовался бы другими дарами.
Не сочтите это за обиду, но то, что я увидел вас, не было для меня величайшим духовным переживанием; когда я рассказываю об этом, люди удивляются. Но самое величественное переживание, которое я испытывал, — это то, что в Курсе называется откровением, то есть непосредственное ощущение объединения с Богом. Это круче всего в мире восприятия.
Пурса: Мы не обижаемся. Джей говорит в Курсе, что, несмотря на то, что восторг — это правильная реакция на откровение, потому что ты испытываешь единство с Богом непосредственно, но также: «Равным не следует восхищаться друг другом, потому что восхищение предполагает неравенство. Потому для меня это неуместная реакция» [10]. Поэтому ты не только не должен обращаться с нами, как с кем-то особенным, но и не должен думать о Джее как о ком-то особенном.
|
|
Гэри: Восторг. Извини. Поэтому я говорю людям, что откровение — переживание нашего единства с Богом — то, к чему они должны стремиться, потому что это ощущение реальности, а то, что я вижу вас двоих, происходит в реальности восприятия. И после откровения все в мире больше похоже на сон, который не может сравниться с реальностью. Но это не значит, что не нужно получать удовольствие, пока ты кажешься находящимся здесь.
Когда я хожу в кино, то знаю, что все это ненастоящее, но это не мешает мне получать удовольствие. И таким может быть мир. Вообще-то я бы сказал, что если у тебя меньше подсознательной вины от практики прощения, то миром ты будешь наслаждаться больше. Сейчас мне нравится слушать музыку больше, чем когда-либо. Так что не нужно отказываться от прекрасных картин и романтических закатов. Я думаю, что если вернуть контакт со своей невинностью, то все становится намного приятнее, потому что ты испытываешь меньше вины, а со временем совсем перестаешь ее испытывать. Возьмем, например, секс. Если ты не испытываешь мысленной вины, разве секс не будет доставлять тебе больше удовольствия?
Пурса: Я буду считать это риторическим вопросом.
Гэри: Ладно, пока Артен здесь. Кстати, люди на моих мастер-классах удивлялись и тому, что в промежутке между вашими визитами я разговариваю со Святым Духом, и обращаюсь к Джею, а не к вам. Он всегда был для меня воплощением Святого Духа, и я всегда чувствовал, что могу поговорить с ним, и он мне поможет. Вы же не возражаете, правда? Я знаю, что, когда слышу Глас Святого Духа, это и вы со мной говорите.
Пурса: Как я уже сказала, мы не особенные. Поэтому важно только то, что лучше всего тебе помогает между визитами. Мы знаем, что ты думаешь о нас, а ты знаешь, что мы всегда с тобой, как и Джей.
Гэри: Ах, не надо такой сентиментальности. Но если мы все — одно, то на самом деле это не имеет значения. И вот еще что. Я думал о духовности и работе. Возьмем, к примеру, бухгалтера, который не думает, что в этой жизни получил какие-то особые духовные дары, — не то чтобы бухгалтерам не полагались духовные дары в принципе, но этот думает, что их не получил. Но если он передаст свои способности заниматься бухгалтерией Святому Духу и будет использовать их под Его руководством, разве это не сделает их духовным даром? Значит, духовный дар — это что-то, что ты передаешь Святому Духу. Не имеет значения, какой это дар. По определению, если ты пользуешься им под Его руководством, дар духовный. И кто знает, может быть, помимо обычной работы, ты найдешь духовную организацию или человека, которому не помешала бы твоя помощь. И теперь твой дар помогает людям распространять истину. Что может быть лучше?
Артен: Очень хорошо, брат мой. Это можно применить к любой работе. Может быть, кому-то Святой Дух предложит использовать работу для практики прощения. Если они будут прощать, то эта работа — духовная. Неважно, в чем она состоит.
Гэри: Эй, вы мне говорили, что в этот раз мы будем беседовать о смерти. Я очень этого ждал.
Артен: Ладно, мудрец. Мы скоро к этому перейдем, но важно, чтобы ты понимал и в результате прощения воспринимал природу этого мира как сновидения. Поэтому тебе пора немного почитать нам. Открой страницу пятьсот восемьдесят пятую в Тексте.
Гэри: Сейчас, сейчас. «„Герой“ сна»? Я давно этого не читал.
Артен: Да. Я хочу, чтобы ты прочитал ее снова, по крайней мере, пять раз за следующие пару месяцев.
Гэри: Пять раз? Пусть будет хотя бы интересно.
Артен: Это лучше, чем интересно; это истина. Сейчас я попрошу тебя прочитать только первые четыре параграфа. Потом прочитывай все четыре страницы каждые два недели, чтобы всего получилось пять раз. Обдумай предлагаемые идеи и осознай, что они означают по отношению к тому, что ты видишь в повседневной жизни. Но сейчас прочитай нам первые четыре параграфа.
Гэри: Ладно. Итак:
«Тело — центральный образ в сновидениях мира. Нет снов без тела, а тела нет вне снов, где оно действует как зримая и достоверная личность. Тело есть средоточие любого сна; оно рассказывает о том, как было создано другими телами, как было рождено во внешний мир; как скоротечна его жизнь, как оно быстро умирает, чтобы соединиться с прахом тел других, таких же смертных, как оно само. В коротком промежутке времени, отпущенном ему для жизни, оно стремится к другим телам, в них находя друзей и недругов. Его непреходящая забота — собственная безопасность. Удобства — его жизненная догма. Тело стремится к наслаждениям, обходит все, что может причинить ему страдания. Но более всего тело старается учить себя тому, что боль и наслаждение — не одно и то же, что их возможно друг от друга отличить.
Снам мира присуще разнообразие форм, поскольку тело разными путями стремится доказать свою автономию и реальность. Оно рядит себя в одежды, купленные за маленькие металлические диски или же за бумажные полоски, которые в миру считаются реальными и ценными. Чтоб их добыть, тело работает, производя бессмысленные вещи, затем тратит их на бессмысленные вещи, вовсе ненужные и даже нежеланные ему. Для собственной охраны оно нанимает другие тела, приобретая еще больше бессмысленных вещей, которые оно назовет своими. Тело стремится отыскать особые тела, с ним разделяющие его сон. Порой оно себя воображает победителем других, более слабых тел. В иных же фазах сна оно само — невольник тел, истязающих, преследующих его.
Череда событий, происходящих с телом со дня рождения и до смертного одра, — тема любого сна, когда-либо приснившегося миру. Ни цель этого сна, ни его „герой“ не изменяются. И несмотря на то, что сон сам по себе и облекается во множество форм, тем самым создавая видимость великого разнообразия мест и событий, в которых оказывается его „герой“, цель сновидения всегда одна, и ей он обучает разными путями. Снова и снова он учит одному уроку: тело — причина, а не следствие. Ты — его следствие, а посему не можешь быть его причиной.
Но ведь тогда ты — не сновидец, ты — сон. Тщетно блуждаешь ты от места к месту и от события к событию, вымышленных сном. Вот все, что тело делает, ведь оно — только образ в сновидении. Но кто же реагирует на образы во сне, если, конечно, он их не принимает за реальные? В тот миг, когда он их увидит тем, что они есть, окончится и их воздействие на него, ведь он поймет, что наделил их следствиями, сам послужив тому причиной, и сам же их наделил реальностью.
Как велико твое желание освободиться от последствий мирских снов? О, постойте, я же должен был остановиться. Это так величественно, что я хотел продолжать» [11].
Артен: Ты продолжишь, но сейчас все идеально, брат мой. Джей дальше говорит о том, как был создан сон. Обязательно прочитай весь раздел позже, пять раз. Ты будешь понимать его на все более глубоком уровне и никогда не получишь более поразительного описания пути в сон и из него. Ближе к концу раздела он говорит: «Когда ты простишь миру свою вину, то сможешь освободиться» [12].
Гэри: Освободиться от вины или от мира?
Артен: Без одного тебе не будет нужно другое. Твоя вина, которая сейчас находится в подсознании, — причина существования мира. Твоя задача — избавиться от нее. Так ты разрываешь цикл смерти и рождения.
Пурса: Кстати о смерти...
Гэри: Перед твоими словами должна была быть барабанная дробь.
Пурса: Я хочу сказать, что мы через минуту перейдем к этой теме. Но сначала запомни, что чем больше ты прощаешь, тем меньше попадаешься на ловушки эго. Как говорит Джей позднее в Курсе об Учителях Божьих: «Они смотрят, как фигуры из сна приходят и уходят, меняются и превращаются, страдают и умирают. Однако то, что они видят, их не обманывает. Они признают, что воспринимать фигуру во сне больной и отдельной не более реально, чем воспринимать ее здоровой и прекрасной» [13].
Поэтому тела, здоровые или больные, на самом деле одинаковы, потому что все они не настоящие. И на самом деле нет разницы между болезнью и смертью. Это лишь разные иллюзорные уровни мысли об отделении от Бога.
Тела, здоровые или больные, на самом деле одинаковы, потому что все они не настоящие.
Гэри: Значит, единственная разница между больничной койкой и могилой — глубина.
Пурса: Да, мой остроумный брат. А глубина — это тоже иллюзия. Предыдущая цитата была из Руководства для Учителей, а эта — из Текста. Мы хотим показать тебе, что в Курсе все время говорится одно и то же. И в Тексте, и в Учебнике, и в Руководстве — Курс — совершенно недуалистичное учение. Он последователен. И если это правда — а это, несомненно, правда — то есть только один аутентичный способ его интерпретации.
В Тексте Джей говорит: «Внешний вид может обмануть лишь тот разум, который хочет быть обманутым. И ты можешь сделать простой выбор, который навеки поместит тебя за пределы обмана» [14].
Простой выбор — это прощение, и оно применяется одинаково ко всему, в том числе и к смерти. Вспомни эти слова из Учебника: «Ты думаешь, что умирает тело. Однако это всего лишь идея, не имеющая отношения к тому, что воспринимается физическим. Мысль рождается в разуме. Затем ее можно применять согласно решению разума. Но в момент ее появления она и должна измениться, если изменения произойдут, идеи не покидают свой источник. Поэтому ты можешь исцелиться. Такова причина исцеления. Вот почему ты не можешь умереть. Эта истина вложена в тебя Богом» [15]. И в начале следующего параграфа: «Смерть — это мысль, что ты отделен от своего Создателя» [16].
Позднее в том же уроке из Учебника Джей говорит: «То, что кажется умирающим, лишь признак засыпающего разума» [17]. И немного позднее: «Форма его может меняться; она может казаться тем, чем не является. Однако разум есть разум, бодрствующий или спящий» [18].
И здесь следует привести еще одну цитату из Учебника: «…разум только кажется спящим. Но подобное состояние временно. Это такой этап существования, когда ничего не меняется и не происходит. Затем разум пробуждается, и снова становится таким, каким был всегда» [19].
Гэри: Значит, на самом деле все это — всего лишь сон, и когда мы избавляемся от эго и пробуждаемся, то ощущаем, что никогда не покидали дом. А потом, когда тело покинуто в последний раз и нет нужды возвращаться, переживание единства с Богом становится нашей постоянной реальностью и никогда не прекращается.
Артен: Такие дела, Джек. И помни: пробудиться — значит пробудиться полностью. Спать — значит спать. Неважно, что тебе снится: что ты живой или что ты мертвый. Ни то, ни другое — неправда. Как говорится в Курсе: «...Отступление к смерти — это не конец конфликта» [20].
Гэри: Значит, легкого пути на волю нет. Нужно заниматься прощением, иначе так и будешь видеть сон о том, что возвращаешься сюда, пока не выучишь все уроки и не проснешься наконец.
Артен: Да, мы приближаемся к концу нашего визита и хотим закончить дискуссию о смерти. Должно быть понятно, что смерть не более реальна, чем жизнь тела. Ни то, ни другое не является истиной. Настоящая жизнь всеобъемлюща и постоянна. Как говорится в Курсе: «Любопытная вера в то, что есть часть умирающих вещей, которая отделяется от того, что умирает, не подтверждает любовь Бога и не восстанавливает основы для доверия» [21].
Гэри: Значит, то, что некоторые люди думают о существовании их души после смерти, на самом деле деятельность кажущегося отдельным разума.
Артен: Блестящее наблюдение, очень в духе буддизма. Настоящий дух — цельный и постоянный. Это реальность твоего бессмертия. Поэтому не имеет значения, что кажется происходящим, в том числе смерть и жизнь между смертями; истина в том, что есть лишь два варианта — реальность Бога или что-то еще. Теперь все, что тебе остается сделать, — определиться с выбором и использовать разум для выбора между Богом и всем остальным.
Настоящий дух — цельный и постоянный. Это реальность твоего бессмертия.
Пурса: Ты оказал услугу, почитав нам, и теперь, прежде чем уйти, мы ответим тебе тем же, процитировав слова Джея о смерти. Я начну, а Артен присоединится. Это должно окончательно закрепить в твоем разуме идею о выборе, который тебе нужно делать каждый раз, когда появляется мысль о смерти.
История героя сна всегда рано или поздно заканчивается; это всего лишь история. Конечно, герой будет возвращаться в другой форме, и так до тех пор, пока ты не избавишься от прежних убеждений. Прощай, дорогой брат, и тебе будет не нужен придуманный эго сон о смерти. Когда ты разоблачишь его, увидишь, какой он на самом деле, и простишь — ты освободишься. Слушай, что говорит об этом Джей:
«Смерть — это центральный сон, который порождает все прочие иллюзии. Разве не безумие — думать, что жизнь рождается, стареет, теряет силы и в конце концов умирает? Мы задавали этот вопрос раньше, но теперь нам нужно внимательнее его обдумать. В мире есть одна неизменная вера — что все рождается лишь для того, чтобы умереть. Это считается „природным путем“, который не подвергается сомнению, но принимается как „естественный“ закон природы. Циклическое, меняющееся и ненадежное; независимое и нестабильное, тающее и теряющее форму определенным образом на определенном пути — все это воспринимается как Воля Божия. И никто не спрашивает, мог ли милосердный Бог пожелать такого» [22].
Артен: «„Реальность“ смерти основывается на вере в то, что Сын Божий — это тело. И если бы Бог создавал тела, смерть была бы действительно реальной. Но Бог не был бы любовью» [23].
Пурса: «Если воспринимать Вселенную такой, какой создал ее Бог, то было бы невозможно считать его любящим. И того, кто повелел, чтобы все уходило, завершало свой путь в прахе и разочаровании и отчаянии, стоит бояться. Он держит в руках твою маленькую жизнь за тонкую ниточку, готовый разорвать ее без забот и сожалений, может быть, даже сегодня. И даже если он ждет, финал все равно определен. Тот, кто любит такого бога, не знает о любви, потому что отрицает, что жизнь реальна. Смерть стала символом жизни. Его мир теперь — поле боя, на котором правят противоречия и бесконечно воюют противоположности. Там, где есть смерть, покой невозможен» [24].
Артен: «Смерть — символ страха перед Богом. Его Любовь скрыта от глаз идеей, которая прячет его от осознания, как щит, поднятый и скрывающий солнце. Этот символ мрачен настолько, что он абсолютно несовместим с Богом. В нем является образ Сына Божьего, в котором он «упокаивается» в руках разрушения, где черви ждут, чтобы поприветствовать его и продержаться недолго благодаря его разрушению. Однако черви точно так же обречены на разрушение. Как и все остальное — из-за смерти. Поглощение — это «закон жизни» природы. Бог безумен, и лишь страх реален» [25].
Как видишь, Джей не скрывает истинную природу этого мира, и не делает секрет из того, каким был бы Бог, если бы действительно за него отвечал.
Гэри: Мило. Знаете, я мог бы написать об этом песню. Но если серьезно — я понимаю, о чем речь.
Пурса: Я вижу. Это неприятно, но правдиво. И «поглощение — это „закон жизни“ природы» напомнило мне: ты ведь никогда не был вегетарианцем?
Гэри: Нет, но я верю, что для всех Божьих тварей найдется место — обычно рядом с картофельным пюре.
Пурса: Ничего страшного, брат мой, главное — не делай это реальностью. Как и все остальное, если вегетарианство выбрано с точки зрения любви, то это прекрасно. Если оно выбирается для того, чтобы доказать другим людям, что они неправы, потому что они не вегетарианцы, то это приводит разум в ловушку. Я говорю это, потому что ты встретишь много людей, которые сейчас привержены к вегетарианству, и тебе может быть полезно помочь им выбрать нужную точку зрения.
Артен: И теперь нам пора оставить тебя одного на некоторое время, чтобы ты обо всем подумал. Кроме того, ты можешь начать думать о названии для нашей книги. На этот раз мы позволим тебе ее назвать. В прошлый раз Пурса дала тебе название в первых четырех фразах, которые произнесла, но у тебя ушли годы на то, чтобы его найти! На этот раз мы позволим выбирать тебе.
Гэри: Круто. Спасибо!
Артен: И вспомни о задании по домашнему чтению.
Пурса: Мы собираемся давать тебе высказывание из Курса на обдумывание, перед тем как ты выходишь на сцену для выступления в течение следующих двух месяцев. Ты прекрасно справляешься с прощением в этой области. Это поможет тебе развиваться быстрее. Кстати, прежде чем мы вернемся, тебя ожидает большой сюрприз. Наслаждайся.
Гэри: Что-то приятное? Мне нравятся приятные сюрпризы.
Пурса: О, тебе понравится. Ты поймешь, о чем я говорю, когда все произойдет. Это случится в следующие пару месяцев. Мы увидимся с тобой после того, как ты вернешься из Техаса. Пусть все будет хорошо, и подумай пару минут об этих словах, прежде чем выйдешь к публике. Это преобразит твое восприятие.
«Я, пребывающий таким, каким Бог сотворил меня, освобожу мир от всего, что я о нем думал. Потому что я реален, а мир — нет, и я познаю свою реальность» [26].
Затем Артен и Пурса вернулись к духу, а я часами обдумывал все, что было сказано. Я также ждал сюрприз, о котором говорила Пурса. Когда же он пришел, то, что меня предупредили о нем заранее, ничуть его не испортило, потому что я все равно не мог в него поверить.
Глава 6
Только жизнь
«Если ты готов отказаться от роли хранителя своей мыслительной системы и открыть ее мне, я ласково исправлю ее и отведу тебя обратно к Богу» [1].
27 октября 2004 года произошло нечто невероятное. Говорили, что в ту ночь над Новой Англией пролетели свиньи; ад замерз; и Элвис, который скончался двадцать семь лет назад, но перед этим заключил контракт о концерте в Мэне вечером после его смерти, наконец, покинул помещение.
Мой отец был фанатом команды Red Sox всю его жизнь, но к тому времени, когда он совершил переход, ему так и не удалось увидеть, как они выигрывают ежегодный чемпионат. Как и мне. Тем не менее, несмотря на обычные результаты этой команды, у меня было хорошее предчувствие по поводу их перспектив на тот октябрьский вечер, по двум причинам: во-первых, во время матча предсказывали полное лунное затмение, и если «Sox» действительно должны были выиграть чемпионат впервые за восемьдесят шесть лет, то это обязательно должно было случиться именно в этот день. Во-вторых, команда была в полном расцвете. Проиграв три игры своим вечным врагам «New York Yankees», Red Sox одержали величайшую победу в истории команды, четыре раза подряд разбив «Yankee» и выиграв кубок Американской Лиги. Такой триумф не под силу описать ни одному автору, потому что люди посчитают его нереалистичным.
Группа людей, прозвавших себя «идиотами», игроки Red Sox не беспокоились из-за так называемого Проклятья Бамбино, которое по легенде преследовало команду с тех пор, как Малыш Рут был продан Yankee в 1919 году. Они играли так, словно никто на них не смотрел. Они любили игру и друг друга. Это было истинное удовольствие.
Я не только действительно хотел, чтобы Red Sox выиграли, но и надеялся, что они выиграют именно в тот вечер, потому что утром мне нужно было лететь в Остин, Техас, на трехдневный мастер-класс на «Перекрестках». Я не знал, смогу ли рассчитать время так, чтобы увидеть остальные игры после того, как туда попаду, поэтому думал, что было бы здорово, если бы в эту ночь чемпионат закончился. «Red Sox» выиграли три матча против «St. Louis Cardinal», считавшихся лучшей бейсбольной командой того года. После того, как они выиграли первый матч, поединок, который мог закончиться как угодно, их защитники взяли игру на себя и превосходно справились. Именно этого и не хватало команде все эти годы. Нападающие у них были прекрасные, и этот год не стал исключением.
Но больше одного хорошего защитника в команде — в истории Red Sox это редкость. В 2004 году их было несколько, и когда наступила пора чемпионата, они выступили как надо. Говорят, что хорошая защита всегда перекроет хорошее нападение, и наоборот. Но в итоге защита выигрывает баскетбольный матч так же, как и футбольный, как снова доказали в этом году New England Patriots на Суперкубке. Спортивные фанаты Новой Англии были вне себя от радости. Несмотря на то, что я прекрасно знаю, что мир — иллюзия, я был одним из них. Я нормальный человек.
Когда защитник последний раз за чемпионат вернулся на свою базу, и мяч был брошен на первую, закончилась не просто игра. Закончилась эпоха, или, как я бы сострил в разговоре с Артеном и Пурсой, закончилась ошибка. Проклятья никогда не было. Они проигрывали, потому что проигрывали, и выиграли, потому что выиграли.
В ту ночь игра шла в Сент-Луисе. Я смотрел ее из дома в Мэне, заодно складывая вещи для полета в Техас. Когда наступил исторический момент для нации Red Sox, я подпрыгнул и выкрикнул: «Да! Да!» Я был в восторге и с радостью смотрел на игроков и на фанатов, которые праздновали в барах и на улицах Бостона, — их показывали по центральному телевидению. Потом мои мысли вернулись к моему отцу.
Я вспомнил себя шестилетнего, и то, как мой отец впервые повел меня и моего брата Пола в Фенуэй-Парк. Ничто не сравнится с первыми воспоминаниями о «Зеленом монстре» на левом поле и об ударе биты о мяч. Посещение Фенуэй — это местный ритуал инициации, который переходит от одного поколения к другому. Из него состоят детские грезы. А в тот вечер, который Новая Англия не забудет никогда, я объединился с отцом на уровне разума и сказал: «Это для тебя, папа. Я знаю, что ты смотришь вместе со мной».
Артен и Пурса появились передо мной снова 2 ноября, в ночь президентских выборов. Я заговорил первым.
Гэри: Ты меня подловила, Пурса. Я ожидал хороший сюрприз, но не это.
Пурса: Это одна из причин, по которой мы мало что рассказываем тебе о твоем будущем, Гэри. Мы не хотим лишать тебя не только возможностей для прощения, но и приятных сюрпризов. Такова двойственность. Получаешь и хорошее, и плохое.
Гэри: Я был в полном восторге. У меня с лица не сходила улыбка шесть дней. Когда я попал в Техас, некоторые из читателей этой книги пригласили меня на ужин. Я хотел сделать что-нибудь, чтобы отпраздновать. Я никогда не видел в меню жареную гремучую змею, поэтому решил попробовать. Да, по вкусу она была как курица.
В общем, на прошлой неделе было много веселья. Бейсбольный фанат и читатель «Исчезновения Вселенной» написал мне электронное письмо с вопросом и поблагодарил за то, что я простил Red Sox в книге, чтобы они могли, наконец, выиграть! Помните, что я говорил: «У любой команды может случиться неудачное столетие»? Теперь нам осталось выиграть White Sox и Кубки, и про это выражение можно забыть.
Артен: Случались и более странные вещи.
Пурса: Наслаждайся, брат мой. Значит, вчера ты вернулся, а сегодня голосовал?
Гэри: Ага. Не думаю, что вы скажете мне, какой будет результат?
Пурса: Ну, может быть, да, может быть, нет.
Гэри: Ладно. Спрошу прямо. Керри выиграет?
Пурса: Ну, и да, и нет.
Гэри: Ну вот! Что это значит?
Пурса: Я говорю так не из цинизма, а только для того, чтобы дать тебе факты, которые можно прощать в этом сне. С 1980-х годов, если демократ хочет быть выбран в Президенты Соединенных Штатов, он должен обходить конкурентов по крайней мере на два миллиона голосов. Так происходит, потому что по всей стране демократических кандидатов неизменно обманом лишают по крайней мере одного, а то и двух миллионов голосов в каждых национальных выборах. И эти выборы — не исключение. Если кто-то выигрывает с большой разницей, как Билл Клинтон, — тогда да, демократ может быть выбран президентом. Но в эти дни можно забыть о демократах, побеждающих при небольшой разнице в голосах. Если демократ и выиграет при небольшой разнице, то только потому, что на самом деле разница была намного больше, чем показывает счет.