Работа – это общественный процесс. Каждое предприятие является частью производственного организма общества. Общее социальное производство формируется их взаимосвязью и кооперацией. Как и клетки, составляющие живой организм, они не могут существовать изолированными и отрезанными от тела. Поэтому организация работы внутри цеха – это только половина задачи рабочих. Над ней стоит еще более важная задача — соединение отдельных предприятий, их объединение в единую общественную организацию.
Если организация внутри цеха уже существовала при капитализме и должна была только заменяться другой, основанной на новом фундаменте, то общественная организация всех цехов в одно целое является, или была до последних лет, чем-то совершенно новым, не имеющим прецедента. Настолько новым, что на протяжении всего XIX века создание этой организации под названием «социализм» считалось главной задачей рабочего класса. Капитализм состоял из неорганизованной массы самостоятельных предприятий – «толкающей толпы отдельных частных работодателей», как это выражается в программе Трудовой партии, связанной только случайными отношениями рынка и конкуренции, приводившими к банкротствам, перепроизводству и кризису, безработице и огромному расточительному расходованию материалов и рабочей силы. Чтобы ее упразднить, рабочий класс должен завоевать политическую власть и использовать ее для организации промышленности и производства. Этот государственный социализм рассматривался тогда как первый шаг в новом развитии.
В последние годы ситуация изменилась настолько, что капитализм сам по себе положил начало государственной организации. Его движущей силой является не только простое желание повысить производительность и прибыль за счет рационального планирования производства. В России возникла необходимость компенсировать отсталость экономического развития путем целенаправленной быстрой организации промышленности большевистским правительством. В Германии именно борьба за мировую власть привела к государственному контролю над производством и государственной организации промышленности. Эта борьба была настолько тяжелой задачей, что только сосредоточив в руках государства власть над всеми производительными силами, немецкий капиталистический класс мог иметь шанс на успех. В национал-социалистических организациях собственность и прибыль — хотя и сильно сокращенные для государственных нужд — оставались у рядового капиталиста, но распоряжение средствами производства, их руководство и управление ими перешло к государственным чиновникам. Эффективная организация обеспечивает беспрепятственное получение прибыли как для капитала, так и для государства. Эта организация производства в целом основана на тех же принципах, что и организация внутри завода, по личному указанию генерального директора общества, Лидера, главы государства. Везде, где правительство берет под свой контроль промышленность, власть и ограничения заменяют бывшую свободу капиталистических производителей. Политическая власть государственных должностных лиц в значительной степени укрепляется их экономической властью, их властью над средствами производства, основой общества.
|
|
Принцип рабочего класса во всех отношениях абсолютно противоположен. Организация производства работниками основана на свободной кооперации: ни хозяев, ни слуг. Объединение всех предприятий в одну общественную организацию происходит по одному и тому же принципу. Механизм для этого должен быть создан рабочими.
|
|
Учитывая невозможность собрать рабочих всех заводов в одно заседание, они могут выразить свою волю только через делегатов. Для таких организаций делегатов в последнее время стали употребляться названия рабочих советов. Каждая сотрудничающая группа персонала назначает членов, которые в собраниях совета должны выразить свое мнение и пожелания. Они сами принимали активное участие в работе этой группы, они выходили на передний план в качестве умелых защитников мнений, составляющих большинство. Теперь их направляют в качестве представителей группы с тем, чтобы они могли сопоставить эти взгляды с взглядами других групп для принятия коллективного решения. Несмотря на то, что их личные способности играют роль в убеждении коллег и в прояснении проблем, их вес заключается не в их индивидуальной силе, а в силе сообщества, которое их делегировало. Весом обладают не простые мнения, а еще больше воля и готовность группы действовать соответственно. Различные люди будут действовать в качестве делегатов в соответствии с различными поднятыми вопросами и предстоящими проблемами.
Главной проблемой, основой всего остального, является само производство. Ее организация имеет две стороны — установление общих правил и норм и сама практическая работа. Нормы и правила должны быть установлены для взаимоотношений в работе, для прав и обязанностей. При капитализме норма состояла в командовании хозяина, директора. При государственном капитализме она состояла в более сильном командовании Вождя, центрального правительства. Теперь, однако, все производители свободны и равны. Сейчас в экономической сфере труда происходят те же изменения, что и в прежние века в политической сфере, с ростом среднего класса. Когда на смену волеизъявлению абсолютного монарха пришло господство граждан, это не могло означать, что для его произвола подменялась произвольная воля всех. Это означало, что впредь законы, установленные общей волей, должны были регулировать общественные права и обязанности. Так что теперь, в сфере труда, командование хозяина уступает место правилам, закрепленным совместно, регулирующим общественные права и обязанности, в производстве и потреблении. Их формулирование будет первой задачей рабочих советов. Это не трудная задача, не вопрос глубокого изучения или серьезных разногласий. Для каждого работника эти правила сразу же возникнут в его сознании как естественная основа нового общества: обязанность каждого принимать участие в производстве в соответствии со своими силами и возможностями, право каждого пользоваться адекватной частью коллективного продукта.
|
|
Как будет измеряться количество затраченного труда и количество продукта, на который он имеет право? В обществе, где товары производятся непосредственно для потребления, нет рынка для их обмена; и никакая ценность, как выражение труда, содержащегося в них, автоматически устанавливается вне процессов купли-продажи. Здесь потраченный труд должен быть напрямую выражен количеством часов. Администрация ведет учет [записи] часов труда, содержащихся в каждой единице или количестве продукта, а также часов, потраченных каждым из работников. В средних показателях по всем работникам завода, и, наконец, по всем заводам одной категории, личные различия сглаживаются, и личные результаты сопоставляются.
В первое время переходного периода, когда есть много разрушений, требующих устранения, первая проблема — это создание производственного аппарата и сохранение человеческой жизни. Вполне возможно, что навязанная войной и голодом привычка распределять необходимые продукты питания без различия просто сохранится. Вполне вероятно, что в период восстановления, когда все силы должны быть напряжены до предела, когда, кроме того, новые моральные принципы общего труда только постепенно формируются, право на потребление будет связано с выполнением работы. Старая народная поговорка о том, что кто не работает, тот не ест, выражает инстинктивное чувство справедливости. Здесь речь идёт не только о признании того, что труд является основой всей человеческой жизни, но также и о провозглашении того, что теперь есть конец капиталистической эксплуатации и присвоения плодов чужого труда имущественными титулами ленивого класса.
Это, конечно, не означает, что теперь вся продукция распределяется между производителями в соответствии со временем, отведенным каждому из них. Или, выражаясь по-другому, что каждый работник получает в виде продукции только количество часов труда, потраченных на работу. Значительная часть работы должна быть потрачена на общественную собственность, на совершенствование и расширение производственного аппарата. При капитализме часть прибавочной стоимости служила этой цели; капиталист должен был использовать часть своей прибыли, накопленной в новом капитале, для инноваций, расширения и модернизации своего технического оборудования, в его случае это было вызвано необходимостью не быть обойденным конкурентами. Таким образом, развитие техники происходило в формах эксплуатации. Теперь, в новой форме производства, этот прогресс является общей заботой рабочих. Сохранение себя в живых – самая насущная задача, но создание основы будущего производства – самая славная часть их задачи. Им предстоит решить, какую часть своего общего труда они будут тратить на изготовление лучших станков и более эффективных инструментов, на научные исследования и эксперименты, на облегчение труда и совершенствование производства.
Более того, часть общего времени и труда общества должна быть потрачена на непроизводительную, хотя и необходимую деятельность, на общее администрирование, на образование, на медицинское обслуживание. Дети и пожилые люди получат свою долю продукции без соответствующих достижений. Люди, неспособные к труду, должны быть обеспечены, и особенно в первое время будет большое количество человеческих обломков, оставшихся от прежнего капиталистического мира. Вероятно, возобладает правило, согласно которому продуктивный труд – это задача младшей части взрослого населения; или, иными словами, это задача каждого в тот период его жизни, когда и стремление, и способность к энергичной деятельности наиболее высоки. При быстром увеличении производительности труда эта часть, время, необходимое для производства всех жизненных потребностей, будет постоянно сокращаться, и все большая часть жизни будет доступна для других целей и видов деятельности.
Основой социальной организации производства является тщательное управление в виде статистики и бухгалтерского учета. Статистика потребления различных товаров, статистика мощности промышленных предприятий, машин, почвы, шахт, транспортных средств, статистика населения и ресурсов городов, районов и стран — все это представляет собой основу всего экономического процесса в упорядоченных рядах числовых данных. Статистика экономических процессов уже была известна при капитализме, но оставалась несовершенной из-за независимости и ограниченного взгляда частных предпринимателей, и нашла лишь ограниченное применение. Сейчас они являются отправной точкой в организации производства; чтобы производить нужное количество товаров, необходимо знать, в каком количестве они используются или нужны. В то же время статистика, как сжатый результат числовой регистрации процесса производства, всеобъемлющая сводка бухгалтерского учета, выражает ход развития.
Общий бухгалтерский учет, понимающий и охватывающий администрации отдельных предприятий, объединяет их всех в представление экономического процесса общества. В различной степени он регистрирует весь процесс трансформации материи, прослеживая его от сырья в момент его возникновения, через все фабрики, через все руки, вплоть до товаров, готовых к потреблению. Объединяя результаты своего рода кооперационных предприятий в единое целое, он сравнивает их эффективность, усредняет количество необходимых часов труда и направляет внимание на пути, открытые для прогресса. После того, как организация производства выполнена, управление представляет собой сравнительно простую задачу сети взаимосвязанных вычислительных офисов. Каждое предприятие, каждая условная группа предприятий, каждая отрасль производства, каждый населенный пункт или район, для производства и потребления, имеет свой офис, чтобы заботиться об администрации, собирать, обрабатывать и обсуждать цифры и ставить их в заметную форму, легкую для осмотра. Их совместная работа делает материальную основу жизни ментально доминирующим процессом. Процесс производства в виде ясного и понятного числового изображения открыт для всеобщего обозрения. Здесь человечество смотрит и контролирует свою собственную жизнь. То, что рабочие и их советы придумывают и планируют в организованном сотрудничестве, проявляется в характере и результатах в цифрах бухгалтерского учета. Только потому, что они постоянно находятся перед глазами каждого рабочего, становится возможным направление общественного производства самих производителей.
Эта организация экономической жизни полностью отличается от форм организации, разработанных при капитализме; она более совершенна и проста. Хитросплетения и трудности капиталистической организации, для которых был нужен прославленный гений больших бизнесменов, всегда имели дело с их взаимной борьбой, с искусством и уловками капиталистической войны, чтобы подчинить или уничтожить конкурентов. Теперь все это исчезло. Простая цель — обеспечение жизненных потребностей человечества — делает всю структуру простой и непосредственной. Управление большими количествами, по сути, едва ли сложнее и труднее, чем управление малыми количествами; за цифрами приходится уступать лишь паре шифров. Богатое и многоформенное разнообразие потребностей и желаний, которое в малых группах людей едва ли не меньше, чем в больших массах, теперь, благодаря их массовому характеру, может быть обеспечено легче и полнее.
Функция и место числового администрирования в обществе зависит от характера этого общества. Финансовое управление государством всегда было необходимо как часть центрального правительства, а вычислительные чиновники были подчиненными служащими королей или других правителей. Если в современном капитализме производство подчиняется всеохватывающей центральной организации, то те, в чьих руках находится центральное управление, станут ведущими директорами экономики и превратятся в правящую бюрократию. Когда в России революция 1917 года привела к быстрому росту промышленности и толпы рабочих, все еще пронизанных варварским невежеством деревни, хлынули на новые фабрики, у них не хватило сил, чтобы противостоять растущему господству бюрократии, которая затем организовалась в новый правящий класс. Когда в 1933 году в Германии жестко организованная партия захватила государственную власть, как орган ее центрального управления она взяла в свои руки организацию всех сил капитализма.
Совершенно иные условия, когда рабочие как хозяева своего труда и как свободные товаропроизводители организуют производство. Управление посредством бухгалтерского учета и вычислений — это особая задача определенных лиц, так же как выплавка стали или выпечка хлеба — это особая задача других лиц, одинаково полезных и необходимых. Работники вычислительных офисов не являются ни служащими, ни правителями. Они не являются чиновниками на службе в рабочих советах, послушно выполняя свои приказы. Они — группы рабочих, как и другие группы, коллективно регулирующие свою работу, распоряжающиеся своим инвентарем, выполняющие свои обязанности, как и каждая группа, в постоянной связи с потребностями всего целого. Они являются экспертами, которые должны предоставлять базовые данные для обсуждения и принятия решений на собраниях трудящихся и в советах. Они должны собирать данные, представлять их в понятной форме в виде таблиц, графиков, картинок, чтобы каждый работник в любой момент имел четкое представление о состоянии дел. Их знания не являются частной собственностью, дающей им власть; они не являются органом, обладающим исключительными административными знаниями, которые тем или иным образом могут оказывать решающее влияние. Продукт их труда, цифровое понимание, необходимое для прогресса работы, доступно для всех. Это общее знание является основой всех дискуссий и решений работников и их советов, с помощью которых осуществляется организация труда.
Впервые в истории экономическая жизнь, в общем и частном, лежит, как открытая книга, перед глазами человечества. Фундамент общества, при капитализме представлявший собой огромную массу, скрытую в темных глубинах, тускло освещенную то тут, то там статистическими данными о торговле и производстве, теперь вышел на дневной свет и показывает свою детальную структуру. Здесь мы располагаем наукой об обществе, состоящей из упорядоченного знания фактов, из которых легко улавливаются ведущие причинно-следственные связи. Она образует основу общественной организации труда, точно так же, как знание фактов природы, уплотняющее их тоже в причинно-следственные связи, образует основу технической организации труда. Как знание общих простых фактов повседневной жизни оно доступно каждому и позволяет ему исследовать и улавливать потребности как целого, так и своей части в нем. Оно формирует духовное оборудование, через которое производители могут направлять производство и управлять своим миром.
Возражения
Принципы новой структуры общества кажутся настолько естественными и самоочевидными, что может показаться, что места для сомнений или возражений мало. Сомнения исходят от старых традиций, наполняющих сознание паутиной, до тех пор, пока свежий штормовой ветер общественной деятельности не пронесет их сквозь себя. Возражения высказывают другие классы, которые до сих пор являются лидерами общества. Так что сначала нужно рассмотреть возражения буржуазии, правящего класса капиталистов.
Можно сказать, что возражения членов капиталистического класса не имеют значения. Мы не можем их убедить, и в этом нет необходимости. Их идеи и убеждения, как и наши собственные, являются классовыми идеями, определяемыми классовыми условиями, отличными от наших по разнице жизненных условий и социальной функции. Мы должны убеждать их не рассуждениями, а властью.
Но мы не должны забывать, что капиталистическая власть в значительной степени — это духовная власть, власть над умами рабочих. Идеи правящего класса доминируют в обществе и пронизывают умы эксплуатируемых классов. Они закреплены там, основательно, внутренней силой и необходимостью системы производства; они фактически имплантированы туда образованием и пропагандой, влиянием школы, церкви, прессы, литературы, радиовещания и кино. До тех пор пока это сохраняется, рабочий класс, не осознавая своей классовой позиции, молча соглашается на эксплуатацию как на нормальное состояние жизни, не думает о бунте и не может бороться. Ум, покорный учениям хозяев, не может надеяться на победу в свободе. Они должны преодолеть духовное господство капитализма над своим сознанием, прежде чем они действительно смогут сбросить с себя его иго. Капитализм должен быть побежден теоретически, прежде чем его можно будет победить материально. Потому что тогда только абсолютная уверенность в правдивости своего мнения, а также в справедливости своих целей может дать работникам такую уверенность, которая необходима для победы. Потому что тогда только колебания и дурные предчувствия укротят силы противника. Потому что тогда только колеблющиеся средние группы, вместо того, чтобы бороться за капитализм, могут в определенной степени осознать необходимость социальной трансформации и пользу нового порядка.
Поэтому нам приходится сталкиваться с возражениями со стороны капиталистического класса. Они исходят непосредственно из его мировоззрения. Для буржуазии капитализм — единственная возможная и естественная система общества, или, по крайней мере, поскольку более примитивные формы предшествовали, его наиболее развитая конечная форма. Поэтому все явления, представленные капитализмом, рассматриваются не как временные, а как природные явления, основанные на вечной природе человека. Капиталистический класс видит глубокую неприязнь рабочих к их повседневному труду; и как они подчиняются ему только по крайней необходимости. Он приходит к заключению, что человек в большой массе естественным образом испытывает отвращение к регулярному продуктивному труду и по этой причине обязан оставаться бедным — за исключением энергичного, трудолюбивого и способного меньшинства, которое любит работу и поэтому становится вождями, директорами и капиталистами. Из этого следует, что если рабочие должны быть коллективными хозяевами производства, то без конкурентного принципа личного вознаграждения за личное усилие ленивое большинство будет делать как можно меньше, пытаясь жить на том, что делает более трудолюбивое меньшинство; и неизбежным результатом этого будет всеобщая нищета. Все чудесные успехи, все то изобилие, которое капитализм принес в прошлом столетии, тогда будут потеряны, когда стимул личных интересов будет снят; и человечество снова погрузится в варварство.
Для опровержения таких возражений достаточно указать на то, что они формируют естественную точку зрения с другой стороны общества, со стороны эксплуатирующего класса. Никогда в истории старые правители не могли признать возможности нового восходящего класса; они ожидали неизбежного провала, как только он попытается управлять делами; и новый класс, осознавая свои силы, мог показать это только в завоевании и после завоевания власти. Таким образом, теперь рабочие растут, осознавая внутреннюю силу своего класса; их превосходное знание структуры общества, характера производительного труда показывает им тщетность капиталистической точки зрения. Им, конечно, придётся доказать свои способности. Но не в форме предварительной проверки. Их испытанием будет их борьба и победа.
Это не спор с капиталистическим классом, это спор с коллегами-рабочими. Идеи среднего класса, до сих пор пронизывающие большие массы, состоят, главным образом, в сомнении и недоверии к собственным силам. До тех пор, пока класс не верит в себя, он не может ожидать, что другие группы должны верить в них. Эта неуверенность в себе, главная слабость сейчас, не может быть полностью устранена при капитализме с его многочисленными унизительными и изнурительными влияниями. Однако в чрезвычайные времена мировой кризис и надвигающаяся разруха, заставляя рабочий класс восставать и бороться, после победы также заставят его взять производство в свои руки. Тогда веление суровой необходимости топчет ногами насаждаемую робкую неуверенность собственных сил, а навязанная задача пробуждает неожиданную энергию. Какие бы колебания или сомнения ни возникали в их умах, одно рабочие знают точно: они лучше, чем праздные люди, владеющие собственностью, знают, что такое работа, что они могут работать и что они будут работать. Бесплодные возражения капиталистического класса рухнут вместе с ним.
Более серьезные возражения высказываются с других сторон. Со стороны тех кто считает себя и считаются друзьями, союзниками или представителями рабочего класса. В более позднем капитализме широко распространено мнение, среди интеллигенции и реформаторов, среди профсоюзных лидеров и социал-демократов, что капиталистическое производство для наживы плохо и должно исчезнуть, и что оно должно занять место для некой социалистической системы производства. Организация производства, говорят они, является средством производства изобилия для всех. Капиталистическая анархия всей совокупности производства должна быть упразднена, имитируя организованный порядок внутри завода. Подобно тому, как на хорошо управляемом предприятии безупречный ход каждой детали и высочайшая эффективность всего целого обеспечивается центральной властью директора и коллектива, так и в еще более сложной общественной структуре правильное взаимодействие и связь всех ее составляющих может быть обеспечено только центральной руководящей властью.
Отсутствие такой руководящей власти, говорят они, и есть то, что должно вызывать возражения против системы организации посредством рабочих советов. Они утверждают, что сегодня производство – это не обращение с простыми инструментами, которые легко осматриваются всеми, как в далекие времена наших предков, а применение самых абстрактных наук, доступных только способным и хорошо обученным умам. Говорят, что ясный взгляд на сложную структуру и умелое управление ею требует талантов, которыми одарены лишь немногие; что они не видят, что в большинстве людей преобладает узкий эгоизм, и что им не хватает способностей и даже интереса для того, чтобы взять на себя эти большие обязанности. И если рабочие в глупой самонадеянности отвергнут руководство наиболее способных и попытаются направить производство и общество своими собственными массами, то, какими бы трудолюбивыми они ни были, их провал будет неизбежен; каждая фабрика вскоре превратится в хаос, и в результате этого произойдет спад. Они должны потерпеть неудачу, потому что не могут навязать послушание и, таким образом, обеспечить бесперебойное функционирование сложной организации.
Где найти такую центральную власть? Они утверждают, что она у нас уже в государственном правительстве. До сих пор правительство ограничивало свои функции политическими делами; оно должно будет распространить их на экономические вопросы, как это уже вынуждено делать в некоторых незначительных случаях – на общее управление производством и распределением. Ибо разве война против голода и страданий не равнозначна и даже важнее, чем война против иностранных врагов?
Если государство руководит экономической деятельностью, оно выступает в качестве центрального органа общества. Производители являются хозяевами производства не в малых группах по отдельности, а таким образом, что в своей совокупности, как и весь класс, как и весь народ, они являются хозяевами. Государственная собственность на средства производства, в свою очередь, означает государственную собственность, то есть всю совокупность народа, представленного государством. Под демократическим государством, разумеется, понимается такое государство, в котором народ выбирает своих правителей. Общественно-политическую организацию, в которой массы выбирают своих лидеров, повсюду, на заводах, в союзах, в государстве, можно назвать универсальной демократией. После выбора этих лидеров, разумеется, необходимо неукоснительно подчиняться их требованиям. Ибо только таким образом, подчиняясь заповедям умелых руководителей производства, организация может работать гладко и удовлетворительно.
В этом суть представителей государственного социализма. Ясно, что этот план социальной организации совершенно отличен от подлинного распоряжения производителей над производством. Рабочие только по названию являются хозяевами своего труда, так же как народ только по названию является хозяином государства. В так называемых демократических государствах, так называемых потому, что парламенты избираются всеобщим голосованием, правительства вовсе не являются делегатами, назначенными населением в качестве исполнителей его воли. Всем известно, что в каждой стране правительство находится в руках небольших, часто наследственных или аристократических групп политиков и высокопоставленных чиновников. Парламентарии, их группа сторонников, не выбираются избирателями в качестве уполномоченных исполнителей своей воли. Избиратели, практически, должны выбирать между двумя группами политиков, отобранных, представленных и рекламируемых двумя основными политическими партиями, лидеры которых, в зависимости от результата, либо формируют правящий кабинет, либо, как «лояльная оппозиция», стоят в стороне от своей очереди. Государственные чиновники, которые управляют делами, также не выбираются народом; они назначаются сверху, правительством. Даже если проницательная реклама называет их слугами народа, на самом деле они являются его правителями, его хозяевами. В системе государственного социализма именно эта бюрократия чиновников, значительно увеличенная, направляет производство. Они распоряжаются средствами производства, имеют высшее командование трудом. Они должны заботиться о том, чтобы все шло хорошо, они управляют процессом производства и определяют разделение продукции. Таким образом, у рабочих появляются новые хозяева, которые присваивают им зарплату и держат в собственном распоряжении оставшуюся часть продукции. Это означает, что трудящиеся все еще эксплуатируются; государственный социализм вполне можно назвать государственным капитализмом, в соответствии с акцентом, сделанным на его различных сторонах, и с большей или меньшей долей влияния трудящихся.
Государственный социализм – это конструкция для перестройки общества на основе рабочего класса, такого, каким его видит и знает средний класс при капитализме. В так называемой социалистической системе производства сохраняется основная структура капитализма, рабочие управляют машинами по команде вождей; но ему предоставляется новая улучшенная верхушка, правящий класс гуманных реформаторов вместо жаждущих прибыли капиталистов. Реформаторы, которые, как истинные благодетели человечества, применяют свои возможности для решения идеальной задачи освобождения трудящихся масс от нужды и страданий.
Легко понять, что в XIX веке, когда рабочие только начинали сопротивляться и бороться, но еще не смогли завоевать власть над обществом, этот социалистический идеал нашел много сторонников. Не только среди социально мыслящего среднего класса, симпатизирующего страдающим массам, но и среди самих рабочих. Ибо здесь перед ними возвышалось видение освобождения от их ига простым выражением своего мнения при голосовании, использованием политической силы их бюллетеней, чтобы поставить во власть своих спасителей, а не угнетателей. И, конечно же, если бы речь шла только о спокойной дискуссии и свободном выборе между капитализмом и социализмом со стороны масс, то социализм имел бы неплохие шансы.
Но реальность другая. Капитализм у власти и он защищает свою власть. Может ли у кого-нибудь возникнуть иллюзия, что в результате голосования капиталистический класс откажется от своего правления, от своего господства, от своей прибыли, от самой основы своего существования, а значит и от самого своего существования? Или, тем более, кампании рекламных аргументов, общественного мнения, продемонстрированного на массовых митингах или уличных шествиях? Конечно, он будет бороться, будучи убежденным в своем праве. Мы знаем, что даже за реформы, за каждую мелкую реформу капитализма нужно бороться. Не в последнюю очередь, конечно; не в первую очередь, не в последнюю очередь в результате гражданской войны и кровопролития. Потому что общественное мнение, основная масса среднего класса, возбужденная решительным сопротивлением рабочих, видела, что в их требованиях не задействован сам капитализм, его суть, что прибыль как таковая не находится под угрозой. Потому что считалось, что, напротив, капитализм скорее укрепится, реформирование успокоит трудящихся и крепче привяжет их к существующей системе.