Хочу сразу признаться — в моем рассказе будет некоторый мистический оттенок. Но и в трудах Натальи Петровны Бехтеревой, особенно в последйие годы, было немало мистического. Поскольку мои родители были врачами — сотрудниками Военно-медицинской академии — ВМА, то детские и юношеские годы я прожила в домах, окаймляющих двор этого учреждения. Причем первый дом находился напротив клиники Психиатрии, основанной В. М. Бехтеревым, где в двадцатые годы Прошлого столетия проживали он и его семья, а последний дом — рядом с клиникой нервных заболеваний, также основанной В. М. Бехтеревым. Совпадение это или случайность? Бог его знает, но ореол фамилии Бехтеревых сопрово^ ждает меня почти всю жизнь.
Впервые о Владимире Михайловиче Бехтереве я услышала от своего отца, когда мне было девять или десять лет. Отец рассказывал маме весьма интригующие вещи: в 1927 году этот выдающийся врач был приглашен на консультацию к И. В. Сталину и на консилиуме предположил, что у вождя диагностируется шизофрения с маниакальными проявлениями. Утверждать достоверность этой информации не берусь. Однако вскоре после этого события В. М. Бехтерев скоропостижно скончался. Спустя несколько лет моя мама, сидя у окна нашей квартиры,-находившейся в доме рядом с кафедрой физиологии Военно-медицинской академии, воскликнула:
— Посмотри, какой идет красавец!'
Взглянув в окно, я увидела высокого мужчину в военной форме с буйным, кудрявым чубом, выбивавшимся из-под фуражки. Мама объяснила, что это полковник медицинской службы, физиолог, муж известного ученого Натальи Петров-
ны Бехтеревой. Тогда, по молодости лет, меня не заинтересовала степень родства между Владимиром Михайловичем Бехтеревым и Натальей Петровной Бехтеревой. '
Прошло1 довольно мнбголёт! Я окончила школу, поступила в 1 -й Медицинский институт. С четвертого курса занималась в студенческом научном обществе (СНО) в клинике нервных заболеваний института под руководством Н. И. Моисеевой* ученицы Н. П. Бехтеревой. По окончании института Наталья Ивановна Моисеева вручила мне рекомендательное письмо Наталье Петровне Бехтеревой, которая в то время была заместителем директора по научной работе Ленинградского Нейрохирургического института имени профессора А. Л. Поленова, с просьбой принять меня на работу. Увы, в тот период вручить письмо мне не удалось. Тем не менее меня приняли.в этот институт в роли эсктерна, а затем я несколько лет проработала врачом-нейрогистологом на кафедре нейрохирургии Военно-медицинской академии. Однако меня не оставляла мечта заниматься изучением мозга человека. Весной 1964 года я подала документы в аспирантуру Психоневрологического института имени В. М. Бехтерева, но судьба распорядилась по-иному. Однажды, провожая в командировку своего мужа, в аэропорту Пулково я встретилась с нейрохирургом Антониной Николаевной Бондарчук — с ней я познакомилась, работая в Нейрохирургическом институте имени А.,Л. Поленова. Мы разговорились. Узнав о моих планах, Антонина Николаевна воскликнула:
— Подавай лучше документы в Институт эскперименталь- ной медицины, в.отдел нейрофизиологии человека, которым руководит Наталья Петровна Бехтерева!
При этом она добавила, что имеется вакантное место аспиранта. Я последовала этому совету и стала аспиранткой Н.. П. Бехтеревой, то есть вместо института, основанного дедушкой — В. М. Бехтеревым, поступила в аспирантуру к его внучке:
Первая личная встреча с Натальей Петровной произошла весной 1964 года при весьма волнующих для меня обстоятельствах, когда я сдавала ей экзамен по нейрофизиологии. Наталья Петровна уже была признанным мэтром в области нейрофизиологии и энцефалографии, а я ни разу в жизни энцефалограмму в глаза не видела, но «смелость (в моем случае — наглость) города берет». На вопрос,Натальи Петровны «Вы когда-нибудь видели альфа-ритм в передних отделах мозга?» я честно ответила: «Никогда!» Наталья Петровна, улыбнувшись, подтвердила: «И я тоже». (В энцефалографии известно, что альфа-ритм регистрируется в задних отделах мозга.) Так что с самого начала нашего общения мы быстро нашли общий язык — экзамен был сдан. Вот тогда-то, через много лет, Наталья Петровна и получила адресованное ей рекомендательное письмо, написанное когда-то Н. И. Моисеевой. Наталья Ивановна тоже работала в отделе, который основала и которым руководила Н. П. Бехтерева.
С 1 октября 1964 года я стала аспиранткой Натальи Петровны Бехтеревой и Владимира Михайловича Смирнот ва. Наличие двух научных руководителей объяснялось тем, что темой моей диссертации была динамика высших психических функций (Владимир Михайлович был одновременно и психологом, и физиологом, и нейропсихологом) и ЭЭГ у больных,, перенесших инсульты. За период аспирантуры мои встречи с Натальей Петровной были нечасты. В-то время Ин- ститут экспериментальной медицины (ИЭМ) не имел своих клиник, и одной из наших клинических баз была больница №20 на улице Гастелло. Основную часть времени многие сотрудники отдела работали на клинической базе, а в ИЭМ — на улицу Академика Павлова — ездилй на научные заседания отдела и два раза в месяц за зарплатой. Правда, в первый год работы Н. П. Бехтерева еженедельно проводила с молодыми сотрудниками семинары по электроэнцефалографии.
Нетрудна догадаться, что в самом начале своей научной деятельности я была «круглым нулем» как в нейропсихологии, так и в электроэнцефалографии, поэтому руководство столь опытных специалистов, как Н. П. Бехтерева и В. М. Смирнов; было для меня особенно важным. Оба моих учителя, каюжте- перь это понимаю, вели себя очень мудро; Они предоставляли свободу — самостоятельность, уважали мнение своего ученика и позволяли ему спорить с ними «на равных».;
■ Не могу не привести один курьезный случай. Всем молодым сотрудникам отдела вменялось в обязанность «вести» по очереди больных, лечившихся в неврологическом отделении больницы, а также регистрировать и анализировать электроэнцефалограммы амбулаторных пациентов. В один прекрасный день, записывая ЭЭГ, я забыла подключить усилитель энцефалографа к блоку коммутации электродов. В результате запись ЭЭГ Проводилась с «подушки», что я заметила только у третьего пациента. Конечно, этих пациентов пришлось вызывать для проведения повторного ЭЭГ-обследования. На одном из семинаров по энцефалографий я решила «проверить» Наталью Петровну и показала ей эти записи,’ выдавая за достоверные. Естественно, моя уловка не удалась, и Наталья Петровна тут же Определила, что это не действительная энцефалограмма, а артефакт.
■В последующие годы аспирантуры семинары Натальи Петровны по ЭЭГ прекратились, видимо, в связи с тем, что она стала директором Института экспериментальной медицины и ее занятость возросла. Однако ее Научное руководство сохранялось. Поэтому раз в два-три месяца я, составив список вопросов по ЭЭГ, ездила к ней на прием. Но уже в первые минуты нашей беседы, когда я только вытаскивала список вопросов, Наталья Петровйа, лукаво улыбаясь, говорила:- ’•
— Вы, Алла, все вопросы придумали, иначе вам и записывать не пришлось бы. Поэтому давайте1 ка оставим в покое электроэнцефалографию и поговорим лучше о жизни!
-Чу Не могу! неj отметить/что -в этот:период советы Натальи Петровны существенно повлияли на радикальные изменения моей личной судьбы;: ■
Довольно часто после заседаний Ленинградского общества физиологов1 в Институте физиологии/имени И.,П; Павлова Наталья Петровна івместе С’некоторыми молодыми сотрудниками устраивала вечеринки «вскладчину» с песнями и танцами; Тут стоит упомянуть, что у нее был очень хороший голос. В свое время она'брала уроки пения, поэтому великолепно исполняла-модные тогда п'еснй'«Голубка»'и «Индонезия»;
После того;как я защитила кандидатскую;диссертацию, •меня выбрали младшим научным сотрудником; Моим непосредственным руководителем;оставался Владимир Михайлович Смирнов, а клинической базой — больница Яе20.; Там я участвовала, в комплексной теме изучения: нейропсихологи- ческих; нейрофизиологических, и биохимических механизмов электрических воздействий на мозговые структуры человека через введенные в. них стереотаксическим методом электрода* чтобы лечить тяжелые1 формы паркинсонизма, эпилепсии, фантомно-болевого синдрома. 'Наблюдения за динамикой симптомов паркинсонизма* которые уменьшались на значительное время после электростимуляций некоторых глубоких мозговых структур, привели к открытию'лечебных свойств электростимуляции в 1972 году. С тех пор электростимуляции стали применять нетолько-сдиагностическими целями, но и с Лечебными. Результаты электростимуляции у пациентов, страдающих паркинсонизмом, были опубликованы, как в нашей стране, так и за рубежом (Н. П. Бехтерева, В. М.:Смирнов; Л;.'А*. Меліочева,-А. Н. Шандурина). Эти публикации вызвали большой интересу миррвой: научной общественности. »
1 Вскоре1 после этого Владимир Михайлович Смирнов,защитил докторскую диссертацию; и/решался вопрос о назначении: его заведующим лабораторией. Наталья Петровна, со- брала партгруппу отдела;пригласив Владимира Михайловича
A. Н. Шандурина
и меня (хотя.;мы не были членами КПСС). На этом.заседании главным препятствием (вопросом), давать ли лабораторию
B. М. Смирнову, оказалась я. Наталья Петровна утверждала, что хотя я и являюсь кандидатом наук, у меня нет своего «научного лиціа», а В. М. Смирнов виноват в том, что вынуждает меня «работать на него», поэтому большинство научных работ — как моих, так и его — являются совместными. Мне пришлйсь встать на защиту моего любимого учителя, заявив, вполне, справедливо,,что совместные научные работы проводились в соответствии с планом ВНИР, а статьи и планы монографии мы писала совместно — как Ильф и Петров. После этого заседания Владимир Михайлович получил лабораторию, а у меня начало формироваться новое «Научное лицо» — спасибо Наталье Петровне.
Через пару месяцев была лекция американского ученого о корковом протезировании зрения, которое начал разрабатывать английский физиолог Бриндли еще в І 960-е годы. Прослушав лекцию, я загорелась идеей воспроизвести й усовершенствовать корковое протезирование,.которое в нашей стране было неизвестно. В Америке и в Англии эту тему разрабатывали на добровольцах. В нашей стране законом запрещено использовать добровольцев в роли подопытных, если это грозит их здоровью. Вот почему проводить подобные исследования разрешалось таЛько у пациентов, которым по медицинским показаниям надо было вводить, электроды в затылочные области, являющиеся зрительными центрами; В 20-й городской.больнице такие пациенты отсутствовали.
. Наступил 1974. год, ставший для.меня знаковым (это опять относится к судьбоносной роли Н. П. Бехтеревой в.моей жизни). В этом году'Наталья Петровна перевела меня на должность исполняющей обязанности заведующей лабораторией в эпилептологическом отделении Городской психиатрической больницы №6. Тогда я была очень огорчена расставанием,с моим учителем В. М. Смирновым и с коллективом, к которому
очень привыкла. Однако перечить Наталье Петровне было сложно, тем более что она достаточно веско аргументировала мой перевод. Во-первых, у меня появлялась возможность овладеть новой областью — эпилептологией, а, во-вторых, при наличии эпилептических очагов в затылочных долях я могла развивать далее тему коркового протезирования зрения. К сожалению,'второй пункт этой программы не удалось осуществить, поскольку,.как выяснилось, затылочная область обладает низкой судорожной готовностью, и эпилептические очаги в ней бывают крайне редко:
Зато первый пункт программы с непосредственным участием в ней Натальи Петровны или с ее разрешения был более чем выполнен;............
Разработан способ лечебных электростимуляций определенных таламических ядер через введенныев них электроды с целью снизить судорожную.готовность.:
; Впервые были применены микрополяризации (токами, по силе сходными с биотоками мозга) глубоких структур с лечебными целямй у больных эпилепсией..
Впервые в нашей стране осуществлена самостимуляция глубоких отделов мозга у больной эпилепсией, которая вне клиники при появлении у нее ауры (аура — это предвестник припадка) нажатием кнопки электростимулятора могла предотвращать припадки.
' Кроме того, было проведено сравнительное изучение динамики психических функций после.электростимуляции подкорковых структур у больных эпилепсией и паркинсонизмом. Выявлены как сходство некоторых реакций (учитывая, что обе категории больных являются людьми), так и различия, исходя из диаметральных противоположиостсймозговых механизмов этих заболеваний. > і.,;• >
Не боюсь повториться, что> без научной поддержки Натальи Петровны Бехтеревой всё эти разработки вряд ли удалось бы осуществить.
1978 год тоже был знаковым. В этом году;в связи, с непростыми отношениями, сложившимися между, мной и-непосредственной начальницей (заведующей лабораторией)ѵ я решила уйти из института в практическую медицину. Однако Наталья Петровна убедила меня не делать этого, объяснив, что практическая медицина слишком стандартизирована, и мне с моими новаторскими замашками будет сложно там работать. С ее подачи меня выбрали на должность старшего научного сотрудника, поручили мне подобрать новых сотрудников и найти новую клиническую базу для дальнейшего развития направления коркового протезирования зрения, ѵ ' ■
Клиническая база была найдена — клиника'нейрохирургии Военно-медицинской академии, сотрудники подобраны, но с корковым протезированием так ничего и не получилось. Немного позднее выяснилось, что путь коркового протезирот вания зрения являлся тупиковым, и это направление во всем мире Перестало развиваться (об этом более подробно изложено в других моих публикациях). Уж не знаю почему, но травмы затылочной области встречались крайне редко. Можно предг положить, что сама судьба отвела меня от тупикового, пути. Зато пациентов с нарушением зрения вследствие атрофии Зрительного нерва, вызванной давлением близлежащейіопуг холи, спайками (оптохиазмальный арахноидит),-костными обг ломками и гематомами после черепно-мозговых травм было достаточно. При этом удаление патологических образований, сдавливающих зрительный нерв, далеко не всегда приводило к улучшению зрения. ѵ...: ■
" В конце 1979 года мне пришло в голову, что если ввести электроды под оболочку зрительных нервов и проводить* их электростимуляцию, то может быть достигнуто улучшение зрения. Теперь, оглядываясь назад, я думаю, что вряд ли такая идея могла бы. возникнуть, если бы не многолетний предшествующий опыт лечебных электростимуляций: пбдкорковйх структур под руководством Н. П. Бехтеревой; К тому Же,ёта идея так и осталась бы неосуществленной, если бы не моральная поддержка Натальи Петровны Бехтеревой и смелость нейрохирурга профессора Виталия АлександровичаХилько, который в условиях тяжелейших операций на мозге взялся вводить электроды под оболочку зрительных нервов. Не стану вдавать1 ся в подробности дальнейшего развития прямых (контактных) электростимуляций зрительных нервов, которые достаточно полно освещены в статьях и главах монографий («Лечебная электростимуляция мозга и нервов человека», 2008 год).
Как и многое новое, этот метод традиционная медицина приняла в штыки. Последовали многочисленные комиссии из Москвы. Меня вызывали на Ученый совет Минздрава СССР. В январе 1986 года я защитила докторскую диссертацию, в которой обобщались клинические и физиологические результаты прямых электростимуляций пораженных зрительных нервов. Диссертацию ВАК не утверждал в течение года. В январе 1987 года наконец пришел вызов из Москвы для решения вопроса о судьбе моей диссертации. Честно признаюсь, я несколько утомилась доказывать всем одно и то же, поэтому не хотела ехать в Москву, без большого сожаления отказываясь от научной степени доктора медицинских наук.
Здесь опять-таки судьбоносную роль сыграла Наталья Петровна. Она меня убедила ехать Не столько на защиту диссертации, сколько на защиту изобретенного мною метода; Мне удалось отстоять и то и другое, о чем я на радостях забыла сообщить Наталье Петровне, и ей пришлось звонить председателю ВАК и узнавать о результатах прошедшего совещания. На следующий день я вернулась в Ленинград и устремилась в ИЭМ, чтобы все рассказать Наталье Петровне и подарить ей цветы. Она приняла меня через несколько часов (только тогда она перестала на меня сердиться) и не без доли ехидства поинтересовалась:
■— Что, разве нельзябыло позвонить мне из Москвы?
1 Я, изобразив крайнюю степень слабоумия, сказала, что в-ВАК телефонов не было и в Москве тоже. На этом инцидент был исчерпан. В результате метод удалось отстоять — спасибо Наталье Петровне Бехтеревой! Вскоре началась разработка метода прямых "(контактных) электростимуляций слухового нерва (также по согласованию с Натальей Петровной), который имел существенное преимущество перед модным теперь направлением кохлеарного протезирования слуха. Этот метод описан в статьях и главах той же монографии.
Но жизнь состояла не только из работы. По ходатайству Натальи Петровны в 1984 году мне выделили собственную жилплощадь; а до этого я жила вместе с родителями и дочкой в двухкомнатной квартире. Большое спасибо Наталье Петровне!
Примерно с этого же времени я и руководимый мною коллектив начали разрабатывать способ чрескожной электростимуляции зрительных и слуховых нервов, который является физиологичным, нетравматичным и позволяет существенно увеличить область его применения, а также расширить возрастные группы пациентов (включая маленьких детей и стариков).
К 1989 году было разработано медико-техническое зада-, ние специализированного многоканального электростимулятора «Фосфен», который в этом же году был утвержден Комитетом по новой технике Минздрава СССР.
С тех пор и по настоящее время я и мои коллеги продолг жаем развивать направление чрескожных электростимул я-, ций корковых и подкорковых структур для лечения нарушений слуха, зрения, а также ряда тяжелых неврологических заболеваний: последствий инсульта, черепно-мозговых травм, родовых травм, паркинсонизма, эпилепсии, рассеянного склероза, детского церебрального паралича и других. За это время нами была создана уже четвертая модификация «Фос- фена». Я бы не стала упоминать об этих исследованиях, если бы они не являлись логическим продолжением метода лечеб
ных электростимуляций подкорковых структур, созданного Н. П. Бехтеревой.,...
Последние годы отношения Натальи Петровны со мной были не столько деловыми, сколько шружёскгіми и доверительными. Она давала мне много советов в сложных житейских вопросах. При все более частых встречах мы с ней обсуждали некоторые философские, и психологические аспекты человеческой жизни.
•Чем больше времени проходит со дня ее кончины, тем сильнее чувствую, как не хватает мне моего Учителя, который определял мою творческую биографию. Я благодарю Судьбу за то, что на моем жизненном пути в течение многих десятилетий, зримо и незримо, присутствовала столь яркая и неординарная Личность — Наталья Петровна Бехтерева;