Стереотип, как основа формирования образа врага

Мы уже отметили в качестве необходимого условия формирования «образа врага» наличие в социальной группе некоего набора стереотипов восприятия (в науке именуются также шаблонами или на модный манер-паттернами).

Стереотип- комплекс представлений одной социокультурной общности (или социального субъекта) о другой. Они всегда существуют в контексте автостереотипов – представлений субъекта-носителя стереотипаа о себе самом, которые соотносятся с инородным, внешним, иным, и только так и могут восприниматься и оцениваться. «Свое» есть точка отсчета для восприятия чужого, «матрица» для сопоставления, мерило и критерий для оценки. Соотнесение, сопоставление, сравнение своего и чужого, – основной механизм формирования образа иного.

Роль и место стереотипа рассмотрим на примере стереотипа этнического, как одного из самых практически значимых (некоторые наиболее значимым считают стереотип социальный).

Этнический стереотип – комплекс представлений одной этнической группы о другой. Автостереотипом будет, соответственно, комплекс представлений этноса о себе. Для формирования образа иного народа, его стереотипа важно не только, что сравнивается, но и кто сравнивает, т.е. качества народа – субъекта восприятия, прежде всего его национальный характер. Этнические стереотипы опираются на сложившуюся этнокультурную традицию, представляют собой схемы восприятия инокультурного опыта, играют активную роль в формировании мировосприятия и мировоззрения нации, Они же во многом отражают саму нацию, продуцирующую стереотип иного, многое говорят о национальном характере, ментальности народа.

Сопоставление своего и чужого, как правило, бывает благожелательным по отношению к «своему» и весьма критичным или даже негативным, отторгающим по отношению к чужому. Неадекватность само- и ино-восприятия ведет к мифологизации образов – как автостереотипов, так и образов-стереотипов чужого.

Этнические стереотипы формируются в соответствии с определенными механизмами массовой психологии. Каждый народ осознанно, полуосознанно или неосознанно – несет свою идею, свой мир представлений и о себе, и о другом. И поэтому эти естественные и даже необходимые различия своего и чужого на фоне бесспорно общих задач жизнеобеспечения становятся предлогом, почвой, местом, где начинаются несогласия, различия, споры и ссоры.

В основе стереотипов лежит этноцентризм, свойственный всем народам. Причем существуют народы, у которых этноцентризм, в силу разных причин, становится гипертрофированным, что влияет на их национальный характер в целом: «На национальный характер накладывает отпечаток и такая черта, как акцентирование своей национальной особенности. Она может вести и ведет к национальной обособленности, изоляции, национализму в его худших проявлениях. Как правило, такая черта свойственна народам, у которых именно национальность подвергается опасности в результате национального гнета, национальных преследований и т.п.

Формирование этнического стереотипа определяется большой совокупностью факторов. Национальные стереотипы вырабатываются в результате длительного процесса. Важными факторами его развития являются сами исторические судьбы народов, их переплетение, степень их родства, соседство, взаимоотношения на протяжении веков. Особенно сильно влияют на этот процесс войны и соперничество народов, завоевания и захваты, национальный гнет и национально-освободительное движение, взаимодействие различных социальных систем, экономическое и культурное сотрудничество, идейное и культурное взаимовлияние, совместная борьба против общего врага и пр.

Действительно, на оценку другого народа сильно влияют не только величина

различий, но и исторический опыт взаимоотношений двух народов. Так, многие этнокультурно близкие народы-соседи, в истории которых было немало «принудительных контактов» и конфликтов, могут иметь друг о друге более негативные представления-стереотипы, нежели о дальних народах, с которыми были в основном торговые и культурные контакты, добровольные и позитивные.

Этнические стереотипы – при всей их нечеткости, размытости, – имеют опре-

деленную структуру. Она включает и те аспекты образа народа – объекта восприятия, которые воспринимаются и оцениваются (черты национального характера, образа жизни, традиции, обычаи, культура, поведение, психология и т.д.), и механизм устойчивого воспроизведения (позиция наблюдателя, его ценности, критерии оценки и др.). Стереотип и его составляющие приобретают символические значения, позволяющие ему длительно сохраняться, воспроизводиться и, даже в случае «затухания» некоторых параметров и оценок, актуализироваться, в том числе и под целенаправленным влиянием определенных групп и институтов общества.

Собственно, в любом этносе всегда есть преобладающие категории населения – пассивные и воспринимающие, но также есть и продуцирующие внешние этнические и инокультурные стереотипы группы. Элиты общества, государственные общественные институты являются основными субъектами, продуцирующими представления и ценности общества в любую конкретно-историческую эпоху. То же происходит и с инокультурными стереотипами. Причем, активность в формировании внешних образов проявляется, как правило, далеко не всегда, а именно тогда, когда они становятся инструментом мобилизации населения против врага (внешнего или внутреннего). И здесь либо государство и его институты создают или актуализируют негативный образ другой страны – реального или потенциального противника, либо – в редких случаях, когда внутри общества совершается радикальная трансформация, – активно формируют позитивный образ страны-культуры «образца», которому идущая или пришедшая к власти группа собирается следовать. Естественно, когда осуществляется мобилизация, направленная на борьбу с политическим и тем более военным противником, формируется «образ врага», который включает и негативный образ народа, против которого ведется борьба.

Механизмы, используемые для транслирования образа, включают политическую пропаганду, религию, СМИ, сферу образования, литературу, кинематограф.

При этом субъект восприятия – народ, этнические группы, превращаются в объект воздействия, нередко – прямой манипуляции. И легкость формирования позитивных и негативных стереотипов, и их устойчивость оказываются зависимыми как от эффективности технологий и инструментов воздействия, так и от психологических качеств массового субъекта-объекта – народа, этноса (структуры ценностей и ее устойчивости, уровня образования и уровня критичности, наличия модели-образа этноса, о котором «вбрасывается» внушаемая информация, авторитетности воздействующих структур, правдивости информации и т.д.). У одних народов существуют длительные и устойчивые представления друг о друге, которые не так легко меняются и выдерживают „испытание временем», а другим народам достаточно недельной кампании средств массовой информации и политического давления, чтобы не только повлиять, но и даже серьезно изменить на массовом уровне представления о каком-либо народе и отношение к нему.

6.Черты «идеального врага»

Попробуем охарактеризовать те качества, которыми наделен идеальный враг. Для этого составим таблицу следующего вида

Подводя итог, можно отметить, что формирование «образа врага» предполагает» противопоставление негативных качеств противника (подчеркивание его агрессивности, жестокости, коварства и т. п.) своим собственным качествам, рассматривающимся как позитивные ценности.

Конкретный набор этих ценностей различен для разных народов, культур, исторического времени и даже этапов одного и того же конфликта, хотя их диапазон, в общем-то, ограничен и достаточно традиционен. Так, в зависимости от исторической эпохи и конфессиональной принадлежности противников в качестве таких ценностей доминируют или, напротив, исчезают религиозные мотивы и соответствующая оценка противника с их позиций («язычники», «нехристи», «неверные», «безбожники» и т.п.). Исторически более устойчива оценка противника по критерию «цивилизованности»: враг почти всегда «варвар», причем конкретный смысл в этот оскорбительный термин может вкладываться разный (от нечеловеческой жестокости до несоблюдения правил гигиены). «Принижение» врага происходит путем приписывания ему всех человеческих слабостей: подверженности пьянству, разврату, воровству, мародерству и др. Наконец, почти всегда присутствует оценка таких качеств, которые имеют действительно существенное значение в ходе противостояния: собственной смелости противопоставляется трусость врага, а мужественные и даже героические его поступки оцениваются как бездумный фанатизм под действием пропаганды или пьяного угара. Собственной смекалке противопоставляется глупость врага, а его хитрость и находчивость воспринимаются как коварство, и т.д.

В различных обществах и культурах, у различных народов «образ врага» приобретает некоторые общие черты. При всех различиях в причинах и обстоятельствах конфликтов на протяжении истории существует повторяющийся набор изображения противника – некий «архетип» врага, который создается, как мозаика, по частям. Враг изображается: чужаком, агрессором, безликой опасностью, богоненавистником, варваром, ненасытным захватчиком, преступником, садистом, насильником, воплощением зла и уродства, смертью. При этом главное в «образе врага» – это его полная дегуманизация, отсутствие в нем человеческих черт, человеческого лица. Поэтому «абсолютный враг» практически безличен, хотя может и персонализироваться.

Итак, дегуманизация «образа врага» является основным принципом его формирования. Враг-это «Чужой», «нелюдь». В самом легком случае, он отрицает те принципы, которые лежат в основе нашего общества, покушается на них и стремится уничтожить.

Образ врага призван прежде всего, включить механизм страхов, в форме которых, как вы помните, воспринимаются угрозы, и вызвать определённую реакцию социальной группы (или общества в целом).

Наиболее часто образ врага предполагает стимулировать конструктивную форму активной реакции на страх, тем самым, мобилизовать социального субъекта на совершение действий, выходящих за рамки его обычных возможностей (повысить стойкость сопротивления угрозе, увеличить живучесть общества, сплотить его, и т.д.).

Но этим перечень возможностей не исчерпывается. Возможно ли с помощью «образа врага» запустить пассивный тип реакции на страх. В принципе-возможно. Если «Чужой нелюдь» настолько силен и непредсказуемо жесток, что ничего с ним сделать нельзя? Этот механизм используется многими манипуляторами с древних времен. Разберем, например, наше восприятие «ИГИЛ». Это люди? Что-то сомнительно, что мы посмотрев их ролики, проникнемся их идеалами. Но авторам роликов очень хочется, чтоб мы воспринимали их, как непреодолимую силу….

Но можно запустить и разрушительный тип активной реакции на страх. Здесь задача-вызвать агрессию в отношении «врага», когда действующие под влиянием страха человек или группа (толпа) нападают на источник страха, или на то, что ей представляется таковым.

Помимо главной задачи (включения страхов) использование «образа врага», главным образом, за счет дегуманизации, позволяет снять присущие человеку внутренние моральные барьеры и стимулировать, тем самым, на совершение любых действий в отношении «врага». Считая, что некоторые люди или группы не относятся к человечеству, мы отказываемся от моральных принципов, обычно управляющих нашим отношением к другим людям. „Поступай с другими как хочешь“. С дегуманизированным объектом легко обращаться бездушно или жестоко, игнорировать его требования и просьбы, использовать его в своих интересах или даже убить, если он нас раздражает».

Это плохо? В общем-аморально. Но-если завтра война? А если война-сегодня?

В условиях войны социально-психологическая дихотомия «свой-чужой» оборачивается превращением нравственного императива «не убий!» в категорическое требование социума к личности: «убей врага!» Выживание социума ставится выше ценности человеческой жизни, в данном случае — представителя чужого, враждебного социума. Это решающим образом влияет на восприятие противника, определяет его механизмы.

В целом, механизм формирования образа врага всегда направлен на обоснование своей правоты в войне и собственного превосходства, которые должны стать важными факторами победы.

Обобщенный образ врага, формирующийся в ходе войны, включает в себя официально-пропагандистский, служебно-аналитический и личностно-бытовой образы. При этом общая логика формирования этого образа заключается в переходе от абстрактной мифологической модели, порожденной средствами массовой информации, пропагандистским аппаратом армии и другими подобными структурами, к индивидуально-личностному отношению, основанному на собственном опыте соприкосновения с противником. Оба пласта данного образа сохраняются на всех этапах войны, хотя их соотношение в индивидуальном и массовом сознании постепенно изменяется.

Если провести анализ сравнительный анализ формирования «образа врага» в войнах и конфликтах 20 века, то мы отметим (применительно к России) следующий интересный факт. Начало Первой мировой войны характеризовалось тем, что русский солдат-крестьянин традиционно воспринимал немца, как нечто чужое и инородное, и именно исходя из этой инородности (см мифологическое сознание) действовал. Но, столкнувшись с реальностью и узнав «немца» ближе, его сознание претерпело метаморфозу. Особенностью Первой мировой войны был переход от стереотипа «врага-зверя» к образу «врага-человека», чему способствовал ряд факторов (не слишком понятный с обеих сторон смысл войны, ее относительная, по сравнению со Второй мировой, ограниченность охвата боевыми действиями территорий обеих стран — Германии и России, степень проникновения в тыл противника, существенно меньшая степень ожесточенности и др.).

Вторая мировая война отличается от Первой мировой доведением психологического отторжения противника до высшей степени эмоциональной враждебности и полного неприятия любого представителя чужого (вражеского) государства, этноса, носителя иной культуры. Всего за четыре года Великой Отечественной войны был достигнут эффект полного национально-культурного отторжения немцев, а образ «врага-зверя» надолго стал той призмой, через которую в российском народном сознании воспринималась не только германская армия, но и немецкая нация в целом. Отзвуки этого отношения и после окончания войны в течение ряда десятилетий сохранялись в сознании наших соотечественников.

Итак, идеальный враг должен быть:

Расчеловеченным»