24 октября 1918 года генерал Иванофф-Ринофф появился в Восточной Сибири. Он был типичным царским русским чиновником и верил в то, что должен безжалостно обращаться со всеми, кто встал у него на пути. Дирекция в Омске поставила его под командование всеми русскими войсками в Восточной Сибири, и 3 ноября 1918 года он объявил, что Амурская, Приморская, Сахалинская и Камчатская области находятся под военным положением, в результате чего он сам вступил в силу Диктатор Восточной Сибири и вопрос о жизни или смерти в руках самодержавного класса, который был полон решимости увидеть, что принципы, отстаиваемые самодержавием, не должны умирать в России.
Я сообщил со ссылкой на объявление военного положения:
«Объект не избежал русского народа, и, по моему мнению, такое сильное чувство, что столкновение произойдет, даже если войска союзников останутся, и никто не сомневается, что это произойдет сразу после вывода войск союзников. Я вижу, что эффект удержания войск в Сибири состоит в том, чтобы позволить толпе реакционеров во главе с генералом Хорватом при поддержке бывших российских офицеров попытаться твердо обосноваться, пока войска союзников находятся в Сибири ".
Я ожидал, что войска союзников, а также войска Соединенных Штатов будут выведены из Сибири вскоре после подписания перемирия, и я, похоже, был единственным военным представителем, который не знал, что у нас была собственная война в России, и что наша война была независимой и отдельной от войны во Франции. Перемирие не имело абсолютно никакого влияния в Сибири. Мне показалось, что, поскольку все заявленные причины, по которым Соединенные Штаты приняли участие в военных действиях в Сибири, полностью исчезли до перемирия или во время перемирия, мы выведем наши войска с территории России, и, естественно, этот вопрос неоднократно возникал. на мой взгляд, почему американские войска держат в Сибири? Я был полностью уверен в точности заявления, сделанного Государственным департаментом, что США не собирались принимать участие в российских внутренних делах. Присутствие войск союзников, несомненно, задерживало урегулирование русских вопросов русским народом, и, независимо от того, как войска относились к внутренним конфликтам, мы не могли избежать ответственности за некоторые действия против русского народа, которые не могли быть совершены, если бы они были иностранными войск не было в сибири.
13 декабря я сообщил следующее:
«Колчакские войска арестовывают и убивают людей и основывают свои действия на авторитете адмирала Колчака, чтобы каждый, кто выступает против правительства, был наказан». Я также заявил: «Генерал Крестачинский сообщил мне, что японцы согласились поставить новое оборудование для 10 000 человек для службы на Дальнем Востоке».
Япония уже поставляла войска Семёнова и Калмикова, и, по моему мнению, если бы когда-нибудь обсуждались детали относительно использования этих людей, для которых Япония предлагала оборудование, русские обнаружат, что Япония потребовала, чтобы войска были поставлены под их контроль. В это время в Омске было большое недовольство Семеоновым, потому что он не поддерживал адмирала Колчака, хотя всегда утверждал, что поддерживает его.
В конце концов его приказали отправиться в Омск, чтобы отправиться на фронт, но он отказался на том основании, что условия в Забайкалье были такими, что он не мог уйти. Несомненно, Колчак надеялся получить Семёнова из-под контроля Японии и таким образом сломить удушение Японии, так как японцы могли через Семёнова остановить поставки, идущие к нему, так как все поставки должны были пройти через Читу. Таким образом, Япония могла потребовать от Колчака любой уступки, и он был бессилен им отказать.
Очевидно, именно на это ссылался Колчак в марте 1919 года, когда он сказал генеральному консулу Харрису, что «его правительство не может контролировать ситуацию, на Дальнем Востоке и что он практически не может осуществлять власть, а также, что особое внимание должно выплачивается Атаману Семенову, которого поддерживает Япония. Он добавил, что из-за этих условий его правительство не может взять на себя ответственность за то, что должно произойти на Дальнем Востоке ».
Это заявление Колчака было сочтено «крайне конфиденциальным, так как в этой связи другим союзникам не было сделано подобных заявлений».
Упомянутое выше высказывание Колчака было правдой, но отнюдь не всей правдой, и оно было явно выдано для американского согласия. Характерно, что это было самодержавное сибирское заявление, предназначенное для ответа на вопрос любого правительственного правительства в отношении сообщенных условий на Дальнем Востоке.
В связи с либеральными заявлениями Колчака г-ну Шарки, Ассошиэйтед Пресс, и г-ну Харрису, Генеральному консулу США, г-ну Фишеру в его «Советах по международным делам», том. Я, стр. 197, заявляю, что в секретных архивах министра иностранных дел Колчака была обнаружена телеграмма г-на Угета, финансового агента бывшего российского правительства в Вашингтоне, в которой предлагалось: «Верховному правителю сделать заявление о либеральная политика, чтобы завоевать общественное мнение Соединенных Штатов ".
В своих отчетах и телеграммах я подчеркивал эксцессы не только Семёнова и Калмикова, но и русских войск Колчака, находящихся под непосредственным контролем и руководством Иваноффа-Риноффа. Излишки войск под командованием последних, в том что касается нападения и грабежа, были по величине почти равны таковым Семеонова и Калмикова, хотя войска под контролем Иваноффа-Риноффа и Хорвата не убивали в той степени, в которой это практиковалось войсками Калмыкова.
Иванофф-Ринофф и Ховарт признали власть Колчака, и он мог бы остановить эти эксцессы белых русских войск, если бы он этого пожелал. В том-то и дело, что было бы неразумно ожидать, что царская практика внезапно прекратит царскую практику, особенно когда существует лишь небольшая вероятность того, что совершенная безжалостность будет опубликована в мире. Союзники в Сибири настолько увлеклись сибирскими делами, что решили уничтожить большевизм, что могли лишь слабо протестовать против эксцессов царской России, если вообще протестовали.
Что касается заявления адмирала Колчака через Генерального консула Харриса в Вашингтоне, то было хорошо известно, что генеральный консул Харрис негодовал на сообщения, которые отправляли военные, и он не только сыграл важную роль в том, чтобы заставить Вашингтон передать мне это самое замечательное заявление о том, что Соединенные Штаты Правительство ожидало, что обратится в Госдепартамент за информацией о Сибири, но он сообщил, что армия в Сибири играет в политику. Последующие события ясно показали, кто играл в политику, и это была не армия.
В декабре 1918 года адмирал Колчак издал приказ, направляющий мобилизацию всех офицеров и солдат русской армии, в который вошли практически все россияне военного возраста. Я заявил в своем отчете со ссылкой на этот приказ о мобилизации:
«В некоторых кругах существует убеждение, что существует опасность вооружить любое большое количество войск, так как люди, из которых взяты солдаты, вообще говоря, против самодержавной формы правления».
Его мобилизационный приказ был длинным шагом к концу режима адмирала Колчака.
Когда я впервые прибыл в Сибирь, повсюду делали заявления о том, что русские в каком-то другом районе Сибири нуждаются в оружии для борьбы с центральными державами, а горохам-муравьям говорят, что союзники потом в сибири и россияне больше не нуждались в этом оружии для личной защиты. Крестьяне сдавали большое количество оружия, а казаков отправляли в деревни, и они силой брали оружие, которое добровольно не сдавалось. Если крестьянин был обнаружен с винтовкой и боеприпасами, это часто означало его смерть и, конечно, означало ужасную стычку с кнутом. Этим двум методам удалось вырвать почти все оружие из рук крестьян, и это позволило казачьим войскам на Дальнем Востоке безопасно вести свою беспощадную кампанию убийств и грабежей.
Удивительно, что офицеры царской русской армии не осознавали необходимости внесения каких-либо изменений в практику армии, использовавшуюся во время царского режима, и злодеяния, совершаемые к востоку от озера Байкал, были настолько ошеломляющими, что ни один непредубежденный человек не мог усомниться в правда о многих излишках. 24 января я доложил военному ведомству:
«В настоящее время во Владивостоке проводится совещание представителей отдельных земств из всех областей к востоку от озера Байкал, а также из Иркутска и Семипалатинска, к западу от озера Байкал. В дополнение к этому, присутствуют также представители этой Думы. "
Эти джентльмены или их представительный орган пришли ко мне, и они произвели на меня впечатление умного, хорошо информированного и справедливого человека.
Колчак направил распоряжение своему представителю во Владивостоке, указав ему «не разрешать этой конвенции обсуждать или рассматривать какие-либо вопросы, касающиеся его полномочий, конституционного права или политики». Эта конвенция была проведена в соответствии. с законом и темами, которые они должны были обсудить, были опубликованы, а встречи и обсуждения должны были быть публичными. Могло ли быть сделано более ясное заявление для представителей земства, которые были избраны по избирательному праву народа, что впредь самодержавие, а не представительное правительство, должно было править в Сибири?
Вскоре стало очевидно, что заявление Колчака г-ну Шарки предназначалось для США. У всех на уме был вопрос: действительно ли Колчак поддерживает некоторые уступки, требуемые народом, или он, в глубине души, монархист? По моему мнению, у него были те же идеи, что и у монархистов, в том, что касается подавления и подавления большой массы русского народа. Он окружил себя наиболее отчетливым типом абсолютистов и, таким образом, лишил себя возможности действовать по собственному усмотрению, если бы он того пожелал, и можно было слышать частые грохоты, что он слишком либерален в своих взглядах, но я никогда не видел никаких признаков либерализма в его действиях по отношению к людям.
30 января я телеграфировал военному министерству, частично:
«Следующее от майора Слотера, в Екатеринбурге, 27 января, здесь растет власть большевиков, шпионская служба говорит, что любая русская армия развалится на части, приказ мобилизовать пять новых классов, такой же, как организация армии для большевиков. Новая худшая черта мобилизации».
Это было из Западной Сибири, в четырех тысячах миль от того места, где я сообщал о тех же условиях в Восточной Сибири, - и этот вид доклада охарактеризовал генеральный консул Харрис как «армия играет в политику».
30 декабря 1918 года капитан Шайлер в Омске телеграфировал мне:
«Девять новых японских штабных офицеров только что прибыли в Омск. Они пытаются сформировать японскую партию в России, особенно среди армейских офицеров, и добиваются значительных успехов. Они обещают все, что хотят, могут ли они выступить или нет, и указывают на неспособность союзников предоставить эффективную помощь и несмотря на обещания ".
Это был шаг Японии, чтобы определенно и точно определить, что можно сделать с адмиралом Колчаком. Если бы с ним можно было справляться удовлетворительно, то японское влияние могло бы распространиться за пределы Байкала.
Управляя Семёновым в Чите и Калмиковым в Хабаровске, и, что касается союзников, они обладали доминирующей силой над Иваноффом-Риновым во Владивостоке, они практически контролировали Восточную Сибирь. Если бы они могли заключить рабочее соглашение с Колчаком, они могли бы устранить, по крайней мере до некоторой степени, причины трений между собой с одной стороны и англичанами и французами с другой. Это трение существовало с момента прихода к власти адмирала Колчака.
Англия, Франция и Япония все еще были на шаге в том, что касается большевизма, но Англия и Франция считали, что их цель может быть достигнута более надежно, рассматривая большевизм как равную угрозу во всех частях Сибири и используя Колчака в качестве своего агента в уничтожении этого. Япония потратила немалые деньги в Восточной Сибири, и ее главной целью было уничтожить там большевизм, и в то же время иметь возможность воспользоваться любой ситуацией, которая может возникнуть, но большевизм к западу от Байкала был второстепенным по отношению к ее интересам. Восточная Сибирь.
В качестве свидетельства успеха, достигнутого девятью японскими офицерами в создании японской партии в России, я получил 31 января 1919 года следующую телеграмму от капитана Шуйлера в Омске:
«Небольшое реакционное восстание здесь вчера вечером в знак протеста против либерализма Колчака, который вызывает недовольство многих офицеров. Демонстрация против союзников в ресторане и выпитых тостов за Японию, единственного друга России. Это укрепило позиции японцев, которые оказались под облако в результате их деятельности в декабре прошлого года ".
Что означало это очевидное изменение отношения русского офицерского класса к японскому? Это означало, что офицеры японского штаба пообещали русским офицерам все, что они захотят, и они не только были готовы получить помощь из любого источника, но и были очень благодарны за эту помощь. Глядя на ситуацию с их точки зрения, вряд ли их можно винить. Их спины были у стены, и их главная цель состояла в том, чтобы помочь создать какое-то правительство в России, которое вернуло бы их на те позиции, которые они имели до войны, до которых они не надеялись достичь, если Советы останутся у власти. Однако с ними борьба с большевизмом была средством достижения их главной цели.
Несмотря на некоторую горечь между японским и старым русским офицерским классом, из-за русско-японской войны положение русских было таким, что они были рады получить поддержку от Японии. Чем больше Япония дала им, тем больше хвала ей и ее народу. Этот очевидный корабль не мог быть получен без затрат денег или военной помощи.
Через три или четыре года после того, как я покинул Сибирь, американский военный атташе в Токио прислал мне отчет о речи, произнесенной в японской диете, в которой, как сообщалось, докладчик сказал, что сибирское предприятие стоило Японии около девятисот миллионов иен. стоимость иены составляет пятьдесят центов американских денег.) Естественно, возникает вопрос, почему Япония вложила все эти деньги в сибирскую интервенцию, и трудно поверить, что ее объект был полностью альтруистическим. У меня нет определенной информации относительно ее реальных намерений, и я не знаю, что у меня когда-либо будет такая информация.
В качестве указания на идеи царских русских об этических методах обеспечения средств, полковник Корф, офицер по связям с русскими в американском штабе, сказал полковнику Эйхельбергеру, сотруднику американской разведки, что генерал Иванофф-Ринофф и генерал Романофф Скай имеют право прекратить любую критику обо мне и всех американцах, а также об американской политике, и если бы я заставил Соединенные Штаты отдавать русской армии двадцать тысяч долларов в месяц, пропаганда против американцев прекратилась бы. В то же время он сказал полковнику Эйхельбергеру, что генерал-лейтенант Крестачинский будет находиться в своей машине на железнодорожной станции до 6 часов вечера и что мне будет полезно его увидеть.
Приказ Колчака о мобилизации не был соблюден огромной массой русских в военную эпоху, и, как только стало очевидно, что для их мобилизации понадобится сила, Иванофф-Ринофф, не колеблясь, послал своих казаков, чтобы ввести мужчинам предписанного возраста, в которые началось правление террора, трудно поверить.
В марте молодая женщина, которая работала учителем в сельской школе, пришла в штаб-квартиру США и попросила охрану для себя и своего брата, чтобы они могли вернуться в свою деревню Гордиевка и похоронить своего отца, убитого войсками Иваноффа-Риноффа., Молодая женщина сказала, что российские войска прибыли в Гораевку в поисках молодых людей, чтобы заставить их войти в армию, но молодые люди сбежали, поэтому войска взяли десять человек из деревни, которые были старше военного возраста, пытали и убивали их, и охраняли тела, чтобы помешать их семьям похоронить их. Это казалось настолько жестоким и неестественным, что я приказал офицеру с некоторыми войсками отправиться в Гордевку и расследовать доклад, и я уведомил молодую женщину о своих намерениях.
Офицер, направленный для расследования, сообщил следующее:
«По прибытии в дом школы Гордиевка меня встретило тело из семидесяти или восьмидесяти человек, все из которых были вооружены винтовками, в основном винтовками русской армии, с несколькими старыми одиночными выстрелами калибра 45–70. Среди них была получена вся информация взяты в присутствии этих семидесяти или восьмидесяти вооруженных жителей деревни и примерно двадцати пяти или тридцати женщин. Большая часть информации была получена от жен жертв, и эти женщины неоднократно ломались во время этого тяжелого испытания для них. Первая опрошенная женщина сказала, что ее муж направлялся в школьный дом с винтовкой, чтобы передать его русским войскам, как было приказано, его схватили на улице, избили винтовкой по голове и телу, а затем отвезли в дом на короткое время. расстояние от школы, где он был вытянут шеей к булавке в стропиле, его руки связаны,и ужасно били по телу и голове, пока кровь не пролилась даже на стены комнаты, а следы на его теле показали мне, что его "тоже подвешивали за ноги".
«Позже он встал в ряд с восемью другими мужчинами и был застрелен в 2 часа дня. В очереди было десять человек, и все были убиты, кроме одного, он был оставлен на смерть отрядами Иваноффа-Риноффа. Следующей женщиной, с которой я беседовал, была женщина, в доме которой были избиты все мужчины, а в задней части скотного двора были расстреляны мужчины. Она заявила, что около 11 часов утра 9 марта 1919 года несколько человек Иваноффа-Риноффа офицеры пришли к ней домой и заставили ее отвезти мужа в другой дом, и около 11:30 они отвели ее мужа к себе домой и избили его, а остальные также сломали ему руку и вырезали его ногти, и выбил все его передние зубы. Ее муж был инвалидом и калекой ".
Офицер сказал в своих замечаниях:
«Я обнаружил, что пол комнаты, в которой были избиты эти люди, был залит кровью, а стены в комнате были забрызганы кровью. Проволока и петли веревки, которые использовались вокруг шей мужчин, все еще свисали с потолка. и покрыт кровью. Я также обнаружил, что некоторые из этих людей были обожжены кипятком и сожжены горячими утюгами, нагретыми в маленькой печи, которую я нашел в комнате.
«Я посетил место, где были расстреляны эти люди. Эти люди были выстроены в линию и расстреляны, и у каждого тела было по крайней мере три отверстия, а у некоторых целых шесть или более. Они, очевидно, были ранены сначала в ноги, а затем выше. в теле."
Было получено гораздо больше доказательств, полученных и сообщенных молодым офицером, проводившим расследование, и доказательства, которые не были приведены, во всех деталях соответствуют приведенному выше.
Это казалось настолько шокирующим случаем, что я приказал молодому офицеру лично доложить мне. Он не был обычным офицером армии, но служил только на время войны. Я всегда буду помнить замечание, которое этот офицер сделал мне после того, как я закончил допросить его. Его замечание было:
«Генерал, ради всего святого, никогда не отправляйте меня в другую экспедицию, подобную этой. Я наткнулся на туз: я снял свою форму, присоединился к этим бедным людям и помогал им как мог».
Из Спасского, на железной дороге между Владивостоком и Хабаровском, в совершенно отдельном участке от Гордевки, сотрудник разведки сообщил относительно российских офицеров, отправленных в Спасское:
«Они со смехом рассказывают о своем опыте недавних набегов в поисках оружия и одежды. Чтобы должным образом поразить людей серьезностью их миссии, они захватывают первого человека, которого они видят, входя в деревню, и дать ему пятьдесят ресниц, а затем дать ему больше, если есть основания полагать, что он скрывал какую-либо информацию ".
Если бы это был единичный случай, его можно было бы принять за хвастовство молодых невежественных офицеров, но отчеты показали, что эта практика проводилась в других частях Дальнего Востока, и сообщения об этих ужасных злодеяниях доходили до меня со многих различных станций американских войск., Во многих из этих сообщений утверждалось, что жестокое обращение с крестьянами осуществлялось японскими солдатами или русскими под защитой и в присутствии японских войск. У меня не было средств расследовать девять десятых этих сообщений, и даже если бы мы провели расследование и выяснили, что они были правдой, у нас не было никаких средств правовой защиты. Целью этого терроризма было не только распространение террора среди крестьян, но Япония и русский самодержавный класс надеялись создать ситуацию, которая заставит крестьян попытаться защитить себя, и это оправдало бы призыв к большему количеству союзных войск свергнуть большевиков. Благодаря безжалостному и систематическому поиску всего оружия в руках крестьян эти бедные люди не имели возможности защитить себя и могли лишь молиться и надеяться на облегчение и доверие, что мобилизованные российские войска не симпатизировали правительству Колчака, и восстанет и спасет их от ужасных наказаний, наложенных на них.
Приверженцы Колчака, включая Семеонова и Калмикова, которые утверждали, что поддерживают его, были собраны вдоль Уссурийской, Китайской Восточной и Транссибирской железных дорог. Они не могли существовать вдали от железных дорог, и, по моему мнению, ни разу, пока я был в Сибири, не было достаточно поддержки населения Колчака в Восточной Сибири, чтобы он или поддерживающие его люди могли продержаться один месяц, если все союзники опоры были удалены.
Судя по либеральной, материальной и финансовой поддержке, оказанной Японией некоторым реакционным лидерам в Восточной Сибири, и по энергичным усилиям, которые она и ее платные русские агенты предпринимали для распространения там террора, я всегда был убежден и убежден сегодня, что японцы постоянно искали и ожидали какого-то события или события, которое могло бы оправдать их, указав Семенову объявить Восточную Сибирь независимой от остальной России. Это можно было бы назвать необходимым шагом в борьбе с большевизмом.
Японские и казачьи лидеры всегда пытались объяснить свои проблемы присутствием солдат Соединенных Штатов, и каждый раз, когда ко мне подходил кто-либо с предложением использовать американские войска, я говорил им, что наши силы не должны участвовать в этих операциях. различия и не будет использоваться для защиты любой из сторон в случае конфликта. Японцы и их казачьи марионетки надеялись получить Соединенные Штаты в таком положении, чтобы нас атаковали большевики, а затем я бы встал на их сторону. Это освободило бы их от большого смущения.
2.5 февраля 1919 года я телеграфировал в Вашингтон, частично:
Генерал Романовский, представлявший Колчака, вчера сообщил мне, что русский народ теперь довольно хорошо раскристаллизовался в две партии, и они считали любого человека, который не был с ними, против них; что они должны бороться за свое существование, и предлагали предпринять такие шаги против своих врагов в Восточной Сибири, которые они считали необходимыми, без учета союзников ».
Это было правильное изложение ситуации. В тот же день представитель земств сообщил мне:
«Средний класс злится на вновь сформированные российские войска, поскольку они бьют и иным образом жестоко обращаются с народом, и это негодование может распространиться на союзников, поскольку люди считают, что это условие не могло бы существовать, если бы союзные войска не были в Сибири».
В моем собственном уме я был уверен, что никто не мог истолковать мои инструкции, кроме как я их интерпретировал, хотя я знал, что генеральный консул в Сибири, мистер Харрис, был совсем не благоприятен для моего отношения там, и я также чувствовал, но без того же знания, которое я имел со ссылкой на г-на Харриса, что Отдел по делам России в Государственном департаменте не сочувствовал. У меня были основания полагать, что г-н Моррис, американский посол в Японии, занимающийся государственным департаментом по российскому вопросу на Дальнем Востоке, искренне одобрил мою позицию в Сибири.
Чтобы не было недоразумений, я телеграфировал военному министерству:
«Теперь это чувство становится настолько горьким, что каждая фракция заявляет, что если вы не с ними, вы против них. Японцы начали кампанию по подавлению восстания в Амурской области и мой отказ разрешить использование войск Соединенных Штатов». в конфликте между российскими фракциями позволил реакционной партии утверждать, что американцы являются большевиками, и позволил другой стороне заявить, что мы благосклонны к реакционерам, потому что благодаря нашему присутствию реакционная партия имеет возможность совершать излишки в отношении людей, которых они не смог бы сделать, если бы не было войск союзников. Никто не сомневается в истинности этого последнего утверждения. Япония и США находятся в Сибири с той же объявленной целью и следуют противоположным курсам относительно участия во внутренних проблемах.Из-за этого мне показалось целесообразным спросить, является ли моя политика, если рассматривать проблему большевиков в Сибири, исключительно внутренней проблемой, в которой я не должен участвовать, является ли политика, которой Департамент желает, чтобы я следовал ».
28 марта я получил от начальника штаба генерала Марча ответ:
«Задержка с ответом на телеграмму была вызвана тем, что Госдепартамент полностью передал ее Президенту за его инструкциями, и до сих пор ответа не было получено. Ваше действие, о котором сообщалось в телеграмме, соответствовало Ваши первоначальные инструкции одобрены, и вы будете руководствоваться этими инструкциями до тех пор, пока они не будут изменены Президентом. "
После этого я почувствовал двойную уверенность в желаниях главных чиновников в Вашингтоне, независимо от того, что подчиненные могли бы попытаться сделать, чтобы осуществить свои собственные представления о том, что правительство Соединенных Штатов должно делать в Сибири.
В дополнение к этой телеграмме я получил личное письмо от генерала Марча, которое я собираюсь опубликовать, не спрашивая его согласия, потому что, если я все-таки попросил его согласия опубликовать это письмо, это может его смущать. Это короткое заявление проливает свет на концепцию долга генерала Марша, которая должна быть лучше понята в Соединенных Штатах, и это очень важное и приятное письмо гласит:
«Держи твердую верхнюю губу, я буду стоять рядом с тобой, пока не замерзнет».
В феврале ко мне пришел комитет из шести крестьян. Они были из Ольгинского района, который находится у железной дороги и на крайнем востоке Сибири. Они сообщили, что белые русские войска, будучи не в состоянии найти мужчин, которых они искали, будут бить женщин по спине шомполами, взятыми из их оружия. Они сказали, что этих женщин избивали до тех пор, пока их спины не были сырыми, и представитель этого комитета сказал:
«Вам не нужно верить нам на слово, мы не хотим, чтобы вы поверили на слово, отправили офицера для расследования и привели с собой японского и английского офицера. Мы можем показать им много женщин, которые были ужасно избиты эти колчаковские войска.
Я получил официальные отчеты, подтверждающие заявление этих крестьян, и, сославшись на это в своем официальном сообщении, сказал:
«Эти российские войска, совершающие эти действия, являются частью войск Иваноффа-Риноффа и, по вышеизложенным причинам, я считаю, что они вооружены, экипированы и частично оплачены Японией».
В любой стране мира, будь то цивилизованной или нет, жители предпримут такие шаги, которые смогут защитить себя от таких бесчеловечных злодеяний. Крестьяне Восточной Сибири очень сильно возмущались Японией, потому что все знали, что эти злодеяния совершались русскими за плату и под их защитой, а Соединенные Штаты не были и не должны были быть полностью свободны от резкого чувства люди за эти ужасные жестокости, совершенные японскими наемниками, как Соединенные Штаты дали понять всему миру, что она пригласила Японию присоединиться к ней в отправке войск в Сибирь. Мои доклады в Вашингтон были наполнены этими ужасными злодеяниями, и, насколько люди Сибири знали, и, фактически, насколько я знаю, в Японии не было ни одного слова протеста за эти действия.
Учитывая отношение генерального консула Харриса к противоречиям в Сибири между большевиками и антибольшевиками, я очень сомневаюсь, сообщал ли он когда-либо об этих злодеяниях, и поскольку Государственный департамент объявил, что правительство намеревается получить свою информацию относительно По условиям представителей Госдепартамента, вполне возможно, что правительство Соединенных Штатов не располагало официальной информацией об этих зверствах.
3 марта я сообщил в Вашингтон:
«Штаб-квартира Японии сообщает мне о следующих потерях, понесенных в результате боевых действий против большевиков в окрестностях Благовещенска -
11 февраля два офицера, восемнадцать солдат, были убиты под Забетой.
15 февраля один офицер и от десяти до двадцати солдат убиты под Андреской.
16 февраля разведывательный патруль из одного офицера и пятидесяти человек столкнулся с большевистскими силами, около двадцати пяти сотен, возле Скранского, примерно в тридцати километрах к северо-западу от Алексеенска, весь японский патруль был убит.
«В тот же день две пехотные миротворческие роты, в общей сложности около двухсот пятидесяти человек, одна рота артиллерии и один отряд пехоты, встретились с одной и той же большевистской силой в разное время, и только три японца бежали, все остальные были убиты. В этой связи 12 февраля генерал Ой, японец в Хабаровске, призвал полковника Стайера направить одну группу американских солдат для помощи Японии. Полковник Стайер попросил инструкции. Я отправил начальника штаба полковника Робинсона японскому начальнику. штаба, чтобы сказать ему, что прежде чем я смогу принять участие в этой беде, я должен знать, что так называемые большевики не были русскими, сопротивляющимися несправедливому обращению со стороны войск. Начальник штаба Японии сказал, что не слышал об этой беде от генерала Ои, и сказал Робинсон не будет ничего делать, если не получит от него дальнейших известий.Больше ничего на эту тему ".
Этот инцидент использовался, где это возможно, чтобы вызвать негодование против войск Соединенных Штатов, и японская пресса была очень резкой в своих комментариях.
В связи с этим я увидел в американской прессе заявление о том, что «военное министерство Японии опубликовало версию встречи между японцами и большевиками. Сопровождение этой истории является намеком на отношение генерала Грейвса, который, как утверждают, Японцы отказались идти им на помощь ».
В апреле 1919 года пресса сделала следующее заявление:
«Японская пресса делает столицу в Токио из-за утверждения, что генералы Грейвс и другие офицеры американской экспедиции разрешили американским войскам оставаться в стороне, пока японский военный контингент был уничтожен».
Ложным заявлением и подтекстом лица, ответственные за эти сообщения, пытались извлечь политический капитал из ужасного бедствия, о котором мы все сожалели, путем лжесвидетельства против представителя дружественной нации. Во-первых, японский командующий через своего начальника штаба передал мне через моего начальника штаба сообщение не предпринимать никаких действий по просьбе генерала Ои, если я не получу дальнейших известий от японского штаба во Владивостоке, и я никогда получил любой запрос относительно проблемы из штаб-квартиры Японии. Однако я бы, вероятно, отказался бы послать американские войска, если бы меня об этом попросили, если бы японцы не показали мне, что они не являются агрессорами, что, я уверен, они не смогли бы сделать. Хотя в заявлении, опубликованном в Японии, конкретно не говорится о том, что американские войска находились поблизости от боя, оно было настолько сформулировано и намеренно сформулировано, что создалось впечатление, что американцы могли легко оказать помощь. На самом деле, в четырехстах милях от места, где произошла эта акция, не было ни одного американского солдата. Японцы в Сибири прекрасно знали, независимо от того, что я предпринял, и независимо от того, какие действия предпринял полковник Стайер по отношению к этой битве, американцы не могли спасти ни одной жизни японцев. Почему японцы не отправили свои войска на помощь своим людям? У них была целая дивизия в Хабаровске и окрестностях, в то время как у американцев было только два батальона. генеральный чтобы создать впечатление, что американцы могли легко оказать помощь. На самом деле, в четырехстах милях от места, где произошла эта акция, не было ни одного американского солдата. Японцы в Сибири прекрасно знали, независимо от того, что я предпринял, и независимо от того, какие действия предпринял полковник Стайер по отношению к этой битве, американцы не могли спасти ни одной жизни японцев. Почему японцы не отправили свои войска на помощь своим людям? У них была целая дивизия в Хабаровске и окрестностях, в то время как у американцев было только два батальона. генеральный чтобы создать впечатление, что американцы могли легко оказать помощь. На самом деле, в четырехстах милях от места, где произошла эта акция, не было ни одного американского солдата. Японцы в Сибири прекрасно знали, независимо от того, что я предпринял, и независимо от того, какие действия предпринял полковник Стайер по отношению к этой битве, американцы не могли спасти ни одной жизни японцев. Почему японцы не отправили свои войска на помощь своим людям? У них была целая дивизия в Хабаровске и окрестностях, в то время как у американцев было только два батальона. генеральный независимо от того, какое действие я предпринял, и независимо от того, какое действие предпринял полковник Стайер по отношению к этой борьбе, американцы не могли спасти ни одной жизни японцев. Почему японцы не отправили свои войска на помощь своим людям? У них была целая дивизия в Хабаровске и окрестностях, в то время как у американцев было только два батальона. генеральный независимо от того, какое действие я предпринял, и независимо от того, какое действие предпринял полковник Стайер по отношению к этой битве, американцы не могли спасти ни одной жизни японцев. Почему японцы не отправили свои войска на помощь своим людям? У них была целая дивизия в Хабаровске и окрестностях, в то время как у американцев было только два батальона. генеральный
Просьба Ои к полковнику Стайеру 12 февраля состояла в том, чтобы заставить американцев выйти с конкретной целью сражаться с теми, кого он называл большевиками, и которые он прекрасно знал, что я не мог и не хотел этого делать.
Примерно в это же время американская пресса начала демонстрировать склонность критиковать меня и американские войска, потому что мы не воевали с большевиками. Одна газета сказала:
«Конечно, мы не воюем с большевиками. Мы сра