— Ты знаешь разницу между газированной водой? — спросил меня низкий голос. В изумлении я повернулась и увидела Уинстоуна без рубашки. На нём шорты, свисающие с бёдер и демонстрирующие мускулистое телосложение, на которое трудно не пялиться. Но он достаточно мне не нравится, чтобы игнорировать это.
— А, что? — спросила я, начиная уходить.
Он не ответил, и я продолжила идти. Он не мой босс. Он просто его грубый друг. Не вижу причин слушать, как он смеётся над моим недостатком знаний о газированной воде.
Я могу чувствовать, как он идёт позади меня. Лучше бы он не делал этого, но, если я не собираюсь развернуться и сказать ему, чтобы он отправлялся к чёрту, я застряла с ним. Джасперу наплевать на меня, в то время как Уинстоун его гость. Джаспер хочет миз Шарлотту, а я не она. Если я буду злить его друзей, это не поможет мне сохранить работу. Мне нужно понравиться этому парню, ну или хотя бы заставить его одобрить меня.
Открыв холодильник, в котором до смешного огромное количество разной воды: с газом, минеральная, родниковая — я потянулась за Perrier, потому что разграничение на размер пузырьков не имеет для меня никакого смысла.
— La Croix, не Perrier, — сказал Уинстоун с того места позади меня, где наблюдал. — Пузырьки меньше. Освежающий вкус. Не то чтобы Айла знает разницу.
Я хочу проигнорировать его, но не хочу разбираться с Айлой, если принесу ей не ту воду, так что я проставила на место Perrier и схватила La Croix.
— Спасибо, — неохотно сказала я и, развернувшись, направилась обратно во двор.
— Тебе понадобится стакан со льдом, чтобы отдать ей это.
Он прав. Я должна была подумать об этом, но его присутствие раздражает меня, так что мысль вылетела у меня из головы. Не смотря на него, я вернулась на кухню и взяла стакан и лёд, пока он стоял на месте. Он ждёт, чтобы посмотреть есть ли что-то ещё, в чём он может меня поправить?
Прежде чем я успела выйти из кухни, он снова заговорил:
— Он начнёт флиртовать с тобой. Не специально. Просто это Джаспер. Но как только ты станешь флиртовать в ответ, с тобой будет покончено. Ты прислуга.
Я многое хотела сказать в этот момент. Хотела запустить стакан со льдом, который держала в руках, в его лицо. Хотела сказать ему, чтобы он поцеловал мою задницу. Сказать, что не флиртую с такими парнями, как они, но прикусила язык, потому что на завтра у меня есть планы. В моей жизни кое-кто есть, и этот человек намного важнее всех грубых слов, которое я могу сказать.
Я снова начала уходить, надеясь скрыться до того, как услышу его низкий голос с южным растягивающим слова акцентом и оскорбительные слова, которые идут в комплекте с этим привлекательным звуками.
— Я не хотел тебя обижать. Но у девушек, как ты, есть это в глазах. Ты видишь сказку. Ту, что жизнь для тебя не приготовила. Я подумал, что надо остановить это прежде, чем ты совершишь ошибку.
Кажется, что каждый раз, когда он открывает рот, слова становятся ещё более оскорбительными. При этом он заявляет, что не хочет меня обидеть? Серьёзно?
Мне следовала бы просто уйти. Но это не то, что я сделала.
— Ты меня не знаешь. — Я остановила себя и не сказала большего. Он не знает меня и не заслуживает знать. Я сдержала остальные слова, которые всё же грозились вылезти наружу, чтобы я сказала ему именно то, что о нём думаю.
Он не остановил меня, пока я уходила, выплеснув остальной грубый, оскорбительный, бессмысленный мусор из своего слишком привлекательного рта.
Снаружи музыка была почти оглушающей, и я понятия не имею, как кто-либо может расслышать, что говорит человек рядом. Две девушки решили снять топы и сидели на углу бассейна, брызгая водой на одного и прибывших парней — Тейта. Я просканировала толпу, чтобы найти Айлу, которая переместилась со своего прошлого места и теперь обёрнута вокруг Джаспера. Она всё ещё в крошечном бикини, но что-то подсказывает мне, что скоро она избавится от его верхней части. Особенно если внимание Джаспера будет приковано к блондинке без топа, флиртующей с Тейтом.
— Ваша вода с газом, — сказала я, не желая, чтобы Джаспер увидел меня и подумал, что я здесь, чтобы предложить ему что-нибудь.
— О, — сказала она, поворачиваясь, чтобы забрать у меня воду. Она не кажется радостной по поводу того, что придётся перестать трогать Джаспера. Я чувствую его взгляд на себе, но не встречаюсь с ним глазами.
— Спасибо, Бьюла, — сказал он, удивляя меня.
Мне пришлось взглянуть на него, и тогда я слегка кивнула, прежде чем удалиться. Он флиртовал, а я просто была вежливой. Но унизительные слова Уинстоуна мелькают в моей голове. Я буду осторожной, на случай если в них есть хоть доля правды. Не хочу, чтобы меня обвинили во флирте. Это последняя вещь, в которой я нуждаюсь или хочу.
— Нам нужно больше льда для пива, — мужской голос позвал меня, и я поспешила исполнить его поручение. Потом я направилась делать какому-то парню сэндвич с сыром на гриле и чипсы. Когда я принесла еду, ещё больше парней начали делать похожие заказы. А день всё продолжался. Человек из фирмы, обслуживающей банкеты, подошёл ко мне около четырёх, чтобы поинтересоваться насчёт ужина. Я помогла ему накрыть стол, надеясь, что вечеринка скоро закончится.
Только несколько девушек всё ещё оставались в верхней части бикини. А у некоторых отсутствовала даже нижняя часть купальника.
Несколько парней тоже разделись. Я в жизни не видела столько голых тел.
— Я хочу увидеть её топлес, — проорал пьяный парень, когда я подавала очередной поднос с креветками на крекерах недалеко от домика. Я повернулась и увидела, что он указывает на меня.
— Она прислуга, придурок, — сказала ему девушка.
— Я хочу знать, почему Джаспер нанял прислугу, которая выглядит как она. Я найму пять или десять.
— С тебя достаточно, Оден, — голос Джаспера донёсся слева. Намного ближе, чем я ожидала. Он полулежал с прижимающейся к нему Айлой, и, как я и предполагала, она топлес. У обоих в руках напитки, а его другая рука в её трусиках и сжимает ягодицы.
— Только не говори, что не хочешь увидеть её голой, — сказал он, смеясь.
— На сегодня всё, Бьюла. Ты можешь идти в свою комнату. — У Джаспера был такой тон, будто он говорил с ребёнком. Однако я кивнула и собрала всё своё самоуважение, и направилась обратно в дом с прямой спиной и высоко поднятой головой.
Я буду плакать позже, но буду делать это в душе, когда смою весь этот день и смогу побыть одна.
Глава Четвёртая
БЬЮЛА
Шум вечеринки проникает в дом. Но чем дальше я иду и приближаюсь к лестнице, тем тиши становится этот хаос.
Моя комната около прачечной, винного погреба и кладовой. Кровать, на которой я сплю, находится в той же комнате, что и стиральная машина с сушилкой. Их расположение очень удобно для ночной стирки. До того как Джаспер и его друзья приехали, стирки было очень мало. Но теперь горы будут бесконечны, подозреваю, что в основном они будут состоять из полотенец.
Я открыла дверь, которая ведёт в мою комнату, но стук каблуков не позволил мне двинуться дальше. Порция появилась из-за угла. Ещё один стакан с янтарной жидкостью, которую она пьёт весь день, был в руке. Она выглядит раздражённой и в то же время обеспокоенной.
— Я видела, как Джаспер говорил с тобой несколько раз. И он наблюдал за тобой. Будь менее заметной. Или он избавится от тебя, и я не смогу что-либо с этим поделать. Если хочешь работать здесь и заботиться о сестре не привлекай его внимание. — Последнее слово она злобно прошипела, потом развернулась и быстро ушла. Стук её каблуков по мраморному полу медленно терялся в шуме вечеринки.
Не торопясь, я спустилась по лестнице. Частично потому что устала, частично потому что расстроена, частично потому что напугана. С тех пор как я здесь, я волновалась, что моё пребывание в этом месте может закончиться. Порция может разозлиться на меня и всё прекратить. И в тот момент, когда я подумала, что в безопасности, появляется Джаспер и два человека говорят, что он избавится от меня.
Почему Джаспер может принять такое решение? Кто он такой, чтобы указывать собственной матери? И как, по её мнению, я должна стать менее заметной?
Здесь у меня есть зеркало, и, посмотрев вниз, я увидела шорты до колен цвета хаки и белую футболку-поло, которую мне дала Порция для работы. Ничего из этого наряда не является привлекательным. Я подняла руки, касаясь своих волос, которые собраны в конский хвост. Некоторые девушки у бассейна выглядели так, будто стилисты укладывали их волосы. Сейчас девушки уже не одеты, но когда были, их бикини были сексуальными и дорогими. Я никак не могу выделяться в этой толпе. Они видели меня и знают, что я прислуга. Невозможно быть ещё менее привлекательной.
Вздыхая, я опустилась на край кровати и скинула свои теннисные туфли. Каждую ночь у меня болят ноги, потому что обувь, которую мне дала Порция, шестого размера, а у меня восьмой. После целого дня беготни без перерыва на обед мои пальцы ног настолько сжались, что перехватывает дыхание из-за боли от их расправления.
Мой живот заурчал, и я посмотрела в сторону лестницы, зная, что у меня нет ни единого шанса достать немного еды и остаться незамеченной. Мои ноги болят больше, чем мой желудок. Нужно съесть завтрак до того, как я начну свой день завтра.
Уже почти полночь, а завтра мне нужно встать в шесть. Душ находится рядом со стиральной машиной. Он установлен над ванной на ножках с занавеской. Вставая, я поморщилась и, прихрамывая на больных ногах, открыла тёплую воду. Слёзы помогут мне почувствовать себя лучше, а горячая вода — прекрасный выбор для моих ног.
Когда я наконец легла в кровать, то быстро заснула. Быстрее обычного.
К счастью, я была не настолько измотана, чтобы проснуться позже шести. Мой желудок рычал, когда я открыла глаза, то поняла, что это он разбудил меня. Потягиваясь, я пошевелила ногами. Они всё ещё болят, но после отдыха не так сильно. Одна лишь мысль, что опять придётся надевать слишком маленькие туфли, заставила моё лицо исказиться. Сейчас рано и никто не встанет раньше девяти. Я могу подняться наверх в носках. Я могу наслаждаться завтраком, только если мои ноги не будут сжаты.
Я быстро оделась, убрала волосы в хвост, почистила зубы и направилась к лестнице. Это моё любимое время дня. Единственное время, когда я одна и могу наслаждаться этим. Теперь, когда Джаспер и его друзья остаются здесь на лето, я жду этого раннего утра даже больше. Особенно если вчерашний день хоть каплю похож на то, как он планирует провести это лето.
Порция хвасталась приездом Джаспера своим друзьям и вела себя так, будто то, что он дома, просто замечательно. Но когда он приехал, всё изменилось. Она абсолютно изменилась. Женщина, которая была бесчувственной и отстранённой, кажется напуганной собственным сыном. Это не имеет для меня никакого смысла. Я что-то упускаю и хочу знать что.
Прежде чем я вошла на кухню, я услышала, как закрывается шкафчик. Кто может быть здесь в такую рань? В большинство дней Порция не встаёт раньше десяти. Сомневаюсь, что она видела этот мир в шесть утра. Вообще. За всю жизнь.
Я выглянула из-за угла и обнаружила девушку со спутанными тёмно-коричневыми волосами. Единственная вещь, прикрывающая её тело, широкая мужская футболка. Она на цыпочках заглядывает в шкафчики. Предполагаю, она одна из гостей Джаспера с прошлой ночи. Что означает, что я должна помочь ей. Она разрушала моё тихое утро.
— Могу ли я чем-нибудь вам помочь? — спросила я, входя на кухню.
Она опустилась на свои ступни и развернулась, чтобы посмотреть на меня.
— О, это ты. Да, мне бы кофе и немного еды. Мне нужно на работу через час. Ты знаешь, как отсюда вызвать такси?
На работу? Она работает?
— Я не знаю насчёт такси, но вы можете погуглить в своём телефоне. Уверена, вы сможете воспользоваться приложение по вызову такси. Они приезжают сюда.
Она вздохнула.
— Да, было бы отлично, если бы у меня был телефон с этим приложением, и те сервисы требуют номер банковской карточки, но у меня её тоже нет. У меня только десять баксов. И эти десять баксов должны довезти меня до квартиры, чтобы я переоделась.
Эта девушка не похожа на одну из подруг Джаспера. По крайней мере, она не из лиги Айви, из лиги девушек с трастовым фондом, которых я до сих пор встречала.
Не в силах сдержаться, я спросила:
— Где ты работаешь?
Она подошла к холодильнику.
— Я няня младших брата и сестры Одена Элсвуда. Второй жене его отца двадцать семь, и у них двухлетние двойняшки-террористы. Мальчик и девочка. Вот почему я знаю эту толпу, ты видимо пытаешься понять именно это. А сейчас не могла бы ты показать мне, где еда?
— О, да. Я собиралась приготовить себе яйца с беконом. Хочешь?
Она покачала головой.
— Нет времени. Может, маффин? И чашку кофе с собой?
Я подошла к кладовой и нашла испечённый маффин, один из которых Порция откусывает по утрам с её кофе. Выходя, я протянула его девушке и направилась варить кофе.
— Спасибо. Я так чертовски голодна.
— Пожалуйста, — ответила я.
— Кстати, я Шей. Видела, как ты работала прошлой ночью. Подумала, что это выглядит так же хреново, как и моя работа. Но ты можешь видеть Джаспера каждый день, так что есть привилегии. Я слышала, что он офигенно трахается.
Открывая шкафчик, где находятся менее дорогие кофейные чашки, я достала одну. Здесь вообще нет одноразовых чашек, но по этой никто скучать не будет. Я не очень-то хочу обсуждать Джаспера или его сексуальную жизнь. Я предпочла проигнорировать этот комментарий.
— У тебя есть имя?
Я повела себя грубо, а она самый дружелюбный человек из всех, которых я пока здесь встречала.
— Бьюла.
Шей сморщила нос.
— Странное имя.
Я кивнула. Потому что согласна. Мне никогда не нравилось моё имя. Но теперь моей мамы нет, и я больше никому не жалуюсь. Оно является чем-то, что никто не может у меня забрать.
— Это было грубо. Прости. Я просто сболтнула. У меня нет фильтра, — тихо сказала Шей.
— Нет, всё в порядке. Это, и правда, необычное имя. Моя мама дала его мне, и теперь, когда её не стало, я ценю его.
Шей поморщилась.
— Чёрт, мне правда жаль. Мне нужно поработать над этим. Я не знала свою маму. Или папу. Меня вырастила Джи-мау, так мы называли пожилую леди в детском доме, в котором я жила двенадцать лет. Она скончалась прямо перед моим восемнадцатилетием. У неё был рак. Она курила каждый день.
— Мне так жаль это слышать.
Шей усмехнулась.
— О моей хреновой жизни или о том, что Джи-мау умерла?
— И то, и другое, — честно ответила я.
— Мне тоже. Но не особо-то похоже, что у тебя сладкая жизнь. Но мы достаточно хорошо справляемся. Могло быть хуже. Всегда может быть хуже. Короче, мне пора идти. Я буду идти, пока не поймаю какое-нибудь такси, или кто-то не подбросит меня. Приятно было поболтать и спасибо за кофе и маффин.
Затем она направилась к двери. В футболке. В одной только в футболке.
Глава Пятая
БЬЮЛА
Гости Джаспера не зашли в дом, чтобы позавтракать.
Одни начали просыпаться снаружи, в шезлонгах, другие медленно выползали из домика у бассейна. Ещё до обеда территория дома опустела. Порция пила вторую чашку кофе и хмуро наблюдала за этим бегством.
Она съела миску фруктов и наконец позволила мне уйти. У меня всего три часа, чтобы повидаться с Хейди.
Она не хочет объяснять Джасперу, куда я ушла, если он захочет есть или ему потребуется постирать одежду, или же решит устроить ещё одну вечеринку. «Хонда Цивик» 1998 года моей мамы всё ещё ездит, хотя её прокат составляет почти двести тысяч миль[3]. Я паркую её на месте, куда миз Шарлотта ставила свою машину. Если бы мне не нужно было то небольшое количество бензина, которое осталось в баке, чтобы увидеться с Хейди, я бы предложила Шей подвезти её. Но для меня бензин слишком ценен. В месяц Порция платит мне ровно столько, чтобы хватало на поездку в «Among the Spanish Moss» — специализированное учреждение, где живёт Хейди.
Сегодня у меня мало времени, поэтому я не стала здороваться с остальными ребятами, которых знаю. Я остановилась у ресепшна, чтобы оставить медсёстрам кексы. Я приготовила их до того, как приехал Джаспер, и спрятала. Обычно каждую неделю я пеку печенье и несу им. Немного, но мне хочется приносить им что-нибудь в качестве благодарности за доброту к Хейди. Кажется, им нравится их работа и они хорошо относятся к здешним обитателям.
— Бьюла, я так рада тебя видеть. Тут есть одна девочка, которая проснулась очень рано и по несколько раз рассказывала всем, что ты придёшь. Она взбудоражена.
Хейди очень общительная. Ей нравится навещать своих друзей и разговаривать с медсёстрами. Ей недостаточно просто заниматься и играть в своей комнате. Она не часто сидит и смотрит телевизор. Хотя она любит занятия ремесленничеством, которые им устраивают каждый день. Ей нравится всё блестящее. Чем ярче она может что-нибудь сделать, тем лучше. Для неё нет ничего слишком блестящего.
— Где она сейчас? — спросила я, желая поскорее увидеть её.
— В своей комнате. На ней её фиолетовое платье с блёстками, которое она так любит. Она не надела его вчера, сказала, что ты не придёшь, и была очень расстроена. В конце концов она вышла на улицу поиграть, но всё ещё дулась.
Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы компенсировать вчерашний день. У меня осталось три кекса для Хейди, Мэй и меня. Мы будем гулять по газону и наблюдать за утками в пруду, пока будем есть наши кексы, а девочки будут рассказывать об их неделе.
Прежде чем я подошла к двери Хейди, она широко открылась и появилась сама Хейди.
— А Бьюла… — она начала громко спрашивать кого угодно, кто сможет услышать её в коридоре, но остановилась, когда увидела меня. Улыбка, которую я так люблю, озарила её лицо. — Бьюла! — она радостно закричала и побежала ко мне.
Я поставила сумку с кексами на пол рядом с собой как раз во время, чтобы поймать её, когда она обернула свои руки вокруг меня. За всю мою жизнь никто и никогда не был так рад меня видеть, как Хейди. Она всегда рада меня видеть.
— Привет, красотка! Я скучала по тебе вчера, — сказала я, снова крепко прижимая её к себе.
— И я скучала по тебе, — сказала она, всё ещё прижимаясь ко мне. — Мы играли в мяч, и я ела печенье с шоколадной крошкой.
— Твои любимые! Это замечательно. Мэй тоже попробовала? — спросила я.
— Да, она съела три штуки, но никому не говори. Она не должна была, — громко прошептала Хейди.
Я знаю, что медсёстры не будут переживать из-за трёх штучек, но я подыграла её серьёзному выражению лица:
— Хорошо. Я не скажу ни слова. Это наш секрет.
Хейди кивнула.
— Закрой на замок и выброси ключ, — сказала она, показывая жестами, как закрывает свои губы.
— Сделано, — заверила я её. — У меня есть угощения. Где Мэй? Я и для неё принесла.
На слове «угощения» лицо Хейди снова засияло. Вся серьёзность ушла.
— Угощение! Какое?
— Самое лучшее.
— Ура! — она захлопала в ладоши. Потом закричала в сторону медсёстер. — Бьюла принесла мне угощение!
Они все заулыбались и кивнули.
Она схватила меня за руки и потащила в направлении игровой комнаты.
— Мэй делает бумажные куклы. А я ждала тебя, — коротко пояснила Хейди, когда мы зашли в большую комнату с круглыми столами, заставленными всякой всячиной для рукоделия.
Работники оставят всё это ещё на час, а затем заменят на настольные игры на следующие два часа, потом на рисование и ещё к концу дня у ребят будут игрушки. Успокаивающая классическая музыка наполняет комнату, а ребята разговаривают или работают над своими проектами. Мэй сидит за круглым красным столом, пристально изучая бумажную куклу в своих руках.
— Вижу её, — вскрикнула Хейди, будто это лучшая новость за весь день, и поспешила к Мэй, окликая её.
Мэй подняла голову и увидела меня. У неё такая же яркая улыбка, как и у моей сестры. Хейди подошла к ней и стала что-то шептать на ухо. Она знает, что не нужно кричать на всю комнату, что у меня для них сладости. Все тоже захотят их. Если бы я только могла позволить себе принести для всех угощения. Однажды я получу степень, у меня будет карьера, а Хейди переедет ко мне. И мы продолжим навещать их и приносить для всех сладости.
Мэй оставила свою бумажную куклу, и они обе побежали ко мне.
— Я сказала ей, — сказала Хейди. — Пойдёмте смотреть на уток.
Я позволила им увести меня, а Мэй застенчиво улыбнулась мне и обняла. Она спокойнее Хейди. Я знаю, что её жизнь отличалась от нашей с сестрой. Она не привыкла получать любовь так, как Хейди. Она нервничает. С каждым моим приходом сюда я пытаюсь показать ей, что она может доверять мне, но Мэй всё ещё привыкает к тому, что может обнять меня и я обниму её в ответ.
Сегодня замечательная и тёплая погода. Мы нашли хорошее место в тени, девочки устроились, и тогда я протянула каждой по кексу, прежде чем достать свой и присоединиться к ним. Обе радостно захихикали при виде сладостей.
Я использовала ингредиенты из кладовки Порции, чтобы приготовить их. Миз Шарлотта оставила после себя большой запас продуктов для выпечки. Порция никогда не просила что-нибудь испечь, так что я использовала их для Хейди, Мэй и медсестёр. Надеюсь, что, когда запас закончится, у меня будут деньги пополнить его.
Они любят печенья и кексы. Как-то я приготовила сладкие рисовые хлопья. Однажды принесла брауни, но у нас больше нет шоколада. Так что обычно я готовлю сахарные печенья с присыпкой.
— Это самые вкусные кексы в мире, — сказала Мэй, облизывая свои губы.
— Бьюла готовит лучше всех, — похвасталась Хейди. — Мама учила нас готовить. Я тоже умею.
Глаза Мэй увеличились от изумления, несмотря на то, что Хейди не раз говорила об этом. И это правда. Мама всегда позволяла нам помогать ей с ужином. Когда у нас были на это деньги, она готовила нам сладости. Я научилась у неё намного большему, чем просто готовить. Я научилась любить. Мама была лучшим учителем.
Глава Шестая
БЬЮЛА
— Когда ты сказал, что берёшь бразды правления над корпорацией, я подумала, что ты поедешь в Бостон, Чикаго или даже Нью-Йорк на лето. Я не ожидала, что ты приедешь сюда и привезёшь всех этих людей. Не надейся, что тебя будут серьёзно воспринимать в «Ван Аллен Индастриз», раз ты устраиваешь топлесс-вечеринки каждый день. Тебя не будут уважать только потому, что твой отец назвал тебя генеральным директором перед смертью.
Я остановилась. Это Порция, и хотя я ещё не вышла на задний двор, я знаю, что она говорит с Джаспером. Я не знала, что «Ван Аллен Индастриз» теперь принадлежит ему. Он… не готов к этому. То немногое, что я видела до сих пор, не позволяет мне представить испорченного тусующегося двадцатиоднолетнего парня ответственным за высокое стеклянное здание «Ван Аллен Индастриз» на Манхэттене.
— Не припоминаю, чтобы я спрашивал твоё мнение, мама. Как и мой отец. Но ведь ты была так занята, трахаясь с инструктором по теннису в клубе, что не обратила внимания на завещание отца, которое он изменил в последнюю минуту. Так что не трать силы, рассказывая, что я могу и не могу делать, просто помни — это моё. Всё это. Отца перед смертью не заботило, что будет с его неверной женой. У него было время поменять своё решение, но он не сделал этого.
Я попятилась из комнаты. Это не моё дело. Вау! Их разговор шокирующий. Совсем не то, что я ожидала услышать. Джаспер такой холодный. Злой и холодный по отношению к своей матери. Если у неё была интрижка, я понимаю, что ему больно. Особенно потому что его отец умер от сердечного приступа. Но абсолютная эмоциональная отстранённость в его голосе необъяснима. Он кажется таким спокойным и беспечным. Внешность обманчива. Мама всегда это говорила.
— Я не собираюсь оправдываться перед тобой. Я сожалею о том, что сделала, но в нашем браке были вещи, о которых ты понятия не имеешь. Ты мой сын. Я хочу, чтобы ты преуспел. Вот, о чём я. Это всё, что я пытаюсь сказать.
Он рассмеялся, но смех не весёлый. Не настоящий. И хотя я не вижу его, но этот звук заставил меня задрожать.
— Ты беспокоишься только о своих чаепитиях, матчах по теннису и поездках за покупками. Я справляюсь со всем остальным. Мне не нужны твои советы. Ты больше не та, от кого я хочу их получать.
Наступила тишина, а затем послышались шаги.
— Джаспер, пожалуйста, — позвала Порция, но дверь уже захлопнулась, и я знаю, что он направился в домик у бассейна.
Я стою там, где меня не видно, и не двигаюсь, пока не слышу, как Порция уходит в дом. Я жду пять минут, прежде чем зайти через заднюю дверь около кухни, которой всегда пользуюсь. Я не знаю, какой эта семья была до того, как у Альфреда Ван Аллена случился обширный инфаркт и он умер два дня спустя, но я знаю, что они совершенно недееспособны теперь. Мне жаль Порцию, хотя не кажется, что она принимала мудрые решения. Мне также жаль Джаспера, потому что, очевидно, его растили так, чтобы он был тем человеком, каким сейчас является. Они создали его.
Меня растила женщина, которая, к счастью, ставила своих детей превыше всего остального. Даже превыше собственной общественной жизни. Я ни разу не видела её на свидании.
— На твоём месте я бы забыл всё, что ты слышала. Это не твоё дело, — позади меня раздался глубокий голос с манерой растягивать слова, которая теперь у меня ассоциируется с Уинстоуном. Я начинаю думать, что он следит за мной, чтобы поймать врасплох и поставить на место. В его заносчивом, самовлюблённом мире я миньон, на которого он может смотреть свысока.
— Знаю. Я не специально. Я только зашла, — огрызнулась я.
Он пожал левым плечом, опустился на шезлонг, откинулся и убрал руки за голову.
— Но ты слушала. Могла просто уйти.
Он прав. Могла. Я начала спорить, что они заблокировали мне вход, но это даже для меня звучит неубедительно.
Вместо этого я покинула Уинстоуна. Я не должна оправдываться перед ним. И не собираюсь пытаться.
— Он не оставит тебя в покое. Она наняла тебя, и это заставляет его ненавидеть тебя. Не имеет значения, как хорошо ты выполняешь свои обязанности.
Я попыталась не концентрироваться на страхе, но после того что я услышала — как отметил Уинстоун, подслушала — он может быть прав. Если Джаспер уволит меня, мы с Хейди останемся на улице. Как я буду её кормить? Я не могу позволить себе дом, где она будет жить, или же оставлять её одну на время работы. Только не одну. Её нельзя оставлять, особенно на улице.
В голове начало стучать. Я поспешила внутрь, чтобы сбежать от Уинстоуна и его угроз. Я не могу потерять работу. Эта работа всё, что у меня сейчас есть. Работая здесь, я могу обеспечить Хейди безопасность. Даже если мама была подругой Порции, или Порция обязана ей чем-то, — понятия не имею какая между ними связь — но я знаю, что Джасперу будет наплевать. Очевидно, что он сильно ненавидит свою мать. Его не будет заботить Хейди или я.
— Ты опоздала, — сказала Порция, как только я вошла в дом. На самом деле я пришла раньше, но их разговор снаружи задержал меня. Но я не могу сказать ей, что подслушивала.
— Извините. Были пробки.
Она взглянула на меня.
— Я сделала тебе одолжение, отпустив сегодня. Могла хотя бы вернуться вовремя. Ещё этого не хватало от тебя. Ты прислуга. Прислуга. Так выполняй свою чёртову работу и перестань себя так вести. — Она со стуком поставила свой бокал на стол так, что жидкость всплеснулась и попала на пол. — Убери здесь. Потом приступай к своим обязанностям.
Я кивнула.
— Да, мадам.
Она медленно вышла из комнаты, и я поспешила убрать беспорядок. Я поняла, что ей больно из-за того, что сказал ей сын. Горечь и злость, которые вырвались из неё, исходят от боли. У неё несчастная жизнь. Она спала с другим мужчиной, а после смерти мужа осталась на милости своего сына. Я понимаю, что для такой женщины, как Порция, которая привыкла жить в роскоши, угроза отнять её привычный стиль жизни жестока. Это не делает её отношение ко мне нормальным, но я понимаю это.
— Она сучка, правда? — это голос Джаспера. — Не нужно отвечать. Я знаю, о чём ты думаешь. Не понимаю, почему ты работаешь здесь на неё, когда можешь работать где угодно. Это лицо может открыть тебе многие двери.
Я закончила вытирать её пролитый напиток и встала, чтобы встретиться с ним.
— Надеюсь, мне никогда не придётся использовать своё лицо, чтобы получить работу. И эта работа отличная. Она покрывает мои расходы, а мои чувства не так легко задеть. — Надеюсь, я сказала правильные вещи.
Он начал изучать меня. Это заставляет меня нервничать, потому что я жду, что он ответит. Кажется, что это заняло больше, чем несколько секунд.
— Значит ты хочешь эту работу?
— Да.
Он пожал плечами и вздохнул.
— Отлично. С ней сложно ужиться. Если сможешь вынести её — работа твоя. Вчера ты справилась на все сто. Я был впечатлён.
Порция никогда не хвалит меня. Я не знаю уместно ли здесь «спасибо».
— Я делала свою работу.
Джаспер усмехнулся.
— Да, полагаю, так и есть, — был его ответ, потом он вышел через дверь, направляясь к домику у бассейна. Я наблюдала, как он что-то говорит Уинстоуну и тот усмехается, тогда я отвернулась. Уинстоун засмеялся. Я видела только его серьёзное выражение лица и незаинтересованность, с которой он смотрит на всё, что его окружает. Я не видела его улыбку. Его красивое хмурое лицо стало почти ангельским с улыбкой.
Качая головой, я перестала любоваться им, и пошла на кухню. У меня есть список дел на сегодня. Пялиться на Уинстоуна не одно из них.